Geum.ru

И. И. Ипатов Воспоминания военного геодезиста

Вид материалаДокументы

Содержание


Военно-Инженерной Академии имени В.В. Куйбышева
V. Служба в 62-м Геодезическом отряде (г. Каунас)
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

IV. Учеба на геодезическом факультете

Военно-Инженерной Академии имени В.В. Куйбышева

С 1 сентября 1952 года я приступил к занятиям на геодезическом факультете Военно-Инженерной Академии им. В.В. Куйбышева по геодезической специальности. Нас в 74 учебном отделении было 6 человек (Лопер Арнольд Иванович, Фомин Валентин Васильевич, Губарев Феликс Алексеевич, Ильичев Анатолий Николаевич, Облизин Николай Александрович и я). После первой экзаменационной сессии Лопер А.И. подал рапорт об отчислении из академии из-за трудностей в учебе. Он был направлен в г. Томск для прохождения дальнейшей службы. Через несколько лет Арнольд Иванович уволился из армии в воинском звании "капитан" и поселился с семьей недалеко от Ленинграда, работал по своей специальности.

На первом курсе у нас занятия были во вторую смену, заканчивались поздно, а добираться до Царицыно было сложно (нужно было ехать на электричке, которая ходила редко). Из Царицыно на занятия в академию мы ездили вместе с Фоминым В.В., Филаретовым Андреем Андреевичем (командир 84 учебного отделения) и Слипченко Иосифом Алексеевичем (старший офицер нашего курса). Через некоторое время Слипченко И.А. и Фомин В.В. сняли квартиры в Москве, а мы с Филаретовым остались жить в Царицыно. С Андреем Андреевичем Филаретовым мы дружим до настоящего времени (он живет в Звенигороде).

В ноябре 1952 года у нас родился сын Сергей. Жить в то время на слушательскую зарплату (из которой ежемесячно вычитали по 20-25 % по подписке на заем) было трудно, жена не работала, нужно было платить за наем квартиры, покупать топливо. Через год мы привезли из деревни няню (девочка лет 16), Шура устроилась на работу учительницей математики в школе, расположенной не в Царицыно, а в соседнем населенном пункте Бирюлево. Ходить на работу ей было далеко, полем, через овраг по тропинке. Няне хозяйка разрешила спать на сундуке на кухне. Еще через год Александре Ивановне школа сняла комнату в Бирюлево недалеко от школы. Хозяйка этой комнаты (Марина Васильевна) согласилась сидеть с ребенком, пока нас не было дома. Школа платила за квартиру и обеспечивала топливом. Комната была большая (28 метров), но обогревалась из кухни через дверь (никаких батарей в комнате не было). В этой квартире мы прожили до окончания моей учебы в академии.

Материально в это время мы уже не испытывали трудностей, нередко принимали гостей. В праздники к нам с ночевками приезжали с семьями Фомины и Филаретовы. Комната большая, места всем хватало, а жили мы совсем рядом от парка, точнее "питомника-лесопарка". Будучи в то время молодыми, мы с друзьями весело проводили время, хорошо отдыхали. Валентин Васильевич Фомин до сих пор вспоминает, как он спал головой на одном кресле, ногами на другом, а спиной на полу. Сын подрастал, я много занимался с ним, читал книги, играл. Он рос сообразительным мальчиком.

Учебное отделение у нас было небольшое, но очень дружное. Часто при подготовке к экзаменам мы собирались вместе и разбирали все неясные вопросы. Особенно часто мы собирались с Ильичевым и Губаревым.

Феликс Алексеевич Губарев умер давно, он закончил службу в армии заместителем начальника научно-исследовательского института нашей службы. С остальными товарищами по учебному отделению (Фоминым, Ильичевым и Облизиным) мы дружим по настоящее время.

На наш курс, на все три специальности (геодезия, фотограмметрия и картография) в 1952 г. поступило 32 слушателя, а через год еще 8 слушателей были переведены в академию из военно-педагогического института.

Профессорско-преподавательский состав на геодезическом факультете был квалифицированный. Начальником факультета был генерал Федор Яковлевич Герасимов, заместителем начальника факультета – Шеленинов Б.А., начальниками кафедр – Паша П.С., Мазаев А.В., Лобанов А.Н., Комков А.М., начальником курса – Боровков А.Н.

Занятия по геодезическим дисциплинам проводились в лаборатории в Гороховском переулке. Переход из академии в лабораторию занимал порядка 30 минут. Это создавало некоторые неудобства в работе. Хотя занятия в лаборатории планировались на первые или на последние часы, но иногда приходилось дважды делать переходы, так как после занятий (а иногда и до занятий) проводились какие-то факультетские или академические мероприятия.

Особых сложностей в учебе у меня не было (за время учебы в академии у меня было всего три хороших оценки, а остальные отличные). Некоторым слушателям трудно было по математике. Преподаватель математики Ямпольский был очень требовательным, давал много заданий на дом, не ставил зачет до тех пор, пока не будут выполнены все домашние задания. В нашем учебном отделении несколько труднее было учиться Фомину В.В. и Облизину Н.А. Феликс Алексеевич Губарев закончил академию с золотой медалью, хотя и пересдавал несколько четверок; у Анатолия Николаевича Ильичева были только отличные и хорошие оценки.

Ежегодно летом у нас были лагерные сборы. Лагерь располагался в районе деревни Николо-Урюпино, был оборудован для выполнения практических работ слушателями всех факультетов академии, имелся хороший пруд. В лагере был и геодезический полигон для выполнения практических работ по геодезическим дисциплинам. Во время лагерного сбора слушатели жили в палатках, питались в столовой лагеря. В соответствии с расписанием занятий были полевые занятия по тактике, практические занятия по специальным дисциплинам, строевая, физическая и огневая подготовка.

Мы свои практические занятия по геодезии (триангуляция, нивелировка) проводили на геодезическом полигоне. Иногда для выполнения практических работ слушатели с командой солдат выезжали на геодезические пункты, где жили по несколько дней в палатках.

Особо нужно выделить практику по астрономии. Она проводилась в г. Евпатория. Руководил практикой начальник кафедры профессор Мазаев Александр Васильевич. Для обеспечения практики были прикомандированы к нам радиоэлектроник и три солдата. У Мазаева А.В. было какое-то знакомство с руководством размещавшихся в Евпатории "военных курсов". Там нам выделили несколько комнат для работы и отдыха. Питались мы в столовой этой организации, поэтому должны были строго соблюдать распорядок дня, во время приходить на завтрак, обед и ужин. С учетом этого строился и весь наш режим дня.

Астрономические наблюдения проводились на окраине Евпатории. Там в палатках жили солдаты, хранились астрономические инструменты. Наблюдения, как правило, выполнялись с 19.00 до 3.00. Потом мы пешком возвращались домой, спали до 8 часов утра, а в 9.00 был в столовой завтрак для нас. После завтрака мы занимались обработкой ночных измерений, вычисляли астрономические координаты и азимуты, а перед обедом шли на море купаться (сосем рядом).

Второй раз на море мы ходили перед ужином. У Мазаева А.В. был большой опыт организации такой практики, так что хватало времени и на работу, и на отдых. В свободное время были экскурсии по Евпатории и ее окрестностям.

Погода для астрономических наблюдений была хорошая, небо чистое каждую ночь. За все время из-за непогоды у нас не получились наблюдения только две ночи.

Программа практики было выполнена досрочно, у нас осталось время для экскурсии по Крыму. В топографическом отделе штаба округа Мазаеву А.В. дали автомашину, на которой мы и совершили экскурсию по всему Крыму, побывали в Симферополе, Севастополе, Бахчисарае, Ялте, Гурзуфе, встречали восход солнца на горе Ай-Петри. Это было ни с чем не сравнимое зрелище, когда солнце появляется из воды. Ночевали иногда на квартирах у местных жителей, а иногда и на столах в служебных помещениях.

Александр Васильевич Мазаев организовал нам интереснейшую экскурсию. За одну неделю мы объехали весь Крым (точнее почти весь), познакомились со многими интересными местами Крыма. Такая экскурсия не забывается всю жизнь. В Севастополе мы побывали на всех исторических местах (Мамаев Курган, Панорама и др.).

Наблюдая чудесную природу Крыма, мне было с чем ее сравнивать. Это и побережье Японского моря, отроги Сихотэ-Алиня и Хамар-Дабана, степи и горы Монголии, озеро Байкал и его окрестности, Подмосковье. Все эти места у меня были свежи в памяти. У каждого из этих районов есть свои достоинства и недостатки. В Крыму колючий подлесок, не везде можно присесть. На Дальнем Востоке и на отрогах Хамар-Дабана много труднопроходимых мест (горы, болотистая местность). Больше всего мне нравится Подмосковье (такие места, как окрестности Звенигорода).

Из Ялты Губарев Ф.А. в Евпаторию решил ехать на теплоходе "Россия". Кто-то из знакомых в Ялте достал ему билет на теплоход. Воспользовавшись этим, мы по билету Губарева поочередно все сходили посмотреть теплоход, пока он стоял в Ялте (а остановка в Ялте была большой). Все мы, кроме Губарева, вернулись в Евпаторию на автомашине.

Завершив работу, приведя в порядок материалы полевых измерений, проверив наличие всего имущества, которое мы брали на практику, мы на поезде возвратились в Москву.

В академии большое внимание уделялось строевой, физической подготовкам и спорту. Слушатели два раза в год участвовали в парадах. Лично мне не пришлось ни разу участвовать в параде в Москве. На первом курсе нас не привлекали на парад, так как мы в том году учились во вторую смену. На плановых строевых построениях академии мы, конечно, присутствовали. На втором и последующих курсах я не участвовал в парадах потому, что выступал за факультет на соревнованиях по легкой атлетике, по лыжам, а также был в курсовой команде волейболистов и баскетболистов. Подготовка ко всем этим соревнованиям занимала у нас больше времени, чем подготовка к парадам. Я не был особенно выдающимся спортсменом (третий разряд по лыжам и по легкой атлетике), но во всех соревнованиях попадал в зачет, не подводил команду. Были у нас на курсе и выдающиеся спортсмены: Чучмай В.Г., Кирюхин М.Р. Хорошие результаты показывали и слушатели нашего учебного отделения Ильичев А.Н. и Облизин Н.А. Была у нас и общая лыжная подготовка для всех слушателей.

Наш курс занимался по переходной программе, мы учились 5,5 лет и выпускались не летом, а зимой 1957 года. Летом 1957 года перед дипломным проектированием многим слушателям нашего курса выделили путевки в дом отдыха академии "Бетта", расположенный на побережье Черного моря недалеко от Геленджика. Мне дали парную путевку вместе с женой. Мы тогда хорошо, весело отдохнули почти всем курсом. Правда, моя Александра Ивановна обожгла на солнце ноги, поэтому нам часто приходилось прятаться в тени.

Дипломная работа у меня была на тему "Уравнивание геодезических сетей со сторонами, измеренными светодальномером". Руководителем дипломной работы был Петр Алексеевич Гайдаев. По результатам этой работы я в соавторстве с П.А. Гайдаевым в "Вестнике трудов ВИА", №131, 1958г. опубликовал первую печатную работу.

Третьего января 1958 года я получил диплом об окончании геодезического факультета Военно-Инженерной Академии им. В.В. Куйбышева по геодезической специальности. Был назначен на должность "старшего астронома" в 62 Геодезический отряд, дислоцированный в г. Каунасе.

Эта должность соответствовала воинскому званию "майор". Я же до окончания академии был старшим лейтенантом, так как поступил в академию с должности, соответствующей этому воинскому званию, а в то время слушателям не присваивали новое воинское звание, если не позволяла должность. Старшим лейтенантом я пробыл почти 7 лет. Позже нас в академии за хорошую учебу слушателям стали присваивать очередное воинское звание, даже если не позволяла должность. Так мой сосед по иркутской квартире Гринь А.П. во время учебы в академии получил воинское звание "майор", хотя он прибыл в академию с капитанской должности.

В январе 1958 года мне было присвоено воинское звание "капитан", и я вместе с женой и сыном выехал в г. Каунас, предварительно послав телеграмму: "Выезжаю с семьей".


V. Служба в 62-м Геодезическом отряде (г. Каунас)

На вокзале в Каунасе меня, прибывшего с женой и сыном(5 лет), встретил старший инженер отряда майор Ортенберг Наум Абрамович и на автомашине отвез нас в выделенную мне комнату в поселке Петрашуны. Комната была в общей квартире с литовцами. Ездить на службу в Каунас было далеко и неудобно (на автобусе и трамвае). Жена с сыном оказались в необычной обстановке – никого из русских рядом не было. Через два месяца мы получили другую квартиру (вернее комнату) в военном городке десантников в поселке Понимуни недалеко от места моей работы.

Комната была метров 18 в трехкомнатной квартире. В двух других комнатах жил с семьей подполковник Коваленко Иван Максимович. Одна из дочерей его была ровесницей нашему Сереже. В квартире было два входа (через парадную дверь и через кухню). Мы ходили через парадную дверь, а соседи через кухню. Через парадную дверь вход был в коридор метров 12. Из коридора были входы в нашу комнату, в комнату соседей и на кухню. Вход в комнату соседей был заколочен, так что коридор был в нашем распоряжении. В этом коридоре и играл наш сын с соседской девочкой. Отопление комнаты было печное из коридора. С соседями мы встречались на общей кухне. Кухня была большая, в ней хорошая печка. Мы очень дружно жили в этой квартире. С Маргаритой Александровной, женой Ивана Максимовича, мы переписываемся до настоящего времени, а иногда она заходит к нам в гости, когда приезжает из Каунаса в Москву к родственникам.

В городке десантников был очень хороший стадион. Мы с женой и сыном часто гуляли по стадиону, когда там не было спортивных мероприятий. Сережа на этом стадионе учился кататься на велосипеде. В городке был не очень большой, но очень красивый фруктовый садик.

Летом 1952 года 62-му Геодезическому отряду предстояло выполнить высокоточные астрономические работы в Калининградской области.

Для уточнения привязки геодезической сети 1 класса Калининградской области к астрономо-геодезической сети СССР необходимо было по четырем сторонам немецкой геодезической сети 1 класса определить Азимуты Лапласа, а наконечных пунктах этих сторон определить широты и долготы по программе "Пунктов Лапласа". Объем работ был большой, работы ответственные и сложные.

Кроме того, осенью 1958 года отряду планировалось выполнение геодезических и астрономических работ в Карелии и Архангельской области на пунктах управления создаваемого в Плесецке ракетного полигона.

При первой же встрече со мной командир отряда отметил важность этих работ и освободил меня от всех других мероприятий, кроме подготовки к астрономическим работам. Раньше отряд таких работ не выполнял, специалистов-астрономов в отряде не было.

Для подготовки к проведению астрономических работ были выделены два опытных геодезиста (капитан Дымков Ф.Н. и майор Камшилов). Астрономические работы в Калининградской области вместе со мной должен выполнять Дымков, а Камшилов – выполнять работы в Карелии и Архангельской области (определять астрономические азимуты).

В январе-марте 1958 года мы готовили к работе инструменты, выполняли необходимые проверки и исследования их. Кроме того, тренировались в приеме сигналов точного времени, в определении "поправки хронометра".

По разработанной командованием отряда программе мы с Дымковым должны были определять широту, долготу и азимут одновременно на двух пунктах стороны, по которой определялся Азимут Лапласа (я на одном пункте, а Федор Николаевич – на другом пункте одной и той же стороны немецкой геодезической сети 1 класса). Длины сторон, по которым планировалось определять Азимуты Лапласа, были порядка 30 километров. После выполнения всех работ на одном Азимуте Лапласа (на одной стороне сети 1 класса) мы должны переехать на другой Азимут Лапласа.

В апреле 1958 года мы с Федором Николаевичем и с приданным нам солдатом-радистом приехали в Москву для определения "личной разности".

Определение личной разности проводилось на высокоточных астрономических пунктах, расположенных в специальных павильонах геодезической лаборатории кафедры Геодезии и Астрономии, расположенных в Гороховском переулке.

Солдат-москвич жил дома не так далеко от Гороховского переулка, а нам с Дымковым дали комнату в небольшой служебной гостинице Министерства Обороны на Чистых Прудах. Работы выполнялись ночью, поэтому от Гороховского пер. до Чистых Прудов приходилось ходить пешком.

Федор Николаевич не смог определить свою "личную разность", так как был очень большой разброс (по точности) результатов определения долготы из разных пар Цингера. Я уже отмечал, что он очень опытный геодезист, но никогда не занимался астрономическими работами. В этом и причина неудачных определений "личной разности".

Пришлось полностью менять программу астрономических работ в Калининградской области. Я должен был определять широты и долготы на всех восьми "Пунктах Лапласа", а Дымков определять все четыре "Азимуты Лапласа", т.е. определять азимуты по всем четырем сторонам.

На первой стороне немецкой геодезической сети 1 класса, длиной порядка 30 километров, мы работали вместе на одном пункте. Он определял наверху сигнала азимут, а я внизу на специальном столбе определял широты и долготы. На другом конце стороны (на втором пункте) два солдата обеспечивали работу гелиотропов и фонарей, на которые проводил наблюдения Дымков. На первом же пункте у нас начались неудачи. Не было видимости на фонари, приходилось ездить на пункт к солдатам (а это порядка 40 километров в одну сторону) проверять работу фонарей. Оказалось, что солдаты все делают правильно, но мала мощность лампочки и большая влажность воздуха. Заменили лампочки на более мощные, но работа продвигалась медленно (то звезд не видно, то фонарь не виден).

Кроме того, на первом пункте у меня тоже не все хорошо получилось. Широта определялась по способу Певцова, а долгота – по способу Цингера. Я уже закончил определение широты и наблюдал последнюю серию пар Цингера, получил результат отличный от всех предыдущих. Повторное наблюдение дало такой же результат, какой был при наблюдении предыдущей пары Цингера.

Пришлось выполнить новую полную программу определения долготы на этом пункте. Позже было установлено, что изменилась моя "личная разность". При обработке результатов измерений Центральной геодезической части все мои измерения на этом пункте оказались правильными, только к первым результатам нужно добавить весеннюю "личную разность", а ко вторым – осеннюю "личную разность".

На первом пункте мы с Федором Николаевичем пробыли более месяца. На втором пункте работы выполнили за 20 дней, но опять с большими трудностями из-за плохой видимости.

По согласованию с командованием отряда и Военно-топографическим управлением изменили методику работ. Было разрешено определять азимут по более короткой стороне триангуляции (порядка 20 км) и передавать азимут на сторону немецкой сети 1 класса путем домера угла, т.е. высокоточного измерения угла между этими сторонами. Широты и долготы определялись на самих "Пунктах Лапласа", т.е. конечных пунктах стороны 1 класса немецкой триангуляции, по которой и определялся "Азимут Лапласа".

Третий пункт, на котором мы должны были выполнять работы, располагался на косе недалеко от границы с Польшей. На первых двух пунктах со мною была жена с сыном, снимали комнаты недалеко от места моей работы. На третий пункт нужен был специальный допуск, которого у них не было, поэтому они вернулись в Каунас.

После применения новой методики работа пошла значительно быстрее, да и погода изменилась. Стояли теплые, солнечные дни, дождей было мало. А мне нужно было торопиться, чтобы успеть к началу следующего этапа работ. Я не стал дожидаться, когда Федор Николаевич закончит все работы на пункте, и переехал на следующий пункт.

В августе 1958 года я закончил определение широт и долгот на всех запланированных восьми пунктах. Я вернулся в Каунас, так как в сентябре мы должны были поехать для выполнения работ в Карелию и Архангельскую область.

Федор Николаевич Дымков остался для завершения работ по определению азимутов в Калининградской области. В связи с изменением программы работ Дымкову приходилось и определять азимут по более короткой (но тоже достаточно длинной) стороне, и измерять с высокой точностью угол между короткой и длинной сторонами.

Федор Николаевич Дымков был опытный геодезист с большим стажем работы на Дальнем Востоке. При совместной работе в Калининградской области я многому научился у него, особенно в решении текущих жизненных проблем, в общении с солдатами.

Мой сын Сергей дружил с дочерьми Дымковых, одна из которых была ровесницей его, а другая немного постарше. После увольнения из армии Дымковы остались жить в Литве. Мы и в настоящее время переписываемся с женой и дочерьми Федора Николаевича. Сам он умер рано.

Дымковы и многие другие офицеры отряда жили недалеко от расположения отряда. Там мой сын часто играл с детьми наших офицеров.

В сентябре 1958 года я с группой офицеров отряда, возглавляемого начальником одного из геодезических отделений отряда майором Полянским, выехал для выполнения астрономических работ в Карелии и Архангельской области. Наша группа должна была в двух районах (один в Карелии, другой в Архангельской области) развить небольшие геодезические сети. В каждом районе определить широты, долготы и азимуты на двух пунктах. Я определял широты и долготы, а майор Камшилов – азимуты. Здесь я широты и долготы определял по способу Мазаева, так как заданная точность определения астрономических координат была ниже, чем при работах в Калининградской области на пунктах Лапласа.

Трудность выполнения работ в этих районах заключалась в том, что по ночам уже была минусовая температура воздуха. Приходилось часто протирать окуляр теодолита У-5, который использовался для определения широт и долгот, руки замерзали, ноги тоже. При переезде из одного района в другой машины буксовали в грязи, приходилось вытаскивать их лебедками.

В конце октября наша группа вернулась в Каунас. Мне же еще нужно было ехать в Москву для повторного определения "личной разности".

Как и весной, меня разместили в гостинице на Чистых Прудах, а работал на Гороховской. Из-за морозов иногда невозможно было наблюдать. Часто приходилось ночевать в лаборатории на Гороховской, где у меня хранились инструменты. С большими трудностями, но осеннее определение "личной разности" было выполнено. Я возвратился в Каунас. За выполнение астрономических работ в 1958 году я получил благодарность от командующего войсками Прибалтийского Военного Округа.

В январе-мае 1959 года командир отряда Белик Н.И. поручил мне руководить командирской подготовкой офицеров отряда по разработанной штабом отряда программе. В программу включались специальная, строевая, огневая и физическая подготовки. При специальной подготовке основное внимание уделялось отработке методики развития специальных геодезических сетей (СГС) для обеспечения ракетных войск. Каждый офицер должен научиться определять астрономические азимуты. В этот период были организованы лыжный кросс, стрелковые соревнования.

В мае 1959 года отряд проводил тактико-специальное учение совместно с ракетными войсками, обеспечивал заданный район исходными геодезическим данными в установленные сроки. От ракетных войск в учении принимали участие мои однокурсники по академии Фомин В.В. и Вячеславов Н.С. Представители ракетных войск предъявляли завышенные требования к точности сети. На практике они не могли использовать такие точности. Позднее в Научно-исследовательском институте Военно-топографической службы были обоснованы необходимые точности СГС и разработано пособие. В разработке этого пособия я тоже принимал участие.

По результатам майских 1959 года совместных учений с ракетными войсками в Информационно-Техническом Сборнике ВТС № 1, 1960г. была опубликована моя статья.

Летом 1959 года мне планировалось задание выполнить определение широт, долгот и азимутов непосредственно на создаваемом в Плесецке ракетном полигоне.

В июне 1959 года я поехал в Москву для определения "личной разности". Как и в прошлые два раза, разместили меня в гостинице на Чистых Прудах. Погода была отличная, видимость хорошая, ночи ясные. Задание было выполнено быстро.

В это время на кафедре Геодезии и Астрономии мне предложили подать рапорт для поступления в адъюнктуру, так как на 1960 год кафедре предоставили одно место в адъюнктуре. Я написал рапорт, Александр Васильевич Мазаев завизировал его и передал в отдел кадров. Я еще такой рапорт должен подать по команде, т.е. через командира отряда, топоотдел округа и управление. После возвращения в Каунас я написал рапорт, командир отряда полковник Белик Н.И. подписал свое согласие и отправил рапорт в топографический отдел округа. При этом он сказал: "Хорошие офицеры нам самим нужны, но не имею права задерживать на учебу".

Определяя личную разность в Москве, я побывал в Военно-Топографическом Управлении, попросил уточнить дату моего отъезда в Плесецк. Точной даты там тоже не знали, разрешили мне поехать пока в отпуск. Только я приехал на родину к родителям, как получил телеграмму о срочном возвращении в Каунас.

С двумя солдатами и радистом я прибыл в Плесецк и приступил к работе. Я должен был определить широты, долготы и азимуты на трех пунктах. Погода была хорошая, трудностей в работе не было, и я уже заканчивал программу наблюдений, когда из Каунаса пришла телеграмма о вызове меня в Москву для сдачи конкурсных экзаменов при поступлении в адъюнктуру. Из Каунаса обещали прислать мне замену.

Начальник топографической службы полигона доложил командованию полигона эту телеграмму с просьбой отпустить меня и получил ответ: "Объект сверхсекретный, никаких замен".

В штате топографического отдела полигона были два выпускника факультета, окончившие академию осенью 1958 года – Нуждин Б.С. и Харитонов Л. Они согласились закончить оставшуюся работу вместо меня, приборы и необходимое оборудование у них были. После повторного доклада начальника топографической службы полигона командованию мне был разрешен отъезд. За выполнение работ на ракетном полигоне я получил благодарность от начальника полигона.

Инструменты багажом я отправил в Москву, солдат и радиста отправил в Каунас и выехал сам. Прибыл на конкурсные экзамены с опозданием, но все же сдал экзамены успешно (все три экзамена с оценкой хорошо). Был зачислен в адъюнктуру по кафедре Геодезии и Астрономии. Со мной вместе сдавал экзамены в адъюнктуру Глинский (на кафедру картографии). Он получил две пятерки и двойку (по английскому) и не был принят в адъюнктуру, хотя он сдавал по кафедре один, без конкурентов. Приказ о зачислении меня в адъюнктуру был подписан 3 декабря 1959 года.

После сдачи экзаменов в адъюнктуру я, не возвращаясь в Каунас, приступил к вторичному в этом году определению "личной разности". Погода была хорошая, задержек в работе не было, я быстро закончил работы по определению "личной разности", возвратился в Каунас и стал ждать вызова из академии. Занятия в адъюнктуре должны были начаться с 1 января 1960 г., но по каким-то причинам вызов мне не прислали во время. Только в марте, после моего письма в академию, в отряд пришло письмо с вызовом меня в Москву в академию. Во время этого ожидания вызова в Москву (в январе 1960 года) у меня в Каунасе родился сын Андрей. Я поехал в Москву, а жена с детьми осталась в Каунасе (из квартиры меня пока не выселяли).

В Москве мне дали место в общежитии, квартиру не обещали. Я договорился с хозяйкой, у которой мы жили в Бирюлево во время моей учебы в академии, и в мае перевез семью в Москву (вернее в Бирюлево, тогда это было Подмосковье). Лето 1960 года мы прожили там без прописки. Лето было хорошее, Андрей в коляске целыми днями был в саду.