Формирование государственности на постъюгославском пространстве: внутренние и внешние факторы

Вид материала

Диссертация

Содержание Основные положения, выносимые на защиту Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Апробация диссертационной работы. Структура работы Основное содержание работы С – «квазигосударственность». В заключении

Подобный материал:

• Факторы, влияющие на формирование доходов государственного бюджета Матусевич Виктория, 48.56kb.
• Программа вступительных испытаний (с обеседования) по истории для лиц, поступающих, 66.27kb.
• Программа вступительного экзамена по истории отечества махачкала 20101, 217.99kb.
• Развитие речи раннего детского возраста, 458.19kb.
• Направления и темы рефератов, 35.18kb.
• С. Гайманов Вопросы к зачету, 78.54kb.
• Внешние и внутренние издержки, 1824.83kb.
• Внешние и внутренние угрозы развала государства и государственности: глобализация, 246.83kb.
• Примечания: задания, помеченные выполняются по желанию или в случае неполного ответа, 103.19kb.
• Состояние компании зависит от того, насколько успешно она способна реагировать на различные, 143.7kb.

Основные положения, выносимые на защиту:


1. Формирование государственности на постъюгославском пространстве обусловлено комбинацией внутренних и внешних факторов. К внутренним факторам отнесены: размерность, демография с акцентом на долю доминирующего этноса в структуре населения страны и учетом конфессиональной принадлежности; общие экономические показатели; время существования государственности; внутренние (межнациональные) конфликты; политическая организация общества и характер политического режима.

Внешними являются факторы, определяющие уровень экономической, военной и политической зависимости/независимости от других стран, наднациональных структур и глобальных проблем современности. Среди этих факторов выделены: внешняя долговая зависимость; доля иностранных инвестиций и внешней помощи; режим привязки национальной валюты; наличие на территории иностранных военных контингентов; признание и включенность страны в наднациональные структуры; наличие территориальных проблем и глобальные проблемы современности (терроризм, торговля оружием, наркотиками и др.).

Корреляция указанных факторов показывает способность/неспособность государств изучаемого региона состояться и занять определенное место в мировой системе. Выделенные факторы не исчерпывают всего многообразия действующих факторов, однако они являются базовыми и от остальных в исследовании процесса формирования государственности на постъюгославском пространстве можно абстрагироваться. Комбинация названных факторов определяет способность общества создать собственное дееспособное государство как результат формирования государственности.

2. На основании параметров шкалирования (от 1 до 4 баллов) предложенной комбинации внутренних и внешних факторов выведен рейтинг государственности, показан уровень статусности и состоятельности государства и выделены кластеры государственности.

Отталкиваясь от максимально и минимально возможных баллов внутренних и внешних факторов, исследованием определено наличие четырех кластеров государственности. Границы кластера А – «устойчивая государственность» – определены от 56 до 50 баллов. Границы кластера В – «перспективная государственность» – от 49 до 40 баллов. Кластер С – «проблемная государственность» – имеет границы от 39 до 30 баллов. И, наконец, кластер D – «квазигосударственность» – от 29 до 14 баллов. Названия кластеров отражают характер государственности стран их формирующих.

3. Как монархическая, так и социалистическая Югославия были сегментированными государствами. В силу острых противоречий культурно-исторического, религиозного, национального, идеологического, социально-экономического характера, а также – специфики политической организации и характера политического режима СФРЮ, общее государство могло существовать только в условиях исторически обусловленной внешней среды – биполярной мировой системы. Более того, Югославия явилась материнским государством для сегмент-государств, «вызревавших» в его пространстве. Процесс формирования государственности народов, входивших в общее государство, определен социальной, экономической, политической и идентификационной базой, заложенной в социалистический период существования сегментарного государства.

4. Процесс формирования государственности на постъюгославском пространстве обусловлен трансформационными сдвигами, начавшимися в политической рамке СФРЮ, и проходит в несколько этапов, имеющих разные хронологические границы в каждом конкретном случае.

Первый этап ознаменован расставанием с социалистическим прошлым, трансформацией системы «самоуправленческого социализма», активизацией националистических движений и обострением этноконфессиональных конфликтов, переросших в ряде случаев в межнациональные войны. На этом этапе государственное строительство требует жесткой национальной консолидации. На втором этапе происходит постепенная трансформация измерения национального в сторону измерения гражданского, предпринимаются попытки построения «гражданского государства». Третий этап формирования государственности связан с встраиванием в наднациональные структуры – ЕС и НАТО.

5. Результаты формирования государственности Словении, Хорватии и Сербии наиболее успешны среди стран постъюгославского пространства. Эти государства, во-первых, способны отслеживать, ограничивать, контролировать ресурсы в пределах своего политического пространства как территориального, так и функционального, т.е. обладают суверенитетом факта. Во-вторых, они обладают высокой степенью статусности, т.к. другие государства готовы согласиться с их правом регулировать значимые сферы жизнедеятельности. Однако анализ степени состоятельности, масштабности и функциональности этих государств позволяет утверждать, что субъектами мировой политики эти страны не являются. Тем не менее, корреляция внутренних и внешних факторов государственности определила Словению в кластер А – «устойчивая государственность», в то время как Сербия и Хорватия формируют кластер В – «перспективная государственность».

6. Сравнительный анализ казусов Боснии–Герцеговины и Македонии позволил отнести эти страны в кластер С – «проблемная государственность», как в силу схожести роли факторов, так и в силу протекания самого процесса формирования государственности.

Во-первых, собственная государственность этих стран в современных границах начинает формироваться после 1946 года. Во-вторых, и в БиГ и в Македонии существуют устойчивые этноконфессиональные сегменты, стремящиеся автономизироваться либо реализовать свой национальный проект и использующие для этого все средства, включая вооруженное сопротивление. В-третьих, у значительной части сегментов изучаемых стран отсутствует гражданская идентификация с общим государством и имеет место апелляция к той или иной идентификационной группе вовне: для боснийских сербов – это Сербия, для боснийских хорватов – Хорватия, для македонских албанцев – Албания и Косово. В-четвертых, это слабая национальная экономика и серьезная внешняя долговая зависимость, препятствующие решению социальных и культурно-идентификационных проблем. И наконец, в-пятых, это определяющее влияние внешнего фактора в процессе формирования государственности, включая прямое внешнее управление (Дейтонское и Охридское соглашения) и военное вмешательство НАТО, а также присутствие иностранных военных контингентов на территории этих стран.

7. К настоящему моменту Черногория осуществила чисто инструментальную функцию формального самоопределения, конституционно закрепив свое стремление вступить в ЕС (Конституция Черногории, ст. 15).

Использование в одностороннем порядке евро в качестве внутренней денежной единицы, включение во внешние таможенные режимы, отсутствие развитой экономики и активное использование экологии как экономического фактора развития, свертывание армии, вплоть до готовности заменить ее полицейскими силами при параллельном процессе на интеграцию в НАТО – эти и ряд других факторов (например, криминализация экономики, сезонный характер хозяйственной деятельности) определили Черногорию в кластер С – «проблемная государственность».

8. Казус Косово раскрывает генезис и природу квазигосударственности. Уникальность его заключается в том, что это европейский случай. Существенная слабость внутренней суверенности, состоятельности и статусности как характерных черт квазигосударственности, определена рядом причин: отсутствием суверенитета, национальных экономики и финансовой системы, высочайшим уровнем безработицы, криминализацией социального и политического пространств, симуляционным характером институтов и норм, отсутствием полноценного международного признания при фактическом внешнем управлении.

Принципиально важным является вывод о генезисе квазигосударственности, который возможен только на определенных этапах развития мировой системы. Внутренние факторы формирования квазигосударственности Косово начали работать в благоприятной внешней среде, которая сложилась после крушения биполярной системы.

9. Новые государства постъюгославского пространства на основании проведенного анализа и корреляции внутренних и внешних факторов попадают во все четыре кластера государственности: А – «устойчивая государственность», В – «перспективная государственность», С – «проблемная государственность» и D – «квазигосударственность».

Словения (51 балл) формирует кластер А. В кластер В попадают Хорватия (46 баллов) и Сербия (41 балл). Кластер С формируют Босния–Герцеговина (32 балла), Македония (32 балла) и Черногория (34 балла). В самом низу классификационной сетки государственности находится Косово (15 баллов), разместившись в кластере D.


Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.

Проведенное исследование является существенным вкладом в изучение проблематики государственности. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основой будущих теоретических и прикладных исследований государственности и государств как структурных единиц мировой политики.

Практическая значимость диссертационного исследования, обращенного к одной из актуальных тем современной компаративистики и мировой политики, определяется возможностью его влияния, во-первых, на процесс принятия внутри- и внешнеполитических решений, связанных с проблемами государственного строительства, а во-вторых, на процесс профессиональной подготовки кадров, планирующих и принимающих эти решения.

В первом случае материалы работы могут быть использованы при разработке стратегии и тактики внешней политики РФ в изучаемом регионе через развитие как двусторонних отношений, так и посредством планирования тесного регионального сотрудничества. Кроме того, опыт государственного строительства в посткоммунистических обществах Балканского региона может быть полезен при выработке внутриполитических решений по формированию устойчивой государственности современной России.

Применительно к профессиональной подготовке кадров теоретические положения, основные выводы и эмпирические данные диссертации окажутся чрезвычайно полезными при разработке учебных курсов по политической регионалистике, сравнительной политологии, мировой политике, политическому анализу и прогнозированию в высших учебных заведениях и структурах дополнительного профессионального образования.

Апробация диссертационной работы.

Основные положения и выводы диссертации прошли апробацию на российских и международных конференциях: «Информационное общество: глобальные тенденции и национальные модели» (Москва, МГЛУ, 4 ноября 2002 г.); «Чечня – трудный путь к миру» (Париж, Русский культурный центр, 13–15 мая 2003 г.); «Культура как фактор мировой политики» (Москва, МГИМО, 10 февраля 2004 г.); «Российское общество и криминально-дисперсное государство» (Москва, РГГУ, 27 мая 2004 г.); «Казахстанско-российское сотрудничество в ХХI веке: опыт проведения модернизационных реформ» (Казахстан, Астана, 10–11 июня 2004 г.); «Запад–Восток: европейский диалог» (Польша, Лодзь, 21–23 апреля 2005 г.); ««Холодная война», перестройка и глобализация» (Москва, РГГУ, 28 апреля 2005 г.); «Опыт Балкан и проблема непризнанных республик на территории бывших Югославии и СССР» (Москва, Президиум РАН, 30 ноября 2006 г.); Первая международная конференция «Зиновьевские чтения» (Москва, МосГУ, 15–16 мая 2007 г.); V Форум «Диалог цивилизаций» (Греция, Родос, 10–14 октября 2007 г.); Международная конференция «Диалог цивилизаций» (Бахрейн, Манама, 28–29 января 2008 г.); V Конвент РАМИ (Москва, МГИМО, 26–27 сентября 2008 г.); VI Форум «Диалог цивилизаций» (Греция, Родос, 9–13 октября 2008 г.); «Государство и его соперники» (Москва, МГИМО, 17 ноября 2008 г.); «Внешняя политика мировых центров силы в ХХI веке: новая реальность, старые методы» (Москва, МГИМО, «Общественный диалог», 28 ноября 2008 г.); «Общественно-политическая стратегия развития общества как модернизационный проект» (Новосибирск, СибАГС, 27–30 января 2009 г.); ХI Международная конференция по проблемам глобализации и развития (Куба, Гавана, 2–6 марта 2009 г.); «Общеевропейская безопасность и историческое наследие Восточной Европы и стран Балтии» (Москва, МГИМО, 13 апреля 2009 г.); «Деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии: содержание, результаты, эффективность» (Москва, Президиум РАН, 22–23 апреля 2009 г.), «Трансформационные процессы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы на рубеже веков; двадцатилетний (1989-2009 гг.) исторический опыт» (Москва, Президиум РАН, 16-17 ноября 2009 г.), Первый ежегодный политологический симпозиум МГИМО (У) МИД России (Москва, МГИМО, 22 декабря 2009 г.) и др.

Основные положения и выводы диссертации были также апробированы в ходе работы по грантам РГНФ № 07-03-00363а «Суверенитет в условиях глобализации», № 08-03-00405а «Национальные государства и этнические образования. Этнополитическая унификация как фактор формирования национальных государств посткоммунистических стран» и № 09-03-00-826а/Р «Россия в глобальном мире: внутренние и внешние факторы развития. Сравнительный анализ». Кроме того, проблемы и выводы исследования нашли свое отражение в трех монографиях и многочисленных научных публикациях.

Материалы исследования использовались в лекционных курсах «Балканский кризис», «Балкано-кавказская конфликтная дуга», «Интеграционные тенденции в регионах мира», «Сравнительная политология», «Методы эмпирического исследования», «Политические системы и политические культуры стран мира», «Экономическая политология», «Исследование социально-экономических процессов», «Политические институты и политические отношения в современной России», «Трансформации политических элит и групп интересов на постсоветском пространстве», «Территории с особым статусом», прочитанных для студентов и магистрантов МГИМО (У) МИД России, Киргизско-Российского Славянского Университета (КРСУ) и Международного Университета Киргизии (МУК).

Структура работы обусловлена авторской логикой исследования, историей формирования основ современной государственности в изучаемом регионе, ее генезисом и достигнутыми результатами. Поэтому первая глава посвящена обоснованию теоретического и методологического аппарата, используемого в исследовании. Вторая глава оказалась необходимой для объяснения истории вопроса формирования государственности в регионе.

Словения и Хорватия, не попадая в один кластер государственности, анализируются, тем не менее, в рамках одной главы. Такой подход обусловлен не только тем, что эти республики одновременно заявили о своем выходе из состава СФРЮ – 20 февраля 1991 г., но и тем, что были самыми подготовленными (экономически, политически, идеологически, исторически) странами к формированию национальной государственности. Кроме того, Словения и Хорватия реализовали на практике модель нации-государства.

Сравнительный анализ БиГ и Македонии в одной главе обусловлен искусственной государственностью в материнском государстве – СФРЮ, которая определила сложность современного этапа государственного строительства, наличием конфликтных сегментов, отягощающих формирование государственности этих стран, а также попытками реализовать в процессе государственного строительства модель государства-нации с элементами консоциации.

Сербия и Черногория помещены в одну структурную рамку, т.к. не только первыми из изучаемых стран региона обрели государственность (Королевство Сербия и Королевство Черногория), но и до июня 2006 г. оставались в одном государстве. Косово исследуется отдельно, т.к. это самое молодое государство на постъюгославском пространстве и единственный в Европе случай квазигосударственнности.

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, положений, выносимых на защиту, приложений и библиографии.

2. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
   

Во введении обоснована актуальность темы диссертационного исследования, раскрыта степень ее научной разработанности, сформулированы цели и задачи, определены предмет и объект, хронологические и региональные рамки, теоретическая и методологическая база исследования, отмечена научная и практическая значимость работы, сформулирована научная гипотеза.

Первая глава «Теоретико-методологические основы исследования» посвящена анализу теоретических концепций и методологических подходов к исследованию государственности и факторов, определяющих этот процесс. В первом параграфе «Понятия «государственность» и «факторы» формирования государственности», отталкиваясь от концепций С. Бартолини, И. Валлерстайна, Ж. Коломера, М.В. Ильина, Дж.П. Неттла, Ч. Тилли автор предлагает рассматривать государственность не только как понятийную категорию, включающую разномасштабные понятия статусность (statehood) и состоятельность (stateness), но и как результат исторической, экономической, политической и внешнеполитической деятельности конкретного социума по созданию относительно жесткой политической рамки, обеспечивающей территориальное, институциональное и функциональное единство, т.е. собственного государства-состояния, национальной политической системы. То как будет протекать процесс формирования государственности, каковы будут его результаты – возникнет ли государство-состояние, способное не только получить некий статус в системе международных отношений, но и играть определенную роль в мировой системе, зависит от исторически обусловленной комбинации внутренних и внешних факторов. Поэтому проблема факторов, влияющих на процесс формирования государственности, является определяющей в исследовании.

Под факторами как аналитическими единицами в работе понимаются материальные и нематериальные структуры, институты и процессы, обуславливающие формирование государственности. Автором предложен комплекс самых существенных факторов, без которых невозможно исследовать государственность и которые позволяют максимально полно изучить процесс формирования государственности на постъюгославском пространстве.

Конкретно исследовать процессы формирования государственности предложено на основе комбинации факторов «7 плюс 7». Выбранные факторы являются базовыми для анализа процесса формирования государственности, остальные при несомненном интересе и уточнении логики исследования имеют вторичный характер и не меняют общей картины. Каждый фактор в свою очередь шкалируется от единицы до четырех¹.

Шкалирование конкретных внутренних факторов формирования государственности происходит следующим образом:

1. размерность:

1 – масштаб микро-государства: территория до 15 тыс. км²;

2 – масштаб мини-государства: территория до 50 тыс. км²;

3 – макро-государство: территория свыше 50 тыс. км²;

4 – мега-государство: свыше 500 тыс. км²;

2. демография с акцентом на долю доминирующего этноса в структуре населения страны и учетом конфессиональной принадлежности:

1 – население до 1 млн чел., наличие этноконфессиональных сегментов, способных порождать конфликты;

2 – население от 2 млн чел., наличие этноконфессиональных конфликтов;

3 – население от 4 млн чел., наличие этноконфессиональных сегментов, конфликты между которыми «заморожены»;

4 – мононациональное и моноконфессиональное население свыше 2 млн.

3. общие показатели экономического развития (включая ВВП, ВНД на душу населения, уровень безработицы и др.):

1 – государство существует за счет внешней помощи и теневой экономики, ВНД на душу населения до 1 500 тыс. долл., уровень безработицы выше 40 %;

2 – крайне слабая экономика, ВНД на душу населения от 1 500 до 3 000 долл., уровень безработицы до 35 %;

3 – среднеразвитая экономика, ВНД на душу населения до 10 000 долл., уровень безработицы до 25 %;

4 – высокоразвитая экономика, ВНД на душу населения свыше 15 000 долл., уровень безработицы до 15 %;

4. время существования государственности:

1 – государство существует с 2008 г.;

2 – государственность обретена после 1945 г.;

3 – государственность формируется в межвоенный период;

4 – государство существовало до 1918 г.

5. внутренние (межнациональные) конфликты:

1 – конфликты присутствуют постоянно с массовыми жертвами;

2 – конфликты возникают эпизодически с жертвами;

3 – конфликты с жертвами и разрушениями имели место, но решены;

4 – конфликтов нет.

6. политическая форма организации общества:

1 – внешнее управление;

2 – президентско-парламентская республика;

3 – премьер-президентская республика;

4 – парламентская республика.

7. характер политического режима:

1 – расовая/этническая демократия (по Х. Линцу);

2 – умеренно-авторитарный режим;

3 – переходный режим: от авторитаризма к демократии;

4 – развитая демократия.


Внешние факторы шкалированы следующим образом:

1. внешняя долговая зависимость (краткосрочная задолженность, текущая стоимость внешнего долга и др.):
   

1 – страна непрозрачна для международной статистики;

2 – зависимость тяжелая;

3 – зависимость умеренная;

4 – зависимость отсутствует.

2. доля иностранных инвестиций и внешней помощи (прямые иностранные инвестиции и размер внешней помощи):
   

1 – доля внешней помощи более 7,5 % ВНД;

2 – от 5 % до 7,5 % ВНД;

3 – от 2 % до 5 % ВНД;

4 – доля внешней помощи от 0 % до 2 % ВНД.

3. режим привязки национальной валюты:
   

1 – собственная национальная валюта отсутствует;

2 – жесткая привязка к иностранной валюте;

3 – свободная привязка к иностранной валюте;

4 – наличие устойчивой национальной валюты или членство в ЕС.

4. наличие на территории страны иностранных военных контингентов:
   

1 – размещены военные базы НАТО;

2 – дислоцированы отдельные контингенты миротворческих сил ООН, ЕС и НАТО на строго ограниченный срок;

3 – участие в ПРМ с перспективой быстрого вступления в НАТО;

4 – контингенты отсутствуют.

5. признание и включенность страны в наднациональные структуры:
   

1 – частичное признание;

2 – полное признание, но введение санкций, в том числе, приостановка членства в международных организациях;

3 – полное международное признание и членство в международных организациях;

4 – полное международное признание и членство в международных организациях, в том числе в ЕС и НАТО.

6. наличие территориальных проблем:
   

1 – существуют в открытом виде;

2 – существуют, но «заморожены»;

3 – существуют, но решаемы;

4 – проблем не существует.

7. глобальные проблемы современности (терроризм, торговля оружием, наркотиками и др.):
   

1 – территория государства рассматривается как региональный эпицентр глобальных проблем;

2 – территория государства является перевалочной базой для террористов и криминала;

3 – глобальные проблемы в очень малой степени оказывают влияние на государство;

4 – глобальные проблемы современности отсутствуют.


На основании параметров шкалирования предложенной комбинации внутренних и внешних факторов проведено рейтингование государственности и обоснованы четыре кластера государственности: кластер А – «устойчивая государственность» (границы от 56 до 50 баллов); кластер В – «перспективная государственность» (от 49 до 40 баллов); кластер С – «проблемная государственность» (39–30 баллов) и кластер D – «квазигосударственность» (29–14 баллов). Названия кластеров отражают характер государственности стран, попадающих в них, что доказано диссертационным исследованием.

Одним из важнейших понятий анализа государственности является суверенитет, который раскрывается и детализируется во внутренних и внешних факторах. На основе концепций С. Краснера, Г. Соренсена, Х. Хольма, В.Л. Цымбурского и др. автор раскрывает сложную взаимосвязь государственности и суверенитета, представляющего системную характеристику существования/сосуществования государств.

Если В.Л. Цымбурский определял политический суверенитет посредством соединения суверенитетов «факта» и «признания», то М.В. Ильин, дополнив эту связку оппозицией факта силового принуждения (или факта господства) и признания, предложил четыре версии суверенитета: внутренний суверенитет факта господства (суверенитет властителя); внутренний суверенитет признания (суверенитет народа); внешний суверенитет факта господства (суверенитет государства); внешний суверенитет признания (суверенитет нации).

Концепция С. Краснера, основанная на принципе «делимости» суверенитета: международный легальный суверенитет; вестфальский суверенитет; внутренний суверенитет; суверенитет взаимозависимости, соотносится с тремя измерениями Х. Хольма и Г. Соренсена: негативный, позитивный и операционный суверенитеты. Названные подходы позволяют через понятия внутреннего и внешнего суверенитета, суверенитета факта и признания, посредством различных версий суверенитета определить состоятельность стран постъюгославского пространства и их место в мировой системе.

Во втором параграфе «Модели государственности: общий обзор современных концепций» рассмотрены необходимые для реализации авторского замысла классификационные сетки и модели государственности.

Концепции, основанные на параметрах масштабности государств (т.е. размера территории) и их функций в международных системах, представляют несомненный научный интерес в условиях наложения двух разнонаправленных процессов формирования государственности: «трансформации через разъединение» и «трансформации через объединение». В работе использована концепция Ж. Коломера ранжирования стран по масштабности, на основании которого ученый различает: (1) большие по масштабу структуры или империи; (2) средние – «суверенные государства» в нормативном политологическом смысле и (3) «малые нации», т.е. структуры небольшого масштаба.

Фактор размера территории лежит в основе весьма спорной теории размера Л. Кора, который видел решение проблемы устойчивого развития в разъединении, в дроблении государств. По мнению Л. Кора, с которым категорически не согласен автор работы, достижение мира и стабильности в Европе возможно только через возвращение к «естественному и исходному ландшафту», т.е. на месте крупных государств как «искусственных образований, возникших в ходе завоеваний», должны возродиться территориальные образования «малых наций», начиная от Бургундии, Пикардии и Нормандии и заканчивая Валахией и Бессарабией. Но это лишь первый этап формирования государственности. На втором – новые государства, по логике Л. Кора, встраиваются в политическую рамку «Мирового Государства Объединенных Наций». Аналогичную мысль проводит Ж. Коломер, определяя будущее новых государств через включение в орбиту неоимперий.

Концепция «малых наций» дополнена в диссертационной работе классами государств, выделенными М.В. Ильиным на основе размера, места и роли страны в мировой системе: мега, макро, мини и микро. К первому классу относятся большие многосоставные страны с относительно усиленными внешними аспектами суверенности и сильно выраженным имперским синдромом; ко второму – крупные страны с относительно сбалансированными внешними аспектами суверенности, обладающие значительным населением, территорией и ресурсной базой. Класс мини-государств формируют небольшие страны с очень умеренными внешними аспектами суверенности, с небольшими населением и территорией. Совсем малые страны с существенно ослабленными внутренними и внешними аспектами суверенности и сильно выраженным комплексом зависимости формируют класс микро-государств. Эта классификация послужила основой для шкалирования в работе фактора размерности.

Авторское видение проблемы государственности основано не только на размерности, но и на корреляции исторически обусловленных внутренних и внешних факторов, комбинация которых определяет выбор тем или иным обществом парадигмы развития, модели государственности. Исследование процессов формирования государственности в изучаемом регионе потребовало обращения к моделям, основанным на принципах организации политического порядка и соответствующим постъюгославской эмпирике. Такими являются нация-государство, государство-нация, консоциация и квази-государство.

Анализ формирования нации-государства дается в работе на основе концепций Б. Андерсона, Э. Балибара, О. Бауэра, Э. Геллнера, С. Роккана, А. Степана, Э. Хобсбаума, М. Хроха и др. Стратегия построения нации-государства оказывается весьма успешной, если соблюдаются три условия: «полис и культурный демос почти совпадают; политическая элита едина в принятии подобной парадигмы, а внешние факторы не являются препятствием в осуществлении этой стратегии» (А.И. Миллер). Кроме того, большинство исследователей этого вопроса считают, что важными характеристикам нации-государства являются такие, как приверженность одной культурной традиции и ассимиляторская культурная политика; унитарное государство либо мононациональная федерация; республика, как правило, президентская или с широким полномочиями главы государства.

Таким образом, реализация обществом модели нации-государства определяется требованиями гомогенности общности, совпадением политического и национального (Э. Геллнер, Ч. Тилли). В самом общем смысле нация-государство (nation-state, l'etat-nation) – сочетание особой политической формы национально-территориального суверенитета и культурной (языковой и/или религиозной) однородности какой-либо общности.

Культурное и этноконфессиональное многообразие постъюгославского пространства определило интерес политиков и научного сообщества к другой модели – государство-нация (state-nation), активно изучаемой А. Степаном, Х. Линцем и Й. Ядавом на примерах Испании, Бельгии и Индии. Исходя из позиции, что нация не обязательно равнозначна народу государства, исследователи предлагают формировать государственность с использованием немажоритарных и неплебисцитарных формул.

Главные отличия государства-нации заключаются в том, что (1) население страны, состоящее из приверженцев более чем одной культурной и цивилизационной традиции, идентифицирует себя с общим государством, (2) признается и поддерживается более чем одна культурная идентичность, (3) реализована федеративная модель государственного устройства, часто ассиметричная и (4) работает, как правило, парламентская система.

Критики этой модели утверждают, что существование нескольких сегментов в пределах одной политической рамки способно повлечь самые негативные последствия либо для территориальной целостности государства, либо для его демократического характера (если таковой имеется), либо для того и другого вместе. Например, П. Кенде считает, что свобода политического самовыражения этнических групп, входящих в общую политическую рамку, кроме титульной, будет ограничена, и их представители обретут эту свободу только ценой ассимиляции, т.к. «государство-нация по своей природе стремится к культурно-языковой однородности, даже не придавая этой цели радикального или метафизического смысла».

Практическое осуществление модели государства-нации на постъюгославском пространстве, действительно, связано с рядом проблем, осложняется не столько языковым и культурным различием (в ряде стран его либо нет, например, очень близкие языки: хорватский, сербский и боснийский, либо оно незначительно – общее социалистическое прошлое и т.п.), сколько исторической памятью о знаковых, эпохальных событиях и идентичностью на основе противопоставления «мы – они», «свои – чужие». В этой связи особый интерес применительно к анализу процесса формирования государственности в изучаемом регионе вызывает модель консоциации (consociational model), предложенная А. Лейпхартом, дополненная Г. Лембрухом, Д. Горовицем, Б. Рейли, Г. Хейлом и др.

Основная идея консоциации заключается в создании модели управления, при которой учитывались бы интересы всех сегментов общества при принятии политических решений. А. Лейпхарт убедительно доказал, что в обществах, где процесс выработки единого культурного кода далек от завершения, оптимальным является политический порядок, основанный на консенсусе и максимально возможном включении представителей всех меньшинств в процесс управления. Модель консоциативной государственности особенно актуальна в процессе институционального строительства в постконфликтных и многоэтнических сообществах, коими являются Босния–Герцеговина и Македония.

Однако реализация модели консоциации в процессе формирования государственности требует соблюдения четырех основных условий: (1) осуществление власти большой коалицией, представляющих все значимые сегменты общества; (2) пропорциональность при формировании всех ветвей власти; (3) взаимное право вето при принятии общественно важных решений как гарантия учета интересов меньшинств и (4) высокая степень автономии сегментов общества в решении внутренних вопросов каждой из групп. Успех консоциации зависит также от четкого разделения (идеологического, этноконфессионального, пространственного) сегментов, от баланса сил, наличия внешних угроз и малого размера страны. Кроме того, как справедливо отметил Г. Лембрух, консоциация является результатом длительного развития сегментарного общества, которое постепенно усваивает новые принципы и нормы политической культуры, связанные с формированием организации меньшинств, интегрируя их в единую политическую рамку.

Названные условия реализации модели консоциации не могли остаться вне зоны критики (Д. Горовиц, Б. Рейли, Г. Хэйл и др.). Основные недостатки консоциации ученые видят (и с чем нельзя не согласиться) в неспособности модели устанавливать и поддерживать политическую стабильность в кризисной ситуации, в недостаточной демократичности (акцент на группах, а не на отдельных личностях), в непрозрачности и неформальности принятия решений, в пропорциональном представительстве, а также в акцентировании внимания на роли элит и игнорировании внеэлитных групп сегментов.

Понятие квази-государство (quasi-state) было впервые введено в научный оборот Р.Х. Джексоном и К. Росбергом в 1982 г. на основе изучения процессов деколонизации в Африке. Квази-государство характеризуется формальной статусностью и отсутствием необходимой доли состоятельности, т.е. неспособностью новообразования обеспечить адекватное функционирование собственных государственных институтов. Если ослабление государственной состоятельности квази-государства достигает качественного предела адекватного функционирования государственных институтов, а на соответствующей территории не может поддерживаться минимальный порядок, то его обычно характеризуют как несостоявшееся государство (failed state).

Несмотря на ряд критических суждений по поводу эвристической ценности понятия квази-государство, прежде всего, в силу его частого употребления в публицистике, в диссертационном исследовании оно используется как характеристика модели государственности, отличающейся симуляцией обязательных характеристик и функций государства-состояния, когда воспроизведение внешней формы государственных институтов происходит без восприятия их содержания и, главное, без понимания логики обретения этих институтов. В результате, с одной стороны, заимствованные институты не способны адекватно функционировать, а с другой, они не имеют достаточной связи с автохтонной почвой, чтобы трансформироваться и прижиться в новой среде.

Вторая глава «Истоки формирования современной государственности на постъюгославском пространстве» включает два параграфа. В первом – «Периферия империй и генезис национальной государственности» автор обращает внимание на то, что формирование государственности в изучаемом регионе «шло близкими, но все-таки разными путями» (Е.Ю. Гуськова). На этот процесс определяющее влияние оказало включение региона в орбиту Османской и Австро-Венгерской империй. Российская империя, не имея на полуострове собственных владений, с первой половины ХIХ в. оказывала непосредственное политическое и культурное влияние на процессы государственного строительства у православных народов, прежде всего, сербов и черногорцев.

Закат империй совпадает с развитием национального самосознания народов периферии. Формирование государственности мыслилось элитным группам сербов, словенцев, хорватов и черногорцев двумя способами: (1) через сближение славянских народов и создание конфедерации и (2) посредством формирования собственной национальной государственности.

Первыми смогли создать собственные государства-состояния Сербия и Черногория, получив международное признание независимости по Берлинскому трактату 1878 года. Первая мировая война, активное вмешательство великих держав в организацию политического пространства юго-восточной периферии Европы, экономические и политико-культурные интересы и возможности элит национальных сегментов определили их выбор в пользу общего государства, процесс создания которого следует разбить на два этапа: консолида­ция южных славян в границах австро-венгерских владений и объединение всех югославянских земель с Сербией. 1 декабря 1918 г. было официально провозглашено создание общего суверенного государства Королевства сербов, хорватов и словенцев (Королевство СХС).

Искусственный характер Королевства обнаружился достаточно скоро. Народы, формально включенные в одну политическую рамку, не обладали общим «югославским» самосознанием, которое пионеры иллирийской идеи (хорваты) постулировали еще в начале XIX в.: на население региона гораздо сильнее действовали лозунги, апеллирующие не к «югославам», а к хорватам, сербам или словенцам. Более того, и на это особое внимание обратил Э. Хобсбаум, развитие массового (не элитарного) самосознания хорватов, словенцев и других народов региона начинается лишь после возникновения Югославии и направлено было как раз против общего государства, а точнее, против (реального или мнимого) господства в нем сербов.

Процесс формирования национального самосознания народов Королевства был канализирован и ускорен централизаторскими действиями Белграда после государственного переворота 1929 г, когда в стране был установлен жесткий авторитарный режим короля Александра и проведена административная реформа, ставшая унитарным ответом на идеи федерализации, исходящие из Загреба и Любляны. С октября 1929 г. в целях снижения этноконфессиональной напряженности в Королевстве были ликвидированы исторически сложившиеся границы между Сербией, Хорватией и Словенией. В результате вместо 33 областей страна делилась на девять бановин (округов).

Автор утверждает, что югославский унитаризм стал не решением, а катализа­тором многих внутриполитических кризисов, точкой бифуркации которых стали сербо–хорватские противоречия. В том же 1929 г. была создана радикальная националистическая организация усташей под руководством А. Павелича и Д. Кватерника, а 6 августа 1939 г. непрекращающаяся борьба хорватов с центральным правительством принесла свои плоды – была образована автономная Хорватская бановина, ставшая в 1941 г. ядром фашистского Независимого государства Хорватия (НГХ).

События Второй мировой войны разделили народы Югославии на два непримиримых лагеря: борцов с фашизмом и национал-социализмом за свободу и независимость и борцов против сербского гегемонизма и коммунизма, что нашло отражение в территориальном оформлении, в создании фашистских и коллаборационистских режимов и мощного антифашистского движения во главе с коммунистической партией. Важнейшей особенностью истории народов того периода оказалось то, что раскол, определенный не только идеологически, но и этноконфессионально, проявился с новой силой уже в социалистической Югославии.

Анализу опыта строительства социалистического государства, приведшего к возникновению сегмент-государств (республик) в общей политической рамке, посвящен второй параграф «Социалистический период: формирование основ современной государственности». На основании концепции Р.Ф. Рёдера о природе «общего государства» и «сегмент-государств», а также проведенного исследования автор пришел к выводам, что на первом этапе существования социалистического государства (1945–1953 гг.) были заложены основы состоятельности и статусности общего государства: (1) осуществлена внешняя консолидация территории; (2) созданы организационные возможности для мобилизации ресурсов; (3) установлен и поддерживался внутренний порядок; (4) обеспечены международное признание и поддержка.

Однако, начиная с реформ 1953 г., центр постоянно ослаблял властные рычаги, что привело на втором этапе государственного строительства (1953–1974 гг.) к формированию восьми (шесть республик и два автономных края) социально-экономических и политических пространств, которые получили формальное закрепление в конституции 1974 года. Рост националистических движений, особенно в период пражской весны 1968 г. и после смерти Тито, привел к появлению жесткой оппозиции федеральному центру, что препятствовало с начала 80-х годов поддержанию внутреннего порядка, консолидации территории и идентификации населения с общим государством. На третьем этапе существования СФРЮ (1974–1991 гг.) происходит окончательное оформление сегмент-государств, которые ждут благоприятного момента для окончательного отделения от материнского государства. Этот момент наступил с началом «бархатных революций», крушением блоковой системы и распадом СССР.

Процесс «разъединения» Югославии был предопределен объективными причинами развития общей государственности: в стране не произошло кристаллизации идеи югославского национального государства, т.к. не было обеспечено совпадение политической и культурной идентичности населения данной территории, не были провозглашены серьезные символические и эмоциональные обязательства по отношению к его центру. Иными словами, союз общего государства и культуры народов, в него входящих, не сложился. Этот союз имел место (Словения, Хорватия) или начал формироваться (БиГ, Македония, Черногория) в рамках сегмент-государств – республик СФРЮ.

Кроме того, в Югославии не было государствообразующего народа, т.е. идентификационной основы общего государства. По данным переписи 1981 г. сербы составляли 36 % населения, хорваты 20 %, словенцы 8 %, боснийские мусульмане 8 %, албанцы 8 %, македонцы 6 %, черногорцы 3 %, венгры 2 %. Лингвистическое единство тоже было сомнительным: македонский, словенский и сербохорватский (кириллица и латиница) языки были признаны официальными и равноправными. На территориях проживания национальных меньшинств равноправными признавались их национальные языки (преподавание в школах и университетах судопроизводство, делопроизводства, СМИ и т.д.).

Неизбежность трансформации политической рамки социалистической Югославии была так же обусловлена замкнутыми экономическими системами, сложившимися в годы «самоуправленческого социализма» в республиках; неравномерностью экономического развития страны (экономически развитые – Словения, Хорватия, средние – Сербия и слаборазвитые республики – БиГ, Македония и Черногория); либерализацией экономики, ликвидировавшей, фактически единое экономическое пространство страны, и демократизацией политического режима, которая лишила СФРЮ централизованного политического руководства в лице СКЮ, превратив его в механистическое объединение республиканских и краевых партий. Смерть харизматического лидера и основателя общего государства И.Б. Тито в 1980 г. и создание коллективного президиума СФРЮ стали катализатором процесса дезинтеграции политического пространства Югославии, закончившегося крахом этого государства. Р. Дарендорф оказался прав в том, что слабость политического центра является одной из причин возобновления старых религиозных, этнических и территориальных конфликтов.

В третьей главе «Внутренние и внешние факторы формирования государственности Словении и Хорватии» проводится сравнительный анализ формирования государственности западных республик постъюгославского пространства. Первый параграф «Формирование государственности Словении» представляет собой детальный анализ процесса государственного строительства в республике с момента проведения референдума о независимости 23 декабря 1990 года.

Формирование правовых основ государственности Словении проходило в условиях политического консенсуса, т.к. приоритетной задачей для всех словенских партий стало достиже­ние независимости и построение национального государства. Отсутствие в республике крупных сегментов определило довольно безболезненный и быстрый выход Словении из состава Югославии. Декларация об отделении была принята парламентом 31 января 1991 г., а 20 февраля 1991 г. – поправка к конституции, согласно которой Словения становилась самостоятельным государством. Уже 15 января 1992 г. Словения была признана странами-членами ЕС, в марте 1992 г. – стала полноправным членом СБСЕ, а 22 мая того же года – членом ООН.

Согласно принятой в декабре 1991 г. конституции Словения является парламент­ской республикой. Президент избирается граж­данами на всеобщих прямых выборах, однако его властные полномочия сведены к представительским функциям. Особая позиция у двухпалатного парламента, состоящего из Государственного собрания и Государственного совета: он может выражать недоверие не только правительству, но и отдельным министрам, чем пользуется весьма активно. Важной особенностью политического порядка Словении является предоставление консти­туцией прямого волеизъявления группе из пяти тысяч избирателей (право законодательной инициативы), а сорок тысяч избира­телей могут требовать проведения референдума, решения которого носят обязательный характер. Наличие такого рода процедур свидетельствует о важной характеристике демократического политического режима, как «автономия публичной сферы относительно государства» (Э. Хобсбаум).

Словения – одна из самых этноконфессионально и культурно однородных стран мира: 83,1 % ее населения – словенцы, католицизм исповедует 57,8 % населения, православие – 2,3 %, ислам – 2,4 %, остальные относят себя к атеистам. Тем не менее, словенская модель формирования государственности не предполагает жесткой ассимиляции. Конституция республики сочетает в себе элементы консоциации и нации-государства. Если третья статья гласит, что государство основано «на исконном и неотъемлемом праве словенской нации на самоопределение», то в пятой статье Основного закона зафиксировано, что Словения является «государством всех своих гражданок и граждан» и признает самые широкие права автохтонных меньшинств: венгров, итальянцев и цыган. В то же время нормативная база не содержит никаких преференций по отношению к таким меньшинствам, как сербы и хорваты, что порождает определенные проблемы в отношении представителей этих сегментов.

Подробный анализ партийной борьбы, деятельности законодательной и исполнительной власти, идентификационной основы, экономических и внешнеполитических факторов государственности позволили сделать вывод о реализации в Словении модели нации-государства. Корреляция таких внутренних факторов: как отсутствие острых этноконфессиональных проблем; высокий уровень экономического развития; парламентская система политической организации, легитимность и стабильность демократического политического режима, несмотря на относительно малое историческое время существования государственности (с момента получения республиканского статуса в рамках социалистической Югославии), и таких внешних факторов, как отсутствие внешней долговой зависимости; высокая доля накопленных инвестиций; включение в зону евро; признание мировым сообществом и членство в ООН, ЕС, ОБСЕ, НАТО; отсутствие территориальных проблем и новых вызовов глобализации (терроризм, торговля оружием; наркоторговля имеет место в умеренных масштабах) – определяют самый высокий рейтинг государственности Словении среди стран постъюгославского пространства и место республики в кластере «устойчивая государственность».

Процессы формирования государственности Хорватии анализируются во втором параграфе «Республика Хорватия: «государственность хорватского народа»».

Генезис национальной государственности Хорватии, в отличие от Словении при всех прочих равных факторах начала этого процесса, был осложнен наличием компактно проживающего сербского меньшинства, которое не устраивал унитарный принцип формирования нового государства. Руководство сербских общин предлагало автономизировать исторические сербские территории, которые занимали 32 % территории современной Хорватии. Однако хорватская сторона видела решение этого вопроса исключительно сквозь призму модели нации-государства. В результате обретение государственности в границах бывшей республики СФРЮ проходило в условиях межнациональной войны (1991–1992, 1995 гг.), по итогам которой Хорватия стала даже более мононациональной, чем Словения. В настоящий момент хорваты составляют 89,6 % населения республики, сербы – 4,5 % в сравнении с 11 % до войны, другие национальности – 5,9 %.

Процесс формирования государственности Хорватии прошел два этапа: 1991–2000 гг. и с 2000 г. по апрель 2009 года. С 1 апреля 2009 г. – момента включения Хорватии в НАТО – начался третий этап формирования государственности, период встраивания в наднациональные структуры.

На первом этапе суверенизация страны осуществлялась жесткими авторитарными методами в политической рамке президентско-парламентской системы при доминировании Хорватского демократического содружества (ХДС) во главе с первым президентом Ф. Туджманом. Второй этап можно условно назвать этапом «преодоления авторитаризма» и умеренного национализма. При сохранении структуры парламента были существенно сокращены полномочия главы государст­ва, изменен порядок формирования правительства, введен принцип поли­тической ответственности государственных деятелей, установлен парламентский контроль над спецслужбами, начата военная реформа. После внесения изменений в конституцию (9.11.2000 г.) Хорватия стала парламентской республикой.

Экономический фундамент, заложенный в социалистический период, умеренная внешняя долговая зависимость, решение национального вопроса, демократизация политического режима после 2000 г., активное сотрудничество Загреба с международными структурами свидетельствуют о способности нации обеспечить свою государственность. Однако проведенное шкалирование факторов формирования государственности позволило определить Хорватию лишь в кластер «перспективная государственность»: формирование государственности Хорватии отягощено последствиями межнациональной войны.

Четвертая глава работы «Процессы формирования государственности в Боснии и Герцеговине и Македонии: внутренние и внешние факторы» также состоит из двух частей. В первом параграфе «Формирование государственности Боснии и Герцеговины» исследуются внутренние и внешние факторы государственного строительства БиГ, который автор предлагает разделить на три этапа: 1992–1995 гг. (военный), 1995–2008 гг. (дейтонский) и 2008 г. по н/в (постдейтонский, этап трансформации «государства переходного периода» или пересмотра Дейтонских соглашений).

Государственное строительство в БиГ имеет три отягчающих обстоятельства. Во-первых, наличие трех больших сегментов: хорваты, боснийские мусульмане и сербы, а также национальных меньшинств: цыгане, албанцы и др., участвовавших в межнациональной войне, расколовшей страну на две почти равные размерно части: Республика Сербска и Федерация БиГ, но не равные по природе политической и этноконфессиональной организации. Федерация БиГ представляет собой хорвато-боснийское территориально-политическое образование. Во-вторых, постоянное международное присутствие и контроль над политическим процессом в стране со стороны Высокого Представителя, который на основании Дейтонских соглашений выполняет все важные организационные, управленческие и контрольные функции в государстве. В-третьих, чрезвычайно низким уровнем социально-экономического развития.

«Государство переходного периода» или дейтонская Босния формировалось, исходя из трех принципов: (1) передачи почти всей полноты власти национальным субъектам (Образованиям); (2) четкого соотношения национального представительства трех «основных» народов во всех центральных органах власти (1:1:1) и права вето; (3) временного участия ООН, ЕС и НАТО в работе основных секторов государственного управления и в контроле над политическими институтами страны. При главном политическом и гуманитарном достоинстве Мирного соглашения – прекращении открытого вооруженного конфликта – оно зафиксировало перераспределение суверенных полномочий БиГ в пользу международных структур и создало громоздкую и неэффективную систему организации власти и управления политическим пространством. Начало этапа пересмотра дейтонских соглашений связано, в частности, с тем, что нынешнее государственное образование БиГ нежизнеспособно. По результатам проведенного шкалирования внутренних и внешних факторов Босния и Герцеговина попала в кластер «проблемной государственности».

Второй параграф «Государственное строительство в Македонии» посвящен анализу внутренних и внешних факторов формирования государственности Республики Македония, которая на основе проведенного анализа тоже разместилась в кластере «проблемная государственность».

Государственность Македонии, так же как и БиГ, в современных границах начинает формироваться после 1946 года. Наличие в Македонии устойчивого этноконфессионального сегмента – албанского меньшинства, стремящегося автономизироваться либо реализовать свой национальный проект любыми средствами, включая вооруженное сопротивление (2001 г.), а также отсутствие у него гражданской идентификации с общим (македонским) государством, чрезвычайно осложняют процесс формирования государственности. Кроме того, крайне слабая национальная экономика и серьезная внешняя долговая зависимость препятствуют решению социальных, культурно-идентификационных и политических проблем.

Формирование государственности Македонии определено во многом не только внешними экономическими факторами, но политическими (Охридское соглашение) и военными (участие НАТО в урегулировании конфликта 2001 г., а также присутствие иностранных военных контингентов на территории страны).

Проведенный анализ показал, что сохранение политической рамки общего государства в Македонии, как и в БиГ, возможен при реализации моделей государства-нации или элементов консоциации. Во-первых, сегменты в этих странах имеют довольно четкие территориальные границы. Во-вторых, политические системы этих стран организованы по принципу пропорционального представительства основных сегментов общества. Система организации власти, определенная в законодательных актах, создает условия для формирования «большой коалиции». В-третьих, автономия сегментов БиГ закреплена по Дейтонским соглашениям, в Македонии же реализация Рамочного соглашения и принятие Закона о местном самоуправлении 2008 г., фактически, обеспечили автономию общин. В-четвертых, формально закрепленное право вето обеспечивает политическим лидерам сегментов возможность блокировки решений, которая, по их мнению, наносит ущерб интересам их группы. Таким образом, Македония, как и БиГ, имеют достаточный набор внутренних условий нормативной концепции консоциации. Определяющим в этом процессе является роль политических элит, готовых к конструктивному диалогу. Отсутствие таковых представляется автору самым главным препятствием на пути реализации как модели государства-нации, так и модели консоциации.

Первый параграф «Сербия: формирование современной государственности» пятой главы «Внутренние и внешние факторы формирования государственности Сербии и Черногории» посвящен анализу самого сложного казуса на постъюгославском пространстве – Сербии.

В процессе формирования современной государственности Сербии можно выделить ряд особенностей, которые определяют сходство этой страны с Черногорией. Во-первых, политическая трансформация была начата не внесистемными силами как в большинстве восточноевропейских стран, а реформированной коммунистической партией – Социалистической партией Сербии, внутренняя сущность которой, сформированная еще в годы «самоуправленческого социализма», не изменилась. Во-вторых, это своеобразная институциональная форма «югославской демократии», при которой большее значение придается делегированию, а не представительству или участию. Более того, лидерство и связанные или зависимые от него институты имеют решающее значение как для консолидации общества, так и для создания режима сильной власти. В-третьих, возрождение национального государства Сербии проходило под огромным влиянием межнациональных конфликтов и войн в сербских анклавах на территории БиГ, Хорватии, в Косово и южных районах Черногории, в условиях частичной и полной вынужденной изоляции страны. В-четвертых, экономическая система изучаемого общества представляет собой весьма редкое сочетание демократических институтов и нерыночной экономики. Кроме того, модернизация экономики была задержана санкциями (1584 дня блокады) и последствиями агрессии НАТО в 1999 году.

Процесс формирования государственности Сербии прошел два этапа: 1991–2000 гг. и 2000–2008 гг. С момента провозглашения независимости Косово – 17 февраля 2008 г. начался третий этап, условно называемый автором «усеченной государственностью». Главные характеристики сербской государственности в начале XXI в. – незавершенность политических преобразований, нестабильность политического режима и разрушенная санкциями и агрессией НАТО экономика. Кроме того, осталась в неизменном виде идентификационная проблема самих сербов: деление на сербиянцев (жителей собственно Сербии) и пречан (прежде всего, жителей Республики Серб­ской в Боснии).

Формальное закрепление демократических правил и процедур не означает автоматическое обретение реального суверенитета и завершение процесса формирования государственности. Применительно к бывшим республикам СФРЮ в целом, и, в частности, к Сербии, следует говорить лишь о начале длительного процесса формирования устойчивой государственности. Проведенное шкалирование факторов, определяющих процесс формирования государственности, показало, что Сербия попадает в кластер «перспективной государственности». Ее пороговое положение в 41 балл свидетельствует о серьезных проблемах процесса государственного строительства. Соответственно, любое изменение внутриполитической ситуации может спровоцировать «скатывание» этой страны в кластер «проблемная государственность».

Внутренние и внешние факторы формирования государственности современной Черногории проанализированы во втором параграфе «Формирование государственности современной Черногории».

Процесс формирования государственности Черногории, в котором можно выделить три этапа: 1992 – 2000 гг., 2000 – 2006 гг., 2006 г. – по настоящее время, породил еще одно микро-государство с самым малочисленным населением на Балканах и ярко выраженным комплексом политической и экономической зависимости.

Этноконфессиональный вопрос один из самых болезненных и взрывоопасных на постъюгославском пространстве в случае с Черногорией не был определяющим для выбора собственного вектора развития. Выход Подгорицы из союза с Белградом был предопределен экономическими и политическими факторами. Основные мотивы, определившие потребность формирования собственной государственности, нашли отражение в конституции, принятой парламентом 19 октября 2007 года. Принятие Основного закона проходило в сложной обстановке: из 77 депутатов Скупщины «за» проголосовали 55. В оппозиции к основополагающему документу оказались партии просербской ориентации. Спустя почти столетие повторилась ситуация противостояния черногорцев, выступавших за союз с Сербией и за создание собственного государства. И если в начале ХХ в. победила просербская «партия», то в современной Черногории у власти оказались сторонники союза с наднациональными структурами – ЕС и НАТО.

Казус Черногории является подтверждением тезиса Ж. Коломера о неизменном встраивании «малых наций» в «демократические империи». Такие микро-государства, как Косово и Черногория, не обладают состоятельностью, т.к. не в состоянии обеспечить таковую. Однако это не является препятствием к статуированию этих стран. Иными словами, они, обладая суверенитетом признания, имеют статус в системе международных отношений, но субъектами мировой политики вряд ли когда-нибудь станут.

Общий рейтинг внутренних факторов показал 19 баллов, внешних – 15 баллов. Суммарный эффект внутренних и внешних факторов формирования государственности равен 34 баллам, что позволяет Черногории разместиться только в кластере С – «проблемная государственность», вместе с БиГ и Македонией.

Шестая глава – «Косово: внутренние и внешние факторы формирования государственности» – посвящена анализу внутренних и внешних факторов, комбинация которых определила провозглашение независимости Косово и его частичное международное признание.

Казус Косова уникален, прежде всего, тем, что это первый, но возможно, не последний в Европе случай провозглашения национальным меньшинством своего государства при наличии международно-признанной национальной государственности этого меньшинства – Албании. Образование албанской политии в границах суверенного государства Сербии, имеющего многовековую историю, стало возможным только при беспрецедентной внешней поддержке, прежде всего США, ЕС и НАТО. Именно определяющее значение внешних факторов в процессе «вызревания» этой политии позволило автору сделать вывод о государственности Косова как «квазийной» (З. Бауман), которая, тем не менее, не «стартовала» бы без наличия внутренних предпосылок.

Во-первых, это ирредентистская активность албанцев, которая направлена на борьбу любыми средствами, в том числе террористическими, с любым не албанским государством, в политической рамке которого волею исторических судеб оказывается албанский сегмент. Во-вторых, это высокая рождаемость или так называемая «демографическая экспансия», в силу которой албанцы вытесняют с исторических территорий проживания другие народы. В-третьих, это криминализация политического и экономического пространств на территории проживания албанского сегмента. В-четвертых, это так называемое социальное иждивенчество, стремление к постоянной миграции и поиску лучшего места, тесным образом связанные с неумением или нежеланием работать из поколения в поколение на своей земле, преобразуя именно ее. В-пятых, его неспособность албанского сегмента самостоятельно организовать политическую систему и управлять ею. И наконец, неспособность самостоятельно решать вопросы жизнеобеспечения порождает стремление элитных групп сегмента искать поддержки вовне.

Названные причины определили соответствующую комбинацию внутренних и внешних факторов. Косово имеет самые низкие показатели экономического развития; его политические и экономические институты не прозрачны для международной статистики; в республике самый высокий уровень безработицы на всем постъюгославском пространстве (по разным оценкам от 45 до 75 %); постоянно имеют место вспышки насилия против мирного сербского населения. Кроме того, наличие двух крупнейших военных баз НАТО (Camp Bondsteel и Camp Montajs), осуществление внешнего управления этой территорией и частичное международное признание позволяет утверждать, что в Косово может быть реализована только модель квази-государства.

Проведенное шкалирование государственности определило Косово в кластер С – «квазигосударственность».

В заключении обобщены результаты проведенного исследования и подведены основные итоги, сформулированы научно-практические рекомендации, намечены перспективные направления дальнейшего изучения проблемы. Основные выводы диссертационного исследования изложены в положениях, выносимых на защиту. В приложениях приведены сводные таблицы внутренних и внешних факторов формирования государственности на постъюгославском пространстве и результаты их шкалирования.