И. Браев Связи розей Леонард И. Браев

Вид материала

Исследование

Содержание 12.8. Причины и свободная воля 12.9. Как могут быть нарушаемые законы? 12.10. Идеальность законов

Подобный материал:

• И. Браев Наш путь к коммунизму, 363.79kb.
• А. И. Еремеева. Гаиш, 284.48kb.
• Ибраев Леонард Иванович Предисловие Влюбой научной работе от отчет, 688.53kb.
• Отца Уинстона Черчилля звали Рондольфом. Он был третьим по счету седьмого герцога Мальборо., 115.09kb.
• Концепция создания дополнительных геофизических модулей для контроля технологических, 1254.85kb.
• Подвижной связи, а также оборудования наземного сегмента спутниковой подвижной связи,, 919.36kb.
• 9. Кодирование и шифрование данных. Введение, 159.85kb.
• Александром Павловичем Сметаниным, Леонард Васев передал в небольшом рассказ, 106.15kb.
• Департамент транспорта и связи тверской области приказ, 43.76kb.
• Курсовая работа по дисциплине: " электропитание устройств железнодорожной автоматики,, 457.25kb.

12.8. Причины и свободная воля

Здесь, в необходимости, заключается разрешение также антиномии причиненности и свободы человека (12.6).

Да, бесспорно, человек поступает по своим желаниям, предстающим ему его «свободной волей». Однако сама-то наша воля имеет объективные причины, с одной стороны, в окружающей действительности, а, с другой стороны, в нас самих как особых существах и во взаимоотношении между ними, таким образом, наша воля подчинена необходимости, ибо отсутствующая часть необходимого является нам нашей потребностью (10.6), зло есть разлад между нашей необходимостью и действительностью, а наше благо – соответствие между ними (8.9). Вот почему мы не вольны в нашей воле: все можно пожелать, кроме самого желания. Мы не в силах любить нам отвратительное и ненавидеть милое.

Беспричинности наших желаний нет, но в совокупность их причин входит также и наша самость: организм и сознание, наша духовная и физическая активность (11.7-8); сама необходимость есть наша собственная необходимость, а потому по определению следование ей является нашим благом и свободой. Таким удивительным образом причина и закон преобразуются в свободу.

Однако необходимость определяет не только человеческие причины, но и в целом человеческие законы.

12.9. Как могут быть нарушаемые законы?

Идея объективных законов, управляющих жизнью людей, издавна пугает своими следствиями. Можно ли объективные законы нарушить? Что за нелепый вопрос? Разве можно отменить законы Ньютона или Максвелла? Если законы нарушаемы, то какие же они объективные? Однако если нельзя, если законы нерушимы, тогда что же, выходит, есть судьба? Фатализм прав? Древняя контроверза, терзающая обыденное понимание закона.

Но как бы ни удивлялась обыденная номология, я должен указать на эту исключительную особенность нецеситных законов – человек свободен сколько угодно поступать вопреки им. Однако каждое нарушение своего закона лишает нарушителя соответствующего необходимого ему, обрекая на страдание и в итоге гибель, пока он не спохватится и не сделает необходимое. Нарушить технологическую необходимость можно, пожалуйста, но бунтарь получит неудачу и брак в продукции, останется без пищи, одежды, жилищ и т.д., а при упорстве – испустит дух. Мы вольны пренебрегать языковыми законами, но нас перестанут понимать, а непонимания и недоразумения станут нам боком; массовое же взаимонепонимание приведет в хаос все общество. Мы вольны не считаться с логическими законами мышления, но придем к ложным выводам; ошибки же обернутся практическими провалами, а то и гибелью. Мы свободны преступать моральные законы, но злодеяния обернутся страданиями окружающих, их враждой к нам, нашим отвержением и гибелью. Достаточно сильные организации способны нарушить экономическую необходимость, к примеру, в балансовых ценах, пропорциях обмена товаров, но тогда производители в ущемленных отраслях не получат в обмене необходимые им для производства сырье, материалы, технику, захиреют и разорятся, а без их продукции зачахнут и другие отрасли. Государственные мужи бывают в силах преступить политическую необходимость, а с нею и другие общественные необходимости, но это обернется разладом и кризисом моральным, экономическим, производственным, общественным страданием и возмущением – и они будут свергнуты, а то и вместе с властью лишатся и головы.

Таким образом, именно необходимость превращает некоторые наши отношения с миром в наши объективные законы, которые физически мы можем нарушать, но вынуждены им следовать независимо от своих знаний и желаний. У необходимости такая беспощадная хватка потому, что за нею в конечном счете стоят естественные законы: зависимости людей и их систем от причин, условий, основ, отношений.

Как все отношения (6.1), необходимость незрима. Эта наша капризная царица не говорит нам свои повеления, но неотвратимо карает за их неисполнение, предоставляя нам самим о них догадываться. Нарушив ее неслышные декреты, люди томятся в муках и недоумениях, часто сами не зная отчего, пока не набредут на необходимое, – и тогда со вздохом или облегчением, с проклятьями или восторгами они восклицают великое слово: «Надо!» – хотя обычно не понимают, что такое это «надо» и почему это «надо».

12.10. Идеальность законов

Но упрямое «надо» облекается в наши прекрасные мечты и идеалы, привязывается к реальности – в целях; из мировых причин мы отыскиваем средства их достижения, преобразуя мечты в замыслы и планы. Так человеческие нецеситные законы обретают небывалое в природе качество – проходят через сознаваемость и целесообразность дел, исполняясь эстетическими и нравственными переживаниями, поднимаются в человеческую трагедию и комедию, и тем не менее остаются объективными законами, независимыми от наших знаний и желаний, но направляющих наши знания и желания.

В самой нашей свободе воплощается необходимость, а необходимость воплощает в себе наше благо и тем самым наши желания и свободу. Мы свободно дышим и едим, хотя дышать и есть необходимо.

Так в итоге развития сама необходимость превращается в идеальное, выступает идеалом и целью – образом жизненного блага. В этом смысле, действительно, будущее детерминирует настоящее. Но будущее лишь мысленное, а не реальное.

Здесь истинное содержание и границы древней идеи «конечных причин» – целевых (9.2).

Таким образом, общественная необходимость не просто противостоит людям, но является человеческой и всегда чьей-то. Нет необходимости «вообще»; есть необходимое всегда кому-то: какому-то народу, классу, иной страте, организации и индивиду. Эти различия необходимости, а, стало быть, счастья, свободы и правды людей могут сливаться в социальной гармонии, а могут раскалываться разладами, взаимоисключениями и смертельной враждой, выливаясь в драмы и энтузиазм человеческой истории.

Такими рисуются мне объективные законы человеческой жизни.