Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 82

corpora striata и thalamus opticus удалены, обладают еще болевой

чувствительностью.

412

Из этих субкортикальных центров ощущения Мейнерт придает особенно важное

значение thalamus opticus. "Ни один из узлов не может сравниться,- говорит он, -

с thalamus opticus по всесторонности и степени развития анатомических связей с

мозговой корой.

Уже при поверхностном взгляде можно сказать, что узел этот соединяется со всеми

отделами лучистого венца. Так как обширные территории мозговой коры,

соединяющиеся таким образом со зрительным бугром, вмещают в себя, по всей

вероятности, весь функциональный корковый материал, то нужно думать, что

функциональная роль зрительного бугра разносторонняя. Животное, обладающее еще

зрительным бугром, не потеряло, собственно, ни одной функциональной способности,

за исключением центробежных (волевых) импульсов, исходящих из образных

воспоминаний. В высшей степени вероятно, что в зрительном бугре и четверохолмии

сосредоточиваются все формы чувствительности".

Среди этих разнообразных родов ощущений, локализованных в thalamus, нам здесь

особенно важно отметить один -иннервацион-ные ощущения движения. Мейнерт

утверждает, что thalamus есть станция иннервационных ощущений, основываясь как

на опытах Нотна-геля, Лонже и Шиффа, так и на собственной клинической практике.

Так, между прочим, он приводит случай пятилетнего ребенка, страдавшего сильным

правосторонним параличом oculomotorii и легким левосторонним параличом facial is

и конечностей, причем вскрытие показало опухоль значительных размеров в правом

thalamus opticus. "Из того, что было сказано мной...- говорит он,-о

насильственном положении передних конечностей при повреждениях зрительного

бугра, следует, что кортикальные проекции, идущие к зрительному бугру,

представляют собой центростремительные пути. Пути эти имеют целью проведение к

коре иннервационных ощущений, источником которых служат двигательные процессы,

зарождающиеся в зрительном бугре. Во всяком случае мы должны допустить, что

центробежные кортикальные пути, идущие через переднемозговой узел и внутреннюю

капсулу16 и предназначенные для выполнения определенных форм движения, берут

начало в тех же местах коры, которым лучистые системы зрительного бугра

доставляют иннервацион-ные ощущения тех же форм движения. Координирующие

кортикальные пути изощряют, варьируют эти движения. Для того чтобы допустить

такое обратное совершенствующее действие коры на отправления зрительного бугра,

мы должны были бы признать и для го-

16 Внутренней капсулой называют белое мозговое вещество, ограничивающее с

внутренней стороны чечевицеобразное тело.

413

ловкого мозга факт двойной проводимости, доказанный Дюбо на вырезанных нервах.

Подобная способность проводить в двух противоположных направлениях, несомненно,

существует в пределах переднего мозга, именно в ассоциационных путях: из двух

образных воспоминаний, соединенных ассоциационной дугой, одно будит другое как в

одном, так и в другом направлении. Я не вижу, почему не признать такой же

двойной проводимости в проекционных системах зрительного бугра, доставляющих

коре иннервационные ощущения; те же пути могли бы функционировать в обратном

смысле и доставить зрительному бугру формы движения, более усовершенствованные в

корковом координационном аппарате".

С помощью этих допущений мы легко можем объяснить и второе из указанных выше

предположений моторной теории внимания, т. е. каким образом усиление

двигательного элемента в некотором комплексе воспоминаний может повести к

усилению всего этого комплекса. Физиологически именно этот процесс может иметь

следующий характер. Антецедентом волевого внимания, как мы видели, служит

интересная группа воспоминаний о предмете А, но группа, состоящая из бледных,

схематических или значковых воспоминаний этого предмета. В этом воспоминании,

как мы предполагаем (и докажем впоследствии), есть некоторый двигательный

элемент, т. е. воспоминания о некоторых движениях, служивших для восприятия

предмета А в предыдущих его наблюдениях. Такое бледное воспоминание с его

моторным элементом есть функция кортикального процесса, т. е. соответствует

возбуждению некоторых частей коры большого мозга. Этот моторный импульс

распространяется от коры (по пирамидальным путям) и порождает сокращение

соответствующих мышц. Но на этом дело не останавливается: это сокращение нами

ощущается, во-первых, как реальное мускульное сокращение, как мышечное ощущение

(muskelsium в широком смысле термина), а во-вторых, этот импульс, возбуждая

соответствующий рефлекторный центр, распространяется от него на thalamus opticus

и порождает в последнем иннервационное ощущение. Наконец, совокупность этих двух

раздражений переходит по проекционной системе первого порядка на кору и

порождает здесь вновь, как всякое центростремительное раздражение,

ассоциационный процесс, т. е. возбуждает ряды воспоминаний. Среди этих

воспоминаний, по указанному выше условию, находится и вся группа представлений о

предмете А, которая благодаря этому новому импульсу, приходящему от перцепции,

усиленно возникает в сознании. Физиологическую сторону этого процесса усиления

воспоминаний через волевые движения можно изобразить (вполне схематически)

следующим образом (рис. 2).

414

М

На этом чертеже М изображает центр моторных воспоминаний, S, и S2 -два центра

сенсорных воспоминаний, локализованных в коре большого мозга; эти центры

соединены между собой ассоци-ационными волокнами; R есть низкий рефлекторный

центр движения, соответствующего представлению М; С,, С2, С3 суть ряд сенсорных

центров разных порядков, передающих к коре возбуждение мышечного чувства; Р есть

группа поперечно-полосатых мышц, расположенная на периферии нервной системы; Т -

thalamus

opticus. Итак, представим, что существует некоторое возбуждение в М, S, и S2, т.

е. в сознании присутствует ряд воспоминаний о предмете А. Моторное возбуждение М

распространяется до центра R и через него произведет сокращение мускулов Р; это

сокращение, представляющее тоже чувственное раздражение, распространяется через

ряд центров С,, С2, С3 и усиливает моторное воспоминание М. Это же моторное

воспоминание будет усилено и иннервационным ощущением, явившимся в Т через

возбуждение, восходящее от Р. Такое двойное усиление М должно распространиться

по ас-социационным путям коры и повести к усилению раздражения S, и S2, иными

словами, весь комплекс воспоминаний о предмете А получит в нашем сознании

большую интенсивность17.

Рис. 2

Из этой схемы видно, что существование ощущений в субкортикальных центрах, и

особенно в thalamus opticus, которое мы приняли на основании вышеизложенных

аргументов, не есть безусловно необходимое предложение в нашей моторной теории

усиления воспоминаний. Если бы это предположение оказалось ложным, то тогда

схема осталась бы прежней, только пришлось бы из нее выкинуть путь от Р через Т

до М и вторичное возбуждение М оказалось бы зависящим от периферического

раздражения, идущего от Р через С,, С2, С,. В таком случае нам пришлось бы

локализовать ощущения в коре и мы могли бы отличать в самой коре области

восприятий от областей воспоминаний.

415

Такой физиологический процесс вполне соответствует психологическим фактам. В

этом отношении мы должны особенно отметить три обстоятельства: во-первых,

иллюзорный характер внимания, во-вторых, то, что почти всякий акт внимания

состоит из ряда следующих друг за другом стадий, и, наконец, в-третьих, то, что

волевое внимание сопровождается чувством усилия.

1. Выше нам приходилось говорить об иллюзорном характере волевого внимания. Эта

иллюзорность состоит в том, что мы вносим в реальное восприятие элемент

воспоминаний и притом этот субъективный элемент не отделяем от объективного

ощущения. Само собой разумеется, что этот иллюзорный характер составляет не

недостаток, но, напротив, ценную сторону внимания как апперцепции, ибо как

всякое воспоминание он основан на предыдущих опытах, т. е. имеет реальное

основание. Конечно, могут быть случаи, когда внимание вводит нас в заблуждение,

именно когда воспоминание не соответствует впечатлению, но это только

показывает, что и внимание, как и вся психическая жизнь, не есть какая-нибудь

абсолютная сила, но обусловлено границами опыта.

Нелегко было бы объяснить этот иллюзионный и даже галлюцинаторный характер

внимания, т. е. то, что в нем наше воспоминание получает вид реального

впечатления, не признавая вышеизложенной теории моторного усиления воспоминания;

признав же ее, мы объясним этот факт крайне просто. Действительно, из

вышеизложенной схемы вполне понятно, как чистое воспоминание переходит отчасти в

ощущение движения, а вместе с тем все прочие (недвигательные) элементы

воспоминания получают особое усиление вследствие нового, идущего от

субкортикальных центров возбуждения. Иными словами, в этом моторном усилении

воспоминания мы имеем не только действительное усиление воспоминания, но и

реальный процесс ощущения. Естественно поэтому, что результатом такого процесса

может быть полная иллюзия.

Как известно, между чистыми образами воспоминания, бледными и значковыми, и

чистыми перцепциями существует целый ряд посредствующих явлений. Сюда должно

отнести те явления, которые были с таким исключительным талантом описаны Фех-

нером в XLIV главе "Элементов психофизики" под названием зрительных

Errinerungsbilder. Эти Errinerungsbilder, т. е. лишь на один момент являющиеся

яркие образы воспоминания, которые вызываются волевым усилием18, суть, очевидно,

те самые яв-

Их не должно поэтому смешивать с бледными значковыми образами воспоминаний, о

которых мы раньше говорили.

416

ления моторного усиления воспоминаний, которые мы здесь изучаем. Сравнивая эти

волевым образом вызываемые Errinerungsbilder с последовательными образами от

ощущений, Фехнер указывает следующие различия между ними:

ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ ОБРАЗЫ ЗРИТЕЛЬНЫХ ОЩУЩЕНИЙ

Сопровождаются чувством пассивности;

Кажутся более материальными;

Более отчетливы и ясны; Светлее или темнее, чем темное поле (закрытого глаза);

Цветные; Довольно устойчивы;

Волей не изменяемы;

Видимы легче при закрытых глазах;

Перемещаются при движениях глаза или

головы;

Являются (при закрытых глазах) в темном, плоском (без глубины), ограниченном и

непосредственно близком поле; Являются при внимании, обращенном на то, что

окружает объект; Внимание при последовательных образах сопровождается как бы

чувством напряжения в соответственном органе чувства.

ERRINERUNGSBILDER

Сопровождаются чувством большей или меньшей активности;

Кажутся лишенными материальности, более воздушными; Менее отчетливы и ясны;

Столь темны, что чернее самого темного последовательного образа; Бесцветны;

Крайне мимолетны и требуют постоянно нового усилия для вызова; Волей легко

сменяемы одно на другое; Видимы легче при открытых глазах; По-видимому, не

перемещаются при движении глаза или головы, но обыкновенно совсем при этом

исчезают; Являются как бы в пространстве трех измерений и на любом расстоянии;

Являются при внимании, обращеннои на сам предмет;

Внимание при Errinerungsbilder сопровождается как бы чувством напряжения в

голове.

Наконец, Фехнер замечает еще, что он легко может иметь сразу несколько

последовательных образов ощущения, как и несколько Errinerungsbilder, но не то и

другое вместе.

Всматриваясь внимательно в эту схему, особенно же в те отличия

Errinerungsbilder, мы видим, что они имеют те самые особенности, которые должно

ожидать по моторной теории усиления воспоминаний: они сопровождаются чувством

активности, ибо усилены волевыми движениями; они менее отчетливы, чем ощущения,

ибо слагаются из лишь ассоциационно вызванных воспоминаний (S, и S2 в

вышеприведенной физиологической схеме), но отчетливее, чем обыкновенные

значковые воспоминания, ибо в них входит реальное ощущение движения (М в

вышеприведенной схеме); они крайне мимолетны и, исчезая, требуют нового усилия

для появления, ибо само движение, их усилившее, ощущается лишь мимолетно; они

легко сменяются волей одно на дру-

14. Гиппенрейтер "Психология внимания"

417

roe, ибо эта смена зависит от волевых движений разного типа, соответствующих

типу воспоминания; при иных движениях (глаза или головы) они, естественно,

исчезают, ибо эти движения им не соответствуют; они проявляются как бы в

пространстве трех измерений, ибо глубина, или третье протяжение, обусловлена и в

восприятии двигательными актами аккомодации и конвергенции глаз; наконец, они,

естественно, проявляются при внимании, обращенном на сам предмет или его

содержание. Таким образом, психологическая картина усиленных образов

воспоминания вполне соответствует принципам вышеизложенной моторной теории.

2. Второй психологический факт, на который мы указывали как на соответствующий

изложенной физиологической схеме, состоит в том, что почти всякий акт внимания

представляет ряд следующих одна за другой стадий. Ранее мы видели, что акт

волевого внимания крайне непродолжителен и, достигнув maximum'a, немедленно

падает; затем было показано, что эти колебания внимания обусловлены колебаниями

в интенсивности соответственных воспоминаний. Теперь, наконец, выясняется

окончательная причина этих колебаний; она состоит в том, что движение,

усиливающее воспоминание, не может быть непрерывным: исполнив движение М (см.

схему), мы получаем моментальное соответственное ощущение и моментальное

усиление ассоциированных с М воспоминаний (S, и S2); затем, с окончанием

движения, опять настает minimum воспоминаний, и требуется новое соответственное

движение и т. д. Иными словами, внимание состоит из ряда следующих друг за

другом стадий.

Обыкновенно, однако, эти сменяющие друг друга maximum и minimum относятся не к

одному и тому же воспоминанию, но к последовательному ряду их. Внимание

начинается с бледного воспоминания об интересном предмете А; с помощью движения

М мы усиливаем это воспоминание; усиленное воспоминание А вызывает по ассоциации

бледное воспоминание о предмете В, которое мы усиливаем движением М( и т. д.

Процесс волевого внимания к известному ряду мыслей протекает именно указанным

путем, т. е. каждый член этого ряда на момент усиливается и в этот же момент

вызывает следующий член ассоциации. Обыкновеннейшим родом движений служит при

этом то, что называется внутренней (про себя) речью (parler interieur); каждый

член ряда фиксируется нами произнесением про себя его имени или соответственного

суждения, и этим моментальным усилением его мы пользуемся для перехода к

следующему члену ряда. В объяснение этого должно предположить, что в ряде

ассоциированных представлений каждый следующий член сравнительно слабее пре-

418

дыдущего, так что ассоциативный принцип только в том случае возбуждает в

сознании достаточно яркое представление, когда предыдущий его член достаточно

интенсивен; напротив, чем дальше мы отходим от этого исходного яркого

представления, тем ассоциированные представления становятся, вообще говоря,

бледнее. И действительно, мы видим, что воспоминания (идеи), возникающие

непосредственно за ощущением, отличаются наибольшей интенсивностью; чем же

дальше идет ассоциативный процесс, тем труднее уловить его члены. Лишь

могущественная помощь моторного внимания, вливающего, так сказать, в каждый член

ассоциированного ряда силу непосредственного ощущения, обусловливает почти

беспредельное следование членов ряда. Если бы мы не обладали этим своеобразным

инструментом моторного усиления воспоминаний, течение наших мыслей замирало бы,

вероятно, через какие-нибудь две-три ступени и вытеснялось случайным внешним

раздражением. Было бы излишним дальнейшим образом пояснять здесь все значение

этого приспособления для интеллектуального развития человека.

3. Последний психологический факт из тех, которые подтверждают вышеизложенную

физиологическую схему моторного усиления воспоминания, есть чувство активного

волевого усилия, сопровождающее волевое внимание.

Уже выше, в историческом обзоре теорий внимания, мы видели, что волевое усилие в

процессе внимания составляло предмет исследования многих психологов. Одни из них

остановились на простом констатировании этого факта и объявили его непостижимым

и неразложимым основным фактом сознания (Рид, Д. Стюарт, отчасти Вундт, Джемс,

Бальдвин), другие, более проницательные и смелые, указали те психические

обстоятельства, которыми может быть объясняем этот волевой характер внимания.

Две теории заслуживают в этом отношении особенного рассмотрения, так как обе они

заключают, несомненно, справедливые соображения. Одна из этих теорий объясняет

волевой или активный характер внимания тем, что этот процесс является

обусловленным не сменой внешних ощущений, но процессом внутренних ассоциаций и

притом ассоциаций идей с желаниями и приятными состояниями, т. е. интересностью

объекта внимания. Таким образом, в процессе волевого внимания человек

определяется не извне, а, так сказать, изнутри, от себя, своими интересами

(Джемс Милль, Вайтц, Леман и др.). Другая теория справедливо указывает на

источник чувства усилия, именно видит его в мускульных движениях, составляющих,

как мы видели, основу внимания; такого мнения держатся Броун, Бэн, Льюс, Циген и

др.

14*

419

Мы не будем здесь входить в специальный анализ чувства волевого усилия, так как

этот вопрос будет подробно изучен нами в исследовании "Элементы волевого

движения". Здесь же достаточно будет заметить, что усилие при внимании,

несомненно, обусловлено моторным его элементом, и, таким образом, этот

психологический факт тоже является вполне соответствующим вышеизложенной

физиологической схеме.

В начале этой главы мы поставили себе задачей выяснить, с помощью какого

процесса является интенсивное воспоминание, составляющее необходимый прецедент

волевого внимания. Изложив затем принцип моторной теории усиления воспоминаний,

мы указали, что, прежде чем перейти к изложению ряда фактов, доказывающих, что

почти во всех воспоминаниях есть двигательный элемент, должно разъяснить два

предположения моторной теории, а именно о бледном и схематическом характере

наших объективных воспоминаний о том, что усиление двигательной части комплекса

воспоминаний ведет к усилению всего этого комплекса. Разъяснение первого

предположения повело к рассмотрению учения о психической функции субкортикальных

центров и особенно thalami optici. Разъяснение второго предположения повело к

установлению вышеизложенной физиологической схемы и соответствующих ей

психологических фактов.

О ДЕЙСТВИИ ГАШИША (Психологическая заметка)

Работая над одним вопросом экспериментальной психологии, я был поставлен в

необходимостъ произвести некоторые точные психологические наблюдения над

состоянием человека, отравленного гашишем. Если прием этого вещества не

переходит известных границ, опыт не представляет, вообще говоря, никакой

опасности.

Ввиду этого вечером 21 января 1887 г. я принял 6 гран extr. cannabis indicae.

To, что я испытал в течение следующих трех с половиной часов, представляет,

кажется, довольно общий интерес. Поэтому я сообщу здесь: 1) ряд субъективных

наблюдений, 2) объективные измерения и в заключение укажу на некоторые общие

результаты опыта.

I. Субъективные наблюдения

Первое ощущение, которое я испытал (минут через 5-10 после приема), было легкое

Blog

Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М