Geum.ru

Гильдия лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам Общество любителей российской словесности

Вид материалаМонография
Глава 3. ВЛИЯНИЕ РУНЕТА НА ВНЕСЕТЕВУЮ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
Сайт же, особенно с новостями, в отличие от газеты живет в «реалтайме», то есть у него нет «номеров» и, следовательно, «дедлайно
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   29

Глава 3. ВЛИЯНИЕ РУНЕТА НА ВНЕСЕТЕВУЮ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

3.3.1. Языковой вкус интернет-эпохи в России и роль сетевых СМИ


В наши дни в русском литературном языке отмечается ряд интересных тенденций. Это, прежде всего, демократизация всего языка в целом, либерализация языковых норм и литературных стандартов, (что ярче всего проявляется в устных текстах средств массовой информации), снижение грамотности под «разрушительным натиском образованщины» (Апресян. Цит. по: Караулов, 1991: с.38), намеренно карнавальное пренебрежение литературной нормой (см. Костомаров, Бурвикова, 2001), изменения в психологической установке масс, пользующихся русским языком (что ведет к неизбежным изменениям в их языковом вкусе или языковом чутье) (Костомаров, 1999: с.12).

В широком смысле под вкусом следует понимать совокупность идейных, эстетических, психологических и иных предпочтений человека в отношении тех или иных явлений общественной жизни: языка, культуры, искусства и т.д. Проблема вкуса все больше привлекает внимание ученых и деятелей культуры, озабоченных снижением культурного уровня массовой аудитории. Так, Евгений Евтушенко в статье «Порядочный порядок», опубликованной в «Литературной газете» (17-23 марта 2004 г. №19, с.12), размышляя о низком уровне современного вкуса, приводит высказывание Пастернака о том, что плохой вкус, в конечном счете, не может не отражаться на морали человека. В.Г.Костомаров приходит к выводу о том, что вкус как «способность интуитивно оценивать правильность, уместность, эстетичность речевого выражения» является категорией речевой культуры (Костомаров В.Г. 1999: с. 29). «Проявляясь индивидуально, вкус отражает в своем развитии динамику общественного сознания и объединяет членов данного общества на данном этапе его истории (Там же: 30).

В таком случае, языковой вкус, призванный отражать характер эпохи, ведет в Рунете к избавлению от «штампов», обновлению способов, приемов и средств выражения мыслей и определения понятий в соответствии с требованиями соответствующей эпохи («Число пользователей мобильной «аськи» удвоилось» (RBC, 12/2/04)). Установки языкового вкуса в его стремлении к демократизации и свободе выражения совпадают сегодня с главными постулатами интернет-сообщества, провозглашающего вольное самовыражение и демократичность во всем («Кто будет «рулить» Интернетом?» (Ytro.ru, 3/07/03)). Узнаваема в Интернете и другая особенность современного языкового вкуса – сочетание двух таких противоположных ориентаций речи, как сближение с разговорностью и поиск новых языковых средств в излишней книжности стиля («В Рунет пришел Ямблер» (Dni.ru, 22/09/03)). Соответственно, начало становления интернет-эпохи в России совпало с поисками нового языкового стиля, с изменением некоторых языковых вкусовых особенностей («Поисковики стараются «перегуглить» лидера» (Сnews.ru, 02.04.04)). Кроме того, параметры вырабатываемых речевых правил поведения в интернет-пространстве, связанные с его психофизиологическими характеристиками, оказались во многом связаны с причинами уже наметившихся языковых тенденций. («Спрашиваете, когда наступит интернет-благоденствие в России?» (Медиаспрут.ру, 29.01.02)).

Стремление к обновлению речевых средств является важным конструктивным принципом языка средств массовой информации, одна из главных задач которых, как известно, воздействие на аудиторию посредством информации. Вербальный компонент текста, несущего эту информацию, несмотря на аудиоряд на радио или видеоряд на телевидении, сохраняет свою принципиальную ведущую роль. Такое распределение «сил» сохраняется и в Интернете, и сетевые СМИ поддерживают стремление к изменению языкового вкуса, ведущего к экспериментам на разных уровнях языка, включая словообразование, лексику и особенно стилистику («Вы что, хотите, что бы мы вас «хостили», «администряли» да еще и живые деньги платили?» (Медиаспрут.ру, 08.02.01)).

Неуклонно снижается градус пафосности публичной речи за счет насыщения ее стилистики элементами устно-бытовой речи, просторечиями и жаргонизмами («Раньше Лотти работала учителем в школе, а Эл был сисадмином в банке» (Газета.ру, 24.09.03)). Поиски нужного слова, повторы и оговорки в речи журналистов призваны стать пометами спонтанности, указывающей на отсутствие долгой подготовки, сопряженной с проверками и цензурными правками («Не все текст на компьютере набрать могут, не то что в Интернете шариться…» (Медиаспрут.ру, 29.01.02)). Такие стилевые изменения влекут за собой диалогизацию, как скрытую, так и явную, которая также усиливает манеру живой разговорности. Тем самым стиль определяет и жанровую модернизацию текстов масс-медиа (Бахтин М. Эстетика словесного творчества, М., 1979, с.243-244). В результате сближения речевой журналистской практики со стилем разговорной речи происходит обновление и строгого литературного канона. Журналистские тексты оказываются прямыми проводниками обиходно-бытовой и окололитературной лексики в литературный язык (см. Приложение №9). По мнению Ю.А.Бельчикова, для современного русского литературного языка вообще характерно интенсивное взаимодействие с просторечием (Бельчиков, 2000. с.104-105).

При этом значительная доля остроты и свежести тех же, например, жаргонизмов в письменных журналистских текстах теряется, а сам жаргонизм постепенно переходит в штамп. (Беликова, 1992).

Все эти процессы не только имеют место в языке сетевых СМИ, но и становятся там более прозрачными, наглядными и потому менее апокалиптическими. Вербальный мир Интернета проявляет и проясняет и достоинства, и пороки журналистской речи. Здесь, как и в традиционном мире, растет роль разговорности не только в общественной, но и в личностной коммуникации (чаты и электронная переписка). Поиск наиболее точных метафор для передачи тонких смысловых и экспрессивных нюансов, придающих акту коммуникации свежесть и остроту, приводит его участников не в книжно-журнальные архивы, а к богатым запасам разговорно-обиходной практики, в которую включаются и профессиональные жаргоны, и молодежный профессиональный сленг (что и наблюдается сегодня при сетевом общении).

Сайт же, особенно с новостями, в отличие от газеты живет в «реалтайме», то есть у него нет «номеров» и, следовательно, «дедлайнов» (Русский журнал, 25.01.02)

В отличие от политических американизмов, употребление которых только затрудняет понимание русскоязычного текста, компьютерно-сетевые заимствования, наоборот, облегчают акт коммуникации для его участников («Такие категории, как человеческое достоинство … ныне являются признаками маргинальности и занимают разве что лузеров» (Русский журнал, 09.04.04)). Если политика навсегда останется высоким уделом избранных, то новые компьютерные и информационные технологии призваны стать техническим подспорьем для каждого члена общества. Следовательно, необходимый минимум техницизмов неизбежно войдет в общеупотребительную лексику. Так, употребление журналистами и общественными деятелями отдельных компьютерно-сетевых лексем также становится признаком меняющегося языкового вкуса россиян («Образ геймера претерпел сильные изменения» (Компьютера.ру, 29.07.01)). И если в начале этого процесса уместно было бы вспомнить слова В.Г.Белинского о том, что в русский язык входит «множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей» (Карманный словарь иностранных слов 1845 года), то в дальнейшем и слова, и понятия компьютерных и информационных техологий в России должны стать и уже становятся русскими. Так, заимствованная лексика компьютерно-сетевого жанра не угрожает засорением общего языка и вполне содействует интернационализации, не покушаясь на национальную самобытность. В связи с тем, что компьютеры должны войти в каждый дом, чтобы стать умными и полезными помощниками, первейшей задачей лингвоэкологов является создание инструкций и практических рекомендаций по использованию компьютерно-сетевых лексем, действительно необходимых для массового освоения компьютера и Интернета («Я могу перечислить массу тем, которые экстерриториальны. Вирусы, спам, взлом, софт, трафик. Хотим мы того или нет, но падение доткомов отразилось на нашем бизнесе в сотни раз сильнее, чем война власти с Гусинским» (Русский журнал, 24.06.03)).

Особенно интересно, с точки зрения онлайн-функционирования русского языка, то, что в процессе активного процесса «фразеотворчества» (по выражению В.Г.Костомарова) эти новации не только проверяются на точность и прочность, но и становятся новейшими идиомами, так сказать, текущего момента («Ярким примером служат нигерийские спамеры, которые умудряются обходить практически любые защитные системы» (Газета.ру, 14.04.04)). Идея о создании словаря ключевых слов текущего момента, высказанная Т.В.Шмелевой, концептуально перекликается с понятием ключевых слов в Интернете (Шмелева, 1993). На пересечении этих двух значений формируется еще одна интересная тема, связанная с функционированием русского языка в Интернете – ключевое слово как характерная примета языкового вкуса интернет-эпохи в России. Во-первых, в словарь ключевых слов текущего момента безусловно должны войти компьютерно-сетевые заимствования, которые вполне соответствуют требованиям, выдвигаемым Т.В.Шмелевой: высокая частотность, текстовое пространство (употребляемость в заголовках), грамматический потенциал, сочетаемость, парадигматика (синонимические и антонимические отношения), онимическое употребление (в качестве названий), употребление в дефинициях, языковая рефлексия (сопровождение оценкой), использование в языковой игре («Microsoft разрешила апгрейдить пиратские копии Windows XP» (Газета.ру, 11.05.04)). Второе значение ключевого слова в Интернете связано с его пониманием как свернутого текста, содержащего в себе многокомпонентность смыслов и позволяющего наиболее адекватно осуществить поиск информации (Рунет, сеть и др.).

Большинство освоенных компьютерно-сетевых заимствований активно участвуют в процессах русского словообразования, что также свидетельствует и об их русскоязычной адаптации, и об их устойчивости в качестве характерных примет языкового вкуса интернет-эпохи в России («Киберсквоттеры ставят рекорды в Рунете» (Internet.ru, 11.01.02)).

В синтаксисе, в связи с усилением разговорных интонаций, возрастает диалогичность, расчлененность высказываний путем парцелляции и сегментации, увеличивается количество эллипсоидных конструкций, имитирующих возобновление и продолжение коммуникативного акта. Особое место занимают номинативные конструкции, которые широко встречаются и в интернет-СМИ, и в синтаксических гипертекстовых структурах лингвистического дизайна веб-страниц (Атабекова, 2003).

Известно, что, в зависимости от числа участников коммуникации, любое высказывание является либо публичным, либо частным, индивидуальным. В средствах массовой информации мы имеем дело именно с публичной презентацией языка и речи. Исторически сложившаяся особенность российской журналистики заключается в ее особенной гражданственно-воспитательной роли. Язык СМИ, речь журналистов в газете, а затем на радио и на телевидении всегда воспринимались массовой аудиторией как образец для подражания. В то же время имеет значение и количественный аспект: потребность в информации вынуждает нас внимательно слушать журналистскую речь, а высокая частотность речевых ошибок влияет на формирование новых речевых навыков, заставляет сомневаться в собственной грамотности и т.д.

Язык СМИ подвергается значительному влиянию других стилей русского языка: и научного, и официально-делового, и, особенно, разговорного. Причем, в силу ряда общественно-политических причин в язык СМИ серьезно вторгается и просторечие, и сленг, и жаргоны не в качестве дополнительной экспрессивно-художественной краски, а как основное языковое средство. Возрастающий с каждым годом ежедневный объем информации сужает задачи СМИ и заставляет журналистов работать преимущественно в информационных жанрах, хотя и те тоже в известной мере нивелируются. Само понятие жанра журналистского текста постоянно размывается и видоизменяется (см. Приложение №6).

В настоящее время журналистский язык, традиционно продолжая рассматриваться обществом как пример публичной речи на грамотном литературном языке, переживает серьезный кризис. (Отдельного разговора заслуживает реклама, в которой часто намеренно искажают грамотное написание слов.) Однако сетевые СМИ могут и должны сыграть позитивную роль в борьбе с общим снижением грамотности. Все тексты, в том числе и журналистские, существуют в Интернете в письменном виде. Психологически отношение автора к письменной форме текста всегда было и остается более внимательным и ответственным. Поэтому, несмотря на упрощение, демократизацию и сближение с разговорным стилем, журналистские материалы в сетевых СМИ являются более грамотными и стилистически верными, чем на радио и телевидении. В то же время имеет значение и количественный аспект: потребность в информации вынуждает нас внимательно слушать журналистскую речь, а высокая частотность речевых ошибок влияет на формирование новых речевых навыков, заставляет сомневаться в собственной грамотности и т.д.

Существенную и постоянно растущую часть Рунета составляет сетевая журналистика, в которую входят и сайты информационных агентств, радио- и телеканалов и программ, и электронные копии бумажных периодических изданий, и собственно онлайновые средства массовой информации. Как и в традиционной журналистике, русский язык в сетевых СМИ, с одной стороны, подвержен разнообразному влиянию, а с другой – сам оказывает воздействие на другие формы существования информации в Интернете. В сетевых СМИ процессы языковых изменений еще раз подтвердили их необратимость. Сегодня необходимо говорить уже не о газетно-публицистическом стиле, а о новом стиле средств массовой информации, который в сетевых СМИ должен обрести свои окончательные характеристики.

Сетевые СМИ сохраняют наиболее чистые характеристики массовой коммуникации: опосредованность общения техническими средствами, ярко выраженная социальная ориентированность общения, организованный, институциональный характер общения, отсутствие непосредственной связи между коммуникатором и аудиторией в процессе общения, повышенная требовательность к соблюдению принятых норм общения, однонаправленность информации и фиксирование коммуникативных ролей, коллективный характер коммуникатора и его публичная индивидуальность, массовая, стихийная, анонимная, разрозненная аудитория, массовость, публичность, социальная актуальность и периодичность сообщений, преобладание двухступенчатого характера восприятия сообщения. В то же время некоторые из этих характеристик безусловно корректируются в связи с новыми возможностями СМИ по гиперструктурированию текстов и интерактивной обратной связью. Функции, типичные для радио- и телевизионного общения, - информационная, регулирующая, социального контроля, культурологическая и социализации личности – свойственны также и Интернету.

Мера эффективности средств массовой коммуникации и информации определяется качеством реализации целей, соответствующих потребностям аудитории в информации и коммуникации с учетом возможностей, которыми располагают и средства массовой коммуникации и информации, и аудитория. К числу эффектов, то есть результатов воздействия на аудиторию, можно отнести утилитарный эффект (удовлетворение от получения информации, необходимой для решения жизненных, практических задач), эмоциональный эффект (удовлетворение от эмоциональной разрядки, компенсация эмоциональной недостаточности), эффект удовлетворения познавательного интереса (когда рецепиент, получив новую информацию, субъективно чувствует себя хорошо информированным), эффект усиления позиции (удовлетворение от информации, подтверждающей мнения, суждения, взгляды человека по какому-либо вопросу), престижный эффект (удовлетворение от информации, утверждающей ценности и позиции социальной группы, к которой принадлежит или хочет принадлежать человек), эстетический эффект (удовлетворение от восприятия прекрасного, от эстетического обогащения) и эффект комфорта (удовлетворение от снятия личностного напряжения). Все эти эффекты в полной мере осуществляет и новая информационно-коммуникативная сфера человеческой жизни и деятельности – Интернет.

Журналистика по своей социальной роли и значимости проникает во все области социальной жизни. В свою очередь, соответственно, журналистика и сама исполняет несколько ролей, наиболее значимыми среди которых являются производственно-экономическая, информационно-коммуникативная, регулирующая и духовно-идеологическая. Общество способно развиваться только при объединении всех его членов во взаимосвязанную систему, в которой каждый осознает и принимает к исполнению свой статус и функции. Объединяющим началом и должна являться журналистика, реализующая таким образом свою информационно-коммуникативную функцию. Участвуя в процессах управления обществом, самоуправления и контроля, журналистика выполняет свою регулирующую роль. Через отражение, формулирование и внесение в массовое сознание определенных представлений, идеологических, морально-нравственных и художественно-эстетических ценностей журналистика становится участницей духовного производства.

Многокачественность и полиаспектность журналистики во многом совпадает с разнообразием информационных, просветительских, воспитательных, регулятивных и гедонистических функций Интернета. Потребность общества в выживании и самосохранении как системы (притом, что обязательным условием его жизнестойкости является непрерывное движение) обусловили в социуме перманентную тенденцию к объединению. Для России задача формирования единого языкового и информационного пространства стала еще более актуальной в настоящее время. Интеграция и объединение необходимы и для духовного возрождения общества. А потребность в развитии невозможна без реализации познавательной функции. В познании Интернет не обладает фундаментальностью науки, но из мозаики публикуемых в нем фактов и суждений складывается вполне достоверная панорама текущей жизни. «Познание в СМИ несет в себе прогноз – предвидение будущего» (Корконосенко, 2001: с.184). Еще больше, чем к СМИ, это суждение можно отнести и к единой информационно-познавательной системе Интернета. В еще большей степени, чем журналистика, Интернет ориентирует потребителя как в познании окружающей среды для корректировки его поведения, так и в информации прикладного и даже утилитарного характера (рекламно-справочная информация). Свои растущие насущные потребности в психологической разрядке, развлечении и релаксации участники социума могут осуществить в Интернете гораздо эффективнее, чем с помощью традиционной журналистики. Свойственные современному обществу гедонистические устремления (и социальная система, и отдельный человек испытывают все большую потребность в том, чтобы жизнь доставляла удовольствие) также реализуются в Интернете на качественно более высоком уровне. Кроме того, Интернет по причине своей отстраненности от индивидуума и его анонимности (система никнеймов в киберкоммуникации) способствует и более совершенному выполнению функции психогигиены (человеку психологически легче довериться далекому и анонимному рецепиенту, чем своему конкретному знакомому – эффект случайного попутчика). Таким образом, современные исследователи видят назначение журналистики в «преобразующем воздействии на практику в соответствии с актуальными интересами общества и человека и целями социального прогресса» (Корконосенко, 2001: с.196). В полной мере тем же самым целям отвечает и Интернет, достигая их в большинстве конкретных случаев более эффективно и адекватно поставленным задачам.

Степень влияния языка Интернета на внесетевую действительность отчетливо проявляется через частотность употребления единиц компьютерно-сетевой лексики в публикациях традиционных, бумажных, СМИ. Их можно разделить на специализированные, познавательные и иронические (нарочито высмеивающие избыточно-насыщенное увлечение компьютерно-сетевым сленгом в речи). В специализированных СМИ, предназначенных для специалистов, естественно, присутствует большое количество варваризмов («Существует целый «клан» профессионалов, чья работа нацелена на то, чтобы сделать ваше пребывание в Интернете как можно более комфортным и успешным. Это специалисты по web-usability» (Мир Интернет, 24.05.01)). Журналисты, пишущие для массового читателя, минимально используют компьютерно-сетевую лексику и описательно объясняют те слова, которые, по их мнению, могут еще оставаться непонятными для широкой публики: Интернет, Рунет, сайт, веб-страница, Сеть и др. Неустоявшееся правописание многих из этих слов снижает грамотность газетных публикаций и актуализирует потребность в нормализации подобных лексем («Недавно в РуНете появился веб-сайт, посвященный знаменитому американскому фантасту Рэю Брэдбери» (журнал «Бинокль», 24.05.01); «В отсутствие заявленной государственной позиции новостная индустрия РУНЕТа вовсю ставит эксперименты по саморегулированию» (Журнал.ру, 09.08.00); «Законопроект возлагает ответственность за публикацию порнографии в рунете на системных администраторов» (Газета.ру, 05.02.04); «Нешуточные страсти кипят в Рунете по поводу выборов кандидатки на поездку в Эквадор, где состоится конкурс красоты «Мисс Вселенная» (Утро.ру, 31.03.04)).

Интернет-реальность как новая сфера функционирования общества и языка закрепляет и продолжает тенденцию демократизации языка. В последнее время общественные настроения меняются вновь, и теперь многие события недавнего прошлого и настоящего воспринимаются со значительной долей иронии. Общество понимает, что без иронии нельзя выжить. Языковое чутье также реагирует на изменения в общественном настроении. Усиливается тенденция карнавализации, которая проявляется, прежде всего, на уровне лексики и фразеологии, а также – отчасти – и словообразования. Наиболее отчетливо это наблюдается и в языковом освоении компьютерно-информационного мира и интернет-реальности. Следовательно, можно говорить и о языковом вкусе интернет-эпохи в России, в формировании которого самое непосредственное участие принимают сетевые и традиционные СМИ («Прорыв Sybase в архитектуре баз данных» (Лента.ру, 07.03.01); «Как люди, сайты живут своей жизнью и, даже умирая, должны быть удостоены неких почестей», – вероятно, думал человек по имени Стив Болдуин, создавший кладбище сайтов, почивших в Инете. Не сами сайты, конечно, а всего лишь их – увы! – мертвые скриншоты» (Известия.ру, 11.07.01)).