Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 82

правильного хода часов попеременно являются и снова исчезают в промежутки 3 - 4

секунд. Совершенно подобные колебания ощущения замечаются в том случае, если

какой-либо участок наружных покровов подвергать очень слабым однообразным ударам

индукционного тока; только при этом периоды кажутся немного короче. Для зрения

такие опыты удобнее всего вместо минимальных раздражений производить с помощью

различий раздражений, достигающих границы еле заметного. Так называемый предел

различия играет здесь ту же роль, как раньше предел раздражения: различие то

замечается, то не замечается. Очень удобно изучать эти явления при помощи быстро

вращающегося круга. На белой круглой пластинке (рис. 2) нанесен маленький черный

кусочек в виде сектора, занимающего лишь несколько градусов. Если привести круг

в очень быстрое вращение, то на белом фоне является серое кольцо. При известной

ширине сектора это кольцо едва заметно отличается от фона, и тогда при фиксации

оно попеременно то делается видимым, то исчезает.

Многие предполагали, что описанные явления зависят от чисто физиологических

условий периферических нервов и органов чувств, например от периодического

утомления органов или от то появляющихся, то прекращающихся движений. Но эти

предположения, где вообще удалось их проверить, не подтверждались, и перифе-*

рические изменения оказались отчасти последствиями колебаний внимания, отчасти

же такими побочными условиями, которые могут иметь влияние на течение явлений во

времени, но не составляют причины их самих. Затем при производстве Рис. 2

этих опытов замечается, особенно по сопутству-

174

юшим чувствам, что после наступившего падения впечатления за порог внимание

вдруг снова сильнее напрягается, причем сейчас же ощущение появляется вновь. Все

это говорит в пользу того, что мы здесь имеем дело с явлением, прямо

принадлежащим к сфере функций внимания. Но, конечно, эти функции нельзя себе

представить без одновременных физических явлений как центрального, так и

периферического характера. Условия, от которых изменяются последние, будут

поэтому также иметь влияние на течение колебаний внимания во времени.

Опыты с мгновенным производством быстро исчезающих чувственных представлений

бросают свет на многие важные явления сознания, выясняя прежде всего условия

изменчивой степени ясности представлений. Но для разрешения первоначально

поставленной задачи, для определения объема сознания, они оказались непригодными

именно вследствие постепенного изменения степени ясности представлений. Однако

при внезапном воздействии зрительных впечатлений приводится одно наблюдение,

указывающее на верный путь.

А именно: если в первый момент на глаз будет действовать впечатление,

составленное таким образом, что только часть изображения может быть ясно

апперципирована, например большое число букв или сложная геометрическая фигура

(см. рис. 1), а затем во второй момент будет произведено то согласное, но

немного различное впечатление, то при сравнении двух сложных впечатлений ясно

обнаружатся и такие составные части представления, которые сами были лишь смутно

апперципированы. В таких случаях нередко удается решить, одинаковы ли оба

изображения или нет, хотя нельзя себе отдать отчет в элементах, обусловливающих

различие. Из этого следует, что и неясные составные части впечатления могут

входить в состав целого представления и обнаруживать свое влияние в последнем.

Если же изменить опыт таким образом, что, разделив сложное изображение на две

половины, показать одну из них в первый момент, а другую после короткого, но

заметного промежутка времени, то окажется, что эти последовательные впечатления

не удается соединить, как в предыдущем опыте составные части одновременного

изображения. А именно: при сравнении двух половинных изображений А и В с

изображением А+В, показанным независимо от того в Другом опыте, оказывается, что

если впечатление имеет сколько-нибудь сложный состав, то тождество А+В с суммой

последовательных представлений А и В или вовсе не узнается, или же если и

Узнается, то не благодаря непосредственному восприятию, а при помощи

размышлений, что ясно ощущается. Например, глазу показывают сначала правильный

двенадцатиугольник. Если во втором опыте вновь показывают тот же объект, то он

непосредственно вновь уз-

175

нается и определенно различается, например, от десятиугольника, хотя углы не

были сосчитаны, и вообще их число остается неизвестным. Затем во втором ряду

опытов показывают сначала одну половину двенадцатиугольника, затем другую и

наконец в третьем опыте весь двенадцатиугольник. При этом никто на основании

непосредственного восприятия не получает представления, что сумма двух первых

впечатлений составляет последнее. Таким образом узнавать вновь сложное

представление с помощью непосредственного восприятия и путем логического

мышления -процессы субъективно совершенно различные. Первый есть процесс

мгновенного восприятия, второй состоит из размышления и сравнения. Первому,

кроме того, сопутствуют своеобразные чувства, которыми мы займемся ниже как

постоянной составной частью узнавания вновь по субъективному впечатлению; во

втором случае это чувство совершенно отсутствует.

Эти признаки непосредственного узнавания, везде ясно выступающие, представляют

вспомогательное средство, легко переносимое также и на другие органы чувств,

посредством которого можно подойти ближе к разрешению вопроса об объеме

сознания. Так как сущность непосредственного узнавания вновь состоит в том,

чтобы вновь узнанное представление в течение данного момента находилось в

сознании как целое, то эта задача будет состоять в определении того, при каком

числе отдельных представлений, сочетанных в общую картину, еще возможно с

достоверностью узнать вновь впечатление путем непосредственного восприятия, при

повторении его. Но нет надобности, чтобы отдельные представления, соединяющиеся

таким образом в один комплекс, непременно объективно происходили от

одновременных впечатлений. Если, например, несколько звуковых впечатлений будут

не слишком медленно следовать одно за другим, то такой ряд образует целое, из

которого всегда в сознании в один момент имеется несколько членов. Например, мы,

очевидно, не в состоянии были бы воспринять скорость следующих один за одним

ударов такта, если бы в то мгновение, когда является новый звук, предшествующий

или несколько предшествующих не были еще в сознании, так что нам непосредственно

даны промежутки времени между каждыми двумя звуками. Ясно, что здесь для

сравнения различных рядов имеет силу такое же условие, как и для других сложных

чувственных впечатлений: только то, что раз в течение данного момента находилось

в сознании как целое, может быть воспринято в совокупности и в этой совокупности

сравниваемо с другим подобным же целым. Но и по другим причинам для нашей цели

слуховые впечатления имеют преимущество перед впечатлениями других чувств.

Прежде всего здесь особенно легко выбрать впечатления относитель-

но простые и однообразные. Затем при чувстве зрения, которое одно еще могло бы

здесь иметься в виду, опыту мешали бы различия между прямым и непрямым зрением.

Наконец мы больше всего привык-ли к восприятию однообразно протекающих звуковых

впечатлений, так что акт узнавания вновь легко совершается с желаемой

уверенностью.

Постановка опытов вытекает из изложенного почти сама собой и легко может быть

осуществлена при помощи нескольких простых аппаратов. Она изображена на рис. 3.

Мы пользуемся метрономом М, какие обыкновенно употребляются для музыкальных

измерений тактов. На удары его мы будем смотреть как на простые представления,

максимальное количество которых в сознании мы хотим определить. На маятнике

этого метронома сверху укрепляется маленькая выступающая с обеих сторон железная

пластинка. Затем ставят метроном между двумя электромагнитами Я/ и Е2 таким

образом, что при помощи замыкания электрического тока, идущего через них от

гальванической батареи /С/, маятник может быть в каждое мгновение задержан или

снова пущен в ход. Замыкание тока производится простым давлением левой руки на

ручку 5. Чтобы сделать заметным отграничение определенного числа тактов,

составляющих один ряд, пользуются маленьким электрическим звонком О, ко-

Рис. 3

176

177

торым управляет второй ток КЗ. Этот ток мгновенно замыкается и сейчас же опять

размыкается, когда правой рукой производится мгновенное давление на клавишу

телеграфного ключа Т. Затем опыт производится следующим образом.

Экспериментатор, предупредив наблюдателя сигналом, размыкает ключ 5, и тогда

начинаются удары метронома. Одновременно с первым ударом нажиманием на Т дается

звонок. После того как получился желаемый ряд тактов, непосредственно вслед за

ним производится второй ряд, первый удар которого опять-таки обозначается

звонком. Вслед за вторым рядом опыт сейчас же оканчивается замыканием 5, и вслед

за этим немедленно маятник останавливается при помощи одного из электромагнитов.

Если мы обозначим удары метронома восьмыми долями ноты, а звонок поставленным

над нотой ударением, то опыт, состоящий из двух непосредственно следующих один

за другим рядов, выразится таким образом:

гггггггггггггггггггггггг

В этом примере оба ряда одинаковой длины. В отдельных опытах попеременно то

прибавляют, то убавляют последний ряд на один такт и, кроме того, изменяют как

длину рядов, так и скорость колебаний маятника. Последнее легко делается в

требуемых здесь границах передвижением тяжести на маятник метронома. Тогда

задача состоит в том, чтобы определить, какой длины при данной скорости может

быть ряд для того, чтобы непосредственно примыкающий к нему ряд мог быть узнан

как равный, когда он равен ему, и как неравный, когда он больше или меньше его;

конечно, при этом удары не должны быть сосчитаны. Затем далее надо определить,

как изменяется величина такого ряда, который еще может быть узнан, при изменении

скорости.

Благоприятным обстоятельством для этих опытов и вместе с тем красноречивым

доказательством справедливости их толкования представляется тот факт, что

наблюдатель может очень резко обозначить ту границу, где непосредственное

узнавание вновь становится невозможным. Эта граница определяется сейчас же по

окончании первого ряда, причем он непосредственно представляется как связное

целое, тогда как в противном случае ряд кажется расплывающимся, без твердо

определенных границ. Оба явления сопряжены со своеобразными чувствами, стоящими

друг к другу в ясном противоречии, и благодаря им каждый наблюдатель уже в

начале второго ряда достаточно уверен, будет ли он вообще в состоянии срав-

178

нивать последующий с только что законченным. Наилучшие объективные условия для

усвоения возможно большего числа впечатлений имеются тогда, когда интервал между

каждыми двумя тактами будет от 0,2 до 0,3 секунды. При более скором, как и при

более медленном, движении маятника число это уменьшается, и наконец в одном

случае при 0,1, в другом при приблизительно 4 сек. доходит до такой границы, за

которой вообще объединение становится невозможно. При этом особенно интересны

субъективные восприятия при последней границе. А именно: в этом случае при

воздействии такта вспоминается предыдущий; но это воспоминание отчетливо

сопровождается чувством, имеющимся при воспоминании прежних, исчезнувших из

сознания представлений. Таким образом, здесь отдельный такт становится к

предшествующему в такое же отношение, как при соединенном восприятии рядов целый

ряд относится к предыдущему.

Затем в тех границах, в которых возможно объединение, замечается еще одно

явление, которое по представляемым им различиям имеет решающее влияние на

результат. А именно: замечается, что если спокойно предаваться восприятию

впечатлений, то не каждый такт кажется одинаковым с другими, даже если в

действительности объективно они вполне одинаковы, но что им придается такое же

попеременное повышение и понижение, какое им произвольно придается при словесном

отсчитывании такта правильно чередующимся ударением. Если мы обозначим усиленные

впечатления поставленными над ними точками, то выше изображенные ряды получат в

действительности следующий вид:

Таким образом, ряд из двенадцати тактов состоит не из двенадцати одинаковых

представлений, а из шести, из которых каждое расчленяется на два. При такой

простейшей форме расчленения в один вновь узнаваемый ряд соединяются самое

большее шестнадцать отдельных тактов, т. е. в общем 8 двухчленных представлений.

Но такое же явление возможно и в более сложной форме, причем ряд будет

расчленяться не только по этой простейшей схеме (э/к) такта, а благодаря

повышениям различной степени, правильно чередующимся друг с другом и с

понижениями, возникает более сложная форма такта. Эти разделения могут также до

известной степени явиться без намерения, лишь вследствие стремления объединить в

сознании возможно большее число впечатлений. Так, например, легко по-

179

лучить следующее расчленение, в котором различные степени повышения опять

обозначены точками, сильнейшее повышение тремя, среднее двумя и слабейшее одной

точкой:

и т. д.

Здесь общее представление всего ряда благодаря различным степеням повышения

расчленено прежде всего на более ограниченные представления, а из них каждое

содержит 8 отдельных впечатлений.

При разнообразных видоизменениях таких опытов оказалось, что при напряженном

внимании возможно удержать в сознании ряд, состоящий из пяти таких сложных

тактов, т. е. из сорока отдельных впечатлений, и сравнивать его с

непосредственно следующим за ними рядом такого же объема; следовательно, если

взять возможно менее сложные представления, то в сознании удается объединить не

более восьми и только пять, если, напротив, взять их по возможности сложными.

Но, наоборот, число одновременно находящихся в сознании элементов представления

можно благодаря возрастающей сложности довести с 16 до 40.

Более трех повышений для расчленения рядов тактов не бывает, очевидно, потому,

что они уже не могут быть с точностью различаемы. В связи с этим стоит уже то

обстоятельство, что и в других случаях, при чисто количественном различении с

помощью непосредственного ощущения мы с трудом переходим за число три; иначе

достоверность узнавания вновь уже нарушается. Между одним сильным и одним слабым

тоном мы легко можем ввести один тон средней силы и лишь с трудом несколько.

Речь различает серый цвет как средний между черным и белым, в сером мы опять-

таки различаем темно-серый и светло-серый и между ними средний серый. Эта

ограниченная способность количественной оценки, по-видимому, сводится к принципу

относительности, лежащему в основании всех психических измерений, так как,

согласно этому принципу, оценка каких бы то ни было интенсивных величин может

происходить всегда лишь по отношению к другим одновременно представляемым

величинам, то мы легко будем в состоянии воспринять данное ощущение по отношению

к более сильному и более слабому; но мы будем уже лишены уверенности, когда нам

поставлена задача удержать в ощущении большее число отношений.

Рассмотрение видов тактов, употребляемых в музыкальной и поэтической метрике,

также учит, что более чем три степени повышения не встречаются нигде.

Естественно, что при этом абсолютная степень повышения может быть очень

различна. Но в непосредственном восприятии мы постоянно различаем три главные

степени, кото-

180

рые одни имеют значение для расчленения ряда как моменты деления тактов. При

применении этого вспомогательного средства к образованию легко удерживаемых

рядов представлений музыкальный и поэтический ритм, впрочем, никогда не доходит

до предела, доступного нашему сознанию, но в интересах приятной и достигаемой

без напряжения связи данного такта с предшествующим по большей части

употребляются формы тактов, лежащие значительно ниже этого предела. Так,

например, такт в 6/ есть одна из наиболее сложных музыкальных форм такта. Он

построен по следующей схеме:

Таким образом, он заключает в себе лишь 12 простых впечатлений. При этом,

однако, надо иметь в виду, что здесь чередование интенсивности тонов соединено с

изменением их качества. Последнее обстоятельство обусловливает большее

разнообразие впечатлений и поэтому требует избегания более широких размеров для

интенсивного расчленения форм такта.

Титченер Э. Б. " ВНИМАНИЕ1

ПЕРЕЖИВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ВНИМАНИЯ.

Слово "внимание", подобно слову "чувство", употреблялось в истории психологии

для обозначения различных процессов. Внимание рассматривалось иногда как особая

сила или способность, как возможность концентрировать сознание, произвольно

сузить поле сознания; как особая форма душевной деятельности, как усилие,

которое кто-нибудь производит, как инициатива, которая кому-нибудь принадлежит,

как существенная противоположность пассивности, с которою воспринимаются

впечатления; как состояние полного сознания, как состояние ясного понимания и

работающей мысли; как чувствование или душевное движение и, наконец, как

комплекс ощущений, в особенности кинестетических ощущений.

Ясно, что не все эти взгляды могут быть правильными, хотя каждый из них может

найти известное оправдание в данных наблюдения. Если я так углублен в научную

проблему, что забываю о головной боли или перестаю слышать обеденный колокол, то

я, по-видимому, как раз и проявляю эту способность концентрации. Если я

заставляю себя приняться за дело, несмотря на искушение окончить интересный

роман, то, по-видимому, я проявляю произвольную активность, сам определяя свой

мир переживаний. Если я, далее, хочу вполне уяснить себе что-нибудь и стать

господином положения в данной области, то я отдаю этому предмету свое полное

внимание. Внимание будет, таким образом, тем состоянием сознания, той степенью

сознательности, которая обеспечивает нашему умственному труду лучшие результаты.

Если я обращаю на какой-нибудь предмет большое внимание, я также живо

интересуюсь этим предметом, а интерес -это уже вид аффективного переживания.

Наконец, если я стараюсь на что-нибудь обратить внимание, то я постоянно нахожу

у себя на лбу складки, дыхание задерживается, и тело принимает некоторое

определенное и неподвижное положение. Все такие положения и движения вызывают

характерные комплексы кожных и кинестетических ощущений. Почему бы этим

ощущениям и не представлять в психологии того, что мы на разговорном языке

называем вниманием?

Решение вопроса зависит от экспериментального самонаблюдения; и притом мы должны

руководиться уже указанными выше по-

1 Титченер Э. Б, Учебник психологии. М., 1914.

182

ложениями, а именно: если результаты экспериментов вступят в конфликт с нашими

предвзятыми мнениями, то эти последние должны уступить место первым. Но прежде

чем приступить к экспериментальному исследованию внимания, попробуем применить к

немз' отчасти и прямой анализ; возьмем типический душевный процесс внимания и

посмотрим, не поможет ли наш навык в психологическом анализе субъективно

разложить его.

Наиболее целесообразным для этого будет случай внезапного возникновения

внимания. Положим, я работаю или спокойно читаю, и сообщение по телефону или

появление посетителя внезапно требует к себе моего внимания. Прежде всего

происходит перераспределение всех содержаний сознания. Появляющиеся вновь

представления -дело моего друга или содержание телефонного сообщения -стремятся

Blog

Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М