Geum.ru

И. Браев Связи розей Леонард И. Браев

Вид материалаИсследование

Содержание


12.5. Всеобщность и обусловность законов
Доказательство всеобщности
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   24


12.5. Всеобщность и обусловность законов


Шарообразность планет и звезд, особенности их взаимного обращения, взрывов и перетоков вещества – все это свидетельствует, что они подчинены ньютонову закону тяготения, потому-то и полагаемому всемирным. В свое время Д.Юм в чрезвычайно тонкой критике привлек общее внимание к безосновательности эмпирических притязаний на всеобщность познаваемых законов, в первую очередь причинности: если закону подчиняются все проверенные нами вещи, то из этого еще не следует, что ему подчинены и все остальные: может быть, так, а, может быть, нет. У скольких законов обнаруживались исключения (т.1, с.168-189, 234). И с Юмом здесь нельзя не согласиться. Есть закон: от нагревания тела расширяются, но вода между 0° и +4°С сжимается.

Это юмовское номиналистическое неверие во всеобщность законов произвело потрясение в самоуверенности естествознания и стало базовым в позитивизме. Но наше понятие закона показывает его несостоятельность.

Если зависимость изменяется от случая к случаю, она еще не закон. Закон означает тожество в зависимости тожественных процессов от тожественных отношений (11.2). Отсюда, из самого содержания законов вытекает их всеобщность, универсальность: ведь общее означает то, что является тожественным в единичных вещах (3.3).

Законы всеобщи, потому что существуют всегда и всюду во всех тожественных явлениях и отношениях. Поэтому особо оговаривать в определении закона его всеобщность мне представляется лишним повтором, плеоназмом.

Из такого происхождения универсальности законов следует чрезвычайно важное заключение касательно их доказательства. Доказательство всеобщности любого закона (а в его составе также и причины (9.6)) следует из его определения как тожественных зависимостей. Поэтому если где-то закон не соблюдается – значит там, в тех условиях что-то не то, нетожественно. Очевидно, это простая тавтология, – и этот наш тезис не может быть опровергнут никакой эмпирией.

Так, к примеру, неопровержим закон прямолинейности и равномерности инерциального движения: если какое-то как будто бы свободное инерциальное перемещение тела окажется тем не менее искривленным и неравномерным, этот факт не станет для нас опровержением закона; мы просто не признаем это перемещение инерциальным, свободным от всяких искривляющих воздействий, пусть пока нам неизвестных.

В частности, таким же образом неопровержимым оказывается закон всеобщности причин (9.6). Если нам где-то встретится явление – событие как будто бы беспричинное, мы этому не поверим, а просто решим, что причина у него есть, но нам пока неизвестная, и станем ее искать. И до сих пор в науке и практике так всегда и случалось: причина неизменно находилась. Хотя также известны и пока необъясненные явления, но не являющие доказательства своей беспричинности.

Разумеется, никакое нахождение причин не может стать законченным индуктивным доказательством всей бесконечности причин. Такое доказательство – окончание бесконечности – и впрямь невозможно по его самоотрицающему определению. Однако контрфакта, факта беспричинности, опровергающего закон всеобщности причин, нет ни одного и не было, несмотря на множество необъясненных явлений; тогда как подтверждающие индукцию факты необъятны и продолжают множиться. Поэтому допущение беспричинного события остается для нас чисто абстрактным умозрением, не имеющим никакого практического основания.

Но вместе со всеобщностью законы также и ограничены: существуют не всегда и всюду, а исключительно в тожественных явлениях, условиях и отношениях. По самому своему определению каждый закон существует в своих условиях, таких же самых, но не в иных. Химические законы отсутствуют в горячей плазме внутри звезд, поскольку там ядра атомов лишены электронов. Законы газов не действуют на Луне, потому что там нет атмосферы. Законов Менделя не может быть вне живого, в физических или химических явлениях.

Классический материализм мыслит законы «вечными», как выражался Л.Бюхнер, «неизменными» (с.41-42); но современный феноменализм допускает «эволюцию законов» или, осторожнее, их изменение с «возрастом Вселенной», – идея А.Пуанкаре (с.407-420), развиваемая П.Дираком, Р.Дикке, Б.Картером и др., правда, ничем не подтвержденная. Да и как подтвердить то, чего ныне уже нет и о чем мы судим как раз по нынешним законам?

Сами авторы допущения фактически толкуют о возможном изменении гравитационной постоянной и некоторых других физических констант в связи с образованием тяжелых элементов, уменьшением плотности вещества с «расширением Вселенной» и т.п. условий. Таким образом, даже в их мыслях на самом деле эволюционируют не законы, а материальные образования, то есть условия, а в них, как обычно, изменяется действие законов. Якобы «изменившийся закон» – это просто иной закон, новые устойчивые отношения в новых условиях.

Такова диалектика всеобщности и ограниченности законов. Короче ее можно назвать их относительной абсолютностью: законы абсолютны относительно своих условий, тожественных (5.12, 9.3, 9.6).

Обусловность всеобщности законов определяет их разделение по степени общности на более и менее общие, частные относительно своих родовых. Так, например, закон всемирного тяготения Ньютона является общим по отношению к закону Галилея о равенстве ускорения всех свободно падающих тел на Земле или по отношению к законам Кеплера, описывающих эллиптические орбиты планет. Эти частные законы дедуцируются из ньютоновых законов при их дополнении соответствующими условиями, хотя исторически наоборот закон Ньютона был получен, кроме прочего, на основе законов Галилея и Кеплера.

Наиболее общие законы – философские, – номии (2.1, 2.5.4).

Общие законы существуют в частных, но не тожественны им.