Посвящается 80 летию ннгасу 1930 2010 гг. Система социальной экологии нижний Новгород 2010

Вид материала

Документы

Содержание Глава 1. метатеория социальной экологии 7 Глава 2.экологическая сфера как социальный феномен Глава 3.системный анализ экологической сферы общества 147 Глава 4.взаимодействие экологической и экономической деятельности 172 Глава 5.проблемы совершенствования экологической сферы 180 СТРУКТУРА ГЕОАНТРОПОНОМИИ Внечеловеческая реальность Человеческая реальность Метатеория социальной экологии Историческое становление социальной экологии. Предмет социальной экологии. Матрица социально-экологических взаимодействий Методология социальной экологии. Принцип гуманизма Принцип объективности Принцип всестороннести Принцип детерминизма Принцип практики Принцип деятельности Принцип мерности Принцип системности Система = состав + структура ... Полное содержание

Подобный материал:

• Учебное пособие Нижний Новгород 2010 Печатается по решению редакционно-издательского, 2109.64kb.
• Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009, 5641.86kb.
• Комплекс учебно-методических материалов нижний Новгород 2010 Печатается по решению, 1734.26kb.
• Методические указания Нижний Новгород 2010 Печатается по решению редакционно-издательского, 434.35kb.
• Конкурс школьных сочинений «Нижегородский Кремль», 43.59kb.
• Нижний Новгород Удачно завершился конкурс, 547.59kb.
• Комплекс учебно-методических материалов нижний Новгород 2009 Печатается по решению, 1673.62kb.
• О. М. Бронникова г. Нижний Новгород 2010, 140.26kb.
• «кремний-2010», Нижний Новгород, 6 9 июля 2010, 46.15kb.
• Курс лекций 2-е изд., перераб и доп. Издательство фгоу впо «вгавт», Нижний Новгород,, 4374.03kb.

НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

АРХИТЕКТУРНО-СТРОИТЕЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ОБЩЕРОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ЧЕЛОВЕКОВЕДЕНИЯ

НАУЧНО – ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР «НОВАЦИЯ»

НИЖЕГОРОДСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КЛУБ

______________________________________________________


ПОСВЯЩАЕТСЯ

80 – летию ННГАСУ

1930 – 2010 гг.


СИСТЕМА

СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ





Нижний Новгород

2010

УДК 502 / 504 (075.8)

ББК 60. 56

Г 68

Г 68	Зеленов Л.А., Смирнов А.Н., Лысяк В.Л. Система социальной экологии / Л.А. Зеленов, А. Н. Смирнов, В. Л. Лысяк – Н.Новгород: ООО «Издательство «Дятловы горы», 2010. – 168 с.

Рецензенты:

доктор философских наук, доктор экономических наук, кандидат технических наук, заслуженный деятель науки РФ, профессор Субетто А. И., (Санкт – Петербург);

доктор философских наук, профессор Пасхин Е. Н., (г. Москва);

доктор технических наук, профессор Борисов А. Ф. ( г. Нижний Новгород).


В работе на основании системного подхода исследуются основные проблемы социальной экологии. Специальный раздел посвящен метатеории социальной экологии. Экологическая сфера рассматривается как одна из константных сфер социума. Дается анализ основных базовых компонентов экологической сферы с предложением проектов ее модернизации. Работа адресована как специалистам, так и широкой аудитории.

В замысле авторов подготовка второй монографии, посвященной научному и практическому опыту исследования экологической проблематики ННГАСУ с рядом международных организаций.


ISBN 978-5-902933-91-5

© Зеленов Л.А., Смирнов А.Н., Лысяк В.Л. 2010

© НОЦ «НОВАЦИЯ», 2010

© ООО «Издательство «Дятловы горы», 2010.


оглавление

ВВЕДЕНИЕ 4


ГЛАВА 1. МЕТАТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ 7

1.1.Историческое становление социальной экологии 7

1.2.Предмет социальной экологии 21

1.3.Методология социальной экологии 23

1.4.Категориальный аппарат социальной экологии 101

1.5.Законы социальной экологии 105

1.6.Значение социальной экологии 106


ГЛАВА 2.ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ СФЕРА КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН

2.1.Типология сфер общественной жизни 110

2.2.Экологическая сфера в системе общества 118

2.3.Взаимодействие экологической сферы с другими сферами общества 128


ГЛАВА 3.СИСТЕМНЫЙ АНАЛИЗ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СФЕРЫ ОБЩЕСТВА 147

3.1.Экологическая деятельность 147

3.2.Экологические потребности и способности 161

3.3.Экологические отношения и институты 166


ГЛАВА 4.ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ И ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 172

4.1.Влияние экологической деятельности на экономическую 172

4.2.Воздействие экономической деятельности на экологическую 177


ГЛАВА 5.ПРОБЛЕМЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ СФЕРЫ 180

5.1.Формирование экологической культуры и развитие компонентов экологической деятельности 181

5.2.Социальное прогнозирование комплексных экологических программ 196


ЗАКЛЮЧЕНИЕ 229


ЛИТЕРАТУРА 234


ВВЕДЕНИЕ


С середины ХХ века начинается интенсивное развитие научных исследований в области ЭКОЛОГИИ. Появилась серия монографий, сборников, конференций международного и регионального характера. Экологические проблемы теоретической значимости являются научным ответом на практическую проблемную ситуацию, которая характеризуется экологическим кризисом на планете, и которая в первую очередь была названа Глобальной в перечне других глобальных проблем современности …

Эти практические задачи не только поставили теоретические проблемы, но позволили преодолеть частнонаучное рассмотрение проблем экологии в границах естественнонаучного знания /учение о литосфере, гидросфере, атмосфере, биосфере/. Сама ситуация экологического кризиса все более стала объясняться не только и не столько сугубо природными факторами, сколько техногенными и антропогенными. Именно это обстоятельство и определило необходимость наряду с Общей экологией развивать новое научное направление – СОЦИАЛЬНУЮ ЭКОЛОГИЮ.

Социальная экология возникает на стыке всех 4 – х междисциплинарных научных комплексов: естествознания, технознания, обществознания и человековедения. В перспективе на базе социальной экологии как науки о взаимодействии Природы и Общества можно прогнозировать тенденцию становления комплексной науки – ГЕОАНТРОПОНОМИИ. Она основывается на двух крупных блоках знания: о Земле /гео/ и о Человеке /антропос/.

Если одна составная часть этой науки – ГЕОНОМИЯ основана на анализе Естественных /ЭКОСФЕРА/ и Технических /ТЕХНОСФЕРА/ наук, то другая составляющая – АНТРОПОНОМИЯ опирается на Общественные /СОЦИОСФЕРА/ и Гуманитарные /АНТРОПОСФЕРА/ науки. Создается возможность формирования крупного междисциплинарного научного комплекса – Геоантропономии.

СТРУКТУРА ГЕОАНТРОПОНОМИИ

Внечеловеческая реальность Человеческая реальность

Экосфера Техносфера Социосфера Антропосфера


Разумеется, этот синтез – отдаленная перспектива. Сегодня именно социальная экология выполняет функции объединения названных 4 – х отраслей знания.

Подобная интеграция наук в границах социальной экологии может быть успешно решена лишь на базе Философского знания, обладающего Мировоззренческим и Методологическим значением для всех наук.

В данной работе предлагается системное рассмотрение проблем Социальной экологии с позиций Социальной философии. Подобные исследования осуществляются в Нижегородском государственном архитектурно – строительном университете на протяжении 40 лет.

1. ЭКОСФЕРА.
   

По данной проблеме в университете рядом кафедр осуществляются многолетние исследования, на протяжении 15 лет организуются Международные Форумы «Великие реки» с последующим изданием материалов, защищены диссертации и опубликованы многочисленные монографии и статьи, проведен Международный симпозиум «Законы экологической сферы общества» /2005 г./ с изданием материалов.

2. ТЕХНОСФЕРА.
   

Эта проблематика постоянно находится в поле научного и практического внимания ученых университета в аспекте анализа техногенных факторов, влияющих на изменение естественной среды обитания общества. В данном отношении не только защищены диссертации и опубликованы монографии и статьи, но и разработаны методологические основания типологии технических систем.

3. СОЦИОСФЕРА.
   

В этой области исследований проведена огромная работа, представленная в более чем 100 монографий; серии диссертаций и статей, а также организованных Международных симпозиумах. Общество исследовано как система его базовых, константных СФЕР, что позволило содержательно представить понятие СОЦИУМ.

4. АНТРОПОСФЕРА.
   

В этой области университет является пионером интегрального исследования всех проблем человековедения с выходом на создание новой науки – Антропономии как общей теории человека. Здесь тоже защищено несколько диссертаций, издано множество монографий и организовано 38 Международных симпозиумов.

В названные области исследования значительный вклад внесли многие ученые Нижегородского государственного архитектурно – строительного университета: Найденко В. В., Копосов Е. В., Губанов Л. Н., Борисов А. Ф., Васильев Л. А., Соболь С. В., Бодров В. И., Бобылев В. Н., Сучков В. П., Лебедев Ю. А., Филиппова Л. В., Храменков Н. Н., Щуров В. А. , Горбачев Е. А., Зеленов Л. А. , Дмитриев М. Н. и другие.

Некоторые теоретические итоги данных исследований в систематической форме излагаются в данной монографии, посвященной 80 – летию университета.


ГЛАВА 1.

МЕТАТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ЭКОЛОГИИ


Становление любой науки предполагает ее ответ на базовые принципиальные вопросы, которые образуют ее МЕТАТЕОРИЮ. Наши исследования данной проблемы привели к выводу о существовании 6 основных разделов метатеоретического знания:

1. ИСТОРИЯ возникновения данной науки. /Историография/.
   
2. ПРЕДМЕТ данной науки. /Предметология/.
   
3. МЕТОДЫ данной науки. /Методология/.
   
4. КАТЕГОРИИ данной науки. /Терминология/.
   
5. ЗАКОНЫ данной науки. /Номология/.
   
6. ЗНАЧЕНИЕ данной науки. /Праксиология/.
   

Такое метатеоретическое осмысление характерно практически для всех СТАВШИХ наук /механика, физика, химия, биология, математика и т.д./. В соответствии с этой логикой излагается метатеоретический раздел социальной экологии в 1 главе.

1. Историческое становление социальной экологии.
   

В данном случае приходится решать два вопроса:

а) историческое появление термина «экология» и соответственно возникновение науки – Общей экологии;

б) историческое выделение из общей экологии специальной науки – Социальной экологии.

Сам термин «экология» / экос – среда, логос – учение / ввел в употребление более 100 лет назад известный естествоиспытатель Э. Геккель. Этим термином он обозначил научную отрасль, изучающую взаимоотношение растений /флора/ и животных /фауна/ со средой их обитания. В дальнейшем этот термин стал употребляться широко как в научных исследованиях, в государственных документах и общественных движениях, так и в массовой публицистике.

Можно отметить три концепции, имеющих прямое отношение к проблемам экологии:

А. Космоцентризм, фиксирующий включение человека в мировое пространство и зависимое существование от него.

Б. Экоцентризм, отстаивающий идею зависимости человека от природной, естественной среды его обитания на Земле.

В. Антропоцентризм, признающий доминантное значение человека во взаимоотношении природы и общества.

Позднее, в конце ХХ века появилась и концепция КОЭВОЛЮЦИИ в работах Н. Н. Моисеева, Т. де Шардена, В. А. Кутырева, обосновывающая идею ЕДИНСТВА развития природы и общества, идею СОГЛАСОВАНИЯ естественных и социальных законов, идею ГАРМОНИИ меры природы и меры человека /Зеленов Л. А./

Прежде всего, следует отметить, что в античной философии длительное время господствовал космоцентризм, в соответствии с принципами которого человек не выделялся из внешнего мира и должен был жестко согласовывать свои действия с его законами. Однако уже с именами Сократа и Протагора связано появление элементов антропоцентризма, ставшего, в конце концов, начиная с эпохи Возрождения, доминирующим типом европейского философского мышления.

В сущности, следует парадигма антропоцентризма, человек начал настойчиво соперничать с природой, претендовать на функции Бога и ставить себя вровень с ним. В новое время, когда пространством деятельности европейца стал мир, у него сформировалась психология «покорителя природы» опирающаяся на протестантскую этику (в смысле М. Вебера), утверждающую существование избранности и рассматривающую личный успех как меру ее. Вполне естественно, что эти процессы, с одной стороны, опирались на имевшуюся интеллектуальную базу антропоцентризма, а с другой – создавали определенный социальный заказ на развитие его доктрин.

Деятельностная основа понимания человека, характерная для большинства французских философов – просветителей (Д. Дидро, Г. Гельвеций и др.), была в наибольшей степени развита немецкой классической философией, в особенности такими мыслителями, как Г. Гегель и И. Фихте. Сложился философский культ разума и деятельности, был выдвинут тезис о бесконечности общественного прогресса, а природа представала лишь как средство реализации человеком своих интересов и потребностей, предмет всесторонней практической пользы.

Тем не менее, практика общественного развития издавна привлекала внимание ряда крупных ученых к негативным моментам, порожденным безграничным антропоцентризмом. К числу таких исследователей принадлежат, например, Ж. Ж. Руссо, Ж. Б. Ламарк, Л. Фейербах.

Классический марксизм, исходя из аксиомы неограниченности общественного прогресса и практических способностей человека, внес существенный вклад в изучение взаимодействия общества и природы, придав антропоцентризму качественно новый оттенок – социоцентризма.

Многие положения из теоретического наследия классиков марксизма сохраняют несомненную актуальность. В частности, Ф. Энгельсу принадлежит ряд важных мыслей о диалектике единства общества и природы, о необходимости ее познания и учета даже отдаленных последствий вмешательства человека в природные процессы. По мнению Ф. Энгельса, «…мы с каждым днем научаемся все более правильно понимать ее законы и познавать как более близкие, так и более отдаленные последствия нашего вмешательства в ее естественный ход… А чем в большей степени это станет фактом, тем в большей мере люди снова будут не только чувствовать, но и сознавать свое единство с природой и тем невозможнее станет то бессмысленное и противоестественное представление о какой-то противоположности …между человеком и природой, …которое распространилось в Европе со времени упадка классической древности и получило наивысшее развитие в христианстве» [Маркс, Энгельс, Т.20, С.496]

Однако решающий шаг в преодолении антропоцентризма классиками марксизма все же не был сделан, благодаря чему его «сталинская модель» смогла во многом основываться на допущении возможности тотального, неограниченного преобразования природы.

Между тем в конце ХIХ – начале ХХ века традиционный антропоцентризм европейской философии стал объектом резкой критики со стороны различных научных школ и направлений, прежде всего за свойственную ему аксиому безграничности и автоматизма общественного прогресса, в том числе и по линии «общество – природа». При этом критика антропоцентризма осуществлялась с двух принципиально отличных точек зрения.

Сторонники первой исходили из того, что природа является не изначально подчиненным человеку объектом его деятельности, а естественным непримиримым противником и, если даже окончательные результаты схватки окажутся для него самоубийственными, то так предопределено: человек, движимый злом, по сути изначально враждебен природе, стремится к обладанию ею. Отдельные аспекты данной точки зрения легко обнаружить, например, у Ф. Ницше, О. Шпенглера, А. Глюксмана, Э. Фромма и др. Характерным примером работ подобной направленности являются труды немецкого философа Л. Клагеса.

Концепция Л. Клагеса основана на представлении об изначально существующей космической жизни, включающей природу и человека. При этом если древний человек был органическим элементом космоса, не выделяя себя из окружающей природы и не противопоставляя себя ей, то появление Духа (« мыслящего Я») привело к разрушительному противостоянию человека и природы. Мыслящий («гераклитовский») человек опустошает Землю, отрывает ее от космоса, в итоге же сущность «исторического процесса (то, что также именует «прогрессом») есть победоносно продвигающаяся борьба духа против жизни с логически предвидимым концом уничтожения последней» [Klages L ,1969, S. 192].

Сторонники второй точки зрения также исходили из начальной ложности антропоцентризма как учения о подчиненности природы человеку, но при этом не противопоставляли их, а считали предопределенным их совместное развитие. В частности, русская религиозная философская мысль конца ХIХ – начала ХХ века (Вл. Соловьев, П. Флоренский, С. Франк и др.), несмотря на то, что многие ее представители оставались на позициях антропоцентризма, как минимум, качественно меняла его суть по сравнению с классическим европейским антропоцентризмом: человек уже не считался самовластным хозяином природы, его определенной Богом обязанностью было, с одной стороны, достижение гармонии с нею, а с другой – ее гармонизация.

Намеченное названными философами направление развития православной христианской мысли получило доминирующее значение в наши дни. Так, Алексий II Святейший Патриарх Московский и всея Руси характеризует соотношение человека и природы следующими словами: «…дарованное ему владычество над природой должно быть подобно владычеству Божию над миром: это не деспотический произвол тирана, а царственное промышление о благе каждого создания… Так выясняется нравственная высота господства человека над природой: постоянное попечение о благобытии всей твари, возможное лишь при любви к каждому созданию» [Алексий II Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Христианский взгляд на экологическую проблему // Спасение. 1997. №1 (173), С.2].

Дальнейшее философское изучение содержания и механизмов взаимодействия общества и природы связано с именами В. И. Вернадского, П. Тейяр де Шардена, Э. Леруа (автора термина «ноосфера»), А. Швейцера и других ученых, результатом научной деятельности которых стало создание концепции ноосферы – сферы Разума.

Возникновение ноосферы предполагало переход природы и человека в качественно новое состояние. По воззрениям П. Тейяр де Шардена, ему соответствовало бы слияние человечества с природой и Богом, которое привело бы к возникновению идеальной «мыслящей» оболочки Земли как к закономерному результату совместного развития единой космической энергии, психической по своей природе, и материального мира [Тейяр де Шарден П.: М., 1965].

В свою очередь, В. И. Вернадский понимал под ноосферой такое состояние биосферы и общества, когда их развитие определяется разумом человека, а сами они объединяются в единый организм [Вернадский, М., 1977].

Внимание исследователей привлекали и частные аспекты взаимодействия природы и общества. Так, бурное развитие науки и техники, последствия которого стали испытывать все сферы общественной жизни, нашло свое отражение в формировании, начиная примерно с 30 – х гг. ХХ в., нового проблемно ориентированного направления западной философской мысли – «философии техники», главной целью которой являлось осмысление влияния технологических изменений на жизнь общества, в том числе на экологическую ситуацию. Важный вклад в развитие новой дисциплины внесли такие известные зарубежные исследователи, как М. Хайдеггер, К. Ясперс, К. Мангейм, Э. Фромм, М. Вебер, Э. Кассирер, В. Зомбарт, Ф. Г. Юнгер, Г. Фрейер, Г. Маркузе, Л. Уайт и др.

К сожалению, в рамках марксистской философии не нашлось места для аналогического научного направления, на концептуальном уровне изучавшего основной источник формирования экологических факторов антропогенного характера. По-видимому, одной из причин этого была абсолютизация впервые сформулированного Н. И. Бухариным положения о соотношении каузальности и телеологии в хозяйственной жизни социалистического общества, когда каузальная (причинная) связь реализуется в условиях социализма через телеологию (целесообразность), а деятельность общества, как особого субъекта, организуется в соответствии с планом, являющимся выражением познанной необходимости [Бухарин, Л., 1988, С.463 и др.]

Такой подход, превратившийся в «символ веры», во многом обусловил господство отрицательного отношения философов бывшего социалистического лагеря к философии техники как таковой.

Между тем с начала 60 – х гг. для исследований в области философии техники стало характерно рассмотрение предмета изучения сквозь призму экологического кризиса, с которым связывается «конец технической эпохи».

Многие видные представители данной дисциплины пришли к выводу о необходимости коренного пересмотра традиционной нормативной ориентации на прогресс и ценностной переориентации человечества в целом. По их мнению, ситуация преддверия экологической катастрофы возникла в результате длительного господства в мировоззрении наиболее активной части человечества – жителей Европы и Северной Америки – принципа «технологического императива» (термин принадлежит Г. Маркузе), вытекающего из парадигмы антропоцентризма. Реализация данного принципа требует, чтобы «все, что может быть сделано, было испробовано, и чтобы всякая новая техника была использована» [Расеу А.,1983, р. 79].

Итогом развития философии техники на сегодняшний день, кроме ряда исключительно важных частных результатов, является констатация необходимости смены парадигмы развития общества, отказ от «технологического императива», внедрение в процесс развития производства этических критериев.

Несмотря на объективные и субъективные препятствия, свой вклад в обоснование необходимости пересмотра всей системы взглядов на механизмы взаимоотношения природы и общества внесли и ученые – философы бывшего СССР (Э. В. Гирусов, Н. М. Мамедов, С. Н. Соломина, А. Д. Урсул и др.).

В качестве новой парадигмы отношений человека и природы многие современные исследователи предлагают принять принцип коэволюции, т. е. развития человека в согласии с природой на основе диалога и равноправного сотрудничества с ней. Однако, говоря о принципе коэволюции, необходимо отметить встречающуюся существенную методологическую разницу в трактовке данного понятия. Если ряд авторов фактически подразумевает под коэволюцией примат природы и сохранение ее в неизмененном виде, то другие, в частности академик Н. Н. Моисеев, считают сохранение «статики» во взаимоотношениях общества и природы утопией. С их точки зрения, речь может идти только о сохранении «устойчивого неравновесия» (термин принадлежит Э. Бауэру) т. е. состояния, когда изменение параметров биосферы происходит столь медленно, что человечество способно адаптироваться к переменам.

По мнению авторов, несмотря на отмеченные различия, парадигма коэволюции представляет собой окончательное преодоление антропоцентризма. В ней бесповоротно утверждается, что «человек – не статистический центр мира, как он долго полагал, а ось и вершина эволюции, что много прекраснее» [Тейяр де Шарден П., С.40]

Практическим выражением смены парадигмы развития представляется отказ от «технологического императива» в пользу «экологического». Смысл экологического императива, по мнению автора данного термина Н. Н. Моисеева, заключается в наличии «некоторого множества свойств окружающей среды, … изменение которых человеческой деятельностью недопустимо ни при каких условиях. Другими словами – некоторые виды человеческой деятельности …должны быть строго ограниченными и контролируемыми» [Моисеев, М., 1996, С.62].

В целом же можно констатировать, что ведущие школы современной философии признают принципы единства мира, детерминизма, всеобщей связи явлений, развития. Вследствие этого человек рассматривается ими как часть природы, но часть активная, являющаяся субъектом деятельности (прежде всего трудовой), которая не может не влиять на природу. Более того, именно природа в лице первичных материальных ресурсов, ландшафта и т.п. является основным объектом деятельности человека.

Не в меньшей степени, чем социальные философы, представители прикладных наук (медики, агрономы, географы и др.) с древнейших времен стремились к получению рационального объяснения механизмов взаимодействия природы и человека. Например, древнекитайский чиновник и ученый Лю Сян (77 – 6 гг. до н.э.) в «Книге о великом законе и о пяти стихиях природы» сформулировал «великий закон об управлении», согласно которому как многое в человеческой природе и жизни общества определяется происходящим в природе, так и многое в жизни природы определяется деятельностью человека. В «Гиппократовом корпусе», собрании свыше 50 медицинских текстов V – IV вв. до н. э., в трактате «О воздухе, водах и местностях» сделана попытка установить причинную связь между характером народа и географическими условиями.

Всплеск интереса научного сообщества к изучению воздействия природных факторов на различные сферы общественной жизни произошел в ХIХ в., когда соответствующие идеи античных авторов были переосмыслены представителями многочисленных географических школ (К. Риттер, Ф. Ратцель, Ф. Ле Пле, П. Видаль де ла Бланш, Л. Февр, Л. И. Мечников и др.), стоявшими на позициях, мало отличимых от географического детерминизма.

Многие крупные исследователи, не абсолютизируя влияние природной среды на социальные процессы, тем не менее придавали ему должное значение и считали необходимым его научный анализ. Такой точки зрения придерживался, например, один из пионеров социологии французский ученый О. Конт.

Развитие социологии как самостоятельной научной дисциплины привело (прежде всего, под влиянием работ английских ученых Д. С. Милля и Г. Спенсера) к вхождению в ее предметную область проблем взаимодействия социальных общностей с окружающей средой (в том числе природой), при этом соответствующее направление исследований получило общее название социальной экологии. Данный термин был впервые использован американскими социологами Р. Парком, Э. Берджесом и Р. Маккензи в середине 20 – х гг. ХХ в. Причем названные ученые первоначально понимали под социальной экологией теорию внутренних механизмов развития большого города, что далеко от современных воззрений на предмет этой дисциплины.

Подходя к обществу как к организму, как к «глубоко биологическому феномену», Р. Парк сформулировал перечень фундаментальных, по его мнению, понятий социальной экологии: «симбиоз», «биотическая основа общества» и т. д. В определенном смысле позиция Р. Парка представляет собой попытку учета биологического в природе и поведении человека, причем более корректную, чем, например, социобиология Э. Уилсона, основы которой были разработаны уже в 70-е гг.

Дальнейшее развитие идей Р. Парка связано, в первую очередь, с именами Р. Маккензи, Л. Вирта, А. Хоули, Л. Шноре. В их работах имел место определенный отход от «биологизма» Р. Парка: «окружающая среда» в их представлении все более теряла биотическую основу. Возврат к исходным идеям Р. Парка и их углубление в сторону учета природной компоненты внешних факторов произошел в рамках современной инвайронментальной социологии благодаря работам У. Кэттона, Р. Данлепа, О. Данкана и др. Однако, несмотря на ряд научных достижений, инвайронментальная социология так и не смогла выполнить свою неоднократно декларировавшуюся основную задачу – развить общую социальную теорию окружающей среды, по-видимому, вследствие исключительно широкой трактовки своего предмета.

Необходимо отметить, что в первые десятилетия развития социальная экология не имела возможности стать одним из ведущих научных направлений социологии. В тот период социология принадлежала к числу молодых наук, только разрабатывались ее первые фундаментальные теории, и, главное, шла напряженная работа по определению предмета социологии, ее объекта исследования и методологии. Было ясно, что расширительная трактовка сферы интересов социологии и заимствование «чужой» методологии чреваты тем, что она просто «не состоится» как самостоятельная научная дисциплина.

По мнению многих научных авторитетов, в частности крупнейшего социолога ХХ в. П. А. Сорокина [Сорокин, М., 1992, С.524], социология была особенно уязвимой к угрозе биологизации. Вполне естественно, что способность этой новой науки к использованию междисциплинарных подходов, к определенному пересечению предметной области с другими дисциплинами пришла далеко не сразу.

Правда, и сейчас подход социологии к экологической проблеме во многом остается фрагментарным и статичным. По нашему мнению, причиной этого является недостаточное использование экологических знаний, позволяющих прогнозировать динамику изменений окружающей среды, определять потенциальные «критические точки» социальных чувств, настроений и оценки, вызванных экологическими факторами, иными словами, позволяющих превратить процесс разрешения экологического кризиса или проведения конкретных природоохранных мероприятий в эффективную социальную технологию.

В этих условиях объективная потребность в скорейшем создании научной основы для изучения взаимосвязи и взаимовлияния экологических и социальных феноменов нашла закономерное отражение в работах отечественных и зарубежных исследователей, направленных на институализацию современной социальной экологии как отрасли знания, гармонично сочетающей биологический и социальный подходы к изучению проблем взаимодействия общества и природы.

Однако и сегодня остаются дискуссионными важнейшие вопросы о месте социальной экологии в иерархии научного знания: ее предмете, системе законов и т.д. (ряд исследователей обосновывает ее общественный статус, другие считают ее отраслевой социологией, рассматриваемой как экология человека, или не выделяют в самостоятельную сферу социологического знания, включая в состав экономической социологии).

Явное отставание развития социальной экологии от объективных запросов современности происходило на фоне ускоренного развития экологии, изучающей механизмы равновесия природных систем. Вплоть до относительно недавнего времени остававшаяся в пределах биологического цикла наук экология не включала в объекты изучения человека или социальные общности. Но в условиях экологического кризиса начал быстро развиваться процесс всеобщей экологизации отдельных научных дисциплин, сопровождающийся ускоренным развитием междисциплинарных исследований.

В результате для отечественной науки стала характерна тенденция к превращению экологии из чисто биологической дисциплины в цикл знания, включающий в себя разделы практически всех известных научных дисциплин (географии, экономики, культурологии и т.д.), в общую науку о выживании в окружающей среде, предметом которой является сохранение структурной и функциональной целостности центрального объекта, вычленяемого в процессе исследования, т.е., в «большую экологию или мегаэкологию» (по выражению Н. Ф. Реймерса). В таком качестве экология, по мнению ряда ученых, включает в свой состав и социальную экологию как частную дисциплину.

Однако создание мегаэкологии на преимущественно естественнонаучной базе обуславливает невозможность адекватного учета социального в человеке. На практике примат традиций и подходов классической экологии проявляется в попытках декларировать обществу некие законы поведения, о которых можно сказать, что результаты их исполнения были бы прекрасны для природы, но соблюдение их конкретными социальными группами, общностями, государствами и т.д. потребовало бы таких изменений современного общества, масштабы, последствия, да и реализуемость которых остаются вне внимания «чистых» экологов.

Между тем к середине 80-х – началу 90-х гг. в российской действительности обозначились острые социально – экологические проблемы и массовые социально – экологические процессы, являющиеся по своей сути отражением в социальной жизни общества кризисного состояния природной среды.

Иными словами, прослеживается наличие обратной связи во взаимодействии человека и природы: изменения окружающей среды под влиянием человеческой деятельности порождают экологические проблемы, которые влияют на все стороны жизни человеческих сообществ. При этом рассмотрение экологических проблем во всех их аспектах неизбежно выводит исследователя за рамки общепринятого традиционного подхода к изучению социальных общностей: становится необходимым одновременно учитывать социальное и биологическое в человеке, рассматривать всю совокупность экономических, политических, социально-психологических, культурологических, этических и иных факторов формирования природоохранной деятельности и принятия решений, отражающихся на окружающейся среде.

Главная методологическая трудность заключена при этом в необходимости учета соотношения биологического и социального в человеке, т. е. в феномене биосоциального параллелизма. Игнорировать данный феномен сейчас невозможно, поскольку существование человека, этого существа с витальной неполноценностью (по выражению М. Шелера), гарантировано лишь в очень ограниченных пределах изменения состава и свойств природной среды, а именно, выход за эти пределы чреват воздействием антропогенных факторов на природу. Иначе говоря, в последние десятилетия обе ипостаси человека встретились: человек «социальный» стал во многом определять условия существования человека «биологического».

В интересах достижения разумного компромисса между насущными потребностями общественной практики и современным развитием общенаучной методологии изучения взаимодействия общества и природы, мы предлагаем понимать под социальной экологией науку (специальную социологическую теорию) о развитии и функционировании социальных общностей, социальных структур и институтов в условиях воздействия на их жизнедеятельность экологических факторов антропогенного характера, приводящих к возникновению социально-экологической напряженности и конфликтов; о механизмах их снижения и разрешения; о закономерностях социальных действий и массового поведения в условиях социально-экологической напряженности, или конфликта на фоне проявлений экологического кризиса [Сасунова, М., 1999].

Отсюда, предметом конкретного социально-экологического исследования являются различные аспекты социально-экологической ситуации, основными характеристиками которой служат степень социально-экологической напряженности, объективная острота экологических проблем, состояние общественного сознания по проблемам экологии и природоохранной деятельности. Что касается социально-экологической напряженности, то ее индикатором мы считаем наличие в общественном сознании устойчивых и распространенных оценок, чувств, настроений, связывающих экологическую ситуацию с угрозой или фактическим ущемлением важнейших социальных потребностей населения, и/или квалифицирующих ее как несовместимую с духовными ценностями.

По нашему мнению, специфика социально-экологических проблем и процессов в основном определяется общеизвестным, но принципиально важным обстоятельством: человек, как правило, лишен способности непосредственного восприятия изменений свойств и характеристик биосферы в реальном масштабе времени. Так, наши органы чувств не в состоянии обнаружить процесс загрязнения почвы солями тяжелых металлов, или разрушение озонового слоя.

Латентность многих критически важных экологических процессов, временной шаг между началом воздействия на биосферу конкретного антропогенного экологического фактора и видимыми изменениями в ней, невозможность мгновенно оценить всю совокупность ближайших и отдаленных последствий этих изменений приводят к тому, что если речь не идет о техногенной катастрофе, то человек ощущает лишь разнообразные угрозы своему уровню и качеству жизни.

Действия людей, направленные на решение таких проблем и ликвидацию их последствий, также имеют не специфически «экологический», а вполне конкретный социальный характер, т.е. имеют место демонстрации, пикетирование конкретных объектов, использование правовых механизмов, бойкот конкретных товаров и т. п.

Таким образом, реакция социальных общностей на экологические проблемы, как правило, опосредованна: реакцию порождают не экологическая проблема как таковая, а, главным образом, ее социальные последствия.

Тем не менее, даже всесторонний учет чисто социальных и экологических аспектов социально-экологических проблем недостаточен для их научного анализа. В период экологического кризиса особую важность приобретает изучение третьего аспекта, принадлежащего духовной сфере жизни общества и, прежде всего, ее содержательной стороне – общественному сознанию.

Органическое единство социального, экологического и духовного является важнейшей особенностью социально-экологического подхода к изучению проблем взаимодействия общества и природы. По нашему мнению, характер реакции социальной общности на экологическую проблему не может быть адекватно объяснен с позиций социального, а тем более экономического редукционизма. Только учитывая сложные процессы, относящиеся к сфере духовной жизни, можно говорить о научном изучении социально-экологических феноменов.

2. Предмет социальной экологии.
   

Историческое становление социальной экологии преодолевало не только концепцию космоцентризма и антропоцентризма, но и отождествление социальной экологии с общей экологией. Даже создание бионики на стыке наук об экосфере и техносфере еще не решало вопроса о научном статусе социальной экологии. Эргономика, созданная усилиями, в частности, нижегородского академика Б. Ф. Ломова /директора Института психологии РАН/, автора всемирно известной монографии «Человек и техника» /М.: Радио, 1966/ формировала каналы связи учений о технике и человеке. Оставалась недостаточно учтенной система наук об обществе. Реставрация идей академика В. И. Вернадского о ноосфере как о разумной социо-природной организации общественной жизни, представленная в серии работ А. И. Субетто /например, его 2-х томник «Ноосферизм»/, позволяло конструктивно включить в область социо-экологических исследований и СОЦИОСФЕРУ.

В конечном счете, постепенно исторически складывается симбиоз, интегральный комплекс учений об Экосфере, Техносфере, Социосфере и Антропосфере, который определяет предметное поле социальной экологии.

Тогда социальную экологию можно определить как комплексную науку, изучающую экологические, технические, социальные и гуманитарные факторы, определяющие взаимоотношение Общества и Природы, Человека и Космоса. Такое широкое понимание предметной области социальной экологии является эвристически значимым.

Во-первых, открывается перспектива для исследователей находить адекватный ОБЪЕКТ своего исследования в предметном поле социальной экологии:

а) анализ экологических факторов;

б) анализ технических факторов;

в) анализ социальных факторов;

г) анализ человеческих факторов.

Сама социально – экологическая проблематика не объединяется, а обогащается множеством граней, аспектов, сторон исследования. Не проигрывает естествознание, технознание, обществознание и человековедение, и в то же время выигрывает социальный эколог.

Во-вторых, преодолевается ограниченное отождествление социальной экологии и общей экологии, стремление представить социальную экологию, как только учение о биосфере. Куда тогда деть учение о литосфере, гидросфере, атмосфере? Мы уж не говорим о значении для социальной экологии учения о техносфере, социосфере и антропосфере.

В-третьих, такое понимание предмета социальной экологии позволяет рассматривать названные 4 фактора не как рядоположенные, сосуществующие, а как взаимодействующие. Тогда вся система взаимодействий в социально-экологической сфере может быть представлена следующей 16-ти клеточной матрицей:


МАТРИЦА СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ


Экосфера Техносфера Социосфера Антросфера


экологические факторы 1 2 3 4

технические факторы 5 6 7 8

социальные факторы 9 10 11 12

человеческие факторы 13 14 15 16


Данная модель может позволить определить предметное поле научного исследования и выделить для анализа конкретный объект, как аспект этого предметного поля.

3. Методология социальной экологии.
   

В метатеории каждой науки методологический раздел является одним из существенных. Саму методологию мы понимаем как учение о методах человеческой деятельности, а метод, как совокупность принципов мыслительной (в частности, научной) деятельности. Деятельностная природа метода выявляется сразу же, при сравнении его с теорией. Если теория – это знание, обращенное к объекту, то метод – это знание, обращенное к субъекту познавательной деятельности.

Социальная экология, как комплексная наука, нуждается в совокупности различных методов исследования взаимоотношения общества и природы, например, методов измерения ПДК, или методах геологической разведки и т.д. В ряде случаев авторы называют и некоторые общие принципы методологического характера. Например, профессор И. А. Сосунова в статье «Теоретико-методологические и методические основы социальной экологии как сферы социологического знания» [Сосунова, М., 2001, С. 96] выделяет 4 принципа. Применительно к анализу конкретных социально – экологических ситуаций, предлагаемый нами подход можно конкретизировать в виде ряда принципов, к числу которых, в частности, относятся:

- принцип коэволюции. Соблюдение исследователем данного принципа обеспечивает конечную позитивную ориентацию практических предложений и рекомендаций исследования;

- принцип экстернальности, т.е. определения социально-экологических последствий деятельности человека, среди которых могут находиться совершенно неочевидные на первый взгляд источники экологических факторов. Соблюдение данного принципа позволяет исследователю учесть технологические реалии сегодняшнего дня, развитие межрегиональной и межгосударственной кооперации;

- принцип гло – локализации, заключающийся в обязательности учета соотношения и взаимосвязи глобальных и локальных экологических проблем. Соблюдение данного принципа позволяет исследователю исключить «тупиковые» пути разрешения локальных социально-экологических проблем, приводящих к противоречию с интересами мирового сообщества;

- принцип итераций, заключающийся в необходимости применения мониторинга в интересах социологического обеспечения разрешения конкретных социально-экологических проблем и совершенствования природоохранной деятельности. Соблюдение данного принципа позволяет путем последовательных приближений своевременно выявить взаимосвязь социально-экологических процессов и явлений с другими элементами социального фона, а также компенсировать как недостаток априорной информации, так и несомненные пробелы в научных знаниях в сфере естественных и социальных наук.

Проблемы методологии в целом, применительно ко всем наукам, рассматривает прежде всего философия. Это ее предназначение. Достаточно сказать, что многие методы современных наук основательно исследованы именно философией: индукция, дедукция, анализ, синтез, обобщение, абстрагирование, эксперимент, экстраполяция, моделирование и пр. Попробуем конкретизировать некоторые философские рассуждения по проблеме методологии.

Мы хотим обратить внимание на 4 базовые для нас идеи:

1. Феноменологическую: реальное объективное существование множества разнообразных методов исследования в истории философии и науки, которые образуют незавершенную, «дурную бесконечность», питаемую известными принципами плюрализма, эклектики, постмодернизма, дискурса и т.п. Это создает трудность уже на этапе суммирования числа методов, ибо суммативный подход предполагает конечное число гомогенных элементов, которые включаясь в множество, становятся его компонентами. О реальном множестве методов говорит уже банальный их перечень: диалектический, метафизический, аналитический, синтетический, индуктивный, дедуктивный, экспериментальный, модельный, аксиоматический, гипотетико-дедуктивный, экстраполяционный, исторический, логический, герменевтический, семиотический, аксиологический, синергетический, системный и т.д. Вот это «и т.д.» нас и не удовлетворяет. Ситуация аналогична той, в которой оказался Д. И.  Менделеев, взявшись за построение системы химических элементов: незавершенность набора элементов. Решение проблемы было найдено путем введения ограничительного принципа, исключающего окислы, кислоты, щелочи и прочие неэлементарные образования из совокупности, а сама совокупность упорядочивалась по основанию атомного веса. Суммирование переросло в типологизацию, а она – в классификацию, что в конечном счете и позволило создать систему.

2. Генетическую: существование реальных оснований генезиса, возникновения, становления разнообразных методов, т.е. не случайный, а необходимый характер их появления. Сущность этих оснований заключается в особенностях той сферы, в системе которой и рождаются методы. Это познавательная, исследовательская сфера, включающая в себя минимум 2 взаимодействующих компонента: Объект и Субъект. Проблема особо осложняется в связи с исторически неизбежным превращением системы «Объект – Субъект» в систему «Объект – Средства познания – Субъект». Как в сфере образования, обучения и воспитания Сократовская система «Ученик – Учитель» трансформируется в Интернетную систему «Ученик – Средства обучения – Учитель», так и в сфере познания все более нарастает значение Средств познания. По данным профессора Бабата до 96% наших знаний о мире получены опосредованно. Но, даже оставляя пока в стороне роль средств познания (с ними, например, связан известный «приборный идеализм» или «принцип дополнительности» Н. Бора) в системе «Объект – Субъект», мы можем найти основания возникновения множества методов. Это обусловлено МНОГОМЕРНОСТЬЮ и объекта и субъекта:

а) если объект многомерен, обладает бесконечным числом качественно-количественных признаков (именно этим В. Ленин аргументировал бесконечность познания), значит, существуют объективные причины использовать различные методы его исследования. Так на основе знаковой природы объекта рождается семиотический метод, на основе ценностной – аксиологический, на основе системной – системный метод, на основе исторической природы объекта – исторический метод и т.д. Эклектический, плюралистический, синергетический, дискурсный, герменевтический и другие методы находят свое основание в объективных свойствах предмета. И об отношении Объекта и Предмета стоит сказать особо. Объект – это грань, сторона, функция, аспект Предмета. Предмет, как реальное образование, первичен и противостоит Человеку. Когда человек превращается в Субъекта, тогда предмет превращается в Объект. Объект противостоит Субъекту. Ограниченность многих методов и объясняется тем, что Субъект выдает их за методы познания Предмета, а не Объекта. Субъект при помощи избранного метода познает не Предмет, а те свойства предмета, которые и делают его Объектом: знаковость, сигнальность, системность, константность, историчность и т.д. А так как у Предмета число таких свойств бесконечно, то и число объектов бесконечно. Скажем, Земля как предмет, одна, но на базе этого предмета формируется множество Объектов, которые и познаются механикой, физикой, химией, геологией, географией, экологией, астрономией и другими науками с их методами. Человек, как Предмет, один, а в нем находят свои Объектные основания анатомия, физиология, психология, этнология, история, социология, этика и прочие науки, представленные своими специфическими Субъектами. Не надо отождествлять онтологическую систему «Предмет – Человек» с гносеологической системой «Объект – Субъект». Об этом специально предупреждал В. Ленин при определении понятия материи, а также в дискуссии о профсоюзах и во многих разделах «Философских тетрадей».

Итак, прежде всего, бесконечная многомерность объекта является причинным основанием множества методов его познания, исследования. Только в каждом случае метод надо представлять в его отношении не к Предмету, а к Объекту.

б) аналогичные рассуждения мы должны представить и относительно Субъекта. Субъект тоже многомерен с точки зрения знаний, умений, опыта, мировоззрения, идеологии, профессии, статуса и т.д. Здесь нужны такие же пояснения, как в системе «Предмет – Объект». Субстратом Субъекта познания выступает Человек с многомерностью его качеств, признаков, свойств и пр. Человек становится Субъектом ситуативно, функционально. Надо ли доказывать, что любой Человек может быть не только Субъектом специфического познания (физического, математического, медицинского, экологического, философского, исторического и т.д.), но и Субъектом любой практической деятельности (политик, дипломат, токарь, учитель, художник, шофер и пр. вплоть до 50 тыс. профессий, 500 тыс. специальностей, 5 млн. специализаций – закон разделения труда). Быть Субъектом познания – это функциональная конкретизация Человека.

В итоге необходимо уточнить, что многомерностью обладает не Субъект, а Человек. Многомерность Предмета коррелируется многомерностью Человека. Ограничение свойств Предмета превращает его в Объект, а ограничение свойств Человека превращает его в Субъекта. Система «Предмет – Человек» – это онтологический Субстрат системы «Объект – Субъект».

Что в Человеке функционально конкретизируется при его превращении в Субъекта? Только 3 характеристики: знания, умения и установки. Они связаны с тремя подсистемами человека: информационной (знания), операциональной (умения) и мотивационной (установки). Разные субъекты (функция человека) обладают разными потенциалами (информационным, операциональным и мотивационным), а это определяет их ориентацию на разные методы познания предмета, который превращается в объект их познания. Полезно заметить здесь, что 3 подсистемы человека конкретизируют 2 его родовых сущностных силы: потребности и способности. На базе потребностей, как побудительной силы, формируются социальные установки (влечения, желания, стремления, хотения, интересы, социальные ориентации, убеждения, цели), образующие мотивационную подсистему человека, которая производна от механизмов Воспитания и Самовоспитания. На базе способностей, как деятельной силы, механизмами Образования и Самообразования формируются информационные потенции человека, как знания всех типов и видов (от ощущений, восприятий до теорий), а механизмами Обучения и Самообучения – операциональные потенции, как умения тоже всех типов и видов (от навыков, приемов до способов и методов).

Кстати, названные три аспекта в их бипольном проявлении составляют базовую основу Социализации: Воспитание и Самовоспитание, Образование и Самообразование, Обучение и Самообучение (они исследованы нами в монографии «Становление личности». – Горький, ВВКИ, 1989).

Иначе говоря, при анализе склонностей того или иного Субъекта к тому или иному методу познания всегда необходимо учитывать и исследовать специфические Знания, Умения и Установки данного Субъекта. Это объяснит его методологические ориентации.

3. Топологическую: первичный анализ методов познания показывает, что они не равнозначны, а группируются в определенные ГНЕЗДА, узлы, гомогенные таксоны. В этом заключается одна из подсказок возможности перехода от суммативного подхода к типологическому, т.е. выделения ТАКСОНОВ методов. Первый принцип исторически давно представлен на основе диалектического принципа поляризации: индуктивные – дедуктивные, исторические – логические, эксперимент – экстраполяция, аналитические – синтетические, монистические – плюралистические, генетические – структурные, диалектический – метафизический, субстратные – информационные, восхождение от абстрактного к конкретному – восхождение от конкретного к абстрактному и пр. В истории философии и науки они все представлены еще в конфронтационном отношении.

Можно, вероятно, говорить и о втором принципе таксономизации множества: о принципе «гнездования», или по аналогии с химической терминологией об изотопии методов, когда каждый из них теряет свою самобытность и превращается всего лишь в модус некоего родового принципа: на базе дедуктивного – гипотетико-дедуктивный, аксиоматический, постулативный, догматический, априорный, логический, экстраполяционный и др.; на базе индуктивного – исторический, экспериментальный, модельный, аналитический, эмпирический, этнографический, археологический и др.

Мы пока не говорим обо всех принципах «гнездования» методов, но важно подчеркнуть многоярусность этой модификации. Скажем, на базе индуктивного рождается исторический, на его базе – информационный, на его базе – семиотический и т.д.

4. Комплиментарную: это не столько банальная (дополнительность), сколько конструктивная идея. Раз существует такое богатство разнообразных методов, разнообразие которых обусловлено и Объектом, и Субъектом, то надо уходить от концепции конфронтации и стремиться к консенсусу. В ряде наших работ были обозначены 4 варианта бытия конфликтов (4К): два негативных – Катастрофа и Конфронтация; и два позитивных – Компромисс и Консенсус.

Сегодня на планете в области методологии доминируют пока две тенденции: Конфронтация и Компромисс. Если за «плечами» Конфронтации историческая память противоборств, то на стороне Компромисса постмодернистские идеи плюрализма и эклектики. Исторические коллизии, приводившие к конфронтации, можно преодолеть, обратившись к истокам методологической культуры человечества (Гераклит, Платон, Аристотель, Гегель, Маркс). Эти истоки демонстрируют эффективность ДИАЛЕКТИЧЕСКОЙ методологии, но понятой не сквозь призму «трех законов диалектики», а в развернутом, эксплицитном виде: законы, принципы, категории диалектики. Не составляет труда показать, что все современные методы познания, противопоставляемые с научной гордостью диалектике, являются ЭКСПЛИКАЦИЕЙ ее богатейшего ИМПЛИЦИТНОГО содержания. Осознав это, ученые закономерно должны прийти к выводу о комплиментарном КОНСЕНСУСЕ: все методы – это аспекты, грани, стороны единого ДИАЛЕКТИЧЕСКОГО МЕТОДА.

Бесперспективность современных абсолютизируемых, самодовлеющих, «единственных» методов познания выявляется уже в связи с их соотношением друг с другом: не может герменевтический метод заменить системный, не может исторический метод заменить логический, не может семиотический метод заменить аксиологический и т. д. Каждый Субъект должен понять ограниченность своего метода и отказаться от претензий на его Единственность и Абсолютность. Сегодня эта ситуация особенно актуальна в связи с провозглашением Синергетического, Системно-генетического и т.п. методов. Корни их всех содержатся в ДИАЛЕКТИКЕ. Можно ее не знать (информационная ограниченность), можно не уметь пользоваться диалектическим методом (операциональная ограниченность), можно в угоду идеологической критике диалектики, материализма, марксизма, ленинизма и т.п. игнорировать и ниспровергать диалектику (мотивационная ограниченность). Анализ соответствующей литературы, особенно современных российских авторов, говорит именно об этом. Но диалектика творила и продолжает творить чудеса, превращаясь в методологию научного исследования.

Вывод один: надо продолжать эксплицировать все богатство диалектического метода как универсального, развертывать все его грани, генерировать структурные, функциональные, системные, аксиологические, гипотетико-дедуктивные и пр. и пр. методы, которые являются МОДУСАМИ диалектического метода. Иначе говоря, дополнительность, комплиментарность должна совершаться на базе единого субстрата, единой основы, которой и является ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МЕТОД.

Итак, выше мы обозначили базовые идеи, из которых мы будем исходить при анализе различных методов познания, исследования. Приходится, правда, вслед за П.В. Копниным дифференцировать познание на два его типа: познание известного, открытого (Узнавание, Распознавание) и познание неизвестного, нового (Исследование). Строгого разграничения методов в этом отношении пока не осуществляется, хотя это важно для науки.

С другой стороны, во Введении уместно сказать и о том, что метод можно трактовать и как форму духовной, и как форму практической деятельности. Здесь родовое понятие – деятельность, поэтому уместно рассматривать сам метод как СИСТЕМУ ПРИНЦИПОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (духовной и практической). Хотя традиционно метод лишь соотносится к познавательно-исследовательской деятельности. Но это особая проблема, которой мы коснемся в особом разделе.

Правда, во вводной части придется рассмотреть и специфическую проблему методологии: функции методов. Эта проблема вполне естественна в нашей концепции порождения проблем общественными потребностями. Какие потребности определяют становление тех или иных методов. Что касается теории (система знаний), то здесь существует однозначный ответ: ВСЕ сферы общественной жизни нуждаются в информационном (знаниевом) обеспечении, поэтому и возникла НАУКА как специфическая сфера генерации знаний. Отсюда и понятное представление научной сферы как СОЦИАЛЬНОЙ КОНСТАНТЫ общества.

Но зачем человечеству потребовалось «оборачивать теории в метод»? Уместно в связи с этим вспомнить знаменитый афоризм Ф. Бэкона: «Знание – сила». Мы уже давно уточняем его: «Знание, превратившееся в деятельность, – сила». Само по себе знание не является силой, оно должно воплотиться в деятельность:

• «Техника – овеществленная сила знания» (К. Маркс).
  
• «И идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами» (К. Маркс).
  
• «Сознание не только отражает, но и творит мир» (В. Ленин).
  
• «Философы до сих пор лишь объясняли мир, но дело заключается в его изменении» (К. Маркс) и т.д. и т.п.
  

Вот этот переход от Знания к Деятельности и совершается через Метод: «З – М – Д».

А поскольку деятельность человека носит не только духовный, но и практический характер, постольку надо было трансформировать знания в Методы духовной и практической деятельности. Это обстоятельство и позволило нам в 1991 г. перейти от проблемы типологии мировоззрения к типологии мироосвоения, ибо мировоззрение схватывает лишь духовный аспект освоения человеком мира, а мироосвоение охватывает и духовное освоение (отражение), и практическое освоение (преображение). Так родилась концепция 6 типов мироосвоения: народное мироосвоение, мифология, религия, искусство, философия, наука (этот подход представлен и у В. Степина).

Понятно, что любая деятельность человека нуждается в совокупности (множестве, системе) принципов ее осуществления, а эти принципы деятельности взять НЕОТКУДА, кроме знаниевой, информационной сферы. А эта сфера на основе наших типологических исследований предстает исторически четырьмя междисциплинарными комплексами: естествознание, технознание, обществоведение и человековедение. Вот эти естественные, технические, общественные и гуманитарные науки, области знания и послужили основой выработки различных методов деятельности. Полезно сказать и о том, что каждая из четырех областей знания опиралась не только на свой частно-теоретический капитал (около 1600 наук), но и на базовые, мировоззренческие данные, представленные шестью типами мировоззрения (мироосвоения): народный опыт, мифология, религия, искусство, философия, наука. Наука выполняла в этой системе функцию НОМОЛОГИЧЕСКОГО образования, т.е. генерацию знаний с их квинтэссенцией в форме ЗАКОНОВ. Это движение от эмпирических фактов к эмпирическим зависимостям, а от них через проблемы и гипотезы к теории, и определило прогресс человечества. Но эти завершенные (системные и проверенные практикой, в том числе и в виде аксиом) теории нуждались в методологической трансформации для презентивной и прогностической деятельности людей.

Таким образом, первичной функцией методов является прагматическая: они являются системами принципов деятельности, и деятельность людей проверяет их на эффективность (правильность, оптимальность, а не истинность – это задача верификации).

Но так как методы нуждались в исторической трансляции, они укоренялись в педагогической сфере и стали выполнять функцию трансляции человеческого опыта. И здесь начинает срабатывать механизм социальной регламентации в двух его формах: в форме естественного права, опирающегося на традиции, обычаи, обряды, общественное мнение и в форме позитивного права, представленного официальными, государственными, правовыми институтами общества. В истории человечества все это известно: каноны, ритуалы, законы, запреты и пр. и пр. Для нас важно здесь, что различные методы деятельности могли получать или естественно-правовую, или позитивно-правовую фиксацию и регламентацию, что позволяет говорить и о правовой функции методов.

По закону обращенности каждой сферы общества на все другие можно говорить о функции экстраполяции методов, исходящих от науки, из науки на иные общественные сферы (искусство, медицина, экономика, управление и пр.). Скажем, классический исторический метод в XIX в. охватил все области жизни. А известные стили: романский, готический, барокко, классицизм, романтизм, ампир, модерн, футуризм, импрессионизм, конструктивизм и пр. – стали знаками эпох. Сегодня, например, метод дизайна является универсальным, хотя возник он в искусствоведческих исследованиях конца ХIХ – начала ХХ вв.

Иначе говоря, реальное функционирование любого метода (системный, синергетический, аксиоматический, индуктивный, структурный и пр.) постепенно выявляет заложенный в нем потенциал функций, которые могут исторически выявляться в любую эпоху.

Если мы хотим построить человековедение как науку, как систему знания о человеке, как единичном представителе человеческого рода, мы должны самым серьезным образом отнестись к вопросам методологии. Это позволит верно определить предмет исследования, разработать категориальный аппарат, выйти на открытие закономерностей бытия человека, осуществить селекцию накопленного знания о человеке, прогнозировать перспективы развития самой этой науки.

Мы отдаем себе также отчет в том, что формулируемые ниже методологические принципы исследования человека неравноценны, имеют разную значимость для построения человековедения. Более того, ведь все принципы диалектико-материалистического осмысления мира должны быть, в силу их всеобщности, универсальности, приложимы и к человековедению, поэтому выделение специальных «человековедческих» принципов достаточно относительно и условно. Тем не менее, на современном уровне состояния человековедческой проблематики именно вопросу о методологических принципах должно быть уделено основное внимание.

Как вводятся эти принципы, откуда они взяты, почему формулируются именно эти, а не другие принципы? Короче, в чем основания введения именно нижеизлагаемых методологических принципов?

Во-первых, все они хорошо эмпирически подтверждаются, т.е. не являются спекулятивно сформулированными, у них есть эмпирический базис, сама реальная действительность.

Во-вторых, они в той или иной мере заявлены в истории развития науки, в философии и частных науках, или существуют имплицитно в логике рассуждений того или иного ученого, который на их основе строит логически и практически непротиворечивое учение.

В-третьих, в соответствии с гипотетико-дедуктивным методом, эти принципы позволяют развернуть те рабочие гипотезы, выводы из которых вполне практически проверяемы и практикой же подтверждаемы.

В-четвертых, за данными принципами стоит всемирно-историческая философская традиция, говорящая о кардинальном, магистральном движении философского мышления именно в системе данных принципов.

В-пятых, «доказательство от противного» позволяет показать, что всякое иное, в особенности противоречивое данным принципам, построение теории человека, является неэффективным.