Geum.ru

Материалы Круглого стола \"как организовать науку в современной россии\" от 27. 10. 04

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3

Теперь я хотел бы сказать следующую вещь. Я вырос в Советском Союзе. Сын старого большевика. Для меня, как было, так и осталось самой большой трагедией то, что нет больше СССР, И мое настроение, как 19 августа 1991 года испортилось, так в общем и не поправлялось. И нужно отдавать себе отчет в том, что мы действительно живем в другой стране, в другой экономической системе, я не говорю о другой политической системе.

Но не смотря на это, отношение к науке должно быть, как к святыне. И, как сказал один из выдающихся наших учёных: "В России невозможно реформировать 2 вещи - это церковь и академия наук", но, тем не менее, определенное реформирование Академии наук и науки нашей неизбежно. Это происходило и раньше. Академия наук реформировалась и в 19 веке, особенно после ликвидации крепостного права и начала развития рыночных отношений. Безусловно, происходили реформы в 20-е, начале 30-х годов, когда был взят курс на индустриализацию, и в послевоенное время.

Я думаю, что главным для нас: Науки, Академии, Страны, Экономики , со всех точек зрения, является возрождение и развитие экономики, основанной на наукоёмких технологиях. Нужно сказать, что было Постановление Совета безопасности, Гос- совета и Совета по науке и высоким технологиям 20 февраля или марта 2002 года о развитии научно-технического потенциала России до 2010 года , где все было правильно записано. Мы недавно обсуждали это в Комитете по образованию и науке ГД. Хорошо было бы это Постановление превратить в закон, принятый ГД РФ. Тогда было бы очень трудно далёким от науки чиновникам заниматься вот такими, преступными для страны, так называемыми "законами" Но сейчас эта дорога очень сложная.

Я не уверен в том, что правильно было сделано, когда в Совете (президентском) образование и наука были объединены. Потому что у образования много своих специфических проблем, если вспомнить, что туда входят школьное, дошкольное и средне профессиональное образование и т. д. Здесь нужно говорить о единстве образования и науки , что безусловно верно. И мы этим занимаемся.

Кстати, в Концепции и во многих других документах совершенно правильно говорится о развитии интегрированных научно-образовательных структур. У нас Научно - образовательный комплекс Физико-технического института, включающий и научно-технологический центр, и физико-технический лицей, и академический университет, и гигантский исследовательский институт существует и работает. Он создавался шаг за шагом на протяжении последних 20 лет.

Изменяется запрос мира и стран, в которых действительно высокие технологии определяют экономику, на аспирантуру нынешнюю. Он совсем другой, чем на аспирантуру прошлого. Поэтому мы несколько лет назад создали академический университет, который вызвал злобную реакцию Министерства образования. Оно все эти годы мешало, чтобы он реально начал работать. Сейчас вроде бы сдают свои позиции. Потому что, чем дальше, тем все больше и больше важную роль будет играть специалисты высокого уровня, наши кандидаты. И они нужны будут не только для научных исследований, но и в производственной экономике.

Чтобы подготовить их, в системе образования нужны вполне определенные изменения, может быть такие, которые были в дни моей молодости. Тогда аспирант или соискатель проходил огромную школу обучения через систему кандидатских экзаменов, которые были очень серьёзными, а не пустой формальностью, как сейчас. Помимо этого читались специальные курсы.

Та система себя оправдывает. И сегодня для того, чтобы готовить специалистов высокого класса, нужно в аспирантуре увеличить её длительность, нужно учить молодёжь, нужно чтобы обязательно были курсы. Потому что это не только демонстрация способностей к научно-исследовательской работе, но это этап подготовки по-настоящему образованного специалиста.

Болонские cоглашения наносят огромный ущерб этому процессу который обязательно требует такого изменения. Ведь бакалавр никому не нужен. С магистратурой мы, может быть, как-то справимся по ряду специальностей. И немцы, например, в полном ужасе, потому что 5 лет там не изменят ничего в обучении: 3 года бакалавр и 2 года магистратура и выпускается человек, который научной работой наверняка не сможет заниматься.

Поэтому они очень интересуются системой аспирантуры, о которой я говорю. Эта система работает сейчас в Японии и Юго-Восточной Азии. Я не знал, но получая почётные учёные степени, приехал в японский институт и увидел, что это университет того же типа, как созданный нами. В нём только аспирантура, куда собирают молодёжь со всех университетов Японии.

А в Таиланде, около Бангкока, Азиатский технологический институт стал международным. Он обслуживает 5 стран Юго-Восточной Азии. Это я считаю самым важным для страны.

Для нас это тоже важно. Потому что, если мы это решим, то мы начнём решать и важные социальные проблемы. Российской экономики, которой придётся, пусть это будет не так, как было при социализме по принципу: "от каждого по способности, каждому по труду", их решать….

Здесь упоминали А.Г.Лукашенко. Я его знаю, отношусь к нему с большим почтением и выступил в поддержку референдума. У него заслуга гигантская. Он не дал разворовать республику, сохранил общенародную собственность, не дал разворовать промышленность Сегодня единственная страна, постсоветская, где электроника работает и выпускает в несколько раз больше продукции(в три раза больше), чем делала в советские времена. И мне Лукашенко говорил, что "экономика Белоруссии основана на высоких технологиях. Для меня приоритет номер один - образование и наука". Кстати, в прошлом 2003 году, если учесть численность научных работников Белоруссии и России, то на одного сотрудника Белорусской Академии наук бюджетные ассигнования были вдвое больше, чем в России.

Крылов Олег Валентинович профессор, гл. н. с. ИХФ РАН

Сегодня утром все средства массовой информации заявили о вчерашнем высказывании Путина, что отсутствие денег это не главная и не единственная причина. И если он так сказал, то, конечно, он не прав, т.к. все определяется деньгами и отсутствием в науке молодых учёных, жилья для них, приборов и т.д. Что нужно делать?

По молодым людям. Вот здесь не единственная причина - отсутствие денег, но и сильное падение престижа науки. И это не только у нас, но и в Америке, Англии молодежь перестала идти в физику, химию, математику. Во-первых, уровень школьного образования очень низкий, во-вторых, в науке действует закон постоянного роста усилий для получения определенного результата. Поскольку в физике, химии трудно работать, они ищут легкой работы и в науку не идут.

Приведу пример, как можно исправлять такую ситуацию. Есть замечательный институт, один из немногих, оставшихся в АН хороших институтов - Институт катализа в Новосибирске. Институт ведет большую финансовую деятельность и директор института решил большую часть зарабатываемых денег пустить на зарплату молодежи. У них аспирант получает больше, чем его руководитель.

Я был в лаборатории одного из американских учёных в моей области (в университете Беркли). У него примерено 40 сотрудников молодых стажёров, из них около 30 китайцев, потому что китайское правительство платит деньги за то, чтобы приняли их на стажировку.

Я в Китае был и спросил об этом. Мне ответили, что да, мы просим крупных западных учёных в больших количествах принимать наших стажёров. Но они же могут остаться. Да, могут. Но мы знаем, что те, кто вернётся, они же всё окупят. Мы им даём сразу лабораторию, бесплатную квартиру и приличный заработок, поэтому молодежь возвращается. А у нас политики такой, ну, просто никакой нет. Разговоров много, но ничего не делается.

Теперь относительно финансирования науки. В Америке фундаментальная наука ведется через многочисленные фонды, которых очень много. Все учёные подают в один фонд, в другой фонд. В каждом фонде идёт конкуренция. При чём она гласная. При этом, в отличие от нас, рецензенты этих фондов не имеют право участвовать в конкурсе. У нас всё наоборот. Мы имеем некоторые фонды, но они предназначены только для академиков. Если ты не академик, то и ничего не получишь. Академики сами получают эти фонды и сами же рецензируют проекты, посылаемые в эти фонды.

Если говорить о Президенте нашей АН, то он заслуживает только порицания. 13 лет он Президент. Наука гибнет. Если Президент АН попросит выступить по ТВ, неужели ему не дадут слова. Так нужно кричать по этому поводу. Но цель другая, и эта цель устраивает кого-то.

Кто-то сегодня говорил о водородной энергетике. В РАН сейчас много занимаются этой проблемой. Они говорят, что получили большие деньги от фонда Потанина. Я попробовал узнать, кто этим фондом занимается и нельзя ли оттуда получить деньги. Нет нельзя, все деньги забрал себе вице-президент Платэ. Новая система - через фонды или не через них, должна быть гласной. Должна быть конкуренция.

Мельников Иван Иванович депутат Государственной Думы

Я для молодых участников нашего круглого стола хотел бы сказать, что с 1996 по 2002 года возглавлял комитет по образованию и науке.

Первое, что я констатирую, это несмотря на провозглашение в разных документах, наука не является приоритетом в государственной политике. Наука и образование властью рассматривается как обуза, от которой надо избавиться. Вся политика построена, исходя из этого тезиса. Закон о науке и государственной научно-технической политике не выполняется. Не выполняется оба важнейших положения, где речь идет о необходимости государственной поддержке науки. Не выполняется и не выполнено решение различных государственных органов, Советов, Госсоветов, в том числе тех, которые проходили при Президенте Путине и под его председательством. Сколько не говорили, никакие решения по поводу положения ученого не выполнены.

И напомню, что во всех документах важнейшим и правильным тезисом был такой: не изменив отношение к ученому, к его материальному положению и социальному статусу, не создав атмосферу материальной и творческой независимости ученого, положение в науке и с наукой изменить невозможно. И всё это осталось только на бумаге.

Я хотел бы, чтобы мы здесь, люди учёные, и понимали, и ответили для себя на очень важный для нашей страны вопрос: о возможностях законодательной и представительной власти в нашей стране.

Я должен прямо сказать, не надо преувеличивать эти возможности. В принципе при нынешней конституции, при нынешнем распределении полномочий между исполнительной властью, Президентом и законодательной властью у представительного органа власти руки, мягко говоря, связаны в очень большой степени. Вот почему мы выступаем за то, что, в принципе, надо перераспределять полномочия между ветвями и структурами власти.

Кстати, об этом же говорят ученые на своих конференциях, круглых столах и т.д. И здесь еще один вывод, который должен следовать из нашего обсуждения: независимая, квалифицированная научная экспертиза должна стать необходимым звеном при принятии государственных решений, в том числе, по вопросам государственного устройства власти. Я не случайно использовал здесь тезис: "независимая экспертиза", потому что я против того, когда ,скажем, идёт эксперимент по единому государственному экзамену, оценивают его те же учёные, которые продвигают этот экзамен. Конечно, это не является ни научной, ни независимой экспертизой. Конечно, вы подняли здесь очень серьёзный вопрос: как обеспечить независимую научную экспертизу. Я думаю, что технология этого вопроса существует. Это отдельный вопрос. Сегодня этот механизм не востребован. И не случайно он не востребован, потому что он мешает тому произволу чиновников, который творится в стране. Он им мешает и поэтому не востребован. Поэтому им не нужна никакая независимая экспертиза.

Я хочу и должен, если этот тезис прозвучит для читателей "Советской России" и участников нашего круглого стола, развеять миф о том, что во 2-й ГД у фракции КПРФ было большинство или много. Могу точно сказать, что вместе со всеми нашими союзниками, сторонниками и т.д., мы имели максимум 200-205 голосов, а для принятия решений надо, как вы знаете, 226. Поэтому даже для простых решений нам не хватало голосов. Другое дело мы использовали технологию, которую можно было использовать при таком раскладе сил. Технология очень простая: мы добирали недостающие голоса, опираясь на избирателей, на граждан. Мы проводили работу с некоторыми депутатами посредством встреч с ними, давления на них в тех коллективах, где они раньше работали, и заставляли их голосовать за законы в поддержку образования науки и т.д. Вот таким образом мы набирали необходимые голоса и ,в общем-то, вопросы, связанные с поддержкой образования и науки, мы через ГД проводили. Тем более, что у нас обстановка в комитете была абсолютно нормальной и во 2-й, и в 3-й ГД, чего я не могу сказать про 4-ю.

В этой ГД у нас в самом начале работы комитета, расстановка сил была 7/7, т.е. 7 представителей оппозиций и 7 представителей партии «Единая Россия». Голосования по принципиальным вопросам так и были в комитете: 7/7. Потом, председатель комитета, по согласованию с руководством своей фракции, добавил еще 2-х человек из «Единой России» и у нас все голосования так и идут 7/9. Обращаю внимание, речь идет о комитете по образованию и науке. Вообще, у нас во 2-й и 3-й Думе тоже были представители разных фракций, но мы все решения практически принимали единогласно внутри комитета. Другое дело на пленарном заседании. Там происходили разные чудеса, в том числе, некоторые из тех, кто на комитете голосовал «за», там голосовал «против», исходя из фракционной дисциплины. Но на комитете точка зрения была общая.

А сейчас приведу один пример. Рассматривается законопроект, чтобы надбавку за ученую степень и звание, которые имеют преподаватели высших учебных заведений, распространить на преподавателей. А как проходит голосование по этому вопросу? Он не находит поддержки не только в ГД, но и даже внутри нашего сообщества, т.е внутри комитета по образованию и науке. Очень часто ученые, в том числе представители РАН, руководство РАН говорят о том, что их не поддерживает ГД.

Но мне кажется, на этот вопрос надо смотреть очень конкретно. Истина всегда очень конкретна. Кто конкретно не поддерживает вообще? И здесь бы руководству Академии наук следовало обратить внимание, в первую очередь на то, как голосуют их представители, которые находятся в ГД, по законам, которые направлены на поддержку образования и науки. И они увидят, что есть только один член РАН, а сейчас их в ГД достаточно много, если включить академию медицинских наук, которая тоже государственная, только один член ГД, выступавший до меня Жорес Иванович Алферов, голосует всегда четко в поддержку образования и науки. А другие не голосуют или часто не голосуют таким образом. Поэтому прежде чем говорить о позиции ГД вообще, надо разобраться со своими представителями, кто в этом органе власти находится. Теперь, что было сделано в этих трудных условиях.

Конечно, было сделано мало, очень мало. . Но все-таки я кое - что скажу. Во-первых, в 1996 году был принят закон «о науке и государственной научно-технической политике» с недостатками, но считаю, очень важный закон. Там очень много важных положений, в том числе, положение о 4% финансирования науки, которое, на самом деле, на определенном этапе сыграли серьезную роль. И я скажу, что за счет этого закона мы очень сильно повысили финансирование Сибирского отделения РАН. Оно было просто намного ниже, чем у других, чем у Центрального отделения и у других отделений Российской академии наук. И мы просто выравнили это. Мы все эти годы держали налоговые льготы и освобождение от них для науки. А что такое налоговые льготы и освобождение от них для науки? Это еще примерно треть того бюджета, которое наука получала. В другом виде, но это треть того бюджета.

При принятии бюджета в 1999 году наш комитет сказал о том, что не пропустит бюджет через свой комитет, если не будет введена специальная строчка в поддержку молодых ученых. Конкретно, строительство жилья для молодых ученых. В 1999 году в бюджете, отдельной строкой появилась позиция: «Строительство жилья для молодых ученых». Сумма была, в общем, символическая на самом деле для такого большого дела. Но ее можно было развивать. Мы ее несколько лет развивали. Я ездил в Новосибирск и недавно был в Иркутске, где я с удовольствием встретил молодых людей, ученых, которые мне сказали, что они получили жилье по этой программе. Т.е можно было что-то делать. Это не такие большие деньги для государственного бюджета, у которого колоссально большой профицит, чтобы такие вопросы сегодня не решать. Понимая, что для молодых ученых важнейший вопрос - это приборная база, мы ввели специальную программу" поддержка приборной базы науки, ее обновление". Это была отдельная строка в бюджете, которая выделялась точно также, как содержание уникальных стендов и установок, которых, вы прекрасно знаете, достаточно много в стране, и которые требуются науке.

Ну, и ещё пример. Мы многие годы поддерживали и вели программу интеграции науки и высшей школы. Важная тема, все ее здесь понимают. Знаете, что в высшей школе много ученых. И, наверное, здесь есть некий паритет, в каком-то смысле, если посмотреть, сколько ученых работает в системе Академии наук и сколько в высшей школе. В советское время они все работали. Ученые, которые были в вузах, работали по хоздоговорам и по заказу промышленности, ВПК и т.д. Сейчас эта ситуация резко изменилась. И была специальная программа, точно так же, как была специальная программа по поддержке наиболее важных наук: микроэлектроника, важнейшее направление биологии, медицины и т.д. Вот что мы пытались сделать.

И последнее. Я бы еще поддержал выступление моего коллеги из Санкт-Петербурга, Председателя профсоюзного комитета Санкт-Петербургского научного центра. Мне кажется, что это тоже очень важный вывод из нашего заседания: «Научное сообщество не должно и не может только констатировать положение. Оно должно активно влиять на государственную политику в области науки и на необходимость учета мнений ученых». Как это делать? Я бы не хотел это обсуждать в рамках нашего круглого стола. Могу сказать одно. У Российской академии наук есть такая огромная возможность. Если крупный ученый или группа ученых попросят время на телевидении, то найдут такую возможность и дадут его им. Не смогут отказать, если они честно скажут о реальном положении, которое складывается в государстве, в том числе, с наукой. Есть такие возможности. Могу еще один пример привести. Когда ребром шел вопрос о приватизации вузов, он сейчас опять стоит таким же ребром, тогда собрали Чрезвычайный съезд ректоров российских вузов. Они собрались в актовом зале МГУ и сказали: нет приватизации вузов. И власть отступила, потому что образовательное сообщество четко высказало свою позицию. И студенты подкрепили. Вышли на улицы в ряде городов и подкрепили.

Возможности есть. Значит надо их использовать. Власть не понимает другого языка, кроме языка силы. Значит с ней надо говорить соответствующим языком.

Кашин Б. С.

Мы уже 2,5 часа работаем. Видимо дальнейшая дискуссия будет плохо восприниматься , поэтому есть предложение завершать наш круглый стол. Я не буду распространяться насчёт итогов. Мы займёмся анализом и обобщением выступлений на столе. Я надеюсь, что Советская Россия тоже даст какой-то материал. И, конечно, к итогам этого круглого стола мы ещё вернёмся. Всё записывается. Всё это мы разместим на нашем сайте.

Малыгин А. Г.

Я прочитал и 1-й, и 2-й варианты и увидел, что по существу это одна и та же Концепция. Кроме главы об Академии наук, ничего конкретного. Что там вызывающее и вопиющее? Касается целей науки и кому она должна служить. Здесь всё есть, кроме промышленности. Есть и сельское хозяйство, и медицина, и даже искусство, а промышленность опущена. Получается, что у нас промышленности не должно быть.

Сенкевич В. П.

Мы с молодёжью поговорили и предлагаем: на базе Вашего Комитета, на базе 14 общественных Академий, на базе МГУ создать Молодёжный Общественный Университет. Он будет выполнять функции, как например, в Политехническом Музее, где новинки науки, техники, экономики, социологии мы могли бы для молодёжи, которая интересуется знаниями, прочитать и рассказать. Через них мы могли бы найти новые формы работы, проводить творческие конкурсы и т. д. Вот такая структура, если бы Вы могли её организовать с нашей помощью. была бы очень полезна.