Geum.ru

Понятие социального капитала и феномен многодетности сайко ульяна валерьевна

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
ПОНЯТИЕ СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА И ФЕНОМЕН МНОГОДЕТНОСТИ


САЙКО УЛЬЯНА ВАЛЕРЬЕВНА

ГО ВПО Самарский государственный университет, Самара, Россия

ulyana71@yandex.ru


В настоящее время Россия переживает кризис народонаселения, который не связан ни с войнами, ни с моровыми поветриями. По данным демографов ежегодно страна теряет 700-800 тыс. человек, что сопоставимо с населением одного большого российского города или региона. Значительные изменения в состоянии репродуктивного поведения семей и индивидов связаны с социальными процессами. Изменения в динамике рождаемости актуализировали поиск детерминант и факторов, влияющих на состояние репродуктивного поведения. В этой связи интересна взаимозависимость между характером репродуктивного поведения и наличием социального капитала современной семьи. Данная статья представляет собой анализ возможности использования понятия социальный капитал для рассмотрения многодетности как социального феномена.

Если взять во внимание российский медийный и обыденный дискурс, многодетность фигурирует как непреложная ценность. Но столь ли очевидно позитивное отношение наших сограждан к многодетности? По данным исследований Фонда «Общественное мнение» [7] проведенного 25-26 ноября 2006 г. в 100 населенных пунктах 44 областей, краев и республик России и охватившего 1500 респондентов, почти две трети россиян уверены, что три ребенка в семье – это много, а с тем, что четверо детей – это многодетная семья, согласны более чем три четверти респондентов.

Образ многодетной семьи, который существует в сознании россиян, является далеко неоднозначным. Такие семьи ассоциируются как со счастливой, полнокровной семейной жизнью, так и с нищетой и лишениями. Причем зачастую позитивные и негативные ассоциации с оказывались тесно сплетенными в сознании одного человека. Также неоднозначным является и мнение о сравнительной легкости или трудности воспитания детей в многодетных семьях по отношению к малодетной семьям: 49% респондентов отметили, что труднее, 32% – что легче. Такое распределение мнений, на наш взгляд, может быть интерпретировано как отсутствие общепринятой точки зрения о том, выгодна ли для родителей многодетность, или же она обременительна. А вот относительно того, как многодетность семьи сказывается на карьерных шансах детей, сомнений значительно меньше. Более половины опрошенных (57%) считают, что выходцам из многодетных семей добиться успеха в жизни сложнее, чем выходцам из семей обычных. Говоря о трудностях многодетности, участники опроса главным образом подчеркивали нужду и лишения, а о достоинствах – психологический климат и чувство сплоченности. Большинство участников массового опроса (65%), отвечая на вопрос, в каких семьях сегодня чаще бывает много детей, склонялись к мнению, что в неблагополучных. Противоположной точки зрения, что многодетная семья – это, как правило, семья благополучная, придерживаются 14% опрошенных. По результатам анализа ответов, складывается впечатление, что подчас чувство одобрения, уважения, восхищения многодетными семьями у людей возникают скорее потому, что многодетность представляется своего рода героизмом, но вовсе не потому, что они считают многодетность благом для членов самой семьи. Не исключено, что здесь мы имеем дело со столкновением идеального образа многодетности (а возможно, фасадной, некогда заученной ценностной установки: чем больше детей, тем лучше) и представлений о том, как многодетность вписывается в современные жизненные реалии – в частности, как она уживается с современной концепцией родительства.

Представления же россиян о родительской ответственности и обязанностях довольно ясно свидетельствуют, что многодетность является не самым одобряемым и приветствуемым репродуктивным выбором. Согласно этим представлениям родители должны обеспечить своему чаду отдельную комнату, хорошую школу, развивающие кружки и секции, вуз, медицинское обслуживание, желательно – квартиру на свадьбу, а кроме того – собственное время и внимание. Чего часто не могут дать родители детям в многодетных семьях. Получается, что ценность многодетности плохо совмещается в сознании наших сограждан с тем фактом, что родители обязаны «поднять» детей, поставить их на ноги.

Опираясь на объективные данные о положении многодетности в Российской федерации, необходимо отметить следующее. По данным переписи 2002 года в  России насчитывалось 1 396 078 многодетных семей, что составляло 2,6% от общего числа домохозяйств, включая домохозяйства из одного человека. Как сообщалось в докладе на II Всероссийской конференции «Многодетная семья в современной России» [4]. Уровень многодетности весьма существенно различается по регионам. Диапазон доли многодетных (от общего числа домохозяйств) достаточно велик: от 53,4% в республике Ингушетия до 1% в городе Санкт-Петербурге. Причем, только в 4 регионах она была выше 10% от общего числа домохозяйств (Чеченская Республика, Республика Дагестан, Республика Тыва, Республика Ингушетия). В этих регионах многодетная семья — это стандарт демографической семейной модели. Еще в семи субъектах Федерации этот показатель колеблется в пределах от 9% до 5%: в Карачаево-Черкесской Республике, Республика Саха (Якутия), Республика Северная Осетия , Республика Калмыкия, Республика Алтай, Республика Бурятия, Читинская область. В десяти регионах удельный вес многодетных домохозяйств составляет 4- 3%% и в 15 регионах — от 3% до 2%.

Таким образом, можно говорить о сложившейся в России (как и ранее в СССР) ситуации распространения двух типов воспроизводства населения: традиционной патриархальной многодетности (особенно заметен в национальных республиках Северного Кавказа) и современного постиндустриального типа воспроизводства с распространением одно -двухдетных семей в большинстве территорий России.

Среди семей, имеющих детей до 18 лет, многодетные составляют 6,6%. Сегодня из всех семей с детьми 65,2% составляют однодетные семьи. В многодетных семьях воспитывается 15,7% всех детей в стране. Эти цифры значительно ниже аналогичных показателей в 1989 году, когда каждый пятый ребенок воспитывался в многодетной семье.

Анализируя повседневную жизнь многодетной семьи, авторы исследования отмечают следующее:
  • опираясь на два индикатора благосостояния, которые дают разные оценки уровня текущего экономического благосостояния домашнего хозяйства: наблюдаемые текущие денежные доходы и располагаемые ресурсы, учитывающие все денежные и неденежные поступления домохозяйств, отмечено, что у данного типа семей доходы составляют 43%, а располагаемые ресурсы — 50% от среднероссийского уровня;
  • многодетные семьи отличаются максимальным риском и глубиной бедности;
  • в многодетных домохозяйствах значительно ниже уровень экономической активности и вдвое выше уровень безработицы;
  • отмечается относительно низкий образовательный потенциал и, прежде всего, дефицит профессионального образования. По характеристикам профессиональной подготовки члены семей с 3 детьми заметно уступают членам малодетных семей, а представители ячеек с 4 и более детьми отличаются настолько сильно, что есть основания говорить о большинстве этих семей как об особой группе;
  • благоустройство жилищных условий меняется в зависимости от количества детей в домохозяйстве. В лучшем положении те, у кого всего один ребенок — 58,1% из них имеют жилье со всеми удобствами и 26,1% — без удобств. Далее положение становится заметно хуже уже в семьях с двумя детьми. У многодетных домохозяйств ситуация близка к критической: проживают без удобств, имея троих детей, — 55,3% таких семей, а четверых и более — 68,5% .
  • анализ субъективных оценок здоровья выявил следующую закономерность: чем выше уровень многодетности в той или иной группе населения, тем меньше разница в здоровье детей из этих групп, т.е в регионах, где многодетность является распространенным явлением, жизненный уклад, поведение, условия жизни детей из этих семей не являются чем-то исключительным и не сильно отличаются от жизни детей в семьях с 1 -2 детьми. И, наоборот, в тех поселениях, например, в крупных городах, где многодетные семьи являются исключением из правила, их жизненные условия и тип поведения, иногда связанный с асоциальными моментами, отличается от жизни семей с 1-2 детьми;
  • по структуре питания многодетные семьи отличаются несбалансированным питанием: преобладанием углеводов и недостаточностью белков животного происхождения.

На наш взгляд такой анализ повседневной жизни многодетных семей определяется в большей степени проблемным взглядом на данный феномен. И, возможно, такой взгляд является определяющим с точки зрения сложившихся в обществе норм малодетности. Однако для формирования полноты картины необходимо использование ресурсного подхода, который, на наш взгляд, возможен с использованием понятия социального капитала. В 1998 г. в издании, в котором публикуются наиболее актуальные обзоры состояния теории на данное время, «Annual Review of Sociology», была опубликована обзорно - аналитическая статья Алехандро Портеса «Социальный капитал: его происхождение и применение понятия в современной социологии». В ней автор отмечает, что идея социального ресурса общественных слоев, групп и индивидов в разных контекстах и под разными наименованиями рассматривается со времен Конта и Дюркгейма, Маркса и Парсонса. Популярность и "энтузиазм" в обращении к этой методологии объясняется ее чрезвычайной адекватностью к исследованию и пониманию многообразных социальных процессов нашего времени. Актуальность данного подхода, по мнению В.А Ядова, определяется таким качеством как комбинаторика многообразных компонентов социального ресурса (суммарно — социального капитала) [11]. Социальный капитал в этой связи, становится универсальным методологическим инструментом отлично "работает" в любом эмпирическом исследовании, где всегда возникает проблема ранжирования «респондентов» по их социальному статусу, который складывается не только из принадлежности к имущим или неимущим, к возрастной когорте или проживанию в мегаполисе или на селе и т.д., но именно из "гештальта" множества такого рода составляющих плюс индивидуально-личностной рефлексии.

Что такое «социальный капитал» и каковы его возможности применительно к анализу многодетности.

Концепция социального капитала по количеству ссылок, референций и интерпретаций по ее поводу является одной из новейших и популярнейших в современной социальной науке, в том числе и в социологии. Вместе с тем, показателен тот факт, что в аналитических материалах, посвященных социальному капиталу, авторы ссылаются на зарубежных авторов, большинство работ которых еще не переведены на русский язык. Это говорит, на наш взгляд, о новизне данного подхода для отечественной социологии.

Впервые термин “социальный капитал” использовал американский исследователь Л.Дж.Ханифан в 1920 году в дискуссии по поводу общественных центров в сельских школах для определения “субстанций, важных в повседневной жизни людей”. Такими “субстанциями”, согласно Ханифану, были солидарность и социальные связи между теми, кто образует социальную группу [2]. В дальнейшем категория социального капитала получила более глубокую концептуализацию.

Самое общее определение социального капитала можно сформулировать следующим образом: преимущество, создаваемое положением индивида в структуре отношений.

Классификация подходов к рассмотрению социального капитала возможно по ряду оснований. Возможно использование деления на микро, мезо и макро уровни. Феномен социального капитала на микроуровне, понимаемого как совокупность реально и потенциально имеющихся ресурсов, которые актор использует, пользуясь своим членством в социальных сетях, отмечают С.П.Боргатти, К.Джонс и М.Г.Эверет[13]. Такое понимание социального капитала продолжает традицию, сформировавшуюся в западной социологии в начале 1970-х годов. Тогда, по утверждению упомянутых авторов, аксиоматическим стало утверждение о том, что отношения между индивидами служат источником материальной, информационной и эмоциональной помощи. В этом смысле исследования социального капитала продолжают традицию, предложенную нобелевским лауреатом 1992 года Г.С.Беккером. В дальнейшем микроуровневое трактование социального капитала развивали такие авторы, как П.Бурдье, У.Бейкер, П. Дж Маджио, Р.Барт, Б.Веллман, Н.Лин. Сторонниками макроуровневого понимания социального капитала являются такие авторы, как Р.Патнам, М.Пелдем, М.Шифф, Ф.Фукуяма и ученые, впервые введшие термин “социальный капитал” в научный оборот — упомянутый выше Дж.Л.Ханифан и Дж.Якобс, рассматривавшая социальный капитал в контексте феномена урбанизма и соседства. По мнению Боргатти, Джонса и Эверета [13], макроуровневый подход берет начало в традиции, связанной с именами таких классиков, как А.Смит и А. де Токвиль, которые, хотя и не употребляли термин “социальный капитал”, безусловно, применили бы его сегодня [2]. Носителем социального капитала на мезоуровне выступают общности индивидуальных акторов [2; 8]. Обстоятельство, позволяющее говорить о неразрывной связи между социальными капиталами индивидуального и группового уровней, заключается в том, что и индивидуальный социальный капитал и групповой социальный капитал мезо и макроуровня заключаются в социальных связях. Очерченный дискурс обогащается М.Пелдем, который определяет социальный капитал как “клей, позволяющий мобилизовать дополнительные ресурсы отношений на основе доверия людей друг к другу” [14, с.629]. А.Портеси и Дж.Сенсенбреннер предалагают: «[Социальный капитал] ... это ожидания относительно социального действия в рамках коллектива, влияющие на ... поведение членов этого коллектива» [15, c. 1323]. Это определение схватывает динамичный, интеракционный характер социального капитала, акцентируя механизмы его воспроизводства в повседневной жизни социального организма.

Возможна и классификация теорий социального капитала по критерию экзо/эндогенных факторов изменения социального капитала [12]. Руководствуясь этим критерием, выделяются два «чистых» типа теорий социального капитала, а именно: 1) теории, учитывающие влияние сугубо экзогенных факторов 2) принимающие во внимание влияние исключительно эндогенных факторов. Первая группа ориентирована в большей степени вовне и соединяет индивидов, принадлежащих к различным социальным группам. Это соединяющий (англ. bridging) социальный капитал, представленный Р.Д. Патнэмом. Эта форма социального капитала благоприятна для поиска способов использования внешних ресурсов и распространения или получения информации. Другая группа включает понимание охватывающий (англ. bonding) капитал, ориентирован внутрь социальных структур и укрепляет связь внутри группы, также выделяют общинный (англ. communal) и связывающий (англ. linking) социальный капиталы. Однако т.к. на действия коллективного субъекта воздействие оказывают как внешние связи, так и структура его внутренних отношений, большинство авторов выделяют третью группу социального капитала - социальный капитал, основанный на внутренних и внешних связях группы [16].

В качестве основных характеристик социального капитала Л. Араухо и Дж. Истон [8] выделяют следующие

• Целесообразность - множество социальных связей перерастают в социальный капитал только тогда, когда эти связи помогают личности достичь определенной цели.

• Сознательность – актор должен осознать, что он пользуется социальным капиталом, иначе преимущества не создают социального капитала.

• Формирование на основе существующих социальных структур.

Говоря о структуре социального капитала, как правило, выделяются следующие элементы - социальные сети, общие нормы, ценности и убеждения, также два обязательных для формирования социального капитала фактора – доверие и правила [1;2;3;8;13;16].

Как Бурдье, так и Коулмен подчеркивали «неуловимость» социаль­ного капитала по сравнению с другими формами капитала. В то время как экономический капитал лежит на банковских счетах, а человечес­кий капитал сосредоточен в головах людей, социальный капитал при­сущ социальной структуре взаимодействий. Социальный капитал — ре­сурс, который актор постоянно должен соотносить со своим окружением. Индивид обладает социальным капиталом по отношению к другим, и эти другие должны действительно являться источниками удовлетворения его потребностей [3].

Таким образом, теория социального капитала позволяет рассмотреть и оценить изучить ресурсы группы (в нашем случае – семьи), выявить элементы, которые явля­ются критическими для их использования, и исследовать их перераспре­деление в каждом отдельном случае. С помощью концепции социаль­ного капитала удастся показать, как организационные ресурсы комбинируются с другими ресурсами на разных уровнях обобщения и в разных системах поведения и к каким результатам это приводит. Причем, концепция социального капитала позволяет подсчитать результаты на уровне индивидуальных акторов и одновременно осуществить микро-, мезо- и макропереходы без ус­ложнения и детализации структур.

Какой социальный капитал в значительной мере влияет на репродуктивное поведение? Прежде всего, социальный капитал семьи, который Дж. Коулман определил как отношения между детьми и родителями [6, 132]. Наблюдаемые в последние десятилетия процессы, связанные со снижением ценности семьи, ее нуклеаризацией, разрушением прочности семейно-брачных отношений, распространением малодетности, безусловно, отражаются на состоянии социального капитала семьи. Источниками накопления социального капитала выступают: наличие законно-оформленного брака; продолжительность и устойчивость брака; расширенный тип семьи; семейно-родственные связи и их прочность; поддержание семейно-родственных отношений; сохранение национальных традиций; длительное проживание в определенной местности; уверенность в будущем и др.

Следует отметить, что объем и качество социального капитала влияет на реализацию репродуктивных планов, в то же время характер репродуктивного поведения может отразиться на состоянии социального капитала.

Социальный капитал, представляя собой совокупность реальных или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью отношений взаимного знакомства и признания – иными словами, с отношением родительства и родства в семье. Именно семья дает своим членам опору в виде коллективного капитала, «репутации». Эти отношения могут существовать только в практическом состоянии, в форме материального или символического обмена, который способствует их поддержанию. Будучи оформлены социально и гарантированы общим именем (именем семьи) они более или менее реально приводятся в действие, а затем поддерживаются и контролируются в процессе обмена. Если объем социального капитала, коим располагает данный агент, зависит от размера сети связей, которые он может эффективно мобилизовать, и от объема капитала (экономического, культурного или символического), которым, в свою очередь, обладает каждый из тех, кто связан с группой, то размер социального капитала многодетной семьи должен быть социально значимым [8].

На наш взгляд понятие социального капитала позволяет артикулировать вопросы и, возможно, получить на них ответы по следующим параметрам: каким образом формируется и как проявляет себя социальный капитал многодетной семьи, каковы его источники, на какой фазе жизненного цикла семьи это происходит, и кто является реципиентом и донором данного капитала.


Литература
  1. Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. 2002. Том 3. № 5. С.60-74.
  2. Демкив О. Социальный капитал: теоретические основания исследования и операциональные параметры // Социология: теория, методы, маркетинг. 2004. N 4. с. 99-111
  3. Градосельская Г.В. Сетевые измерения в социологии. М. 2004. 240с.
  4. Доклад на II Всероссийской конференции «Многодетная семья в современной России» //Под ред. Л.Н. Овчаровой, Л.М. Прокофьевой. – М.: ИСЭПН РАН, 2008. Источник: Демография.ру
  5. Есимова А ссылка скрыта. // источник ссылка скрыта
  6. Коулман, Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. 2001. № 3. С. 121-139.
  7. Многодетная семья отчет об опросе населения от 30.11.2006 базы Фонда "Общественное мнение"// источник ссылка скрыта
  8. Социальный капитал организации: методология исследования/ Мачеринскене И., Минкуте-Генриксон Р., Симанавичене Ж.- // Социол. исслед. - 2006. - № 3. - С. 29-39.
  9. ссылка скрыта В. Социальный капитал в социологической перспективе: теоретико-методологические аспекты исследования // ссылка скрыта. 2004.  N. 2. с. 24-41
  10. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее, М., «Классика-XXI», 2007 г., с. 60-61.
  11. Ядов В.А. Социальный ресурс индивидов и групп как их капитал: возможность применения универсальной методологии исследования реального расслоения в российском обществе // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М.: МВШСЭН, 2001.
  12. Adler P.S., Kwon S.W. Social Capital: Prospects for a new concept // Academy of Management Review. 2002. Vol. 27. № 1. P. 17-40.
  13. Borgatti S.P., Jones C., Everett M.G. Network Measures of Social Capital // Connections. - 1998. - 21(2). - Р. 27–36
  14. Paldam M. Social Capital: One or Many? Definition and Measurement // Journal of Economic Surveys. — 2000. — Vol. 14. — Is. 5. — Р. 629–654.
  15. Portes A., Sensenbrenner J. Embeddedness and Immigration: Notes on the Social Determinants of Economic Action // American Journal of Sociology.—1993.—Vol. 98.—№6 (May). — Р. 1320–1350.
  16. Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon and Schuster, 2000 с. 240