Тамара Александровна Ворошилова, ответственный секретарь пресс-клуба "01" Главного управления пожарной охраны, сказала, что с интересом относится к моим полярным книга

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23

является подругой его отрочества по имени Фекла, и пока озадаченный Дед

что-то лепетал, припоминал и никак не мог припомнить эту, самую Феклу, голос

из старушечьего превратился в бас и рявкнул: "От алиментов скрываешься,

старый черт?"

Все знают, что неразлучных друзей в гости можно приглашать только

вместе, иначе иайдут какой-нибудь предлог, извинятся и откажутся. Но,

эаполучив их обоих, не пожалеете -- любую компанию расшевелят своими

пререканиями.

Головина, фанатичного собачника, всегда сопровождает жизнерадостный

спаниель во кличке Фрукт. Вот картинки с натуры:

-- Ваня, -- вкрадчиво спрашивает Баулин, -- запамятовал, Фрукт -- он

какой породы?

Головин делает вид, что не слышит.

-- Кажись, дворниэль? -- деланно морща лоб, припоминает Баулин. -- А

какую пищу он предпочитает?

На этот, казалось бы, элементарный вопрос Головину настолько не хочется

отвечать, что все смеются, ибо знают, что за Фруктом числятся два выдающихся

подвига. Еще щенком он сожрал служебное удостоверение своего хозяина,

обеспечив ему колоссальные неприятности, хотя в доказательство, что

удостоверение не потеряно, тот предъявил жеванные обрывки. А не так давно,

будучи уже взрослым, Фрукт отличимся снова. Головии уезжал в командировку,

жена и пес его провожали.

-- Без слез невозможно было смотреть, -- рассказывает Баулии. -- Уже в

купе Фрукт сообразил, что хозяин уезжает, с жалобным воем бросился его

облизывать и в один миг проглотил билет, который Ваня протягивал проводнику!

Головин любит собак самозабвенно, вне зависимости от их родословной, и

те отвечают ему полной взаимностью: любая дворняга, завидев Головина, бежит

за ним, высунув язык и дружелюбно помахивая хвостом. Стала знаменитвй

история, происшедшая во время пожара на крупнейших в городе Демьяновских

складах. Там по периметру были привязаны огромные сторожевые псы, во время

пожара всех вывели, а одного не успели, он бегал туда-сюда, деваться некуда,

цепь и проволока, а когда по-настоящему прихватило, так, что шерсть горела,

забился в будку и жутко выл. Головин не выдержал, надел плащ и велел облить

себя водой, начальник охраны его уговаривал: "Да Пират тебя на части

разорвет, самый злющий пес, совсем дикий!" Головин отмахнулся, дополз до

будки, отвязал пса и вывел из огня. И вот потушили пожар, собрались уезжать

-- и вдруг Пират злобно залаял на своего спасителя!

-- Я даже расстроился, -- рассказывает Головин, -- все вокруг смеются:

"Вот как тебя отблагодарил!", подхожу к нему, ах, ты, сволочь, говорю, я

ведь тебя из огня вытащил... Мне кричат: "Отойди, рванет!", а я к нему все

ближе -- и он узнал! Лег на брюхо, пополз ко мне, скулил, руки лизал --

извинялся... Вот тебе и разорвет! Нет, ребята, что ни говорите, а у каждой

собаки большая и возвышенная душа. Единственное и неповторимое существо!

Почему? А нотому, что другого такого нет. Назовите-ка мне еще одно животное,

которое зарабатывает себе на хлеб любовью к человеку! Ну, кто назовет?

То-то!

-- Где Ваня, там собаки, -- смеется Баулин. -- Я бы на их месте

скинулся и медаль ему отлил: "Гав-гавура!" Рассказать, как Ваня из высотки

бульдога вынес?

-- Ольге нужна точность, -- возражает Головин, -- а ты такого

порасскажешь, что бульдог опровержение напишет. Дело было так. Тот бульдог

оказался в гостинице, помню, в пятом номере на 14-м атаже в порядке

исключения, поскольку в гостиницы собак не пускают -- недомыслие, давшее

повод для превосходного анекдота. Рассказать? Владелец модного отеля получил

письмо от одной леди, в котором та интересовалась, можно ли ей поселиться в

отеле с собакой. В ответ она получила такое письмо: "Уважаемая мисс

такая-то! Мы будем рады принять в своем отеле вашу собаку. За последние

пятнадцать лет мне еще ни разу не приходилось вызывать в четыре утра

полицию, чтобы утихомирить пьяную дебоширящую собаку. Ни разу собака не

засыпала с горящей сигаретой в зубах и не устраивала в номере пожара. Не

помню случая, чтобы собаки похищали пепельницы и полотенца на сувениры. Так

что, дорогая мисс, мы будем счастливы видеть вашу собаку... А дальше подпись

владельца отеля и приписка: "Если собака за вас поручится, вы тоже можете с

ней приехать". Вот так. А этого бульдога привез на гастроли его

дрессировщик, ну, помните, он выступал в цирке, фамилию забыл; и вспоминать

не буду, потому что бросил, сукин сын, своего четвероногого друга на

произвол судьбы. Я обнаружил его, когда мы протушили номер и услышали тихое

поскуливание. Будучи интеллигентным и воспитанным псом, бульдог в отличие от

своего хозяина не вопил с лоджии благим матом, а тихо прятался в шкафу, уж

не знаю, как он закрыл за собой створки. Ну, взял его на руки, а он то меня

лизнет, то себя, а в глазах такая благодарность...

-- Лучше бы он эту благодарность в книге отзывов записал, --

ухмыльнулся Баулин, -- зря, что ли, его грамоте обучали!

К тому времени, как цепочка штурмовок выросла до пятой лоджии, бойцы

Головина и Баулина протушили технический этаж и вышли на крышу главного

здания.

Из одних окон высотки хлестал дым, из других, разрывая темноту,

вырывались языки пламени. И хотя по габаритам своим высотка была намного

меньше главного здания, пожарные отдавали себе отчет в том, что бой

предстоит очень тяжелый. И потому, что нужно пройти все эти адовы этажи до

ресторана, и не просто пройти, а сделать это как можно быстрее, и потому,

что силы уже были на исходе. Пожарные, поднявшиеся на крышу, донельзя

устали, многие из них были травмированы, а заменить их уже было некем, в бой

пошли последние резервы гарнизона. Город был фактически оголен, лишь

несколько машин остались на особо важных объектах.

О том, насколько ты устал, бойцов никто не спрашивал: без всяких лишних

слов все понимали, что нужно обрести второе дыхание, за тебя сейчас никто

ничего не сделает.

Теперь успех операции зависел от того, как быстро удастся проложить

рукавные линии.

Пока бойцы подтаскивали снизу и наращивали рукава, Головин и Баулин

подбежали к высотке и, не мешкая, согласовали план действий; Головин пойдет

по правой, Баулин по левой внутренним лестницам, место встречи -- лифтовые

холлы каждого этажа.

-- Глаза боятся, руки делают, -- рассказывал Головин. -- Похлопал

сапогом по рукавам -- полные, можно идти в атаку. Разбил окно на первом

этаже высотки, оттуда дым с огнем. "Ребята, не жалейте воды!" Работали из

ствола А, сбили температуру -- и внутрь. К лифтовой шахте не подойти, уши

трещат, но тут еще две линии проложили и стали работать тремя стволами.

Хорошо пролили водой, разогнали дым, обшарили помещения -- никого. "За мной

наверх!" -- побежали на следующий этаж". И так далее. Могли бы застрять на

двенадцатом этаже, но помогли бойцы, которые по штурмовкам раньше нас туда

поднялись, бельевая там сильно горела. Однако настоящая работа началась на

гостиничных этажах, они горели вовсю. Хотя в такое время приезжие обычно в

номерах не сидят, но человек пятнадцать там было, не считая тех, кто успел

на лоджии выбежать. Тактику применяли такую: часть бойцов оставалась сбивать

огонь, остальные -- наверх, по задымленным внутренним лестницам. Рискованно,

но когда знаешь, что люди могут погибнуть, когда слышишь их крики... Хотя не

только крики,-- Головин оживился, -- ты же, Ольга, любишь нестандартные

случаи, один раз мы ушам своим не поверили -- музыка! Петя, расскажи, как

помешал одной парочке культурно развлечься!

-- Каюсь, помешал, -- подхватил Баулин. -- Пожарвый -- он

запрограммирован, как автомат, по дороге во все двери стучит, а если нет

ответа, взламывает; такие, например, как Паша Говорухин или Леша Рудаков, --

плечиком, а простые смертные -- "фомичом", легким ломом. Вдруг ко мне

подбегает боец: "Товарищ майор, музыка!" Гул, треск, но подставляю ухо к

двери -- в самом деле, музыка! Значит, кому-то очень хорошо, если пожара не

замечают. Стучусь -- не открывают, бью ногой по двери -- чуточку

раскрывается, в щелочку выглядывает блондин лет сорока в трусах и в майке,

смотрит на меня, как на марсианина, а из магнитофона несется: "Арлекино,

арлекино!" Я ему; "Быстро на выход, пожар!", а он: "Пошел ты..." -- и хлоп

дверью перед моим носом. А соседний номер горит! Ничего не поделаешь, думаю,

товарищ блондин, придется тебя слегка побеспокоить. Приказываю бойцу

ковырнуть дверь "фомичом", а блондин понял, что обложили его всерьез, снова

раскрывает дверь, пиджак с лауреатским значком на майку надел -- артист! --

но к себе не пускает. "Безобразие! -- кричит.-- Генералу буду жаловаться!" И

еще что-то насчет творческой индивидуальности, к которой я, мол, не

испытываю уважения. Я сообразил, что товарищ блондин сильно навеселе и не

пускает нас по той причине, что находится в номере не один и, по всей

видимости, этот второй явно не его жена. В таких случаях рекомендуется не

обращать внимания на творческую индивидуальность и спасать силой. Я

протиснулся в дверь, взяд товарища за грудки и слегка об стенку. "Горишь,

такой-сякой! Быстренько одевайтесь оба, и на выход, солдат проводит!" Тут

дымом хорошо потянуло, он глаза вытаращил, мигом протрезвел: "Родные!

Пожарники!" Не будь я человек интеллигентный, я бы рассказал, в каком виде

выпрыгнула из постели дама" но это не имеет значения. Когда эту парочку

выводили, Ваня как раз своего бульдога тащил.

Хуже всего было на 15-м, -- продолжал Головин -- там люксы и полулюксы,

сплошные ковры, мягкая мебель с поролоном и прочее. Температура адова,

дымище -- ничего не видно, двери дубовые, хорошо пригнанные -- это людей в

номерах и спасало на первых порах. Работа была обычная, ничем не отличалась

от того, что приходилось делать на этажах главного здания, даже, честно

скажу, полегче, чего там, особенно если вспомнить шахматный клуб. Но о нем

тебе много рассказывали, не буду повторяться, тем более что и на 15-м очень

даже было нелегко. Знаю, что у тебя намечена встреча с полковником, он тебе

добавит, а про себя скажу, что начиная с этого этажа мне сильно не везло с

КИПом. Врываюсь в один номер, на полу женщина хрипит, задыхается. Отдаю ей

свой загубник, она хватает его, дышит, а я на выдохе: "Отдай, по очереди

будем!" А она дышит и слышать меня не хочет. Мне уже самому дышать нечем, в

голове звенит, схватил ее на руки, топаю к лоджии, задыхаюсь, слезы текут...

Хорошо, что лоджия близко была, в десяти шагах, там ее ребята с цепочки

приняли... И еще с КИПом история... Взломали дверь в другой номер, а там две

женщины, обе без сознания; одну боец подхватил, другую я, понесли на лоджию

-- и вдруг чувствую, что нет доступа кислорода, снова слезы и шарики в

глазах, ну, думаю, КИП из строя вышел, не дойду. Тут один боец увидел, что я

вырубаюсь, принял из моих рук женщину -- и в загубник сразу же пошел

кислород! Оказывается, она своим телом дыхательный шланг придавила, но я-то

этого не видел... Там еще много всякого было, лучше я тебе расскажу о той,

первой, которая мой загубник присвоила. Через несколько дней явилась в УПО,

в мой кабинет и спрашивает: "Меня из номера один пожарник вынес, свой

противогаз отдал, уж не знаю, как он сам дышал, не можете меня с ним

познакомить? Я солистка Московской филармонии, хочу лично поблагодарить".

Посмотрел я на нее, чрезвычайно миловидная особа лет тридцати, был бы

помоложе и холостой -- не отказался бы от заслуженной награды. Повздыхал я

про себя, посокрушался и говорю: "Вас, насколько я помню, спас майор Баулин,

вот его домашний телефон, звоните, майор сейчас дома". Я-то знаю, что Петя

три минуты назад от меня вышел и дома его никак не может быть, но зато дома

Ксенечка, самая сердечная и отзывчивая из всех жен. Звонит, трубку, конечно,

снимает Ксенечка, а голосок у нее звонкий, слышу каждое слово: "Его нет, а

что вы хотели?., Ах, артиска, увидеть и поблагодарить? А совесть у тебя

естьза чужими мужьями гоняться? Я тебе так его поблагодарю, что ты..." Петя,

у тебя есть что добавить?

-- Хорошо, что напомнил, Ваня, -- Баулин расплылся в улыбке, -- в долгу

не останусь!

-- Возвратишь как-нибудь, -- благодушно сказал Головин. -- На этом,

однако, мои неприятности с КИПом не закончились. Уже потом, когда 15-й

начали тушить, оставил я на нем Баулина и со звеном пошел наверх. На один

марш поднялся, чувствую, что задыхаюсь, посмотрел на манометр -- почти на

нуле, я без кислорода! Бежать вниз перезаряжать КИП -- времени жалко, вышиб

на лестничной клетке окно, отдышался и бегом к следующему окну, бац по нему

-- снова отдышался. И так, от окна к окну, добирался до верхних этажей...

5. ПУТЬ НАВЕРХ ПЕРВОЙ ТРОПКИ

Начиная с 13-го этажа цепочек уже стало две: по одну сторону лоджий

поднимались Николай Клевцов и Юрий Кожухов, а по другую, отделенную от

первой перегородками из стеклоблоков, начали вязать свою цепочку Володя

Никулькин и старший сержант Рожков.

Когда порывы ветра усиливались, люди на штурмовках замирали;

Кожухов-старший рассказывал, что когда в такие моменты кто-нибудь из окон

выбрасывал чемодан или саквояж, все на крыше цепенели: что падает, вещь или

человек?

С 14-го этажа и выше лоджии были переполнены.

-- Главным образом артисты, -- вспоминал Николай. -- Вскоре у них

гастроли начинались, у одних в филармонии, у других в цирке и в театре, и

кое-кто оказался в номерах, репетировали. Большинство успело выйти на

лоджии.

-- С циркачами было легко, -- продолжал Юрий, -- не хуже нас по

штурмовкам лазали. С одним только толстяком конферансье горя хлебнули, на

штурмовку даже смотреть боялся, два бойца специально поднялись его на

"кресле" спускать. Деньги еще совал, сукин сын! А вот клоун -- помнишь,

Коля? -- оказался забавный: полез на штурмовку с сумкой через плечо, а там

что-то звякает. Я ему: "Брось, равновесие потеряешь!", а он: "Как у тебя

язык поворачивается, это же шампанское для вас, для пожарных!" Так и

опустился -- с сумкой, отец говорил, что на крыше норовил угощать: "Пей,

братва, из горла!" Хотя нет, ты его, Коля, не видел, ты в это время у

артиста брал интервью.

И мне была рассказана история, о которой я до сих пор звала понаслышке

и не очень в нее верила.

Кто-то из спасенных на 14-м вспомнил, что из третьего от лоджии номера

слышались какие-то стуки, будто конопатили дверь. Хотя полковник приказал

заниматься спасением только с лоджий, Николай решил, что это случай особый,

включился в КИП, вошел в задымленный коридор и ощупью нашел третью дверь. В

коридоре уже горели обои и ковровая дорожка, огонь вот-вот мог подойти,

поэтому Николай не стал стучать, взломал дверь. Несмотря на то, что дверь

действительно была законопачена всяким тряпьем, в номере оказалось полно

дыма и, натыкаясь в темноте на мебель, Николай стал искать человека ощупью

-- неблагодарная и не очень эффективная работа. И вдруг услышал голос...

кто-то зовет... нет, напевает! Сосредоточившись, Николай услышал плеск воды

и, уже не сомневаясь, пошел на звуки. В ванной кто-то был, из дверных щелей

торчала простыня: видно, этот "кто-то" твердо решил переждать пожар в

номере.

Николай рванул дверь на себя, вошел, быстро ее захлопнул, чтобы не

напустить дыма, услышал: "Привет входящему!" -- и свет фонаря вырвал из тьмы

сидящего в ванне атлетически сложенного мужчину. Николай сразу узнал

известного артиста, портреты которого были на афишах.

-- За автографом пришла? -- дружелюбно спросил артист, фыркая и кашляя

-- дым в ванную все-таки проник. -- Тогда давайте свою ручку, -- он встал и

оказалв брюках с которых ручьями потекла вода, -- мой "Паркер" остался на

столе.

Николай даже поначалу растерялся -- впервые увидел на пожаре

погорельца, совершенно владеющего собой. Но поддерживать легкомысленный треп

не было ни времени, ни желания.

-- Где ваш костюм?

-- Полагаю, вы на нем стоите, -- беззаботно ответил артист. -- Вас не

будет шокировать, если он помят? Хорошо бы раздобыть утюг.

-- Немедленно одевайтесь, -- отрезал Николай. -- Никого в номере больше

нет?

-- Увы, -- натягивая пиджак на голое тело, вздохнул артист. -- Она,

прекрасная, моим мольбам не вняла, она, жестокая, ушла, не оглянувшись...

Вам не понять меня, юноша, если вы никогда не терпели фиаско в любви.

Учтите, с возрастом его вероятность катастрофически растет, не теряйте

времени, юноша!

-- Прикройте носоглотку, -- Николай смочил в ванне полотенце и обмотал

артисту голову, -- на лоджии снимите. Лестницы-штурмовки не боитесь?

-- Юноша, -- высокомерно ответил артист, -- каждый квалифицированный

кинозритель знает, что я работаю без дублеров!

А когда артист стал ловко спускаться, Николай не выдержал и совсем

по-мальчишески выкрикнул:

-- А вы молодчина, удачи вам!

И снизу послышалось -- серьезное и сердечное:

-- Тебе тоже, юноша. Сласибо, дружище!

Когда да следующий день Клевцов рассказал ребятам об этом эпизоде, ему

никто не поверил: "Загибаешь!" Но дело обстояло именно так, теперь я это

точно знаю: Новик, которому его приятель-артист поведал о своем приключении,

все подтвердил.

Николай и Юрий поднялись на 15-й, где их ожидали шесть человек. Этаж

горел, и людей пришлось спускать быстро и с большим риском, потому что огонь

подбирался к лоджии и вот-вот мог на нее вырваться.

Так оно и случилось. Но в тот момент, когда вспыхнула дверь и пламя

хлестнуло по лоджии, на ней уже никого не было: Николай и Юрий поднимались

на 16-й.

Но спускать оказавшихся там людей вниз уже не было никакой возможности:

15-й этаж отсекло огнем, цепочка штурмовых лестниц разорвалась -- одно ее

звено вышло из строя.

Сегодня мне снова удалось свести друзей вместе. И всего, что

происходило на высотке до сих пор, меня наиболее заинтересовало "разорванное

звено", и мне хотелось, чтобы Николай и Юрий в живом разговоре дополняли

друг друга.

-- На 16-м было семь человек, -- припомнил Николай, -- трое мужчин, две

женщины и два мальчика.

-- Мальчик и девочка, -- поправил Юрий. -- Как звали мальчика, забыл, а

девочку, помню, звали Майя.

-- Да, мальчик и девочка, -- согласился Николай. -- Оба в брючках, лица

от дыма чумазые, да и темно, не различишь... Здесь было полегче, чем на

15-м, но не на много, уж очень из коридора дым валил,. А что самое худшее,

руку Юре сильно помяло: на нее мужик всей тяжестью наступил, когда Юра его с

15-го спускал.

-- Ничего страшного, -- Юрий невольно пошевелил кистью, -- через недели

две повязку снял.

-- То через две недели, -- сказал Николай. -- А тогда физиономия у тебя

была малость перекошена.

-- Зато ты со своим разбитым носом был хорош, -- усмехнулся Юрий. И

пояснил: -- Женщина каблучком шпилькой задела, когда Коля ее спускал. Но ты,

Ольга, разорилась на кофе с пирожными не для того, чтобы узнать эти

малоинтересные факты. Значит, ситуация: вниз -- нельзя, а что делать?

Оставаться ведь тоже нельзя, вдруг прорвет, как на 15-м? Коля долго думал,

может, секунду, может, две, и надумал: "Будем спасать наверх" Я даже сначала

не понял, переспросил, а потом честно проорал: "Коля, ты -- гений!" Коля

недовольно пробурчал, что это он и без меня знает...

-- Ничего я такого не бурчал!

После небольшой перебранки друзья пришли к согласию, что рассказывать

будет Николай.

-- Я поежилась -- припомнила, что нас с Бубликом тоже спасали наверх;

Бублику только кажется, что он это помнит, мне же, наверное, об этом не

забыть никогда. Но нас поднимали на веревке, мы были пассивны, а вот каково

было подниматься им, по узенькой штурмовке, когда под ногами -- бездна...

Blog