Программа tacis-democracy Европейского Союза, в партнерстве с организацией Deutsch-Russischer Austausch e. V. Berlin Литературный редактор
Вид материала | Программа |
- Удк 341. 17 Источники права Европейского Союза (международно-правовой анализ), 816.39kb.
- Право европейского союза, 139.97kb.
- Шашихина Т. В часть корпоративное право европейского союза глава Источники корпоративного, 745.58kb.
- П. А. Магомедова (ответственный редактор); д филол н., проф, 4672.63kb.
- Седьмая рамочная программа научно-технологического развития европейского союза seventh, 194.42kb.
- Диплом специалиста всэш действителен на территории всех стран Европейского Союза. Снашим, 24.44kb.
- Современное состояние отношений России и Европейского союза Внастоящее время отношения, 48.99kb.
- Серия «Мастера психологии» Главный редактор Заведующий редакцией Ведущий редактор Литературный, 6744.57kb.
- Эволюция Европейского Союза пересмотрены рабочие планы специализаций, читаются лекции, 63.29kb.
- Бакалаврская программа кафедра теории и истории международных отношений. Направление, 151.77kb.
«— У вас случайно нет такого знакомого с красным лицом, тремя глазами и ожерельем из черепов? — спросил он...
— Может быть, и есть, — сказал я вежливо, — но не могу понять, о ком именно вы говорите. Знаете, очень общие черты. Кто угодно может оказаться».
Виктор Пелевин
В общественном сознании присутствует теснейшая связь между самим фактом существования НКО и наличием финансирования их работы со стороны зарубежных фондов. На что же еще негосударственные, некоммерческие организации могут рассчитывать в данный момент? На какие ещё средства они могут существовать? А у некоторых индивидуумов эта связь приобретает даже оттенок долженствования. Мол, если организация общественная, то она непременно должна получать деньги от иностранных фондов, а коли не получает, то, значит, просто ленится это делать.
Если же посмотреть на то место, которое по данным нашего опроса занимают иностранные фонды среди помогающих структур, то оказывается, что по частоте оказания помощи они находятся на седьмом месте из десяти возможных. А доля их помощи в бюджете организаций в среднем составляет 20%. При этом основные направления, по которым фонды оказывают помощь НКО — это финансирование проектов и программ, приобретение оборудования, обучение.
Надо сразу же отметить, что в отличие от помощи государственных структур, помощь фондов имеет явно выраженные региональные приоритеты.
Так, в Пскове иностранные фонды по частоте оказания помощи делят второе и третье место с членами организаций, а доля их помощи в бюджете является самой большой и составляет 34,7%. В Новгороде по частоте иностранные фонды делят третье и четвертое место с частными предприятиями, а доля их помощи также является самой большой и составляет в среднем 38,6% бюджета НКО. В Петрозаводске по частоте оказания помощи фонды стоят на седьмом месте, их помощь составляет в среднем 11,25% бюджета НКО, то есть она несколько меньше, чем доля помощи государства. В Архангельске фонды занимают восьмое место, доля их помощи составляет всего 1,8%, являясь наименьшей в бюджете НКО. А в Санкт-Петербурге по частоте оказания помощи фонды находятся на предпоследнем девятом месте, но при этом доля их помощи составляет в среднем 11,9% бюджета НКО и сравнима с помощью, оказываемой коммерческими структурами и частными лицами.
Показательным для регионов является и количество организаций, получающих грантовое финансирование. Их число колеблется от 10 (из 14 опрошенных) в Новгороде до 1 (из 17 опрошенных) в Архангельске (Псков — 8 из 15, Санкт-Петербург — 6 из 26, Петрозаводск — 3 из 16). Среди этих НКО можно четко выделить две группы — те, кто полностью существует за счет грантов (все они в нашем опросе оказались из Новгорода и Пскова) и те, кто имеет и другие источники финансирования. Причем последних явное большинство.
Если мы проанализируем, какие же организации в основном получают грантовое финансирование, то можно увидеть несколько особенностей.
Прежде всего, существует прямая зависимость между уровнем организационного развития НКО и долей помощи иностранных фондов в их бюджете (6,15% у НКО с низким уровнем развития, 26,5% — у НКО с высоким уровнем развития).
Во-вторых, не существует связи между получением финансирования от фондов и возрастом организации. Так, 5 из организаций нашей выборки, получивших финансирование от фондов, имели возраст меньше года, 11 — меньше пяти лет, а 2 — больше 10 лет.
Направления работы организаций, получающих поддержку фондов, тоже оказались очень разнообразными: работа с молодежью, детьми-инвалидами, сиротами, женщинами, содействие малому бизнесу, правовая защита, экология. Но при этом определенные приоритеты все-таки выделяются. Большинство НКО-грантополучателей относятся либо к научно-образовательным и правозащитным организациям, либо к ресурсным центрам. Организации же, осуществляющие непосредственную поддержку и социальную защиту определенных групп населения, в списке поддерживаемых фондами скорее исключение. (Интересно, что большинство таких исключений пришлось на Санкт-Петербург и Новгород.)
Таким образом, миф о тотальной поддержке НКО иностранными фондами оказался чрезвычайно далек от реального положения дел. Впрочем, возможно, именно воздействие этого мифа отчасти обусловило нижеследующую тенденцию, устремленную в будущее.
Если посмотреть на данные опроса, то по планируемой частоте обращений иностранные фонды переберутся с седьмого на ПЕРВОЕ место. При этом сама частота подобных обращений за помощью увеличится более чем в два раза. Частота же обращений к другим помогающим структурам останется почти без изменений. Причем в этих планах НКО практически нет региональных различий.
Во всех городах, кроме Петрозаводска, где фонды делят с государством первое место по частоте обращений, они стоят на первом месте. При этом поводы обращений остаются традиционными, но запрос на разные виды поддержки растет неравномерно. Больше всего растет частота обращений за финансированием проектов и программ. Вторыми по частоте окажутся обращения за помощью в приобретении оборудования, товаров и материалов, частота же обращений в сфере обучения увеличится очень незначительно.
Средняя доля иностранных фондов в предполагаемом бюджете НКО, участвовавших в опросе, выросла не столь значительно, как частота, и составила 22,4%. Причем во всех городах, кроме Архангельска, это самая большая доля предполагаемых поступлений в бюджет НКО. Почему же рост доли помощи западных фондов оказался не столь велик?
Прежде всего потому, что в Пскове не наблюдалось роста доли фондов в бюджете НКО, а в Новгороде отмечался даже спад (с 38,6% до 22,5%) за счет предполагаемого существенного увеличения доли бюджета, получаемой НКО от собственной коммерческой деятельности. Незначительный рост доли фондов в финансировании (меньше 5%) наблюдался в Санкт-Петербурге. Поэтому рост доли фондов можно назвать существенным только в Архангельске и Петрозаводске, где они составили соответственно 10% и 28,4%. Важно также отметить, что в Архангельске доля фондов в планируемом бюджете НКО не является самой большой по размеру. Она меньше тех сумм, которые организации намерены получить от собственной коммерческой деятельности, частных лиц и коммерческих структур.
Интересно также и то, что в Новгороде, Пскове и Санкт-Петербурге не ожидается существенного увеличения числа организаций, готовых претендовать на грантовое финансирование, тогда как в Петрозаводске и Архангельске их число существенно возросло (до 11 и 9 НКО соответственно). При этом поиск источников финансирования (фондов, спонсоров) является приоритетным направлением посреднической помощи, запрашиваемой в Новгороде и Пскове, вторым — в Санкт-Петербурге и Архангельске и третьим — в Петрозаводске (после поиска заинтересованных в сотрудничестве структур и специалистов).
На первый взгляд, планы НКО увеличить частоту обращений за помощью к фондам более чем в два раза должны привести их к мысли о необходимости подготовки к заявочному буму, об открытии новых офисов, увеличении штатов. Но это только на первый взгляд. Реально число организаций, собирающихся претендовать на получение грантов, существенно увеличится только в тех регионах, где НКО раньше такую помощь практически не получали. В остальных же — останется примерно на том же уровне. То есть возникает расхождение между идеально желаемой ситуацией и реальными намерениями организаций.
Какие же выводы можно сделать из наблюдаемой тенденции (с учетом вышеупомянутого расхождения)? Нам кажется, все это свидетельствует о том, что НКО воспринимают (иногда подсознательно) схему оказания помощи общественным организациям зарубежными фондами как образец того, как вообще должна оказываться помощь. И речь идет не об объеме предоставляемой помощи, не о политике фондов и не о содержании конкретных конкурсов. Прежде всего, речь идет о том, что среди помогающих структур на сегодняшний день только у иностранных фондов существуют четко прописанные, гласные и реально действующие механизмы оказания помощи НКО. Ни у власти, ни у бизнеса в настоящее время подобных действующих механизмов нет, поэтому получение помощи от них слабо прогнозируемо и в очень большой степени зависит от случая, наличия личных контактов и результатов закулисных игр.
Первое место фондов по частоте оказания помощи НКО отражает, на наш взгляд, стремление к четкости в определении того, кто, когда, как и в каком виде может подавать свои запросы, стремление к прозрачности процедуры распределения и оказания помощи. С фондами понятно, как иметь дело, с ними удобно иметь дело, даже если надежда на положительный результат невелика. Если бы подобные ясность, открытость и обязательность были у государства и бизнеса, частота обращений за помощью туда, несомненно, тоже возросла бы и качество обращений повысилось бы.
Можно отметить еще одну особенность. Формулируя свой запрос к фондам, НКО пытаются показать потребность, прежде всего, в финансировании своей непосредственной деятельности (зарплат специалистов и штатных сотрудников, приобретения расходных материалов, медикаментов, оборудования, методических пособий и книг, аренды помещений, оплаты установки телефонов). Именно эти темы чаще всего встречаются в проблемах организаций и тратах, которые хотели бы осуществить лидеры НКО, если бы получили небольшие деньги. Фонды же предпочитают финансировать просветительскую, обучающую и правозащитную деятельность, создание сетей НКО и всего того, что связано с их организационным развитием, издание брошюр, пособий... Подобная политика естественным образом ограничивает круг НКО — потенциальных получателей финансирования.
Думается, отчасти поэтому не происходит резкого увеличения доли финансирования фондов в бюджете НКО и числа организаций, собирающихся претендовать на гранты фондов в регионах, где уже есть достаточно большой опыт подобной работы. А некоторые из организаций, получивших гранты в прошлом, даже не собираются вновь участвовать в конкурсах (например, в Новгороде). Они начинают ориентироваться на помощь местных спонсоров, собственную коммерческую деятельность или участие в госзаказе.
Среди опрошенных нами 88 организаций Северо-Западного региона 28 получают финансирование от иностранных фондов и достаточно тесно с ними связаны. При этом на вопрос: «Без сотрудничества с какими организациями Вы не мыслите своего существования?» только семь из них назвали фонды. Мы думаем, что дело здесь совсем не в отсутствии благодарности со стороны НКО. Просто постановка вопроса провоцировала воспоминания лидеров организаций прежде всего о людях, с которыми они находятся в непосредственном контакте, с которыми они постоянно общаются. И в этом плане взаимодействие с иностранными фондами имеет некую «бес-человечную» специфику.
В какой-то степени — это обратная сторона четко прописанной процедуры подачи заявок. Пишу, посылаю по почте, присылают ответ, разговариваю по телефону, переводят деньги, присылаю отчеты, иногда приезжают проверки. Нет непосредственного, постоянного контакта с людьми, представляющими этот самый загадочный фонд. Ощущается нехватка живой обратной связи по поводу того, что и как делает организация. Послали отчет, следующую сумму денег перечислили, значит, все хорошо. А может быть, что-то можно улучшить? Может быть, на какие-то моменты в работе стоит обратить большее внимание? А если заявку не одобрили, что не так? Просто не прошли по конкурсу или вообще никуда не годится? Спрашивали бы эти фонды хоть иногда наше мнение о своей работе?! А то они сами по себе, мы сами по себе.
Скорее всего, подобная отстраненность заложена изначально в самой идее фондов. Так, практически анонимно, им проще и сохранять собственную политику, и строить отношения с грантополучателями. Но при таком подходе многие живые общественные организации, реально делающие дело, просто не рискуют вступать с ними в контакт. Они испытывают некий трепет и страх. Куда, кому писать-то, да мы этого их формального языка не знаем, не умеем так красиво говорить. И наоборот, фиктивные НКО, состоящие из одного-двух людей, освоивших терминологию организационного развития и проектирования, без особых колебаний пишут во все возможные фонды и получают поддержку. Поддержку чего? Вот это большой вопрос.
Хочется надеяться, что фонды все-таки заинтересованы в финансировании реальной работы НКО. Для этого им, может быть, стоит сделать шаг навстречу тем реально работающим организациям, для которых основным препятствием является отсутствие чувства контакта, заинтересованности помогающей стороны в диалоге, формализм во взаимодействии. Это может быть и рецензирование подаваемых заявок, и предоставление возможности их доработки с помощью консультантов, и организация региональных служб, помогающих в этом.
Подтверждением этому могут быть и высказывания НКО на рабочей группе в Архангельске. На их взгляд, иностранные фонды должны отвечать за адекватное понимание ситуации в стране перед теми, кто их финансирует, а значит — находиться в контакте с общественными организациями при определении актуальных тем и программ, условий конкурсов и порядка поступления финансирования.
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что иностранные фонды на сегодняшний день стали общепризнанным элементом системы помощи общественным организациям, о чем еще несколько лет назад говорить было бы трудно. Вряд ли уже можно найти НКО, которая бы не слышала о существовании фондов и не представляла бы себе порядок их работы. Практически каждый представитель НКО как минимум знаком с кем-то, кто получал финансирование проектов и программ от фондов. Многие организации уже сами имеют опыт написания заявок на гранты.
Но при всем при этом систему отношений между НКО и иностранными фондами нельзя назвать устоявшейся, окончательно сложившейся. Те достаточно существенные изменения, которые хотели бы видеть в своих отношениях с фондами НКО, являются ярким тому подтверждением.
5. РЕСУРСНЫЙ РОМАНС
«Кто любит — тот любим,
Кто светел — тот и свят!
Пускай ведет звезда тебя
Дорогой в дивный сад...»
Анри Волохонский и
Алексей Хвостенко
Ресурсные центры в нашем исследовании играют далеко не последнюю роль. Собственно говоря, во многом ради них все и затевалось. «То ли мы делаем? Так ли? Что о нас думают клиенты? Нужны ли мы? Как нам улучшить свою работу?», — вот такие незамысловатые вопросы задали себе ресурсные центры. И в качестве ответа решили изучить, к кому, как и за какой внешней помощью обращаются общественные организации, чего они ждут от ресурсных центров.
5.1. Количество помощи
Анкета, которую мы использовали в исследовании, состояла из двух частей: одну заполняли сами организации, другую — координатор. Интересно было сравнить для каждой организации ответ координатора на вопрос: «Какие услуги ваш ресурсный центр оказывал данной НКО?» и ответ лидера НКО на вопрос «Кто оказывал Вам поддержку в области...?» Далеко не все НКО, получавшие помощь от ресурсного центра, смогли об этом припомнить (половина в Санкт-Петербурге и Новгороде, всего шестая часть — в Архангельске). Возможно, какая-то часть помощи, полученной от ресурсного центра, была отмечена в графе «от других НКО». Но графа «Ресурсный центр» стояла в таблице раньше, так что оправдание слабое. Похоже, многие НКО не идентифицируют ресурсные центры как таковые: с одной стороны — не воспринимают словосочетание «ресурсный центр» и не ассоциируют его с соответствующей организацией; с другой стороны — не рассматривают полученные услуги как помощь.
На этапе проведения тренинга (за несколько месяцев до заполнения анкеты) практически во всех городах (кроме Пскова) существенная часть участников группы говорила о том, что только сейчас узнала о существовании у них ресурсного центра и пыталась выяснить его функции и возможности. (В Новгороде в процессе игры участники, фантазируя на тему, что такое ресурсный центр, создали воображаемый образ места, куда можно прийти, когда отовсюду погнали, попросить, что хочешь, и тебе это дадут.) Отчасти в Новгороде, Петрозаводске и Архангельске эта проблема связана с малым сроком функционирования Центров. А в первых двух городах еще и с наличием сильных НКО, которые оказывают консультативно-учебные услуги для НКО определенного профиля. Но то, что подобные вопросы возникли в Санкт-Петербурге, свидетельствует, что проблема всесторонней информации о деятельности Центров действительно существует.
По данным координаторов, подавляющее большинство НКО получало помощь от ресурсного центра по нескольким (больше одной) позициям (например, обучение и техническую поддержку). В целом помощь НКО со стороны ресурсных центров носит комплексный характер (в наибольшей степени — в Новгороде: там на долю организации приходится больше всего разных видов помощи). Но если послушать сами НКО, выясняется, что им центр часто известен только с какой-то одной стороны («А, это там, где консультируют по грантам»; «Это те, которые семинары проводят»; «Мы там готовили документы для регистрации и больше не были»). Такое одностороннее видение Центров приводит к тому, что НКО реально не задействуют существующие возможности в полной мере. Все это подтверждает мысль А. Борового («Деньги и благотворительность», октябрь 1997, с.17–18) о необходимости кампаний по позиционированию ресурсных центров на рынке и рекламе их услуг. Однако это требует одновременного формирования «рынка спонсоров» (людей и организаций, которые готовы оказывать Центру финансовую и материальную помощь, обеспечивая его устойчивое существование).
По частоте обращений за помощью ресурсные центры занимают более чем скромное место среди других помогающих структур (если судить по ответам самих НКО). Парадокс: когда НКО отвечали на вопрос о том, какая помощь им нужна, выявились многочисленные запросы на обучение, посредничество, техническую поддержку, консультации. Кто еще окажет такую помощь, как не ресурсный центр? Однако, будучи спрошены о том, к кому они планируют обратиться, НКО не спешат назвать ресурсные центры — частота планируемого обращения к ним за помощью по сравнению с прошлым не растет, а в Санкт-Петербурге даже падает. Отчего это происходит?
Возможно, НКО действительно не знают, какие услуги доступны в ресурсном центре, чем он может помочь. Но, похоже, причина этого несоответствия еще и в том, что организации не занимают активной, партнерской позиции в отношениях с центром. Отвечая на вопросы о необходимых услугах, НКО, как правило, не берет на себя никакой ответственности за сказанное. Ведь если по высказанному запросу появится новая услуга, НКО не обязана ею пользоваться, а тем более платить. Пусть ресурсный центр создает новые услуги, это его дело. При выявлении запросов центры практически никогда не обсуждают с НКО взаимную ответственность и механизмы осуществления запросов.
В результате может быть создана услуга, которая не пользуется спросом у НКО, хотя вроде бы запрос на нее и был. Например, в Пскове возникла мысль выделить НКО эфирное время на местном радиоканале. Собрали представителей НКО, чтобы обсудить эту идею. Нужно ли это, как это организовывать? Участники встречи с энтузиазмом встретили такое предложение, вызвались участвовать в проекте, чтобы рассказывать о своей деятельности по радио. Центром поддержки гражданских инициатив был написан и получен грант. Теперь, чтобы реализовать проект, Центр вынужден буквально упрашивать НКО давать сообщения в эфир, готовить интервью и информацию о происходящем.
Несмотря на все вышесказанное, не станем упрекать организации в черной неблагодарности: примерно треть НКО в каждом из городов призналась, что не мыслит своего существования без «своего» ресурсного центра (в Новгороде — половина). Может быть, помощь все-таки ощущается, хоть и не до конца осознается...
5.2. Качество помощи
Во всех пяти городах ресурсные центры (по данным координаторов) оказывали НКО преимущественно обучающие услуги. Следующая по популярности (частоте оказания) группа услуг — «обеспечение нужной информацией и литературой» и «консультирование по проектам и программам». Несколько выбивается из общей картины Петрозаводский центр: там на втором и третьем местах — «техническая поддержка» и «помощь при регистрации». В Пскове и Новгороде фигурирует посредническая функция — «помогали найти партнеров». Кроме услуг, перечисленных в анкете, ресурсные центры (более всех — Петербургский) упоминали в качестве оказанной ими помощи PR-услуги — услуги (организация пресс-конференций, круглых столов, PR-кампаний), консультации по вопросам текущей деятельности организаций. Были названы и такие экзотические услуги, как придумывание названия и моральная поддержка.
Сами НКО (те немногие, кто вообще вспомнил о том, что задействовал помощь ресурсного центра) признались, что пользовались опять же обучением (и услугами), а собираются обратиться за обучением же, услугами, кое-кто — за финансированием. У некоторых НКО есть иллюзия, что ресурсный центр имеет действительно существенный ресурс, которым он может распоряжаться по собственному усмотрению. Нередко НКО, особенно начинающие, путают ресурсные центры с фондами и обращаются в центры с просьбами о финансовой поддержке.
Чего же хотят организации от Центров? В рамках нашего исследования этот вопрос тщательнее всего прорабатывался на тренингах.
Как оказалось, часто НКО, формулируя свои запросы к ресурсному центру (особенно письменно), неосознанно искажают их суть, используя устойчивые словосочетания и речевые обороты. Так, запрос на создание базы данных НКО региона может в реальности отражать запрос на поиск организаций, заинтересованных в сотрудничестве с данной организацией по какому-то конкретному проекту. Запрос на информацию о специалистах или экспертах, работающих в какой-то области, негласно подразумевает, что нужны специалисты, готовые помогать этой организации и лучше всего — бесплатно. Запрос на организацию контактов со СМИ может оказаться запросом на поиск журналиста, который мог бы регулярно писать материалы об этой организации... Часто запрос — это обращение к обобщенному и неформальному опыту сотрудников центра, просьба дать скорее совет, нежели профессиональную консультацию (пожалуй, за исключением юридической и бухгалтерской сфер).
Можно сказать, что ключевым словом в запросах, которые звучали на рабочих группах, было слово «поиск» (поиск заинтересованных лиц, специалистов, контактов за рубежом, методик, статистических данных, законодательных актов, спонсоров). На наш взгляд, это отражение реально существующего запроса на посредническую помощь центра в поиске информации, контактов, финансирования, а также в налаживании взаимодействия конкретных организаций с внешними структурами. Возможно, именно за такие качественные посреднические услуги НКО будут готовы платить.
В своем сегодняшнем виде ресурсные центры эффективно оказывают поддержку прежде всего тем организациям, которые уже прошли этап формирования, определили основные направления и формы работы, нашли свою целевую группу и постоянных сотрудников (особенно ярко это проявилось в ролевой игре на тренинге в Петрозаводске). Это те организации, которые уже начали свою деятельность и имеют некоторый опыт. Очевидно, что для начинающих организаций и организаций с опытом обучение должно проходить на разном уровне. Это не всегда по силам центрам, так как в рамках выполняемых проектов они, как правило, могут провести по каждой из тем лишь одно мероприятие, пригласив всех желающих.
Гражданским инициативам и организациям, которые находятся в стадии становления, которые еще не сформулировали четко свои цели и задачи, не имеют программы действий, помещения, оргтехники, сотрудников, центр чаще всего может помочь решить только формальные вопросы (юридическое оформление документов для регистрации, ведение бухгалтерского учета). При этом далеко не все зарегистрировавшиеся организации оказываются жизнеспособными.
Начинающие организации зачастую нуждаются просто в моральной поддержке, так как имеют негативный опыт обращений в различные инстанции и понимание проблем на собственной шкуре (организации самопомощи — переселенцы, инвалиды, многодетные матери). Для начинающих основной целью консультаций становится ориентация представителей вновь создающихся организаций в существующей ситуации (кто вообще занимается подобными вопросами? какие права у нас есть? есть ли подобные организации? можно ли к ним обратиться за помощью?).
Учитывая вышесказанное, нам кажется, что можно говорить о запросе НКО на помощь разного уровня. Для начинающих организаций она должна принимать вид сопровождения — наличия определенного срока (например, месяц, 20 консультативных часов), в течение которого специалисты центра будут работать в тесном контакте с представителями организации, помогая им определиться, сделать первые шаги, наладить начальные контакты, выстроить стратегию развития. Думаем, эффективность такого подхода к организации помощи начинающим не вызывает сомнений. При этом столь же очевидно, что этот подход является чрезвычайно затратным по времени, по кадрам, связям и с финансовой точки зрения.
Далеко не всегда форма, в которой ресурсный центр предоставляет свои услуги, устраивает НКО. Например, в Архангельске на вопрос: «Почему организации редко обращаются в корреспондентский пункт Агентства социальной информации (АСИ) в Центре развития НКО и редко пишут материалы в газету «Северная корреспонденция», являющуюся его органом?» участники группы ответили:
а) «мне сложно написать материал самой, интервью я бы охотно дала»;
б) «“Северная корреспонденция” не массовая газета; не очень понятно, кто ее получает, как она распространяется. Поэтому не очень ясно, стоит ли тратить время на написание материалов в нее»;
в) «хотелось бы знать политику газеты, как отбираются темы — многие из них не кажутся актуальными. На злобу дня или в тематический номер по близкой тематике я бы написал».
Можно найти и другие примеры. На наш взгляд, это является иллюстрацией того, что, оказывая бесплатные услуги, центры очень мало заботятся об их маркетинге. Они прежде всего заинтересованы в выполнении условий текущего проекта, которые редко предусматривают решение вопросов стратегического планирования деятельности и развития. Возможно, информация, собранная нами по каждому городу, поможет центрам сделать некоторые шаги в направлении маркетинга своих услуг.
5.3. Каким должен быть ресурсный центр
На сегодняшний день ресурсный центр воспринимается НКО прежде всего как место, где проходят семинары и где можно «поживиться» полезной информацией и литературой. Каким хотят его видеть организации в идеале?
По мнению подавляющего большинства участников рабочих групп, центр поддержки должен выступать прежде всего как посредническая структура между НКО и другими организациями. Судя по ответам, центр необходим как:
1. информационный центр;
2. центр обучения, готовящий профессионалов третьего сектора;
3. центр контактов между НКО, координации их усилий и, в конечном итоге, лоббирования интересов НКО;
4. центр контактов с властью, бизнесом, спонсорами, фондами;
5. центр исследований, сбора идей, экспертизы;
6. центр как пресс-центр, координирующий связи НКО со СМИ.
В целом же, обращая свои запросы к ресурсному центру, НКО прежде всего рассчитывают на его гибкость, способность откликнуться на сиюминутные потребности и нужды своих организаций, на определенную долю альтруизма. В отличие от других структур, поддерживающих НКО и имеющих достаточно жесткие рамки работы (проекты, программы, должностные инструкции и т. д.), НКО хотели бы видеть центр поддержки как организацию, имеющую определенное пространство для маневра, для решения стратегических задач сбора, накопления, систематизации информации, проведения исследований третьего сектора, анализа ситуации по разным направлениям.
Ресурсный центр представляется и НКО (его клиентам), и фондам (финансирующим его структурам) как многопрофильная сервисная организация. Однако реально НКО пользуются в центрах ограниченным набором услуг. Причина этого, во-первых, в незнании того, какие услуги предоставляются и/или, во-вторых, в несоответствии их качества и актуальности потребностям НКО.
У ресурсного центра нет возможности в условиях сегодняшней (проектно-грантовой) модели финансирования широко рекламировать свои услуги и оперативно приводить их качество в соответствие с меняющимися требованиями клиентов. Какой выход существует из этого положения? Оказание платных услуг для НКО? Оно требует серьезных маркетинговых исследований, в «третьем секторе» фактически не практикующихся. Создание системы альтернативных источников финансирования деятельности центров? Это — задача стратегическая, требующая наличия в регионе соответствующего уровня развития финансовой базы и сознания местного бизнес-сообщества, значительных затрат времени и сил. Выходом из этой ситуации, по нашему мнению, может стать приоритетное одобрение фондами тех проектов ресурсных центров, которые нацелены на узкопрофильную работу, то есть работу более целенаправленную, гибкую, качественную, по одному-двум направлениям (например, консультирование и сопровождение проектов).
Такой выход, по мнению наших коллег-координаторов проекта MANGO, представляющих региональные ресурсные центры, является по-настоящему хорошим для тех ресурсных центров, которые уже проработали активно некоторое время (Архангельск, Новгород, Санкт-Петербург) и смогли почувствовать на собственном опыте реакцию НКО на предлагаемые услуги, определить свои сильные стороны. Для начинающих же работу центров (Петрозаводск, Псков) выбор узкого профиля может оказаться ошибочным шагом, закрывающим перспективы развития и становления.