Geum.ru

С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации монография

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   49

9.

Российскую идентичность невозможно определить в отрыве от нее носителя или субъекта развития страны. Очевидно, что таковой a priori является или должна быть российская национальная элита. Если же Россия претендует на свое тысячелетнее историческое наследие, то ее ядром и государственно-образующим элементом неизбежно должна стать русская элита, как это всегда и было в российской истории.

Этот простой, элементарный вывод, будучи спроецирован на современную политическую жизнь России, сталкивается с рядом серьезнейших проблем.

Во-первых, как уже отмечалось выше, русские не сложились в нацию в западном смысле этого слова. В России (как, впрочем, во многих других странах) «нацией» никогда не была, а сумма граждан государства всегда был этнос и только этнос.

Во-первых, русские – это суперэтнос, включавший на протяжении веков три главных славянских этнических компонента: великороссов, малороссов и белороссов. Именно эти три этноса, составлявшие русский суперэтнос, были основными держателями империи и субъектами развития российского государства. И в ХVI, и в XVII, и в XVIII веках наши соотечественники даже в годы, когда Малая и Белая Русь (а также Червонная и Подкарпатская) были оккупированы поляками, гордо именовали себя русскими.

Но если это так, то нынешняя территория России много меньше зоны влияния и жизнедеятельности русского суперэтноса. Значит ли это, что российская идентичность может сложиться лишь при условии реинтеграции русского суперэтноса в единое государство?

Внятного ответа на этот вопрос нет. Ясно, однако, что «россиянин» - это продукт дурного и безосновательного политического мифа, лишь подчеркивающий искусственность границ, в которых оказалась Российская Федерация после распада СССР. Никакой «российской нации» нет и быть не может (как не может быть «индийской», «китайской», «сенегальской», «южноафриканской» и прочих наций). Это такой же бред, как и «новая историческая общность – советский народ».

Что же из этого следует? Только одно: восстановление России в границах суперэтноса и есть национальная идея новой России. Это и цель, и естественный культурно-исторический процесс, который рано или поздно, но неизбежно произойдет, как это произошло в Германии, как это происходит в Китае. Только на этом пути и возможно формирование всеобъемлющей и подлинной российской идентичности. Начало движения к этой цели и есть начало обретения национальной идентичности. И движение это, кстати говоря, не обязательно должно быть инициировано Москвой, а, вполне вероятно, Киевом или Минском.

Современная Россия не только своим геополитическим положением, но и этническим составом качественно отличается и от СССР, и от Российской империи. Она сейчас не является союзом православных славян, союзом великороссов, малороссов и белорусов, который раньше образовывал ядро государства, а союзом великороссов с тюркскими, протюркскими и угро-финскими народами. Строго говоря, понятие «Россия» нельзя применять к новому государственному образованию, ибо Россия появилась в результате воссоединения всех бывших русских земель. Без Украины и Белоруссии Россия уже не является Россией в точном смысле этого слова. При этом основные святыни и территории, лежащие в основе древнерусской идентификации, находятся за пределами Российской Федерации, в Киеве – столице новой независимой Украины. Идентификация русскости, таким образом, намертво связана с киевскими корнями и киевским началом российской национальной государственности.

В этом состоит главная сложность национальной идентификации новой России. В отличие от украинцев и белорусов, великороссы не могут перейти к этнической национальной идентификации, поскольку новая Россия не является только национальным государством великороссов, она является одновременно и государством татар, башкир, адыгейцев, тувинцев, якутов, чувашей и многих других народов. Все они живут столетиями на своих исконных землях, которые составляют половину территории Российской Федерации. Поэтому попытка строить здесь национальное государство великороссов может лишь взорвать государство. Следовательно, на территории РФ возможна сегодня не этническая, а лишь традиционная государственная и культурная русская идентификация. Помимо всего прочего, это означает, что носителем этой идентификации может быть наднациональная элита, при стержневой роли великороссов. Впрочем, то же самое было и в СССР, и в Российской империи.

Русское национальное самосознание на протяжении веков складывалось как имперское, привязанное к религии, государству и языку. В силу этого русская культура не является культурой только великороссов, ибо она создавалась всеми без исключения народами, входящими в состав империи – малороссами, белорусами, татарами, евреями и др. И здесь просматривается коренное противоречие новой русской идентичности, поскольку сама новая Россия по своей природе явилась протестом против всей российской истории, против всех ее исторических результатов.

Выделение РСФСР из СССР воистину означало, что «Россия вышла из России». Это событие существенно отличалось от распада классических великих империй. В случае британской, австро-венгерской и других западных империй в основе распада лежал сепаратизм колоний, их стремление приобрести государственную независимость. В случае СССР было все наоборот. Основным инициатором его распада были не порабощенные народы, не национальная элита колониальных стран а, напротив, русские, население метрополии. Среди русского населения РСФСР с середины 80-х годов крепло желание сбросить с себя «имперское бремя», «мелкие» территории СССР, в первую очередь Среднюю Азию и Закавказье. Подавляющая же часть других народов СССР, и прежде всего казахи, туркмены, узбеки, все народы Северного Кавказа, включая чеченцев, были противниками распада СССР. Даже латыши, литовцы и эстонцы вплоть до 1990 года, т.е. до того момента, как Б.Ельцин объявил войну союзному центру, добивались лишь экономической самостоятельности. Распад Союза, таким образом, произошел вопреки воле нерусских народов. Именно великороссы буквально вытолкнули из него не только прибалтов и народы Средней Азии, но и своих кровных братьев-украинцев и белорусов.

Таким образом, за распадом СССР стоял не только добровольный отказ от колониальных захватов Российской империи, но и отказ от своей национальной истории, от своих исторических корней, отказ от того, что объединяло русских на протяжении последней тысячи лет. Это было следствием кризиса национального самосознания русского суперэтноса, национального беспамятства, порожденных советским режимом, 73 года вдалбливающего в сознание русских, что их родина – не историческая Россия, а пролетарская революция.

Большевистская стерилизация национального самосознания, из которого постепенно были вытравлены Киев с его святынями, многие другие города русской славы, превращение русского менталитета в советский как раз и способствовали спокойному восприятию значительной части населения РСФСР распада государства. Политическая элита РСФСР, столь же дерусифицированная, оседлала лозунг суверенизации лишь с тем, чтобы вырвать власть у элиты союзной. Она не думала ни о демографических ресурсах, ни об экономическом потенциале, ни о геополитическом положении нового государства. К сожалению, в России до сих пор не сложилась ответственная национальная элита, способная защищать национальные интересы России.

У нашей страны есть будущее лишь в том случае, если национальная элита переосмыслит русскую историю и вернется к своим историческим корням. Если умирающую советскую идентичность заменит традиционная русская идентичность, которая как раз и связывает Россию с Европой. Формирование новой российской идентичности должно происходить прежде всего за счет возрождения общерусских начал, осознания того, что всех русских связывает одна историческая судьба, осознания русскими своей ответственности за сохранение непрерывности и преемственности русской истории. При этом определение «русскости» через православие, а в более широком плане – через русскую православную культуру в целом, - сохраняет свое значение.

Но одновременно новая «русскость» предполагает осознание своих евразийских корней. Новое русское национальное самосознание должно представлять органический сплав «общерусскости» с «евразийством», которое обусловлено географическим положением нашего государства. В этом смысле слова оно должно стать продолжением русского имперского сознания, которое, как многонациональное, было более прогрессивным и демократичным, чем нынешний русский этноцентризм. Для формирования новой российской идентичности необходимо возрождение той элиты, которая существовала до 1917 года, и которая умела сочетать и преданность российской православной культуре, и осознание России как составной части Европы, и понимание евразийских реалий нашей имперской истории. Если и когда такая элита появится в новой России, можно будет с уверенностью сказать, что русская история имеет свое продолжение.

10.

Российская Федерация не смогла еще в полной мере интегрироваться в качественно изменившуюся систему международных отношений и обеспечить максимально благоприятные внешние условия как для решения своих внутренних проблем, так и для участия в становлении нового миропорядка. Парадоксально, но факт: имперская царская Россия воспринималась Европой в качестве своей составной органической части. А современная Россия, казалось бы вставшая на путь демократии, покончившая с «имперским» прошлым, Европой отторгается. А еще Европа относится к России так, будто у нее за плечами не 11 столетий государственности, а всего 11 лет… Это происходит потому, что Европа до сих пор не доверяет новой России, поскольку процесс дебольшевизации в ней не завершен. Расстрел Парламента в октябре 1993 года; война в Чечне; нередко звучащая антизападная и антиамериканская риторика; провокационные угрозы в адрес соседних стран; раболепное заигрывание с коммунистическим электоратом, в том числе путем воскрешения советской символики; расплывчатость национальных интересов, неспособность к их твердой и спокойной защите; отсутствие у государства политической воли к самоопределению вообще - все это рецидивы отнюдь русского и даже не «имперского», а большевистского сознания. К несчастью, именно такого сознания в России пока слишком много, а имперского - слишком мало. Вот и относится к нам Европа не как к России, а как к уменьшенному, ослабленному и потому озлобленному СССР, ядру «империи советского зла». Продолжение необольшевистского курса, в какие бы одежды он не рядился – «коммунистические» или «либеральные», – грозит отторгнуть от России новые народы и территории, взорвать «российский евроазиатский проект» с катастрофическими последствиями для всего мира.

И все же и по культурной ориентации, и по уровню технического развития Россия является страной Большой Европы, находящейся на индустриальной и отчасти научно-индустриальной ступени. Ее производительные силы качественно отличаются от производительных сил третьего мира и, наоборот, принципиально не отличаются от тех, которые есть на Западе. В России тот же тип квалификации работников, тот же класс машин и механизмов. Проблема в том, что в России долгое время господствовали, - впрочем, в своем большинстве исторически обусловленные, - иной менталитет, иная культура трудовых отношений, иные производственные отношения и иная социальная организация, и именно эти обстоятельства мешают достичь западной производительности и стать равноправным партнером Большой Европы.

Когда в России устоятся новые общественные отношения, изменится трудовая мораль, будут преодолены разрушительные последствия переходного периода, Россия по абсолютному размеру производства вполне сможет снова достичь самых высоких мировых стандартов или даже превзойти их, став надежным и предсказуемым партнером наиболее развитых стран мирового сообщества.

Как отмечается в «Манифесте»: «Ни одно государство не является и не может быть идеальным. Однако у каждой страны есть ее обобщающий образ. Бессмысленно специально формировать «положительный имидж» России в мире. Конечно, на многих за рубежом действует инерция долгих лет «железного занавеса» и «холодной войны». Конечно, Россия сама по себе есть такой гигантский геополитический фактор, что можно допустить наличие страха перед ее расцветом, перед ее ролью в изменении всей картины современного мироустройства, перед жесткой экономической и технологической конкуренцией, которую наша страна может составить. Но для нас самих это не причина выбирать стратегию «казаться, а не быть» – самую неэффективную и даже вредную стратегию. Скорее, наоборот, определенное противодействие усилиям России по её преображению даже полезно. Оно мобилизует, заставляет сконцентрироваться и, может быть, даже стиснуть зубы. Но только не для ненависти, а для созидания.

Если страна встанет на этот путь, тогда и патриотизм не надо будет воспитывать специальными программами, ибо он станет органическим чувством гордости за свою страну, возведшую достоинство человека на высшую ступень; тогда и творческая энергия людей преобразит экономику; тогда и внешняя политика обоснуется на твердом фундаменте моральной правоты, и Россия не будет метаться, оправдываться за те или иные свои действия, а станет естественным образцом для подражания».


11.

Будущее России невозможно предугадать на основе опыта других стран, ибо никакая другая страна не прошла такой богоборческий путь, как она. Ни одна страна не прожила столь долгий срок в условиях тоталитаризма. Ни один народ мира в ХХ веке не пережил столько страданий и испытаний, сколько пережил русский народ. 75 лет преобразовали его, наложили на его духовный облик такой отпечаток, который, быть может, не сотрется на протяжении еще многих десятилетий. В связи с этим возникают многие вопросы. Не является ли политический раскол в обществе, отсутствие в нем единства, недоверие к власти со стороны народа и как следствие отсутствие политической воли у руководства страны принимать ответственные решения, которые поддерживал бы народ и которые обеспечивали бы динамичное развитие, – результатом до сих пор не окончившейся в умах и душах гражданской войны? И не является ли отсутствие осуждения преступлений большевиков, покаяния на государственном (а возможно, и всенародном) уровне главной причиной беспринципности при определении и защите национальных интересов, размытости этих интересов в целом?

Для ответа на все эти вопросы следует признать раз и навсегда: историческая Россия не тождественна советской РСФСР. Подмена России «РСФСРом» – величайший и беспрецедентный обман во всей мировой истории. И этот обман – чрезвычайно опасен. Ибо он представляет собой мину замедленного действия, провоцирующую, с одной стороны, пораженчество и национальный нигилизм, а с другой - русский реваншизм, шовинизм и агрессивность, смехотворные претензии на исключительные зоны влияния на всем постсоветском и постсоциалистическом пространстве, иллюзии возрождения СССР и создания новых блоков в противовес западным.

Если Российская Федерация захочет, наконец, стать не осколком СССР (пусть и самым большим), а исторической Россией, то она, наряду с решением проблем правопреемства, не может не признать волю других наций (которые выразили ее разными способами, включая вооруженное сопротивление), восстановить свое естественное право жить в составе российского государства. Абхазы, лезгины, карабахские армяне также не согласны с теми формальными границами, из-за которых они в одночасье, в результате Беловежского сговора, не считавшегося ни с их волей, ни с нормами международного права, оказались в составе других государств. Теперь они хотят восстановить свое естественное право жить в составе российского государства. Это вовсе не означает, что Россия должна воевать со своими соседями (как утверждают противники России, которые шантажируют этим ее и мир) за то, чтобы восторжествовала справедливость, и национальные интересы России и ее союзников были законно удовлетворены. Во-первых, некоторые войны уже состоялись, и речь идет о признании их результатов как ясно выраженной воли народов. Во-вторых, Россия должна настаивать на том, чтобы мировое сообщество уважало права всех народов без исключений, исходило из реалий прошлого и настоящего, обеспечило мирный, переговорный процесс восстановления исторической справедливости. С этой целью могут быть использованы референдумы под эгидой международного сообщества, итоги которых и должны, в конечном счете, определить судьбы людей. Возможно, это должно стать предметом переговоров России с ООН и ОБСЕ, а главное – с влиятельными кругами Запада.

Суть позиции, которую Россия должна занять и твердо отстаивать, состоит в том, что крах коммунистического режима, социалистической системы, СССР - это не только возникновение новых и возрождение старых государств, но и возрождение и становление исторической России. Этот процесс начался в 1991 году и не может завершиться подписанием Беловежских соглашений. Соответственно, процесс формирования новых независимых государств не может быть признан окончательным до тех пор, пока не будут удовлетворены законные интересы всех народов Большой России на принципах соблюдения фундаментальных прав человека, без чего не может быть ни мира, ни стабильности, ни развития. При этом Россия имеет полное право оставить за собой территории в рамках исторической России. Определение этих территорий – предмет переговоров. Твердая, но разумная позиция России имеет большую вероятность встретить понимание и поддержку со стороны как Запада, так и Востока.

Первыми шагами обновленной национальной российской политики могли бы быть:
  • заявление о правопреемстве РФ и исторической России, о невозможности признании административных границ СССР в качестве государственных, о незаконности присоединения русских земель к новым независимым государствам;1
  • начало переговоров по цивилизованному пересмотру Беловежских соглашений; переговоры с Украиной, Казахстаном и другими государствами об урегулировании территориальных проблем, созданных в результате преступной национальной политики большевиков, и о бескровном восстановлении территориальной целостности исторической России;
  • признание независимости Абхазии, Южной Осетии, Карабаха и Приднестровья с последующим их включением после проведения референдумов в состав России.

Позиция России должна быть очень проста и понятна: Россия не возражает против отделения от нее других государств, но при этом оставляет за собой территории в рамках исторической России. Если Украина, Казахстан, Грузия и другие бывшие советские республики хотят стать независимыми государствами – пусть это делают, но в пределах своих исторических территорий.

Россия как продолжательница СССР и правопреемница Российской империи несет ответственность за мир и стабильность, в первую очередь, на всем постсоветском пространстве. Ее национальные интересы, права и обязательства - это интересы, права и обязательства не только тех, кто с 1991 года оказался гражданами Российской Федерации, но и всех тех народов и этнических групп, права и интересы которых оказались попранными и ущемленными в результате нецивилизованного раздела СССР.

Твердо заявив о своей государственной стратегии по территориальному и национальному вопросам (а ее пока нет и в помине), Россия обретет долгосрочных верных союзников и партнеров, а противников призовет к более трезвому и честному поведению. История знает примеры, когда твердая и последовательная позиция государств и народов становилась понятной мировому сообществу и получала его поддержку: ФРГ никогда не признавала существования ГДР - и немецкая нация воссоединилась, Китай добился воссоединения с Гонконгом (на что потребовалось почти столетие) и продолжает занимать принципиальную позицию по Тайваню, с которой вынуждены считаться все государства мира.

Шансов на скорую ассимиляцию русских в «мини-империях», на успехи в подавлении воли народов, отвергающих насильственное вталкивание в чуждые им полуапартеидные режимы, практически нет. Поэтому и спешат власти «мини-империй» с созданием региональных союзов без России (ГУАМ, Балтийско-Черноморский союз и др.), с заручительством на Западе, чтобы обезопасить себя на случай активного сопротивления русских, которые на определенном этапе поймут, что их судьба зависит только от способности к организованной борьбе за свои права. Потому что все прекрасно понимают искусственность положения, в котором оказались русские в республиках СНГ, и противоречивость внутреннего национально-государственного устройства России.

Следует в полной мере понимать, что распад СССР - это не следствие каких бы то ни было «национально-освободительных движений», а прямой результат распада прежде всего деградировавшей к 1991 году транснациональной советской политической элиты, над которой союзный центр на определенном этапе не удержал контроль. Московская, РСФСР-овская элита затем быстро перекрасилась в «российскую» (за исключением близкого окружения М.С.Горбачева, которое было просто выброшено на свалку истории), а элита других частей распавшегося союзного государства сделала ставку на национализм, «независимость» и политическое дистанцирование от Москвы в целях самосохранения и удержания власти, а также получения прямых кредитов от Запада.

Однако выделить из общесоюзного пространства мононациональные регионы оказалось невозможным. Попытки же строительства собственной государственности в Грузии, Азербайджане, Узбекистане, отчасти в Казахстане и в других бывших частях Большой России в составе бывших советских республик (т.е. не своих исторических территорий) ведут к формированию своего рода «мини-империй». Причем парадокс состоит в том, что чем резче выламываются "дочернии империи" из "империи материнской" и чем мельче и озлобленней они оказываются, тем более присущи им все отрицательные имперские характеристики. Это и понятно: к спокойному, самостоятельному и самодостаточному существованию "дочерняя мини-империя" не способна. В этих условиях признание так называемой «территориальной целостности» новых «независимых» государств означает не что иное, как политику умиротворения «мини-империй». Но ведь «мини-империи» уже, похоже, сделали свой исторический выбор, и он – не в пользу России. Так что нечего опасаться того, что непризнание Абхазии, Южной Осетии, Карабаха, Приднестровья, Крыма, частями Грузии, Азербайджана, Молдовы и Украины, еще больше удалит их от России.

На современном этапе мирового развития, не вступая в конфронтацию ни с одним государством или союзом государств, Россия должна спокойно и вместе с тем твердо отстаивать на мировой арене свои национальные интересы. При этом она должна стремиться к тому, чтобы ее национальная безопасность была состыкована с системами региональной и международной безопасности в формирующемся многополярном мире. С другой стороны, должно быть ясно и то, что без сильной и дружественной России Западу вряд ли удастся создать стабильный и предсказуемый мировой порядок в текущем столетии. Если Россию бездумно оттолкнут в лагерь маргиналов, вся международная система повиснет в воздухе, лишится солидной опоры.

Все это объясняет крайнюю недальновидность ставки определенных кругов США и некоторых стран Западной Европы на «геополитический плюрализм». Тем более опасны попытки дипломатической игры на противоречиях между Россией, Украиной, Казахстаном и другими бывшими республиками СССР по принципу политики «баланса сил». В ряде случаев действия Запада, США идут вразрез с западными демократическими ценностями и несут явный отпечаток двойного стандарта в подходах к важнейшим политическим проблемам, а именно - признается независимость бывших союзных республик и их т.н. территориальная целостность и одновременно игнорируется воля народов при изменении государственной принадлежности территории и их гражданства. Миллионы людей против своей воли оказались гражданами других стран. Политика западных стран в поспешном признании «территориальной целостности» незаконных государственных образований грубо противоречит и нормам международного права, и идеалам западной демократии.

Следует иметь в виду, что и Россия должна пройти свою часть пути. Пока в России не произошел акт всеобщего покаяния, самоочищения, духовного и нравственного возрождения, возвращения русскости взамен советскости, пока Россия не самоопределится в разумных пределах, она не будет восприниматься в мире как надежный и предсказуемый партнер. Пока Россия не переосмыслит путь, пройденный ею в ХХ веке, не признает своих ошибок и заблуждений, - не будет настоящих перемен, полноправных преобразований, подлинного развития и процветания, не будет равноправного доступа и включения в мировое развитие, участия в международном сотрудничестве на условиях равной и честной конкуренции. И напротив. Если Россия решительно завершит процесс полной десоветизации, возвратится к правопреемству России до 1917 года - четко обозначит свои национальные интересы - она станет предсказуемой и понятной, она получит шанс стать неотъемлемой частью мирового сообщества, вносить свой вклад в установление нового, более справедливого и нравственного мирового порядка.