Geum.ru

С. А. Осипян д ю. н., профессор мап(И) Конституционно-правовые проблемы Российской Федерации и политического статуса ее субъектов

Вид материалаДокументы

Содержание


2. Суверенитет как неотъемлемое свойство Российского федеративного государства.
Подобный материал:
  1   2   3

С.А. Осипян

д.ю.н., профессор МАП(И)

Конституционно-правовые проблемы Российской Федерации и

политического статуса ее субъектов.


1. Проблемы типологии Российской Федерации.


Организация государственной власти федеративного государства, характер властеотношений между федерацией и ее субъектами, система органов государства и принципы их деятельности в большой степени зависят от типа федерации и ее природы, а также формы правления и политического режима.

Между тем, Конституция РФ, в отличие от всех конституций СССР и РСФСР, в которых прямо отмечался тип их федеративного устройства, не дает типологической характеристики Российской Федерации и ограничивается лишь фиксацией положения о том, что Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления (ст. 1 ч. 1) и что «наименования Российская Федерация и Россия равнозначны (ст. 1 ч. 2). В российской юридической науке за последние годы появилось немало монографических работ, посвященных конституционным основам российского федерализма, проблемам конституционного регулирования предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов, юридической природе Российской Федерации, статусу субъектов Российской Федерации и др. Однако, такие ключевые проблемы Российского федеративного государства, как типология российского федерализма, природа Российской Федерации, влияние типа Российской Федерации на принципы организации государственной власти исследованы неполно. Говоря о федеративном устройстве современной России, многие авторы, как правило, ограничиваются раскрытием понятия конституционно-правового статуса Российской Федерации, что же касается вопросов типологической характеристики федерации, то они, в лучшем случае, подменяются характеристиками моделей федерализма, их классификацией или достаточно спорными, или необоснованными суждениями о том, что «Российская Федерация – это федеративное государство, созданное по воле ее многонационального народа»1, «Российская Федерация – сложное государство, которое, в свою очередь, состоит из государств и государственных образований»2, «Россия не является национальным государством, это многонациональное государство»3.

Советские авторы, правда, в плоскости марксистско-ленинской идеологии, но достаточно обстоятельно исследовали типологию СССР как союзного типа федеративного устройства и РСФСР – как типа федерации, основанной на автономии, высказывали свои позиции в отношении политико-правовой природы этих типов федерации, равно как их субъектов, способов образования СССР и РСФСР, форм и степени участия субъектов в осуществлении суверенитета, организации и деятельности федеральной и региональной государственной власти и т.д. Некоторая пассивность в освещении указанных и других ключевых проблем Российского федерализма неадекватна ни степени разработки этих вопросов, ни существующим позициям политиков, ученых, особенно ученых и политических деятелей многих субъектов России, которые в своих работах и высказываниях достаточно искаженно трактуют тип и сущностные основы Российской Федерации и ее политико-юридическую природу. В этой связи нельзя не согласиться с И.А. Умновой, которая отмечает, «что в отечественных научных кругах не достигнуто единство мнений по вопросу о том, к какому типу относится Россия как Федерация…»4, что «среди представителей политической и научной элиты республик достаточно распространенной является позиция, согласно которой Россия с подписанием в 1992 г. Федеративного договора создана как союзная федерация, образованная в результате объединения республик1. О союзном типе Российской Федерации пишет, например, Ф.Х. Мухаметшин, который рассматривает Федеративный договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Федерации в качестве учредительного договора создания Российской Федерации, которому субъекты делегировали часть своих прав2. На этой идее сформулированы, например, соответствующие положения Конституции Республики Башкортостан, ст. 70 которой устанавливает, что «отношения Республики Башкортостан с РФ являются договорными»3, Конституция республики Татарстан по существу не признает республику в составе России, провозглашает Татарстан суверенным государством, субъектом международного права, ассоциированным с Российской Федерацией – Россией на основе договора о взаимном делегировании полномочий и предметов ведения4. Принципы делегирования своих полномочий установлены также в конституциях Саха (Якутия), Коми, Тыва и др.

В монографической работе «Типология федерализма и конституционно-правовые проблемы организации государственной власти» (М.2004), автор этих строк, исследуя проблему типологии федерализма, пытался определить родовое понятие типа федерации, связанное главным образом со способом образования федеративных государств. Под этим углом зрения, было дано обоснование того, что с образованием РСФСР, наряду с существующим одним типом федерации – союзным государством, на мировой арене появился новый, второй тип федерации – федерация, основанная на автономии. В настоящее время к федерациям на основе автономии с известными оговорками можно причислить Бельгию, Венесуэлу, Нигерию, Индию, Австрию, Пакистан и др.5

РСФСР – как федерация на основе автономии была провозглашена после Октябрьского переворота и была законодательно закреплена в первой советской конституции – Конституции РСФСР 1918 г. Выше мы подробно изложили вопросы, касающиеся образования РСФСР, была дана ее политико-правовая характеристика как типа федерации на основе автономии.

Было обозначено, что только через 2-3 года после провозглашения России федерацией и принятия ее первой Конституции, актами (декретами) центрального правительства были созданы первые автономии РСФСР на базе единой унитарной российской республики.

РСФСР создавалась не по традиционному типу создания федеративного объединения на основе договора самостоятельных политических образований в одно целое, а, наоборот, путем передачи актами (декретами) центральной властью России права автономии губерниям, в которых с большей или меньшей степенью компактности проживали различные национальности и этнические группы. По своему составу РСФСР сочетала унитарно-административный принцип территориального устройства с федеративным принципом создания автономий– в форме различных по правовому статусу образований – автономных республик, автономных областей. РСФСР никогда не была объединением автономий и была создана волею верховной власти России. Автономии покрывали примерно треть территории страны. Российское государство, хотя и называлось федеративной республикой (РСФСР), но выступало как федеративное во взаимоотношениях с автономными образованьями и как унитарное во взаимоотношениях с административными краями, областями и приравненными к ним городами, то есть было своего рода полуфедерацией1.

Автономные республики, которые в советской литературе и в партийно-политических документах обозначались как государства, но несуверенные, ни фактически, ни юридически государствами не являлись. Название «автономная республика» в конституциях СССР и РСФСР в понимании «государства» было такой же формальной декларацией, как обозначение союзных республик «суверенными». Автономная республика не имела ни одного признака, присущего государству. Она являлась национально-территориальным образованием, наделенным некоторыми признаками политической автономии. Исторически все формы автономии появились после того, как возникла РСФСР, и ее отношения с автономиями строились на принципе внутреннего федерализма. Автономии РСФСР не могли считаться ее субъектами, поскольку для данного статуса необходима соответствующая нормативная основа: конституционная или договорная. Конституция РСФСР не содержала реальных гарантий, обеспечивавших статус автономий. Поэтому вошедшее в употребление выражение, что в состав РСФСР входили автономные республики, по меньшей мере, представляется нелогичным. РСФСР не имела состава в общепринятом для федерации значении. Составом РСФСР и была, собственно, Россия с административными краями и областями наряду с разными формами автономий, которые были неразрывной частью территории России.

К концу 80-х годов в результате ослабления жесткого авторитарного режима, начавшейся демократизации в жизни страны и стремления союзных республик к независимости и выходу из СССР, первым Съездом народных депутатов 12 июня 1990 г. была принята Декларация «О государственном суверенитете Российской Федеративной Социалистической Республики». Поскольку РСФСР по своей Конституции, пусть и формально, являлась федеративным государством, то в Декларации о суверенитете России лишь подтверждалась необходимость существенно расширить права автономных республик, других автономных образований, а также краев и областей. Однако, волна «суверенизации» к этому времени охватила территорию и самой РСФСР. В некоторых автономиях усилились сепаратистские настроения. Учитывая эти процессы, IV Съезд народных депутатов РСФСР признал необходимым повысить статус всех своих автономных образований. Слово «автономия» было исключено, все бывшие автономные области были переименованы в «республики», и как бывшие автономные республики, так и вновь образовавшиеся получили официальное наименование – «республики в составе РСФСР»1.

В декабре 1991 г. соглашением президентов трех республик: РСФСР, Украины и Белоруссии, ратифицированным Верховными Советами этих республик, союзное государство – СССР ликвидируется. С этого времени РСФСР уже официально выступает как независимое суверенное государство. Законом от 05 декабря 1991 г. Верховный Совет объявляет новое наименование РСФСР: Российская Федерация - Россия2. В связи с преобразованием РСФСР в суверенное государство – в Российскую Федерацию со всей остротой встает вопрос о ее государственном устройстве: что есть Россия как федеративное государство, кто ее субъекты, каковы их права и соотношение друг с другом»3.

В Декларации о суверенитете РСФСР от 12 июня 1990 г. в качестве важных приоритетов внутреннего развития были четко обозначены вопросы существенного расширения прав автономных и территориальных единиц России4. Однако, центробежные силы внутри РСФС усилились до такой степени, что вынудили ее пойти на более серьезные уступки по расширению прав бывших автономий. Проблема внутреннего устройства еще более обостряется. Ленинская идея и практика разрушения уникальных основ российского государства – губерний, способных до минимума ослабить национальные привилегии, и создание национальных образований в форме автономий в России уже перевела проблему в совсем иную плоскость. В стране, где национальному признаку было отдано предпочтение в строительстве федерализма, в условиях агрессивно настроенных национальных элит не могла уже родиться идея, отвергающая принцип национальной федерации. Возникает идея федеративного устройства, построенная на сочетании национального и территориального начал.

В марте 1992 г. в условиях разгула сепаратизма и политических амбиций национальных элит регионов между федеральными органами государственной власти и ее субъектов были заключены три договора о разграничении предметов ведения и полномочий, которые были объединены под достаточно спорным общим наименованием Федеративный договор. На самом деле 31 марта 1992 г. были подписаны три договора: а) о разграничении компетенции между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти автономных республик с произвольным эпитетом «суверенные»; б) с органами государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга; в) органами государственной власти автономной области, автономных округов. Эти договоры по своей природе являются внутригосударственными договорами, устанавливающими реальную федеративную модель властеотношений между федеральным центром и его автономными регионами (республиками, краями, областями и т.п.), получившими название – субъекты федерации.

Каждый из названных трех договоров имеет свое название: Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и…(дальше называются соответствующие субъекты Федерации). Для их обобщенного названия -Федеративный договор каких-либо юридических или других оснований не имеется. Это произвольное название, которое можно отнести к категории политического компромисса, или политической «уловке», которая однако привела к длительным дискуссиям о типе и природе Российской Федерации.

Таким образом, Российская Федерация стала правопреемницей РСФСР, с той же территорией, с теми же автономными образованиями, с той лишь существенной разницей, что был значительно повышен как статус, так и расширен численный состав: статус субъектов Федерации получали края, области, два города федерального значения (Москва и Санкт-Петербург), одна автономная область и 11 автономных округов.

Реформирование федеративных отношений, расширение прав автономий и территориально-административных единиц Федерации, переименование «автономных республик» в «республики» являлись изменениями внутригосударственного порядка, но не означали изменения типа Российской Федерации как федерации на основе автономии. РСФСР, лишь в известной мере являвшаяся федерацией, путем реального разграничения предметов ведения между Федерацией и ее частями, расширения прав и численного состава автономий за счет национально-территориальных и административно-территориальных единиц, получивших статус субъектов Федерации, превратился в федеративное государство – Российскую Федерацию на основе автономии. Тип федерации в России был и остается тот же – федерация на основе автономии.

В российской юридической литературе высказываются и иные точки зрения. Так, В.Е.Чиркин, например, правда, достаточно осторожно высказывает мнение, что «после заключения Федеративного договора 1992 г. в Российской Федерации возникли элементы (подчеркнуто мною С.О.) федерации на основе союза»1. Упомянутый нами Ф.Х.Мухаметшин также считает, что с подписанием Федеративного договора Российская Федерация преобразовалась в союзную федерацию2. С.А.Авакьян, не обозначая типа, тем не менее, пишет, что «с фактом распада СССР и существования РФ как самостоятельного государства мы имеем дело с новым типом федерации в России»3. Р.Г.Абдулатипов и Л.Ф.Болтенкова в книге «Опыты федерализма», прямо не характеризуя тип Российской Федерации, тем не менее, склонны, на наш взгляд, обозначать ее как государство, основанное на договоре. «Федеративный договор уже есть, - пишут названные авторы, - но он пока не действует . . . Время выдвигает новые проблемы. Но есть основы для развития – Договор»1. Л.М.Карапетян, по существу, признает лишь один тип федерации – союзную федерацию и считает, что «автономии составных частей» федерации, как правило, становятся членами федерации на основании «союза»2.

И.А. Умнова в определении типа федерации, исходя из характера разделения государственной власти, выделяет два типа: дуалистический и кооперативный и, основываясь на анализе российского федерализма считает что «российская медаль находится на стыке дуалистического и кооперативного федерализма, тяготея к последнему типу»3. Не возражая против самой постановки вопроса указанного автора, тем не менее, на наш взгляд, в ней не дается ответа на вопрос о типе Российской Федерации. Понятия дуалистический и кооперативный федерализм определяют не тип федерации с точки зрения родового понятия, а формы системы организации управления, которые могут варьировать в рамках как союзной федерации, так и федерации, основанной на автономии. Что касается самой постановки вопроса о том, что российская модель находится «на стыке дуалистического и кооперативного федерализма с тяготением к последнему», то с этим можно согласиться отчасти, так как кооперативная система организации управления в России все еще находится в процессе формирования и она имеет перспективу в том случае, если удастся децентрализацию власти, создающую кризисные ситуации, переломить и добиться утверждения системы «умеренной» централизации организации управления.

Таким образом, у многих известных российских авторов вырисовывается позиция о том, что Федеративный договор 1992 г. стал основой создания Российской Федерации, образовавшейся в результате объединения республик, принявших к моменту подписания Федеративного договора декларации о государственном суверенитете и поэтому делегиро -

вавших снизу вверх в ведение Федерации те вопросы, которые они посчитали целесообразным передать центру. Именно таким видением своего статуса объясняется закрепление в конституциях республик собственного суверенитета и такие «новации» в отношениях с Российской Федерацией как «договорные» (Башкортостан, Тыва), «ассоциированное членство» (Татарстан), «делегирование части своих полномочий России» (Башкортостан, Адыгея, Бурятия, Саха (Якутия), «право выхода из состава России на основе расторжения договора с ней» (Тыва) и т.п. Ссылаясь на Федеративный договор, республики признают в нем первооснову образования Российской Федерации и ее союзный характер, а также юридическую базу для разграничения предметов ведения и полномочий Федерации и ее субъектов наряду с Конституцией РФ. Подобная позиция не имеет под собой ни исторических, ни юридических, ни фактических оснований и, безусловно, искажает тип (вид) и государственно-правовую природу Российской Федерации как единого суверенного федеративного государства на основе автономии.

Так называемый Федеративный договор ни по форме, ни по содержанию не мог изменить тип Российской Федерации как федерации на основе автономии. Федеративный договор не был учредительным договором. Таковыми являются те договоры, которые становятся юридической первоосновой добровольного союза объединяющихся независимых государств в новое федеративное государство. Таковы были, например, договор, заключенный в 1866 г. между 17 немецкими государствами о создании Северо-Германского Союза, а впоследствии и заключение «вечного союза», вследствие которого была образована Германская империя. Учредительным был Договор об образовании Союза ССР, заключенный 30 декабря 1922 г. независимыми советскими республиками, в результате которого было образовано совершенно новое союзное государство – СССР. Подобным же образом, на основании учредительных актов были созданы такие федеративные государства как США, Швейцария и др. Что же касается Федеративного договора, которого на самом деле не было и нет, так как были три договора о разграничении предметов ведения и полномочий, получившие произвольное условное название «Федеративный договор», то он ничего не учреждал, не конституировал нового государства и был лишь актом, разграничивающим пределы ведения и полномочия между государственными органами Федерации и ее субъектов. Следует согласиться с Ю.А. Тихомировым в том, что Федеративный договор по своему существу это компетенционно-разграничительный договор во внутрифедеральных отношениях, касающийся разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов1. С принятием Конституции РФ 1993 г. отдельные положения трех договоров, существенно скорректированные, были частично инкорпорированы в нормы Конституции и потеряли свое юридическое действие. Вместе с тем, как зафиксировано в ст. 1 раздела второго Заключительных и переходных положений Конституции РФ в случае несоответствия положениям Конституции положений Федеративного договора действуют положения Конституции РФ. Это означает, что так называемый Федеративный договор, по существу, перестал быть действующим юридическим актом и фактически является документом исторического характера. Справедливо замечают авторы недавно вышедшего в свет интересного исследования, что упоминание в Конституции РФ 1993 г. Федеративного договора как действующего акта «можно отнести к числу политических уловок, ведущих к политической нестабильности Основного закона. . . Гораздо правильнее и честнее на месте авторов было бы заявить, что Конституция РФ, принятая всенародным голосованием, опирается на волю большего числа граждан, чем были представлены делегациями, подписавшими Федеративный договор, и в силу этого последний утрачивает юридическую силу»2.

Таким образом, Российская Федерация по своему типу – это безусловно не союзная федерация, а федерация на основе автономии. Будучи правопреемницей РСФСР, Российская Федерация, в отличие от своей предшественницы – РСФСР, из полуфедерации была преобразована в федерацию, из формальной федерации – в действительную федерацию на основе автономии.

Тип Российской Федерации как федерации основанной на автономии, может вызвать и наверняка вызывает негативные ассоциации и известную неприемлемость в контексте бывшего РСФСР, особенно со стороны ученых и политиков субъектов России. Но подобные ассоциации, если они и возникают, носят психологический характер, но не имеют ничего общего с юридическими характеристиками Российской Федерации. Так, Индия, например, которая является крупнейшим в мире демократическим федеративным государством, по своему типу также, в известной мере, является федерацией на основе автономии с достаточно специфической формой территориально-политического устройства. Сравнительный анализ показывает, что эта федерация построена на основе высокой степени централизации, права штатов Индийской федерации значительно уже прав субъектов Российской Федерации. Несмотря на установленное разграничение компетенции Федерации и ее штатов, центральная власть может издавать на практике законы по любым вопросам, независимо от установленной компетенции. Территории штатов, кроме Джамму и Кашмира, могут быть изменены без согласия штатов. Правительство Индии может давать штатам любые указания, касающиеся исполнения федеральных законов. Высшим должностным лицом штата является губернатор, назначаемый президентом Федерации на 5 лет с возможностью повторных назначений в последующем. Как представитель Центра губернатор осуществляет контроль за управлением и законодательством штата, он созывает и распускает законодательное собрание штата, обладает не только правом отлагательного, но и абсолютивного вето в отношении законопроектов и т.п.1. Как видим, права и степень самостоятельности законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации на порядок выше, чем те же права властей штатов Индийской Федерации. Несмотря на это, а также на то, что Индийская федерация относится к типу федерации на основе автономии, это абсолютно не принижает федеративный статус страны и статус штатов на международной арене.

Таким образом, союзная федерация и федерация на основе автономии (если они не мнимые, а реальные федерации) – это два типа или вида федерации, которые исторически сложились в специфических для них условиях, в которых доминирующая роль принадлежит способу их образования. Конечно, последний фактор играет существенную роль в построении взаимоотношений федерации и ее субъектов. В союзной федерации ее субъекты, будучи независимыми государствами, добровольно объединяются на основе договора и образуют федерацию, то есть новое государство. Они сами передают (делегируют) созданной ими федерации свои предметы ведения и полномочия. Наконец, совокупной волей народов этих субъектов принимается конституция, которая конституирует союзное государство объединившихся в союз субъектов.

Федерация на основе автономии создается, как правило, волею центральной власти унитарного государства, которая преобразует части своей территории в автономии (национальные, территориальные) с определенным политическим статусом.

Реальный статус субъектов федерации зависит от целого комплекса факторов. Степень и размеры власти субъектов федераций этих двух типов достаточно изменчивы: в зависимости от политической, экономической обстановкой, слабой или сильной центральной власти, степени стабильности Центра они сужаются или расширяются. Например, права субъектов СССР (союзной федерации) реально на порядок уже, чем права субъектов Российской Федерации (федерации на основе автономиии), зависимость же субъектов СССР от центральной власти была гораздо сильнее, чем зависимость субъектов Российской Федерации от власти Центра.

Таким образом, отсутствие в Конституции РФ типологической характеристики Российской Федерации, с другой стороны, отсутствие в российской юридической науке однозначного понимания этого вопроса свидетельствуют о том, что в России еще не сложилась общеприемлимая концепция федеративного устройства и нет определения ее типологической характеристики. Однако, известная «расплывчатость» и «размытость» конституционных формулировок дают легальные возможности продолжать поиск оптимальной типологической характеристики Российского федеративного государства. Мы не претендуя «на истину в последней инстанции» попытались внести некоторую ясность в эту проблему. Основываясь на исторические, политико-правовые и другие предпосылки федерализма в России как формы государственного устройства и на мировой опыт определения типа федерации, основанный на факторе способа образования федерации и организации, присущей тому или другому типу организации государственной власти, и субъектной характеристики Российской Федерации, мы пришли к выводу, что Российская Федерация по своему типу, с точки зрения родового понятия, является федерацией, основанной на политической автономии национально-территориальных и административно-территориальных образований, наиболее предпочтительной системой организации управления которой в данный момент исторического развития может быть основанная на системе сдержек и противовесов, разумно организованная централизованная власть, отвечающая сегодняшним потребностям и интересам российского общества. Вместе с тем, нельзя не отметить, что типологические характеристики федеративных соединений не являются неким «абсолютом». В известной мере они «де факто», нередко, оказываются условными: не исключаются случаи варьирования той или иной формы системы организации управления, то есть той или иной модели в рамках основных двух типов федераций: союзной федерации и федерации, основанной на автономии. Однако, как нам думается, при всем том, что типологические характеристики могут оказаться в каком то периоде жизнедеятельности федерации условными или несовершенными, сами сущностные признаки типов федерации малоизменчивы и в любом контексте существенно влияют на форму организации власти, на факторы централизации или нецентрализации государственной власти как по горизонтали, так и по вертикали, на статус частей федерации и т.п.

Подытоживая сказанное нельзя не отметить главного: федерализм есть способ организации политической власти и поиск определения типизации федеративных соединений лежит, прежде всего, в плоскости выявления и исследования способа образования федеративного государства, то есть выявления того, как образуется полнота и верховенство суверенной власти в образуемом федеративном соединении. Это и предопределяет правильность юридической теории в определении типологических характеристик федерализма, то есть правильность определения типа федерации.


В российской юридической науке нет единства взглядов не только в определении типологии Российской Федерации, но и в понимании ее политико-юридической природы. Между тем правильное понимание юридической природы Российской федерации в условиях, когда в ее политической организации еще не исключены негативные тенденции сепаратистского характера, имеет не только теоретическое, но и больше политико-практическое значение.

Вопрос о юридической природе Российской Федерации политически важен в том плане, что в юридической науке и в политических кругах и, прежде всего, представители республик пытаются обосновать концепцию конституционно-договорной и даже договорной природы Российской Федерации. Ссылаясь на Федеративный договор, они, усматривают в нем юридическую первооснову образования Российской Федерации, а также на то, что такой ключевой вопрос федерации как разграничение предметов ведения и полномочий в силу ст. 11 Конституции РФ регулируется не только Конституцией РФ, но и федеративными и иными договорами.

Известный исследователь проблем федерализма В.Е. Чиркин, например, говоря, что в 1992 г. были заключены три федеративных договора о разграничении предметов ведения и полномочий хотя и не между федеративным государством и республиками и государственными образованиями, а между федеральными органами государственной власти и органами субъектов Федерации, тем не менее, полагает, что Российская Федерация по своему происхождению является договорно-конституционной1. По своей природе Российскую Федерацию конституционно-договорной считают И.П. Ильинский, Н.А. Михалева, Б.С. Крылов2, И.А.Умнова3, Тадевасян Э.В и Р.В. Енгиборян4 и др. Дискуссия о характеристике природы российской Федерации выявляет, конечно, политический аспект, так как затрагивает вопрос, предопределяющий властеотношения между центром и регионами. Ряд республик считает, что в регулировании их взаимоотношений с центром Федеративный договор является более приоритетным документом, чем Конституция.

С подобными суждениями о политико-правовой природе Российской Федерации нельзя согласиться. Анализ как Федеративного договора, так и соотношения Конституции РФ с этим договором и любыми другими правовыми документами позволяет придти к выводу, что концепция договорной или конституционно-договорной природы Российской Федерации не имеет под собой оснований.

Выше уже было сказано, что реформирование федеративных отношений, расширение прав субъектов Федерации означали лишь одно - превращение России из формальной федерации в реальную федерацию. Федеративный договор ни по форме, ни по существу не являлся учредительным договором и не мог изменить конституционную юридическую природу Российской Федерации и превратить её в конституционно-договорную. Федеративный договор не был соглашением суверенных государств об образовании нового государства, но был лишь внутренним договором органов государственной власти одного и того же государства – Российской Федерации.

Даже в союзных федеративных государствах, (США, Швейцария, СССР, ФРГ и др.) образование которых происходило на основе учредительных союзных договоров, с принятием Конституции, фиксирующим создание союзного государства, учредительный договор теряет свое юридическое действие и уступает свое место Конституции. Не случайно, поэтому в мире нет федеративных государств, юридическая природа которых не была бы конституционной. Попытки изобрести некую новую модель федерации, никому неизвестную в мире - конституционно-договорную или договорно-конституционную противоречит государственной природе любой федерации в мире и, в частности, природе Российской Федерации и ее Конституции.

Достаточно сомнительны, если и вовсе не безосновательны и ссылки сторонников концепции договорно-конституционной или конституционно-договорной природы Федерации на ч. 3 ст. 11 Конституции РФ, устанавливающей разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти федерации и ее субъектов не только Конституцией, но и Федеративным договором и иными договорами. Сторонники такого подхода, во-первых, не учитывают того, что положения о разграничении предметов ведения установлены Конституцией, а положения Федеративного договора по этому вопросу если противоречат ей, то не имеют юридической силы. Что же касается вопроса «иных договоров» о разграничении предметов ведения и полномочий, упоминаемые в ч. 3 ст. 11 – то они являются разновидностью компетенционно-разграничительных договоров более узкого содержания, в которых конкретизируются предметы ведения и полномочия, урегулированные в статьях 71-72 Конституции РФ и федеральных законах и какого-либо влияния на конституционную природу Российской Федерации иметь не могут.

Фиксирование в Федеративном договоре «суверенитета» республик потеряло юридическое значение с момента принятия Конституции РФ. Конституция России 1993 г. отказалась от понятия «суверенные республики» и лишь установила, что республики имеют свою конституцию и законодательство, не противоречащее Конституции Российской Федерации и законодательству Федерации. Остальные субъекты Федерации принимают уставы и законодательство. Таким образом, Конституция Российской федерации в своих нормах закрепила положения, определяющие конституционную природу Российской Федерации, государственную целостность России, единство её суверенитета и правовой системы.