Viktor Veselov (Viktorängel)
| Вид материала | Книга |
- Viktor Stepanenko, 177.1kb.
- Viktor E, 3986.29kb.
Детство
Южная Швеция во всех отношениях довольно сильно отличается от остальных районов этой самой большой из скандинавских стран, что протянулась на 1600 километров с севера на юг от Заполярья до широт северных границ Германии. Историческая же область Skåne (Скòнэ) откуда была родом наша героиня, является самой южной шведской провинцией. Этот край несколько веков подряд, вплоть до середины 17 века входил в состав Датского Королевства и до сих пор тяготеет к Копенгагену, крупнейшему деловому и культурному центру, от которого Skåne отделяет лишь пролив Öresund (Эресунд), в то время как до шведской столицы более полутысячи километров. Жителей этих мест отличает особый сконский акцент, в котором гораздо меньше сглаженных шипящих звуков, столь присущих стокгольмскому диалекту. Люди здесь более открытые и жизнерадостные, чем в других районах Швеции. И климат тут гораздо мягче и напоминает скорее среднеевропейский, чем скандинавский. Средняя температура января составляет +5°С, снежный покров, если и устанавливается, быстро тает—здесь, особенно на западном побережье заметно влияние тёплого океанского течения Гольфстрим.
Шёл 1958 год. Это были последние дни мая. Цвели сады, пели птицы, лето уже почти вступило в свои права, и все шведы готовились к самому главному национальному празднику—Дню Шведского Флага.
Итак, это произошло ранним утром в 3 часа 38 минут, в пятницу. Именно тогда, 30 мая 1958 года все Фредрикссоны узнали радостную весть о прибавлении в их большом и дружном семействе. Мама, Инес Фредрикссон, родила на свет чудесную крохотную девочку, которая стала пятым и последним ребёнком в семье. Назвали новорожденную Gun-Marie (Гюн-Мари). Это вообще традиционно для многих стран Европы—давать детям двойные имена. Восходит этот обычай к далёким сумеречным временам, когда ребёнку помимо обычного имени, которое больше походило на кличку и которым пользовались в обиходе, давали ещё и истинное, сокровенное имя. Его почти никогда не произносили вслух, ведь злые силы могли это услышать и навредить человеку, включив его имя в колдовское заклятие. Семья Фредрикссонов, как и другие шведские семьи, по традиции придерживались этого обычая, смысл которого был давно забыт. Так, единственный сын в семье 1948 года рождения носил имя Свен-Арне, старшая из дочерей, родившаяся в 1945 году, звалась Анна-Лиза, затем шла Улла-Бритт, появившаяся на свет в 1947. Исключение составляла лишь родившаяся в 1954 году Тина. Это своё двойное имя Гюн-Мари с детства невзлюбила и часто упрекала родителей, спрашивая, как им пришло в голову так ужасно её назвать. Самой же ей больше нравилось имя Мишель, такое мягкое и тёплое, к тому же так называлась известнейшая песня Beatles, по которым в шестидесятых сходила с ума молодёжь всей планеты. И, наконец, это имя могло быть как женским, так и мужским и, стало быть, не носило дискриминационного полового признака—в те годы во всём мире разворачивалась борьба женщин за свои права и, повзрослев, Гюн-Мари активно включилась в феминистское движение. Впрочем, уже не Гюн-Мари, а просто Мари—первое своё имя она отбросила ещё во время учёбы. В конце концов, для близких друзей она стала Майсан—это шведское производное от имени «Мари».
Принято считать, что местом рождения Мари Фредрикссон является Össjö, но это не так. На самом деле она родилась в лесу, на хуторе Solhem, название которого переводится как «Солнечный дом» (есть также сведения, что Мари родилась в больнице Энгелхольма, причём роды проходили довольно трудно, и лишь потом её привезли в Сульхем). Это было большое крестьянское подворье, там было много гусей, свиней и кур. Отец Йоста (Gösta) Фредрикссон был здесь наёмным работником. Это был хороший во всех отношениях человек. Весёлый и добродушный, он никогда не наказывал своих детей, полагая, что лучший способ воспитания основан на сознательности, и нужно объяснить ребёнку его ошибку, чтобы впоследствии он не совершил её вновь, наказания же считал бессмысленными. Кроме того, папа Йоста был весьма музыкально одарённым человеком, играл на нескольких инструментах—органе, гармони, скрипке, губной гармошке и обладал хорошим голосом, напоминавшим вокал известного шведского певца Юсси Бьёрлинга (Jussi Björling). Отец мечтал когда-нибудь целиком посвятить себя музыке и всячески старался привить своим детям любовь к этому занятию. Однако обстоятельства складывались иначе, и он был вынужден трудиться в качестве сезонного сельскохозяйственного рабочего, попросту говоря, батрака. Работа эта была тяжёлой, а ведь он уже был не молод. Так, на момент рождения Мари ему было уже 44 года.
Мать Инес тоже была доброй и трудолюбивой женщиной, и очень походила на своего мужа, во всём разделяя его взгляды. Единственное, чем она не обладала, так это какими бы то ни было музыкальными талантами. Однако она любила слушать музыку и часто просила мужа и дочерей что-нибудь спеть. И в самом деле, все девочки обладали хорошими голосами и вместе с отцом составляли неплохой семейный хор. Отец играл и пел, дочери подпевали, а мать слушала и подсказывала, если кто-то забывал текст песни.
Но вот, наконец, и отцу улыбнулась удача, он получил должность почтальона. О, это было большое повышение! Оно совершенно меняло статус сельского труженика. Теперь он был государственным чиновником, представителем Шведской Королевской почты, уважаемого учреждения с вековыми традициями. Йоста Фредрикссон был просто счастлив. Новая работа была лёгкой и приятной, он развозил по округе почту в жёлтой служебной «тойоте», а главное — теперь он мог раньше возвращаться домой и больше времени уделять своей семье. На тот момент маленькой Мари уже исполнился один год. Государственному служащему, обременённому, к тому же, многочисленным потомством, не пристало скитаться по чужим углам, и семья Мари переехала в собственное жилище на окраину местечка Össjö (Эссьё), что на севере Skåne, на самой границе с провинцией Халланд. Это была небольшая деревушка, стоящая вблизи автомобильной трассы №13. Фредрикссоны поселились в маленьком старом кирпичном домике, таком маленьком, что младшим дочерям Тине и Мари приходилось жить в одной комнате с родителями, старшие сёстры делили вторую комнату, а брат жил в третьей. К тому же, в этом доме почти не было теплоизоляции, и его обитатели страшно мёрзли в холодное время года. Мари помнит, что часто играла во дворе у кучи щебня, и потихоньку кормила кошку молоком. Теперь она понимает, что это было неправильно, ведь семья жила в крайней нужде. Зарплаты простого почтальона не хватало, чтобы прокормить такое большое семейство, и мать помогала соседям по хозяйству, причём ей за это не платили ни кроны, а позволяли лишь собирать картошку. Мари с сёстрами тоже были в поле и трудились вместе с матерью. Брат Свен-Арне, ставший позднее архитектором, в то время вынужден был работать на тракторе от рассвета до заката.
Однажды, когда Мари было три года, она сидела на полу и играла. Было ужасно холодно, и её руки так замёрзли, что она не могла держать свои бумажные куклы, вырезанные из журнала. Когда отец это увидел, он стиснул зубы и принял важное решение. Йоста собрал семью и сказал: «Мы должны переехать в новый тёплый дом, так жить больше нельзя!» Все стали работать ещё напряжённее, и вскоре, в 1962 году, их мечта сбылась, у них появилось достойное жилище в местечке Östra-Ljungby (Эстра-Йунбий), расположенное на 4,5 километра южнее Össjö . Этот посёлок был несколько крупнее прежнего и занимал более выгодное стратегическое положение, находясь на пересечении шоссе №13 и трассы государственного значения Е4, соединяющей Хельсингборг (Helsingborg) со Стокгольмом. Эта автострада проходила севернее Östra-Ljungby, а южнее находилась железная дорога и станция «Östra-Ljungby». В паре километров на юго-запад протекала река Rönne (Рённе), а в километре к северо-востоку—её правый приток Pinnån (Пиннон).
Местечко это было довольно уютным и ухоженным, чем-то напоминающим посёлки латвийской Юрмалы—Майори или Дзинтари. Мощёные улицы, аккуратные домики, цветочные клумбы… Находись Östra-Ljungby в удачном месте на побережье, он мог бы стать отличным курортом. Но сейчас до этого захолустья никому не было никакого дела, и даже проезжающие мимо грузовики редко здесь останавливались, да и то лишь для заправки на местной бензоколонке. Вот над этой-то бензоколонкой и поселились Фредрикссоны, купив дом гораздо больших размеров, чем был у них в Össjö. Это было простое одноэтажное кирпичное строение с пологой коричневой черепичной крышей. Несколько ступеней вели к входной двери, возле которой стояли белые вазоны с цветами, а под окнами росли пышные кусты роз. Мари и сейчас может припомнить то чувство счастья, которое все они тогда испытывали. В их новом доме был подвал, двойной чердак и большая кухня. Никогда прежде они не видели кухни с таким множеством шкафов и полок. А ещё возле дома был сад с деревьями и лужайками. Фантастика! Конечно, на самом деле дом этот был не столь уж велик и хорош, но тогда он казался Фредрикссонам великолепным.
Теперь у Тины и Мари была собственная комната, старшие же сёстры расположились в мансарде, и когда приглашали туда своих подруг, чтобы посудачить о парнях, младшим оставалось лишь подслушивать под дверью, на эти взрослые собрания они не допускались.
Когда позднее певица размышляла о своих первых детских впечатлениях, ей, в первую очередь, вспоминалась кукла. Ах, какая это была красивая кукла! Её подарила ей на День рождения старшая сестра, когда Мари исполнилось пять лет. И по сей день, когда она уже совсем взрослая женщина, и сама мать двоих детей, эта слабость к красивым и нарядным куклам ничуть не угасла. Её поклонники прекрасно знают об этом. Кукол дарят на концертах, присылают по почте, приносят в гостиничные номера во время гастролей…
Младший ребёнок в семье—это особая судьба, особый характер и особое отношение к жизни и людям. Особенно, если этот ребёнок —девочка. С самого рождения она окружена всеобщей любовью и заботой, и постоянно находится в центре внимания. В результате получается удивительная личность—повзрослев, такой человек продолжает доверять окружающим, без опаски обращается к ним за помощью и поддержкой, и с оптимизмом смотрит на окружающий мир. А главное, получив в детстве такой заряд любви, буквально купаясь в ней, младший ребёнок в семье обнаруживает впоследствии в себе потребность, в свою очередь, дарить эту любовь, он сторицей возвращает её людям. Вот потаённые корни того магического очарования, того неодолимого притяжения, которыми обладает Мари Фредрикссон.
Шло время, Мари постепенно взрослела. Как она обычно проводила время? Днём она почти всегда оставалась дома одна. Старшие сёстры и брат учились, родители были на работе, а детского сада в Östra-Ljungby не было, как не было в их семье бабушек или дедушек. Мари было шесть лет, когда её матери пришлось устроиться на работу. Инес не хотела этого, надо было вести хозяйство и воспитывать детей, но она была вынуждена —за дом нужно было платить, и немало. И вот теперь она работала на фабрике в городке Åstorp (Осторп), что находился в десяти километрах от Östra-Ljungby на пути в Хельсингборг. Получить здесь работу было удачей, так как в те времена в провинции устроиться на приличную постоянную работу было довольно затруднительно, многие люди жили лишь на пособие. Работа была сменной, и мать нечасто бывала дома, но иногда за Мари приглядывали сёстры, пропуская уроки в школе, а иной раз соседи…
Итак, будущая певица сидела за кухонным столом, предаваясь своим детским мечтам, и ждала возвращения старших, особенно отца. С отцом у неё были особенно близкие отношения. Мари была настоящей daddy’s girl, папиной девочкой. Он обожал свою малышку, часто играл с ней и всячески баловал, а главное—именно от него она получила первые уроки музыки в своей жизни. И ей передалась его удивительная музыкальность и прекрасный голос. Не удивительно, что уже в восемь лет она твёрдо решила стать певицей, именно на этом поприще её больше всего хотел бы видеть папа.
Наконец, наступал долгожданный вечер. Она и сегодня отчётливо помнит, что это были самые прекрасные моменты, когда отец возвращался домой и можно было залезть к нему на колени, обнять за шею и взахлёб рассказывать обо всём, что приключилось с ней за этот долгий-долгий день: как она ходила в гости к соседям, как кормила хлебными крошками воробьёв или что под окнами зацвёл очередной розовый куст. Бывало, отец брал её с собой на работу. Они колесили по округе на желтой папиной машине, и он всю дорогу пел ей песни.
Когда Мари подросла, и обнаружился её превосходный вокал, она стала полноправным членом церковного хора местной общины, где уже пел папа Йоста. Его голос был самым лучшим среди прихожан, поэтому ему доверяли исполнять самую ответственную и торжественную службу в году — рождественскую. Иной раз будущей певице приходилось выступать на публике и дома. В особнячке Фредрикссонов часто собиралась соседская детвора, и иногда мать просила её спеть перед маленькими гостями. Помнится, в первый раз Мари ужасно нервничала, но когда раздались аплодисменты, пришло новое, неведомое, но очень приятное чувство. Именно тогда она решила, что это здорово—стоять на сцене в центре всеобщего внимания, получая овации и цветы. Однако она долгое время не могла решить, на какой именно сцене должна стоять—на музыкальной или театральной. Так, у неё был трельяж, и в одном из боковых зеркал она представляла себя актрисой, а в другом—певицей. И всё же Мари чаще всего склонялась к музыке—само собой, ведь она была дочерью своего отца.
Известно, что то, чего желаешь особенно сильно, имеет свойство, в конце концов, исполняться. Так что можно с уверенностью сказать, что восхождение Мари Фредрикссон на музыкальный Олимп началось в 1966 году, когда она твёрдо решила стать настоящей певицей. Но этот год также стал роковым для всей семьи Фредрикссонов.
Жизнь катилась ровно и безмятежно. В доме не было ссор между родителями или детьми, все относились бережно друг к другу, и старшие всегда заботились о младших. Анна-Лиза и Улла-Бритт выросли, и не за горами были пышные свадебные церемонии…
Поэтому от появления полицейского у двери их дома никто не ожидал беды. Но весть, которую он принёс, была поистине ужасна. В страшной автокатастрофе погибла старшая из сестёр, Анна-Лиза. Ей был лишь 21 год, она была в расцвете юности, и совсем ещё не успела пожить, насладиться счастьем любви и материнства…
Трагедия ввергла в глубокий шок всю семью, отец переживал особенно сильно, и тяжело заболел. Мари была тогда совсем ребёнком, и многое из тех событий не отложилось в её памяти, однако и сейчас она может вспомнить, как горько плакала вся семья. Ей легче было пережить эту душевную травму, ведь все старшие старались уберечь малышку от последствий такого страшного удара, в них она находила поддержку и утешение. Когда Мари спрашивала, где же теперь её старшая сестра, ей говорили, что ангелы взяли Анну-Лизу на небеса, что ей там сейчас хорошо. И будущая певица уже с юных лет стала размышлять о таких философских понятиях как жизнь и смерть, Бог и дьявол, грех и искупление. Все эти отвлечённые предметы с того трагического дня обрели для неё почти физически ощутимую реальность.
Верующие люди быстрее оправляются от ударов судьбы, относятся к ним более фаталистически: «Бог дал, Бог и взял». И когда мама Инес собрала своих оставшихся четверых детей, она сказала им, что такие вещи в жизни неизбежны, что нет ничего постоянного. Она просила их сделать выводы из этого жестокого урока судьбы, ещё больше любить и оберегать друг друга и всегда держаться вместе.
Вскоре после гибели Анны-Лизы Тина перебралась в мансарду—нельзя было оставлять Уллу-Бритт одну в комнате, где всё напоминало о безвременно ушедшей из жизни сестре. Теперь, когда Тина приглашала своих подруг, Мари тоже могла присутствовать. Произошедшее несчастье ещё теснее сплотило всех сестёр.
Всё же, для Мари это переживание не прошло бесследно, оставив тёмный след в её подсознании. Дело в том, что чем младше ребёнок, тем тяжелее последствия от подобного шока, и они могут проявиться через многие годы. Впервые Мари столкнулась со смертью, и та явилась в образе автомобиля. И по сей день она практически не садится за руль, у неё даже нет водительских прав. Да, можно себе вообразить, что она испытала тогда, в Америке, на съёмках клипа Joyride, когда машина, на капоте которой она сидела, едва не слетела на полном ходу в пропасть: «Ну, вот и всё. Неужели и меня сейчас постигнет участь моей несчастной сестры?! А бедная мама, как она сможет ещё раз пережить такой удар?! Что за злой рок преследует нашу семью!» Самой простой и верной терапией после тех кошмарных съёмок было напиться до потери пульса в ближайшем баре.
В семилетнем возрасте Мари пошла в первый класс поселковой школы. Точнее говоря, это был объединённый 1-й и 2-й класс, в котором учились полтора десятка ребятишек Östra-Ljungby. Уроки проходили в маленьком жёлтом строении, в мансарде которого жила учительница. Начиная с третьего класса, ученики переходили в другое здание. Старших же классов в этом маленьком местечке не было и, окончив начальную школу, местным подросткам приходилось ездить на занятия в более крупные населённые пункты.
Училась Мари ни хорошо, ни плохо, а как-то средне. Любила уроки музыки, рисования и истории, математику же просто терпеть не могла. Также она была слаба в географии; так, и сегодня она, например, не знает, где находится Монголия. Большим развлечением были уроки физкультуры, и если стояла хорошая погода, они проходили в частном саду, располагавшимся вокруг школы. И дело тут не в особом благодушии хозяина земли. Надо пояснить, что в Швеции практически вся земля находится в частном владении, но её владельцы не опутывают свои угодья колючей проволокой, и не травят собаками непрошеных гостей. В стране издавна действует закон, называемый Allemansrätten— «всеобщее право», обеспечивающий возможность любому человеку свободно передвигаться по частным землям, останавливаться на ночлег, ловить рыбу и разжигать костёр. При условии соблюдения тишины и порядка, разумеется.
В Östra-Ljungby у маленькой Мари было множество приятелей и подруг. Как и все дети их возраста, они целыми днями играли на улице. Это были самые обычные детские забавы—прятки, салочки, а также популярная в Европе игра в Красные и Белые розы, навеянная историей Столетней войны. И сейчас, как и в стародавние времена, ребята делились на два враждующих лагеря, но, в отличие от воинственных французских дворян, не вели кровавых сражений, а устраивали вполне мирное соперничество, где главной задачей было—как можно надёжнее спрятать свои сокровища и отыскать клад противника. Их детство проходило в тех же местах, которые описывала знаменитая шведская детская писательница Астрид Линдгрен, сама бывшая родом из южной провинции Смоланд (Småland). Уже при жизни она стала визитной карточкой Швеции, будучи так же известна во всём мире как, скажем, ABBA или VOLVO. Её книги были переведены на 80 языков, даже на зулусский. За свою долгую жизнь она написала около 90 произведений, в том числе такие известные как «Пеппи Длинныйчулок» и «Малыш и Карлссон»*. Мари, конечно, как и все шведские дети, с раннего детства воспитывалась на её книжках и теперь вместе со всей страной переживала смерть великой соотечественницы, которая скончалась 28 января 2002 года в возрасте 94 лет. Однако похороны знаменитой писательницы состоялись лишь в марте, так велико было число желающих проститься с ней. Траурная церемония проводилась по высшему разряду, все расходы взяло на себя государство. На отпевании, которое проходило в стокгольмском соборе св. Николая, присутствовала королевская чета—Карл-Густав XVI и королева Сильвия, а также кронпринцесса Виктория. На всём пути следования траурного кортежа народ образовывал живой коридор, а рядом с катафалком вели под уздцы белую неоседланную лошадь…
Всё же, Östra-Ljungby был довольно скучным местом и, подрастая, его юные обитатели всё отчётливее начинали понимать это. Одна церквушка, единственный магазин, пара кафе—Carlssons и Lillgarden, спортивная площадка—вот, пожалуй, и все места, где можно было провести время или развлечься. В посёлке не было даже кинотеатра, а на дискотеки нужно было отправляться в другие места, например в Klippan (Клиппан), Ängelholm (Энгелхольм) или даже в Хельсингборг. И, конечно, как в любом замкнутом сообществе, любимым занятием жителей Östra-Ljungby были сплетни и пересуды. Ни один шаг человека здесь не оставался незамеченным, и свои сокровенные мысли и чувства нужно было учиться держать при себе, дабы они не стали достоянием молвы. Само собой, это не могло не повлиять на
*—Весьма любопытно, что Карлссон, столь полюбившийся в России, в самой Швеции отнюдь не считается положительным персонажем. Ведь это совершенно не шведский типаж— шалопай и бездельник. Законопослушные, работящие шведы поучают своих детей: «Смотри, не будешь учиться, станешь бомжем как Карлссон».
развитие Мари, и она сформировалась как мечтательная, задумчивая, глубоко романтическая личность. Все эти черты характера сохранились в ней и по сию пору.
Было ясно, что в этой глуши нет никаких условий для самореализации, тут невозможно было дышать полной грудью и наслаждаться всеми теми благами и соблазнами, что таила в себе настоящая жизнь где-то там, в Большом Мире. А по шоссе, между тем, проносились огромные сверкающие грузовики и автобусы, стремительные посланцы тех удивительных мест, где сияет море огней и жизнь бьёт ключом, не затихая ни на минуту. Да и просто найти работу в Östra-Ljungby было тяжело. Единственным промышленным предприятием тех мест была Шведская деревообрабатывающая фабрика, выпускавшая ножки для стульев и палочки для мороженого. Поэтому к предстоящим переменам в своей судьбе готовились с детства, на это, например, была направлена игра в светских дам. Девочки, собравшись вместе, пытались копировать манеры представительниц высшего света, роскошную жизнь которых они видели в кино и по телевизору. Эти изысканные дамы пили коллекционное шампанское, носили великолепные бриллианты и разъезжали в дорогих спортивных автомобилях. И вот, переодевшись в старую мамину шубу с тюрбаном из полотенца на голове, юные обитательницы Östra-Ljungby вели светские беседы, тщательно имитируя престижный стокгольмский диалект, ведь в столичном обществе их сконский акцент вызвал бы презрительную улыбку, все сочли бы их за неотёсанную деревенщину. Итак, они говорили о своих яхтах, виллах, отдыхе на Ривьере или Канарах и мужьях-бизнесменах, при этом не выпуская изо рта спичек, призванных заменить собой дорогие дамские сигареты.
Впрочем, иной раз сигареты были вполне настоящими. Так, когда Мари было всего одиннадцать, она уже пробовала курить в компании одноклассниц. За этим занятием их и застал учитель. Насмерть перепугавшись, она бежала, не разбирая дороги и, наткнувшись на каменное крыльцо, сломала нос. Учитель ничего не рассказал её родителям, поэтому дома можно было без опаски соврать, что травма произошла во время игры.
Регулярные занятия музыкой Мари начала в десятилетнем возрасте—родители разрешили ей вместе со старшей сестрой Тиной брать уроки игры на фортепиано. Когда же однажды юная музыкантша вернулась домой из школы, училась она тогда в четвёртом классе, то обнаружила, что отец купил ей новое сверкающее пианино, он заплатил за него 6000 крон, целое состояние, а ведь жили они тогда достаточно бедно. Настолько бедно, что Мари приходилось донашивать за старшими сёстрами не только одежду, но даже обувь. Это был едва ли не самый счастливый день в её жизни. Об этом случае певица любит вспоминать до сих пор. Когда она рассказывала эту историю на своём летнем турне 2000 года, на её глаза наворачивались слёзы благодарности и любви к отцу, который души не чаял в своей дочери, и делал для неё всё, что только было в его силах.
Теперь, когда в доме был инструмент, Мари и Тина часто музицировали вместе. Обе были весьма одарёнными в музыкальном плане, поэтому им не составляло труда подбирать на слух мелодии популярных песен, услышанных по радио. В те годы в Швеции были популярны такие исполнители как Ted Gärdestad, Pugh Rogefeldt или, скажем, Bernt Staf. Но, конечно, в первую очередь юные дарования играли народную музыку, старые добрые шведские песни, которые они знали с раннего детства. Мари, всё же, была гораздо музыкальнее своей сестры, ей иной раз удавалось самой сочинить какую-нибудь мелодию. А однажды, когда к ним зашла подруга Тины—Боэль, со своим стихотворением, Мари сочинила сразу несколько мелодий на эти стихи, так что получились настоящие песни, которые можно было исполнять на разные лады. Но чтобы она стала настоящей певицей и композитором, должно было пройти ещё много-много времени…