Geum.ru

Copyright Григорий Хасин (gkhasin@yahoo com), перевод и примечания © Copyright Юлия Численко (jchislenko@yahoo com), перевод и примечания © Издательство "Сайнс-пресс" (nika@xref ru) Date: 23 Apr 2004 книга

Вид материалаКнига

Содержание


Прим. автора
Я никогда не диагностирую эпилепсию исключительно на основании
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   ...   37

Введение



На предыдущих страницах мы подвергли серьезной критике понятие

неврологической функции и даже предприняли попытку радикально его

переопределить. В контексте противопоставления "дефицитов" и "избытков" нам,

конечно, пришлось им воспользоваться, но ясно, что для адекватного понимания

внутреннего опыта одного этого понятия недостаточно. В дополнение к нему

требуются концепции совсем другого рода, связанные скорее с искусством, с

поэзией и живописью. Как, к примеру, передать сущность сна в терминологии

функций?

Человек существует одновременно в двух смысловых вселенных. Одну можно

назвать физической, другую -- феноменальной. Первая несет в себе аспекты

количества и формальной структуры, вторая -- качества и целостности мира. У

каждого из нас есть свой особый мир, свои внутренние ландшафты и маршруты, и

для большинства они не требуют никаких точных неврологических коррелятов.

Обычно о жизни человека можно рассказать без всяких медицинских

подробностей (в лучшем случае они покажутся излишними, в худшем -- нелепыми

и оскорбительными). Мы считаем себя свободными личностями, и даже когда речь

заходит о том, что сдерживает нашу свободу, мы ссылаемся скорее на сложную

систему культурных и нравственных устоев, нежели на превратности нейронных

функций и нервной системы. Так происходит в нормальных жизненных

обстоятельствах, однако время от времени человеческая жизнь оказывается

глубоко затронута и преображена действием органического расстройства. В этом

случае рассказать историю человека, не упоминая о физиологии и неврологии,

невозможно. Это справедливо в отношении всех описанных ниже пациентов.

В первых двух частях книги мы столкнулись с явными патологиями --

отчетливыми неврологическими избытками и дефицитами. В подобных случаях и

сами пациенты, и их родственники, и лечащие врачи рано или поздно понимают,

что имеет место болезнь и что трансформация внутреннего мира больного

связана с тяжелым и зачастую необратимым нарушением какой-либо нервной

функции.

В третьей части речь пойдет о другом -- о воспоминаниях и изменениях

восприятия, о воображении и снах. Эти явления редко оказываются в поле

зрения неврологии, да и медицины вообще. Подобные "наития", часто

пронзительно-яркие и проникнутые личностным содержанием, вместе со снами

обычно относят к области психического. Психологи считают их плодом

бессознательной или предсознательной активности, мистически настроенные умы

видят в них проявления духовного начала, медицинский же и неврологический их

аспект почти никогда не выходит на первый план. Эти явления трудно

рассматривать в качестве объективных "симптомов", поскольку они наполнены

драматическим, повествовательным и личностным смыслом. В силу самой своей

природы наития чаще всего оказываются в ведении психоаналитиков и

исповедников, принимаются за психотические состояния или объявляются

религиозными откровениями; к врачам с ними приходят очень редко. Нам трудно

допустить, что откровение может относиться к области медицины, -- считается,

что наличие органической подоплеки его "обесценивает" (это, разумеется,

неверно, ибо оценки и ценности не имеют ничего общего с этиологией).

Все наития, описанные в этом разделе, имеют более или менее четкие

физиологические детерминанты*, что ни в коей мере не должно умалять их

психологического и духовного значения. Бог и вечная гармония открылись

Достоевскому в серии эпилептических припадков -- отчего же вратами в

запредельное не могут послужить другие органические расстройства? Эта часть

книги в некотором смысле и есть исследование таких врат.

* Этот далеко не очевидный факт в каждом случае требовал тщательного

подтверждения. ( Прим. автора)

Когда в 1880 году Хьюлингс Джексон работал с эпилептиками и описывал их

"наития" и "сновидные состояния", он использовал общий термин

"реминисценции". Вот что он писал:

Я никогда не диагностирую эпилепсию исключительно на основании

пароксизмальной реминисценции без сопроводительных симптомов; подозрение на

эпилепсию появляется, если это сверхпозитивное психическое состояние

возникает слишком часто... Ко мне ни разу не обращались за консультацией по

поводу одних только реминисценций.

В моей практике такие случаи встречались. Ко мне обращались люди с

непроизвольными, "пароксизмальными" реминисценциями в виде мелодий, видений,

сцен и ощущения постороннего присутствия -- причем не только при эпилепсии,

но и при других, самых разнообразных органических расстройствах. Такие

наития или реминисценции нередки при мигренях (см. главу 20 -- "Видение

Хильдегарды"); описанное в "Путешествии в Индию" (глава 17) ощущение

возвращения в прошлое связано с эпилепсией или токсикозом; симптомы из

истории "Наплыв ностальгии" (глава 16) -- отчетливо токсической и химической

природы, так же как и необычный случай гиперосмии*, описанный в

восемнадцатой главе под названием "Собачья радость"; ужасающую реминисценцию

из истории "Убийство" (глава 19) вызвали либо эпилептическая активность в

мозгу, либо растормаживание лобной доли.

* Гиперосмия -- болезненное обострение обоняния при некоторых

заболеваниях центральной нервной системы.

Темой настоящего раздела является способность образного мышления и

памяти в условиях анормальной стимуляции височных долей и лимбической

системы мозга приводить к разного рода "наитиям". Изучая эти состояния, мы,

возможно, узнаем нечто новое о церебральном механизме видений и снов -- о

том, как мозг, который Шеррингтон называл "волшебным ткачом", сплетает для

нас свои ковры-самолеты.