Марков Александр Петрович

1   ...   38   39   40   41   42   43   44   45   46

Словом - А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, Л.Н.Толстого, Ф.М.Достоевского, которые предвосхищали и тем самым творили онтологический мир.

1 См.: Бердяев Н.А. Судьба России. – С.63.

2 Обратная зависимость духовной свободы и материального благополучия есть явление не только специфически российское. В.Шубарт, характеризуя самобытность российской культуры, писал, что свобода “не есть состояние властвования, она есть аскетическое состояние. Свобода есть ... отречение, освобождение себя от вещей. ...Свободен только тот, кто, восходя от мира материи, связует свою душу с царством божественно-духовного. ...Для того чтобы сохранить свободу духа, Христос отверг власть над земным царством. Таков смысл второго искушения в пустыне”. – См. Шубарт В. Европа и душа Востока // ОНС. – 1993. – №4. – С.171.

1 Эти мотивы можно обнаружить в сюжетах русской сказки, образах народной поэзии

2 Кураев А. Человек перед иконой // Квинтэссенция. – М.: Политлитература, 1992. – С.245.

3 Чтобы обрести право на любовь, герою русской сказки приходится сначала пройти «огонь, воду и медные трубы» – победить врага, преодолеть себя, принести всего себя в жертву чему– или кому–либо.

1 Бердяев Н.А. Судьба России. – С.71.

2 Однако восприятие будущего в русской культуре имеет свою специфику – будущее видится не как результат эволюции настоящего, оно находится как бы «по ту сторону» катастрофы. Эту драматическую черту русского самосознания Н.Бердяев объяснял тем, что их двух мифов, с помощью которых народ оформляет смысл своего бытия (миф о происхождении и миф о конце) у русских преобладает второй миф – миф эсхатологический. Именно эта черта определила специфику русской идеи, духовные искания ХIХ века и характер социальных экспериментов ХХ века. Эсхатологическая окраска русской идеи, ее обращенность к предельному, конечному отличает ее от философской и социологической мысли Западной Европы.

1 Кураев А. Человек перед иконой // Квинтэссенция. – М.: Политлитература, 1992. – С.245.

2 Герцен А. Prolegomena // Русская идея. – М.: Республика, 1992. – С.122.

3 Бердяев Н.А. Судьба России. – С. 188.

4 См.: Библер В.С. Россия и Запад в канун ХХI века // Мегаполис-Экспресс. – 1991. – № 3.

5 “Никогда по отдельности, т.е. на собственный страх, риск и ответственность, а всегда только вместе” – М.Мамардашвили. Вторая часть его формулы касается временных координат национальной психологии – “никогда не сегодня, а всегда только завтра”.

1 Социальность русского самосознания нашла выражение в концепции русского социализма как царства равенства и социальной справедливости, “цель и исход” которого – “всенародная и вселенская церковь, осуществленная на земле, поколику земля может вместить ее”, “всеобщее, всенародное, всебратское, всесветное единение во имя Христово” (Ф.М.Достоевский). Приоритет общего над личным отражается в идеологии социальных преобразований и характере идеалов русских революций, где ценности личного благополучия были на втором плане. Она обнаруживает себя в содержании русской идеи, в особенностях русского быта, нравов, гостеприимстве, в традиционных формах устройства общественной жизни и организации трудовой деятельности (крестьянская община, рабочая артель и т.д.). Незначимость индивидуально–личностного начала, резонансно усиливаемая аскетическим потенциалом, свои предельные формы воплощения получает в “смутные периоды” русской истории, провоцируя их остроту и последствия. В частности, во времена раскола, в эпоху революций, строительства “светлого будущего” русский человек обнаруживает непостижимую выносливость к страданиям, жизненным лишениям, предельную направленность на “неземное”, потустороннее, бесконечное. Максимальное выражение эта характеристика получает в в самосожжении старообрядцев, в отшельничестве и монашестве, в движении русских странников, в пафосе самоотречения революционеров–социалистов, в подвижническом труде “строителей светлого будущего”.

2 См.: Соловьев В.С. Русская идея // Русская идея. – М.: Республика, 1992.

3 Левицкий С.А. Трагедия свободы // Социс. – 1991. – №4. – С.148.

4 В то же время следует отметить, что эти ценностные доминанты противоречивы и нестабильны в своих проявлениях – в связи с отсутствием в русской культуре социальных институтов и механизмов, способных эффективно разрешать неизбежные противоречия, возникающие в каждой системе ценностных координат.

1 Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ //Вопр. психологии – 1993 – №5. – С.67-79.

1 Этим качеством Вяч.Иванов объясняет отношение к греху и преступнику – соборная ответственность всех за всех и мирское признание коллективной вины снимает вину персональную, а личность преступника возбуждает лишь сострадание.

2 См.: Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции //Антихрист. Антология. – М.: Высш. шк., 1995. – С.123-142.

3 В этом плане интерес представляет позиция З.Фрейда, который характеризуя специфику психической жизни русских, отмечал близость русской души к стихии бессознательного. Промежуточное положение России между Европой и остальным миром, считал он, определило не только культурное своеобразие, но и специфику психической жизни – и на психическом уровне русские заняли промежуточное, медиаторное положение между сознанием и бессознательным. Поэтому, считал Фрейд, русские характеризуются слабой силой “я”, неразвитостью сферы сознания, низкой дисциплиной, невротичностью, неукротимостью влечений. – См.: См.: А.Эткинд, Эрос невозможного. - С.134–135.

1 См.: Карасев Л.В. Русская идея (символика и смысл) //Вопр. философии – 1992 – №8. – С. 69-82.

2 См.: Д.С.Лихачев. Раздумья о России. – С.27.

1 В частности, все сферы духовной жизни трудно дифференцируются, они неразрывно спаяны с самим бытием, погружены в его стихию. Даже искусство в России никогда не было «искусством для себя» – оно всегда было или религиозным исканием, или нравственно–общественным служением, или способом воспитания человека нового типа – всесторонне и гармонически развитой личности.

1 Самый многократно повторяемый молитвенный возглас святого – «помилуй мя грешного».