Виктор Нидерхоффер

Вид материала

Документы

Содержание Я иду играть Животный инстинкт Игра или жизнь

Подобный материал:

• Виктор Нидерхоффер "Университеты биржевого спекулянта", 4028.13kb.
• Университеты биржевого спекулянта  Виктор Нидерхоффер, 5737.29kb.
• Мир высоцкого (1-6) 1 воспоминания виктор Туров, 221.51kb.
• Тенденции рынка Жилищное строительство Сборно-монолитное каркасное домостроение как, 186.41kb.
• Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3765.51kb.
• Шаубергер Виктор – Энергия воды, 3745.43kb.
• Бойко Виктор Сергеевич Йога. Скрытые аспекты практики, 4262.99kb.
• Востоков Виктор Секреты целителей Востока, 3821.5kb.
• Регулирование процессов трудовой миграции как механизм повышения сбалансированности, 102.28kb.
• Доклад По истории отечества По теме: Личность в истории, 51.16kb.

Я иду играть

Я бегу к дяде Хауи, чтобы тот вызвал на состязание Харвея — второго из лучших игроков в открытки. Они бу­дут играть в игру под названием «Кто ближе к стене».

Когда я был маленький, ценность мальчишки измеря­лась величиной его коллекции открыток. Чтобы достать открытку с портретом Джекки Робинсона, мы готовы были переплыть Атлантический океан. В бруклинском варианте игры «Кто ближе к стене» два игрока усаживаются на тро­туар и по очереди швыряют открытки в стену здания в шести футах от них. Тот, чья карточка приземлится ближе к стене, забирает обе открытки. Чтобы поддержать дядю Хауи, я вручаю ему 200 открыток — более восьмидесяти процентов своей коллекции. Дядя Хауи крепко стискивает карточку двумя пальцами, а потом «выстреливает» ею в сторону стены. Поначалу он выигрывает. Но постепенно карты стираются, теряют упругость, и Харвей начинает брать верх, поскольку пользуется простым броском. Цик­лы меняются — точь-в-точь как на рынках и в азартных играх. Примерно час спустя Хауи теряет все свои открыт­ки и 199 моих. В последний момент он собирается с сила­ми—и выигрывает. Теперь у нас — две открытки. Победи­тель имеет право выбирать, сколько карт должно быть в следующем броске. Хауи говорит: «Две». Предвидя верное банкротство, я начинаю плакать. Хауи не сдается — и отыг­рывает все мои открытки, кроме десяти..

Мы закончили почти так же, как начали. Кровь при­ливает к сердцу и отливает, птицы улетают на юг и воз­вращаются обратно, а к смерти мы подходим почти та­кими же беспомощными, какими были при рождении

на свет. «Каждая биологическая последовательность, будь то цепочка белков в процессе поглощения молекулы са­хара или же сложная экосистема, в которой происходит обмен материи и энергии, проявляет тенденцию к са­морегуляции, подобно паровому двигателю» (Малон Хогленд, Берт Додсон).

Позднее я упрекаю Хауи за то, что он поставил на один-единственный бросок все, что мы имели. Он отвечает: «Если ты собираешься играть, единственный способ это делать — собственно играть. В игре не проигрывает только букме­кер, потому что он все равно получает свои пять процен­тов комиссионных».

Этот совет я не забыл. Зачастую, когда мне чертовски не повезло с какой-нибудь спекуляцией, я тут же делаю еще одну крупную ставку. «Ты идешь отыгрываться?» — спрашивает Сьюзен. «Я иду играть», — отвечаю я, даже когда напуган до полусмерти. Что было верно для Хауи сорок три года назад, то верно и для меня сейчас.

Я так счастлив, что получил обратно свои открытки! Нет больше счастья для игрока, чем восстать из гроба, и нет ничего страшнее, чем расстаться с тем, что ты только что выиграл. Психологи, изучавшие это явление, назвали его «эффектом передачи». Если вы владеете продуктом, то согласитесь расстаться с ним только за цену, значительно более высокую, чем та, за которую вы его приобрели. Если же вы покупаете товар, вы не согласны платить за него больше, чем он реально стоит. В августе 1995 года мои кли­енты всерьез разозлились на меня: за предыдущие 15 меся­цев я принес им 150% прибыли, но за один день потерял 20%. Но зато в марте 1996 года они готовы были носить меня на руках: в один день я потерял 30%, но затем в течение месяца 5% вернул.

Животный инстинкт

В детстве я обожал игры, и с годами эта страсть не по­кинула меня.

Животные тоже любят играть. Выдры катаются вниз по скользким от грязи склонам речных берегов. Бурые медве­ди, кувыркаясь, съезжают с пригорков, а потом опять за-

бираются наверх, чтобы снова скатиться. Морские выдры подбрасывают своих детенышей в воздух и ловят их на лету. Львята играют с материнским хвостом, обучаясь высле­живать и ловить добычу в прыжке. Гориллы развлекают своих детенышей разными забавами. Морские львы под­брасывают и подхватывают камешки. Кошек мы держим в доме отчасти для того, чтобы наблюдать за их играми: они умеют так весело играть с веревочкой, с клубком шерсти или с мышью!

Как и у людей, у животных есть свои правила игры. Как пишет Йохан Хейзинга в «Homo Ludens», этом шедевре среди трудов, посвященных теме игры, «[щенки] пригла­шают друг друга поиграть неким подобием церемониаль­ных поз и жестов. Они соблюдают правило, что нельзя, например, партнеру по игре прокусывать ухо».

Игра или жизнь

Как и животные, мы многому учимся на материале игры. Почему же происходит так, что эти уроки становятся ос­новой всего нашего дальнейшего успеха в жизни?

Я уже давно пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Бо­юсь, что те, кто не усвоил уроки игры, обречены на банк­ротство.

Все настоящие игроки (и даже большинство акаде­миков) признают, что жизнь есть игра. Отправной точ­кой рассуждений Карла Зигмунда в «Играх жизни» яв­ляется идея, что жизнь, подобно игре, часто становится предметом расплат и сделок. Игры помогают нам изу­чать жизнь и понимать ее. Если вы — игрок, вы это по­нимаете. Слободкин в своих книгах «Простота и слож­ность» и «Игры интеллекта» указывает, что игры, не­смотря на свою упрощенческую природу, содержат в себе стержневой элемент культуры. Цель игрока — достичь стандарта совершенства; точь-в-точь то же самое требу­ется и в реальной жизни.

Социология спорта — это золотая жила для академи­ческих ученых. Многие предаются рассуждениям о том, что в командных играх каждый игрок сложным образом взаимодействует со своими союзниками и противника-

ми; здесь опять-таки проводится параллель с реальной жизнью. Георг Зиммель, основоположник формальной социологии, и Норберт Элиас, основатель символичес­кой социологии, подробно писали о том, как игры го­товят нас принимать в расчет непредумышленную взаи­мозависимость, возникающую на основе предумышлен­ных взаимодействий.

Уверен, что по любому виду спорта (будь то гольф, теннис, каратэ или рыбалка) найдется хотя бы одна книга или статья, связывающая этот спорт с игрой жиз­ни. Джон Апдайк замечает: «Гольф — это жизнь, а жизнь

— это уроки». Питер Бьяркман приходит к выводу в от­ношении бейсбола: «В бейсболе отражаются сезонные и суточные циклы жизни. Колебания и повторяющиеся циклы длинного летнего сезона бейсбола передают са­мую сущность повседневного человеческого бытия».

В отношении бейсбола эта метафора настолько рас­пространена, что ее давно уже считают стандартной. В «Энциклопедии бейсбольных цитат» — одной из самых увлекательных и полезных книг, когда-либо попадав­ших мне в руки, — «избитыми» считаются все сравне­ния этой игры с «жизнью. Землей и космическим по­рядком». В целом, это справедливо, но все же Уилли Мэйс высказывается слишком хорошо, чтобы пропус­тить эту цитату: «Бейсбол — это игра. Кроме того, это

— бизнес. Но в первую очередь это — замаскированная битва. При всей его элегантности и неторопливости, бейсбол таит в себе настоящую ярость сражения».

Барт Джаматти, который в 1980-е годы был прези­дентом Иельского университета, а в 1988 году стал чле­ном бейсбольного комитета, отлично понимал, насколь­ко затягивает человека сущность игры. Пытаясь объяс­нить, почему он вошел в бейсбольный комитет, Джаматти сказал: «Данте, наверное, был бы в восторге... Многие люди, хорошо меня знающие, до конца своих дней не поймут, почему я занялся таким несерьезным делом, как бейсбол... но если бы они только знали!..»

Говорят, что, кроме всего прочего, игра помогает снять напряжение... разумеется, если вы не участвуете в ней лично: на футбольных матчах в Европе и Южной Америке смерть игроков давно уже не считается чем-то

из ряда вон выходящим. Вернее было бы сказать, что игра позволяет по-новому взглянуть на мир. «Нэйшнл Инквайрер» сообщает, что во Флориде клиенты одного брокера пытали и убили его в наказание за ущерб, кото­рый он причинил им. Подобные трагедии непредсказуе­мы, подобно паникам на бирже, но, оказывается, они со временем происходят все чаще. В Индии в 1995 году во время крикетного матча семь человек погибло, а сот­ни подверглись тяжелым ранениям, что ощутимо уда­рило по моему кошельку, так как на тот момент у меня были длинные позиции по индийским ценным бумагам.

Хронология панических сдвигов цен вверх и вниз на главных фьючерсных рынках с 1986 по 1996 год приво­дится в таблице 6.1. Подобно смертельным несчастным случаям в спорте, крупные сдвиги в ценах на валюты учащаются. Пять из восьми крупнейших пятидневных сдвигов в ценах на валюты за последние пять лет при­шлись на 1995 год.