Политические партии в Среднем и Нижнем Поволжье в 1907 начале 1917 гг

Вид материалаАвтореферат диссертации
Третья глава
Четвертая глава
Подобный материал:
1   2   3   4
Вторая глава «Расстановка политических сил накануне третьеиюньского переворота» показывает, что в регионе имелись значительные социальные противоречия, делающие возможным существование революционных, либеральных и правых партий. К 1907 г. здесь действовали все основные российские партии, которые представляли собой массовые организации, ведущие между собой ожесточенную борьбу. Слабо подготовленные жандармские чины не могли эффективно бороться с революционными силами, представленными РСДРП, ПСР, максималистскими и анархистскими группами. Лево-либеральная партия кадетов была намного ближе к революционным партиям, чем к право-либеральным октябристам, тяготевшим, в свою очередь, к черносотенцам.

В начале XX в. Поволжье оставалось малоурбанизированным аграрным регионом. В регионе в основном жили русские. Крестьяне Симбирской, Самарской и Саратовской губерний страдали от малоземелья. Лишь в Астраханской губернии помещичье землевладение не получило развитие и аграрный вопрос не обладал такой остротой. Поволжская буржуазия начала складываться поздно и была слаба. К 1914 г. половина акционерных обществ принадлежала неместным предпринимателям.

В промышленном отношении первенствующее положение занимала Саратовская губерния, где в 1901 г. насчитывалось 9633 различных предприятий, на которых трудилось 40512 рабочих, из них 18480 приходилось на Саратов и Царицын. В 1907 г. в городе имелось 5200 безработных, рабочий день, сократившийся в годы революции до 9 часов вновь увеличился до 12-13 часов. К крупнейшим производствам Самары можно отнести пивоваренный завод фон Вакано (1000 рабочих), Тимашевский сахарный завод (1249 человек), крупные паровые мельницы В.Н.Башкирова. Симбирская губерния оставалась по многим важнейшим показателям наиболее отсталой в промышленном отношении. Подавляющая часть предприятий помещалась в сельской местности, половину из них составляли мельницы. Астраханская губерния имела развитый водный транспорт. На втором месте по числу рабочих рук находилась рыбная промышленность. Важную роль играло бондарное производство и добыча соли. В этой сфере в крайне тяжелых условиях трудилось 1730 рабочих, добывавшие треть всей российской соли.

В регионе преобладала мелкая промышленность. В 1913 г. лица занятые индустриальным трудом составляли 20% всех работников (по России 36%).Общая грамотность (в подавляющем большинстве уровня начального образования) фабрично-заводских рабочих Поволжья не превышала 67%. Большинство фабрично-заводских работников были заняты ручным, малоквалифицированным трудом. Около четверти пролетариев-мужчин имели свою землю или земля имелась у членов их семей. Молодая буржуазная промышленность Поволжья имела дело в основном с рабочими в первом поколении. Квалифицированные кадровые пролетарии не превышали пятой части всех рабочих.

Эти показатели рисуют Среднее и Нижнее Поволжье в качестве среднеразвитого российского региона с наличием серьезных социальных противоречий, как оставшихся от феодального общества, так и пришедших вместе с промышленным переворотом и началом буржуазной модернизации, что создавало почву для деятельности различных партий. Крестьянское малоземелье при крупном помещичьем землевладении создавало почву для деятельности с одной стороны эсеров, а с другой стороны октябристов и частично черносотенцев. Социальные проблемы в промышленности являлись основой для функционирования РСДРП. Относительная незавершенность социальных процессов буржуазного общества вела к менее интенсивной и напряженной политической борьбе по сравнению с промышленными центрами страны.

Уровень подготовленности жандармских чинов к острой политической борьбе и степень эффективности их противодействия антиправительственным силам в регионе оказывались на сравнительно низком уровне. Начальники жандармских управлений в Симбирске полковник Н.Н. Ловягин, в Саратове полковник Д.С. Померанцев и в Астрахани полковник Н.А. Бураго не соответствовали своим должностям. Пришедшие им на смену офицеры корпуса не отличались от них существенно в лучшую сторону. С 1906 г. должность начальника Самарского ГЖУ занимал ставленник П.А. Столыпина подполковник М.П. Бобров, не сумевший взять под полный контроль революционное движение губернии и убитый эсерами в декабре 1907 г. В Саратове помимо губернского жандармского управления существовало охранное отделение, чьим начальником с 1906 г. был ротмистр А.П. Мартынов, пожалуй самый талантливый жандармский офицер региона. Все вышеизложенное приводило к тому, что в течение большей части 1907 г. революционеры могли действовать сравнительно в спокойных условиях, что благоприятно сказывалось на их партийной работе. В последующие годы реакции жандармские чины также нередко оказывались не на высоте, что позволяло радикалам проявлять свою политическую деятельность.

Членов РСДРП насчитывалось примерно 1 600 человек (600 в Саратовской губернии, 400 в Самарской, 318 в Симбирской и до 300 в Астраханской), эсеров около 3 000 (1018 в Саратовской губернии, 1100-1200 в Самарской, 590 в Симбирской и примерно 325 в Астраханской). Наибольшее количество социал-демократов падает на самые промышленно развитые губернии – Саратовскую (Саратов, Царицын) и Самарскую. Эсеры наиболее популярны в этих же губерниях, где остро ощущается крестьянское малоземелье (отставание в численности ПСР в Симбирской губернии объясняется количественными факторами – меньшей территорией и численностью населения). Обе революционные партии имели подпольные типографии, боевые дружины, коллегии пропагандистов. Среди социал-демократов в Астрахани преобладали меньшевики, в остальных большевики. Большевики и меньшевики действовали в рамках общих организаций.

Организации социал-демократов и эсеров в основном представляли из себя городские сообщества с близким социальным составом: 42-43 % мещан, 36-38 % крестьян. На долю лиц, занимающихся физическим трудом у РСДРП приходится 39,7%, у ПСР 24,7%, у анархистов 41,1%. Однако, если брать собственно пролетарские профессии, то показатели будут таковы: РСДРП - 19,2%, ПСР - 4,3%, анархисты - 0%. Можно определить среднестатистический образ регионального революционера. Это мужчина 24-25 лет, мещанин, русский, холостой, получивший начальное образование. В РСДРП и ПСР большинство членов в силу своего низкого образовательного уровня не могли руководить организациями и вести агитационно-пропагандистскую работу. Данная деятельность являлась монополией образованного меньшинства, т.н. «партийных интеллигентов», имеющих определенное положение в обществе и не склонных к риску, а это вело к противостоянию более решительных низов и верхов организаций.

Лево-либеральные позиции занимали кадеты, которых в регионе насчитывалось более 3 000 человек (1 000 в Саратовской губернии, более 400 в Самарской, примерно 170 в Симбирской и около 1600 в Астрахани). В основном это были городские интеллигенты (присяжные поверенные, врачи, учителя), земские служащие, чиновники, купцы. Рабочих и крестьян насчитывалось единицы. Почти все члены партии имели среднее или высшее образование, семью, положение в обществе. Кадеты представляли из себя, пожалуй, самую социально монолитную силу, что вело к прочности их организаций.

На крайне правом фланге либерализма находились октябристы. В регионе в партии состояло примерно 3 235 человек(1 500 в Симбирской губернии, 800 в Саратовской, 735 в Самарской, 200 в Астраханской). Преимущественно это были дворяне-землевладельцы, купцы, чиновники, часть городской интеллигенции. В Астраханской губернии, где отсутствовало помещичье землевладение у октябристов не имелось значительной социальной опоры. Именно октябристы у населения губерний ассоциировались с властью, и в качестве «партии власти» в условиях сохранения революционных настроений вызывали негативную реакцию у большинства волжан.

Наиболее многочисленными среди других движений были черносотенцы. Членов СРН в Симбирской, Самарской и Царицынской губерниях насчитывалось свыше 4 000 человек (из них 3 000 в Царицыне). В Астрахани существовала Народная монархическая партия (1 300 членов). Социальный состав черносотенцев отличается крайней пестротой: от дворян-землевладельцев до рабочих и городских люмпенов. Отсутствие прочной опоры на какой-то определенный социальный слой вело в течении всего изучаемого периода к противоречивости их политической программы, столкновениям внутри организаций между представителями верхов общества и низов, и в итоге к слабой эффективности черносотенной деятельности. Можно сказать, что у националистов отсутствовал электоральный резерв. Объединив всех имеющихся крайних монархистов и антисемитов, они не могли рассчитывать на более широкую социальную поддержку, так как это могла быть только поддержка класса или крупной общественной группы.

В начале 1907 г. силы партий в Среднем и Нижнем Поволжье были примерно равны, что вело к острой политической борьбе.

В первом полугодии 1907 г. организации РСДРП переживали заметные кризисные явления. Нарастают разногласия между большевиками и меньшевиками. Первые продолжают надеяться на скорую возможность вооруженного восстания и стремятся подготовиться к нему, выступают за экспроприации и партизанские выступления, отвергают союз с либералами, легальную деятельность воспринимают как второстепенную. Меньшевики занимали по этим вопросам противоположные позиции. На V съезд РСДРП регион послал трех большевиков и двух меньшевиков. Усиливаются репрессии властей. Ставится под удар возможность печатной пропаганды, хотя масштабы ее еще достаточно велики. Проявляются противоречия между настроенными решительно партийными рабочими и осторожными партийными «интеллигентами». В то же время социал-демократы достаточно сильны. Ими отпечатано 16 прокламаций, некоторые тиражом 5 000-6 000 экземпляров, издавались три социал-демократические легальные газеты. Рабочие еще откликаются на их призывы к забастовке. 1 мая в Астрахани было отмечено крупными забастовками и митингом, где участвовало около тысячи рабочих.

Эсеры выступают с призывами к вооруженному восстанию, связывая его с возможным разгоном II Государственной Думы. Не смотря на репрессии властей, их издательская деятельность ведется в больших масштабах. Осуществляется устная пропаганда. Активно проводятся экспроприации. Запрет II съездом ПСР (февраль 1907 г.) частных экспроприаций игнорируется поволжскими эсерами. Попытка комитета в Самаре настоять на их запрете привела к выходу из партии членов рабочего центра, перешедших к анархистам. Осуществляют эсеры и акты террора. В Симбирске боевики убили уездного исправника и урядника, в Астрахани начальника тюрьмы.

Максималистские группы существовали в Саратове, Самаре и Алатыре Симбирской губернии, анархисты имелись в Самаре и Астрахани. Деятельность и тех и других была идентичной и за редким исключением не выходила за рамки убийств и грабежей. Для их недопущения власти проводят аресты членов групп, что ведет к распаду экстремистских полууголовных сообществ.

Кадеты, отказавшись на II съезде (1906 г.) от лозунга Учредительного собрания сделали ставку на думскую деятельность. Активность региональных октябристов также не выходила за рамки думских выборов. Черносотенцы, исключая Симбирск, энергично действуют и в межвыборный период: регулярно проводятся собрания отделов, устраиваются крестные ходы, проводятся агитационные выезды в деревни. Социальная неоднородность черносотенцев приводит к кризисам их организаций. Председатель саратовского отдела СРН С.П. Шишов в апреле 1907 г. на IV всероссийском съезде союза выступил за безвозмездную передачу помещичьих земель крестьянам, за что его не только изгнали со съезда, но и исключили из СРН. Когда он вернулся в Саратов, его поддержало большинство членов отдела, но новый председатель дворянин Э.А.Исаев был против любых покушений на помещичье землевладение.

Во время выборов во II Государственную Думу в Среднем и Нижнем Поволжье актуальна оказалась идея левого блока от социал-демократов и эсеров до трудовиков и кадетов. Переговоры о его создании велись в Симбирске, Самаре и Саратове, но из-за разногласий о числе мест в едином списке блок не состоялся. Зато в Царицыне блок эсеров, социал-демократов и кадетов победил по городской курии. В Астрахани состоялось предвыборное соглашение между социал-демократами и кадетами. Кадеты региона старались позиционировать себя в качестве центра объединения всех антиправительственных сил, указывая на невозможность реализации в Думе программ левых партий. Государственная Дума, где можно было законодательствовать, была для них ценностью, которой стоило дорожить. Критика кадетами октябристов и черносотенцев носила намного более жесткий характер, чем критика левых. РСДРП выступала за Учредительное собрание, в Думе видели средство революционизирования масс. ПСР акцентировали внимание на аграрном вопросе, требуя передачи всей земли крестьянам без выкупа.

На правом фланге также обсуждалась идея объединения октябристов и черносотенцев. И те и другие строили предвыборную компанию на критике революции, которую они оценивали как разрушительную анархию. В тоже время октябристы, в отличие от черносотенцев, твердо стояли на принципах манифеста 17 октября. Националисты Самары, Саратова и Астрахани проявляли, пожалуй, наибольшую предвыборную активность, но отклика на нее почти не имелось. Черносотенцы Самары были вынуждены проголосовать за октябристского кандидата. Четыре Поволжских губернии послали в Думу одиннадцать трудовиков, шесть эсеров, четырех энесов, восемь социал-демократов (из них трех большевиков), трех кадетов, одного неопределенной левой ориентации и одного октябриста.

К третьеиюньскому перевороту партии подошли в целом сохранив свои позиции. Разгрома революционных сил не произошло, более того, РСДРП и ПСР удачно провели предвыборную компанию, сохранили свои организации, типографии и продолжали надеяться на насильственное свержение самодержавия. В борьбе с самодержавием союзниками радикалов выступали кадеты, активность которых ограничивалась рамками думской компании. Соответственно действие рождало противодействие. Борьба с революционными силами мобилизовывала правых – октябристов и черносотенцев. Можно сказать, что в регионе к 3 июня 1907 г. революция, хотя и не в масштабах 1905 г. продолжалась, политическое противостояние оставалось по-прежнему острым.

Третья глава «Партийные организации в период реакции (июль 1907-1910 гг.)» раскрывает динамическое развитие изучаемой системы в новый исторический период.

Революционные партии оказываются в состоянии глубокого кризиса. Непрекращающиеся репрессии, отток людей из партий, разочарование в революции и общее изменение ситуации в стране ведет к организационному распаду структур РСДРП и ПСР, росту противоречий и боязни активной работы. Место массовых организаций занимают малочисленные кружки партийных «интеллигентов». Кадеты, с одной стороны, в основном сохраняют свои структуры и количественный состав, но с другой стороны сворачивают политическую деятельность. Численность октябристских организаций постепенно сокращается. Оказываются не у дел черносотенцы, у которых исчез главный враг – революция. На первое место у них выходят конфликты с местными и центральными властями, тормозящие деятельность монархистов.

В этот период идет процесс дезорганизации РСДРП. Вследствие репрессий властей, роста разногласий внутри партии и отхода людей от нее, нарастающего разочарования в революции разворачивался организационный кризис РСДРП. В 1910 г. в губернских центрах существовало лишь небольшое количество неорганизованных членов партии. Опасаясь арестов, большинство из них уклоняется от активной работы, идут споры между большевиками и ликвидаторами, имеется противостояние рабочих и «интеллигентов». Если в годы революции можно говорить о ведущей роли РСДРП по отношению к рабочему классу, то период реакции привел к возврату ситуации на уровень до 9 января 1905 г. Социал-демократы и рабочие вновь стали автономными объектами. Заново на первое место стала задача привлечения рабочих в марксистские кружки, а затем уже организация классовой борьбы.

Ситуация кризиса имела место и в ПСР. Партия еще дольше чем РСДРП не хотела видеть изменение ситуации в стране. После 3 июня 1907 г. эсеры выступили за бойкот выборов в III Государственную Думу и, не призывая к вооруженному восстанию, поставили задачей всемерную подготовку к нему. Они выступили за продолжение актов террора и экспроприаций (частные «эксы» были в очередной раз запрещены, на этот раз Поволжским съездом ПСР в августе 1907 г.). В декабре 1907 г. был убит начальник Самарского губернского жандармского управления М.П. Бобров. Симбирские эсеры в июле 1907 г. устроили бунт в тюрьме и убили помощника начальника тюрьмы. В губернии продолжались экспроприации, прежде всего почт и винных лавок. В сентябре 1907 г. в Симбирскую губернию прибыла Е.К. Брешко-Брешковская, планировался созыв губернского крестьянского съезда, но власти арестовали и «бабушку» и местных активистов. Эсерами региона продолжалась печатная и устная пропаганда, пришло понимание важности работы в профсоюзах. Однако, как и у социал-демократов, 1908 г. оказался переломным. Репрессии властей сделали свое дело, масштабы партийной работы падают, связи с деревней разрываются, сил на теракты и экспроприации не хватает. Лишь эсеры Астрахани в 1908 г. совершили три частных экспроприации. Попытка посланцев ЦК ПСР во главе с О.С. Минором, прибывших осенью 1908 г. в Саратов, активизировать эсеровскую деятельность в Поволжье закончилась полным провалом и массовыми арестами. В 1909-1910 гг. оставшиеся на свободе эсеры региона практически бездействуют.

Процесс организационного распада у ПСР оказался еще более катастрофичным. Попытка группы О.С. Минора восстановить организации в регионе закончилась в начале 1909 г. полным провалом и концом организованного этапа эсеровской деятельности. В период реакции эсеры превращаются из массовой партии, имеющей твердую социальную базу в лице крестьянства в небольшие интеллигентские кружки, «повисшие в воздухе», оторванные от деревни и не получившие новую опору в лице пролетариата.

Анархисты и максималисты продолжают ориентироваться на экспроприации. Не имея прочной социальной базы и испытывая постоянные удары властей, максималисты в 1909 г. прекращают реальную деятельность и исчезают с политического горизонта региона. К концу 1910 г. бездействующая группа анархистов сохранилась в Самаре, еще одна группа имелась в Астрахани.

У кадетов активно шла работа в общественных организациях. Но, в целом, члены партии довольно пессимистично смотрели на перспективы своей деятельности и, подобно революционерам, успех свой связывали с какими-либо катастрофическими событиями (война, голод). В 1909 г. видный самарский член партии С.А. Елачич говорил, например: «будет война - вырвем конституцию». Кадеты, как и остальные либеральные и правые партии не избежали кризисных явлений. В 1908 г. начинается конфликт в кадетском комитете Самары из-за влияния на партийную газету «Волжское слово». В 1909 г. распадается кадетский комитет в Симбирске. Повсеместно в регионе сокращается численность партии.

Октябристы всячески пропагандировали политику П.А. Столыпина, особенно его агарную реформу. Но связь с главой правительства не помогла им избежать кризиса. Только октябристы Самары смогли не допустить резкого сокращения членов партии (на их собрания приходило около 200 человек). Реальная численность саратовских октябристов упала до 70 человек. Симбирский комитет существовал только на бумаге.

Наиболее сильные позиции черносотенцы имели в Саратове, но и здесь возникли организационные трудности. По настоянию епископа Гермогена еще весной 1907 г. отдел СРН преобразовывался в Православный братский союз с ним во главе. В августе 1907 г. группа недовольных засильем священников объединилась под старым названием отдела СРН во главе с Э.А. Исаевым. Националистические сообщества резко критиковали друг друга, внутри отдела СРН шли дрязги между дворянами и низами. Все это распыляло силы черносотенцев и подрывало их деятельность. В 1909 г. после сильной оппозиции низовой части СРН председателем отдела СРН был избран дворянин полковник А.И. Дуплицкий. В самарском отделе СРН в 1908 г. на почве борьбы за лидерство произошел раскол. Н.В. Шишканов вышел из отдела и образовал второй отдел СРН имени святителя Алексия. Отношения между отделами были враждебными.

Все подозрительнее на черносотенцев смотрят центральные и местные власти, которые крайне недовольны антибюрократической составляющей их деятельности. Если в период активного революционного противостояния монархисты были нужны властям, а те в свою очередь, что бы не играть на руку радикалам воздерживались от критики властей, то теперь ситуация изменилась. Черносотенцы стали ненужной обузой для петербургских и местных чиновников.

В 1910 г. за критику П.А. Столыпина и местных властей самарский губернатор закрыл отдел СРН. В Астрахани основателю и председателю местной Народной монархической партии Н.Н. Тихановичу-Савицкому приходилось вести большую борьбу с губернатором И.Н. Соколовским, который административными мерами тормозил деятельность монархистов.

В 1909 г. распался бездействующий отдел СРН в Симбирске. Часть его членов вошла во Всероссийский национальный союз, чей отдел возглавлял А.А. Мотовилов. Н.Н. Тиханович-Савицкий был вынужден бороться не только с губернатором, но и с пассивностью членов своей партии за ее сохранность.

В новых политических условиях прошли выборы в III Государственную Думу. Эсеры бойкотировали выборы, считая, как писал орган ЦК ПСР «Земля и воля», что на насилие надо отвечать насилием. Кадеты повернули вправо, доказывая, что их партия не революционна и отказываясь от союза с радикалами. Ослабленные арестами социал-демократы не могли проводить широкую агитацию. В этих условиях ни о каком левом блоке речи не шло. Выборы проходили под жестким административным и полицейским давлением, власти применяли «черные» избирательные технологии. Октябристы всячески подчеркивали свое единение с П.А. Столыпиным, утверждая, что левые и кадеты могут только говорить, а глава правительства делает, и уже сейчас проводит важнейшую аграрную реформу. В новых условиях это не могло не привлечь внимание определенной части выборщиков, не видевших другого реального пути решения аграрного вопроса. Депутатами стали в подавляющем большинстве октябристы и монархисты. Наиболее левыми оказались три кадета (от Самары, Астрахани и Симбирской губернии).

Четвертая глава «Политические партии в годы нового общественного подъема» анализирует положение партий в следующий исторический период. В Поволжье общественного подъема не произошло, реакция продолжалась. РСДРП и ПСР существуют в виде небольших, оторванных от рабочих и крестьян интеллигентских кружков. В РСДРП на первое место выходят легальные формы деятельности, серьезной силой становится ликвидаторство, к началу войны происходит организационное размежевание большевиков и меньшевиков. Эсеровская, максималистская и анархистская деятельность практически прекращается или крайне незначительна. Кадеты занимают выжидательную позицию, проявляя себя только на думских выборах, где, как и раньше выступают с позиций объединителей левых сил. Больше на бумаге, чем на деле существуют октябристские организации. Дробится черносотенное движение, в целом оставаясь на прежних позициях. Для более эффективного контроля над политической жизнью меняется руководство губернскими жандармскими органами.

Убийство П.А. Столыпина привело к большим кадровым перестановкам в 1911-1912 гг. Как неспособных к руководству розыском были уволены со службы полковники Н.А. Бураго и В.К. Семигановский, переведен на другое место полковник А.П. Критский. Начальником управления в Самаре стал опытный полковник М.И. Познанский, который проработает здесь до февраля 1917 г. Остальные назначения оказались вновь неудачными. В Астрахани полковника Федоренко в 1915 г. сменил подполковник Крушинский, а того в этом же году полковник Минквич, мечтавший только о пенсии. В Саратове ничем не проявившего себя полковника М.И. Комиссарова в 1915 г. сменит полковник С.И. Балабанов. Начальником охранного отделения вместо подполковника А.П. Мартынова станет ротмистр С.А. Филевский, не обладавший способностями своего предшественника. В Симбирске в 1916 г. полковника С.П. Шабельского сменит еще более слабый генерал-майор В.А. Бабушкин. Таким образом за эти годы качественный состав жандармских органов в целом не улучшился, но революционное движение было настолько слабым, что его удавалось контролировать и при необходимости пресекать его активность.

За эти годы радикальным силам не удалось выйти из состояния кризиса. Аресты предшествующих лет, неверие многих в новую революцию сделали свое дело. Отдельные попытки возрождения организаций ни к чему не приводят.

Любую активность власти пресекали арестами. В 1913 г. приехавший в Саратов социал-демократ Д.К. Чертков начал организовывать рабочих, но внутри группы начались взаимные обвинения, поиски провокаторов, а вскоре Д.К. Чертков и другие активисты были арестованы. В 1911 г. в Царицыне троцкист В. Грибков организовал несколько рабочих кружков, но аресты привели к ликвидации начинания. В Самаре небольшое количество социал-демократов группировались около второго потребительского общества. Лишь в 1914 г. прибывший в Самару по заданию В.И. Ленина О.П. Пятницкий приступил к воссозданию организации, но последовавшие вслед за этим аресты вновь заставили социал-демократов затаиться. Симбирские члены РСДРП все эти годы практически бездействовали. Ликвидаторы, господствующие в социал-демократическом движении Астрахани не предпринимали попыток к нелегальной организации.

Слабыми оставались связи РСДРП с рабочими.В этот период еще более усиливаются споры между большевиками и ликвидаторами, Рабочие же выступают против раскола. В 1913 г. произошло разъединение большевиков с ликвидаторами в Саратове, в 1914 г. в Самаре. В Астрахани рабочие в основном стояли за большевиков, интеллигенты за ликвидаторов. При этом разногласия носили отвлеченно-теоретический характер. В политической практике не только ликвидаторы, но и большевики переносят центр тяжести на легальную деятельность: в профсоюзы, потребительские и культурно-просветительские общества. Газеты РСДРП выходят в Симбирске, Сызрани, Саратове, Астрахани. В Самаре в 1914 г. издается журнал «Заря Поволжья», В Саратове в 1913 г. выходил социал-демократический сборник «Начало».

Эсеровская деятельность региона свелась в основном к разговорам о необходимости организации и работы среди пролетариата. Небольшие интеллигентские группы ПСР оказались совершенно выбиты из реальной политической борьбы. Столыпинская реформа ставила крестьян перед лицом конкретных реальных перспектив, что оттеснило на второй план романтические призывы к черному переделу. Потеряв связь с деревней, эсеры не приобрели прочных связей с рабочими. Эта социальная нища была занята РСДРП. Их влияние на заводах было самым минимальным. Подпольные листовки не выпускались. В 1913 г. в Саратове выходил в свет журнал «Отклики», но из-за непопулярности издание было прекращено.

Анархистское движение было в основном разгромлено и сохранилось только в Астрахани, где в 1911 г. группа анархистов ограбила кассира предприятия Нобель, после чего все были арестованы. В 1913 г. возникла новая группа, также ликвидированная властями. На этом анархистское движение в регионе прекращается.

Усиления позиций кадетов и активности, исключая выборы в IV Государственную Думу в эти годы не происходит. Члены партии сосредотачиваются на работе в земствах и городском самоуправлении. Партия не смогла стать центром объединения антиправительственных сил, уклоняясь от реальной борьбы с властью. В Самаре в 1911 г. из-за личных амбиций произошел раскол комитета на сторонников его председателя Н.А. Гладыша с одной стороны и С.А. Елачича и А.К. Клафтона с другой. Наиболее сильны были позиции кадетов Астрахани. Здесь продолжался выход партийной газеты «Астраханский вестник».

Октябристская деятельность практически прекращается. В Самаре, где «Союз 17 октября» был наиболее силен, численность партийцев упала до пятидесяти, а в комитете произошел раскол из-за борьбы за власть между новым председателем Я.И. Чекмаревым и И.С. Клюжевым.

После увольнения с должности Гермогена Православный братский союз распадается и единственной черносотенной силой остается отдел дубровинского СРН, на собрания которого приходило до 200 человек, существовал крупный отдел и в Царицыне. В 1914 г. в Саратове возникает отдел Народного союза имени Михаила Архангела. Начинается вражда между отделами. В апреле 1914 г. был убит председатель отдела дубровинского СРН А.И. Дуплицкий. В отделе начинается борьба за власть, его деятельность и влияние падает. Помимо имеющейся газеты «Волги», сторонники В.М. Пуришкевича начали издавать «Саратовское вече». Так по числу газет черносотенцы Саратова опередили другие партии и в Саратове и в других городах. В Самаре продолжались склоки между восстановленным в 1913 г. отделом СРН во главе с С.П. Шустовым и вторым отделом Н.В. Шишканова. Авторитет их падал, на собрания второго отдела приходило около двадцати человек. Существовавший в Симбирске отдел Всероссийского национального союза также большой популярностью не пользовался.

Четвертый параграф «Выборы в IV Государственную Думу» раскрывает тактику партий на думских выборах. Эсеры выборы бойкотировали. Остальные партии по мере возможности стремились как можно шире участвовать в них. Монархисты продолжали выступать за чистое самодержавие. Октябристы напоминали избирателям о проводимой аграрной реформе, о законе о государственном страховании рабочих, принятым III Государственной Думой. Кадеты утверждали, что страна нуждается в коренных изменениях, а предыдущая Дума занималась «вермишелью» и была послушным орудием в руках бюрократии. Большевики заявляли, что Дума должна стать трибуной обращения не к министрам, как того хотят кадеты, а к народу.

На этих выборах административный нажим оказался еще сильнее, чем на предыдущих, тем не менее, в выборщики прошли два большевика в Астрахани и один социал-демократ в Симбирске. Представителем же в Думе от крайне левых оказался А.Ф. Керенский, выигравший выборы в Вольске Саратовской губернии. Помимо него депутатами стали девять прогрессистов, семь октябристов, шесть правых, четыре националиста и один левый (крестьянин из Самарской губернии), примкнувший в Думе к фракции кадетов.

Если в истории России период 1911- первая половина 1914 г. вошел как время нового общественного подъема, то в изучаемом регионе этого не наблюдается. Разгромленные в годы реакции революционные партии продолжали находиться состоянии глубокого кризиса, еще более слабеет деятельность либералов и черносотенцев. Правящая политическая элита, комплектовавшаяся из сравнительно узкого дворянского круга, не считала себя привязанной к какой-либо партии. Даже правые партии ей были не нужны, и она не стимулировала развитие многопартийности, которая медленно умирала. Революционные и лево-либеральные силы все более теряли веру в возможность сокрушения самодержавия, кажущаяся прочность политического строя лишала правых энергии и воли к активным действиям. Политическая деятельности из массового феномена стала уделом убежденных одиночек. В Среднем и Нижнем Поволжье продолжался период реакции.

В пятой главе «Политические партии в годы войны» показывается продолжение кризиса революционного движения. Его единственными представителями оказываются большевики, по-прежнему дезорганизованные, без прочных связей с пролетариатом. Ликвидаторы и эсеры отказываются от ставки на революцию и, в основном занимая оборонческие позиции, на время войны прекращают борьбу с самодержавием. Октябристы исчезают с политического горизонта региона, зато активизируются кадеты, которые впервые становятся реальным центром объединения антиправительственных сил. Активны и черносотенцы, но широкого отклика в обществе их пропаганда не имеет.

Война привела к промышленному росту Среднего и Нижнего Поволжья, создаются крупные предприятия, работавшие на войну, такие как казенный Трубочный завод в Самаре. Меняется социальный состав работников: растет доля женщин и подростков, представителей зажиточных слоев, спасавшихся от армии. Одновременно в регион эвакуируются предприятия из западных губерний, вместе с ними появляется более грамотный, опытный и революционно настроенный пролетариат. Все это вело, с одной стороны к увеличению носителей революционной активности, но с другой стороны основная масса рабочих по разным соображениям совершенно не поддавалась на революционную пропаганду. Это отличало ситуацию от реалий 1905-1907 гг., когда радикальное мировоззрение распространялось в толще пролетариата.

Война активизировала деятельность партий. Затягивание войны, поражения армии, ухудшение жизни в тылу породили надежду на уступки со стороны власти, а быть может и на ее ликвидацию. Эти настроения пробудили к жизни кадетов, большевиков и меньшевиков. Соответственно, почувствовав опасность, встрепенулись черносотенцы.

Социал-демократы окончательно раскололись на большевиков и меньшевиков. Ликвидаторы доминировали в Астрахани, большевики в Саратове, в Самаре силы были примерно равны. Небольшая интеллигентская группа большевиков Саратова, подобно ликвидаторам, не стремится к возрождению подпольной организации, ведет работу в легальных обществах, в 1915 г. издает «Нашу газету», в 1916 г. выпускает легальный сборник «Под старым знаменем». Только большевики Самары несколько раз предпринимают попытки нелегально организоваться (последняя в августе-сентябре 1916 г.), но каждый раз это приводило только к новым арестам. Выступая против войны, большевики не выдвигали лозунгов поражения своего правительства и перерастания войны в гражданскую. Антивоенная агитация имела малый отклик у населения.

В отличие от большевиков, ликвидаторы стояли за участие рабочих в рабочих группах ВПК, биржах труда и т.д. Выступали они и за рабочий съезд, который должен был заменить подпольную партию. Они считали ведущей общественной силой буржуазию и призывали рабочих учиться у нее организации. Буржуазный класс виделся им в качестве будущего носителя власти, а пока этого не произошло, ликвидаторы стремились вписать рабочее движение в политическую систему самодержавия. По отношению к войне они занимали оборонческие позиции, считая, что победа Германии нанесет смертельный удар по рабочему движению России. Сильная ликвидаторская группа в Самаре во главе с А.И. Кабцаном добилась участия пролетариев в рабочих группах ВПК. Ликвидаторами в 1915-1916 гг. издавалась легальная газета «Наш голос (Голос труда, Голос)». В конце 1916 г. ликвидаторский актив Самары был арестован.

Эсеры во всех четырех губерниях так и не объединились в подпольные организации, а большинство из них и не стремилось к этому. Их антиправительственная деятельность дальше разговоров, как правило, не шла. Только в Самаре эсеры подготовили и распространили три листовки, что привело к новым арестам и без того малочисленного (15-20 человек) эсеровского сообщества города. С конца 1916 по начало 1917 г. в Самаре выходила легальная газета «Вести». Большинство эсеров заняли оборонческие позиции и лишь в Самаре существовала сильная интернационалистская группа Н.А. Бражника. Эсеры периода войны – это небольшие интеллигентские группы, мало похожие на те грозные организации 1905-1907 гг., проводившие теракты и экспроприации, наводнившие уезды своей литературой. Можно согласиться с мнением критиков ПСР со стороны РСДРП, отмечавших неспособность эсеров к постоянной обыденной политической работе, их быструю «зажигаемость» и еще более быструю «затухаемость». Потеряв крестьянство, эсеры не приобрели рабочих. Кроме того эсеры истощили свои силы на проведение громких, но с точки зрения революции бесполезных акций, которые только вырывали из их среды наиболее решительных деятелей. Остались конформисты, боящиеся арестов и не верящие в скорую революцию.

С уходом октябристов с политической арены Среднего и Нижнего Поволжья, кадеты остались единственной либеральной партией. Как и прежде, кадеты стремились объединить вокруг себя антиправительственные силы. В 1915 г. Поволжский областной съезд партии постановил войти в блок меньшевиками. В реализации политики Прогрессивного блока при участии приезжающего в Саратов А.Ф. Керенского здесь проходят частные совещания с участием эсеров, меньшевиков и большевиков. Ядром таких совещаний выступали кадеты. Региональные кадеты резко критиковали центральную власть и заявляли о желательности и спасительности для России революции. Кадеты активно участвуют в легальных организациях, в том числе в Земгоре, издают газеты: «Саратовский листок» и «Волжский день» в Самаре. В 1915 г. в Саратове были обысканы два кадета и затем четыре приговорены к высылке из приделов губернии. В отношении войны кадеты заняли оборонческие позиции.

Черносотенцы оставались влиятельной политической силой. В Саратове 17 июля 1914 г. на патриотическую антиавстрийскую манифестацию они собрали около 10 000 человек. Численность саратовских отделов Союза имени Михаила Архангела и дубровинского СРН составляла по 1 000 человек, не считая отделов и подотделов в губернии. Война не ликвидировала кризисные явления в националистическом движении. В Саратове в 1916 г. на почве борьбы за лидерство отдел дубровинского СРН раскололся на два враждебных отдела, падают тиражи «Волги» и «Саратовского вестника, в силу чего «Волга» была передана Обществу поборников народного просвещения и потеряна для черносотенцев. Реальную активность проявляли лишь националисты в Саратове. Их организации помогали раненым и семьям солдат, отправляли посылки на фронт. Отдел дубровинского СРН имел в городе две чайные, отдел Народного союза имени Михаила Архангела чайную-читальню. В остальных губернских центрах их отделы существовали больше на бумаге. В Астрахани вся их деятельность сводилась к отправлению Н.Н. Тихановичем-Савицким многочисленных телеграмм властям, в том числе Николаю II с призывом к установлению диктатуры. По отношению к войне националисты выступили как оборонцы и считали большевиков немецкими агентами.

Перед февралем 1917 г. реальную угрозу для власти представляли не революционные силы, как это было в 1905 г., а либералы. С точки зрения действительной политической деятельности революционный фланг сильно поредел. Эсеры и меньшевики перешли от революционности к эволюционности и даже многие большевики по действиям мало отличались от ликвидаторов. Исключение составляли большевики Самары, пытавшиеся возродить подпольную организацию и работу. Немногие активные радикалы были на контроле у жандармов и их начинания легко было ликвидировать. Связей с деревней не имелось совсем, а с рабочими образца войны были слабы.

Кадеты же, были составной частью местных политических элит, играли важнейшую роль в Прогрессивном блоке, их политическое значение выросло. Стоящая за их плечами либеральная буржуазия в войну стала более организована и решительна в борьбе с правительством Николая II и им самим. Соседями кадетов по выросшему либеральному флангу стали меньшевики и эсеры.

Если революционный фланг значительно уменьшился, а либеральный вырос, то правый фланг остался практически неизменным, что оказалось недостаточным для консервации политической системы.

В заключении подводятся итоги работы, делаются обобщения и выводы, даются рекомендации по дальнейшему исследованию данной научной проблематики.

Особенности социально-экономического развития региона создавали питательную почву для деятельности различных партий. В 1907 г. партии вступили не считая, что вопрос о судьбе революции решен. Отсюда большие усилия, которые прикладывали различные политические силы для продолжения или разгрома революции, их значительная политическая активность, острота межпартийных отношений. Все партии имели значительное число членов: по региону от 1 600 у РСДРП до 4 400 у СРН и близкой к нему Народной монархической партии в Астрахани. Исключение составляли малочисленные группы максималистов и анархистов.

Радикальный вариант решения существующих проблем предлагали организации ПСР, РСДРП, а также максималисты и анархисты. Слабость жандармских органов, постоянный приток новых членов, надежды на продолжение революции и ее победу позволили эсерам и социал-демократам в наиболее революционных Самарской и Саратовской губерниях оставаться организованной силой до 1908 г.

Организационный разгром, постоянные аресты (всего 1099), возникшая оторванность от рабочих и тем более крестьян, изменение ситуации в стране оказались серьезными вызовами, на которые нужно было дать адекватные ответы. Предлагавшиеся решения принципиально меняли взгляд на партийную деятельность. Подпольная работа объявлялась бесперспективной и ненужной, исчезала необходимость в тайных типографиях и кружках, печатании листовок и даже самой силы, организующей нелегальную работу, т.е. существующей партии. Это раскололо РСДРП на ликвидаторов и их оппонентов, главными из которых были большевики. Однако расхождение оказывалось стратегическим, а не тактическим, так как в реальной политической практике и сторонники В.И. Ленина сосредотачивались на работе там, где только и можно ее вести – в легальной сфере. Можно предположить, что если бы революция произошла не в 1917 г., а позже или ее не случилась бы вообще, то значительная часть большевиков не только фактически, но и формально перешла бы на позиции ликвидаторства, или, что тоже самое, европейской социал-демократии. Сторонники подпольной работы и подготовки революции оказались бы в подавляющем меньшинстве.

Возможную эволюцию большевиков в реальности к 1917 г. проделали эсеры, которые столкнулись со своим специфическим вызовом – потерей опоры на крестьянство и необходимостью поиска новой общественной страты. Они формально не отказывались ни от террора, ни от социализма, ни от революции, но фактически небольшие интеллигентские партийные кружки вели легальную деятельность, и это находилось в рамках приемлемого для них.

Максималисты и анархисты представляли из себя полууголовные сообщества, которые меняться в принципе не могли, как деятельность вора не может выйти за рамки воровства. Их девиантная политическая практика имела слабые связи с идеями революционного движения и отталкивала от себя основную массу населения. Поэтому основным вызовом для них являлась репрессивная политика властей и ликвидировать их, как политические силы было достаточно легко, так как их число было конечным. По отношению к ним оказались справедливы слова В.К. Плеве, который говорил, что с революционным движением можно покончить, так как можно арестовать всех революционеров.

Лево-либеральную альтернативу предлагали кадеты. Первоначально их преследовали неудачи: они не смогли объединить вокруг себя социал-демократов и эсеров, им не удалось убедить население в том, что их программа изменения политического, экономического и социального строя единственно выполнимая, они не стали большинством в Государственной Думе. На свои вызовы кадеты ответили тактикой выжидания, что бы в нужный момент, используя свое влияние на местах стать гегемоном общественного движения. Эта линия в перспективе оказалось выигрышной для них. В 1915 г. их партия становится главной действующей антиправительственной силой.

Право-либеральную политику исповедовали октябристы. Партия дублировала позиции власти, которая с задачей сохранения монархии на принципах манифеста 17 октября справлялась сама. Национализм и антисемитизм, присущий октябристам более ярко представляли черносотенцы. Октябристы оказались просто лишними, и в этом был их вызов. Они пытались ответить на него, связав себя лично с П.А. Столыпиным, но это не решило проблему. Найти достойный ответ они так и не смогли и в годы войны как партия прекратили существование.

Консервативную тенденцию воплощали черносотенцы, у которых она сочеталась с национализмом и антисемитизмом. Такие идеи не были связаны с каким-либо классом или сословием, поэтому черносотенцы отличались социальной всеядностью. Но можно сказать, что консерваторы сами законсервировались как политическая сила. Через все изменения 1907-1917 гг. они прошли практически не меняясь, как идеологически, так и организационно. Черносотенцы уже к 1907 г. достигли пределов роста и новых социальных ресурсов у них не имелось. Серьезных вызовов они не испытывали и единственной проблемой для них оказалась негативная реакция властей на критику ее действий.

Деградация многопартийности, начавшаяся после установления в регионе реакции в 1908 г. была приостановлена мировой войной. Ее начало явилось точкой бифуркации, когда стала происходить смена установившегося режима работы системы российской власти в сторону складывания и нарастания кризиса верхов. Это изменило условия, в которых существовали сохранившиеся партии. Происходит оживление их деятельности. К этому времени политический спектр многопартийности серьезно изменился. Радикальная и право-либеральная тенденции не выдержали проверку временем и к 1917 г. в регионе в качестве действительных политических направлений имелись только лево-либеральная и консервативно-националистическая. Потребуется еще одна бифуркация, начавшаяся в феврале-марте 1917 г., что бы изменить сложившуюся расстановку сил.

В Поволжье, в отличие от начала XXI в., к февралю 1917 г. отсутствовала одна доминирующая по своему влиянию партия. Успех партий зависел от целого ряда причин: от соответствия их программ и тактики действий стремлениям значительных и (или) влиятельных социальных групп, от отношения к ним власти, от умения вовремя менять тактическую линию. Н одна из партий не смогла соответствовать всем требованиям.

Существующие партии возникли «снизу», партии же, созданной «сверху» в начале XX в. не имелось. Политический опыт начала XX в. показывает, что сильная авторитарная власть не нуждается в самостоятельных политических партиях. Ее устраивает только полностью управляемая псевдопартия, являющаяся подразделением правящих верхов. Во всех остальных случаях позиция властей колеблется прямых от репрессий до скрытого противодействия.

На вымирание обречены партии, не имеющие прочной опоры в каком-либо общественном слое. Социальная распыленность, стремление совместить интересы разных групп населения приводит к невоспринимаемости данной партии всеми социальными слоями.

Нерешаемость властями проблем общества ведет к заинтересованности правящих верхов в создании образа врага, внутреннего или внешнего, якобы главного виновника неурядиц страны. В силу этого самодержавие с одной стороны поощряет деятельность националистических объединений, но с другой решительно пресекает попытки националистов давать оценки политике властей.

В условиях, когда отсутствует реальная перспектива прихода к власти, революционные силы начинают дрейф в сторону либерализма, стремясь стать легитимной частью существующей политической системы, добиваясь от власти лишь отдельных уступок. Фактическим гегемоном общественного движения на этом этапе становятся не изменявшие своей политической программе классические либералы. Деятельность антиправительственных сил в условиях авторитарного полицейского государства не может быть успешной до тех пор, пока в силу ряда причин, не начнется кризис верхов, ослабление и дезорганизация власти.