Geum.ru

Миротворческие операции: мировая практика и опыт СНГ

Вид материалаАвтореферат диссертации
Научная новизна данного исследования заключается в
Положения, выносимые на защиту
Вмешательство избирательно, и критерии выбора прагматичны
Основные тенденции эволюции миротворческих операций, осуществляемых от имени мирового сообщества
Региональные МТО
Практическое значение результатов исследования
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Научная новизна данного исследования заключается в:

  • пересмотре традиционных трактовок и классификаций миротворческих операций, выдвижении новых определений различных типов и видов миротворческой деятельности и формировании обновленной классификации типов и видов миротворческих операций;
  • выявлении и систематизированном описании основных тенденций эволюции практики миротворческих операций ООН в 80-90-х годах;
  • сравнительном анализе доктрин миротворческих операций, сложившихся в ООН, ОБСЕ, НАТО. ЕС и ЗЕС, СНГ;
  • выявлении сходства и специфики операций в конфликтных регионах ННГ в сравнении с мировой миротворческой практикой;
  • представлении относительно целостной аналитической схемы (концепции) политологического анализа миротворческих операций как особой формы международных отношений в конфликтных регионах;
  • создании комплексной классификации стадий, типов, видов и форм миротворческой деятельности и связанных с ними миротворческих операций;
  • теоретическом анализе структуры, переменных факторов, правового и функционального аспектов, политической сущности миротворческих операций;
  • выдвижении ряда практических предложений по развитию деятельности ООН и региональных организаций (СНГ) по конфликтному урегулированию, возможным инициативам России в этих организациях;
  • формулировании конкретных практических рекомендаций по совершенствованию международно-правовой базы и форм миротворческих акций России.

Положения, выносимые на защиту



1. Тенденции развития современной мировой практики миротворческих операций

1.1 Понятия «миротворческие операции», «операции по установлению и поддержанию мира» на деле объединяют весьма разнотипные военно-политические действия. Политико-идеологическая функция концепций «международного миротворчества» состоит в легитимизации этих разноплановых операций, придании всем этим разнородным военно-политическим и дипломатическим действиям статуса оправданных действий мирового или регионального сообщества. На деле ряд операций (или компонентов, стадий операций) отражает скорее сепаратные интересы отдельных вовлеченных государств, групп государств и политических элит, чем мирового или даже регионального сообщества наций.

Геополитические, экономические и иные интересы крупных держав и межгосударственных объединений проецируются в сферу миротворческой деятельности, переплетаются с «гуманитарными» мотивами, существенно влияют на характер, масштаб и направленность операций.

Механизм ООН не справляется с задачами постоянной оценки конфликтной ситуации в реальном времени и выдачи обновленных политических установок (обновлением мандата) для стратегического управления операциями. Происходит фактическое «сползание» управления операциями с уровня мирового сообщества на уровень относительно узких коалиций, которые руководствуются собственными политическими интересами.


1.2 Мировое сообщество вмешивается далеко не во все конфликты, объективно требующие помощи в разрешении. Вмешательство избирательно, и критерии выбора прагматичны. Часто такими критериями выступает не только (а иногда и не в первую очередь) объективная острота конфликта или масштабы насильственных действий, но и наличие (или отсутствие) политического давления со стороны отдельных крупных держав, имеющих интересы в регионе конфликта и готовых предоставить воинские контингенты, перспективы «разрешимости» конфликта в относительно короткий срок, переизбыток (или недостаток) внимания мировых информационных сетей (CNN и др.) к развитию конфликта и пр. прагматические факторы.

Аналогичным образом, вмешательство России в разрешение определенного списка этно-политических конфликтов на геополитическом пространстве бывшего Советского Союза в начале 90-х годов не было результатом единой скоординированной концепции продвижения и реализации национальных интересов Российской Федерации (такая концепция сама еще находилась на ранней стадии формирования). В значительной степени конфигурация вмешательства сложилась ad hoc, не в последнюю очередь под воздействием геополитической специфики размещения контингентов Вооруженных сил на территории бывшего Союза, а также активности «лоббирования» различных региональных сил. В современных условиях политическая целесообразность продолжения участия России в операциях с применением вооруженных сил за пределами национальных границ нуждается в серьезной переоценке и переосмыслении.


1.3 Механизм миротворческих операций ООН в 80-90-х гг. претерпел существенную эволюцию . Основные тенденции эволюции миротворческих операций, осуществляемых от имени мирового сообщества в последние десятилетия, следующие:
  • Переход от вмешательства преимущественно в межгосударственные конфликты (характерного для 40-70-х годов) к более широкому и частому вмешательству в немеждународные, внутренние конфликты.
  • Увеличение масштабов вмешательства, количества параллельно идущих операций и представленных в операциях стран, размеров вовлеченных контингентов.
  • Рост числа операций, осуществленных региональными организациями, как самостоятельно, так и в сотрудничестве или по просьбе ООН. Более частый переход инициативы и ответственности не только за военную стадию операций, но и за политическое урегулирование от ООН к другим организациям и коалициям.
  • Расширение практики передачи военного планирования и командования операциями и их стадиями профессиональным военным «машинам» отдельных держав и групп государств.
  • Размывание четкой грани между операциями по поддержанию и операциями по установлению мира (принуждению к миру). Нарастание количества элементов принудительных действий в структуре операций, использование тяжелых вооружений и военной техники, авиации, военно-морских сил, средств разведки, электронного слежения; использование силовых средств миротворческими контингентами не только для самообороны, но и для более частой демонстрации силы, предупредительного развертывания, силового разъединения сторон, разоружения незаконных вооруженных формирований и пр.
  • Нередкий разрыв между военной и политической стороной операций, делегирование военным политико-дипломатических функций. Задачи военной стадии операций обычно выполняются быстрее и успешнее, чем задачи политического примирения и постконфликтного восстановления мира, однако пребывание вооруженных миротворческих сил в зоне конфликта затягивается для обеспечения стабилизации обстановки.
  • Эрозия критериев «непредвзятости» и «равноудаленности» миротворцев от сторон конфликта, признание допустимости привлечения к операциям стран, имеющих собственные интересы в регионе конфликта. Отказ от практики 60-80-х гг. по исключению военных контингентов стран-постоянных членов СБ ООН из состава участников операций, переход к активному участию «великих держав» в миротворческих операциях.
  • Усложнение ( и более частая ревизия) мандатов операций. Более раннее (предупредительное) вмешательство в назревающие конфликты. Переход от преобладания «классических» наблюдательных операций ко все более решительному силовому «разниманию» сторон. Признание новыми типовыми «силовыми» задачами миротворческих операций разоружения незаконных вооруженных формирований и изъятия находящегося на руках у населения оружия.
  • «Вертикальная» агрегация операций: от предупредительных мер и санкций, через этап прекращения вооруженного насилия (если превентивные меры не сработали) до постконфликтного восстановления разрушенных политических и экономических институтов или проведения выборов под международным наблюдением.


1.4 Основные тенденции региональных международных военно-политических операций с участием России в регионе новых независимых государств (ННГ), следующие:
  • Отсутствие прямого мандата ООН на операции, при выполнении, однако, правил регулярного информирования об операциях международного сообщества по каналам ООН.
  • Складывание в основных конфликтных регионах СНГ параллельных механизмов действий СНГ или России, с одной стороны. и наблюдательных миссий ООН или ОБСЕ, с другой.
  • Весьма ограниченный международный состав стран-участников операций. При «плавающем» (меняющимся по конфигурации на разных этапах) консенсусе ряда стран СНГ реальное военное и финансовое участие в операциях обычно ограничивается Россией и сторонами конфликта.
  • Нетипичное для международной практики, но эффективное привлечение к участию в операциях вооруженных «лояльных» контингентов самих конфликтующих сторон.
  • Нечеткое выполнение требований «равноудаленности», случаи предпочтительной поддержки миротворческим контингентом целей одной из сторон конфликта на некоторых отдельных этапах операций.
  • Размытость грани между операциями по поддержанию уже достигнутого перемирия и операциями по установлению мира, силовому принуждению к миру. Использование более тяжело вооруженных и экипированных контингентов, чем для классических «наблюдательных» миссий, привлечение десантных подразделений, танков, вертолетных групп, артиллерии. Распространенные случаи противостояния миротворцев серьезно вооруженным отрядам и формированиям конфликтующих сторон.
  • Разрыв между политической и военной стороной операций. Вынужденное взятие на себя военными некоторых политико-дипломатических задач. Как правило, отставание политическо-дипломатического урегулирования от решения задач военной стадии операции. Отсутствие должной политической координации между странами СНГ в коллективном руководстве политическим урегулированием.
  • Недостаточная информированность парламентских структур и общественности России и других стран СНГ о текущем состоянии операций, масштабах их финансирования, перспективах расширения или сворачивания. Сосредоточения планирования и руководства операциями в структурах исполнительной власти.
  • Расхождение политической практики организации отдельных операций с «классической» схемой миротворчества, организации и руководства операциями, разработанной и принятой в СНГ в форме Концепции по предотвращению и урегулированию конфликтов и документов по Коллективным силам по поддержанию мира.
  • Тенденция к все большему учету стандартов и требований ООН, постепенный переход от использования контингентов, обученных лишь для ведения обычных боевых действий, к организации специализированного обучения миротворцев. Применение единых стандартов к миротворцам, направляемым для участия в операциях ООН (Югославия) и в операциях в конфликтных точках СНГ
  • Развитие и укрепление правовой базы миротворчества в СНГ. Превращение миротворческих действий в конфликтных регионах в постоянное измерение политического диалога между рядом государств СНГ.


1.5 Сопоставление общемировых тенденций эволюции миротворческой деятельности с тенденциями развития операций на геополитическом пространстве ННГ позволяет сделать вывод об их значительном сходстве, однонаправленности, а на этом основании о возможности и необходимости рассмотрения операций в регионе ННГ как самостоятельной уникальной ветви общемировой миротворческой практики. При этом России и другим новым независимым государствам политически целесообразно предпринять дополнительные политико-дипломатические усилия для дальнейшего интегрирования этой ветви в мировую миротворческую практику, обеспечения признания международным сообществом не только легитимности, но и уникального опыта, положительного вклада операций в конфликтных точках региона ННГ в мировую практику конфликтного урегулирования.


2. Положения относительно методов политологического анализа и классификации миротворческих операций

2.1 Понятие «миротворческие операции (МТО)» целесообразно использовать для характеристики только той части миротворческой деятельности, которая представляет собой регулируемую международным политическим мандатом ООН или региональных организаций (в смысле главы VIII Устава ООН), систематизированную и организованную деятельность государств и межгосударственных объединений по вмешательству в конфликты с целью их прекращения и урегулирования. К МТО не относится деятельность по легитимному (на основе межгосударственных договоров и соглашений) вмешательству одних государств во внутренние дела других по просьбе политического руководства последних. В МТО не входит также деятельность негосударственных субъектов (НПО и др.) в регионах конфликтов, хотя она может осуществляться параллельно или во взаимодействии с МТО.


2.2 С учетом тенденции все более широкого применения силовых элементов в операциях ООН предлагается уточнить критерии различения операций по поддержанию и операций по установлению мира. Разделение МТО на операции по поддержанию мира (ОПМ) и операции пор установлению мира (ОУМ) нельзя осуществлять по критерию отсутствия или присутствия силовых элементов в операции, привлечения или непривлечения военной силы. Силовые, в частности, военные средства могут применяться как в том, так и в другом типе операций. Критерий различения – международно-правовой: проводится операция при наличии или отсутствии согласия на международное вмешательство со стороны легитимного политического руководства государства, на чьей территории разворачивается конфликт.


2.3 В военном и организационном отношении близки к МТО, но должны отличаться как особые типы операций:

принудительные действия международного сообщества для коллективного пресечения агрессии (пример – операция по мандату ООН для пресечения агрессии Ирака в отношении Кувейта);

вмешательство мирового сообщества во внутренние дела одного или нескольких государств для предотвращения гуманитарной катастрофы;

легитимное вмешательство одного или нескольких государств во внутренние дела другого на основании межгосударственных договоров и соглашений с целью содействия в разрешении немеждународных конфликтов (если же имеет место международный конфликт, в котором получающее помощь государство выступает одной из сторон, речь идет уже о военном союзе или блоке).

2.4 Предлагается расширить и дополнить различение МТО по субъекту:

Миротворческие операции ООН (операции от имени мирового сообщества по мандату ООН);

Региональные МТО - МТО региональных межгосударственных организаций по мандату ОБСЕ, ОАЕ, ОАГ, СНГ и др. региональных организаций, соответствующих VIII Главе Устава ООН (соответственно, правомерны понятия «миротворческая операция ОБСЕ», «миротворческая операция СНГ» и пр.).

Дополнительно предлагается ввести понятие внутренней миротворческой операции (которая с международно-правовой точки зрения по определению является полицейской операцией государства на собственной территории) для пресечения и разрешения немеждународного конфликта между негосударственными социальными субъектами (например, этническими группами, региональными образованиями внутри одного государства, и др.)

Практическое значение результатов исследования


Результаты исследования имеют практическое значение для формирования комплексных оценок, разработки и принятия решений соответствующими подразделениями Совета безопасности РФ, Министерства иностранных дел и Министерства обороны РФ, Генерального Штаба ВС РФ и Штаба по координации международного военного сотрудничества государств-участников СНГ, Секретариата Совета коллективной безопасности СНГ, Комитетов по международным делам и по делам СНГ Государственной Думы и Совета Федерации ФС РФ относительно продолжения, завершения или развития миротворческих операций с политическим и военным участием России. Выводы и положения относительно доктрин и практики миротворческой деятельности различных международных организаций (ООН, ОБСЕ, НАТО, ЕС, ЗЕС, СНГ и др.) имеют практическое значение для развития взаимодействия и отработки позиции России в отношениях с этими организациями

Материалы и выводы диссертации также могут использоваться в учебно-методическом процессе в МГИМО МИД РФ, Дипломатической Академии МИД РФ, Российской академии Государственной службы при Президенте РФ, военных академий и академий системы МВД в процессе преподавания проблематики международных отношений, конфликтологии, проблем безопасности.