Geum.ru

Игорь блудилин-аверьян эхо и egо выпуск второй «книга бесед»

Вид материалаКнига

Содержание


Глава 5 Маркузе
Сексуальность является «специализированным» частным влечением, в то время как Эрос — влечением всего организма.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   18




Глава 5




Маркузе




«Одномерный человек», М., АСТ, 2003;


«Эрос и цивилизация», М., АСТ, 2003


О Герберте Маркузе я, рядовой читатель, услыхал впервые в середине или в конце 60-х годов, когда во Франции бузило студенчество, а коммунистические идеологи СССР всячески эту бузу поддерживали, уверяя нас, околоинтеллигентную молодёжь, что эти волнения — шаги к будущей неизбежной пролетарской революции. Даже сквозь этот густой туман пропагандистской чепухи, однако, пробилось, что духовным отцом этих парижских драк с полицейскими был некий буржуазный философ Маркузе. И, разумеется, следовали окрики: Маркузе ограничен, слеп и проч. Как и вся буржуазная философия, гроша выеденного не стоящая.

В СССР Маркузе, разумеется, не издавался, хотя переведён на русский язык был, и эти переводы, по некоторым достигшим меня сведениям — впрочем, непроверенным — снабжённые грифом «ДСП» — «Для служебного пользования» — членам ЦК и его аппарата, кого это касалось, были розданы.

Когда волнения в Париже утихли, и де Голль (или Жискар д’Эстен, уже не помню) восстановил порядок в государстве, наши идеологи разъяснили нам, что студенты побеждены потому, что их вёл Маркузе, а не Маркс.

С ДСП ксерокопии не замедлили появиться; в 73 или 74 году «Одномерный человек» в виде плохочитабельной машинописной копии (перепечатывал же кто-то, не ленился, ночью тюкал, небось, мешая спать домашним) попал ко мне на один день; меня снабдил им Игорь Ушкалов, ныне покойный, работавший тогда в ИМРД (Институт международного рабочего движения).

С лихорадочным любопытством я приступил к чтению... и ничего там не то чтобы не понял, а не поймал интересного, потому что не почувствовал: зачем это написано? Тогда меня интересовали такие философские вопросы, как: что есмь аз? в чём смысл жизни? что есть самоё жизнь — не с физически-онтологической стороны, а со стороны Промысла Божьего: зачем она? И т.д. Т.е., начала меня волновали (что, кстати, и сейчас, спустя тридцать лет, интересует меня больше всего; поэтому потихоньку подбираюсь я сейчас к Оригену, к его «Началам»). А у Маркузе сразу — о социальном, о социологии, об обществе. Разочарованный, поняв, что истины, нужной мне, я у Маркузе не найду, я вернул манускрипт и о Маркузе забыл.

Но разговоры о Маркузе, видимо остались в памяти — в подсознании, как это модно теперь говорить. О чём там шла речь, я в общем имел представление и даже дал себе задание: со временем всё-таки прочесть «Одномерного человека», пробиться сквозь ненужное мне к тем зёрнам истины, которых мне не хватало. Это содержимое подсознания выскочило внезапно в разговоре моих персонажей в романе «Тень Титана» (вышел в 2000 году). И с тех пор осталось в голове отчётливо: надо прочесть Маркузе.

И когда — в новое уже время — я стал его читать, я об этом не пожалел. Маркузе — философ не мой, но беседовать с ним как со всяким умным и знающим значительно больше меня человеком было необыкновенно интересно и поучительно.


Душе оставлено немного таких тайн, которые нельзя было бы хладнокровно обсудить, проанализировать и вынести на голосование. Одиночество — важнейшее условие способности индивида противостоять обществу, ускользая из-под его власти — становится технически невозможным. — Вот она, обратная сторона нынешней дурно понимаемой «свободы». Сегодня на телеканалах идут гнусные передачи, где вовсю полощется грязное бельё, интимные тайны перестают быть интимными, перед собранием людей и перед многомиллионной аудиторией телезрителей девушка обсуждает перипетии своих постельных приключений с молодыми людьми, за деньги согласна жить «за стеклом», родители обсуждают споры со своими детьми за наследство, за деньги и т.п. Это не свобода, это порабощение индивида обществом — да такое порабощение, которое и не снилось «порабощённому» индивиду средневековья. — Неглубокие и немыслящие особи, в том числе интеллигенты так называемые, отравленные и зомбированные «либеральными ценностями», это порабощение воспринимают как свободу.

В «Эросе и цивилизации» Маркузе пишет вслед за Фрейдом, что культура основана на табуировании удовольствия, прежде всего сексуального. Нельзя безгранично доставлять себе удовольствие — оно будет за счёт других. Поэтому появляется культура, т.е. общение людей при взаимной договорённости откладывать принесение себе удовольствия, чтобы не приносить неудовольствия, т.е. зла, другому человеку. А удовольствие — это в генной природе человека. Оно человеку требуется. И вот нынешняя «свобода» в посттехнологическом информационном обществе размывает табу на удовольствие. Свобода позволяет получать удовольствие всё больше и больше — как? Освобождением Эроса. Отсюда порнография, облегчённый доступ к ней, изменение сексуальной морали и проч. Но как-то не осознаётся, что тем самым исчезает тайна жизни. А тайна жизни — это её основа. Жизнь, лишённая тайны, жизнь, в которой можно говорить обо всём и обсуждать всё со всеми и перед всеми — это всего лишь физиологическое существование. Недалёкий, наивный И.Ефремов в своём романе «Туманность Андромеды» показал такое существование, искренне полагая, что он восхваляет идеальное общество будущего, где победит коммунизм. Мир «Туманности» — страшный мир, мир конца света. В посттехнологическом информационном обществе всезнания и вседоступности всего и вся человек обречён на вымирание. Возможен даже крайний случай: у юношей исчезнет потенция, ибо женщина — при всезнании — перестанет у него элементарно вызывать желание: она станет неинтересной, ибо перестанет быть носительницей тайны.

…Чёрт знает до чего дойдёшь в мыслях, думая об основах.


Технический прогресс, облегчение нищеты в развитом технологическом обществе, покорение природы и постепенное преодоление материального недостатка — таковы причины и поглощения литературы одномерным обществом, и опровержения Отказа, и, в конечном счёте, ликвидации высокой культуры. — Добавить нечего: это приговор. Итак: глобальное понижение культурного градуса — это не «заговор масонской закулисы», это — объективное движение духовной материи в условиях технического и технологического развития. Всё достаточно просто: прогресс технологий вызывает регресс духовно-культурный. В Божьем мире, очевидно, наличествует некий таинственный баланс мировых сил. Законы сохранения энергии и материи имеют, наверное, более общий, космический, м.б., даже космогонический характер. Всё прибывающее в одном месте вызывает убывание в другом. И это всё — поистине всё.


Преодоление и унификация противоположностей, которые находят свой идеологический триумф в трансформации высокой культуры в поп-культуру, осуществляются на материальной основе растущей удовлетворённости. Именно эта основа открывает возможность стремительного понижения<……> Принцип Удовольствия поглощает принцип Реальности: происходит высвобождение (или, скорее, частичное освобождение от ограничений) сексуальности в социально конструктивных формах<……> Понижение высокой культуры идёт одновременно с усилением социального контроля технологической реальности, расширяющей свободу и усиливающей Господство. — Вот так, господа. Кажется, это понимается властителями мира. Переоценка ценностей, переключение интересов личности с духовности на физиологическое удовольствие, вершиной которого есть удовольствие сексуальное, помогает усиливать господство общества над индивидом, т.е. управляющих обществом над индивидами, это общество составляющих.

Примитивизация удовольствия и облегчение путей к его получению есть рычаг управления одномерным обществом. — Кстати, при коммунистах-то было не так... Что, что они упустили, в чём столь преступно и безответственно не дотянули?! — Думать.


Сексуальность является «специализированным» частным влечением, в то время как Эрос — влечением всего организма. — Очень важное заявление. Она применима ко всему «пейзажу», окружающему человека (о таком «пейзаже» Маркузе страницей ранее философствует очень интересно). Об этом же, кстати, в одном из телеинтервью говорила неглупая женщина Л.Гурченко. Когда речь зашла об эротике в кино, она ответила, что раньше, «в наше время», всё было пропитано тончайшей эротикой, эротичностью. Нынешняя же «эротика», где всё непременно напоказ — это вовсе не эротика, а некое псевдо, облегчение, т.е. то же Упрощение, основанное на примитивизации духовного универсума. Не надо чувствовать, надо увидеть, возбудиться и получить скорейшее и дешёвейшее удовольствие.


Не обессудьте, любезный читатель: беседа с Маркузе получилась короткой. Так уж вышло. Что-то помешало мне дочитать до конца и «Эрос», и «Одномерный человек». Уверен, что мне ещё придётся вернуться в более подходящий для этого чтения момент к Маркузе, потому что, заглянув в конец, полистав, я нашёл там много чего цепляющего. Напр., как вам нравится такой кусок? «Вопрос о том, присуща ли настоящему этапу цивилизации разрушительность в большей мере, чем предыдущим, не кажется особенно уместным. Деструктивность предыдущих этапов откроется в полном своём значении, если мы рассмотрим настоящее в терминах его собственных возможностей. Между тем ведутся войны профессиональными армиями на ограниченном пространстве или против всего населения в глобальном масштабе, используются ли технические изобретения, способные освободить мир от нужды, для завоевания или для увеличения страданий, погибают ли тысячи в схватке или миллионы истребляются научным способом с помощью врачей и инженеров, находят ли изгнанники убежище за границей или преследуются по всему миру, невежественны ли люди в силу естественных причин или их неведение создаётся ежедневным поглощением информации и развлечений — больше, чем просто количественная разница. Ужас без труда слился с повседневной нормой, а деструктивность — со строительством». И т.д. Всё в этом куске — не в бровь, а в глаз о современной «цивилизации» и современном «прогрессе». К чему идём? — вопрошает Маркузе. И далее он даёт свой ответ и свои рецепты, что делать дальше. А это — интересно! Для писателя, во всяком случае.

Так что с Маркузе мы ещё встретимся.