И. Браев Связи розей Леонард И. Браев

Вид материалаИсследование

Содержание


24.3. Рост ли?
Подобный материал:
1   ...   16   17   18   19   20   21   22   23   24


24.3. Рост ли?


От античных атомистов и до механицистов 17-18 вв., а впрочем, во многом и поныне самым заурядным является чисто количественный подход: развитие вещи есть ее увеличение, рост. Не подвергаемым сомнению трюизмом остается усмотрение прогресса общества в увеличении производства или еще народонаселения. Но если измерять развитие размерами, то слон прогрессивнее человека; если измерять тоннами стали и штуками тракторов, то Советский Союз был развитее, чем США; если численностью населения, то самый прогрессивный – нынешний Китай.


24.4. Усложнение?


В начале 19 в. Ж.Ламарк нашел более тонкую вариацию количественного критерия – «возрастание сложности» (т.1, с.94, 176). В середине 19 в. Г.Спенсер перенес его из биологии на весь мир и разработал обстоятельнее: усложнение заключается в разделении однородного на разнородные части и вызывается их разной удаленностью в пространстве от источников сил.

Казалось бы, так и есть: в космосе однородные туманности расчленяются на звезды и планеты, планеты – на твердые, жидкие и газовые сферы и геологические слои, усложняются организмы, языки, производство, наука; дифференциация субатомных микрообъектов является условием образования атомов; в химии однородные нуклоны расслаиваются на разнородные химические элементы, те – на еще более разнородные химические соединения; биология описывает возникновение различий у клеток и особей, дарвиновскую дивергенцию в эволюции живого.

К.М.Завадский, П.Эрлих, М.Рьюз и многие другие современные теоретики биологии держатся этого же усложнительного мерила развития, как индивидуального, отдельных организмов (онтогенеза), так и исторического, их видов (филогенеза). Да и в философии он стал подразумеваемым или явным стереотипом.

Что говорить, развитие, и впрямь, может сопровождаться усложнением. Но вот беда: усложнение бывает и в регрессе. Например, при болезни появление в организме чужеродных клеток или усложнение бюрократического и полицейского аппарата при диктатуре. Как известно, морфология и функционирование паразитов упрощаются, потому что они селятся на поверхности или внутри поедаемой ими жертвы, обращаемой в условие своего обитания, благоприятное и устойчивое. Но те же гетеротрофы, когда они вынуждены искать пищу, как травоядные, или охотиться на нее, как хищники на подвижных травоядных, оказываются в усложненной среде и соответственно сами усложняются, хотя переселяясь в более однообразную среду, как предки дельфинов и китов переселились в воду, значительно упрощаются. Получается, прогресс – усложнение биологических образований является производным от регресса, ухудшения условий существования. И там, и здесь усложнение, но усложнение живого – прогресс, а усложнение среды считается регрессом. Как же тогда усложнение может служить общим показателем прогресса?

А, с другой стороны, прогресс может сопровождаться упрощением. Например, у млекопитающих сложнее сердце и мозг, но в целом их организм проще, чем у чудовищных мезозойских рептилий. У позвоночных уменьшается число костей в черепе: у костоперых рыб их 143, у стегоцефалов – 90, у примитивных млекопитающих – 42, у человека – 27. Упрощение наблюдается и в развитии техники. Транзисторные приемники по общей схеме проще, чем ламповые комоды тех же возможностей. Реактивные двигатели самолетов, по своему принципу, если оставить в стороне их оснастку, проще поршневых. В искусстве и науке формальная запутанность чаруют только новичков и профанов, а краткость и простота почитаются «сестрами таланта».

Сверх того, усложнение – в качестве количественного показателя развития – имеет еще, так сказать, метрологический изъян - несравнимость разнотипных систем по сложности. К.Бэр и Ч. Дарвин расписывались в безнадежности сравнения по сложности каракатицы, рыбы и пчелы, потому что каждая построена по иной форме. При генетическом же сравнении оказывается, что геном человека не на много сложнее, чем у мухи и в обоих приблизительно по 30 тысяч генов.

Кибернетика зародила, было, надежду измерить сложность в единых единицах – битах «количества информации». Однако так как под «информацией» в ней подразумевается количество границ во внутренней расчлененности материи (10.11), то эта новация на поверку не несет ничего нового, кроме переименования той же сложности. Аналогично получается и с другой предлагаемой мерой – «уменьшением энтропии», которая измеряется той же формулой Шеннона, что и «информация».

Но, пожалуй, в окончательный тупик этот подход заводит обстоятельство, которое, мне кажется, давно бы пора заметить – единство усложнения и упрощения. Оно обуславливается тем, что расчленение на разнородное (гетерогенное) в мире достигается соединением однородного (гомогенного). Так, разделение водородно-гелиевой плазмы на разнородные химические элементы является оборотной стороной синтеза друг с другом однородных нуклонов. Образование разнородных газов, жидкостей и минералов планеты есть оборотная сторона перехода химических элементов в химические соединения. Возникновения несметных различий живого есть результат соединения органических молекул в клетки, тех – в организмы и т.д. Выделение все новых отраслей хозяйства обеспечивается их соединением посредством товарообмена.

К тому же похоже на то, что в мире в целом существует закон сохранения сложности, потому что увеличение сложности, синтез одних систем происходит за счет адекватного разложения других систем. Будь у разнотипных сложностей способ соизмерения, этот закон можно было бы, пожалуй, обосновать и эмпирически.