Geum.ru

История России с древнейших времен до конца XX века в 3-х книгах

Вид материалаКнига

Содержание


§ 4. Эволюция финансовой политики
Глава 9. Социально-экономическое развитие России и социальные взрывы во второй четверти XVIII века
Подобный материал:
1   ...   18   19   20   21   22   23   24   25   ...   76

§ 4. Эволюция финансовой политики


Ликвидация системы петровских учреждений, разумеется, не решила всех острых вопросов, хотя в итоге административных реформ расходы на госаппарат сократились более чем вдвое. По-прежнему огромные средства требовало содержание армии и флота, грандиозными темпами росли расходы императорского двора. По-прежнему росли недоимки по подушной подати. Правительство лихорадочно шарахалось от одной меры к другой. Как мы видели, армия в 1727 г . от сбора подушных денег была отстранена. При воеводе был лишь один штаб- или обер-офицер для помощи. Основная роль в сборе денег была возложена на земских комиссаров. Причем задолженность стали взыскивать не с самих крестьян, а с помещиков или со старост и приказчиков. Однако в 1730 г . сбор подушных податей был снова передан в руки армии, расквартированной в данном районе. И это вновь не помогло. Даже самые страшные экзекуции не могли выжать деньги у истощенного и разоренного населения.

В 1733 г . вдруг снова меняется система сбора подушного налога. Теперь сбор недоимок и подати возлагается на самих помещиков, что неумолимо приводило к усилению их власти над крестьянами, росту произвола и злоупотреблений. В сущности и эта мера не дала эффекта. В 1736 г . было снова объявлено, что сбор подушных денег передается отставным офицерам.

Долголетний «анализ» причин финансового кризиса наконец-то привел высших сановников к справедливому заключению. Так, в предложениях обер-прокурора Сената А. Маслова, поданных Анне Ивановне в 1734 г ., была весьма трезвая догадка, что причиной недоимок по государственным налогам был рост эксплуатации крестьян самими помещиками. Маслов предлагал ограничить эту эксплуатацию. Но что же могло сделать дворянское государство по отношению к своей классовой опоре?! Правительство и не хотело, и не могло пойти на ущемление прав помещиков. Анна Ивановна поставила робкую и туманную резолюцию: «обождать». Тем дело и кончилось.

В конце концов, в 40—50 годах в области финансовой политики все-таки наметился существенный поворот. Царское правительство берет курс на повышение роли косвенных налогов, считая, что этот путь пополнения казны должен быть наиболее «безболезненным». Уже в 1742 г . были повышены цены при продаже вина на 10 коп. с ведра. В конце 40-х годов цены на вино были еще раз повышены и введена единая цена. Уже в первый год это дало казне около полумиллиона рублей прибыли (примерно 30% от всего дохода с вина). В дальнейшем цены на вино повышали в 1756 и в 1763 гг. и цена ведра вина стала таким образом равной 2 р. 53 коп.

Со времен Петра I была введена другая казенная монополия — на продажу соли. В 1728 г . соляная монополия была отменена, что привело к падению доходов казны. В 1731 г . монополия на продажу соли была вновь восстановлена. В 1749 г . по проекту П.И. Шувалова продажная цена на соль была резко повышена (до 35 коп. за пуд), что сразу же дало повышение дохода казны до 0,5 млн. руб. в год. В 1756 г . пуд соли стоил уже 50 коп., что привело к сокращению потребления соли. В 1762 г . правительство вынуждено было снизить цены до 40 коп. за пуд.

В 40-х годах XVIII в. был введен еще ряд монополий вплоть до монополии на продажу табака, хотя существенной роли в бюджете они не играли.

Существенные изменения претерпела политика царизма в области торговли (как внутренней, так и внешней). При Петре I в области внешней торговли проводилась ярко выраженная политика защиты внутреннего рынка от заграничных товаров. Однако в 1731 г . петровский тариф 1724 г . был отменен, а пошлины на ввозимые товары значительно снижены. Это не могло способствовать быстрому развитию как промышленности, так и торговли. Явным препятствием этому была и целая сеть условных границ, пересечение которых торговцами сопровождалось уплатой пошлин за провозимый товар.

Тем временем в России в производство огромной массы предметов народного потребления вовлекалось крестьянство. В стране постепенно росло число деревень и сел, жители которых получали доход не столько от земледелия, сколько от промышленных занятий («промыслов»). Вместо традиционного натурального оброка, вместо работы крестьян на барских полях все большую роль стал играть денежный оброк.

И вот под давлением этих обстоятельств в 50-х годах многочисленные таможенные перегородки внутри страны, сильно затруднявшие широкое развитие торговли, были отменены. Вместе с тем, чтобы государственная казна не претерпела убытки, соответственно были повышены пошлины на ввоз и вывоз товаров из страны за границу. Эта реформа имела существенное значение в развитии единого рынка.

Стремясь выбраться из крепких тенет финансового кризиса, правительство в 1727—1731 гг. стало энергично портить медную монету, уменьшая ее действительную стоимость. Эта практика началась еще с Петра I. При цене пуда меди в 6—8 руб. из него стали чеканить медных пятаков в 5 с лишним раз больше, чем следовало, т.е. на 40 руб. В итоге внутренний рынок стал наводняться легковесными пятаками, что вызвало немедленный рост цен на предметы торговли и в конечном счете ухудшило положение крестьянства и горожан. Правительство же увеличило массу денег и получило «из ничего» 2 млн. руб. прибыли. Вторично к этому же маневру прибегли в начале 60-х годов XVIII в., что окончательно привело в расстройство денежное хозяйство страны.


Глава 9. Социально-экономическое развитие России и социальные взрывы во второй четверти XVIII века

§ 1. Земледелец и его труд


В ходе исторического процесса, как уже говорилось, развивается общественное разделение труда. В силу этого происходит постепенная множественная специализация производства, взаимосвязь между отраслями которого осуществляется через рынок. В области сельского хозяйства эти процессы специализации происходят крайне медленно и гораздо позже, чем в промышленности. Тем не менее, в XVIII столетии крестьянское хозяйство постепенно перестает быть хозяйством абсолютно замкнутым. Крестьяне покупают теперь и орудия своего труда (телеги, сани, бочки, сохи, косы, топоры и т.п.), и некоторые предметы домашнего обихода. Переход государства на сбор денежных, а не натуральных налогов усиливает нужду крестьянина в деньгах, заставляет его вывозить на рынок продукты своего труда, втягивает в систему товарно-денежных отношений. Этот процесс был постепенным и длительным. В описываемое нами время он, как и в XVII в. находился где-то в пределах своей начальной стадии. Основа хозяйства крестьянина все еще оставалась натуральной.

Специфика природно-климатических условий России предоставляла местному населению весьма неблагоприятные УСЛОВИЯ для земледелия. Русский крестьянин занимался земледелием не с февраля по ноябрь, как в Западной Европе, а лишь с апреля—мая по август—сентябрь, ибо остальное время принадлежало либо холодной с заморозками погоде, либо суровой зиме. В силу этого земледелец мог более или менее нормально вспахать и проборонить очень небольшой участок земли, да и выбор культур был невелик: рожь, чаще всего озимая, которая сеялась осенью, зимовала в виде всходов под снегом и созревала к июлю-августу следующего лета, и овес, который сеялся в апреле—мае и созревал в августе-сентябре. Эти две культуры занимали до 80% пашни, ибо были самыми важными и вместе с тем неприхотливыми и выносливыми культурам. А ведь житель Восточно-Европейской равнины имел чаше всего скудную подзолистую почву. Урожайность на таких землях была большей частью сам-3 и, лишь иногда сам-4. Следовательно, имея посев в озимом и яровом полях 2,5 дес., семья из 4 человек (муж, жена и двое детей), т.е. 2,8 полных едоков, при норме высева в 16 пудов на десятину имела чистый сбор зерна в расчете на одного едока: а) при урожае сам-3 всего лишь 27,4 пуда, б) при урожае сам-4 — 41,1 пуда. Годовая норма расхода зерна на едока в XVIII—XIX вв. (и ранее) была равна 24 пудам (с расходом на скот). Таким образом, при урожае сам-3 крестьянин практически еле сводил концы с концами, а при урожае сам-4 мог продать около 17 пудов зерна. Однако урожай сам-3 был тоже не всегда а часто были (раз в 3—4 года) неурожаи, и тогда крестьянин из нового зерна не мог собрать даже на семена. Князь М.М. Щербатов, делая подобный расчет, пришел к выводу, что страна практически постоянно была на грани голода. Выручали ее погода и труд.

Трехпольный севоо6орот ставил на пути товарности и изменения профиля крестьянского хозяйства. Ведь озимое поле занимала рожь. До 50% ярового поля занимал овес, а остальной клочок земли делили ячмень, лен, горох, чечевица, греча, просо, конопля и др. Крестьянин не мог, скажем, отказаться от озимой ржи, не мог вместо овса засеять яровое поле одним льном, так как без овса невозможно прожить, хотя лен он, может быть и продал бы с прибылью. Рынок в XVIII столетии не был настолько развит, чтобы удовлетворять потребности самих крестьян в той или иной сельскохозяйственной продукции. Он удовлетворял потребности лишь немногочисленного неземледельческого населения и, прежде всего, населения городов. Таким образом, специализация крестьянского хозяйства шла очень медленно, сохраняя свою натуральную основу.

И все-таки специализация постепенно развивалась. Крестьянство Центральной России издавна уделяло внимание посевам льна, расширяя их в яровом поле и тесня другие культуры. Отличным льном славились районы вокруг Пскова и Ярославля. Скупщики собирали по деревням и селам мелкие партии льна, а купцы в огромных количествах отправляли их за границу или на ткацкие фабрики Ярославля, Костромы, Владимира, Москвы и других городов.

Не менее важной культурой, рано ставшей предметом торговли и сырьем для промышленности, была конопля, которую можно сеять на одном и том же поле многие десятки лет подряд при обильном удобрении земли. Крестьянство районов Калуги, Брянска, Орла, Курска и других заводили специальные поля под коноплю («конопляники») и получали обильные урожаи этой культуры. Огромные партии конопляной пеньки шли, так же как лен, и на вывоз, и на нужды парусно-полотняной промышленности внутри страны.

Наконец, еще один важный момент в развитии товарности сельского хозяйства страны в XVIII столетии. Речь идет о развитии процесса освоения обширных малозаселенных, но плодородных территорий на юг и юго-восток от центра страны. В XVIII в. продвижение крестьянства на южные плодородные земли активизировалось. Русское население было уже значительным в Заволжье, нижнем течении Дона, районах Предкавказья, Башкирии и т.д. Территория, где жили татары, чуваши, марийцы, башкиры, в описываемое время имела уже большую прослойку русского населения. Русские крестьяне мирно жили бок о бок с татарами, башкирами, чувашами и другими народностями и даже вступали с ними в родственные связи. Конфликты возникали, как правило, тогда, когда вслед за крестьянской колонизацией в этих землях появлялись российские феодалы, начинались захваты земель и т.д.

Сельское хозяйство вновь осваиваемых территорий имело значительные отличия от земледелия нечерноземной полосы. Довольно широкое распространение в этих районах получают пестрополье и залежная система. Залежная система была методом борьбы с главным врагом этих мест — сорняками. Плодородная почва, давая обильный урожай, из года в год зарастала все большим количеством сорняков, и поле приходилось бросать на 5—10 лет.

Итак, освоение плодородного чернозема было еще одним важным фактором в вовлечении в орбиту товарно-денежных отношений крестьянского хозяйства, в преодолении его былой замкнутости. Несмотря на то, что районы черноземов Часто страдали от засухи, плодородие их было настолько высоким, что урожайный год не только покрывал скудные неурожайные сборы, но и давал излишки зерновой продукции. Урожаи ржи иногда достигали сам-10. сам-15, пшеницы — сам-5, сам-8, проеа — сам-20, сам-30 и более. Кроме того, более свободное маневрирование посевной площадью, чем при обычном трехполье, давало возможность выделять большие массивы земель под пшеницу, просо, гречу и т.д.

Однако наиболее серьезной проблемой развития российского земледелия был острый дефицит времени и малые размеры земли, урожая с которой едва хватало на собственное содержание. В то же время объективные потребности развивающегося Российского государства требовали гораздо большего по объему валового земледельческого продукта.

Так исподволь возникала задача увеличения трудовой нагрузки крестьянина, причем увеличения этой нагрузки в тот короткий сельскохозяйственный сезон, которым Природа одарила Россию. Отсюда проистекали и характерные для XVIII в. процессы резкого усиления эксплуатации подневольного российского крестьянства.