Институализация и особенности функционирования информационных процессов в российском обществе 22. 00. 04 Социальная структура, социальные институты и процессы
| Вид материала | Автореферат диссертации |
- Особенности воспроизводства образовательного потенциала рабочих в современном российском, 892.18kb.
- Городская бедность как социальное явление в современном российском обществе 22. 00., 371.62kb.
- Институционализация общественного мнения Втрансформирующемся российском обществе (региональный, 392.64kb.
- Программа кандидатского экзамена по специальности 22. 00. 04 «Социальная структура,, 270.86kb.
- Трансформация ценностных ориентаций семьи в современном российском обществе 22. 00., 352.96kb.
- Социальный хаос в российском обществе 22. 00. 04 социальная структура, социальные институты, 980.57kb.
- Программа экзамена кандидатского минимума по специальности 22. 00. 04 «Социальная структура,, 218.19kb.
- Карьерные стратегии студенческой молодежи в современном российском обществе 22. 00., 760.95kb.
- Институализация неформальных практик в сфере высшего образования 22. 00. 04 социальная, 694.76kb.
- Программа кандидатского экзамена по истории и философии науки Специальность 220004., 337.05kb.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во «Введении» обосновываются выбор и актуальность темы, освещается степень ее разработанности, формулируется цель и ставятся исследовательские задачи, излагается теоретико-методологическая база исследования, раскрывается новизна и формулируются основные положения, выносимые на защиту, обосновывается теоретическая и практическая значимость исследования.
В Главе первой. «Информационное общество: исследовательский дискурс» говорится, что исследование особенностей конституирования информационного общества вообще и особенностей его формирования в России сопряжено с необходимостью теоретико-методологического обоснования исследования содержательных проблем развивающихся информационных процессов. Задача усложняется тем, что информационные процессы не локализованы в каком-то пространстве, времени, не являются они прерогативой какого-либо социального субъекта. Они охватывают собой все человечество –индивидов, социальные группы и организации, социальные институты и социальные процессы во всем мире. Поэтому, стремясь к поиску конкретных методологических ключей, мы должны обобщить имеющийся в этой области теоретический опыт, выявить «белые пятна» методологии исследования информационных процессов. Это позволит выявить теоретико-методологические основания исследования и обнаружить их эвристический потенциал.
В параграфе 1.1. «Методология исследования информационных процессов: достижения и просчеты». указывается», что исследование информационных процессов и особенностей развития информационных обществ имеют свою длительную историю и разработанные методологические подходы. Видное место в исследованиях информационного общества, информационных пространств и технологий занимает системный подход. Он восходит к имени Л. фон Берталанфи19, который обосновал необходимость системного подхода, разработку общей теории систем, в том числе и в социальных науках.
Представляет интерес тот факт, что основные идеи системного мышления содержались в незаслуженно забытых работах А. Богданова. В них были определены основные законы развития организационных комплексов и сформулирована идея «обратной связи».20
А. Огурцов, исследуя взгляды Богданова, пишет: «эволюция взаимодействующих систем направлена, по Богданову, в сторону взаимного дополнения, что и обеспечивает устойчивость целостной системы. В фазе системной дифференциации взаимодействие систем развертывается по разным направлениям, сохраняя свой взаимодополнительный характер. На последней фазе достигается новая целостность системы взаимодействующих
комплексов или их компонентов. Дифференцировавшиеся взаимодополнительные соотношения на этой фазе консолидируются в новую, внутренне расчлененную и субстратно разнородную целостность — в новое организационное целое».21
С развитием теории систем связано не только изучение культуры, но и новая трактовка термина «информация». Его начинают активно использовать, прежде всего, для оценки соотношения детерминизма и неопределенности. «Информация» – это фундаментальное, первичное понятие информатики. Информация связывается с организацией, порядком, определенностью, иными словами, информация – это то, что противостоит неопределенности, «снимает» хаос систем. Качество информации, несомненно, предполагает степень детерминированности системы. Развитие понятия «информация» явилось толчком к формированию системного мышления, не только как научной методологии, но и как новой культурной парадигмы общества.
В качестве новой культурной парадигмы системное базируется на исходном целостном видении объекта, выступает в качестве альтернативы механистическим, элементаристским взглядам на мир как на совокупность составных частей, элементов. Такой взгляд на мир представляет достаточно высокую ступень осмысления мира как на индивидуальном, так и на групповом, социетальном уровнях.
В качестве научной методологии системное мышление тесно связано со структурализмом и функционализмом, но дает качественно новое, более сложное наполнение исследованиям социокультурных процессов. В отечественном обществознании системный подход интенсивно разрабатывался отдельными учеными.22 Суть системного подхода заключается в его качественном отличии от комплексного рассмотрения систем, которые при комплексном рассмотрении выступают как суммативные. Системный подход направлен на выявление интегративных качеств и свойств системы, которые конституируются в ходе взаимодействия элементов системы. Эти интегративные качества не сводятся к сумме качеств и свойств элементов, а представляют собой новые признаки системы. Системный подход позволяет увидеть в новом свете соотношение порядка и неопределенности в развитии процессов в социальной системе.
Обозначенные здесь обстоятельства обусловили развитие другого подхода, связанного с рассмотрением информации как преодоления неопределенности. Так, В. Н. Костюк называет «релевантной информацией любую возможность, позволяющую уменьшить существующую неопределенность. Носителями релевантной информации могут быть сообщения, люди и организации»23.
Этот вопрос привлек внимание известного немецкого социолога-системника Никласа Лумана. Он полагает, что всеобъемлющая теоретическая проработка информационных процессов, которая исключала бы неопределенность – невозможна.
Вплоть до 90-х гг. развитие информационной среды тормозилось искусственно. В этой сфере сформировалась особая культура, основанная на «закрытости» информации, информационной пассивности граждан, боязни самостоятельно интерпретировать и использовать новую информацию.
Формирование информационного общества как способ его развития рассматривает М. Кастельс.24 Он пишет об «омоложенном» информационном капитализме, более жестком, чем «доинформационный» в своих целях, но более гибкий в средствах. Он понимает информацию предельно конкретно – как «данные, которые были организованы и переданы».25
Из приведенного здесь материала можно заключить следующее: при социологическом анализе информационных процессов важно не только то, что является предметом сообщения, но, прежде всего, то, как воспринята полученная информация, к каким изменениям она приводит воспринимающую ее культурную систему.
С этой точки зрения весьма интересной, на наш взгляд, является семантическая теория Ю.А Шрейдера, акцент в которой делается на свойствах «приемника», то есть объекта, воспринимающего и накапливающего информацию, а также на оценке ее семантического значения.
Пионером исследования информации как основы принципиально новой модели общественного устройства считают Н. Винера. Он рассматривал информацию как содержание, полученное из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему. Такая трактовка информации показывает огромное значение ее социальных и культурных форм для социальных процессов: дифференциации, адаптации и управления26.
Философские осмысления понятия и социокультурной роли информации начались в отечественной науке в середине 60-х годов. Это, прежде всего, работы, посвященные философской интерпретации информации (В.Г. Афанасьев, В.Г. Глушков, В.З. Коган, Л.Й. Петрушенко, В. Тюхтин, Б. Украинцев, А.Д. Урсул и другие), информационной основе мышления (Д. Дубровский. А. Кочергин, Ю. Шрейдер), кибернетике мозга (А.Б. Коган, О.Г. Чораян).
Социально-философские исследования, проводимые в рамках решения проблем искусственного интеллекта и совершенствования методов хранения и передачи информации, привели к необходимости изучения ее семантической природы. Этот подход оказался очень плодотворным при социальных и социофилософских исследованиях проблем культуры.
Рассмотренные методологические подходы свидетельствуют о наличии методологического аппарата, необходимого для исследования информационного общества. Большой эвристический потенциал имеет системный подход, который, как было показано, не полностью реализуется в исследованиях информационных пространств. В частности, исследование причинно-следственных связей между элементами и подсистемами (одной из которых является информация) социума требуют своей дальнейшей разработки. Актуальным является вопрос относительно того, каким образом качество информации во-многом определяет степень детерминированности социальной системы.
Социокультурный срез исследований информационного общества ставит проблему идентичности социальных субъектов различных уровней в информационном обществе в контексте глобализирующегося мира. Кастельс утверждает, что «ответ на вопрос «кто есть кто» будет определяться главным образом классом, расой, полом и страной».27
Вопросы относительно того, как воспринимается информация рассматриваются в семантической теории Ю.А Шрейдера, который исследует свойства «приемника», то есть объекта, воспринимающего и накапливающего информацию.
Как видим, методология изучения информационных обществ и процессов имеет большие достижения и актуальные проблемы исследования.
Практически вне сферы внимания остается тот факт, что в современном российском обществе информационное пространство функционирует в контексте модернизационных трансформаций и является продуктом институционального развития, институциональных изменений и динамики межинституциональных связей.
В параграфе 1.2. «Специфика исследования информационной среды в контексте модернизационных трансформаций» показано, что известный российский ученый Б.Г. Капустин, исследуя теории современности, рассматривает интересный вопрос о соотношении современности и модернизации. Он замечает, что в теориях модернизации современность «предстает прежде всего исторически обусловленной эволюцией форм разума, сменой его типов, в ходе которой разум освобождается от собственной монологичности, от собственных метафизических посылок, наращивает способность вопрошать, критиковать и трансформировать собственные основания.
Формирование информационного общества в сегодняшней России целесообразно, на наш взгляд, рассматривать в рамках модернизационных трансформаций. Теория модернизации, хотя и подвергается критике со стороны многих ученых, тем не менее, несет значительный методологический потенциал, позволяя рассматривать историческую динамику (или ее отсутствие) социальных процессов.
Известный российский социальный философ В. Федотова пишет: «Частым результатом догоняющей модернизации является потеря традиционной культуры без обретения новой, современной. Такие неудачи модернизационной стратегии особенно в 60–70-е годы в ходе активных усилий преобразовать страны, освобождающиеся от колониальной зависимости, вообще вывели термин “модернизация” из употребления, скомпрометировали его. Вместо него стали употреблять понятие «развитие». Однако в 90-е годы, явно декларируемые цели не просто развития, а модернизации России и Восточной Европы после крушения коммунизма, успешная модернизационная направленность турецкого опыта вновь вернули этот термин на страницы научной литературы, не устранив отмеченной опасности, особенно для посткоммунистических стран»28. Вместе с тем, авторы отмечают известную неотвратимость модернизации как для России, так и для других стран: «Запад оказывает двоякое воздействие на незападный мир: с одной стороны, он предлагает ему свои идеалы, а с другой - навязывает свои представления как заведомо более высокие... Суть вызова Запада проявляется в необходимости всем странам реагировать на его существование путем изменений, ускорения развития, даже независимо от того, понуждает ли он их к этому или нет».29
Причины и основные факторы модернизации трактуются различными учеными по разному, но, в целом, модернизационная парадигма является достаточно удобной для исследования многих социальных и экономических проблем, прежде всего, связанных с историческим ростом экономической и социальной дифференциации, в чем и заключается ее эвристическая ценность. Можно спорить о том, является ли неизбежным процесс усложнения социальных структур для всех обществ без исключения, но в ряде обществ этот процесс наблюдается и требует научного анализа и объяснения.
Многие ученые (оставаясь, по сути дела, в рамках парадигмы модернизации) подчеркивают негативный характер модернизационных трансформаций. Например, С. Айзенштадт полагает, что модернизация, разрушая сложившиеся в обществе социальные принципы и структуры, порождает протест и дезорганизацию. Он выделяет основные противоречия модернизации, относя к их числу: 1) разрушение стабильности и преемственности, 2) применение новых принципов рациональности, что разрушает культурное достояние 30.
Таким образом, модернизация — это научная теория, определяющая взаимообусловленные общественные процессы и изменения во всех социальных институтах, сопровождающие процесс индустриализации.
Исследования современного российского общества в парадигме модернизации актуализируют новую научную интерпретацию этого понятия. Если в начале теоретики модернизации выступали с позиций однолинейности развития на базе принципов западного универсализма, то в настоящее время акцент в исследованиях переносится на выявление общих механизмов преодоления традиционности, стабильности иерархически заданных структур, локализма взглядов и идеалов, временной и пространственной ограниченности мифологизированного мышления.
В основе новых концепций модернизации лежит модель формирования равноправного диалога между «личностью» и «коллективом», между «личностью» и «государством». Вместе с тем, приверженцы концепции модернизации начинают осознавать необходимость преодоления устоявшихся гносеологических схем с присущим им фундаментализмом, теоретическим редукционизмом, избыточным универсализмом. При этом возможно формирование моделей «чрезмерного отрицания» постмодернистского мышления с его культом сомнения. Новая парадигма познания предполагает признание того, что не может быть единого языка для описания социальной действительности, обращение к пластичным методам познания, учет культурно-цивилизационных характеристик, переход от «единственной точки зрения» к «выбору интерпретаций»31.
По мнению С. Кирдиной, объяснением срывов модернизационного процесса в российской истории может служить теория матриц. Причиной преобразований в России, по мнению С. Кирдиной, каждый раз служила деформация институциональной структуры, обусловленная деятельностью социально-политических сил.
Модернизация культурной жизни общества идет через распад моностилизма и формирование полистилистической культуры. Необходимо так же отметить, что в современной науке меняются и понятие «культура», и области исследования культурологии и социологии культуры. Акцент интереса все более смещается в область повседневности, обыденности. Развитие неклассических подходов в философии, синтез социологических методов и феноменологии, произведенный А. Шюцем, «открыли» для исследователей культуры мир обычной человеческой жизни, мир повседневных забот и обыденных действий. А. Шюц рассмотрел концепцию «жизненного мира» Э. Гуссерля (в рамках которой бытие сущего состоит из пониманий), пытаясь синтезировать ее с «понимающей социологией» М. Вебера. Шюц показал, что именно в «жизненном мире» лежат истоки социальности, основы существования всех стабильных систем социального взаимодействия, структур и институтов. С помощью феноменологической социологии раскрываются механизмы становления и развития, изменения этих структур – как объективизация социальных действий, микропроцессов социальности.
Проделанный анализ позволяет сформулировать следующие выводы:
- становление информационного общества в контексте модернизационных процессов – это не только интериоризация в социальную жизнь новых информационных и телекоммуникационными технологиями, но и формирование новых социокультурных элементов, изменения в функционировании всех сфер общественной жизни.
- социальная восстребованность принципиально новых систем производства, переработки, интерпретации и передачи информации означает, что информатизация общества является неотъемлемой компонентой модернизационного процесса вообще и в России, в частности.
- информационное общество, равно как и модернизационные процессы в каждой стране, в каждом культурном ареале имеют свои особенности и свои теоретико-методологические проблемы исследования.
В параграфе 1.3. «Актуальные теоретико-методологические проблемы исследования информационных процессов в России» предпринята попытка выявить те теоретико-методологические проблемы, которые возникают при изучении российского информационного общества, развивающегося, как было показано выше, согласно мировым тенденциям, в контексте интенсивных модернизационных процессов. Среди факторов, определяющих специфику российской реальности на протяжении всей её истории, значимое место занимает феномен, который иногда обозначают понятием «менталитет», но Э. Дюркгейм называл его «коллективное сознание», «коллективные представления», которые формируют духовную атмосферу общества, фрагментирующуюся в ценностном наполнении субкультур, мотивирующую поведение отдельных людей и социальных групп. Мы полагаем, что коллективное сознание, детерминирующее отношения между людьми, социальными группами и социальными институтами определяют специфику формирования российского информационного общества как составляющей модернизационного процесса.
Некоторые ученые обозначают ценностное коллективное сознание понятием «массовые идеалы». Так, А.С. Ахиезер полагает, что «опыт изучения истории России позволяет предположить, что в истории страны важнейшей, влияющей на содержание воспроизводственного процесса переменной, которая может быть фиксирована, является смена господствующих массовых идеалов.
В классическом труде А. Лейпхарта мы также читаем о решающей роли в трансформационных социальных процессах особенностей образовательной, социокультурной развитости, проявляющейся во взаимодействиях различных общностей, а «…глубокие социальные противоречия в многосоставных обществах считаются причиной нестабильности».32
В отечественном обществознании практически утвердилось мнение, что в России происходит успешное развитие информационного общества, которое практически состоялось. Если мы будем исходить из фактического положения дел, то данное утверждение предстает довольно спорным. В качестве фактического материала мы привлекаем материал крупномасштабного Всероссийского исследования «Люди XXI века».33
Социальный процесс – это одно из основных понятий социологии, означающее развертывание во времени того или иного социального явления. К социальным процессам можно отнести интеграцию и дезинтеграцию общества, социальную дифференциацию и стратификацию, миграцию социальных групп, динамику конфликтов и так далее. Интенсивная динамика и направление социальных процессов ведут к формированию новых социальных общностей, так например, в процессе модернизации формируется современное капиталистическое индустриальное общество.
Особое значение для развертывания социальных процессов имеют культурные паттерны: новое социальное пространство развертывается вокруг культурных элементов – ценностей, идей и идеалов. Поэтому, исследование элементов культуры, способствующих формированию информационного общества, или возникающих в процессе такого формирования имеет особое значение.
Формирование информационного общества и процессы глобализации резко актуализировали проблему осмысления онтологических и гносеологических начал социологического анализа. Современная немецкая социальная философия вводит понятие «репрезентативной культуры». «Культура, – пишет Ф. Тенбрук, – является общественным фактом постольку, поскольку она является репрезентативной культурой, то есть производит идеи, значения и ценности, которые действенны в силу их фактического признания. Она охватывает все верования, представления, мировоззрения, идеи и идеологии, которые воздействуют на социальное поведение, поскольку они либо активно разделяются людьми, либо пользуются пассивным признанием»34.
Становление информационного общества в России неразрывно связано с другими взаимосвязанными модернизационными процессами — повышением уровня образованности, профессионализма, появлением более утилитарных и рациональных типов социальных отношений, трансформациями и усложнением процессов социального контроля. Существенные изменения затрагивают и сферу культуры общества.
Культура информационного общества (как и любая другая культура) возникает вначале как субкультура, когда в процессе социальной дифференциации появляются слои, способные к ее передаче и обучению. Но говорить об информационном обществе как качественно новом социуме, можно лишь тогда, когда новые элементы его культуры формируются не как присущие «продвинутым» социальным группам, а охватывают действительно широкие социальные слои. Формирование информационного общества – это сложный системный процесс, проходящий как сквозь все слои социума, так и через каждую личность.
Актуальные теоретико-методологические проблемы исследования информационных процессов современного российского детерминируются реальными социальными фактами в сфере информации и модернизационных процессов. На первый план выдвигаются проблемы культуры и состояние ценностного коллективного сознания населения России.
Современное российское общества в настоящее время представляет собой общество потребления, своеобразие которого в том, что определяется оно не только и не столько материальными возможностями людей, сколько закрепленной в коллективном сознании ценностью потребления как такового. Диапазон потребления сужен не только материальными возможностями людей, и но и уровнем их культурного и профессионального развития. Активными потребителями в области информационных технологий и модернизационных интенций повышения собственного профессионального и культурного уровня является не более 21% россиян.
Особое значение для развертывания социальных процессов имеют культурные паттерны: новое социальное пространство развертывается вокруг культурных элементов – ценностей, идей и идеалов, которые пока не стали в полной мере составляющей ценностного коллективного сознания населения России.
В современном российском обществе потребности в потреблении информации и потребности модернизации всех сфер общественной жизни присутствуют в коллективном сознании в качестве предпочитаемых ценностей, но не в качестве мотиваторов активного использования новых технологий в повседневной жизни, «продвинутого» информационного потребления, повышение своего общекультурного и профессионального уровня.
В параграфе