Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 82

тактов: объединение возможно до тех пор, пока ни одна составная часть не

погрузилась под порог сознания. Для обозначения наиболее бросающихся в глаза

различий ясности и отчетливости содержаний сознания обыкновенно пользуются в

соответствии с образами потемнения и прояснения еще двумя наглядными

выражениями: о наиболее отчетливо воспринимаемом содержании говорят, что оно

находится в фиксационной точке (ВПскрипкО сознания, о всех же остальных -что они

лежат в зрительном поле (ВНскгеЮ сознания. В опытах с метрономом, таким образом,

воздействующий на нас в данный момент удар маятника каждый раз находится в этой

внутренней точке фиксации, тогда как предшествующие удары тем более переходят во

внутреннее зрительное поле, чем далее они отстоят от данного удара. Поэтому

зрительное поле можно наглядно представить себе как окружающую фиксационную

точку область, которая непрерывно тускнеет по направлению к периферии, пока,

наконец, не соприкоснется с порогом сознания.

Из последнего образного выражения уже ясно, что так называемая точка фиксации

сознания, в общем, обозначает лишь идеальное сосредоточие центральной области,

внутри которой могут ясно и отчетливо восприниматься многие впечатления. Так,

например, воздействующий на нас в данный момент удар при опытах с метрономом,

конечно, находится в фиксационной точке сознания, но только что перед ним

воспринятые удары сохраняют еще достаточную степень ясности и отчетливости,

чтобы объединяться с ним в более ограниченной, отличающейся от остального

зрительного поля своею большею ясностью области. И в этом отношении психические

процессы соответствуют заимствованному из сферы зрительных восприятий образу,

где также один из пунктов так называемого зрительного поля является точкой

фиксации, кругом которой может быть ясно воспринято еще значительное количество

впечатлений. Именно этому обстоятельству обязаны МЬ1 тем, что вообще можем в

одно мгновение схватить

143

какой-либо цельный образ, например прочесть слово. Для центральной части

зрительного поля нашего сознания, непосредственно прилегающей к внутренней

фиксационной точке, давно уже создано под давлением практических потребностей

слово, которое принято и в психологии. Именно мы называем психический процесс,

происходящий при более ясном восприятии ограниченной сравнительно со всем полем

сознания области содержаний, вниманием. Поэтому о тех впечатлениях или иных

содержаниях, которые в данное мгновение отличаются от остальных содержаний

сознания особенной ясностью, мы говорим, что они находятся в фокусе внимания.

Сохраняя прежний образ, мы можем поэтому мыслить их как центральную,

расположенную вокруг внутренней фиксационной точки область, которая отделена от

остального, все более тускнеющего по направлению к периферии зрительного поля

более или менее резкой пограничной линией. Отсюда сейчас же возникает новая

экспериментальная задача, дающая важное добавление к вышеизложенному измерению

всего объема сознания. Она заключается в ответе на возникающий теперь вопрос:

как велик этот более тесный объем внимания?

Насколько удобны ритмические ряды, в силу присущего им расчленения, для

определения всего объема сознания, настолько же малопригодны они, в силу того же

самого свойства, для разрешения второй задачи. Ибо ясно, что как раз вследствие

той связи, которую ритм известного ряда тактов устанавливает между фокусом

внимания и остальным полем сознания, точное разграничение между обеими областями

становится невозможным. Правда, мы замечаем с достаточной ясностью, что вместе с

непосредственно воздействующим ударом такта в фокус внимания попадают также и

некоторые предшествующие ему удары, но сколько именно-это остается неизвестным.

В этом отношении чувство зрения находится, конечно, в более благоприятных

условиях. В чувстве зрения именно можно наблюдать, что физиологические условия

зрения, взятые сами по себе, независимо от психологического ограничения нашего

ясного восприятия ограничивают восприятие протяженных предметов, так как более

ясное отличие впечатления ограничено так называемой областью "ясного видения",

окружающей фиксационную точку. В этом легко убедиться, если твердо фиксировать

одним глазом на расстоянии 20-25 см центральную букву О на прилагаемой таблице

(рис.3), а другой глаз закрыть. Тогда можно, направляя внимание на расположенные

по краям точки зрительного поля, воспринимать еще буквы, лежащие на периферии

этого круга из букв, например верхнее Ь или находящееся справа 1. Этот опыт

требует известного навыка в фиксации, так как

144

7 Л т тух V/ а з

5 а * Г I Ь р п Л т Л V/ с А * д

А

при естественном, непринужденном зрении мы всегда бываем склонны направлять'на

тот пункт, на который обращено наше внимание, также и нашу оптическую линию.

Если же приучиться направлять свое

внимание на различные области зрительного поля, в то время как фиксационная

точка остается неизменной, то такие опыты покажут, / д \ с з 1 р а 1 что

фиксационная точка внимания и 21 аепргпуг! фиксационная точка поля зрения от-с 1

и с I Ь 1 Ь п & & нюдь не тождественны и при надле-*/*ерпо*у&5/ жащем управлении

вполне могут П21иегКт<*дп отделяться друг от друга, ибо вни-
I Т мание может быть обращено и

на так называемую непрямо видимую, т. е. находящуюся где-либо в стороне, точку.

Отсюда становится

Р я V е г в то же время ясным, что отчетливое

восприятие в психологическом и отчетливое видение в физиологическом смысле

далеко не необходимо совпадают друг с другом. Если, например, фиксировать

среднюю букву О в вышеприведенной фигуре, в то время как внимание обращено на

лежащую в стороне букву п, то расположенные вокруг п буквы §, 5, 1

воспринимаются отчетливо, тогда как находящиеся вокруг О буквы Ь, I, г, п

отступают в более темное зрительное поле созна-5 ния. Нужно только сделать

эту таблицу из букв такой величины, чтобы при рассматривании ее с расстояния в

20 - 25 см она приблизительно

равнялась объему области ясного видения, причем за критерий последнего

принимается возможность отчетливо различать буквы такой величины, как шрифт этой

книги. Поэтому только что упомянутые наблюдения сейчас же показывают нам, что

объем фокуса внимания и области отчетливого видения в физиологическом смысле

также настолько далеко расходятся друг с другом, насколько отчетливое видение в

физиологическом смысле при вышеуказанных условиях, очевидно, охватывает гораздо

большую область, чем объем фокуса внимания. Помещенная выше фигура содержит 95

букв. Если бы мы

Рис.3

145

должны были все физиологически отчетливо видимые предметы отчетливо воспринимать

также и в психологическом смысле, то, фиксируя букву О, мы схватили бы все буквы

таблицы. Но это отнюдь не бывает, и в каждый данный момент мы всегда различаем

лишь немногие буквы, окружающие внутреннюю фиксационную точку внимания, будет ли

она совпадать с внешней фиксационной точкой зрительного поля, как при обыяном

зрении, или же при нарушении этой связи лежать где-либо эксцентрически.

Хотя уже и эти наблюдения над одновременным восприятием произвольно

сгруппированных простых объектов, например букв, с достаточной определенностью

указывают на довольно тесные границы объема внимания, однако с помощью только их

нельзя решить вопрос о величине этого объема вполне точно, т. е. выразить его в

числах, подобно тому как это оказалось возможным при определении объема сознания

посредством опытов с метрономом. Однако эти опыты над зрением можно без сложных

приборов видоизменить таким образом, что они будут пригодны для разрешения этой

задачи, если только не упускать из виду, что непосредственные результаты

естественным образом и здесь имеют значение лишь при допущении особых условий.

Для этой цели скомбинируем несколько таких таблиц букв, как вышеприведенная,

каждый раз с новым расположением элементов. Кроме того, нужно изготовить

несколько большую по размерам ширму из белого картона с маленьким черным кружком

посредине. Этой ширмой 5 закрывают выбранную для отдельного опыта фигуру А и

просят экспериментируемое лицо, которому фигура неизвестна, фиксировать

находящийся в центре маленький черный кружочек, причем другой глаз остается

закрытым. Затем с большой скоростью сдвигают ширму на мгновение в сторону и

вновь возможно быстрее закрывают ею фигуру. Скорость при этом должна быть

достаточно большой для того, чтобы в то время, как фигура остается открытой, не

произошло ни движения глаза, ни отклонения внимания за поле зрения2. При

повторении опыта необходимо точно так же каждый раз выбирать таблицы букв, так

как в противном случае отдельное моментальное впечатление будет дополняться

предшествовавшими восприятиями. Чтобы получить однозначные результаты, нужно

найти такие условия опыта,

Для более точного и равномерного выполнения этого опыта целесообразно

воспользоваться одним простым прибором, так называемым тахистоскопом (от греч.

(;ас1тт.е - как можно скорее и зсорео - смотрю), у которого падающая ширма на

очень короткое и точно измеримое время позволяет видеть открывающуюся фигуру. Но

если нет этого аппарата под руками, то достаточно и вышеописанного опыта, для

которого требуется только большая быстрота рук.

146

при которых влияние прежних впечатлений отпадало бы и задача, следовательно,

сводилась бы к вопросу: как велико число простых, вновь вступающих в сознание

содержаний, которые могут попасть в данный момент в фокус внимания? Относительно

постановки вопроса можно было бы, конечно, возразить против нашего метода

проведения опытов, что буква является не простым содержанием сознания и что

можно было бы выбрать еще более простые объекты, например точки. Но так как

точки ничем не отличаются друг от друга, то это вновь в высшей степени

затруднило бы опыт или даже сделало бы его невозможным'. С другой стороны, в

пользу буквенных обозначений говорит их привычность, благодаря которой буквы

обычного шрифта схватываются так же быстро, как и отдельная точка,-факт, в

котором легко убедиться через наблюдение. Вместе с тем буквенные обозначения

благодаря своим характерным отличиям имеют ту выгоду, что они легко удерживаются

в сознании даже после мгновенного воздействия, почему после опыта возможно

бывает дать отчет о ясно воспринятых буквах. Если мы будем производить опыты

указанным образом, то заметим, что неопытный еще наблюдатель по большей части

может непосредственно схватить не более 3 - 4 букв. Но уже после немногих,

конечно, как было сказано, каждый раз с новыми объектами произведенных опытов

число удерживаемых в сознании букв повышается до 6. Но уже выше этого числа

количество удержанных букв не поднимается, несмотря на дальнейшее упражнение, и

остается неизменным у всех наблюдателей. Поэтому его можно считать постоянной

величиной внимания для человеческого сознания.

Впрочем, нужно заметить, что это определение объема внимания связано с одним

условием, как раз противоположным приведенному нами при объяснении'измерения

объема сознания. Последнее было возможно лишь благодаря воздействию рядов

впечатлений, связанных в объединенное целое. При измерении объема внимания мы,

наоборот, должны были изолировать друг от друга отдельные впечатления так, чтобы

они образовывали любые необъе-диненные и неупорядоченные группы элементов. Эта

разница УСЛОВИЙ зависит не исключительно от того, что один раз,, при опытах с

метрономом участвует чувство слуха, другой раз, при опытах со зрением -

зрительное чувство. Скорее наоборот, мы уже сразу можем высказать предположение,

что в первом случае главную роль играют психологические условия соединения

элементов в единое Целое, в другом, наоборот, изоляция их. Поэтому сам собою

8озникает вопрос: какое изменение произойдет, если мы заставим до Известной

степени обменяться своими ролями зрение и слух, т. е. если иа зрение будут

воздействовать связные, объединенные в целое впе-

147

чатления, а на слух, напротив, изолированные? Простейший же способ связать

отдельные буквы в упорядоченное целое -это образовать из них слова и

предложения. Ведь сами буквы - не что иное, как искусственно выделенные из

такого естественного образования элементы. Если произвести описанные выше опыты

(с тахистоскопом) над этими действительными составными частями речи, то

результаты в самом деле.получатся совершенно иные. Положим, что экспе-

риментируемому лицу предлагается слово вроде следующего:

\УаЫуег\уапсИ;5спагг,еп, тогда даже малоопытный наблюдатель может сразу прочесть

его без предварительной подготовки. В то время, следовательно, как изолированных

элементов он с трудом мог воспринять 6, теперь он без малейшего затруднения

воспринимает 20 элементов и более. Очевидно, что по существу это тот же случай,

который самим нам встречался и при опытах с ритмическими слуховыми восприятиями.

Лишь условия связи здесь иные, поскольку то, что в зрительном образе дается нам

как единовременное впечатление, при слухе слагается из последовательности

простых впечатлений. С этим стоит в связи еще другое различие. Слово только

тогда может быть схвачено в одно мгновение, если оно уже раньше было известно

нам как целое или по крайней мере при сложных словах, в своих составных частях.

Слово совершенно неизвестного нам языка удерживается поэтому не иначе, как лишь

в комплексе не объединенных в целое букв, и мы видим, что тогда воспринимается

не более 6 изолированных элементов. Напротив, при ритмическом ряде ударов

маятника дело совсем не в форме такта, связывающего отдельные удары, так как мы

можем мысленно представить себе любое ритмическое расчленение, лишь бы оно не

противоречило общей природе сознания, например не превышало вышеупомянутое

условие тах1пшта в 3 повышения. При всем том, как вытекает из этого требования,

указанная разница в восприятии последовательного и одновременного целого, как

это бывает при опытах над слухом и зрением, в сущности говоря, лишь кажущаяся.

Адекватный нашему ритмическому чувству размер, в общем, относится к нему не

иначе, как соответствующее нашему чувству речи целое слово или целое

предложение. Поэтому и в опытах с чтением, совершенно так же как и в опытах с

метрономом, мы должны будем предположить, что вниманием схватывается не целое,

состоящее из многих элементов слов как целое, но что в объем его в каждый данный

момент попадает лишь ограниченная часть этого целого, от которой психическое

сцепление элементов переходит к тем частям, которые находятся в более отдаленных

зрительных полях сознания. В самом деле, существует общеизвестный факт, который

Дает поразительное доказательство этому сцеплению воспринятой

148

вниманием части целого слова или предложения со смутно сознаваемыми

содержаниями. Это прежде всего тот факт, что при беглом чтении мы очень легко

можем просмотреть опечатки или описки. Это было бы невозможно, если бы для того,

чтобы читать, мы должны были бы одинаково отчетливо воспринять в нашем сознании

все элементы сравнительно длинного слова или даже целого предложения. В

действительности же в фокус внимания в каждый данный момент попадают лищь

немногие элементы, от которых затем тянутся нити психических связей к лишь

неотчетливо воспринятым, даже отчасти лишь физиологически в области непрямого

видения падающим впечатлениям; совершенно так же и в слуховом восприятии ритма

моментально воздействующие слуховые впечатления соединяются с предшествовавшими,

отошедшими в область более смутного сознания, и подготовляют наступление

будущих, еще ожидающихся. Главная разница обоих случаев лежит не столько в

формальных условиях объема внимания и сознания, сколько в свойстве элементов и

их сочетаний.

Если мы обратимся теперь, получив такие результаты от опытов над зрением, вновь

к нашим наблюдениям над метрономом, то очевидно, что через эту аналогию тотчас

же возникает вопрос, нельзя ли и при опытах с маятником найти такие условия,

которые делали бы возможной такую же изоляцию простых элементов, какая была

нужна для измерения объема внимания в области чувства зрения. Действительно, и в

опытах с метрономом такая изоляция ударов такта произойдет тотчас же, как только

мы не будем делать мысленно никаких ударений, слушая удары маятника, так что не

будет даже простейшего размера в 2/8 такта. Ввиду ритмической природы нашего

сознания и всей нашей психофизической организации это, конечно, не так легко,

как может показаться с первого взгляда. Все-таки мы всегда будем склонны

воспринимать эти удары маятника как ряд, протекающий по крайней мере в 2/8

размера с равными интервалами.

не менее, если только в ударах маятника нет заметной объективной разницы,

удается достигнуть этого условия без особого труда. Только при этом промежуток

между ударами такта должен быть достаточно большой, чтобы мешать нашей

склонности к ритмическому расчленению и в то же время допускать еще объединение

ударов в целое. Это-ЧУ требованию, в общем, отвечает интервал в 1'/2 ~ 2'/2

секунды. В Этих пределах можно после некоторого упражнения довольно свобод-0

схватывать удары маятника то ритмически, то неритмически. Если Ь1 Добьемся этого

и так же, как и при ритмических опытах, будем Рез небольшую паузу после

восприятия известного числа ударов мет-Нома слышать одинаковое или чуть большее

или меньшее число, то

149

и в этом случае можно еще отчетливо различать равенство первого и второго рядов.

Если, например, при первом опыте мы выберем ряд А в 6 ударов, при другом же ряд

В в 9 ударов (рис. 4), то при повторении обоих рядов тотчас же обнаружится, что

при ряде А еще возможно

вполне отчетливо различить

Г Р Г Г Г Г ***999*99 равенство, а при ряде В это

Г Г Г Г Г Г ГГГГГГГГГ невозможно, и уже на 7-м или

А • В 8-м ударе сличение рядов ста-

новится в высшей степени не-

'•: ис' "- надежным. Поэтому мы при-

ходим к тому же выводу,

что и в опытах'со зрением: шесть простых впечатлений представляют собой границу

объема внимания.

Так как эта величина одинакова и для слуховых , и для зрительных впечатлений,

данных как последовательно, так и одновременно, то нужно заключить, что она

означает независимую от специальной области чувств психическую постоянную.

Действительно, при впечатлениях других органов чувств получается тот же

результат, и если исключить ничтожные колебания, число 6 остается тахттит еще

схватываемых вниманием простых содержаний. Например, если взять для опыта любые

слоги, только не соединенные в слова, и сказать ряд их другому лицу с просьбой

повторить, то при таком ряде, как:

ар 1ш по П за го,

повторение еще удается. Напротив, оно уже невозможно при ряде:

га Но хи ат па 11 ок ри.

Уже при 7 или 8 бессмысленных слогах заметно, что повторение большею частью не

удается; с помощью упражнения можно добиться повторения разве лишь 7 слогов.

Итак, мы приходим к тому же результату, который получился и при тактах А и В.

Но есть еще одно согласующееся с этим результатом наблюдение. Оно тем более

замечательно, что принадлежит третьей области чувств - осязанию и, кроме того,

сделано независимо от психологических интересов, по чисто практическим

побуждениям. После долгих тщетных попыток изобрести наиболее целесообразный

шрифт для слепых в половине прошлого столетия французский учитель слепых Брайль

разрешил эту практически столь важную проблему. Сам слепой, он более чем кто-

либо другой был в состоянии на собственном опыте убедиться, насколько его

Blog

Психология внимания/Под редакцией Ю. Б. Гиппенрейтер щ В. Я. Романова. М