Geum.ru

Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка 10. 02. 02 языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Существительное + существительное
Подобный материал:
1   2   3

Вторая глава «Номинативные стратегии в карачаево-балкарской зоонимии» посвящена основным принципам и способам номинации животных, а также их структурным особенностям и способам образования.


Язык представляет собой одно из средств познания окружающей действительности. Человек, познавая окружающие его предметы и явления, номинирует их, в результате чего формируются новые понятия, выражаются чувства, определяются оценки и различного рода намерения. При номинации объектов окружающей действительности он обобщает и дифференцирует их свойства, хранит и передает опыт социума, отражающийся в семантике и наименованиях языковых единиц.

Весьма интересной представляется точка зрения Б.А.Серебренникова относительно теории номинации и проблемы выбора. Он считает, что человеческое мышление не ограничивается лишь отражением окружающей действительности, но и активно участвует в создании системы языка. Согласно его мнению, попытки некоторых лингвистов рассматривать любое явление в языке как прямое и непосредственное отражение действительности не совсем удачны, так как очень часто выбор того или иного признака в качестве основы номинации может быть результатом чисто случайных ассоциаций. При этом сложившаяся в языке лексическая система сама начинает накладывать некоторые ограничения на творческую деятельность лиц, предпринимающих попытки создать новые слова, а сама номинация становится зависимой от сложившейся в языке лексической системы (Серебренников 1977).

Теория номинации имеет непосредственное отношение к ЛСГ зоонимов. Они характеризуются идентифицирующим значением, отмеченным тремя ступенями формирования, которые соответствуют трем этапам познания предметов: их вычленению, отождествлению и таксономии.

Процесс познания предмета связан в первую очередь с его вычленением из окружающего мира и его отделением от пространственного фона. Живые существа, как и некоторые другие предметы, обособлены уже самой природой.

Немаловажное значение имеет этап отождествления предметов, установления их идентичности самим себе. Каждый язык имеет имена, отражающие периодизацию жизни живых существ, ср. карачаево-балкарские тай «жеребенок» - ат «лошадь»; къозу «ягненок (до шести месяцев)») – токълу «ягненок (от шести месяцев до года)» - ишек «годовалый (об овце)» - зада «трехлетний» - узада «овца от трех до четырех лет» - иртизада «баран-производитель в возрасте пяти лет» и т.д.

Наиболее важным в образовании идентифицирующих значений признается сведение предметов в классы большего или меньшего объема. Функционирование зоонимов зиждется не столько на семантической, сколько на номинативной концепции. Как только слова типа бёрю «волк», айыу «медведь», тюлкю «лиса» предикативируются, они актуализируют определенное отношение к различным категориям естественных объектов, их перцепции, связанные с ними суеверия и т.п.

Актуальным для имен естественных классов является значение функциональное. При этом важен функциональный принцип номинации, заключающийся в обозначении объекта по целенаправленному действию, которое он выполняет или орудием которого служит, ср. бёрюбас «волкодав».

Основываясь на своих перцепциях, человек выявляет существенные характеристики объектов окружающей действительности. В последующем проявляются также признаковые значения, для зоонимов в меньшей степени – оценочные значения. Так, например, в словах рассматриваемого пласта лексики фиксируется размер, цвет, форма и другие признаки. Особый статус в лексической системе языка отводится реляционному значению. Для зоонимов существенным является ономасиологический аспект, обусловливающий анализ выбора способа их обозначения в языке.

Существующая в языке система номинаций есть результат познавательной и таксономической деятельности человека. Исследователями выделяются факторы, способствующие появлению в языке тех или иных слов. К ним относятся опыт, лингвистическая техника, человеческая психология и роль отдельной личности, роль общества, влияние внешних условий, номинация и языковая система, взаимодействие языка и мышления с окружающей действительностью (Серебренников 1977: 147).

Традиционно в работах, посвященных отраслевой терминологии, различают первичную (прямую) и вторичную (косвенную) номинации или, соответственно, исходную и производную формы номинации (см., например: Бятикова 2003: 21).

Выше было отмечено, что зоонимы объединяются в отдельную ЛСГ, представляющую собой микросистему со значением «животные», которая в лексико-семантической системе языка противопоставляется таким объединениям, как «человек», «растения» и др. В данном исследовании был учтен дефиниционный метод построения структуры ЛСГ. Выявлены общие элементы дефиниций номинаций животных в имеющихся лексикографических источниках. В работе сочетаются ономасиологический подход выделения объекта описания и семасиологический анализ лексических значений наименований животных в карачаево-балкарском языке.

В современной зоологической науке представлена научная систематика животных, основу которой в свое время заложил Ч.Дарвин. Согласно этой таксономии, Царство Животных включает в себя два подцарства: одноклеточные и многоклеточные. Подцарства в дальнейшем распределяются на типы. Так, для одноклеточноых – это саркомастигофоры, споровики, книдоспоридии, лешероспоридии, инфузории. Для многоклеточных присущи: кишечнополостные, плоские черви, круглые черви, кольчатые черви, членистоногие, моллюски, хордовые, которые могут быть подвергнуты дальнейшей дифференциации (Билич, Крыжановский 2007).

Наивная систематика животных далека от научной, она ориентирована лишь на многоклеточных: а) дикие животные, б) домашние животные, в) домашние птицы, г) дикие птицы, д) насекомые, е) рыбы и земноводные. Для их обозначения в карачаево-балкарском языке обычно используются термины типа кийик жаныуарла, юй хайыуанла, юй къанатлыла, кийик къанатлыла, къурт-къумурсха, чабакъла и др.

Появление научно-популярной литературы способствует увеличению количества номинаций животных, связанных с их систематикой: хуржунлу жаныуарла «сумчатые», кемириучюле «грызуны», къалагъаякъла «ластоногие», шобура мюйюзлюле «полорогие» и т.п. Учет изложенного выше позволяет выявить и описать основные способы номинации животных.

1. В карачаево-балкарском языке достаточно богато представлены названия, связанные с полом животных, особенно домашних: ийнек «корова», бугъа «бык-производитель», ажир // айгъыр «жеребец» и др. В них значение пола содержится непосредственно в значении слова и передается лексически.

Во многих случаях на пол того или иного животного указывают универсальные антонимичные атрибутивные лексемы: эркек бузоу «теленок мужской особи», эркек къозу «ягненок мужской особи», тиши бузоу «теленок женской особи», тиши къозу «ягненок женской особи».

2. В основу номинации многих (домашних) животных ложится такой признак, как возраст, который в карачаево-балкарском языке передается в основном лексически. Этому в немалой степени способствуют прилагательные жаш «молодой» и къарт «старый». Подобные лексемы обозначают периодизацию жизни живого существа абстрактно, без конкретизации: къарт эшек «старый осел», жаш къой «молодая овца» и т.п. В карачаево-балкарском же языке наличествует специализированный пласт лексики, ориентированной на обозначение возраста мелкого и крупного рогатого скота: улакъ «козленок (возрастом до шести месяцев)», чемич «коза по второму году», тана «теленок от восьми месяцев до года», тай «жеребенок (до двух-трех лет)» и др.

При определении возраста крупного рогатого скота и лошадей используются прилагательные, образованные от количественных числительных при помощи аффикса -лы/-ли (ючлю «трехлетний»), а также лексикализованные формы типа экижашар «двухлетний», ючжашар «трехлетний» и др.

3. Названия ряда животных образованы по звукоподражательному принципу: чыпчыкъ «воробей», кукук // гугук «кукушка», уку «сова», къаргъа «ворона», гура «индейка», дуудуу «майский жук» и др.

4. В карачаево-балкарском языке наличествует значительное количество наименований, характеризующих животных по окраске и масти: къара чибин «муха», кёхтюй «быстрая ящерица», къарабалыкъ «линь», акъ къуш «лебедь», гогуш «индейка», хора «гнедая (лошадь)» и др.

5. Для некоторых названий животных релевантным является такой признак, как величина, размер: тюе къуш «страус», госта гаммеш «аноа (карликовый буйвол)», гылыу кирпи «гимнура», деудеу «горилла» и др.

6. Ср. зоонимы: жер макъа «жаба обыкновенная», кавказ саламандра «кавказская саламандра», агъач тауукъ «глухарь», тенгиз къуш «скопа», суу тауукъ «водяная курочка», тау чаука «галка альпийская» и др. Все указанные здесь зоонимы объединяются одним признаком – локативным.

7. Для зоонимов релевантно также указание на особенности строения тела и его частей: сенгирчке «кузнечик», тогъайлы къурт «кольчатый червь», жютюжух макъа «остромордая лягушка» и т.д. В основе их номинации лежит процесс сравнения.

8. Компаративная мотивация играет важную роль при номинации животных. По этому принципу можно выделить в отдельную группу наименования животных, которые образуются на основе сходства одного животного с другими: балыкъджылан «рыбозмей», гылыу кирпи «гимнура».

9. Отдельную группу составляют наименования, образованные на основе сходства с действиями и характерными чертами человека: уучу губу «охотничий паук», эгер ит «охотничья собака» и др.

10. Следует отметить также тот факт, что номинация проводится и на основе сравнения окраски животного с каким-либо предметом: откъуйрукъ «горихвостка», алтын тауукъ «павлин» и т.п.

11. Встречаются номинации животных, образованные на основе народных поверий и суеверий, представлений о птицах: байкъуш «филин (священная птица, божья птица)», байчы къуш «сыч», байрымжакъ «удод».

12. В некоторых названиях животных в качестве их составных элементов выступают собственные имена, обозначающие ученого, открывшего тот или иной вид животного: Пржевальскийни аты «лошадь Пржевальского». Подобные наименования в большей степени относятся к новообразованиям.

13. В самостоятельную группу объединяются зоонимы, образованные в связи с особенностями их питания: жилянчы къуш «змееяд», мирзеу къамыжакъ «амбарный жук», картоф къамыжакъ «колорадский жук» и т.п.

14. Животные могут отличаться друг от друга периодом активной жизнедеятельности, т.е. одни из них активны на заре, другие – ночью и т.д. Номинация их проводится также с учетом данного признака: ингир гебенек «бражники», кече гебенек «совка»,

15. Ср. зоонимы: себей чабакъ «брызгун», сынчыуукъ // сюрке чыпчыкъ «поползень», чумгъа «нырок (утка)». Подобные номинации указывают на способы и особенности движения, поведения животных.

16. Наименования животных включают в себя числовые значения: бешаууз «пятиустка», алтыаякъ «таракан», жюзаякъ «сороконожка».

17. Некоторые номинации животных образуются на основе их эстетического восприятия человеком: айбат стрелка «стрелка вооруженная», мёлек гебенек «аполлон», чырай зурнук «журавль-красавка».

18. Примыкают к предыдущей группе и зоонимы типа ийисли къамажакъ «навозный жук, стафилин». Подобные номинации базируются на такой перцепции лица, как обоняние.

19. Также можно выделить наименования животных, в основе которых лежит символическая характеристика: патчах питон «королевский питон», тёрели чаука «галка обыкновенная».

20. В отдельную группу следует выделить полипризнаковые наименования. Они обычно основываются на двух (реже трех) признаках того или иного животного: санжох уучу губу «каемчатый охотник», кюнбатыш буууучу жилян «западный удавчик», жипи таш макъа «болотная черепаха», каспий сюлемен чабакъ «лосось каспийская». Такого рода номинаций животных в карачаево-балкарском языке достаточно много.

В данной работе названия животных подразделяются на немотивированные и мотивированные. Немотивированными названиями признаются наименования, которые появились «в древний период языка, у которых в процессе исторического развития мотивационные признаки были стерты» (Сафина 2005:16). К ним в карачаево-балкарском языке относятся древнетюркские зоонимы сауусхан «сорока», къузгъун «ворон», илячин «сокол», тауукъ «курица», айыу «медведь», тюлкю «лиса», къаз «гусь», къой «овца», тай «жеребенок», ат «лошадь» и многие другие.

Выше нами рассмотрена вторичная номинация (прямая и косвенная) – производная номинация, которая ориентируется на уже имеющиеся в языке номинативные средства в новой для них функции наречения.

Небезынтересна также роль словообразования в формировании языковой картины мира, так как оно дает возможность эксплицировать способы оценки внеязыковой действительности и позволяет выявить определенную систему ценностей в этой экстралингвистической действительности, составляющие которой словообразовательно маркируются.

В карачаево-балкарском языке названия животных по структуре подразделяются на синтетические и аналитические. Номинации синтетического характера подвергаются дальнейшей дифференциации. Большую группу синтетических наименований составляют корневые (непроизводные) названия, к которым относятся слова типа къаз «гусь», къуш «орел» и т.п.

Отдельную группу синтетических номинаций составляют лексемы, которые в современном карачаево-балкарском языке не распадаются на производящую основу и аффикс: кюе «моль», тюе «верблюд», къочхар «баран-производитель», гымма «удав» и др. Им противопоставляются названия животных, которые в современном языке могут подвергаться морфемному расчленению: къуугъуч «погоныш», тёппели «жаворонок» и т.п.

Однако в карачаево-балкарском языке большую часть номинаций животных составляют так называемые наименования аналитического типа, состоящие из двух и более конституентов: 1) парные наименования: ат-ёгюз букв. «лошадь-вол» в значении «тягло», жан-жаныуар букв. «душа-животное» в значении «все живые существа» и др.; 2) собственно сложные наименования (они отличаются слитным написанием): мюйюзбурун «носорог», аукъанат «летучая мышь» и др.; 3) составные: жаз тауукъ «куропатка», байрым эркек «удод» и др.

Системный подход к изучению производной лексики в карачаево-балкарском языке выявляет два основных способа образования зоонимов в этом языке: аффиксальный и словосложение. Обычно при рассмотрении аффиксального словообразования во внимание берутся продуктивные и непродуктивные, живые и мертвые суффиксы. Фактологический материал, связанный с зоонимами, свидетельствует о сложности их разграничения.

Одним из высокопродуктивных полисемантичных аффиксов в карачаево-балкарском языке следует признать -лыкъ/-лик (-лукъ/-люк). Присоединяясь к ряду номинаций домашних животных, он образует некоторые термины, сопряженные с хозяйственной деятельностью карачаевцев и балкарцев: атлыкъ «жеребенок, оставленный для верховой езды», ёгюзлюк «бычок, отобранный, чтобы вырастить из него вола».

Аффикс -чыкъ/-чик восходит к слову чак «маленький, малый» (Ганиев 2005: 90). Его посредством от звукоподражательного слово чып образуется слово чыпчыкъ.

Рассмотрим зоонимы жыртхыч «хищник», къуугъуч «погоныш». Присоединяясь к глаголам действия, аффиксы -хыч/-гъуч, способствуют образованию номинаций животных, характерным признаком которых является действие, указанное в производящей основе.

Аффикс -укъ присоединяясь к глаголам, обозначающим движение, действие или издание звуков, выражает название животных, релевантным признаком которых является указанное в основе качество (Ганиев 2005: 100): бызылдауукъ «жужелица», сынчыуукъ «поползень».

Посредством аффикса -ма образуется значительное количество слов, но в образовании зоонимов его потенциал незначительный: гымма//гамма «удав» от гам «плотный», «плотно». В ряде случаев образованию зоонимов способствует -ман: ташман «минога», жалман «тушканчик».

Отдельную подгруппу зоонимов составляют слова с малопродуктивными аффиксами. Так, например, встречается единичный случай образования зоонима посредством аффикса -дирик: дибилдирик «летучая мышь».

Аффикс -гъа/-ге (-ка/-ке), присоединяясь к глаголам и звукоподражательным словам, выражает название признака или значение носителя признака, указанного в основе: къаргъа «ворона», чаука «галка».

В образовании къоян «заяц», чакъан «шакал» участвовал аффикс -ан (Ганиев 2005: 119-120).

Для некоторых зоонимов присуща модель звукоподражательное слово + а, выражающая существо, характеризующееся признаком, указанным в основе: макъа «лягушка», гура «индейка».

Ср. слова дудакъ // дууадакъ «дрофа», къасардакъ «фламинго». С современной точки зрения эти лексемы можно считать непроизводными. Однако вряд ли можно отрицать тот факт, что в их образовании участвовал аффикс -дакъ, который, по всей видимости, имеет генетическую связь с аффиксом -дыкъ, но, обособившись, превратился в самостоятельную морфему.

Суффикс -на имеется в орнитонимах къыжна «сойка», турна «журавль». То, что слово къыжна произошло от звукоподражательной основы къыж, сомневаться не приходится.

Посредством –чюн / -чин образуются орнитонимы кёгюрчюн «голубь» и илячин «сокол».

Орнитоним торгъай «жаворонок» единственный в своем роде в карачаево-балкарском языке и образован посредством аффикса -гъай с уменьшительным значением. Данная лексема встречается в тюркских языках со значениями «жаворонок», «воробей».

Аффикс -гъач присутствует только в зоониме къарылгъач «ласточка».

В структуре некоторых зоонимов карачаево-балкарского языка наличествуют и так называемые «мертвые» аффиксы. Такие аффиксы присутствуют в лексемах айгъыр «жеребец», сыртлан «гиена», аслан «лев», къаплан «тигр», эрлен «белка», тонгуз «свинья», къундуз «бобр», борсукъ «барсук», кирпи «еж».

Словосложение является основным способом образования названий животных в карачаево-балкарском языке. Значительное количество зоонимов в нем представляют собой сложные слова с синхронной точки зрения. В их число входят как сложные сращенные, так и сложные расчлененные наименования, причем оба эти вида являются продуктивными в образовании карачаево-балкарских номинаций животных. В карачаево-балкарском языке превалирует словосложение, состоящее из двух, реже трех конституентов, в основном, с атрибутивным характером отношений.

Для карачаево-балкарских зоонимов существенны два типа словосложения: а) образование сложных слов сложением компонентов с сочинительным отношением, б) образование сложных слов сложением компонентов с подчинительным отношением.

Зоонимов, представляющих собой сложные слова с подчинительным отношением компонентов, в языке гораздо больше. Они имеют ряд моделей.

Существительное + существительное. Зоонимы, образованные по этой модели, состоят из двух существительных в основной форме, связанных между собой путем примыкания. По указанной модели образуются некоторые сложные сращенные наименования животных: къанкъаз «лебедь», откъуйрукъ «обыкновенная горихвсотка», чиллеаякъ «цапля» и др. Однако больше представлены сложные расчлененные номинации животных: жер бюрче «земляная блошка», агъач къурт «короед» и т.п.

Рассматриваемые типы лексем целесообразно рассмотреть и с семантической точки зрения. Они подразделяются на: 1) сложные зоонимы, характеризующиеся ясной семантической мотивацией: кёл макъа «озерная лягушка»; 2) частично мотивированные сложные зоонимы, в значении одного из компонентов которых произошел метафорический перенос значения: окъ жылан «змея-стрела» (окъ «пуля, стрела» + жылан «змея»).

Не меньше среди зоонимов карачаево-балкарского языка и номинаций, базирующихся на модели «прилагательное + существительное». Очень часто в указанной модели позицию первого компонента занимают прилагательные ЛСГ цвета, второго же компонента, как правило, - существительные, обозначающие животных: акъ айыу «белый медведь», къара тюлкю «чернобурая лисица» и др.

Атрибутивную позицию в рассматриваемой модели занимают и прилагательные других ЛСГ, характеризующие животных по различным признакам: кечеги къыргъый «авдотка», джыланбаш макъа «остромордая лягушка», ийисли къундуз «норка» и др.

К атрибутивным можно отнести модель «причастие + существительное». Эта модель по сравнению с вышеприведенными менее продуктивна: учхан жылан «кобра», жаннган къамажакъ «светлячок» и др.

Зоонимов, образованных по модели «числительное + существительное», тоже не так много: алтыаякъ «таракан», сегизаякъ «осьминог», бешаууз «пятиустка», жюзаякъ «мокрица», къыркъаякъ «сколопендра».

Рассмотренным выше моделям противопоставляются лексемы со стержневыми компонентами, выраженными глагольными формами – личными и причастными: а) имя в неопределенном винительном падеже + глагол в личной форме: бёрюкес//бёрютут//бёрюбас «волкодав»; б) имя в неопределенном винительном падеже + причастие будущего времени в отрицательной форме: сууичмез «овца шести-семи лет»; в) имя в дательно-направительном падеже + причастие будущего времени в отрицательной форме: къойгъайланмаз «старый баран-производитель», баугъакирмез «овца семи лет»; г) имя в неопределенном винительном падеже + причастие будущего времени на -р: бёрютутар «волкодав», къушжетер «быстрый (скакун)».

Сложные зоонимы образуются также сложением компонентов с сочинительным отношением. По сравнению с другими ЛСГ слов зоонимов, выраженных парными существительными, немного: къурт-къумурсха «насекомые», къой-къозу «овцы и всякий молодняк», къой-эчки «мелкий рогатый скот», мал-тууар «крупный рогатый скот», тауукъ-къаз «домашние птицы» и некоторые другие. В основном они обозначают домашних животных и характеризуются значением собирательности.

Их следует отличать от парно-повторных слов, образующихся путем повтора (редупликации) одной и той же лексической единицы: къой-мой собир.-ирон. «овцы и что-то в этом роде», ат-мат «лошади и что-то в этом роде» и т.д. Путем словосложения образовалось большинство зоонимов карачаево-балкарского языка. По-видимому, такие номинации появлялись в языке позднее, по мере расширения человеческих знаний об окружающей его природе. Многие сложные наименования животных к тому же появились буквально в последние десятилетия.

В третьей главе «Роль зоонимов в создании языковой картины мира» выявляется роль зоонимов в создании языковой картины мира. Картина мира представляет собой особый компонент научного знания. Ядро каждой картины мира образует ее важнейшую в гносеологическом смысле когнитивную структуру и составляет определенную «совокупность тематических категорий и допущений, которые носят характер бессознательно принятых, непроверяемых, квазиаксиоматических положений, утвердившихся в практике мышления в качестве руководящих и опорных средств» (Степин 2000: 192).

Относительно рассматриваемой проблемы лингвистами выделяются следующие, наиболее важные проблемы: 1) изучение той деятельности человека, которая осуществляется при создании языка; 2) исследование роли человека в процессе коммуникации; 3) разграничение концептуальной и языковой картин мира; 4) исследование таких основополагающих функций языковой картины мира, как означивание основных элементов и экспликация языковыми средствами концептуальной картины мира (Серебренников 1988: 3).

Данную проблему невозможно рассматривать вне фразеологии, поскольку она представляет собой ценнейшее лингвистическое наследие. Фразеологические единицы карачаево-балкарского языка способствуют возникновению и функционированию неповторимой в сравнении с другими языками в своем национально-культурном колорите языковую картину мира. Наиболее релевантна в этом отношении «доминантная» функция фразеологизма, интерпретирующаяся как способ и источник сохранения, передача информации и опыта, аккумулированного в сознании многих поколений людей на протяжении не одного столетия в процессе познания окружающей действительности и законсервированного в национальной культуре и традициях. Карачаево-балкарские зоонимы входят в состав фразеологизмов и выступают в качестве мотивирующего конституента их семантики. Данный пласт лексики способствует образованию определенных кодов языковой модели мира, которые, с одной стороны, могут выступать универсалиями в силу единства объективной действительности и близости человеческого мышления, с другой – идиоэтничны, так как конкретные природные условия налагают некоторые ограничения на ареал распространения того или иного животного. В результате человек соприкасается с определенным животным миром, в окружении которого и формируется языковая картина мира. Это подмечено человеческим сознанием уже давно и вобрано в философию социума, о чем свидетельствует следующая паремия: Жерине кёре жиляны «По земле и змея».

Животные, как элементы окружения человека, наравне с ним являются членами локативно-темпоральной таксономической системы, в которой они характеризуются теми или иными пространственно-временными атрибутами: ареал распространения и проживания, использование в хозяйственной деятельности и др. Априори инвекторный набор фаунистического кода «Модели мира» (ММ) может базироваться на животных и их свойствах данного региона, которые предопределяют использование животных в тех или иных целях. В зависимости от этого каждое животное получает свое место в ММ, т.е. приобретает определенную ему степень мифологизации (семантизации) (Цивьян 1990: 44). Несмотря на то, что животный мир характеризуется многообразием, в каждой ММ имеется ограниченное количество животных, концентрирующих в себе доминирующие функции и атрибуты, базовые сюжеты и мотивы, благодаря которым формируется так называемая идиоэтническая языковая картина мира.

Фактологический материал карачаево-балкарского языка позволил нам выбрать около 300 фразеологических единиц, имеющих в своем составе лексику животного мира в качестве мотиватора семантики фразеологической единицы. Компонентный метод анализа семантики фразеологических единиц дал возможность выявить набор ядерных лексем-компонентов фразеологизмов, выступающих мотиваторами этой семантики. В карачаево-балкарском языке это: ажир «жеребец», айыу «медведь», аслан «лев», ат «лошадь», бёрю «волк» и др. В качестве ядерных конституентов, мотивирующих семантику фразеологизмов, в карачаево-балкарском языке выступают около пятидесяти названий животных.

Языковая картина мира отмечена интерпретирующим характером. Объективация интерпретирующей деятельности человеческого сознания происходит благодаря тому, что языком фиксируются коллективные (присущие тому или иному социуму) стереотипные представления. В этом значительная роль отводится и лексике, отражающей фауну.

Для карачаево-балкарского языка присуща следующая структура концептуализации внешнего и внутреннего мира человека с помощью фразеологизмов, содержащих в своем составе зоонимы:

1. Внешний вид человека: ач юйню киштигича (киштиги кибик) «словно кошка голодающего дома (об очень худом человеке)», буз ургъан тауукъча (тауукълай) «словно курица, побитая градом» и др.

2. Физическое состояние человека: агъач жаргъан айыу «человек богатырской силы (медведь, раскалывающий дерево)», агъач атха мин «умирать (сесть на деревянную лошадь)» и т.п.

3. Психологическое состояние человека: башына ат урду «он сошел с ума (его по голове лягнула лошадь)», бёрю тон киерге «сильно сердиться (одеть волчью шубу)» и др.

4. Социальное состояние человека: аллында сокъур токълусу болмагъан «бедный (не имеющий слепого ягненка)», бусхул теке «голодранец» и т.п.

5. Черты характера человека: аслан жюрекли «мужественный, отважный, бесстрашный (с сердцем или душой льва)», къаплан кёллю «очень гордый (с душой тигра)», тауукъгъа «юш» демеген «спокойный (не обгоняющий даже курицу)» и др.

6. Умственные способности человека: айыу акъыллы «хитрый (с умом медведя)», къарт тюлкю «хитрый (старая лиса)».

7. Характеристика умений, навыков и сноровки человека: аллы бла чыпчыкъ ётмеген «метко стреляющий (впереди не проходила птица ийнени ийнек этген «в состоянии делать что, смекалистый (превращающий иглу в корову)» и т.п.

8. Поведение, образ жизни человека: ит биченнге жатханлай «собака на сене», буу къулагъына аяз къакъгъан кибик «не обращать ни на что внимания (словно обдувает ухо оленя)».

9. Репрезентация оценки, выражение отношения: акъ атха миндир «расхваливать при всех (посадить на белую лошадь)», къарт теке «старый хрен (досл.:старый козел)» и др.

10. Репрезентация отношений между кем-либо: ит бла киштикча «как кошка с собакой», ит бла бёрю кибик «как волк с собакой» и др.

11. Выражение временного значения: буу силегей учхан заман (чакъ, кезиу) «бабье лето (когда летает слюна оленя)», токълутоймаз тогъуз кюнле «девять самых короких дней в году, когда шестимесячный (годовалый) ягненок не успевает насытиться».

12. Выражение квантитативности: бёрю ауузуна бёрек атханлай (атханча, атхан кибик) «капля в море (словно бросить в пасть волку пирожок)», зукку чибин «крошка (маленький кусочек чего-либо) и др.

13. Репрезентация предметов и действий, сопряженных с обычаями и верованиями, – жилян минчакъ «голубая с крапинками бусинка, размером с воробьиное яйцо», бёрю (жанлы) ауузу байла «произнести заговор (молитву) якобы для того, чтобы волк (другой хищник) не зарезал оставшихся на ночь где-то животных» и др.

Появление фразеологизмов типа агъач атха мин «умирать (сесть на деревянную лошадь)» связано с верой в то, что в мир иной человека переносит лошадь. В отдаленном прошлом человека хоронили вместе с конем, считая, что он пригодится и в другой жизни. Указанное свидетельствует о том, что посредством фразеологических единиц концептуализируется языковая картина мира, связанная с так называемой мифологической картиной мира, которая в значительной степени характеризуется идиоэтническим началом.

Метафора есть один из способов создания языковой картины мира, которая представляет собой интерпретацию, зависящую от призмы, через которую и совершается мировосприятие. Роль такой призмы отводится метафоре, способной обеспечить рассмотрение вновь познаваемого посредством уже познанного (Роль человеческого фактора в языке 1988: 179).

Изучение потенциала метафоры в создании языковой картины мира дает возможность выявить универсальные закономерности концептуализации действительности. С другой стороны, выявляются также и специфичные для того или иного языка когнитивные механизмы, которые обусловливаются его строем или же национально-культурным сознанием его носителей. Метафора к тому же способствует «национально-культурному окрашиванию» концептуальной системы отражения мира.

В метафорический процесс вовлекаются различного рода денотаты, связанные с рядом семантических сфер: а) семантическая сфера предмет, б) семантическая сфера животное; в) семантическая сфера человек, г) семантическая сфера физический мир, д) семантическая сфера психологический мир, е) семантическая сфера абстракция (Скляревская 1993: 67). В концептуализации указанных сфер в той или иной степени участвуют фразеологизмы с анималистическим компонентом и зоонимы.

Здесь также небезынтересно то, что носителями языка возраст человека соотносится с каким-либо животным, т.е. лицо (мужчина) в определенном возрасте ассоциируется с определенным животным, обычно в плане физических возможностей, ср.: Онбеш – улакъ, отуз – арслан, къыркъ – къаплан, алтмыш – айыу, тохсан – тели «(В) пятнадцать – козленок, тридцать – лев, сорок – тигр, шестьдесят – медведь, девяносто - дурак». В зависимости от возраста таким образом дается характеристика мужчины: в пятнадцать он легок (и беззаботен), в тридцать – бесстрашен, в сорок – осторожен, в шестьдесят – тяжел, в девяносто же его физические возможности иссякают.

Концептуальное использование в номинациях человека наименований объектов мира животных способствует характеризации человека с различных точек зрения. С одной стороны, это его внешняя характеристика, с другой – характеристика мира внутреннего. С характеристикой внешности, его физических параметров связаны в карачаево-балкарском языке зоонимы айыу «тяжело переваливающийся, чрезмерно упитанный, медлительный человек», агъаз «ловкий, проворный человек» и др. Ёгюз «вол» и бугъа «бык» ассоциируются с физически крепким, мощным человеком. Илячин «сокол», къыргъый «коршун» характеризуют человека по стройности и т.п.

Метафорический перенос животное-человек имеет непосредственное отношение и к внутреннему миру лица. При помощи зоонимов дается человеку характеристика по различным основаниям. Ср. лексемы типа тауукъбаш «легкомысленный, безмозглый (курица + голова)», тууар «скотина (о недалеком человеке)», хайыуан «домашнее животное (о глупом, недогадливом человеке)» и т.п. Они ориентрованы на репрезентацию ума

Человек характеризуется и по другим признакам, свойствам: а) по поведению в обществе и образу жизни, б) по чертам характера, в) по темпераменту, г) чувствам, д) по отношению к труду и т.п.: эмилик «необъезженный (злой человек)», танатыймаз «ни на что не способный (тот, кто не может совладать с телком)», малкёз «алчный, жадный (скотина + глаз)» и др.

Благодаря образности, аналогии, оценочности и другим характеристикам метафора способствует осмыслению и отражению окружающей действительности, воссоздает образ мира, делает его более наглядным и ощутимым. Саму же ее можно интерпретировать как облигаторный элемент языковой картины мира.