Эта книга о том, как люди открывали свою родную планету. Великое географическое открытие порой длилось веками и в нем принимали участие десятки, а то и сотни исследователей
| Вид материала | Книга |
- Авторская программа элективного курса «Как люди открывали Землю» 6 класс, 290.06kb.
- «у войны не женское лицо» С. Алексиевич, 612.95kb.
- Установление монгольского ига, 53.48kb.
- Марина Шарыпкина Ю. Солуянова Нина Богатырева Оксана Бобкова, 2907.61kb.
- Македонская литература, 9.9kb.
- Решение о том, как действовать на предстоящих выборах приняли участники Пятого приморского, 29.42kb.
- Цитаты: «Теперь, когда мы научились летать по воздуху, как птицы, плавать под водой,, 64.81kb.
- Александр Бачурин, 2142.57kb.
- Исследовательская работа российский герб в XV – XVI, 342.5kb.
- Эта энциклопедия предназначена для общеобразовательных целей, 6899.74kb.
Каждый из семи отрядов составил карту своего участка, а потом на их основе составлена итоговая генеральная карта. В 1746 году подписанная Алексеем Чириковым, Дмитрием Лаптевым, Степаном Малыгиным, Иваном Елагиным и Софроном Хитрово, она была представлена в Адмирал-тейств-коллегию.
А началось все с петровского указа, постановившего перед Камчатской экспедицией В. Беринга выяснить, «...сошлась ли Америка с Азиею... и все на карту исправно поставить».
Евреинов и Лужин, с огромным трудом добравшись до Камчатки, составили карту западного побережья полуострова и шестнадцати Курильских островов, но на вопрос о существовании пролива между Азией и Америкой они ответить не смогли.
КОНТУР СЕВЕРНОЙ АЗИИ 203
В 1722 году Петр встречался с Евреиновым в Казани, расспросил его и посмотрел карту. А через два года подписал указ о Сибирской экспедиции для поиска пролива между Азией и Америкой. С картой Страленберга Ви-тус Беринг отправляется на восток — на Камчатку.
Его экспедиция не дала ответа на главный вопрос, поставленный перед ней царским указом. Исследования надо продолжить. Сенат учредил новую камчатскую экспедицию. «Оная экспедиция самая дальняя и трудная и никогда прежде небывалая, что в такие неизвестные места отправляются», — говорилось в указе Сената.
Организовано семь отрядов: один — для Камчатки и островов Тихого океана, другой — для Курильских островов и Японии, третий — для внутренней части Северной Сибири, а четыре отряда поделили между собой все необъятное побережье Северного Ледовитого океана. На их долю выпала титаническая работа.
Самому западному отряду предстояло составить описание берега от Архангельска до Обской губы. Вроде бы это был наиболее освоенный участок северного морскою пути. Но неудачи преследовали отряд с самого начала.
Два специально построенных коча «Обь» и «Экспедицией» покинули устье Северной Двины 21 июля 1734 года. Удивительно благоприятной была обстановка в обычно забитом льдами Карском море. А между тем не смогли воспользоваться ею капитаны судов С. Муравьев и М. Павлов. Без препятствий прошли они в Карское море через Югорский Шар и проследовали на север вдоль западного берега Ямала, большого низменного полуострова, вытянувшегося к северу (его название значит по-ненецки «край земли»). Но лейтенанты Муравьев и Павлов не довели свои суда до северной оконечности Ямала. Надо было лишь обогнуть его, чтобы войти в Обскую губу. Они достигли 72°ЗГ с. ш. и повернули на зимовку в устье Печоры, потому что, как рапортовал Муравьев, «...от тамошнего воздуха, почитай все, хоть несколько времени, пребывали тяжкими болезнями...».
Упустили благоприятный год, а следующий оказался намного хуже. Только 17 августа прошли Югорский Шар, но в Карское море пробиться через льды оказалось делом невозможным. Опять возвращение на Печору в город Пус-тозерск — зимовать. А тут начались раздоры между командирами, оказавшимися не способными к подвигу открытия. И Адмиралтейств-коллегия отрешила их от должности и предала суду, который «за многие непорядочные, нерадетельные, леностные и глупые поступки» разжаловал их в матросы.
Во главе отряда поставлен был новый человек— Степан Малыгин, жестокий, грубый, но опытный и умелый мореход. Экспедиции переданы Два новых бота под названиями «Первый» и «Второй» (капитан А. Скура-і'ов). В 1736 году вышли они в плавание, но сплоченные льды заставили и их вернуться. Для зимовки выбрано было устье реки Кары, что намного ближе к цели, чем Печора.
204 100 ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИ1
На следующий год, уже в начале августа, подошли корабли к проливу| отделяющему заболоченный остров Белый от северного берега Ямала. Этот1 пролив, длиной чуть больше 60 км и шириной в самом узком месте всего;
9 км, назван был впоследствии проливом Малыгина. И справедливо, пото-j му что Степан Малыгин впервые воспользовался этим узким и мелким проливом для огибания Ямала. Прежде Ямал огибали, но к северу от острова Белый. Поморы же пересекали Ямал по рекам, между которыми перетаскивали лодки волоком.
Поставил Малыгин на северной оконечности Ямала маяк и, обогнув полуостров, вошел в Обскую губу. Через пять дней плавания по заливу достиг он 22 сентября 1737 года устья Оби. Четыре года потребовалось на переход от Северной Двины до Оби. И больше всего сделал на западном участке северного побережья геодезист Василий Сельфонтов. Весной 1736 года он впервые положил на карту внутреннюю часть Ямала — Большеземельскую тундру, пройдя со съемкой на оленях от устья Печоры к устью Оби. Им заснято 122 тысячи квадратных километров.
От устья Оби, вокруг Таймыра, до устья Енисея съемку проводил отряд { лейтенанта флота Дмитрия Овцына. Он зимовал в Обдорске (теперешнем! Салехарде) и летом 1735 года на дубельшлюпке «Тобол» отправился в пла-| вание по Обской губе. Но залив был скован непроходимым льдом. На| судне уже тридцать семь человек, включая самого Овцына, заболели цин-1 гой. Четверо умерли. Тогда решили возвратиться на зимовку, «дабы не,] помереть всем безвременно и не потерять судно». 1
Из Тобольска, где зимовал отряд, Овцын съездил в Петербург. А летом он снова — в Обской губе, из которой на сей раз удалось выйти в море. Но оно было заполнено льдами. Зима — снова в Обдорске. И лишь в следующем, 1737 году, прошел Дмитрий Овцын из Обской губы в устье Енисея на специально для него построенном в Тобольске боте «Оби почтальон». К северу от Обской губы моряки дошли до 74°02' с. ш. и видели в этом месте кита, который, как бы приветствуя отважных мореходов, выпустил несколько | фонтанов. Кит во льдах Карского моря — явление довольно редкое. А Дмитрий Овцын был первым мореплавателем, который прошел морем с Оби на Енисей и обогнул полуостров Явай. До него промышленники и купцы, j стремящиеся в Туруханск, доходили морем только до Тазовской губы, а дальше по рекам и озерам: где бечевой, где волоком...
Пока Д. Овцын плавал, геодезист отряда Прянишников пешком прошел по левому берегу Енисея от Туруханска больше тысячи верст. Была составлена первая карта Гыданского полуострова.
Судьба Овцына была необычной. Доложил он в Петербурге о выполнении своей задачи. Затем вернулся в Тобольск и был там арестован за общение со ссыльным князем Н.А. Долгоруким, преданным вскоре казни.
КОНТУР СЕВЕРНОЙ АЗИИ 205
Овцына отправили к Берингу на Охотское море, где он плавал к берегам Америки и зимовал на острове Беринга.
Новый начальник второго отряда — штурман Федор Минин. Он продолжает исследование приенисейских берегов. Летом 1740 года, выйдя из Енисейского залива на восток, Минин миновал устье Пясины и открыл россыпь мелких островов, очень похожих на те, что украшают берега Скандинавского полуострова. Там их называют шхеры. И этот небольшой архипелаг получил название — Шхеры Минина. Наряду с этим открытием, второй отряд установил рекорд плавания на восток, который долго никто не мог превзойти — 75° 15' з. д.
Опись участка побережья к западу от устья Лены была поручена отряду лейтенанта Василия Прончищева. В его отряде были подштурман Семен Челюскин и геодезист Никифор Чекин, а также жена Василия Татьяна — первая женщина в полярных экспедициях.
Дубельшлюпка Прончищева «Якутск» без особых препятствий дошла до реки Оленек, близкой соседки Лены, о чем говорит и само ее название, подчеркивающее также и небольшие размеры реки (конечно, по сравнению с Леной, потому что Оленек чуть подлиннее Камы). В устье уже жили двенадцать промышленников с женами и детьми. Но Прончищев построил для своего отряда две избы из плавника, в которых и провел зиму. Цинга не обошла зимовщиков. И сам Прончищев заболел. А на следующий год, как только вскрылись льды, в августе он вышел в море, не оправившись от болезни. Продолжая идти на север, «Якутск» попал во льды, «которым и конца видеть не могли». Тяжелобольной Прончищев приказал возвращаться. Он умер 9 сентября 1736 года на судне, когда оно подошло к устью Оленёка. Через тринадцать дней скончалась его жена Татьяна Прончищева, которую очень долго называли Марией (настоящее имя ее установлено совсем недавно). Могила Прончищевых на берегу Оленёка — одна из самых известных достопримечательностей в Российской Арктике. В 1999 году на ней установлен новый памятник.
Продолжил работу Прончищева Харитон Лаптев летом 1739 года. Его первое открытие на пути к Хатангскому заливу — небольшая, но глубоко вдающаяся в сушу бухта, которой он дает скандинавское имя — Нордвик («Северный залив»). Возвращаясь в Хатангский залив, Лаптев открыл остров «длиной поперек более мили». Над морем он «стоит утесом, там якобы стена из одного камня, а с той стороны, которая в губу, лежит берег, пологой и низкой». Этот остров, открытый Василием Прончищевым, назван Преображение. Льды не позволили пройти вдоль восточного берега Таймыра дальше мыса Фаддея, где поставлен был маяк «из камня, плиточного вышиной в полторы сажени». Этот Лаптевский маяк через 180 лет, в 1919 году, увидели сквозь туман моряки с Амундсеновского судна «Мод», направлявшегося к месту дрейфа.
206 100 ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ!
Зимовка X. Лаптева в Хатангской губе, около устья реки Блудной, прошла благополучно, без болезней и потерь. А весной 1740 года были возобновлены работы: геодезист Чекин с девятью собачьими упряжками и восемнадцатью оленями направился через тундру к устью реки Таймыры, чтобы провести описание берега до устья Пясины. Верст триста прошел Чекин до озера горы Бырранга и еще триста до устья Таймыры, а там на запад — со съемкой. На карту лег стокилометровый участок побережья. На 76°26' с. ш. поставил Чекин свой маяк, а дальше не пошел, потому что кончился корм для собак. В Хатангское зимовье он вернулся через два месяца, в конце мая, «с крайнею нуждою».
Когда Чекин вернулся, X. Лаптев отправил на Таймырское озеро две группы таймырских аборигенов для заготовки рыбы и организации склада. После того как вскрылся лед на озере (в июле), эта рыбацкая бригада на лодке спустилась в устье Таймыры. Туда направил X. Лаптев «Якутск». Удалось пройти вдоль таймырского побережья не более двухсот верст, и судно попало во льды. Течение и ветер загнали его в ловушку, из которой оно не выбралось. У «Якутска» был обломан форштевень и пробит борт.
24 августа не выдержавший давления льдов «Якутск» затонул. А экипаж судна высадился на льдине, которую быстро уносило в море. Спешно выгрузив продовольствие, люди направились к берегу. С трудом добрались до него. Но это был пустынный холодный берег. Мучительно тяжелый путь... Только через полтора месяца, в конце октября, показался на горизонте зимовочный дом в Хатангском заливе. Четверо умерли по дороге. Остальные были на пределе истощения и усталости.
X. Лаптев пришел к убеждению, что морем выполнить задачу отряда — описать берега Таймырского полуострова — не удастся. Еще одна зима на Хатанге. А на исходе зимы, в марте, он направил Семена Челюскина с тремя собачьими упряжками через тундру к устью Пясины, П. Чекина — на восточный берег Таймыра, а сам с пятью нартами через тундру — к устью Таймыры. Каждый из трех отрядов выполнил свою часть описания. Остался неохваченным только самый северный берег Таймыра. К нему в начале марта 1741 года направился Семен Челюскин, выйдя из Туруханска, где отряд провел зиму. Он достиг устья Хатанги и, следуя направлению береговой линии, пошел на север. От мыса Фаддея он вел съемки. И 22 мая на его карте обозначился самый северный мыс полуострова и всего огромного материка Евразии, который он назвал мыс Северо-Восточный. «Сей мыс каменный, приярый, высоты средней, — записал Челюскин в путевом журнале. — ...Здесь именован мною оный мыс... Здесь поставил маяк— одно бревно, которое вез с собою».
Немало высказано было сомнений в том, совершил ли в самом деле штурман Челюскин открытие мыса, названного потом его именем. Но документы подтвердили, что открытие сделано именно им.
К ВОСТОКУ ОТ МЫСА ЧЕЛЮСКИНА 207
Российский академик А.Д. Миддендорф, путешествовавший по Таймыру в 1848 году, утверждал: «Челюскин — не только единственное лицо, которому сто лет назад удалось достичь этого мыса... и обогнуть его, но ему удался этот подвиг, не удавшийся другим, именно потому, что его личность была выше других. Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в этом крае... Челюскин из участников экспедиции всех точнее и отчетливее в своих показаниях».
Крупнейший русский ученый Александр Федорович Миддендорф ровно через сто лет через Челюскина прошел по Таймыру. От Таймырского озера он спустился по реке Нижней Таймыре к ее устью. На обратном пути лодка разбилась о камни и пришлось идти пешком. И этот путь был столь же трудным, что и у Семена Челюскина. Начав свое путешествие в мае 1843 года, он только в середине января следующего года вернулся в Красноярск. Миддендорф был первым ученым на Таймыре, и результатом его исследований стала полная карта полуострова, карта рек Таймыра, изучение его растительности и геологического строения. Кроме того, Миддендорф реконструировал карту Харитона Лаптева, которая считалась потерянной. Недавно обнаруженная в одном из архивов, эта карта, несомненно, замечательная. На ней — весь полуостров, площадью почти в полмиллиона квадратных километров, одно из крупнейших заполярных озер, река, название которой дало имя полуострову. На эвенкийском языке оно означает «обильная» (имеется в виду изобилие рыбы в реке). И еще на этой карте — три с половиной тысячи километров заснятого побережья Северного Ледовитого океана.
После Челюскина на мысе его имени побывал шведский полярный исследователь А.Э. Норденшельд. Во время его исторического плавания на шухне «Вега» вдоль берегов Сибири в 1878 году он впервые совершил сквозное прохождение Северного морского пути (правда, еще с вынужденной зимовкой на востоке трассы) и, приближаясь к мысу Челюскина, вспомнил о героическом подвиге русского штурмана, как и обо всех участниках Великой Северной экспедиции, впервые описавших и заснявших все необъятное сибирское побережье.
К ВОСТОКУ ОТ МЫСА ЧЕЛЮСКИНА
Самый восточный отряд экспедиции возглавил датчанин на русской службе Питер Ласиниус. Отряду, численностью 45 человек, был предоставлен бот «Иркутск». Нужно было обследовать побережье на восток от Лены вплоть до Берингова пролива. Это самый длинный участок полярного бе-Рега.
208 100 ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ
Как и у других отрядов, начало было неудачным. «Иркутск» встретил льды, сквозь которые не мог пробиться уже вскоре после прохождения Быковского мыса за дельтой Лены. На мысу Ласиниус воздвиг маяк. Но дальше пришлось искать удобное место для зимовки Остановились в устье Хараулах, где было много плавника. Из него построили дом в четыре комнаты, с кухней и баней.
Тяжелой была зимовка. Цинга стала ковать зимовщиков одного за другим. И первым умер за два дня до Нового года Питер Ласиниус. А за ним последовало еще 35 человек. Весной оставшиеся в живых девять человек ушли в Якутск, оставив судно.
Каким-то образом о бедственном состоянии отряда Ласиниуса узнал Беринг; он назначил нового руководителя отряда — двоюродного братй! Харитона Лаптева — Дмитрия, который прибыл в устье Хараулах, а с ним -и новая команда. Но смена команд успеха не принесла: «великие непроходиц| мые льды. . стеною преградили путь». «Иркутск» не пробился дальше мыса Буорхая и вернулся на Лену. Д. Лаптев пришел к выводу, что морской путь на восток невозможен и «к проходу до реки Колымы и до Камчатки по всем обстоятельствам ныне и впредь нет никакой надежды».
ИЗ ЯКУТСКА
Маршрут Н. Прончищева
209
К ВОСТОКУ ОТ МЫСА ЧЕЛЮСКИНА
Зимовка на Лене была снова трагичной: все переболели цингой и один человек умер Обо всех этих неудачах и несчастьях Лаптев отправился до-чожить в Петербург. Он заявил в Адмиралтейств-коллегий: «...проход тем Северным морем от Ленского устья на Камчатку видится невозможен... а тот стоячий лед, по чаянию, простирается до называемой Святого Носа Земли...» Этот мыс, до которого в самом деле трудно было добраться, долго рисовался на картах сильно преувеличенным. Так что выглядел серьезным препятствием на пути к Берингову проливу.
Впрочем, петербургское морское начальство решило, что к такому выводу приходить еще рано, и предписало Лаптеву вернуться в Сибирь и «чинить еще один опыт, не можно ли будет пройти по Ледовитому морю».
С началом лета 1739 года Лаптев посылает матроса Алексея Ложкина к Святому Носу для описи побережья до устья Лены, а сам вместе со штурманом Щербининым и командой в 33 человека выходит на шхуне «Иркутск» из устья Лены на восток. У мыса Буорхая мощные льды встретили судно, как и в прошлое плавание, но Лаптев попытался прорваться через них И это удалось, хотя шли они «с великим беспокойством и страхом».
И вот, наконец, достигнут Святой Нос, так долго считавшийся «необходимым» (то есть который не обойти). Оказалось, что он оканчивается на 400 верст южнее, чем было показано на картах. Потому-то он и казался «необходимым», что корабли, подходя к нему, слишком далеко забирали к северу, попадая в тяжелые льды.
За Святым Носом совсем недалеко устье Индигирки, к которому Лаптев подошел 2 сентября Здесь он встретился с Алексеем Ложкиным, выполнявшим съемку берега между Алазеей и Индигиркой, с Щербининым и Киндя-ковым, заснявшими участок побережья от Святого Носа до Индигирки. Весной геодезисты продолжили съемку, и на карту легли дельта Яны и берег от Алазеи до Колымы Бот крепко засел во льду, и чтобы его освободить, на целую версту прорубили канал в ледяном поле. Для этой титанической работы были привлечены в помощь команде несколько десятков местных жителей «Иркутск» вышел в море, и вскоре был в устье Колымы, последней большой реки перед Беринговым проливом. Однако пройти в него Дмитрий Лаптев не смог из-за тяжелых льдов у мыса Большой Баранов Камень.
Зимовка в Нижнеколымском остроге прошла на сей раз без трагических последствий. Для тех, кто начинал работать еще с Лапиниусом, это была шестая зимовка. Летом Лаптев попытался пройти мимо Большого Баранова Камня. Но льды оказались сильнее, и Лаптев отступает, снова заявив о невозможности пройти к Камчатке. Он идет на Анадырь по суше. Летом 1742 года, когда Семен Челюскин подходил к самой северной точке побережья в Азии, Д. Лаптев завершает восточный участок грандиозного "олигона Великой Северной экспедиции — главной чукотской реки, впа-Дающей в Берингово море Тихого океана.
210 100 ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЬІТИїД
В конце 1743 года Дмитрий Лаптев приехал в Петербург и сдал все свои материалы в Адмиралтейств-коллегию: карты, дневники, судовые журналы, данные астрономических определений координат — все, что было получено героическим трудом трех западных отрядов. Четвертый отряд, поначалу не имевший успеха, доставил едва ли не самые ценные материалы.
Всем отрядам пришлось пройти через неимоверные трудности. Кораблекрушения, ледовый плен, голод, холод, болезни и даже смерть — все было на их пути. Но молодые лейтенанты, возглавлявшие отряды, геодезисты, штурманы, матросы — все исполняли свой долг, чего бы это ни стоило. В результате была доказана возможность сквозного плавания северным морским путем. Остался невыполненным только один пункт программы: не удалось пройти из Северного Ледовитого океана в Тихий через Берингов пролив.
У отважных геодезистов Великой Северной экспедиции были продолжатели. Купец-устюжанин Никита Шалауров, обосновавшийся в Якутске, давно мечтал найти путь к Камчатке по Северному морю, заменив тяжелую дорогу до Охотска — по Алдану и Мае, а потом через суровые горы Джуг-джура. Осенью 1757 года он вышел из Якутска вниз по Лене на судне, названном им «Вера. Надежда Любовь». Первая зимовка — в устье Вилюя. Но пройти на восток смогли только до мыса Чекурдах. Вторая зимовка — на мысе Быковском, близ устья Лены. Здесь на судне вспыхнул пожар, и следующее лето корабль ремонтировался. Но тут в отряде произошел раскол. Сотоварищ Шалаурова, купец Иван Бахов, ушел в Якутск, а Шалауров остался на зимовку в Нижнеколымске, где получил в свое распоряжение бот «Иркутск». Колымские власти не разрешили ему плавание. Еще одна зимовка в Чекурдахе.
Лишь в 1761 году Шалауров, наконец, идет на восток. 3 сентября в проливе Дмитрия Лаптева он видит на севере землю «о семнадцати верхах». Это остров Большой Ляховский. В середине сентября достигнуты Медвежьи острова. Был открыт остров Айон. А дальше не пустили льды. Пятая зимовка—в Нижнеколымске, где у него снова возник конфликт с властями, которые почему-то никак не хотели, чтобы якутский купец прошел на восток.
Шалауров решил получить разрешение в Петербурге. Пешком, с одним спутником идет в Якутск, а затем — в Петербург. Настойчивого промышленника принимают в Сенате, и выносится специальное по его делу решение. Сибирский губернатор Ф.П. Соймонов поддержал Шалаурова. С его помощью летом 1765 года он, наконец, смог выйти из устья Колымы. С были ним 53 человека.
И в этот раз корабль дошел только до Чаунской губы, где был раздав-і лен льдами. Погибли все, кто был на борту — 53 человека, в их числе Й Шалауров. Он составил карты берега от устья Лены до Чаунской губЫУ более точные, чем у его предшественников.
ТИХООКЕАНСКИЕ ОСТРОВА 211
ТИХООКЕАНСКИЕ ОСТРОВА (Алеутские, Курильские, Японские)
Уже через три года после открытия Берингом и Чириковым американского берега промышленник Евтихий Санников и сержант Емельян Басов отправились зимовать на остров Беринга. Они успешно промышляли котиков и привезли более пяти тысяч шкур. Летом 1745 года они продолжили промысел на острове Медном, куда высадились впервые. А от него прошли немного на восток и видели острова из Алеутской гряды.
В том же году мореход и геодезист М. Наводчиков отправился из Ниж-некамчатска на юго-восток искать новые земли. Он открыл первые три острова из Ближних Алеутских — Агатту, Атту и Семичи. Целый год Наводчиков с артелью промышлял каланов и котиков, составив карту открытых островов, но на обратном пути его парусное суденышко — шитик разбилось о скалы у камчатских берегов. Во время зимовки на острове Каргин-ском несколько человек умерло от голода и цинги. По возвращении Наводчиков был несправедливо предан суду, который его оправдал, впервые упомянув в документах по делу название — Алеутские острова.