Geum.ru

Семантическая эволюция лексической системы русского языка: тенденции, векторы, механизмы 10. 02. 01 русский язык

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Модель семантического сдвига
Эта поездка стала для меня золотой
Подобный материал:
1   2   3   4   5
«Развитие семантической структуры слова и механизмы семантических изменений» выявляются особенности изменения денотативного, сигнификативного и прагматического блоков лексического значения слов, моделируются механизмы диахронического семантического сдвига лексем, определяются когнитивно-семантические механизмы изменений семантики слов в истории языка.

Значение слова отражает объем осмысленной информации о познаваемой реалии, структурированной в виде концепта и усвоенной данным лингвокультурным обществом на определенном этапе своего развития, информации, неразрывно связанной с соответствующим акустическим образом. Развитие концепта осуществляется благодаря нежёсткой структурированности содержащейся в нём информации. С точки зрения теории когнитивно-семиологического эволюционирования лексико-семантической системы русского языка концепт понимается как протосемантическая категория, представляющая собой ментальный транслятор смыслового содержания между языковым знаком и обозначаемой реалией.

В семантической структуре слова традиционно выделяют денотативный, сигнификативный и прагматический блок (И.А. Стернин, И.М. Кобозева, М.В. Никитин). Денотативный блок составляют семы, отражающие различные признаки денотатов, а сигнификативный – только те, которые соответствуют наиболее существенным признакам, выбранным языковым сообществом в качестве конституирующих. В прагматический блок входят семы, которые отражают ассоциативные признаки объекта, отношение языкового коллектива к обозначаемому. В ядро входят семы из сигнификативного блока. Семы денотативного блока, представляющие всю совокупность возможных признаков денотата, и семы прагматического компонента, отражающие представления языкового сообщества, связанные с данным объектом, имплицируемые им, составляют широкую периферию семантической структуры.

Семантическая структура лексемы исторически изменчива, причем в процессе исторического развития может меняться и денотативная, и сигнификативная, и прагматическая часть значения.

Изменения денотативного блока лексического значения связаны прежде всего с переменами в реальном мире. Многие объекты окружающего мира, артефакты существенно видоизменились с древних времен по современный период, и сегодня они объективно обладают иным спектром признаков, чем ранее, что отмечается языковым сообществом и находит отражение в лексическом значении слов. Так, например, для древних кораблей прежде всего были актуальны такие признаки, как парус, весла, гребцы, зависимость от ветра. Для современных кораблей, военных и пассажирских, значимыми являются такие признаки, как мощный двигатель (мотор), высокая энерговооруженность, система связи и навигации, возможно, наличие нескольких палуб, кают и т.д., что и находит отражение в денотативном блоке значения.

Сигнификативный блок лексического значения «отшлифовывается» не только в случае изменения денотата. Сама когнитивная деятельность человека, углубление знаний об объекте ведет к переосмыслению адекватности признаков объекта, прежде считавшихся значимыми, к совершенствованию понятия о нем. Так, например, в древности киты классифицировались как рыбы, что зафиксировано в фольклоре, присказках, сказках, например: Вот възжают на поляну // Прямо к морю-окияну, // Поперек его лежит чудо-юдо рыба-кит (П.Ершов. Конек-Горбунок). Со временем познания человека углубились: кит признан крупнейшим морским млекопитающим, а не рыбой, и соответственно сигнификативная часть значения лексемы кит претерпела изменения. Поскольку любые представления формируются в процессе познавательной деятельности человека и, несомненно, имеют достаточно емкий когнитивный потенциал, сложно принять точку зрения, согласно которой в языке отражаются так называемые наивные представления о мире. По мере углубления знаний, развития уровня общества, успехов наук в различных областях и признания их достижений знания всего этнолингвистического коллектива обогащаются, эволюционируют. В языке отражены, на наш взгляд, не наивные взгляды на мир, а запечатлены этапы этой эволюции, развития знаний, от первичных к более современным. Так, например, представления Земли как плоскости отражены в выражениях на край земли, на краю света. Более поздние представления о Земле как о космическом теле шарообразной формы воплощены в словосочетании земной шар (ср.: «Да нечто можно дом проиграть или прокутить?» – «Можно не то что дом, но и земной шар пропить» (А. Чехов. Святая простота); Мне нравится, что Вы больны не мной, // Мне нравится, что я больна не Вами, // Что никогда тяжелый шар земной // Не уплывет под нашими ногами (М. Цветаева. Мне нравится, что Вы больны не мной). Древние представления о том, что Солнце вращается вокруг Земли, нашли отражение в выражениях солнце всходит и солнце заходит. Утвердившиеся знания о том, что земля вращается вокруг Солнца и своей оси, интерпретированы в разнообразных контекстах, например: А все-таки она вертится (о Земле)!; Ему необходимо было слышать голос жены. Этот голос как бы подтверждал сложившийся миропорядок, а именно: Земля крутится вокруг своей оси (В. Токарева. Лавина); Где-то на белом свете // Там, где всегда мороз // Трутся спиной медведи // О земную ось // Мимо плывут столетья, // Спят подо льдом моря, // Трутся об ось медведи, // Вертится Земля (Л.Дербенев. Песня из к/ф «Кавказская пленница»). Таким образом, язык фиксирует разные этапы единого познавательного процесса носителей языка.

Эволюция языкового мышления человека находит своё проявление и в том, что со временем «синкретизм мироощущения» (В.В. Колесов) древнего человека уступает место более дифференцированному восприятию окружающего мира. Соответственно значения лексем, реализующих синкретичные, нерасчлененные явления окружающего мира, становятся более определенными, конкретными. Например, такое явление, как гроза, сопровождающаяся громом и молниями, первоначально воспринималась недифференцированно. Молния, гром, гроза – эти понятия в древнерусский период еще четко не разделены, что нашло свое отражение и в языке, например: Бысть громъ страшенъ: зарази двое чади и храмину зажьже (ЛЛ 1377, 6696); единъ о(т) дьякъ зараженъ бы(с) о(т) грома (Новг. 1Л., 6625); зажьже громъ црквь (Новг. 1Л., 6656). Вероятно, низкие раскаты грома наводили больший ужас и казались более устрашающими, чем короткие вспышки света молний. До наших дней сохранились выражения типа грозой убило, ударил гром, хотя «ударяет» разрядом электричества молния, как громом пораженный, (ср.: Она ушла. Стоит Евгений, // Как будто громом поражен. // В какую бурю ощущений // Теперь он сердцем погружен! (А. Пушкин. Евгений Онегин); «Чтоб меня на этом самом месте громом убило!» – отвечал Антон Прокофьевич, который готов был божиться десять раз на один час (Н. Гоголь. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем); пословицы Гром не ударит, мужик не перекрестится, Не всякий гром бьет, а и бьет, да не по нас (Даль Т.1: 397), фразеологическое выражение метать громы и молнии. Показательно высказывание персонажа пьесы А.Н.Островского «Гроза»: «Да гроза-то что такое, по-твоему?» – «Электричество». – «Какое еще там елестричество! Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали!» (А. Островский. Гроза). В современном языке продолжает использоваться лексема громоотвод, хотя в наше время было бы логичнее называть этот объект молниеотводом. По мере более глубокого освоения действительности она представлялась языковому сознанию всё более расчлененной, и это выразилось в уточнении, детализации сигнификативной части семантики лексем.

Со временем отношение лингвокультурного сообщества к объекту, явлению способно меняться, в связи с чем происходит изменение прагматического блока лексического значения. Это может быть связано с определенными событиями в жизни народа, закрепленными исторической памятью коллектива. Перемена может быть обусловлена и идеологическими установками того или иного времени. Примером такого изменения может служить слово бизнес. В 70-80-х гг. прошлого века лексема толковалась в словарях как «деловое предприятие, ловкая афера и т.п. как источник личного обогащения, наживы» (МАС Т.1: 89). В наше время словари представляют иное толкование: «бизнес – предпринимательская деятельность, приносящая доход» (БТС: 43). Подобные перемены настроений не остались незамеченными носителями языка, что находит отражение в высказываниях, подобных цитируемому: По стране шла перестройка. Стало модным слово «бизнес», прежде позорное (В. Токарева. Птица счастья). Динамика прагматического блока тесно связана с историей народа – носителя того или иного языка. Отметим, что ассоциации прагматического блока могут накапливаться постепенно, что и происходит в большинстве случаев, или появляться в хронологически определенный момент в связи с конкретными событиями в жизни народа.

Изменение семантики слов осуществляется при взаимодействии различных когнитивных механизмов. Под когнитивным механизмом в нашей работе понимается совокупность речемыслительных процессов, осуществляющих перекодирование единиц когнитивной системы в единицы языковой системы. При анализе эволюционных изменений семантики лексем русского языка рассматриваем когнитивно-предметный, когнитивно-образный, когнитивно-мотивационный и когнитивно-семасиологический механизмы эволюции семантики слов.

В результате работы когнитивно-семасиологического механизма любая трансформация когнитивной структуры находит свое отражение в модификации семантической структуры слова: перераспределении сем ядра и//или периферии, преобразовании их иерархии, изменении их рангового статуса. В диссертации рассматриваются особенности развития значения лексем в процессе семантической деривации, моделируются диахронические типы семантических преобразований в структуре слова.

Модель семантического сдвига – это исследовательский конструкт, схематично отражающий динамику семантической структуры семемы: преобразования рангового статуса ядерных и периферийных сем при сохранении/изменении архисемы в процессе формирования производной семемы. Модель представляет собой общую формулу семантических преобразований, ведущих к появлению нового ЛСВ.

Модель 1. В семантической структуре слова актуализуется одна или несколько потенциальных сем при сохранении архисемы. В результате перехода потенциальной периферийной семы в ранг ядерной сужается контенсионал словесного знака; при этом можно говорить об уменьшении экстенсионала лексемы. В результате появившийся ЛСВ вступает с предыдущим в гиперо-гипонимические отношения: производная семема становится гипонимом по отношению к производящей. Так, лексема приникнуть исконно реализовала значение ‘наклониться, склониться’ (Срезн. Т.2: 1437). Например: Господь сь небесе приниче над сыны чловечьския (Киевск. Псалт. 1397, К16). При актуализации семы ‘прикоснуться’, вхождении ее в ядро значение лексемы сужается (приникнуть – ‘склонившись, припасть, прижаться, прильнуть; приблизить глаза или ухо к чему – либо’ (МАС Т.3: 427), что отражается в изменении контекстов: требуется дополнение к чему? Например: Они отталкивали друг друга, приподнимали на минуту кверху головы, чтобы перевести дух, причем с их губ звонко капала вода, и опять с новой жаждой приникали к водоему, не будучи в силах от него оторваться (А.Куприн. Белый пудель).

Модель 2. В семантической структуре слова нейтрализуется как минимум одна ядерная дифференциальная сема при сохранении архисемы. При нейтрализации сем, которые ранее не только входили в контенсионал, но и определяли денотативно-сигнификативную сущность слова, экстенсионал семемы увеличивается, по сравнению с производящей семемой производная становится гиперонимом. Этот процесс иллюстрирует, например, история слова ткань, производний от тъкати (‘ткать’). Ткать, как поясняет П.Я. Черных – ‘изготавливать (ткань), плотно присоединяя накрест переплетенные нити – продольные (основа) и поперечные (уток)’, а ткань – ‘продукт тканья’ (Черных Т.2: 246) или «совокупность нитей, происходящая изъ соединения основы и утка» (СЦРЯ Т.4: 282). В современном языке ткань – это не только ‘тканая материя’ (МАС Т.4: 369), но и любой материал, предназначенный для шитья, например синтетический или трикотажный. СОШ отмечает наряду с исконным ЛСВ слова ткань ‘изделие, изготовленное тканьем’ новый ЛСВ: ‘общее название для льняных, трикотажных и некоторых нетканых материалов’ (СОШ: 799). Таким образом, при утрате в семантической структуре слова ткань семы ‘тканый’ экстенсионал увеличивается: тканью можно назвать как тканые, так и нетканые материалы. Ср.: Химия. Искусственные ткани, пластмассы, синтетическое топливо (М. Веллер. Всеобщая теория всего).

Модель 3. В семантической структуре лексемы некоторые ядерные дифференциальные семы нейтрализуются, а ряд периферийных сем, напротив, актуализуется и приобретает ранг ядерных. При этом архисема остается прежней. Такой процесс происходит в наши дни в семантической структуре лексемы пенсионер. Основное значение этой лексемы, зарегистрированное в толковых словарях – ‘человек, получающий пенсию’ (БТС: 501). Однако, услышав высказывание типа В парке пенсионеры на лавочках читают газеты, носитель современного русского языка представит сидящих на лавочках пожилых людей, но не тридцативосьмилетних танцовщиков балета или офицеров средних лет, которые также являются ‘людьми, получающими пенсию’. Вероятно, потому, что пенсию чаще всего получают именно за выслугу лет, пенсионер ассоциируется прежде всего с пожилым или старческим возрастом человека. При актуализации периферийной семы ‘пожилой возраст’ и нейтрализации ядерной семы ‘получающий пенсию’ формируется новый ЛСВ ‘пожилой человек’. Этот новый ЛСВ, не зафиксированный пока современными толковыми словарями, широко представлен в современном разговорном дискурсе и в произведениях художественной литературы. Например: Причем это касается мужчин любого возраста – от младенцев до пенсионеров (журнал Burda Mini, май 2007: 99); Возле моего подъезда, на лавочке, в обществе критически настроенных пенсионерок сидел Леша Ивченко. «Вот он!» – показывая на меня, в один голос объявили старушки (Ю. Поляков. Работа над ошибками). В первом случае контекст явно указывает на реализацию нового значения: в высказывании прямо говорится о возрасте, причем лексема пенсионер употреблена как антоним лексемы младенец. Во втором случае автор называет пожилых женщин пенсионерками, хотя вряд ли может знать наверняка, получают ли они пенсию. В данном случае лексемы пенсионерки и старушки употребляются синонимично. Аналогично: Вторая категория хозяев – богатые пенсионерки. Из бывших. Бывшие жены, бывшие красавицы (В. Токарева. Своя правда). Поскольку реалии сегодняшней российской жизни, к сожалению, таковы, что получение пенсии еще не дает человеку возможности считаться богатым и нанимать прислугу, ясно, что в данном контексте реализуется не исконный вариант лексемы. Актуализацию нового ЛСВ поддерживают и уточнители бывшие, косвенно указывающие на пожилой возраст хозяек.

Модель 4. В семантической структуре лексемы могут актуализоваться потенциальные семы не денотативного, а прагматического характера. В этом случае лексема меняет свою оценочность в результате актуализации сем позитивной или негативной оценки при сохранении архисемы. Процессы актуализации сем, выражающих отношение говорящего к предметам номинации, активно происходят в наши дни. Так, лексема испарение еще в ХIХ в. являлась нейтральной, не имела отрицательной оценочности. Например: Погода прекрасная, небо синее-пресинее, ни одного облачка, – говорил он, – одна сторона дома в плане обращена у меня балконом на восток, к саду, к полям, другая – к деревне. В ожидании, пока проснется жена, я надел бы шлафрок и походил по саду подышать утренними испарениями; там уж нашел бы я садовника, поливали бы вместе цветы, подстригали кусты, деревья (И. Гончаров. Обломов). В наше время словом испарение обычно не называются «хорошее», с точки зрения современного человека, «испаряющееся вещество» (БАС Т.5: 475): запах влажной от росы травы, свежесть утреннего сада, аромат цветов. Напротив, «испаряющиеся вещества» вредные, неприятные вполне могут быть названы испарениями. Например: Вредные испарения. Болотные испарения. Ср.: «Понимаешь ты, что это такое? Понимаешь – это город дышит, это не туман, а дыхание этих камней с дырами. Здесь вонючая сырость прачечных, копоть каменного угля, здесь грех людей, их злоба, ненависть, испарения их матрацев, запах пота и гнилых ртов…» (А. Куприн. Черный туман). В современном языке лексема испарение приобретает негативную оценочность.

Модель 5. В ядре семемы не допускается сосуществование антонимичных сем, но на периферии оно вполне возможно. Если антонимичные потенциальные семы перемещаются в ядра двух производных семем, то в этом случае лексема развивает энантиосемичность: у неё появляется пара антонимичных ЛСВ. Архисема при этом сохраняется неизменной. Так, в лексеме обжечь при актуализации потенциальной семы ‘высокая’ (температура) формируется ЛСВ ‘повредить жаром’, а при переходе в ранг ядерной потенциальной семы ‘низкая’ (температура) – ЛСВ ‘повредить или очень чувствительно воздействовать холодом’. При этом общими остается не только архисема (‘воздействие’), но и дифференциальные семы ‘температурное (воздействие)’, ‘мгновенное’, ‘интенсивное’, ‘на живую ткань’. Развившиеся антонимичные значения широко используются в современном художественном дискурсе. Например: Его талант обжигал, как южное солнце (В.Токарева. Мой мастер); (Костя) накинул дубленку на голое тело, вышел босиком. Ср.: Холод обжег ноги, но все познается в сравнении (В. Токарева. Стрелец).

Модель 6. При изменении архисемы всегда формируется новый лексико-семантический вариант – переносное значение слова. При этом одна из потенциальных сем становится ядерной, а прежде актуальные ядерные семы нейтрализуются. Каждая потенциальная сема теоретически может при актуализации сформировать ядро новой семемы, образовав единицу так называемой вторичной номинации. Так, лексема золотой легко развивает переносные значения, актуализуя свои многочисленные потенциальные семы. Например: Солнце садилось; широкими багровыми полосами разбегались его последние лучи; золотые тучки расстилались по небу все мельче и мельче (И. Тургенев. Льгов). В данном примере переносное значение золотой формируется благодаря актуализации периферийной семы ‘блестяще-желтый’ (цвет), перешедшей в ядро интенсионала. При этом можно говорить о смене архисемы ‘сделанный из’ (золота) на архисему ‘цвет’ (характерный для золота).

Другая семема формируется при актуализации периферийной семы ‘ценность, значимость’ (неактуальная для предыдущей семемы), – такой ЛСВ реализуется, например, в словосочетании золотые руки. Значение данной семемы – ‘ценный, значимый, профессиональный, мастерский’.

В контекстах типа Эта поездка стала для меня золотой актуализуется периферийная сема ‘дороговизна’ и формируется новая семема, значение которой ‘неоправданно дорогое’: говорящий считает, что нечто обошлось ему буквально «на вес золота», что он переплатил, его затраты оказались несоразмерно велики, объект не стоил таких денег, которые пришлось за него заплатить волею обстоятельств. Таким образом, приобретение периферийной семой (‘блестяще-желтый (цвет)’, ‘ценность, значимость’, ‘дороговизна’ и другими) статуса ядерной ведет к образованию новой семемы, формируя полисемичную лексему.

Итак, семантическая структура слова является подвижным образованием. Представляется, что появление новых ЛСВ слова связано с развитием человеческого мышления, познанием предмета или явления более детально, открытием новых и неизведанных граней в, казалось бы, известном и знакомом; в ряде случаев осмыслением объекта под другим углом зрения, зависящем от господствующего в обществе мировоззрения на различных ступенях его развития. Развитие мышления и обнаружение новых граней объекта активизируют работу когнитивно-семасиологического механизма, который продуцирует актуализацию периферийных и потенциальных сем, нейтрализацию ядерных, что, в свою очередь, приводит к изменению состава и статуса дифференциальных сем, преобразованию их иерархии. Все эти процессы (их наиболее продуктивные модели рассмотрены в данном параграфе) в рамках семантической деривации ведут к появлению новых семем, что приводит, в конечном итоге, к семантической эволюции лексической системы языка.

В процессе работы когнитивно-денотативного механизма происходят мыслительные преобразования в пределах одной когнитивной структуры, которая представляет знания этнокультурного общества об определенной типичной ситуации или объекте, причем некоторая часть когнитивной информации представляется неактуальной и нейтрализуется. Актуальная часть информации претерпевает определенные изменения, модифицируется в результате взаимодействия исходного и нового концепта. Происходит проникновение информации о вторичной денотативной ситуации в базовую когнитивную структуру, уже имеющую формы вербализации в языке. Предметно-логическое мышление осуществляет такой перенос смыслов на основе близости, смежности концептов, образов, представлений: метонимический сдвиг оказывается возможным в связи с тем, что представляемая новая когнитивная структура и базовая структура находятся в отношениях сопредельности. Когнитивная метонимия составляет основу действия когнитивно-денотативного механизма. Когнитивной основой метонимического сдвига являются самые разные пространственные, событийные, логические, ассоциативные отношения близости между различными ментальными структурами. Например, в древнерусском языке лексема воротъ реализовала значение ‘шея‘ (ср. однокорневые образования вертеть, поворачивать и др.). Позже у лексемы развивается новое, переносное значение ‘вырез для шеи в одежде’ и ‘детали одежды около такого выреза’. Как нам представляется, такое изменение значения слова связано именно с действием когнитивно-денотативного механизма: при необходимости как-то обозначить, именовать такой объект, как «вырез для шеи в одежде», в воображении древних восточных славян рисовался целостный образ человека в одежде, и наименование шеи – воротъ было распространено и на детали одежды около нее. В данном случае можно говорить о взаимодействии концептов на основе пространственной близости представляемых ими объектов. Таким образом, закрепленный многократным употреблением, данный смысл оформляется в ЛСВ, и слово воротъ получает переносное значение. После исчезновения исконного первоначально переносное значение лексемы стало осознаваться носителями языка как основное.

Под