Религиозная толерантность

Вид материала

Книга

Содержание Вячеслав В. Мирошников

Подобный материал:

• Религиозная толерантность, 4765.11kb.
• Доклад по проекту: «Религиозная толерантность», 83.21kb.
• «Человек, общество, толерантность» толерантность и современный мир, 3923.02kb.
• Программа воспитания толерантности учащихся толерантность учащихся, 1688.8kb.
• Толерантность. Цель занятия: познакомить студентов с понятием «толерантность», выявить, 61.88kb.
• Классный час «что такое толерантность?» Цель: познакомить учащихся с понятием «толерантность», 104.93kb.
• 16 ноября Международный день толерантности Толерантность, 79.48kb.
• Классный час: Проблема насилия и ненасилия в современном мире. Толерантность, 117.35kb.
• Задачи: знакомство с понятием «толерантность» (подвести к тому, чтобы участники самостоятельно, 39.54kb.
• Методическая разработка классного часа на тему «Межэтническая толерантность», 296.69kb.

Вячеслав В. Мирошников^*

МИРОВОЙ ОПЫТ В УКРЕПЛЕНИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ: ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЙ ДОГОВОР


Взаимоотношения государства и церкви представляют собой весьма сложное явление, которое, как и большинство публично-правовых институтов, корреспондирует существующему экономическому и политическому уровню развития государства. Об этом красноречиво свидетельствуют как история таких взаимоотношений, так и современное их состояние. При этом одна из ключевых проблем государственно-церковных отношений на сегодняшний день заключается в их ненадлежащем правовом регулировании в части четкого и бескомпромиссного следования законодателя принципу толерантности и единства закона.

Не секрет, что в процессе нормотворчества, независимо от того, какая сфера общественных отношений становится предметом государственного вмешательства, содержание прав противостоящих государству субъектов может быть ограничено и при этом не всегда однородно. Данное обстоятельство относится и к государственно-церковным отношениям, где внутреннее сакральное следование сложившимся обычаям и правилам развито в гораздо большей степени, чем исполнение императивов, устанавливаемых государственной властью, как это происходит, например, в сфере гражданских правоотношений. Учитывая специфику таких отношений, уместным представляется вывод о том, что далеко не каждый закон, регулирующий данную сферу, легитимен.

В настоящее время основным нормативно-правовым актом, регулирующим отношения государства и религиозных организаций в России, является Федеральный закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» № 125-ФЗ от 26.09.97. Правоприменительная практика свидетельствует о необходимости усовершенствования действующего законодательства.

В то же время следует отметить, что проблема правового регулирования государственно-церковных отношений характерна не только для России, но и для мирового сообщества в целом. Достаточно упомянуть так называемый антисектантский закон и закон о светскости, принятые во Франции соответственно в 2001 и 2004 гг.; внесённые в 2004 г. изменения и дополнения в действующее законодательство некоторых земель ФРГ (Бавария, Нижняя Саксония, Гессен, Баден-Вюттемберг), касающиеся запрета на ношение государственными служащими и прежде всего учителями символов и одежды, отражающих религиозные убеждения; американский закон 1998 г. «О международной религиозной свободе». Все эти законы вызвали многочисленные нарекания в силу необоснованного вмешательства государства во внутренние дела отдельных граждан и даже государств.

Практика применения нормативных актов, регулирующих отношения в области свободы совести, выявила одну из основных проблем государственно-церковных отношений, а именно необходимость усовершенствования правового регулирования статуса церкви в демократическом обществе и поиск оптимального соотношения прав личности и прав гражданина в контексте реализации свободы совести. При этом речь идёт именно о качественном характере такого усовершенствования. Необходимо чётко определить место и роль церкви и её институтов и организаций в обществе.

Обращение к мировому опыту разрешения данной проблемы представляется полезным как для дальнейшего развития государственно-церковных отношений, так и для юриспруденции в целом. При этом практическая значимость такого опыта зависит от двух основных его составляющих: от принципов соотношения международных и национальных нормативных правовых актов и от сложившейся практики обращения правоприменителя при наличии пробела в соответствующем законодательстве к общим принципам естественного права, в частности, к принципу соблюдения основных прав и свобод человека.

Сравнительно-правовой метод дает нам возможность посредством анализа структуры и функционирования действующих правовых систем на примере отдельных стран выявить имеющиеся пути решения указанной проблемы и определить возможность и степень их применения в третьей стране, в частности, в Российской Федерации.

Очевидно, что для Российской Федерации, объявившей себя светским государством, в первую очередь целесообразен опыт стран с соответствующим характером государственно-церковных отношений, то есть опирающихся на принцип отделения церкви от государства, но в то же время признающих объективную необходимость взаимодействия государства и религиозных организаций в социально-экономической сфере. В этой связи особенно показателен опыт правового регулирования государственно-церковных отношений в ФРГ. Именно здесь в контексте кооперационной модели (модели нейтралитета) существует государственно-церковное право, выступающее основным регулятором отношений между государством и церковью. Структурно государственно-церковное право является частью немецкого конституционного права, причём старейшей его частью. Таким образом, отношения между государством и церковью в ФРГ регулируются конституционными нормами публичного права. Данная особенность сложилась исторически и характерна только для немецкого права. Для российской правовой системы создание такой подотрасли конституционного права вовсе не обязательно. Однако представляется целесообразным принять во внимание и законодательно закрепить в отечественных нормативно-правовых актах основные принципы и элементы функционирования указанного правового института.

В частности, одним из важнейших элементов государственно-церковного права ФРГ (который, на наш взгляд, достаточно рационально и эффективно используется государством в его взаимоотношениях с церковью, а потому представляется полезным для введения и развития в российской правовой системе) является институт государственно-церковных договоров.

В Российской Федерации уже имеет место практика заключения договоров между государственными и религиозными институциональными образованиями. Однако такого рода правоотношения, находящиеся в самом начальном состоянии и, что наиболее губительно, нередко предстающие в искажённом виде, очевидно, требуют теоретического осмысления места и роли данного института в российской правовой системе и соответственно его юридически грамотного выражения.

Прежде всего надо отметить, что для правовой системы ФРГ, государства-члена Европейского Союза, весьма существенна взаимосвязь международных актов, европейского права и национального законодательства – особенно в контексте объединительных процессов в Европе и возрождения процесса унификации права.

Данный момент является очень важным ввиду невозможности рассмотрения проблемы внутригосударственного правового регулирования каких-либо отношений вне взаимосвязи с международными правовыми нормами. С другой стороны, такая взаимосвязь показывает неизбежность адаптации международных норм посредством их внедрения в национальную правовую систему.

Среди основных проблем, раскрывающих суть государственно-церковного договора как правового феномена, следует выделить следующие: конституционное регулирование; правовая природа; допустимость заключения договора, обязательства по его заключению, легитимность его заключения; толкование; недействительность и обжалование; приостановление и отмена договора.

Государственно-церковный договор является основным понятием для обозначения конкордатов, евангелических церковных договоров, а также соглашений с религиозными меньшинствами.

В Германии государственно-церковные договоры впервые появились на рубеже Средневековья и Нового времени в форме конкордатов между церковной и светской властью. В XIX в. появились многочисленные земельные конкордаты (на уровне субъектов федерации). В целях соблюдения паритета между Католической и Евангелической церквами (так называемыми «большими церквами») были заключены договоры с Евангелическими земельными церквами. В 1933 г. был заключен рейхсконкордат (общегосударственный), действующий в ФРГ по настоящее время. В 1955 г. вступил в силу знаменитый Локкумский договор земли Нижняя Саксония с Евангелической земельной церковью. Этот договор закрепил значительное усиление роли церкви в обществе. В этом документе впервые появляется термин «общественный заказ церкви», который означает, что церкви и объединенные в них христиане проповедуют миру учение Христа и посредством служения ближнему принимают на себя определенную долю ответственности перед миром. Таким образом, правовое признание необходимости общественного заказа церкви законодательно закрепило ее место и роль в социально-политической жизни общества. Однако наиболее важным в данной связи является масштаб и глубина этого общественного заказа, то есть насколько широко церковь может участвовать в решении светских социально-политических проблем. Согласно Локкумскому договору церкви не просто получили право на участие в общественной жизни, но и право самим определять содержание «общественного заказа». Практически этот договор обозначил тенденцию признания государством церкви как особой общественно-политической силы. По аналогии с ним в 1965 г. был заключён Нижнесаксонский конкордат со Святым Престолом. Затем последовали договоры с более мелкими религиозными организациями, например, с еврейскими общинами.

Вскоре после воссоединения в 1990 г. ФРГ и ГДР многие новые земли (земли бывшей ГДР) заключили договоры с Евангелической церковью, Католической церковью, а также с иудейскими организациями. Вопреки ожиданиям и критике государственно-церковного договора как одного из регуляторов государственно-церковных отношений данная форма правового регулирования пережила настоящий ренессанс в новых землях.

Среди государственно-церковных договоров следует выделить кодификационные договоры, имеющие целью общее регулирование отношений между государством и церковью, и собственно договоры, регулирующие отношения, складывающиеся в отдельных социально-экономических сферах, а также договоры о статусе религиозных организаций, которые регулируют правоотношения конкретных религиозных организаций с различными государственными институтами.

Содержание кодификационных договоров, как правило, сводится к четырём основным моментам:

• гарантии церковной свободы, т.е. свободы церковной деятельности;
  
• определение основных направлений взаимодействия государства и церкви (особенно в области так называемой «совместной деятельности»);
  
• государственные обязательства;
  
• общие договоренности о принципах и методах взаимодействия (например, декларативные положения о дружбе, о следовании закону, а в отношении методов – проведение совместных совещаний, выработка стратегии взаимодействия, обмен информацией и т.д.)
  

Правовое содержание отраслевых государственно-церковных договоров определяется спецификой отношений, регулируемых таким договором; при этом содержание обязательно основано на конституционных гарантиях церковной и религиозной свободы, а понятия «религиозная свобода» и «свобода церковной деятельности» намеренно разделяются.

Право на религиозную свободу гарантировано статьей 4 Конституции ФРГ; поэтому данный момент не оговаривается специально в государственно-церковных договорах. Достаточно лишь указания на это право в тексте самой Конституции, имеющей, как известно, прямое действие. Другое дело – свобода церковной деятельности. Именно этот аспект и является существенным компонентом, да собственно и причиной заключения отраслевых государственно-церковных договоров. В контексте государственно-церковного права ФРГ под церковной деятельностью понимают многообразие жизни религиозного объединения, включающее такие понятия (но не ограничивающееся ими), как образование, реорганизация и ликвидация религиозных организаций, определение прав и обязанностей ее членов, управление религиозными организациями и подчиненными им союзами, правоотношения священнослужителей и других церковных служащих, церковное финансовое дело, особенно управление имуществом (за исключением вопроса о взимании налогов), подготовка духовных лиц, проповедование определенного вероучения, порядок отправления культа (богослужение), благотворительная (каритативная) деятельность. В этой сфере государство не может диктовать свою волю.

Договоры о статусе религиозных организаций включают три основных момента:

• государственная гарантия свободы церковной деятельности в соответствии с общими принципами религиозной свободы;
  
• регламентация совместной деятельности государства и церкви в таких областях, как религиозные занятия в общественных (государственных) школах; теологические факультеты в государственных вузах; духовная забота в армии и учреждениях; кладбища; вопросы, касающиеся брачного права и церковного налога;
  
• соглашение о дотациях, о прибавке к жалованию священнослужителей, об отчислениях на строительство.
  

Во исполнение конкретными религиозными организациями условий таких договоров они заключают с соответствующими государственными структурами специальные соглашения о сотрудничестве, которые также имеют законодательную функцию.

Как известно, в ФРГ нет специального федерального закона, регулирующего государственно-церковные отношения, как, например, в российском законодательстве. Основой правового регулирования государственно-церковных отношений в ФРГ является Основной Закон (Конституция), а именно статья 140. Эта статья состоит из нескольких соответствующих статей Конституции Веймарской республики 1919 г., которые без изменения их нумерации были практически полностью перенесены в Основной Закон 1949 г. Надо отметить, что Конституция ФРГ не даёт чёткой формулировки государственно-церковного договора, но признаёт легитимность договорных отношений между государством и церковью. В соответствии со статьей 140 Конституции ФРГ (п. 1 ст. 138 WRV) государственные обязательства, основанные на законе, договоре или других правовых нормах в отношении религиозных организаций, должны исполняться в соответствии с земельным законодательством (законодательством субъекта). Основные же положения устанавливаются на федеральном уровне.

Помимо указанной статьи 140 следует упомянуть и о параграфе 2 статьи 123 Конституции ФРГ, согласно которому государственные договоры, вступившие в силу во времена немецкого рейха, заключение которых в настоящее время относится к ведению земельных органов законодательной власти, действуют и продолжают действовать при соблюдении прав договаривающихся сторон до тех пор, пока не будут заключены новые государственные договоры или пока они не будут расторгнуты самими сторонами. Тем самым Основной Закон ФРГ признает государственно-церковный договор как инструмент для выражения государственно-церковных отношений вне зависимости от того, на каком уровне, федеральном или на уровне субъекта, такой договор был заключен. При этом даже те государственно-церковные договоры, предмет регулирования которых в момент их заключения находился в ведении рейха, а в дальнейшем был передан в компетенцию земель, сохраняют свою силу. Подтверждением тому служит вынесенное Федеральным Конституционным судом ФРГ определение, согласно которому заключённые немецким рейхом договоры, предметом регулирования которых являются также вопросы, входящие в компетенцию земель, при условии сохранения в силе всех прав и обязанностей участников таких договоров и при условии, что их положения отвечают общим правовым основам, имеют прямое отношение к подписанному 20 июня 1933 г. конкордату между рейхом и Святым Престолом и применяются без каких-либо ограничений.

Так, например, регулирование государственно-церковных отношений в Баварии и Саарланде связано с ранее заключенными договорами и их безоговорочным признанием. Соответствующие положения Конституций земель Гессен, Мекленбург-Форпоммерн, Саксонии и Саксонии-Ангальт признают возможным регулирование государственно-церковных отношений посредством договора. В Саксонии речь идет даже о том, что отношения земель с религиозными организациями непременно должны регулироваться на основе договора. Однако наличие ограничений на заключение государственно-церковного договора с определёнными религиозными объединениями и организациями считается обоснованным.

Следует оговориться, что в указанных Конституциях речь идет не о договорах государства с церковью вообще, а об отраслевых договорах и о договорах о статусе религиозных организаций. Факт наличия права государства на заключение с церковью административно-правовых и частно-правовых договоров, например, по вопросу о возмещении затрат на уход в домах для престарелых или о покупке грузовых автомобилей для них, – само собой разумеющееся явление и не может быть предметом конституционно-правового анализа.

Какую выгоду имеют государство и религиозная организация при заключении государственно-церковного договора? Польза обоюдная. Она заключается прежде всего в том, что договорное регулирование приобретает силу закона. Это значит, что закреплённые в государственно-церковном договоре права и обязанности сторон, а также порядок их осуществления не нуждаются в дополнительном регулировании путём принятия иных нормативно-правовых актов. Кроме того, при всей унифицированности принципов и методов взаимодействия государства и церкви, устанавливаемых Конституцией ФРГ и кодификационными договорами, права и обязанности каждой конкретной церкви или религиозного объединения при осуществлении ими деятельности в определённой сфере общественных отношений различны, хотя и осуществляются в соответствии с общими принципами реализации свободы совести. Соответственно, заключаемые с учетом соответствующей специфики каждой из церквей или религиозных объединений государственно-церковные договоры содержат обязательные нормы и правила, единые для всех религиозных организаций, объединенных в такие церкви или религиозные объединения.

Поскольку церкви обязуются в контексте государственно-церковного договора соблюдать определенные договорные условия, исключительных правовых проблем в практике его применения не возникает. Как и другие субъекты права, церкви оказываются в положении, обязывающем их следовать принятым нормам и обязательствам по договору с государством.

В плане обязательств государства по государственно-церковному договору, осуществляемых правительством или администрацией, например, в вопросе взимания церковного налога, проблем практически нет. Договорное обязательство в любом случае действует во благо договаривающихся сторон, но не в ущерб третьей стороне. Если церковь хочет привлечь государство к действию, затрагивающему правовую сферу третьего лица, она в любом случае обязана руководствоваться положениями закона или государственно-церковного договора.

Исследование феномена государственно-церковных договоров в ФРГ подтверждает его существенную роль в правовом регулировании государственно-церковных отношений. Несмотря на наличие спорных мнений о такой форме права следует признать, что государственно-церковные договоры создают общий для исполнения порядок в едином правовом пространстве. При этом заслуживает особого внимания и тот факт, что в спорных ситуациях решающее слово остается за Конституцией ФРГ.

На наш взгляд, заключение государственных договоров с религиозными организациями в Российской Федерации способствовало бы толерантности, укреплению правовой системы государства в целом и легитимности возрастающей социально значимой роли религии и ее институциональных организаций в обществе. При этом закрепление прав и обязанностей каждой конкретной религиозной организации и соответственно государства в рамках соответствующего государственно-церковного договора, отвечающего нормам федерального законодательства, гарантирующего равные возможности для однородных субъектов, обеспечило бы легитимное ограничение их прав при полном соблюдении принципа толерантности и единства закона.

Однако для этого необходимо в первую очередь последовательно совершенствовать действующее федеральное законодательство в области свободы совести, не допуская нарушения конституционного положения о равенстве религиозных организаций. Во-вторых, учитывая ненормативный характер самого договора и отсутствие в российском законодательстве правовых норм, раскрывающих статус, содержание и специфику договора как правового регулятора государственно-церковных отношений, необходимо принятие нормативного акта – федерального закона, устанавливающего существенные условия такого рода договоров в целом, порядок их заключения, исполнения и прекращения, критерии определения субъектного состава договора, а также компетенцию государственных органов управления в вопросе договорного регулирования государственно-церковных отношений. Возможно и внесение соответствующих изменений в уже имеющийся Федеральный закон РФ «О свободе совести и о религиозных объединениях» без принятия нового закона, но, на наш взгляд, такого рода изменения необоснованно утяжелят данный закон и необходимое четкое регулирование рискует оказаться размытым и неопределенным. В-третьих, в целях конкретизации указанных нормативных положений Правительство РФ должно будет утвердить примерный (типовой) государственно-церковный договор и перечень необходимых документов, представляемых религиозными организациями для его заключения и регистрации в уполномоченном органе, например, в Минюсте РФ.

Изучение международного опыта в области укрепления толерантности в поликонфессиональном обществе и возможности его использования в нашей стране убедительно показывает, что необходимо исключить любые формы государственного вмешательства в вопросы веры, церковной структуры и канонического права. Однако отделение церкви от государства не означает отказ от совместного участия государства и религиозных организаций в решении общезначимых проблем, прежде всего в социальной сфере. На наш взгляд, именно правовое регулирование сотрудничества государства и религиозных организаций должно стать краеугольным камнем государственной политики в области свободы совести. Совместная деятельность по улучшению общественного благосостояния будет реально способствовать укреплению толерантности.


Елена Ю. Барковская,

Алла И. Ионова^*