Geum.ru

Самарин. Образование и элиты в современной России

Вид материалаДокументы
По ком звонит компрадорский колокол?
Подобный материал:
1   2   3   4

Закрывать на это глаза невозможно. Приведем только один, все определяющий факт. Известный экономист С. Глазьев сообщил в октябре 2001 г. в ходе телепередачи (уже после отгремевших политических дебатов по поводу образовательной реформы), что вместо предусмотренных нормативами закона расходов на образование в размере 80 миллиардов рублей в бюджете на 2001 г. на эту сферу выделяется только 1 миллиард руб.! [22]Да и то номинально. И ранее много раз говорилось (в том числе и С. Глазьевым), что ни один бюджетный норматив никогда не выполнялся по этой статье и в прежние годы. Таким образом, неуклонно осуществляя финансирование образования в размере менее 1/80 доли от минимально необходимого уровня, правительство в действительности продолжает следовать тому ультраправому «реформаторскому» курсу, от которого оно пыталось откреститься в конце августа – начале сентября 2001 г.

Обещания укрепить финансовую базу школы, похоже, останутся только на бумаге. В противоречии с ними, сразу же (той же осенью) начались полуофициальные толки о неминуемом сокращении расходов на образование в предстоящем году. Параллельно намечается отказ от бюджетного финансирования профессионального обучения на всех его уровнях. Например, первый зам. министра экономического развития и торговли РФ М. Э. Дмитриев в официальном письме министру труда А. Починку сообщил среди прочего, что статья № 10 Европейской социальной хартии (которая была подписана от имени России г. Починком) не может быть исполнена «как в сложившейся экономической ситуации, так и в долгосрочной перспективе». А именно в этой статье заключаются гарантии права на профессиональное обучение и даже содержится требование Хартии о сокращении или упразднении всякой платы за обучение».[23] Далее в этом интереснейшем документе г. М. Э. Дмитриев указывает, что «борьбы с бедностью», предусмотренной Хартией, правительство РФ также вести не намерено и не собирается поддерживать соцобеспечение даже «на удовлетворительном уровне». Это означает, что для большинства альтернатива в виде платного профессионального обучения окажется тоже не «по карману». «Если денег на образование действительно не будет, предел устойчивости системы наступит», - с полным основанием говорил известный деятель отечественного просвещения, депутат Госдумы О. Н. Смолин.[24] И, как ясно каждому, для ликвидации главных культурных завоеваний России в ХХ веке ничего большего и не требуется. Если существующие тенденции сохранятся, то с утратой исходной культурной матрицы, которую заключают в себе образовательные институты, все прочее в нашей стране будет разваливаться (вослед ее средней и высшей школе) «само собой».

НЕВОСТРЕБОВАННОЕ ПОКОЛЕНИЕ: синдром «лишних» талантов.

В обсуждаемой теме неразрывно переплетаются сюжеты, социологические и политические, социально-психологические и собственно педагогические. По возможности отделяя в анализе их друг от друга, нам все же придется затронуть различные из этих взаимосвязанных аспектов, политические особенно. «Элитность» сопряжена с функцией социального отбора не говоря о последующем развитии отбираемых человеческих свойств и лиц. Если выбор узок, то качество селекции падает, если же, напротив, он имеет широкую базу, то показатели «выборки» существенно улучшаются, сказываясь благоприятно на основных параметрах социальной динамики. Высококачественные образовательные учреждения вносят особо важный вклад в дело такого отбора и развития, поставляя не только наиболее подготовленных специалистов, но и высший руководящий персонал. Они во многом обеспечивают, как воспроизводство, так и пополнение сложившейся элиты, а в критических обстоятельствах содействуют полноценной ее смене. Но насколько этой объективно необходимой функции в нашем обществе соответствует реальный социальный заказ?

Специальная кадровая подготовка в подобных заведениях вообще имеет смысл лишь тогда, когда исправны социальные «лифты», когда возможна вертикальная мобильность по рациональным профессиональным и ценностно-нормативным критериям. В противном случае наиболее подготовленные, перспективные кадры уходят «на экспорт», укрепляя другие страны, как это уже случилось в России в особо крупных размерах. Кроме того, они маргинализуются или плавно перетекают в контрэлиты, что тоже наблюдается у нас сплошь и рядом. По имеющимся подсчетам в валютном исчислении, потери общества за счет утечки высоких профессионалов за рубеж уже эквивалентны 800 млрд. долл., а внутреннюю - не меньшую утрату человеческого капитала - никто не считал. Но, скорее всего, речь идет уже о триллионах в том же валютном исчислении.

Точное число уехавших неизвестно, но эксперты часто называют 4-5 млн. большей частью молодых людей. Из них - около полутора миллиона – научные работники или высококвалифицированные специалисты[25]. Во времена наивысшего подъема советской науки ровно столько же составляла численность всех ученых в стране. Не стоит утешать себя предположением, что уехали наименее одаренные, напротив, эмигрировали самые работоспособные и инициативные. И, если первоначально в составе отъезжающих преобладали этнические меньшинства, то теперь страну покидают главным образом русские. Около половины выезжающих - специалисты высокой квалификации, обладатели ученых степеней. Даже во времена нацизма эмиграция культуры из Германии не была столь значительной, как сегодня у нас. Такой пагубный «экспорт» в чем-то напоминает бегство молодежи восточно-европейских стран, предшествовавшее краху тамошних «коммунистических» элит, он точно также содействует сильному ослаблению политического режима в России. Разумеется, в этом случае нам жаль не режим, а страну, которую он так обескровил и ослабил и которую может увлечь за собой, уходя в небытие. Напрасно многие малоквалифицированные деятели власти испытывают преждевременное удовлетворение от ухода сильных конкурентов из числа следующего поколения и от того, что так «ловко» избавились от политического давления потенциально небезопасной силы. Именно от суммарной квалификации правящего слоя и талантов лидеров будет в решающей степени зависеть дальнейшая судьба, их собственная и страны.

«Утечка мозгов» наносит не только материальный ущерб, оставляя за собой качественно иную, чем прежде, культурную и кадровую ситуацию. Хотя одновременно она указывает, по словам С. Капицы, на то, «что наша система образования выиграла соревнование у западной»[26] даже вопреки тяжелейшим для нее условиям. С 1998 г. ситуация с невостребованностью молодежи обострилась до предела, что повлекло новую волну эмиграции молодых талантов. Суммарные интеллектуальные потери стали просто невосполнимыми и в силу деградации образовательных институтов в ходе судорожных попыток их реформирования[27], и по причине общего экономического обвала. Утечке содействует не только нарастающая разница в жизненном уровне в России и развитых странах, но и прямые «силы выталкивания», структурное и психологическое отторжение любых дарований господствующей чиновной или «новорусской» культурой. И хотя наиболее даровитые молодые люди все еще находят работу и в своем отечестве, но настоящего приложения своим способностям они уже не могут обрести. Последнее стало теперь проблемой целого поколения. В некоторых, особо важных областях науки и техники отток за рубеж превысил 80% ученых (например, в математике). Есть много данных о том, что этот исход науки целенаправленно регулируется из-за рубежа и не только по экономическим, но и по военно-политическим мотивам. Вербовка «на экспорт» не только сложившихся, но и молодых специалистов недурно оплачивается из-за рубежей. Плата вербовщикам, порой, достигает нескольких тысяч долларов «за голову». И в нашей «элитной» среде есть лица, сколотившие на этом целые состояния.

Уезжают, как уже говорилось, лучшие и перспективные специалисты, в том числе и будущие лидеры. Что хуже всего - делается это практически безвозвратно. В качестве мотива отъезда у нас они нередко указывают (наряду со ссылками на невостребованность и отсутствие достойного заработка) на возможность продвижения за рубежом по чисто профессиональным основаниям - без обычного дома протекционизма - на условиях ”честного конкурса”. «Нас взяли, быстро оценив подготовку и способности», - звучит из уст многих наших выпускников, избравших этот путь по окончании МГИМО, МГУ, Физтеха. Принимают их не только в качестве клерков, специалистов, докторантов, но после весьма непродолжительной карьеры (буквально за считанные месяцы) некоторых наделяют руководящими функциями нижнего или среднего ранга, если они проявят лидерские наклонности. Многие позднее стали главами фирм. И хотя у них там мало шансов подняться на политический верх, в чем большинство не испытывает ни малейшей нужды, возможности уверенного кадрового роста в своей профессиональной сфере остаются для этих способных людей практически неограниченными.

Аналогичный карьерный рост в нашей отечественной среде скорее исключение, за которым обыкновенно кроются непотизм, клановая поддержка, особые личные связи[28]. Кроме того, масштабы свертывания всякой созидательной деятельности в России столь велики, что потребности в кадровом замещении специалистами высокой квалификации невероятно сузились и в количественном и качественном отношении. Управлять судном, поставленным «на прикол», много проще, нежели осуществлять нормальное судовождение, а его затопление и вовсе не требует больших познаний. Особенно нежелательны даже культурность и моральные принципы, когда топить приходится вместе с людьми. Наибольшую карьеру в постсоветский период, как раз, сделали и делают мастера по «затоплению» экономики, обороны, науки и других сфер жизни.

Шел жесткий отбор на человеческую деструктивность, прочно исключавший у кандидатов на продвижение активные созидательные начала и нравственную щепетильность, требовались кадры, готовые абсолютно «на все» в деле вульгарного изъятия и перемещения «дензнаков». Не надо напрасно путающих аналогий с первоначальным накоплением. Здесь в «новой России» единовременно в руках новоявленных хозяев оказывались огромные, уже созданные ранее и часто полноценные производственные фонды, которые способны регулярно выдавать продукцию и приносить прибыль. Но вместо этого они быстро ликвидировались, как утиль, принося заинтересованным игрокам или группам разовую валютную выручку. И такие процессы идут доныне. Никакие сантименты, ни социальная, ни производственная целесообразность не должны были мешать главной священной задаче, возложенной на эту публику, - бесперебойному скорому выкачиванию всех доступных ресурсов любыми средствами. /Поэтому настоящие профессионалы были даже «вычищены» первыми, как докучливые защитники развития производства/. Мастера по изъятию не способны к созиданию, и работники, умеющие это делать, им тоже не нужны, закончи они хоть Сорбонну. Там, где орудуют всего лишь «подельники», - тем более.

Возведенные в эталон люди с первых страниц газет, хозяева телеэкранов ельцинской эпохи, именитые банкиры и якобы промышленники - почти целиком таковы. «Друг президента» и его семьи Б. А. Березовский останется навсегда символом этой эпохи и свойственной ей селекции на растление. Целое десятилетие он был ведущим деятелем агитпропа, главным наставником молодых (через два телеканала, четыре - пять радиостанций, множество др. СМИ) и даже курировал вместе с А. Б. Чубайсом проекты перемен в образовании. Приватизированное им «просвещение» масс полностью воплощало те антиценности, благодаря которым был вознесен наверх он сам[29]. Но и в его отсутствие развращение продолжается, что говорит о том, как мало персональные перемены меняют природу целого слоя.

Процессы, происходящие на верхних этажах общественной структуры, оказывают огромное воздействие на ценностно-нормативные представления не только самого этого слоя, но и других социальных групп, формируют образы потребного будущего, вызывая к жизни определенные социальные типы и характеры. Именно от тех, кто «контролирует» финансовые и другие материальные ресурсы, как никогда, зависит ныне будущность отечественного образования. Насколько оно необходимо самой номенклатурно-олигархической элите и нуждается ли она в просвещении масс?

Есть большие основания полагать, что массы «россиян» с их заботами она «списала с корабля» своей истории и волноваться о них будет не больше, чем о жизни насекомых. Разве что слишком болезненные укусы обеспокоят некоторых. Для нужд своего воспроизводства она может оставить ничтожно малый процент образцовых спецшкол и один-два университета (в одном из прожектов все так и выглядело), все остальное элита уже сейчас старается «добрать» в зарубежных школах и вузах. Ее основные образовательные вложения текут уже ныне в первую очередь туда. И, как правило, не потому, что там лучше учат: многие из «элитных» отпрысков учатся в третьеразрядных и средних, и высших школах. Главное здесь - в том, что такие дети обеспечивают прикрытие заграничных «запасных аэродромов» с домами, счетами и прочим.

Еще около десяти процентов от нынешней средней и высшей школы может выжить на коммерческой основе как условие воспроизводства остальных социальных групп, но в обстановке демографической катастрофы и этот обломок обречен на недолгую жизнь. Невероятная картина полного обвала образования вполне может стать реальностью, если финансовые потоки и политический контроль останутся в тех же руках, что и ныне. Развернуть детально этот намечающийся разворот событий в объеме краткой статьи невозможно.

Поэтому обратимся к эмпирии особого рода - к репрезентативным свидетельствам авторитетных для руководящей среды личностей. В нашем случае это будут избранные «элитные» свидетели Их опубликованные интервью гораздо показательнее для будущих тенденций, чем, например, вполне благополучная статистика «дипломированности», возрастных показателей руководящего слоя и т.п.[30]. (Тем более, что последняя в немалой степени отражает результаты прошедшей эпохи). В них представлены ожидания элитных кругов, которые весьма скажутся на дальнейшем положении дел.

Из-за формата данной публикации ограничимся (в разной степени) свидетельствами лишь одного «включенного наблюдателя» - бывшего вице-премьера А. Коха, хотя похожих мнений и в его окружении, и в той же среде можно найти немало. Мы приведем интересующие нас фрагменты интервью в последующем разделе данного текста. Известно, что планы реформ в образовании были впервые инициированы г. А Чубайсом в бытность его вице-премьером во второй половине девяностых гг., но позднее с уходом последнего из правительства («продавленные» им было) проекты перемен заслуженно легли «под сукно». Вторым «сильным человеком» в «праволиберальной» группировке всегда считался А. Кох. Всего несколько лет назад он даже по формальным позициям числился на третьем месте в высших эшелонах власти. Он отличался тем достоинством, что с прямотой римского легионера, говорил вслух то, что остальные его друзья предпочитали думать «про себя».

ПО КОМ ЗВОНИТ КОМПРАДОРСКИЙ КОЛОКОЛ?

Заслуживает внимания детализированная картина грядущего, которая обозначена недавним вице-премьером российского правительства А. Р. Кохом - человеком, близким к власти и поныне. Общеизвестно, что ему приходилось отвечать как за государственное имущество, так и за современный «телевизионный агитпроп», и что под его контролем находились многочисленные СМИ. Как и Б. Березовскому ему была доверена «медийная» инженерия душ, а его жизненное кредо нашло отражение в специальной телепрограмме «Алчность», ведущим которой стал сам отставной вице-премьер. Свое видение общественных перспектив однажды с редкой откровенностью он изложил в интервью радиостанции WMNB в США осенью 1998 г., сопровождая, поистине, трагические сюжеты радиобеседы неожиданным фонтаном радостного смеха.

Интервью радикально отличается своей тональностью от той обеспокоенности за будущее, которая содержится во многих научных прогнозах наших соотечественников. То, что их беспокоит, недавнего правительственного руководителя радует. Судя по тексту, гостя радиостудии особенно веселит то обстоятельство, что «Россия никому не нужна» и он несколько раз повторяет эту фразу, выразительно похохатывая. Приведем дословно небольшие фрагменты из диалога А. Р. Коха с корреспондентом этого радио. Разговор идет на русском языке, так что ошибки двойного перевода исключены, ответы московского гостя выделены далее жирным шрифтом:

– А как вы прогнозируете экономическое будущее России?

– Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать (в смысле копать), которые только изобретать умеют. Далее - развал, превращение в десяток маленьких государств.

– И как долго это будет длиться?

– Я думаю, в течение 10-15 лет...

– Если исходить из вашего взгляда на завтрашнее России, то весьма безрадостная картина складывается...

– Да, безрадостная. А почему она должна быть радостной? (Смех.)

– Ну, просто хотелось, чтобы многострадальный народ...

– Многострадальный народ страдает по собственной вине. ...Этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил.

– Насколько Запад понимает, что хаос в России может быть угрозой всему миру?

– Я, откровенно говоря, не понимаю, почему хаос в России может быть угрозой всему миру? Только лишь потому, что у нее есть атомное оружие?

– Вот именно. А разве этого мало?

– Я думаю, для того, чтобы отобрать у нас атомное оружие достаточно одной парашютно-десантной дивизии. Однажды высадить и забрать все эти ракеты к чертовой матери. Наша армия не в состоянии оказать никакого сопротивления. Чеченская война показала это блестящим образом[31].

Совет, данный Западу относительно возможной военной интервенции в собственную страну, который представлен бывшим вице-премьером России, потрясает воображение. Большего капитулянтства, цинизма, личностного и политического падения не придумать... Это интервью, впрочем, стоит читать целиком как некоторый шедевр подлости и беспредельной непатриотичности, что никак не вяжется с привычным образом государственного мужа. Но не обрушился шквал общественного гнева на этого деятеля, что производит неизмеримо более гнетущее впечатление, чем сам этот чудовищный текст[32]. И ни один из его высокопоставленных друзей, правительственных чиновников тоже не выразил ему претензий. Не встрепенулась и юстиция, хотя и было от чего[33].

Для нашей темы существенны те из заданных А. Кохом ориентировок на будущее, что якобы всех думающих людей в нашей стране ожидает «безусловная эмиграция» и что традиции классической русской культуры исчерпали себя. Но всего сильнее его более широкий антиинтеллектуалистский тезис о том, что люди, которые умеют думать, вообще не умеют работать, «т.е. копать», и что в стране останутся лишь последние, тогда как в интеллектуалах всякая надобность отпадет[34]. Можно догадываться какая перспектива в подобном случае открывается для российского образования и особенно для страны, если оправдаются подобные ожидания, и если общество не поставит на место таких господ.

Так же, как можно не сомневаться в существовании связи между программой дезинтеллектуализации страны и «стратегией ослабления России» со стороны Запада (о которой дословно говорил в продолжение своего интервью даже подыгрывающий ей А. Кох). Из помянутого интервью, кроме того, очевидно присутствие деловых и политических группировок внутри нашей страны, готовых поддерживать эту стратегию, зарабатывая на распродаже и разрушении собственного отечества. /Характерно, что поводом для интервью стала книга А. Коха, которая так и называется «Распродажа советской империи»/. Развал науки и образования видится частью этого торга. Продать готовы задешево, не ведая подлинной цены тому, чем торгуют. А мера их нелюбви к своей стране и народу поразительна.

Последовавшие в том же радиодиалоге другие антипатриотические эскапады господина Коха дают повод оценить его отношение к нашему классическому наследию: «Они (русские - А.С.) так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать». «Русские заработать ничего не могут, поэтому они купить ничего не могут». (Примечательно это отстраненное «они» и абсолютное отсутствие наималейшей сопричастности к дальнейшей участи родины и соотечественников, даже презрение к ним). А, кстати, не за счет ли труда оскорбляемого им народа живет, обогащаясь и немало отбирая у него, этот субъект?

На все лады он повторяет далее, что Россия «это обанкротившаяся страна» и ее «народ по заслугам пожинает то, что он плодил». На вопрос радиокорреспондента: «И вы полагаете, что никакие методы хозяйствования Россию не спасут?» бывший высокий руководитель страны твердо ответствует – «думаю, что это бесполезно». Но, если любые лекарства против отечественных болезней, по мнению Коха, бессильны, то почему же тогда он и окружающие его господа так носятся с реформаторскими прожектами? Почему они не бросают так опостылевшую родину и не уезжают от нее подальше? Не проявление ли это особого интереса к имуществу заболевшего? Тогда заинтересованность лекарей определенно состоит не в исцелении от болезни! И когда они с той же нотой обреченности начинают говорить об образовании или культуре, цель их «лечения» одна и та же – летальный исход, который нам преподносится как якобы «неизбежный». В этом – вся соль подобных интервью.

Признания г. Коха ценны тем, что он концентрированно и без экивоков говорит то, что десятки других политиков правого толка излагают в виде полунамеков или иносказаний, часто «путая следы». Анализируя, например, позиции группы А. Чубайса, к которой принадлежит и А. Кох, директор Института проблем глобализации М. Делягин с полным правом тоже отмечает ее «пренебрежение к интересам России: надо, чтобы ее (Россию –А. С.) покупали, а что в ней происходит - неважно»[35]. Как известно, именно с усилиями этой группы даже (включенный в тот же процесс) Дж. Сорос связывал возникновение в России самого дикого, грабительского и непродуктивного капитализма в истории. Да и сам А. Чубайс не скрывал свой сознательный выбор в пользу, по его словам, «бандитского капитализма» в России[36]. Принадлежащая к числу его близких единомышленников И. Хакамада, от имени руководства СПС предложила съезду этой партии (который состоялся в мае 2001 г.) - и, разумеется, в последующем российскому правительству - «отказаться от доктрины национальных интересов» в пользу глобализма. Иначе говоря, она предложила оформить «идейно» примерно те же позиции, которые с такой ясностью сформулировал Кох. К несчастью, дело «реформирования образования» в нашей стране отдано на откуп именно этой группировке и, похоже, не без участия зарубежных финансовых и иных структур, заинтересованных в обвале отечественного просвещения[37] и умело использующих методы недобросовестной конкуренции. Но сколь можно доверять реформаторским посулам в деле образования, когда нескрываемая цель заключается в ином - в максимально быстрой распродаже страны тем, кто предельно заинтересован в ее кончине.