К. С. Льюис Куда пойду от духа Твоего и от лица Твоего куда убегу?

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• К. С. Льюис Куда пойду от духа, 6087.2kb.
• -, 9918.93kb.
• 1-2 кл. Ответы литературное чтение, 197.42kb.
• Неделя 8-я по Пасхе, 151.83kb.
• Иещё одна Новогодняя ночь Шахерезады, 129.03kb.
• Пастор Церкви Пути и президент семинар, 2195.2kb.
• Блаженный Августин Аврелий исповедь книга, 3192.24kb.
• Социально-психологическая служба в школе- интернате это служба, куда можно обратиться, 14.51kb.
• «Чудотворная Феодоровская икона Божией Матери», 273.8kb.
• Книга первая I. "Велик Ты, Господи, и всемерной достоин хвалы; велика сила Твоя и неизмерима, 3124.72kb.

Глава 6

Примерно с месяц после возвращения Сандры и Леонардо Матушка молчала, но все что-то обдумывала, хмуря тонкие бровки, и в конце концов однажды заявилась в дом Бенси «на огонек» и за чаем объявила:

— Вот что, дорогие мои. Будем детей вашего ры­царя Ланселота сюда перевозить, пускай с нами жи­вут. Тут у нас, под покровом Матушки Богородицы, можно сказать, рай земной, а им там солнышка не
хватает, как и всем людям на обезбоженной земле!

Сандра, не говоря ни слова, кинулась обнимать игуменью.

— Сандра, не задуши Матушку! — предостерегла ее Бабушка.

Леонардо подумал немного, а потом сказал:

• Конечно, это было бы замечательно — перевез­ти в Долину всех детей, и нашего Карла, конечно, тоже. Но есть две проблемы.
  
• Какие проблемы? — нахмурила Матушка тон­кие бровки.
  
• Первая — Ланселот. Он ведь мечтает о том, чтобы его и детей исцелил Антихрист.
  
• Крещеных детей! — возмутилась матушка. — Как это можно православных детей подвергать ис­целению Антихриста? Глупости, не верю я в его ис­целения. У нас в Долине Господь Сам облегчит их страдания. А на вашего упрямого друга Ланселота у нас найдется мать Евдокия. Она умеет убеждать, не правда ли, Санечка?
  
• Что правда, то правда, Матушка! Я думаю, что она с ним справится.
  
• В чем же другая проблема, Леонардо?
  
• Везти детей не на чем.
  
• Вы же рассказывали, что Ланселот привез их в Бабушкин Приют на автобусе? Разве не так?
  
• Автобус кое-как дополз до Бабушкиного острова и там сломался окончательно. Такая вот беда, матушка!
  

• Ну эту беду дядя Леша разведет своими золо­тыми ручками.
  
• Ручками... — усмехнулся Леонардо, вспомнив «ручки» дяди Леши — темные, в каменных мозолях, со вздутыми от многолетней работы на холоде суста­вами и обломанными ногтями с несмываемыми чер­ными каемками.
  
• Заканчивайте поскорее мельницу, — продол­жала Матушка, — и на Рождество поедете с Богом в Бабушкин Приют.
  
• Я тоже поеду, Матушка? — спросила Сандра.
  
• А это зачем? — удивилась Матушка. — Чего тебе дома не сидится, путешественница?
  
• Ну как же! Леонардо будет помогать дяде Леше исправлять автобус, а я буду помогать матери Евдо­кии вправлять мозги Ланселоту, он же мой старин­ный друг, Матушка!
  
• Резонно, — согласилась игуменья. — Ты не воз­ражаешь, Лиза? — обратилась она к Бабушке.
  
• Пускай едут вместе!
  
• Благословите, Матушка! — Сандра уже горела от радости и нетерпения.
  
• Бог благословит, непоседа.
  

Обитатели Долины были уверены, что благосло­вения Матушки и смекалки дяди Леши достаточно, чтобы переезд детей состоялся. Мужчины-общин­ники принялись мастерить кровати для детей-инва­лидов и косить сено для набивки матрацев, а женщины начали собирать по домам белье, одеяла и подушки. Напрасно Сандра уверяла их, что если де­тей удастся вывезти, то все необходимое для них можно будет взять в хранилище Бабушкиного При­юта, никто и слушать об этом не хотел:

— Наше белье и одеяла с подушками здоровее, — отвечали монахини. — Там, может быть, сплошная синтетика, а она в Долине все равно расползется.

Напрасно Сандра уверяла их, что в хранилище Бабушкиного Приюта почти все вещи из натураль­ных материалов, что ее дедушка терпеть не мог синтетики и даже считал, что православному челове­ку ее стоит избегать, они продолжали собирать «по­жертвования».

Мать Лариса подвела под их действия научную базу:

— Деткам с больной спиной полезно спать на матрацах, туго набитых соломой. Может, такие мат­рацы в Бабушкином Приюте и найдутся, но можешь ты, Саня, гарантировать, что солома для них росла в таком же благодатном месте, как наше?

Этого Сандра гарантировать не могла.

— Вот видишь! А у нас и солома — лечит.

Ее поддержала мать Наталья, бывший библио­текарь обители, а до монашества — биолог.

— Мать Лариса права, Сандра. Возьмем, к примеру, пух и перья для подушек. Откуда их в миру брали? Их щипали с убитых птиц! Я и в миру на таких жутких подушках спать не могла. А в Долине мы перо и пух для наших подушек набрали по гнездовь­ям, после того как птенцы выросли и разлетелись.

Когда подходил к концу Рождественский пост, Сандра, Леонардо, мать Евдокия и дядя Леша стали собираться в дорогу, а монахини довязывали теплые свитера и кофточки из козьего пуха, платки и шап­ки, чтобы дети не мерзли по дороге в Долину.

Готовили и грузили праздничные гостинцы: ук­ладывали в ящики банки с вареньем и соленьями, перекладывали соломой яблоки и груши, дыни, хурму, мандарины и апельсины. Мать Ольга собст­венноручно приготовила два больших круга козьего сыра. С особой бережностью были уложены в ящи­ки с опилками несколько десятков гусиных яиц, а дядя Леша, конечно, накоптил сигов и форелей.

Дядю Лешу Матушка благословила особо:

— Голубчик ты наш, на тебя вся надежда! Верю и уповаю, что ты починишь этот их злосчастный авто­бус.

Сандру она обняла и шепнула ей:

— Ты скажи всем взрослым, Санечка, что мы всех рады принять к себе, но я ваши с Леонардо рассказы очень внимательно слушала, и вот сердце мне подсказывает, что кое-кто из них захочет ос­таться в Бабушкином Приюте. Так ты скажи им, что мы и впредь Бабушкин Приют без помощи не оста­вим. А еще вот что: выбери среди тех, кто останется, самого надежного человека и передай ему вот это мое письмо. Скажи, пусть носит его с собой и не открывает раньше срока. В этом конвертике карта и указания, как добраться до нас. Конечно, главное для нас — деток спасти. Но и за отца Иакова у меня душа болит.

— А почему вы решили, Матушка, что отец Иаков не захочет сразу поехать в Долину со своими деть­
ми? Они же все его крестники!

— А вот такое у меня предчувствие. Впрочем, будущее покажет.

Сандра пожала плечами и спрятала письмо в карман.

Когда она выходила от Матушки, ее перехватила мать Наталья.

• Санечка, — сказала она застенчиво, — я вот о чем хотела вас попросить...
  
• Дорогая моя мать Наталья, догадываюсь, о чем вы хлопочете — о книгах из дедушкиной библиоте­ки. Мы привезем русские книги, но только если бу­дет место!
  

— Хотя бы книги для детей... Ну и Пушкина, конечно!

Накануне отъезда Леонардо явился после разго­вора с дядей Лешей и застал Сандру задумчиво сидя­щей у окна.

• О чем грустишь, красавица? — спросил Лео­нардо с порога.
  
• Мне грустно, что Рождество Сонечка встретит не с нами, — сказала Сандра. — Вернее, мы без нее.
  
• Хочешь остаться дома?
  
• Естественно, нет. Я должна ехать. Послушай, а мы не сможем на обратном пути заехать в Бергамо? Мы могли бы забрать твои книги...
  
• Ты скажи еще — макароны!
  
• Макарон там не осталось.
  
• Боюсь, что там и письма для тебя не оставлено.
  
• Ты прав, письма там может и не быть. Но я сама написала Мире письмо и хочу оставить его в Бергамо.
  
• Давай отложим этот вопрос и посмотрим, как будут идти дела. — И тут же Леонардо перевел разго­вор. — Ты бы видела, Сандра, с каким рвением соби­рается в дорогу дядя Леша! Он разобрал мобишку на мелкие части: вдруг, мол, они пригодятся при почин­ке автобуса.
  
• Думаешь, он все-таки сумеет починить авто­бус? Я, конечно, в технике не разбираюсь, но на мой непросвещенный взгляд, в нем теперь можно толь­ко кур держать. Катастрофа на колесах, а не автобус!
  
• Это на твой взгляд. А на взгляд русского народ­ного умельца дяди Леши это никакая не катастрофа, а всего лишь интересная задачка для смекалистого мужика.
  

Утром следующего дня, увидев возле церкви мать Евдокию, стоящую с полотняным мешочком в ру­ках, Сандра бросилась к ней и обняла:

• Мать Евдокия! Мы с вами опять отправляемся в путешествие, как когда-то! Вы рады?
  
• Рада. Молитесь только, чтобы на этот раз обо­шлось без приключений. Вы не забыли еще ваши приключения с макаронами? Помните, чем они за­кончились?
  
• Помню, конечно: в конце этих приключений я нашла Бога, Бабушку и Леонардо. Неужели вы счи­таете, мать Евдокия, что мое путешествие с макаронами плохо кончилось? Да что вы, макароны те­перь мое любимое блюдо!
  

— Ну, положим, к макаронам вас приучил Лео­нардо, а не ваши приключения. Так что лучше бы без них...

Дядю Лешу провожали жена Лара и дочь, Санд­ра-маленькая, названная при крещении в честь Сан­дры Кассандрой.

— Папа, ты вернешься к елке? — спросила Санд­ра-маленькая.

• К елке не выйдет, дочка. Рождество я буду праздновать с детьми в Бабушкином Приюте. Там много детей, маленьких мальчиков и девочек, а взрос­лых мало. Я помогу им елку поставить, починю авто­бус, а потом вернусь к тебе.
  
• И подарок привезешь?
  
• Какой же ты хочешь подарок, Саня?
  

— Ты говоришь, там много мальчиков и девочек?
—Да.

• Вот ты и привези мне какого-нибудь мальчи­ка, хоть самого малюсенького! Так хочется братика!
  
• Обязательно привезу кого-нибудь персональ­но для тебя! Если мама не возражает.
  
• Не возражаю. Можно вообще всех детей ра­зобрать по домам.
  

• Если Матушка позволит. Мне кажется, она хочет устроить для них приют, чтобы они жили при обители.
  
• А то они не Матушкины будут, если станут жить в семьях! Мы тут все Матушкины, — пожала полными плечами Лара.
  

Выехали утром, но, конечно, после литургии, на­путственного молебна и плотного завтрака. В горах мело, и джип с трудом пробирался по занесенной снегом дороге сквозь мертвый рыжий лес. Когда спу­стились ниже, ветер поутих, но картина вокруг стала еще безотраднее.

• Это конец света, спаси нас всех Господь! Да, это уже конец! — шептала потрясенная мать Евдо­кия, глядя в окно джипа на занесенные снегом поля и руины заброшенных городков и деревень. Ее лицо побледнело и осунулось уже через несколько часов езды по провисшим и обледенелым аквастрадам.
  
• Мать Евдокия, даже ранней осенью после До­лины здесь было тяжело дышать, а что уж теперь говорить, — попытался ее утешить Леонардо, — это нехватка кислорода.
  

Но мать Евдокия покачала головой:

— Дело не в моем самочувствии, хотя мне и вправду трудно дышать, а сердце так и барабанит изнутри по ребрам. Пугает то, что за несколько часов езды мы не встретили ни мобиля, ни человека и не увидели
ни одного целого дома. Когда мы уходили в горы, такого не было!

Дядя Леша сидел рядом с нею на заднем сиденье и молчал, насупившись.

• Что молчишь, дядя Леша? — спросил его Лео­нардо.
  
• Если бы мы с тобой, Леня, вдвоем ехали, я бы высказался, а так — при монахине и при твоей жене — я уж лучше промолчу. Давно ли мы с тобой ездили в твой Бергамо за жерновами? И тогда уже кругом разруха была несусветная, будто Мамай прошел, но теперь, знаешь, друг, впечатление такое, будто про­шла ядерная война
  

• Не Мамай прошел, а Антихрист, — негромко сказала мать Евдокия.
  
• Как ты думаешь, Леонардо, что в самом деле творится с этим миром? Он ведь расползается пря­мо на глазах, — сказала Сандра
  

• Жалеешь, что поехала?
  

• Да ты что, Леонардо? А кто будет Ланселота уговаривать отпустить с нами детей? Меня-то он знает давно.
  
• Угу, знает. В основном — по Реальности. «Жила принцесса в замке, а с ней старик-король, ей захоте­лось замуж — король сказал: «Изволь!»
  
• Леонардо! Если у нас не получится уговорить Ланселота отпустить детей в Долину, я себе голову откушу!
  

Леонардо уставился на Сандру, выпучив глаза и открыв рот.

• Что с тобой? — спросила она
  
• Пытаюсь представить себе эту сцену.
  
• Какую сцену?
  

• Умопомрачительную — откусывание собствен­ной головы. Ты что, обманываешь меня со дня на­шей свадьбы? У тебя вставные челюсти?
  

• При чем тут челюсти?
  

• А как же иначе ты будешь откусывать сама у себя голову?
  

• Кусачками, друг Леня, просто хорошими большими кусачками, — заступился за Сандру дядя Леша. — Р-раз — и нет нашей буйной головушки.
  

• А, понял! — кивнул Леонардо. — Я видел подхо­дящие кусачки в хранилище Бабушкиного Приюта.
  
• Да ну вас обоих, вы спелись! — наконец рас­смеялась Сандра — против этой парочки ей было не устоять. А рассмеявшись, она тут же успокоилась.
  

Но Леонардо и сам видел, что за три месяца, прошедшие со времени их прошлой поездки в Бабуш­кин Приют, в мире произошли разительные переме­ны. Леса на горных склонах стояли голые, как будто не было в этом году ни весны, ни лета, и даже с елей и сосен осыпались мертвые рыжие иголки. Воздух был сухим и жестким и почти не насыщал легкие.

• Да, Сандра права: ткань, из которой был сот­кан наш мир, похоже, полностью износилась, — за­думчиво сказала мать Евдокия, ни к кому не обраща­ясь.
  
• Вот поворот на Нью-Мюнхен. Давайте подъе­дем поближе и поглядим, что с ним стало, — предло­жила Сандра
  

• А это не опасно? — спросила мать Евдокия.
  

• Видите, дороги пустые. Думаю, мы и в городе никого не встретим, — ответил Леонардо. — Давайте заедем, поглядим, что там.
  

Они проехали Нью-Мюнхен насквозь, не встре­тив на его улицах ни души. По городу гуляли пыльные смерчи, гоняя с угла на угол жалкий сор. Дома с пус­тыми глазницами окон до самых крыш заросли вьюн-ком-быстряком, теперь промерзшим и мертвым; ве­тер раскачивал черно-зеленые плети вьюнка-мутанта. В середине города они увидели громадную су­хую впадину, заваленную пластиковым и железным мусором, — дно бывшего горного озера. Людей они так и не встретили: если кто-то и оставался еще в городе, он притаился и не вышел на звук проезжав­шей машины.

• А климат, похоже, опять изменился, — заметила мать Евдокия. — Когда мы уходили в горы, в этих местах было сыро и тепло, действовал парниковый эффект, а теперь здесь царит сухой леденящий холод. Но солнца все равно не видать, небо по-прежнему подернуто дымкой. Интересно, сколько сейчас гра­дусов ниже нуля, если даже в машине так холодно?
  
• Не знаю, — сказал Леонардо, — у нас нет гра­дусника.
  

— Как хорошо, что в Бабушкином Приюте теперь действует паровое отопление, — заметила Санд­ра. — Я уверена, что у них в доме тепло.

Но Сандра ошиблась. Первое, что они увидели, когда подъехали в сумерках к Бабушкиному При­юту, был дым, столбами поднимавшийся из обеих труб в холодное небо.

Ворота они нашли запертыми, а все ставни на окнах были опущены. Они остановились перед во­ротами и посигналили.

— Ты только погляди, что тут творится! — удивленно сказала Сандра.

Вся площадь вокруг дома была усеяна черно-се­рыми тушками мертвых и замерзших ворон.

— Неужели это наш Карл так развлекается?

— Ну что ты, быть того не может, — ответил Леонардо и снова посигналил.

Через минуту на крыльцо вышел незнакомый супругам Бенси человек, грузный, высокий и до са­мых глаз заросший черной бородой. В руках у него была винтовка. Он помахал путникам и снова скрыл­ся в доме.

• Интересно, кто это? — спросил Леонардо.
  
• Кто-то новый, — ответила Сандра. — Надеюсь, не какой-нибудь захватчик.
  

Бородач снова появился на крыльце и крикнул:

• Сандра, Леонардо! Въезжайте, сестра и брат! Ворота открыты и ток отключен!
  
• Это Драган, — теперь Сандра узнала его по голосу. — Смотри-ка, Леонардо, ему доверили ору­жие!
  
• Вижу. Тем и должно было кончиться.
  

Леонардо вышел из машины, открыл ворота, за­вел джип во двор усадьбы, снова запер ворота и пер­вым пошел к дому.

• Привет, Драган! Как дела?
  
• Привет. Дела пока не очень плохие. Вот только дом становится очень тесный. Знаете, сколько те­перь обитателей в Бабушкином Приюте? Больше двух сотен.
  
• Откуда же они взялись?
  

• Кто-то сам до нас добрался, других мы нашли и привели сюда. Люди замерзают прямо на дорогах. Раз в два-три дня мы выходим на аквастрады, об­ходим окрестности и почти всегда кого-нибудь на­ходим.
  
• А что же правительство, местные власти? Неужели нет какой-нибудь организованной помощи тем, кто замерзает на дорогах?
  
• Помощи нет, — коротко ответил Драган.
  
• Понятно... Знакомься, Драган. Это дядя Леша, монастырский смотритель, а это — мать Евдокия.
  
• Я мыслю, она есть монахиня? — Драган уста­вился на мать Евдокию.
  
• Монахиня.
  
• Из православного монастыря?
  
• Конечно, православного, — ответила с улыбкой мать Евдокия.
  
• Слава Богу! Значит, творится еще монашеская молитва за весь наш грешный и погибающий мир! — воскликнул Драган и широко перекрестился, пере­кинув для этого винтовку в левую руку.
  
• По великой Божьей милости творится, — под­твердила монахиня.
  
• Проходите в дом все сразу, — сказал Драган, отво­ряя дверь, — а то холода напустим и детей простудим.
  

Они прошли в холл, в котором было значительно теплее, чем на улице, но все-таки довольно прохлад­но. Сандра сразу же подошла к окну и попробовала рукой радиатор — и чуть не обожглась: отопление работало на полную мощь. «Такие морозы даже мой дедушка не мог предвидеть», — подумала она.

Зато в бывшей Бабушкиной гостиной было теп­ло, почти жарко, как показалось вошедшим путеше­ственникам. Вокруг топящегося камина в несколько рядов стояли кровати, раскладушки и кресла, на ко­торых сидели и лежали больные дети. Некоторые кресла и раскладушки занимали люди с измученны­ми лицами, по виду старики и старушки, но все теп­ло и чисто одетые. Тут же находились Карл, леди Патриция и Эйлин. Отец Иаков читал «Жития», а все внимательно его слушали. Леди Патриция с до­черью сидели напротив друг друга, а между ними стояли деревянные пяльцы с натянутой на них голу­бой шелковой тканью: посередине шел длинный се­ребряный узор. Карл зачищал наждачной бумагой какую-то дощечку, по виду паркетную плашку.

— Смотрите все, кто к нам приехал! — восклик­нул Драган, входя в гостиную. Общий крик радости был ему ответом.

Карл бросился со всех ног и повис на шее Леонардо.

• Здравствуй, братец Кролик! — сказал тот, под­хватывая и целуя мальчика. И Карл на этот раз не рассердился, что Леонардо его так назвал.
  
• Я знал, что вы приедете! — сказал он дрожа­щим голосом, и стало ясно, что какие-то сомнения у него на этот счет все-таки были.
  
• Дохлые вороны вокруг дома — это не твоя работа, Робин Гуд ты наш дорогой? — спросила Сан­дра, целуя мальчика.
  
• Моя. Мы неделю из дома не могли выйти, пока стая не убралась отсюда.
  
• Вы сидели взаперти из-за стаи ворон?
  
• Вы бы видели эту стаю! Когда она налетела на наш остров, небо потемнело!
  
• Это было настоящее нападение, — подтвердил доктор. — Стая из тысяч ворон, голодных, свирепых и бесстрашных. Они бросались на окна, лезли в печные трубы — в общем, вели себя как безумные. Хоро­шо, что стекла в окнах пуленепробиваемые. Мы опять жгли все подряд, чтобы огонь не дал им пробраться в дом по дымоходам.
  

• А некоторые все-таки врывались в дом через дымоходы. Они горели заживо, но все равно броса­лись на людей!
  
• Боже мой, какой это, должно быть, был ужас! — воскликнула Сандра.
  
• Ничего, мы справились, — успокоил ее Карл. — А дохлых ворон потом, конечно, уберем. Сейчас вре­мени на это нет, дрова надо добывать. Эй, Эйлин! Ну что, ты проспорила? Я говорил, что они приедут на Рождество, а ты боялась, что в такой мороз они к нам не доберутся. Кто из нас был прав?
  
• Ты, слава Богу, — ответила девочка, обнимая Сандру. — Мы вас так ждали!
  
• Здравствуй, милая. Здравствуйте, леди Патри­ция. А что это за вышивание у вас?
  
• Епитрахиль для отца Иакова. Мы нашли внизу книгу о вышивании церковных облачений «по кар­те» и теперь осваиваем это старинное рукоделие.
  
• А где Марта и Хольгер?
  
• На кухне, — сказала Эйлин. — Марта с новыми женщинами готовит обед, а хитрый Хольгер играет им на гитаре, греется у плиты и время от времени снимает пробу.
  
• Сегодня на кухне дежурит Мария, — пояснила леди Патриция.
  

Когда все знакомые перецеловались, а незнако­мые перезнакомились, Сандра сбегала на кухню поцеловать Марту, Марию и Хольгера и пообещала им дополнение к обеду.

Потом гости уселись у камина и слушали ново­сти. Ланселот с Дженни все-таки уплыли в Иеруса­лим, и вестей от них, конечно, никаких нет. Лансе­лот предлагал Хольгеру и детям ехать с ним, но все они решительно отказались просить исцеления у Ан­тихриста. Зато Хольгер и Мария теперь муж и жена, они обвенчались перед Рождественским постом.

• Передайте хозяйке Бабушкиного Приюта, что, несмотря на морозы, паркет мы бережем, — сказал отец Иаков. — Во время налета ворон немного сож­гли, но тронули только ту часть пола, которую перед этим починили, старые дубовые плашки не брали, берегли.
  
• А сейчас где берете топливо? — спросил дядя Леша.
  
• Пока в лесу. За целый день работы мы успеваем напилить и наколоть дров на три дня топки, но боль­шой запас сделать никак не удается: при сильном вет­ре работать в лесу просто невозможно. Уже месяц как ртутный столбик стоит на сорока градусах почти недвижно. Кроме того, у нас мало работников. Док­тор не может заниматься заготовкой дров: без него дети пропадут, поэтому мы ему не позволяем зани­маться тяжелым трудом и выходить из дома в силь­ный мороз. У него теперь прибавилось пациентов. Тех, кто просто умирал с голоду на дорогах, довольно скоро удается откормить, но среди новых жильцов много больных. Достается нашему доктору, и мы его бережем. В общем, работаем в лесу, пилим деревья и рубим дрова мы с Драганом, а Карл, Хольгер и жен­щины помогают их носить в дом. К сожалению, у нас нет ни тележки, ни санок. В общем, с топливом беда. А если лес еще больше завалит снегом, тогда мы вынуж­дены будем начать пилить деревья в саду и разбирать сараи. Курятник, простите, Сандра, мы уже разобра­ли, ведь Патти уплыл в Иерусалим вместе с Дженни...
  

• Дорогой батюшка, если вы не перестанете из­виняться, я на вас обижусь, — сказала Сандра. — Бабушка дала вам свое благословение на все, вы же это знаете преотлично.
  
• Мы помним об этом, и наши дети каждый день поминают ее и вас с Леонардо в своих молит­вах, — сказал отец Иаков.
  

Тем временем мать Евдокия отвела в сторонку доктора Вергеланна.

• Скажите, доктор, ваши дети постятся?
  
• Конечно, постятся, мать Евдокия. Но в меру, само собой: если кто простужен, а простужаются они часто, Марта разводит молочный порошок и поит их горячим молоком. А почему вы спросили?
  
• Мы привезли козье молоко, и я подумала — не дать ли его детям? Как вы считаете, доктор?
  
• Милая моя монахиня, в этом пока нет нужды. Если бы вы знали, как питались наши дети до того, как Сандра открыла для нас тайное хранилище сво­его деда, вы бы это поняли. За эти три месяца все наши ребятишки набрали вес, подросли, а главное поздоровели. Я думаю, молоко надо отдать нашей поварихе Марте: она сообразит, как его приберечь до Рождества.
  

• К Рождеству мы привезли гусей, яйца и сыр.
  
• Вот пусть все это вместе с молоком и полежит еще неделю: пост перед праздником делает празд­ник только радостнее, а нашим детям полезно радо­ваться. Вы, наверное, слышали, сколько им, бедня­гам, досталось!
  
• Да, Сандра и Леонардо все нам рассказали.
  
• Нам — это кому?
  
• Монахиням Свято-Богородицкого монасты­ря, который скрывается в горах от Антихриста. Раз­ве вы не знаете? — удивилась мать Евдокия.
  
• Нет. Мы знаем только, что у супругов Бенси где-то есть дочь Сонечка и добрая Бабушка, владели­ца этой усадьбы. Рассказали они, что у них есть друг, великий мастер на все руки дядя Леша, и вот теперь мы его увидели. А про монастырь в горах мы ничего знать не знали.
  
• Понятно. Это Сандра и Леонардо переусерд­ствовали с конспирацией. Мы уж не будем их за это ругать, правда, доктор?
  
• Правда, мать Евдокия.
  
• А деток ваших, чтобы не нарушать святого поста, мы с вашего разрешения порадуем сегодня свежими фруктами.
  
• Это я полностью одобряю! Наши дети, конеч­но, получают витамины и сладости, но свежих фрук­тов давно не видели.
  

Дядя Леша между тем уединился с отцом Иако­вом и вел допрос с пристрастием:

• Бензопилы у вас есть? А пилорама найдется?
  
• А это что такое — бензорама?
  
• С вами все ясно, батюшка. Завтра сам пойду в ваше хранилище и разберусь, почему это вы в таком прорыве с лесозаготовками.
  
• Мужчин у нас мало...
  
• Я когда-то был один мужик на весь женский монастырь и ничего, справлялся!
  

• Так то вы, Алексей! Сандра про вас рас­сказывала удивительные истории. А мы обыкновен­ные современные мужчины, мы до Антихриста толь­ко кнопки нажимать умели.
  
• Вот то-то и оно... Ну а что с автобусом, на котором вы детей сюда привезли?
  
• Понятия не имею... Да вы, дорогой Алексей, завтра сами можете его осмотреть, он в саду за домом стоит! — попытался успокоить дядю Лешу отец Иаков.
  
• Как «в саду»? Вы что, не догадались загнать его под крышу, когда ударили морозы? Ну, ребята, вы даете!
  
• Не до того нам было, Алексей, ведь холода наступили внезапно. Да, признаться, мы этот авто­бус как бы списали со счета: с тех пор как он на одном «Господи, помилуй» дотащил нас до усадьбы, нам ни разу не удалось его завести.
  
• Ясно. Завтра погляжу, что там такое с ним. Ходит он на батарейках или на бензине?
  
• На бензине. И его у нас большой запас, не волнуйтесь.
  
• А я и не волнуюсь — я думаю. Впрочем, думай не думай, а полный техосмотр делать придется.
  

Отец Иаков слушал дядю Лешу и кивал уважи­тельно.

Немного отдохнув с дороги и обменявшись но­востями, Леонардо и Сандра предложили перенести продукты из джипа в дом, чтобы они не померзли: им уже сказали, что по ночам мороз усиливается.

• Ох, как холодно, Леонардо! — сказала Сандра, когда они вдвоем несли ящик с яблоками. — Даже мой дедушка не смог всего предусмотреть: кто бы мог подумать, что в этих краях когда-нибудь будут такие морозы!
  
• Да, от гнева Божьего не укрыться никакими человеческими усилиями. А вот наши-то монахини ничего не копили, не запасали, убежищ не строили, а у них все есть.
  
• Долину хранит Пресвятая Богородица. Как хорошо, что наша мудрая Матушка решила перево­зить детей в Долину! Вот только сумеет ли дядя Леша починить автобус?
  
• Дядя Леша не сумеет?! Да быть такого не может!
  

Вечером после службы и ужина все снова уселись у камина, в который для жара были положены два метровых чурбана. Сидели, разбившись на группки.

• Я уже мыслил, что монастырей во всем мире не осталось, — говорил Драган матери Евдокии. — Так хочется побывать на настоящей монастырской службе, это ведь такая радость!
  
• За чем же дело стало? Приезжайте, мы гостям рады. А вы что, Драган, бывали на монастырских службах?
  
• О да, я бывал! Сербия, если вы знаете, о чем я говорю, долго Антихристу не поддавалась, хотела идти тем же путем, что и Россия. Это уже после Катастро­фы вражьи силы захватили ее и насильно присоеди­нили к мировому сообществу. А до того было у нас все — и крепкая вера православная, и церкви, и мо­настыри. Сестра моей матери была игуменья в жен­ской обители. Мальчиком я любил ездить к ней и все службы монастырские выстаивал, как суслик. А еще я любил сидеть в игуменской у моей тетушки и слу­шать ее рассказы о старине. Между прочим, она мне и о русских монахинях рассказывала.
  
• В самом деле? — удивилась мать Евдокия. — Она что, в России бывала?
  
• Нет, не так. Это они жили у нас в Сербии. После сатанинской революции в России русские мо­нахини бежали к нам, в Сербию. Она с ними не просто имела встречи: она свою монашескую жизнь начала в русском монастыре в Сербии...
  
• Что вы такое говорите, Драган? Ваша тетуш­ка-сербка жила в русской обители?
  
• Ну да, а что в этом есть удивительное? Не одна она... Понимаете, мать Евдокия, наше сербское жен­ское монашество к двадцатому веку иссякло, женс­кие монастыри закрылись. Когда в Сербию по при­глашению нашего короля Александра пришли рус­ские монахини, бежавшие от коммунистов, наши церковные власти отдали им опустевший монастырь. Сербские девушки и женщины начали поступать в русскую обитель, принимали в ней постриг, учились, а потом уходили по благословению игуменьи и основывали сербские монашеские общины. Вот моя те­тушка и была одной из таких сербских настоятель­ниц русской православной школы!
  

• Ох, Драган, — волнуясь, сказала мать Евдокия, — как же тесен, оказывается, наш православный мир! Ваша тетушка вам что-нибудь рассказывала о том русском монастыре?
  
• Она много рассказывала, но я был маленький и с годами многое позабыл. Но я хорошо запомнил, что монастырь был посвящен Божией Матери, и се­стры вынесли с собой из России чудотворную икону Богоматери. У тетушки была ее копия, она ее очень почитала. Она говорила, что икону эту века назад нашли в лесу пастухи.
  
• Икона, высеченная на круглом красном кам­не и найденная на старом грушевом дереве...
  
• Так. Вы о ней знаете?
  
• Я молюсь перед нею всю мою монашескую жизнь. Это наша чудотворная икона, Драган. Это наша обитель ушла из России в Сербию после рево­люции, это у нас воспитывались будущие сербские игуменьи.
  

Драган довольно долго молчал, а потом вдруг на­клонился и поцеловал монахине руку. Она одернула ее почти сердито.

• Да вы что, Драган!
  
• Мать Евдокия, мать Евдокия... — пробормотал Драган, поднимая голову и смахивая слезы с боро­ды. — Да, мы, сербы — большая сила, когда мы вот так, вместе с русскими! Теперь я спокойно отпущу с вами детей. А потом, если можно, сам приеду к вам поклониться чудотворной иконе Божией Матери, перед которой сестра моей матери приняла постриг.
  

• Приезжайте, Драган, мы будем вам рады, — сказала мать Евдокия, ласково глядя на бывшего раз­бойника.
  
• Послушай, Сандра, — сказал перед сном Лео­нардо. — Пока дядя Леша чинит автобус, а детей готовят к поездке, мы с тобой могли бы съездить в Бергамо, раз тебе этого так хочется. Ты оставишь письмо для Миры, и мы заберем кой-какие книги, оставшиеся после набегов Миры. Представляешь, как наша мать Наталья будет счастлива, если мы их ей привезем?
  

Сандра молча поцеловала мужа, закрыла глаза и тут же мысленно принялась сочинять письмо Мире: завтра утром она возьмет из хранилища бумагу и карандаш и напишет его в дороге.