К. С. Льюис Куда пойду от духа Твоего и от лица Твоего куда убегу?

Вид материала

Закон

Подобный материал:

• К. С. Льюис Куда пойду от духа, 6087.2kb.
• -, 9918.93kb.
• 1-2 кл. Ответы литературное чтение, 197.42kb.
• Неделя 8-я по Пасхе, 151.83kb.
• Иещё одна Новогодняя ночь Шахерезады, 129.03kb.
• Пастор Церкви Пути и президент семинар, 2195.2kb.
• Блаженный Августин Аврелий исповедь книга, 3192.24kb.
• Социально-психологическая служба в школе- интернате это служба, куда можно обратиться, 14.51kb.
• «Чудотворная Феодоровская икона Божией Матери», 273.8kb.
• Книга первая I. "Велик Ты, Господи, и всемерной достоин хвалы; велика сила Твоя и неизмерима, 3124.72kb.

Глава 2

Поцеловав Сонечку не меньше сотни раз каждый и оставив ее на попечение Бабушки, выслушав молебен о путешествующих, ко­торый отслужил священник обители отец Александр, Леонардо и Сандра ранним осенним утром выехали из Долины.

Они проехали все три горных туннеля, отделяв­шие Долину от нижнего мира, и выехали на дорогу, спускавшуюся к затопленной долине Циллерталь.

• Что такое стало с лесами на горах? — удиви­лась Сандра. — Смотри, мио Леонардо, все деревья мертвые, на них ни листочка. Конечно, уже начина­ется осень, но под ними нет и облетевшей листвы!
  
• Что-то непонятное происходит с раститель­ностью и здесь, и в Италии, — сказал Леонардо. — Все кусты и деревья стоят голые. В прошлую поездку нам с дядей Лешей приходилось вырубать деревца и кусты, выросшие на дороге, и ты знаешь, что оказа­лось? На вид они сухие, на них нет ни листьев, ни почек, но внутри — живые.
  
• Какая-нибудь болезнь? — предположила Сан­дра. — Но заметь, она поразила только лиственные деревья, елки стоят зеленые как ни в чем не бывало.
  

Они скоро подъехали к тому месту, где стояло заграждение из срубленных и воткнутых в землю елок, маскировавшее въезд на потайную дорогу. Елки были еще зелеными — ограду в прошлый раз обно­вили дядя Леша и Леонардо, и поэтому сейчас они только сделали проезд для джипа, а потом снова его закрыли, воткнув елки на прежнее место.

Наконец они выехали на одну из главных аквастрад бывшего Тироля. Они довольно долго ехали в полном молчании.

— О чем ты молчишь, кара Сандра? — спросил Леонардо.

• О том, мио Леонардо, что чем дальше мы отъез­жаем от нашей Долины, тем тяжелее становится у меня на сердце.
  
• Ты волнуешься за Сонечку?
  
• О нет! Я знаю, что в Долине и без нас жизнь будет идти своим чередом, а Сонечка находится под крылом у Бабушки. Ей хорошо: «Для внучек нет теп­лее места, как у бабушек».
  
• Хорошо сказано, кара Сандра.
  
• Это не я, это Феофан Затворник.
  

• И про все-то эти святые знали! Так что же с тобой?
  
• Знаешь, здесь внизу становится все труднее дышать.
  
• Ах, это! Впрочем, я мог бы и не спрашивать, ведь со мной было то же самое в прошлую поездку. Даже несгибаемый дядя Леша присмирел и съежил­ся, когда мы с ним спустились из Долины.
  
• Вот именно, я вся как-то съеживаюсь изнутри. Признаюсь тебе, что мне страшно хочется повер­нуть обратно. Конечно, об этом не может быть и речи, но все равно на сердце тяжело...
  
• Кара Сандра, мы ведь едем по благословению Матушки! Что может с нами случиться?
  
• Может, и ничего. Но все равно такая тяжесть, такая тяжесть, мио Леонардо!
  

Он обнял Сандру одной рукой, и дышать ей сра­зу стало легче. Настолько легче, что минут через пять она сказала:

— Знаешь, мио Леонардо, я вспомнила забавный плакат, который в детстве видела на дорогах: «Водитель! Если ты одной рукой ведешь машину, а другой обнимаешь девушку, помни, что ты то и другое дела­ешь плохо!»

— Кара Сандра, как давно я не ощущал твоих колючек! М-м! Какое забытое блаженство!

• Я скажу Бабушке, что тебе не нравится ее кухня.
  
• ?!
  
• Тебе для полного счастья явно не хватает перца.
  

— Да, ты права. Все итальянцы любят перец. Леонардо — итальянец. Из этого следует, что Лео­нардо любит Сандру.

Они снова замолчали. «Как странно, — думала Сандра, — мы в Долине тоже смеялись, веселились, шутили, но как-то по-другому: никто никого не под­калывал даже шутя. Но вот мы еще только на пути в нижний мир, а уже воскресла эта забытая привычка, и даже непонятно, как мы без этого так долго обходи­лись? Неужели ирония — это средство выживания в трудных условиях, а чем ближе к Раю, тем потреб­ность в ней меньше?»

Она поделилась своими мыслями с Леонардо.

• Да, — сказал он, — это так. Я думаю, в Раю любят так радостно, глубоко и безмятежно, что для шуток просто не остается места.
  
• А еще, заметь, мы снова стали обращаться друг к другу по-старому: кара Сандра, мио Леонардо.
  

— Да, и это вспомнилось. К добру ли?
Сандра вздохнула и не ответила.

Они выехали на страду, ведущую к Нью-Мюнхену, и Сандра удивилась, что на ней совсем нет мобилей.

— А мы с дядей Лешей до самой Италии не встретили ни одного мобиля, — сказал Леонардо. — Мы проезжали мимо людей, бредущих по дороге, но, увидев нас издали, они все прятались. Нам так и не удалось ни с кем поговорить. Но, может быть, дороги в последнее время изменились, и теперь все ездят по каким-нибудь новым модернизированным страдам? Для нас это даже лучше — не будет неожи­данных встреч.

— Упаси Бог, — вздохнула Сандра.

Вскоре они добрались до поворота в новую сто­лицу Баварии. Заезжать в Нью-Мюнхен они не ста­ли. Дорога резко пошла вниз и вскоре спустилась к берегу Дунайского моря. Четырехполосное шоссе сменила двухполосная аквастрада. Теперь стало по­нятно, почему они не встретили ни одной машины на своем пути: аквастрада была в ужасающем состо­янии; теперь это была не магистраль из мостов и эстакад, соединяющих острова, а настоящие «рус­ские горки». Кое-где опоры аквастрады провалились и разъехались в стороны попарно, в таких местах дорога провисала, и ехать по ней было все равно что катить с горки на горку. Но когда одна из двух опор стояла прямо и удерживала на себе полотно аква­страды, а вторая, накренившись, отходила в сторону и тащила за собой свой край дороги вниз, к зеленой гнилой воде, тогда Леонардо приходилось заранее набирать скорость и проскакивать накренившийся участок аквастрады за счет инерции. Через два часа такой езды Леонардо взмок и взмолился:

— Все, больше не могу! Ты знаешь, здесь ехать еще тяжелее, чем было в Альпах по дороге в Бергамо. Я должен выйти из машины и отдохнуть немного: этот лунапарк меня измотал.

— Конечно, давай остановимся, но только, про­шу тебя, на земле, а не над водой.

Леонардо остановил джип на первой же забро­шенной стоянке. На краю бетонной площадки они увидели небольшое двухэтажное здание бывшей придорожной гостиницы. В окнах здания не было ни стекол, ни рам, только закопченные гарью про­емы. Похоже, гостиница выгорела. Перед самым входом, на заросшей сорняками бывшей клумбе в груде мусора копались вороны. Шум двигателя их спугнул, и они, раздраженно каркая, взлетели на крышу.

Леонардо направился к полуразрушенному гигиен-блоку, а Сандра осталась стоять напротив гос­тиницы. Вороны, видя ее неподвижность, осмелели и снова по одной начали слетать на газон. Скачками и нахальными шажками вразвалку вороны прибли­зились к груде тряпья и начали что-то там раскапы­вать и клевать. Вдруг из темного оконного проема мимо Сандры пролетел длинный блестящий пред­мет вроде стрелы. Одна из ворон истошно закаркала, забилась, подпрыгнула и, завалившись набок, оста­лась лежать на земле, проткнутая насквозь блестя­щей стрелой-спицей, а другие с оголтелым каркань­ем снова переместились на крышу.

Сандра сделала несколько шагов к подбитой во­роне, пытавшейся подняться, опираясь на здоровое крыло, и протянула к ней руку, желая помочь.

— Не трогай! Это моя добыча! А то сейчас и тебя подстрелю!

Она обернулась и поглядела на разбитое здание гостиницы, откуда шел голос В темном оконном проеме второго этажа стоял мальчишка, держа на изготовку лук с новой блестящей стрелой.

• Зачем ты ранил несчастную птицу, негодник?
  
• Чтобы сожрать! Если я не буду стрелять ворон, они сами сожрут меня! Ты что, ослепла и не видишь, что они там клюют?
  

Сандра подошла ближе к газону и вгляделась в то, что поначалу показалось ей кучей тряпья. От кучи несло ужасным запахом мертвечины, а из серого тря­пья кое-где торчали бело-розовые кости. Приглядев­шись, она поняла, что перед ней лежит расклеван­ный птицами человеческий труп. Ее затошнило, и вмиг сытный бабушкин завтрак оказался на краю газона.

К ней подбежал Леонардо.

— Сандра! Что с тобой? Что тут происходит?

Чумазый лучник скрылся в темноте, а через ми­нуту появился уже в окне нижнего этажа.

• Эй, вы! Не трогайте мою ворону и убирайтесь отсюда! Это мое место!
  
• Вороны клюют чей-то труп, а он стреляет этих ворон и ест их! Он так сказал, — пояснила Сандра. — Грозился и меня подстрелить. У него лук со стальны­ми стрелами, похожими на вязальные спицы.
  

Леонардо, не говоря ни слова, обнял ее и быстро повлек назад, к джипу. За его прикрытием он помог Сандре умыться из бутылки с водой, а потом усадил в кабину. После этого он взял большое красное яблоко и вышел к ресторану, держась подальше от газона.

• Эй ты, Робин Гуд! Хочешь получить вот это яблоко?
  
• Яблоко? Оно настоящее, что ли?
  
• Настоящее, конечно. А еще у нас есть хлеб и молоко.
  
• Врешь! Молока и хлеба теперь не бывает. А ворону на яблоко я менять не стану, я ведь не дурак. Яблоко, оно, конечно, вкусное, но ворона-то сытнее!
  

— Как хочешь, вороний стрелок. Тогда сиди в своей крепости и не мешай нам завтракать. А свою дичь можешь забирать!

Леонардо взял переставшую трепыхаться птицу за крыло и зашвырнул ее в окно, откуда выглядывал мальчишка.

• То-то! А то б я вам показал! — крикнул маль­чишка и исчез в глубине здания.
  
• Леонардо, мальчика надо выманить из этих развалин и забрать с собой, — решительно сказала Сандра.
  
• А я что делаю? — удивился Леонардо. — Мы с тобой сейчас изобразим «Завтрак на траве» и подма­ним его.
  
• Ты как хочешь, а я тут есть не смогу.
  
• Придется сделать вид, иначе нам этого Робин Гуда не выманить.
  

Он вынес из салона джипа раскладной столик и стулья, расставил их на краю бетонной площадки, подальше от газона, и живописно расположил на столе бутылку с молоком, хлеб, сыр и яблоки. Потом он прочел молитву, они с Сандрой перекрестились, сели и стали делать вид, что с большим аппетитом едят и пьют. Сандре кусок в горло не лез: во-первых, совсем рядом на газоне лежало ЭТО, а во-вторых, за ними из темного проема наверняка во все глаза сле­дил голодный мальчишка.

Он вскоре не выдержал и вышел на крыльцо, дер­жа в одной руке самодельный лук, а в другой нечто отдаленно напоминающее жареного цыпленка.

• Эй вы! А мясо у вас есть? — крикнул он срыва­ющимся от волнения голосом.
  
• К сожалению, мяса у нас нет, — ответил Лео­нардо.
  
• А хотите мяса?
  
• Это смотря какого!
  
• Вороньего, конечно! — он поднял обгорелую тушку и потряс ею.
  
• Нет, воронины мы не едим, — равнодушно ответил Леонардо и отвернулся от мальчишки.
  

Тот сел на ступеньку крыльца и начал демонст­ративно грызть свою ворону. Сандра тихонько зас­тонала и закрыла глаза.

Леонардо в ответ на действия мальчишки стал столь же демонстративно лить в свою кружку моло­ко: он высоко поднял бутылку, чтобы густая белая струя была на виду. Сандра даже на таком расстоя­нии услышала, как мальчишка сглотнул слюну. Сер­дце у нее разрывалось, но она знала, что Леонардо все делает правильно.

— Это у вас настоящее молоко? — не выдержал, наконец, мальчишка.

• Даже не знаю, как тебе сказать, — задумчиво ответил Леонардо. — Это козье молоко. На наш вкус оно даже лучше коровьего, но некоторые утвержда­ют, что у него неприятный запах.
  
• Дураки!
  
• Почему это мы дураки? — нахмурился Лео­нардо.
  
• Да не вы! Те, которые утверждают...
  
• А!.. Мы что, парень, так и будем с тобой пере­крикиваться? У тебя там найдется какой-нибудь стул?
  
• Осталось немного...
  
• Ну так тащи сюда стул, бери свою дичь и са­дись к нашему столу. Может, я и попрошу у тебя кусочек воронины — никогда не пробовал такой дичи: любопытно, какова она на вкус?
  

Мальчишка положил лук и ворону на ступеньку и скрылся в доме.

• Леонардо, ты в самом деле отважишься есть ворону?
  
• Жизнь покажет, кара Сандра.
  

Появился мальчишка, таща обгорелую пласти­ковую табуретку. Он подхватил на ходу лук и ворону и заторопился к ним. Ворону он положил прямо на середину стола, а лук и стрелы продолжал держать в левой руке.

• Не побрезгуешь? — спросил Леонардо, ставя перед ним свою кружку и доливая в нее молоко. — У нас нет третьей кружки, видишь ли...
  
• Да чего там, ладно... — сказал гость, с шумом втягивая слюну.
  

Пока он, захлебываясь, пил молоко, Сандра от­резала кусок хлеба, положила на него несколько лом­тиков сыра и пододвинула к нему. Он покосился на бутерброд из-за кружки, опустил лук и стрелы на бетон рядом со своей табуреткой и схватил хлеб второй рукой. Сандра отвернулась, стараясь не гля­деть ни на парнишку, ни на ворону, ни на газон. А поскольку смотреть ей стало уже совсем некуда, она уставилась в глаза Леонардо. Он чуть-чуть улыб­нулся и успокаивающе прикрыл глаза.

Когда мальчишка выпил молоко и доел бутер­брод, Леонардо положил перед ним яблоко. Тот надкусил его и стал жевать, забыв об осторожности и блаженно зажмурясь. Потом он опомнился, от­крыл испуганные глаза и поглядел на своих удиви­тельных гостей. Сандра не спеша заворачивала в чистые полотняные салфетки хлеб и сыр, а Леонар­до, закинув руки за голову, сидел, откинувшись на стуле, и покачивался, бездумно глядя на дальние вер­шины гор.

• Ну что, вы закончили? Нам пора ехать, — ска­зал он после затянувшейся паузы.
  
• Обожди, Леонардо, я вымою кружки, иначе молоко засохнет, и потом их не отмоешь.
  
• Ладно. Понравилось козье молоко, Робин Гуд? — спросил он мальчишку.
  

• Конечно, понравилось!
  
• И мне нравится. А вот другие говорят — воняет.
  

• Сами они воняют! Чего это вы меня зовете Робин Гудом?
  
• А ты знаешь, кто это такой?
  

• Вообще-то знаю, это один справедливый раз­бойник. Я играл в Робин Гуда, когда у меня был персоник. Я тогда жил с матерью и братом в Швейцар­ских Альпах.
  
• А где же они теперь?
  
• Мать умерла с голоду, а брат... Это он лежит там, на газоне.
  

Кружки, которые Сандра как раз укладывала в корзину, выскользнули у нее из рук, упали на бетон и разбились.

• Какая же ты неосторожная, кара Сандра! Хо­рошо еще, что до Бабушкиного дома недалеко ехать: надеюсь, там мы найдем другие кружки, а то нам и пить в дороге будет не из чего.
  
• Что такое «Бабушкин дом»? — спросил Робин Гуд. — Ваше укрытие?
  
• Нет, мы живем в другом месте. А едем мы с женой в дом нашей бабушки, где сейчас устроен приют для детей.
  
• Чего вы все врете-то? Какая-то бабушка... при­ют для детей... Ничего этого давно не бывает! Выдумают тоже — бабушка!
  
• Ну, дружок, ты и в молоко не верил, а выпил как миленький, — усмехнулся Леонардо. — Теперь вот не веришь в бабушку. Скучный ты человек, Робин Гуд!
  
• Бабушек не бывает! — зло и упрямо повторил мальчишка.
  
• Разве у тебя самого никогда не было бабушки? — спросила Сандра.
  
• Бабушка у меня, конечно, была, я ведь не из пробирки выскочил. Бабушка — это мать моей матери или отца. Только я их никогда не видел. А мать — видел! У нас с Филиппом была настоящая мать, она нас любила и жила с нами вместе, не как другие. Потом она умерла. От голода, когда саранча на Пла­нету напала. А бабушки — это только в Реальности, у нормальных людей бабушек не бывает.
  

• Почему же это?
  
• Потому что не доживают до того времени, чтобы увидеть, кто родится у их детей, их еще до этого эвтаназируют.
  
• А ведь Робин Гуд прав, Сандра. Кроме тебя, я не встречал никого, у кого была бы жива бабушка. Но знаешь, парень, а ведь и Сандра права — у нее-то бабушка есть. Теперь она стала и моей бабушкой, с тех пор как мы с Сандрой поженились.
  
• Она что, старенькая и с морщинками? Добрая и рассказывает вам сказки?
  
• Она старенькая и добрая, но сказки она рас­сказывает не нам, а нашей дочери, своей правнучке.
  
• Ух ты! Ну вы даете! Так это выходит уже не бабушка, а прабабушка! — и мальчишка залился сме­хом. Похоже, от сытости он немного опьянел.
  
• Ну, друг Робин Гуд, это даже обидно, что ты все время подвергаешь сомнению наши слова. Зна­ешь, дружок, если ты нам не веришь, то можешь поехать с нами и убедиться, что у нас в самом деле есть настоящая бабушка, а у нашей дочери Сонечки есть прабабушка, — притворно осердясь, сказал Лео­нардо.
  
• Я бы поглядел на живую бабушку. Вы что, в самом деле хотите, чтобы я с вами куда-то поехал?
  

• Почему нет? Если тебе хочется — поехали.
  
• Ну... На людоедов вы вроде не похожи. Мясо даже не очень едите. Да вы бы попробовали ворону-то! Она не старая!
  
• В другой раз, дружок. Сейчас мы уже сыты, это ведь у нас второй завтрак был.
  
• Чего-о? Это вы сколько же раз в день едите?
  
• Обычно три, но сегодня мы рано выехали из дома и поэтому один раз уже успели позавтракать.
  
• Вы едите три раза в день?! Ну вы даете, так я и поверил! Откуда столько еды наберется, чтобы по три раза в день есть? Три раза в неделю, наверное.
  
• Я тебе и на этот раз правду говорю.
  
• Так вы из Семьи, что ли? — насторожился мальчишка.
  
• Бог с тобой, парень! Мы обыкновенные люди. Мы едем по делу в Баварский Лес, а потом поедем в Тироль.
  
• А если я поеду с вами, вы меня потом обратно сюда привезете?
  

Сандра с Леонардо переглянулись.

• Знаешь, давай договоримся так. Если тебе не понравится ни в приюте, ни у нашей Бабушки, мы тебя привезем обратно.
  
• А в приюте этом тоже по три раза в день едят?
  
• Вот этого мы как раз и не знаем. Знаем только, что там живут три десятка детей и несколько взрос­лых, которые за ними смотрят. А вот есть ли у них еда и сколько ее — это нам неизвестно. Поэтому мы на всякий случай везем для них еду. У нас полная машина всяких разных продуктов.
  
• Свою еду вы везете каким-то чужим детям?! Вы что — сумасшедшие?
  
• Нет, Робин Гуд. Мы не сумасшедшие, мы — христиане. Ты знаешь, что это такое?
  
• Конечно. То же самое, что сумасшедшие.
  
• «Для эллинов безумие, для иудеев соблазн»... — задумчиво проговорил Леонардо. — Ну, решай, па­рень, едешь ты с нами или тут остаешься?
  
• А вы мне покажите сначала еду, которую вы чужим детям везете! Увижу — поверю и поеду!
  

— Бот это мужской разговор! Пойдем, покажу.
Подходя вслед за Леонардо к джипу, мальчик заметил:

— Странный какой-то у вас мобиль...

— Это не мобиль. Это старинная машина, называется джип. Когда-то это была машина нашей Бабушки, а потом она подарила ее мне. Ну гляди, Робин Гуд!

Увидев корзины и ящики с овощами и фрукта­ми в салоне джипа, мальчишка закачался.

• И вы сами будете это есть по дороге?
  
• Естественно.
  
• И я с вами?
  
• Само собой, если ты составишь нам компанию.
  
• А я... А я буду вам дичь стрелять!
  
• Наконец-то сообразил, Робин Гуд! Вот имен­но: мы можем оказаться в дороге очень полезными друг для друга. Как, Сандра, ты не возражаешь, если мы прокатим Робин Гуда до приюта, а потом свозим его в гости к нашей Бабушке? Знаешь, мне очень хочется доказать ему, что я не вру и что бывают и сейчас на свете настоящие бабушки. С морщинками и сказками. А потом, если он захочет, мы привезем его обратно на это же место.
  

— Как скажешь, Леонардо. Мне все равно. Места он много не займет.

Бедный Робин Гуд переводил глаза с Леонардо на Сандру и обратно, лицо его подергивалось.

• Только вот что, парень, — сказал вдруг Леонар­до, посуровев, — нехорошо бросать родного брата, пусть даже мертвого, на съеденье воронам. У меня в джипе есть лопата. Давай-ка мы выроем яму и похо­роним его прямо в этом газоне.
  
• Нет, дядя, так не пойдет! Филипп велел мне, как только он совсем умрет, вытащить его на газон, чтобы на него вороны слетались. Это он сделал лук и стрелял из них ворон. Только их мало было. Когда брату удавалось подстрелить двух ворон, мы одну съедали, а вторую оставляли другим воронам на при­манку. Он большой был, наш Филипп, ему много надо было еды, а он от своей доли еще мне оставлял. Вот он и стал умирать от голода. Он мне сказал: «Я тебя и после смерти буду кормить, если ты меня оставишь лежать на земле: я буду мертвый лежать и подманивать для тебя ворон, а ты их стреляй и ешь. Это все, что я могу для тебя сделать, братец Кролик». Я ему обещал. Нельзя Филиппа зарывать!
  
• Чудак-человек! Его же вороны совсем расклю­ют, пока мы с тобой путешествуем.
  
• А вы ведь меня обратно привезете, как обеща­ли, так? И что же, я потом без еды останусь, а?
  
• Ну хорошо, давай тогда мы вот как поступим. У нас в машине есть крепкий брезентовый спальный мешок: мы им закроем тело твоего брата, чтобы в наше отсутствие вороны его зря не клевали, и обло­жим камнями. А потом, когда мы тебя назад приве­зем, ты его снова раскроешь. Идет?
  

• Идет. А мешок этот вы мне потом оставите? Вы вон какие богатые, чистые, вам не захочется спать в мешке, который пропахнет моим братом.
  
• А ты сможешь в нем спать, в таком мешке?
  
• Ведь это мой брат...
  

Сандра помогла Леонардо собрать стол и стулья, а потом сказала:

• Робин Гуд, может, ты сядешь впереди? Я очень устала и хочу сзади поспать.
  
• Конечно, сяду! Только меня зовут вовсе не Ро­бин Гуд, а Карл Мор.
  
• Леонардо Бенси, — сказал Леонардо, протяги­вая ему руку для старинного мужского пожатия. — А эта бледная тетя — моя жена Сандра Бенси. Садись на переднее сиденье, Карл, а Филиппа я сам укрою от ворон.
  

Когда они выехали со стоянки, Леонардо с маль­чишкой сидели впереди, а Сандра легла сзади в сало­не на оставшемся спальнике и потихоньку немного поплакала. Потом она успокоилась и стала прислу­шиваться к их разговору.

— Я так давно ни на чем не ездил, — говорил юный Карл Мор. — У нас с братом был велосипед. Мы на нем ездили, пока он не разбился, когда мы от экологистов в горах удирали и упали с обрыва. Филипп взял спицы от велосипедных колес, заточил концы, и по­лучились стрелы для лука, а лук он сам смастерил.

Он вдруг заплакал.

— Ты чего, братец Кролик?
Он завсхлипывал еще сильнее.

• Не надо меня так звать, Леонардо! Это Фи­липп меня так звал, когда я был совсем маленький. Ну и потом, иногда... А плачу я потому, что мы еще с Филиппом никогда не расставались.
  
• Извини, друг, я больше не буду. Я понимаю тебя: у каждого мужчины есть свое слабое место, свои незажившие раны, которые нельзя трогать.
  
• И у вас они есть?
  
• Есть и у меня.
  
• Расскажете?
  
• Могу рассказать. Моя невеста когда-то поте­рялась, я долго ее искал и горевал. Потом наглел и тут же, через час, потерял снова: ее у меня украли экологисты. Это было так обидно, что я до сих пор не могу вспомнить без слез.
  
• Она нашлась потом?
  
• Нашлась. С тех пор я стараюсь ее ни на шаг от себя не отпускать.
  
• А, понял! Это она спит там сзади?
  
• Ну да. Это моя жена Сандра.
  
• А где вы познакомились с вашей женой?
  
• На макаронной фабрике. Она приехала по­купать макароны, а я там уже ждал ее всю свою жизнь.
  
• Ах, вот как...
  

Сандра слушала и улыбалась.