Система образования русского зарубежья как неотъемлемое условие интеграционного процесса

Вид материала

Документы

Содержание Реформированная реальная гимназия Русский народный университет Русская гимназия Русского Народного университета Франко-Русский институт Г. Жез (председатель), П. Лапи Русском политехническом институте и Высшем техническом институте. Коммерческий институт Ремесленная школа Сергиевском подворье Институт русского права и экономики Список рекомендуемых источников и литературы Основная литература Дополнительная литература Художественная литература Электронные ресурсы

Подобный материал:

• Акмеология как условие повышения качества образования, 93.26kb.
• Моделирование интеграционного развития региона, 206.34kb.
• Анным выражением политического процесса, предстают наилучшим индикатором происходящих, 1465.49kb.
• В. И. Цепилова. Историческая наука русского зарубежья в литературе 20-80-х, 412.06kb.
• Alexander Solzhenitsyn House of Russia Abroad in the Virtual reference service cucl., 73.13kb.
• «Эффективное взаимодействие всех участников образовательного процесса как условие совершенствования, 141.29kb.
• Рабочая программа по дисциплине культурные центры русского зарубежья (курс по выбору), 378.69kb.
• Методические материалы для самостоятельной работы студентов по курсу «Литература Русского, 66.21kb.
• Создание детско-взрослой общности как условие реализации педагогического проекта, 83.35kb.
• Направление оэр школы: педагогический менеджмент в школе как условие развития субъектов, 103.08kb.

СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ КАК НЕОТЪЕМЛЕМОЕ УСЛОВИЕ ИНТЕГРАЦИОННОГО ПРОЦЕССА


С.С.Ипполитов


Полноценная и успешная интеграция российских эмигрантов в европейское общество была невозможна без создания и развития системы начального, среднего, высшего и специального образования; курсов профессиональной переподготовки и повышения квалификации, иными словами целой русскоязычной образовательной среды, без которой вхождение русских людей в новую для них социокультурную среду было бы невозможно.

Долгие годы Первой мировой и Гражданской войн создали в России целое поколение молодых людей, которые были лишены возможности учиться и получить гражданскую профессию. Оказавшись в эмиграции, они стали наименее социально защищенной частью эмигрантского сообщества, поскольку могли рассчитывать лишь на низкооплачиваемую работу подсобных рабочих в промышленности и сельском хозяйстве. За пределами родины оказалось и большое количество детей школьного возраста, остро нуждавшихся в образовании на родном языке. Беженцы зрелого возраста, постепенно расставшись с иллюзиями о временном характере их изгнания, осознали необходимость прочно и основательно устраиваться на новом месте жительства, кормить свои семьи и зарабатывать на жизнь зачастую в совершенно новых, незнакомых отраслях хозяйства. Это требовало, в свою очередь, возможно более быстрой профессиональной переориентации и переквалификации, доступа к системе профессионального образования, где эмигрант мог получить комплекс необходимых знаний и навыков по прикладной специальности, и желательно на родном языке.

Оказались в изгнании и тысячи российских студентов, не успевших закончить в России высшие учебные заведения и нуждавшихся в продолжении образования за границей. Положение этой категории эмигрантов было особенно сложным. Отсутствие средств к существованию вынуждало молодых людей искать работу, что часто влекло за собой прекращение учебы.


***


Особое место в русском школьном деле за рубежом заняла Турция. Двухсоттысячная волна эмиграции 1920 г. (Новороссийская, Одесская, Крымская) создала в стране огромные трудности. Многим русским пришлось столкнуться с проблемой физического выживания. Первыми жилищами многих беженцев были сырые землянки, палатки и даже пещеры на берегах Босфора и Мраморного моря. Особенно страдали дети: и от опасности морального одичания, и от физической гибели. Надо было принимать срочные меры к спасению тысяч русских.

Надо признать, что благотворительность в Турции была не в почете. Система международных межправительственных организаций только зарождалась. Существовал языковой и религиозный барьер. Кроме того, из-за разгара в стране национально-освободительной революции во главе с Ататюрком, который сочувствовал идеям русской революции, в отношении беглецов из России сохранялась настороженность, в глазах турецкой демократической общественности они были контрреволюционерами. Внушало опасение присутствие в стране большого контингента хорошо обученных солдат и офицеров, сохранявших дисциплину и черты регулярной армии. Поэтому турецкое правительство добивалось скорейшего ухода из страны русских беженцев. Это и явилось главной причиной того, что Турция не стала культурным центром русского зарубежья, хотя культурно-просветительская работа в стране проводилась, но она носила временный характер, а Константинополь явился лишь промежуточным этапом русской эмиграции.

Благодаря ассигнованию Земгора с февраля 1921 г. удалось наладить школьное дело в Константинополе. На помощь пришли иностранные благотворительные организации и частные лица. Земгором были созданы три гимназии, три прогимназии, десять начальных школ, два детских дома, 10 детских садов и т.д. Параллельно с Земгором школы и интернаты основывались другими учреждениями. Среди них – гимназия В.В. Нератовой, гимназия прихода Св. Николая Чудотворца в Харбине, начальная школа баронессы Врангель и католическая интернат-школа, основанная о. Сипягиным. В 1922 г. из 80 культурно-просветительных организаций был создан Русский комитет в Турции, который, оказывая благотворительную помощь русским, создавал русские школы и приюты.

Предпринимались попытки создания и высших учебных заведений, где могли бы продолжать свое образование российские беженцы в Турции. Так, при русском лицее в Константинополе был организован юридический факультет для бывших студентов, не успевших из-за призыва на военную службу закончить образование. Для чтения лекций на этих «курсах юридических наук» привлекались находившиеся в Константинополе профессора С.К. Гогель, Н. Алексеев, судебные деятели, и т.д.

Начиная с 1922 г. школы и приюты стали переводиться в другие страны, главным образом в Болгарию и Сербию, а к 1924 г. в Турции осталась лишь школа-приют в Эрен-Кей, находившаяся на содержании английского общества «Британский фонд помощи и восстановления», в котором в 1922 г. жило 300 русских детей.

Следующей по трагизму положения русских страной была Греция, особенно Салоники – местность с крайне нездоровым климатом. Трагизм положения усугублялся тем, что ни одна страна не давала визы на выезд нетрудоспособным, что ставило наименее защищенные слои российской эмиграции на грань физического выживания. И все же русским организациям удавалось вывезти часть беженцев в другие страны, и, главным образом, в Сербию. К осени 1923 г. в Салоникском лагере осталось 400 человек. Несмотря на тяжелые условия, в Салониках по инициативе родителей и группы педагогов была учреждена гимназия, деньги для которой были получены от сбора пожертвований на улицах города и от митрополита Платона (Рождественского).¹ Он же собрал большие суммы денег в Америке и основал школьное и просветительное дело в Афинах при поддержке русского посольства.

Иным было положение русских в славянских странах, охваченных идеалистическим порывом помощи эмигрантам под впечатлением разразившейся над русским народом катастрофы. Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев (переименованное в 1929 г. в Югославию) было первой страной, которая активно принимала к себе русских беженцев и оказывала им посильную материальную и моральную поддержку. Их трех эвакуации – Одесской, Крымской и Новороссийской – в Сербию приехало 35 тысяч человек. Правительство Сербии, понимая безусловную пользу для страны от прибытия на ее территорию молодых российских беженцев, отпускало весомые кредиты на организацию для них среднего и начального образования.

Ассигнования на «культурно-просветительное дело» росли. В 1921 г. из 6 млн. общих ассигнований на помощь русским школам в месяц шло 500 тысяч, в 1922 г. – 1595 тысяч, в 1923 г. – 2504 тысячи, в 1924 г. – 2904 тысячи динаров в месяц.

И по количеству ассигнованных средств, и по количеству учащихся русских детей Сербия опережала другие страны. Сюда были эвакуированы с юга России три кадетских корпуса и два института, которые целиком поступили на содержание правительства: Крымский кадетский корпус в Белой Церкви, Донской кадетский корпус в Билезе, Русский кадетский корпус в Сараево, Харьковский институт в Новой Бечее, Донской институт в Белой Церкви, Русско-смешанная гимназия в Белграде, реальное училище в Пановиче. В стране находилось 8 средних учебных заведений, в которых обучалось свыше 2 тысяч учащихся. Они содержались за счет Державной комиссии, состоявшей из 6 членов: трех сербов Л.Л. Иованновича, академика А.И. Белича и С.Р. Кукича, и трех русских – М.В. Челнокова, С.Н. Палеолога и проф. В.Д. Плетнева. Земгор, со своей стороны, субсидировал пополам с комиссией детские дома в Белграде, Земуне, Загребе, Новом Саду, Панчеве и Сараево, в которых дети проходили курс первых классов гимназии, а также школьные группы в ряде других городов. Правительство Сербии предоставляло русским средним учебным заведениям одинаковые права с сербскими школами.


***


Совместными усилиями русских и болгар школьная сеть Болгарии охватывала своей деятельностью всю массу эмигрантских детей и молодежи. Первые две гимназии были основаны в 1920 г. по частной инициативе. Так, в Варне средняя школа была учреждена С. Кононовичем, в Софии – Русско-болгарским комитетом. Земгор основал рад детских садов и начальных школ, во главе их встал А.В. Арцышевскии, а помощницами О.Н. Мечникова и A.M. Милославская (Кононова). С осени 1923 г. русские школы в Софии начали получать материальную помощь от правительства, а с августа 1923 г. полностью перешли на его содержание. В Болгарию были перевезены из Константинополя гимназии Земгора, положившие начало основанию гимназии Шуменской и Дольне-Ореховской. В Плаховский монастырь с острова Лемнос была осуществлена эвакуация кубанских школ, преобразованных позднее в Сельскохозяйственное училище. Гимназия В.В. Нератовой была переведена в город Пещеру, а военная гимназия из Галлиполи была устроена в городе Горно-Паничерево.

К 1923 г. в Чехословакии сложилась достаточно развитая система среднего и начального образования, доступная российским эмигрантам. К этому году общее количество учащихся достигло 1600 человек, многие из которых учились за казенный счет. Уже в начале 1921 г., по инициативе помощника министра иностранных дел доктора Гирсы, был подготовлен государственный культурно-просветительный план помощи российским эмигрантам. Он был одобрен главой государства Т.Г. Масариком,² первым президентом Чехословакии, при котором его страна была одним из самых демократичных государств Европы. Т.Г. Масарик придерживался убеждения, что политика должна быть разумной и нравственной, утверждая, что «любовь к людям кроется в основе мироустройства. Но истинная любовь отнюдь не сентиментальна, это труд и сотрудничество, работа ради других и ради себя, совершенствование мира, нам данного». Эта декларация нашла свое практическое воплощение в деле помощи российским беженцам.

В 1922 г. Земгором была основана Реформированная реальная гимназия в Праге с мужским и женским пансионами, где обучалось 230 детей. С 1928 г. она перешла в ведение Министерства народного просвещения.

Наиболее значительным средним учебным заведением была русская гимназия в Моравской Тржебове, основанная еще в Константинополе А.В. Жекулиной и переведенная в 1922 г. в Чехословакию. Она занимала целый школьный городок, в котором учились и жили 545 мальчиков и девочек. Российские школы в Чехословакии получили полное признание властей и финансировались наравне с местными учебными заведениями.

Наряду с общеобразовательными учреждениями, российские эмигранты испытывали острую потребность в специализированных учебных заведениях, где они могли бы получить прикладную специальность, дававшую бы возможность гарантированного трудоустройства. С другой стороны, чехословацкое правительство было также заинтересовано в увеличении квалифицированных кадров в стране. Поэтому в декабре 1922 г. Земгором и Обществом российских инженеров и техников в Чехословакии было учреждено Российское железнодорожное техническое училище в Праге. Цель его состояла в подготовке железнодорожных техников, но уже в конце первого учебного года, в ноябре 1923 г., возникла необходимость подготовки специалистов более высокой квалификации – техников путей сообщения. В соответствии с изменением профиля, училище было преобразовано и получило название Российского высшего училища техников путей сообщения. В начале 1924 г. был разработан новый учебный план, рассчитанный на обучение в течение 2-х лет и трех месяцев. Наряду с лекциями, значительный объем учебного материала составляли практические занятия, графика, проектирование.

Политика чехословацкого правительства в отношении российской эмигрантской молодежи вообще заслуживает внимания и отдельного изучения. Чехословакия – единственное государство из тех, что приняли на своей территории российских беженцев, и которое смогло создать реальные условия для скорейшей интеграции российского интеллектуального капитала в свою экономику и науку. Свыше 3-х тысяч российских студентов обучались в государственных университетах и техникумах; 2 тысячи в школах средних и профессиональных. Все 5 тысяч учащихся получали от чехословацкого правительства не только образование, но и полное материальное обеспечение: стол, одежду, учебные пособия, медицинскую помощь, некоторую сумму на карманные расходы. Характеризуя положение беженцев в Чехословакии, эмигрантская пресса отмечала, что «...в относительно хороших условиях находится лишь академическая группа. Профессора и российские студенты в Праге устроены лучше, чем где бы то ни было... Прага превращается в один из самых крупных российских академических центров за рубежом России».

И действительно, работу, соответствовавшую ее знаниям и опыту, получала и российская профессура – наименее социально защищенная часть российской эмиграции в других странах. В Чехословакии был создан целый ряд учебных заведений, культурных центров и профессиональных объединений, в которых преподавание и научная работа велись на русском языке. В их число вошли: Комитет по обеспечению образования российских и украинских студентов в ЧСР, Российский юридический факультет в Праге, Российский педагогический институт им. Я.М. Коменского, Российский институт сельскохозяйственной кооперации в Праге, Российский институт коммерческих знаний в Праге, Российский народный университет в Праге, Российская реформированная народная гимназия в Праге, Российская реформированная реальная гимназия в Моравской Тржебове, Российское училище техников путей сообщения, автомобильно-тракторная школа и ряд других.

Своеобразным высшим учебным заведением являлся Русский народный университет. Он был организован Земгором и оказался наиболее долго просуществовавшим учебным заведением: с 16 октября 1923 г. по 1939 г.

Открытию университета предшествовала большая подготовительная работа. 11 октября 1923 г. было принято Положение о Русском народном университете, где определялись цели и задачи его деятельности, органы управления, бюджет и контроль. В структуре РНУ были созданы отделения общеобразовательных и прикладных знаний; специальные курсы – стенографии, бухгалтерии, иностранных языков, счетоводства и т.д.

В состав Совета университета входили заведующие отделениями, избираемые Советом из своей среды; представители Земгора; заведующий культурно-просветительским отделом Земгора; управляющий делами РНУ.

Финансирование университета осуществлялось на средства, выделяемые Земгором, а также на средства, предоставляемые в распоряжение РНУ правительственными и общественными учреждениями и частными лицами. Порядок отпуска средств, их расходование, контроль и надзор за действием органов управления РНУ также осуществлялись Земгором.

Широкое развитие получили культурные организации и кружки, ученые общества и учреждения, действовавшие на основе благотворительности. В 1922 г. Культурно-просветительный отдел Земгора организовал большую российскую библиотеку и читальню. Кроме Праги, российские библиотеки были организованы при представительствах Земгора в Братиславе и Ужгороде.


***


Иным было положение русских в лимитрофных государствах. В Польше насчитывалось более 5 млн. великороссов, украинцев и белорусов. В областях отошедших от России, русское население в некоторых местах составляло большинство (до 85 %). Польские власти проводили в их отношении политику полонизации. Поэтому всякое проявление национального воспитания и образования являлось нежелательным и противоречащим государственным интересам. Положение русской школы было трагичным. В школах был введен католический катехизис и обязательное посещение богослужений в католических церквах. Был провозглашен тезис – «русских в Польше нет», оправдывавший полное уничтожение русских школ. Всем русским школам было предложено перейти на польский язык, те школы, которые сохраняли преподавание на русском языке, были закрыты. Вновь открывавшиеся школы были лишены права выдавать аттестаты зрелости, причем разрешение на новые школы давалось только на время, принимались в школы только русские. Официальное название всех русских школ звучало как «частная русская школа ликвидации».

К 1924 г. в Польше было 15 средних и 6 низших русских школ вместо 35 и 17 в 1922 г. Школы охватывали 1 % русского населения. Те же меры применялись и к украинским и белорусским школам. Так, в 1924 г. в трех больших областях: Виленской, Новогрудской и Полесской с большинством непольского населения было 3280 польских, 44 литовских, 37 белорусских, 20 украинских и 4 русские школы. В июле 1924 г. была проведена реформа, слегка исправившая положение школ-меньшинств. В отношении начального образования была допущена форма двуязычной школы. Но в целом сохранялось прежнее положение малочисленности и бедности русских школ.

В Финляндии до революции существовали русские школы: две гимназии и одна начальная школа в Гельсингфорсе, реальное училище, гимназия в Выборге, школы в Выборгской губернии. После 1917 г. русские школы пришли в бедственное состояние из-за прекращения кредитов из России и реквизиции части помещений финскими властями. Школьное дело было реорганизовано, взято на попечение русских организаций и приходов. Земгор содержал 4 реальных училища и 2 гимназии. Гимназия в Гельсингфорсе и другие начальные школы существовали на взносы учащихся и на сборы, производимые педагогами. Русские школы не получали никакой помощи правительства, не имели прав финской школы.

В Эстонии Конституция гарантировала национальным меньшинствам преподавание на родном языке. В 1923 г. в Эстонии насчитывалось 12 средних и 93 начальные школы, обслуживающих русское меньшинство. Среднее образование в Эстонии было платным. Школы не пользовались поддержкой государства. Общими усилиями были созданы гимназии в Нарве и Гансале, три высших начальных и пять начальных школ. Большинство учащихся вынуждены были работать, чтобы обеспечить свое проживание и внести плату за обучение.

В Латвии школа пользовалась материальной поддержкой государства. Начальная школа была бесплатной и обязательной, их сеть до 1924 г. увеличивалась. Но с усилением влияния тех, кто опасался «русификации» школы, права Русского школьного отдела, возглавлявшегося проф. Юпатовым, были ограничены, и русские школы в 1924 г. переведены в категорию местных латвийских школ. Почти все русские средние школы в Латвии обслуживали не только русских, но и детей других национальностей. Вопрос об устройстве школ не был таким острым как в других прибалтийских странах.

Литовская Конституция предусматривала выделение государственного кредита для национальных меньшинств, но на практике русских школ было очень мало. В 1922 г. из 1700 школ, русских было только 6, и всего одно среднее учебное заведение – гимназия в Ковно.


***


Иным было положение в странах Центральной и Западной Европы. Для прибывших русских были открыты широкие возможности для устройства школ. Главное внимание было направлено на устройство русских отделений при местных школах и воскресно-четверговых курсов «пo русским предметам». Открывались и чисто русские учебные заведения.

В Германии было открыто 2 гимназии: Русской Академической группой и пастором Мазингом в Берлине, а также прогимназия Красного Креста в лагере Шейен. Гимназия при Академической группе была основана в 1921 г. группой педагогов, причем занятия проводились во вторую половину дня в помещении немецкой частной школы. В ней было 140 учеников при 20 преподавателях. Второй гимназией в Берлине была Школа Св. Георгия, созданная по образцу немецких училищ в Петербурге пастором И.А. Мазингом, которая кроме классического имела коммерческое отделение и интернат. Ученики, окончившие эти гимназии, могли поступить в высшие учебные заведения Германии. В Берлине работала начальная школа, в Тегеле - школа садоводства, интернаты в Эрманссвердере и Фалькенберге и прогимназия в лагере Шейен.

В Бельгии основано 3 школы-пансиона: приют-школа в Жодуэнь около Брюсселя, пансион-школа в Льеже и школа-интернат в Намюре, где обучалось 250 детей.

Культурным центром русского рассеяния был Париж, где полных средних учебных заведений было только два: Русская гимназия в Париже, основанная в 1920 г., и гимназия «Александрино» в Ницце, основанная в 1925 г. К средним учебным заведениям можно причислить школу в Кэнси-су-Сенар, основанную княгиней Ириной Павловой. Русская гимназия в Париже просуществовала до 1961 г.

Гимназия «Александрино» преследовала двойную цель: дать русским детям возможность обучения в русской школе и одновременно не отставать от программ французских школ.

Второй категорией русских школ были отделения при французских средних учебных заведениях Парижа, Версаля, Ниццы. Начали они работать в 1920 г., просуществовав до Второй Мировой войны.

Несколько особняком стояла школа-пансион в замке Шаваньяк, принадлежавшем герою освободительной войны в Соединенных Штатах Америки Лафайету. В ней, хотя она и не была русской, преподавали и обучались русские. В Версале помещался корпус-лицей, который подготовил русских юношей.

Кроме того, во Франции развилась широкая сеть воскресно-четверговых школ, при приходах или при русских колониях, существовавших на скромные местные сборы и другие ассигнования. Наиболее значительными были школы при приходах кафедрального собора и церкви Введения во храм в Париже и при приходе в Аньер. Была создана во Франции и широкая сеть русских школ-приютов, дававшая детям начальное образование и крышу над головой.

Основная часть этих учебных заведений содержалась за счет правительств государств, приютивших русских беженцев. Однако, существовали школы и детские сады Всероссийского союза городов. Например, в Белграде - 82 ученика, Земуне - 82, Панчеве - 71, Сараево - 49, Княжевице - 49, Новом Саду - 88, Дервенте - 17, Дубровнике - 23.

Становление системы высшего образования было несколько иным. На первом этапе русские студенты получали возможность продолжить образование в иностранных высших учебных заведениях ряда стран. Например, в Университете в Белграде обучалось 625 русских студентов, в Университете в Загребе - 285, в Университете в Любляне - 137, в Высшей технической школе в Загребе - 166, в Высшей коммерческой школе в Загребе - 140, на юридическом факультете в Субботние - 40, на филологическом факультете в Скопле - 10, в Высшей школе искусств в Загребе - 425.


***


Эмиграция, ставшая источником страданий для миллионов русских беженцев, нанесла непоправимый вред и самой России. Страну покинули многие тысячи людей, являвшихся носителями ее интеллектуального и культурного потенциала. Судьбы их сложились по-разному. Но вся история российской эмиграции свидетельствует о высочайшем уровне русской школы, науки и искусства, существовавшей в России к началу ХХ в. Престижные учебные заведения, конструкторские бюро и лаборатории Америки и Европы стремились привлечь к сотрудничеству русских ученых-эмигрантов. Не стала исключением и Франция, превратившаяся к середине 1920-х гг. в один из центров научной мысли российской интеллигенции, ее культурной и общественной жизни.

Огромное значение для трудоустройства русских эмигрантов в Париже, и вообще в европейских странах в 1920-е гг., имела возможность получения среднего, высшего или специального образования. Это было особенно важно для детей и юношей, которые вступили в белые армии, не закончив учебных заведений. Париж стал культурным и просветительским центром русской эмиграции. Здесь были созданы и успешно действовали организации, которые помогали русской молодежи получить образование, и учебные заведения всех уровней. Среди организаций необходимо отметить Центральный комитет по обеспечению образования русскому юношеству заграницей, который был создан в 1922 г. различными организациями культурно-просветительного профиля. Председателем этого комитета был избран М.М. Федоров,³ имевший большие связи с различными русскими и французскими организациями, в том числе и коммерческими. Это позволяло собирать средства на оказание материальной помощи русским студентам, обучавшимся в русских и французских учебных заведениях. Комитет выделял средства на оплату обучения и стипендии.

Крупным средним учебным заведением была Русская гимназия, организованная группой прибывших в Париж известных российских преподавателей, среди которых было немало видных ученых и преподавателей, и начавшая свою деятельность осенью 1920 г. Формы обучения были различными. Так, существовали специальные курсы по подготовке тех, кто не успел полностью закончить обучение в средней школе в России, к сдаче экзаменов на аттестат зрелости. Особая комиссия из профессоров при российском посольстве принимала эти экзамены, а посольство оформляло аттестаты зрелости. К 1926 г. Русская гимназия благодаря финансовой помощи французского Министерства образования, различных русских организаций и частных лиц значительно выросла и имела 228 учеников. Гимназия обзавелась своим помещением на улице доктора Бланш и всем необходимым для учебного процесса оборудованием. В 1928 г. из-за экономического кризиса финансовое положение гимназии ухудшилось, но она продолжала работать, давая среднее образование детям эмигрантов и работу русским учителям.

Нередкими были и факты благотворительности, направленной на предоставление возможности детям российских беженцев получать среднее образование. К таковым относился приют княгини Ирины Павловны в провинциальном городе Брюнуа в двадцати километрах от Парижа. Воспитанницам приюта преподавалась математика, история, география, русский язык и естествоведение. Помимо образования, дети получали бесплатное питание и жилье.

Надо отметить, что французское Министерство образования выделяло значительные средства на обучение детей русских эмигрантов. В частности, при его финансовой поддержке при нескольких французских мужских и женских лицеях в Париже в 1920-1921 гг. были организованы специальные отделения для русских. На этих отделениях помимо французского языка преподавалась русская литература, история, география, причем преподавательской работой на них были заняты русские учителя, которые получали заработную плату от французского министерства; в Марселе для подготовки к поступлению во французские школы в 1922 г. были открыты специальные подготовительные курсы и т.п. В ряде французских лицеев, таких как Fenelon; Jules Ferry; Jeanson de Sailly и некоторых других осуществлялось бесплатное преподавание на русском языке географии и истории России, русского языка и литературы. Эти факты говорят о том, что во французском обществе постепенно начало складываться представление о российской эмиграции, как о его части. И, несмотря на политику французских властей в вопросе репатриации русских беженцев, направленную на высылку как можно большего числа эмигрантов в Россию, настроение французского общества складывалось иным образом. Содействие русским беженцам в получении и продолжении ими образования свидетельствовало о фактическом признании российских эмигрантов гражданами страны, чей интеллектуальный потенциал был полезен и желателен для ее развития.

Для становления высшего образования во Франции и содействия русским недоучившимся студентам, которые со студенческой скамьи пошли в белые войска, и другим молодым людям, получавшим полное среднее образование уже в эмиграции, много сделала Русская академическая группа в Париже. Она находилась в Центральном бюро французских университетов и начала свою деятельность с февраля 1920 г., то есть еще до того, как в Париж прибыла основная масса русских эмигрантов. В эту группу входили русские профессора, известные преподаватели и ученые российских институтов и университетов, Российской Академии наук, которые специализировались в самых различных отраслях технических, гуманитарных и естественных наук и были широко известны в России и за ее пределами. Кроме них в Академическую группу входили известные французские ученые, которые занимались русской литературой, культурой, историей или были тесно связаны с Россией. Это придало Академической группе большой авторитет и помогло получать немалые средства от французского Министерства образования для развития сосредоточенных в Париже русских высших учебных заведений. С 1922 г. председателем Академической группы состоял профессор А.Н. Анцыферов.⁴ Русские ученые, члены группы, участвовали в различных научных программах вместе с французами, выступали с докладами на конференциях; была организована защита диссертаций русскими учеными.

Большой активностью отличалась деятельность Русского Народного университета, работавшего под эгидой Русской Академической группы. Это учебное заведение было ориентировано именно на скорейшую социальную интеграцию российского беженства. Помимо общеобразовательных предметов, курс которых читался на факультете общественных наук – истории, философии, права, литературы, в Народном университете шло преподавание прикладных дисциплин: технического черчения, автомобильного дела, т.д. При университете действовали также курсы иностранных языков и библиотека. В 1922 г. на факультете общественных наук было прочитано 60 лекций, которые посетили около 2 тыс. человек.

В общей сложности в Париже находилось восемь крупных высших учебных заведений, и, кроме того, существовали русские отделения при факультетах Парижского университета, которые были организованы в 1921 г. В них обучались русские студенты и преподавали русские профессора, привлекавшиеся французским Министерством образования. Некоторые из них вели преподавание и на французских факультетах. На этих отделениях русские студенты получали юридическое, историческое, филологическое, физико-математическое образование.

Наиболее крупным и известным являлся Франко-Русский институт, организованный в 1925 г., в котором было несколько факультетов, включая юридический, физико-математический и историко-филологический. Количество студентов на факультетах постоянно менялось и в 1920-х гг. составляло от одного до нескольких десятков человек. Так, в 1926 г. в институте обучалось 153 студента. Фактически Франко-Русский институт стал главным русским высшим учебным заведением в эмиграции по социальным, политическим и юридическим наукам.

В правление Института входили с французской стороны Г. Жез (председатель), П. Лапи (ректор Парижского университета), профессора Сорбонны Л. Эйзенман, А. Олар, Э. Фурнель (вице-председатель Комиссии по организации русского образования во Франции), профессора Сибер, Ренан; с русской стороны – П.Н. Милюков⁵ (вице-председатель), П.П. Гронский,⁶ И.П. Ефремов, А.П. Марков и др.

По сохранившимся данным, только за один семестр 1926 г. во Франко-русском институте русскими учеными было прочитано 130 лекций. Особенно активным лектором был Милюков. Он читал курсы лекций о России на французском языке. Один из них назывался «Русская демократия и федеративная идея». Милюков рассказывал о роли демократии в развитии «централистского принципа». Давая исторический экскурс развития автономии в России (проекты Н. Муравьева, Кирилло-мефодиевское общество, земства, местные национальные течения), Милюков говорил о том, что Февральская революция 1917 г. старалась исправить гибельные последствия старорежимной политики царизма в этом вопросе. Темы лекций Милюкова, которые он читал в аудиториях Парижа, были разнообразны: «Россия и Европа», «Россия и славянство», «Эмиграция и ее задачи», «Белое движение», «Демократия и социализм» и др.

Высшее техническое образование русские студенты в Париже получали в Русском политехническом институте и Высшем техническом институте. Коммерческий институт давал образование в области экономики и коммерции, в нем обучались главным образом те, кто имел свое коммерческое предприятие или стремился его создать.

Интерес к техническим отраслям знания подогревался в среде русской эмиграции и существовавшим спросом со стороны французских государственных и частных предприятий на квалифицированный технический персонал. Реакцией на этот взаимный интерес стало появление во Франции специальных учебных заведений и курсов, ориентированных на учащихся из среды российских беженцев и предоставлявших им возможность получить разного рода технические специальности. Так, в 1922 г. в Париже была открыта Тракторная школа для русских эмигрантов. Для трактористов-водителей предполагался трехмесячный курс обучения, для механиков обучение длилось шесть месяцев.

В 1924 г. начала работу Ремесленная школа для русских беженцев. Преподавание в ней было ориентировано на потребности крупных французских автомобильных заводов – Рено, Ситроен, Делаж, Пежо, которые с охотой принимали русских специалистов. Дифференциация в оплате труда специалиста и рабочего была существенной. Разнорабочий зарабатывал в час около 1,5 франков; в то время как аттестат об окончании ремесленной школы сразу поднимал эту сумму до 3-х франков в час и выше. По этой причине технические и ремесленные школы и курсы для русских эмигрантов в середине 1920-х гг. пользовались огромной популярностью. В июле 1925 г. состоялся первый выпуск слушателей Донских политехнических курсов в Париже.

Православный богословский институт, открытый в 1925 г. в Сергиевском подворье, готовил священников для многочисленных русских приходов во Франции и других странах. Русская консерватория имени С. Рахманинова давала высшее образование в области музыки.

Многим эмигрантам помогло полученное в Париже высшее образование. Они смогли найти хорошую работу во Франции и других странах и пополнить собой их интеллектуальную элиту, содействуя тем самым развитию науки, техники и культуры. Русские высшие учебные заведения в Париже готовили студентов для работы в России, освобожденной от большевистской диктатуры; каждый выпуск становился большим общественным событием. О нем сообщали все эмигрантские газеты, издававшиеся в Париже, информируя при этом обо всех торжественных мероприятиях по случаю выпуска, о вручении дипломов и так далее.

Обмен идеями, возможность открыто делиться своим творчеством, являлись необходимым условием интеграции российской интеллигенции в европейскую культурную и научную среду. Вот почему бесплатные доклады, лекции, семинары русских ученых имели такое широкое развитие во Франции в 1920-е гг.

Французские правительство и интеллигенция шли навстречу этому желанию, создавая условия для культурного обмена. Так, дирекция национальных музеев Франции организовала в 1922 г. в Лувре серию лекций на русском языке, посвященных французскому искусству. Лекции читали известные русские ученые и искусствоведы, в частности, Трубников, бывший хранитель Эрмитажа.

В Сорбонне русские профессора читали посвященные русской литературе бесплатные лекции на французском языке. Эти лекции входили в программу Русского филологического отделения при Сорбонне. На историко-филологическом факультете были организованы циклы лекций. Л.И. Шестов читал спецкурс о Паскале и Достоевском, А.В. Койре – на французском языке о Владимире Соловьеве и его современниках. Два параллельных курса «Пушкин и его время», «Пушкин и его плеяда» читали М.Л. Гофман и К.В. Мочульский. С.П. Ремизова-Довгелло вела курс по русской палеографии. Там же А.В. Карташев читал лекции по истории русской церкви, Д.М. Одинец – о русских историках дореволюционной России, П.Н. Милюков – об исторических корнях российской революции. Участие Милюкова во всех научно-просветительских мероприятиях было особенно деятельным. Вместе с профессором Буайе Милюков проводил в Сорбонне торжественное заседание, посвященное юбилею А.С. Пушкина. На нем председательствовали Буайе и Милюков, присутствовали В.А. Маклаков,⁷ А.М. Ремизов,⁸ М. Алданов,⁹ Н.В. Чайковский¹⁰ и др. «Иллюстрированная Россия» опубликовала фотографию, запечатлевшую это событие. В Сорбонне отмечались и другие памятные даты, посвященные русской теме: 250-летие со дня рождения Петра I (лекцию читал Милюков); 27 декабря 1925 г. Сорбонна отмечала 200-летний юбилей восстания декабристов; 28 марта 1926 г. в Сорбонне проходило собрание, посвященное открытию Франко-русского института, который был призван продолжить традиции Русской высшей школы общественных наук, организованной в 1901 г. М. Ковалевским, де-Роберти и Гамбаровым.

На так называемых «Русских курсах» Сорбонны по юридическим наукам читали лекции по русскому уголовному праву В.Д. Кузьмин-Караваев, Б.Э. Нольде¹¹ – «Введение в русское публичное право», М.В. Вишняк – «Эволюция русского публичного права в ХХ веке», П.П. Гронский¹² – «История русского права», А.М. Кулишер¹³ – «Государственный строй в Советской России».

В Парижском университете при юридическом факультете был создан Институт русского права и экономики, где велось академическое преподавание на русском языке. Помимо этого, в четырех парижских лицеях велись уроки русского языка, русской истории и географии для детей российских беженцев. Подобные начинания были очень важны для взаимного сближения русской и французской культур, одновременно давая возможность заработка российской интеллигенции.

Русский филологический факультет в Сорбонне играл весомую роль в таком сближении культур. Преподавание на факультете шло на русском и французском языках, причем лекции для слушателей читались бесплатно. В 1922 г. на русском языке были прочитаны курсы лекций по народной поэзии, истории христианства в России и русской философии; на французском – о современной русской литературе, романской филологии и японском романе. Среди преподавателей Русского филологического факультета значились имена профессора А.В. Карташева,¹⁴ Г.Л. Лозинского,¹⁵ А.Я. Левинсона¹⁶ и ряда других.

Широкое развитие в Париже получили общества русских студентов. Их деятельность была направлена на создание условий для своих членов, которые позволили бы им при нехватке средств и нищенском существовании, тем не менее, продолжать учебу и профессиональное совершенствование. К середине 1920-х гг. во Франции действовало несколько таких объединений: Союз русских студентов, Общество русских студентов для изучения и упрочения славянской культуры; Объединение русских эмигрантских студенческих организаций (ОРЭСО); Общество взаимопомощи студентов донских казаков; Юридическая секция при Союзе русских студентов; Комитет по обеспечению продолжения образования русским юношеством заграницей и ряд других.

Русские эмигранты, которые имели или получили в Париже образование и нашли работу интеллигентного характера, были в массе своей в достаточно сложном положении. Многие из них не могли примириться с тем, что для получения паспорта и работы необходимо было иметь специальное разрешение от Министерства труда. Более надежные места имели те, кто работал в русских учреждениях (например, занимался канцелярской работой) и его работа была связана с использованием русского языка, потому что французов, претендовавших на это место не было.

Однако такой малоквалифицированный труд не всегда становился неизбежным выбором русской интеллигенции в эмиграции. Значительная часть российской профессуры, ученых и исследователей продолжили во Франции свою научную и преподавательскую деятельность.


ВЫВОДЫ

1. Русская школа в эмиграции стала мощным фактором интеграции российских эмигрантов в европейскую социокультурную среду. Это проявилось, с одной стороны, в создании рабочих мест для русской профессуры – наименее социально защищенной части эмиграции; а с другой стороны – в создании действующей системы профессионального образования, учитывавшего потребности европейского общества и хозяйства.
   
2. Начальные, средние и высшие учебные заведения, созданные в Европе для образования российских эмигрантов, стали очагами сохранения национальной культуры, истории и языка. Их деятельность повлекла за собой всплеск интереса в европейском обществе к русской национальной культуре. Культурный обмен, ставший следствием такого интереса, способствовал взаимному обогащению, ускорял интеграционный процесс.
   
3. Система профессиональных учебных заведений, возникшая в Европе в ответ на стремление российских эмигрантов к получению прикладных специальностей, создала условия для ускоренной социальной адаптации российских колоний, их более глубокой интеграции в хозяйственную жизнь стран пребывания.
   
4. Интеграция и адаптация российской профессуры и научной интеллигенции оказалась тесно связанной с возможностью их профессиональной реализации, которая проходила в условиях жесткой конкуренции со стороны ведущих европейских ученых и научных коллективов. Огромный накопленный потенциал и изначально высокий уровень российской науки позволили русским ученым на равных принять условия этой конкуренции, влиться во французские научные коллективы, развить преподавательскую деятельность, интегрироваться в национальные образовательные системы европейских государств.
   

СПИСОК РЕКОМЕНДУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ


Основные источники


Дети русской эмиграции. Сочинения детей русских беженцев, учащихся гимназий заграницей. М., 1997.

Каталог книг, вышедших вне России по июнь 1924 г. Берлин, 1924.

Отчет о состоянии и деятельности Русского юридического факультета в Праге. Прага, 1928.

Чему свидетели мы были… Переписка бывших царских дипломатов 1934-1940. Сборник документов. М., 1998.

Основная литература

Ипполитов С.С., Недбаевский В.М., Руденцова Ю.И. Три столицы изгнания. Константинополь. Берлин. Париж. М., 1999.

Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения). Учебное пособие. М., 1994.

Русские без отечества. Очерки антибольшевистской эмиграции 20-40-х годов. М.: РГГУ, 2000.

Русский Берлин: по материалам архива Б.И. Николаевского в Гуверовском институте. Париж, 1983.

Селунская В.М. Роль эмигрантских организаций 1920-1930-х гг. в процессе адаптации россиян за рубежом. // Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов. Сборник статей. - М., 1999. С. 26.

Телицын В.Л. Русские академические группы в Западной Европе и проблемы адаптации российских ученых-эмигрантов (1920-1930-е гг.) // Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов. Сборник статей. - М., 1999. С. 128.

Дополнительная литература

Евсеева Е.Н. Объединение русских эмигрантских студенческих организаций // Россия в ХХ веке: проблемы изучения и преподавания: Материалы научной конференции. М., 1999. С. 91.

Жекулина А.В. О положении русского студенчества в Европе и, в частности, во Франции // Бейсак М. Хроника. С. 32.

Зимина В.Д. Интеллигенция Российского зарубежья 1920-30-х гг.: новые споры о старом // Новый исторический вестник. 2001. № 1. С. 62.

Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия: история и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971.

Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992.

Постников Е.С. Адаптация российского студенчества в эмиграции в начале 20-х годов ХХ века. // История российского зарубежья. М., 1996.

Beyssac M. La vie culturelle de l’emigration russe en Franse. Chronique (1920-1930). Paris, 1972.

Художественная литература

Аверченко А.Т. Осколки разбитого вдребезги. М., 1989.

Газданов Г. Вечер у Клэр. Ночные дороги. М., 2000.

Дон-Аминадо. Наша маленькая жизнь: Стихотворения. Политический памфлет. Проза. Воспоминания. М., 1994.

Кузьмина-Караваева Е.Ю. Из серии очерков «Русская география Франции». Марсель // Русское зарубежье: Хрестоматия по литературе. Пермь, 1995. С. 137.

Ренников А.М. Из цикла «Будущее»: союзы и общества // Возрождение. 1928. 28 июля.

Тэффи Н.А. Международное общество // Библиотека мировой новеллы: Тэффи. М., 1999. С. 264.

Электронные ресурсы

Новый исторический вестник // nivestnik.rsuh.ru

Зарубежная Россия // zaross.rsuh.ru


Контрольные вопросы.

1. Назовите причины, по которым Турция не стала культурным центром русского зарубежья.
   
2. В каком европейском государстве был подготовлен и принят государственный культурно-просветительный план помощи российским эмигрантам? Когда это произошло?
   
3. Правительство какой страны создало наиболее благоприятные условия для развития русского образования?
   
4. Какие цели преследовали создававшиеся в Европе объединения русских студентов? Приведите примеры.
   
5. Назовите причины, по которым в середине 1920-х гг. пользовались большой популярностью технические и ремесленные школы и курсы для русских эмигрантов. Приведите примеры таких учебных заведений.
   

ПРИМЕЧАНИЯ