История Католической Церкви в Узбекистане со второй половины XIX века до 1939 года

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Вторая глава «Католическая Церковь на территории Узбекистана в начале XX века (до 1939 года)» Четвертый параграф В третьей главе «Видные католические церковные деятели на территории Узбекистана во второй половине XIX – начале XX века (до 193 Четвертая глава «Межрелигиозные и межхристианские отношения Католической Церкви на территории Узбекистана во второй половине XIX

Подобный материал:

• История Католической Церкви в Узбекистане со второй половины XIX века до 1939 года, 715.02kb.
• Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
• Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
• 1. 1 Русский пейзаж XIX века в оценке художественной критики, 185.46kb.
• Лекция 12. Эволюция Российского государства и общества в первой половине XIX века проф., 93.6kb.
• Автору программы или учителю. Таким образом построены разделы «Проза второй половины, 126.74kb.
• Владикавказско-Моздокская епархия русской православной церкви во второй половине XIX, 1104.17kb.
• Джуренко Роман, 185.06kb.
• Кафедра Истории Церкви иеродиакон Питирим (Чембулатов) диплом, 1027.06kb.
• История пенитенциарной политики Российского государства в Сибири второй половины XIX, 284.52kb.

Глава первая «Проникновение Католической Церкви на территорию Узбекистана» посвящена анализу проникновения и распространения католицизма на территории Узбекистана в XII – XIV вв. и после присоединения Средней Азии к России во второй половине XIX века.

В первом параграфе «Общий анализ проникновения Католической Церкви в Туркестанский край до присоединения его к России» автор рассматривает раннее проникновение католиков на территорию современного Узбекистана. Первые католические миссии на территории Туркестанского края²⁷ появились в XII веке, которые впоследствии были организованы в церковно-приходские структуры и которые существовали на территории Туркестанского края на протяжении почти трех столетий (XII-XIV вв.). За это время Римская Церковь приобрела в этом краю немало мучеников и исповедников. Католическая Церковь вела здесь активную миссионерскую и дипломатическую деятельность.

В этот центральноазиатский регион Папы Римские посылали своих легатов, активно принимая таким образом деятельное участие в развитии дипломатических отношений между Западной Европой и восточными странами. В XIII и XIV веках количество католических миссий на территорию Туркестана увеличивается. Связано это было с появлением нищенствующих монашеских орденов, особенно францисканцев и доминиканцев. Являясь официальными послами Римского Первосвященника, монахи, по сути, выполняли несколько задач. Прежде всего, находившиеся на территории Туркестанского края миссионеры занимались распространением католического вероучения. Далее, это дипломатические функции. Как путешественники, они также внесли значимый вклад в развитие науки. Собранные ими материалы, наблюдения за традициями, обычаями и нравами местных народов, натуралистические и путевые записи представляли огромный интерес не только их современникам, но и нынешним исследователям²⁸. Они посещали различные города, находившиеся на территории Туркестанского края: Самарканд, Термит (Термез), Орнас (Ургут, Ургенч), Армалек (Алмалык²⁹) и другие³⁰. Известна миссия Иоанна де Плано Карпини, архиепископа Антиварийского, который был во главе делегации, направленной Папой Римским Иннокентием IV к монгольскому хану весной 1245 года³¹. Спустя несколько лет после возвращения Плано Карпини (в 1253 году) на территорию Туркестанского края была отправлена миссия во главе с монахом-францисканцем Гильомом Рубруком³². В 1249 году состоялась миссия доминиканца Андре де Лонжюмо³³, в 1279-1289 гг. - миссия во главе с францисканцем Иоанном де Монте Корвино³⁴.

Исследователь Рихард Хенниг в своей книге «Неведомые земли» приводит письмо испанского священника-францисканца Пасхалия, адресованное собратьям по ордену в Виттории, которое дает нам наглядное представление об активной (порой переходящей в агрессивную) деятельности католических миссионеров в Центральной Азии и об опасностях, связанных с этой деятельностью³⁵. Имеются также сведения о католиках, пользовавшихся некоторым влиянием у ханов Ильчигидая и Дженкши (в 20-30-х годах XIV в.) – католические епископы жили сначала в Самарканде, потом в Армалеке (Алмалыке). Подтверждение существованию Армалекского (Алмалыкского) епископства мы находим в воспоминаниях папского легата Джованни Мариньоле.

В конце XIV – начале XV в. европейцы, пораженные неожиданной помощью монголов в их борьбе с турками, стремились установить дружественные дипломатические отношения с победоносным монгольским властелином Тамерланом (известным в Узбекистане под именем Амира Тимура), резиденция которого находилась в Самарканде. Посланники европейских правителей и Папы Римского неоднократно бывали в Самарканде, иногда по собственному желанию, иногда поневоле. До нас дошло письмо короля Франции Карла VI, доставленное Тамерлану «братом Иоанном»³⁶. Этим «братом Иоанном» был архиепископ Султании Иоанн Галлифонтский. Именно отца Иоанна наряду со многими другими орденскими братьями Тамерлан использовал в качестве своего посла после крупной победы, одержанной при Ангоре³⁷.

Известно, что на территории Туркестана было три католических епархии. По данным Грегора Приходько, ссылающегося в своих исследованиях на хроники ордена францисканцев, Армалекская (основана до 1328 года), а также Самаркандская и Ургенчская (возникшие позже) епархии входили в состав Ханбалыкской (Пекинской) архиепархии³⁸. Надо отметить, что первые попытки организации католических церковно-приходских структур на территории Туркестанского края предпринял еще в 1278 году Папа Николай III. Но лишь в 1318 году Папа Иоанн XXII создал архиепископскую кафедру в Ханбалыке (Пекине) во главе с францисканцем Иоанном де Монте Корвино, в подчинении которого находилось шесть епископов. Со временем количество миссионерских епархий на Востоке дошло до тридцати одной. Стабильность положения миссий всецело зависела от позиции ханов по отношению к католикам. Находившиеся у власти лояльные правители всячески способствовали охране католических храмов и колоколен. Священники пользовались некоторыми привилегиями, в том числе и освобождающими их от всякого рода налогов. К принявшим католическую веру местным жителям ханы относились благосклонно. В том случае, если к власти приходил правитель, негативно настроенный по отношению к католикам и вообще всем христианам, начинались их преследования. В качестве примера может служить история Армалекской (Алмалыкской) епархии, которая процветала до смерти толерантного по отношению к католикам хана. Один из первых его преемников Али-Султан в 1339 (1340) году уничтожает монастырь францисканцев, вынуждая при этом местных христиан отречься от своей веры. О. Лисицкая в своем исследовании указывает на вероятность того, что подобная участь коснулась и других восточных епархий³⁹. Также она пишет, что «позже католики Востока просили Рим послать им новых священников, но по ряду обстоятельств последующие миссии не состоялись»⁴⁰.

Последние упоминания о католиках, несторианах, мелькитах и яковитах датируются XVI-XVII веками, хотя свою активную деятельность они прекратили еще в XIV веке.

Во втором параграфе «Католическая Церковь на территории Узбекистана в XIX веке» рассматривается исторический путь католицизма в Туркестанском крае (часть территории которого составляет нынешний Узбекистан) после присоединения его к Российской империи.

После появления первых католиков-переселенцев в Туркестанском крае начался процесс формирования католических общин. Испытывая духовную потребность в осуществлении своих Таинств и обрядов, католики из числа воинского контингента, а также гражданские лица начинают добиваться присутствия в крае капеллана. В 1875 г. верующие Ташкента подают епископу Жмудскому Мацею Волончевскому прошение о назначении священника⁴¹. В качестве аргумента они выдвинули тот факт, что ближайшая католическая церковь находится в Оренбурге, и католическая диаспора фактически оказалась лишенной возможности участвовать в совершаемых Таинствах и обрядах: венчания, крещения, отпевания и прочих. Прошение осталось без ответа из-за несоблюдения требуемых норм подачи ходатайств.

Несмотря на то, что все последующие ходатайства были составлены в полном соответствии с принятыми нормами, они также не были удовлетворены. К примеру, получив в 1877 г. прошение ташкентских католиков, митрополит католических приходов в России архиепископ Антоний Фиалковский обратился в Департамент духовных дел с просьбой о принятии на штатную должность капеллана для Туркестанского военного округа. Министерство внутренних дел ответило, что со своей стороны не видит препятствий, но так как принятие священника в штат связано с расходами казны, то вопрос следует согласовать с Туркестанским генерал-губернатором К. П. фон Кауфманом. Главный начальник края в свою очередь ответил отрицательно, а мотивом отказа послужила предполагающаяся отправка в запас большинства рядовых военнослужащих. По предварительным подсчетам Кауфмана, в крае должно было остаться всего 300 католиков. Естественно, для такого количества верующих не было смысла содержать католического священника на ставке. На следующий год о решении генерал-губернатора доложили митрополиту⁴².

Тем не менее, в результате последующих прошений в августе 1883 г. в Туркестан был назначен постоянным военно-окружным священником ксендз Фердинанд Сенчиковский. А первым католическим священником, который посетил Туркестанский край с пастырским визитом в 1883 году, был ксендз Ян Богуш⁴³.

Таким образом, спустя восемь лет после подачи первого прошения туркестанским католикам удалось добиться успешного разрешения вопроса о командировании постоянного священника. Здесь значимую роль сыграло личное ходатайство Туркестанского генерал-губернатора М.Г. Черняева, который в отличие от своего предшественника К.П. фон Кауфмана был благосклонно настроен по поводу присутствия в крае католического священника. О его лояльности по отношении к католикам свидетельствует и разрешение на временное открытие каплицы⁴⁴ в административном центре генерал-губернаторства⁴⁵. Освящение этой часовни состоялось 8 декабря 1883 года⁴⁶. Находясь в Ташкенте, о. Фердинанд по восемь месяцев в году делает объезды обширного Туркестанского военного округа, удовлетворяя духовные потребности католиков в самых отдаленных уголках края. Между тем, вскоре после открытия каплицы у каноника начались конфликты с синдиками. В январе 1884 года он пишет митрополиту Александру Гинтовту, что «так как устройство каплицы совершено на добровольные пожертвования, то во избежание недоразумений, я просил католиков избрать из среды своей 8 человек старшин, для правильного ведения денежных расходов; затем избранные лица утверждены Главным Начальником края»⁴⁷. Причем в своих действиях он руководствовался положениями Регламента 1769 года, данного Екатериной II Санкт-Петербургскому костелу, а затем распространенного на всю империю⁴⁸. В этом документе строго зафиксировано, что опеку над церковным имуществом должны осуществлять избираемые на три года синдики, количество которых в отдельных случаях достигало восьми человек. Из их числа уже выбирался главный старшина церковного совета.

Конфликт в римско-католической общине административного центра Туркестанского генерал-губернаторства – Ташкенте – заключался в возникших трениях между священником Ф. Сенчиковским и выбранным церковным советом, в составе которого был представитель польской интеллигенции статский советник Барановский. Барановский письменно обратился к главному начальнику края с обвинениями священника в нежелании сотрудничать с церковным советом, пренебрежительном отношении к верующим, а также в краже церковного имущества. Трудно сказать, имели ли выдвинутые обвинения под собой какие-то обоснованные доказательства. Тем не менее, автором работы учитываются все обстоятельства этой непростой ситуации. С одной стороны – поляки, которые, несмотря на последствия восстания 1863-1864 гг., продолжали любыми способами бороться за свою независимость, за сохранение польской культуры, языка. С другой стороны – священник, который, будучи сторонником государственной политики Российской империи, всю свою жизнь боролся за «располячивание католицизма»⁴⁹. В диссертации приводятся лишь имеющиеся в распоряжении автора документы. Из них, в частности, следует, что вся церковная утварь была приобретена на личные средства о. Фердинанда Сенчиковского и привезена им из Санкт-Петербурга и Москвы⁵⁰, а потому находилась в его полном распоряжении. Следовательно, обвинение в краже церковного имущества было несостоятельным. Что касается обвинения в пренебрежительном отношении к верующим, то еще в самом начале своего служения (во время первой службы в каплице) священник публично заявил, что «во время церковной проповеди и дополнительного богослужения будет использовать русский язык, что, во-первых, нисколько не противоречит каноническим постановлениям Римской Церкви, и, во-вторых, будет более понятно его прихожанам»⁵¹ - немцам, полякам, литовцам, русским по национальности. Понятно, что данное заявление католики-поляки, боровшиеся против ассимиляции, восприняли негативно. Поэтому, вполне возможно, что за «пренебрежительным отношением к верующим» стоял тот факт, что о. Фердинанд не употреблял во время службы польского языка. С другой стороны, помимо католиков-поляков, в Туркестане, в частности, в Ташкенте, жили католики и других национальностей, для которых русский являлся языком межнационального общения. Поэтому справедливым является утверждение о том, что и это обстоятельство явилось одной из главных причин употребления русского языка за проповедью и дополнительным богослужением. Насколько было правомерным обвинение священника в нежелании сотрудничать, также сложно сказать. В то же время, из воспоминаний Сенчиковского следует, что представители некоторой части польской интеллигенции, настроенные радикально, перестали посещать службы, а на собрания церковного совета священника не считали нужным приглашать⁵².

В 1885 году срок миссии священника Фердинанда Сенчиковского заканчивается, и его отзывают из Туркестанского края. Назначенный в феврале 1884 года Туркестанским генерал-губернатором Н.О. Розенбах не только не ходатайствовал о продолжении миссии, но добился того, чтобы каноник Сенчиковский поступил обратно в ведение Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД; кроме того, предложил не назначать ему преемника, мотивировав свое предложение немногочисленностью католиков в крае⁵³. Министр поддержал просьбу с тем условием, что до конца 1885 года каноник (принимая во внимание его прежние заслуги) остается в ведении военного министерства с назначенным ему с 1883 года жалованием. С 1886 года он должен был поступить обратно в ведение МВД.

Таким образом, миссия священника Ф. Сенчиковского, просуществовав два года (с 1883 по 1885 годы), завершилась. Часовню не только закрыли, но и ликвидировали – не было средств на ее содержание. Колокол продали Ташкентской епархии Русской Православной Церкви, а само здание – Великому князю Николаю Константиновичу Романову.

С этого времени в край стали совершаться периодические приезды католических священников. В 1888 году сюда командировали инспектора кавказских приходов священника Юлиана Добкевича⁵⁴. Впоследствии военный министр издал приказ о командировании в Туркестанский военный округ один раз в два года капеллана Кавказского военного округа. Так, в 1895 году в Туркестан для «совершения духовных треб» среди военнослужащих приезжал курат во Владикавказе и капеллан Терского военного округа Казимеж Варпуцянский⁵⁵. Он посетил Чарджоу, Самарканд, Ташкент, Новый Маргилан, Андижан, Ош, Наманган, Керки и Петро-Александровск. Затем миссию продолжили священник Тифлисского римско-католического прихода Василий Мутапов, капеллан Дагестанского военного округа Михаил Антонов, который помимо Ташкента посетил города Чарджоу, Каттакурган, Самарканд, Джизак, Ура-Тюбе, Ходжент, Коканд, Новый Маргилан, Андижан, Ош, Наманган, Керки и Петро-Александровск⁵⁶.

В 1891 году генерал Жилинский от имени верующих Ташкента обратился к Туркестанскому генерал-губернатору барону А.Б. Вревскому с прошением разрешить строительство часовни или молитвенного дома св. Александра и Марии⁵⁷. Прошение было подано в память о чудесном спасении царской семьи 17 октября 1888 года на станции Борки Курско-Харьковской железной дороги, где произошла катастрофа. Просьбу поддержал губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант Н.И. Гродеков, но это никак не повлияло на ответ Министерства внутренних дел. Оттуда последовал отказ⁵⁸.

В течение нескольких последующих лет верующие повторяли свою просьбу⁵⁹. Государственные чиновники начали изучать этот вопрос, последовала переписка между начальником Главного штаба, Туркестанским генерал-губернатором, военным губернатором Сырдарьинской области. Был сделан запрос в Туркестанскую епархию Русской Православной Церкви. На что епископ Ташкентский и Туркестанский Никон выразил своё согласие с тем условием, чтобы для католической каплицы было избрано место более или менее удаленное от православных храмов⁶⁰. Проведя сбор данных на месте, губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант Н. Корольков дает заключение главному начальнику края, барону Вревскому. Из его рапорта следует, что главный мотив просителей о большом количестве католиков в Ташкенте не состоятелен⁶¹. Поэтому сооружение каплицы он признал преждевременным⁶². Окончательный ответ по этому делу затерялся в государственных инстанциях. И потому в начале 1898 года просьба «по горячим следам» была повторена. На этот раз последовал ответ, что Министерство внутренних дел признало действительную надобность в назначении к устроенной в 1883 году военной каплице постоянного римско-католического священника с расширением его обязанностей на весь Туркестан. Таким образом, оставаясь при убеждении, что строительство новой каплицы в крае нежелательно, власти разрешили иметь при устроенной в 1883 году ташкентской часовне постоянного священника. Но военный губернатор Сырдарьинской области Н. И. Корольков отсылает Туркестанскому генерал-губернатору С.М. Духовскому рапорт (№ 4623 от 9 ноября 1898 г.), из которого следует, что «при разрешении этого дела принималось во внимание, что в Ташкенте существует будто бы с 1883 года военная каплица. Но особо устроенной каплицы не было, для этого было переоборудовано старое здание военного собрания, которое после отъезда священника было продано. А так как постройка новой каплицы признана преждевременной, то при не существовании и старой каплицы, назначение ксендза встречает затруднения»⁶³. В ответ генерал-губернатор в своем письме от 24 ноября 1898 года сообщает, что «постройка новой каплицы признана преждевременной до образования в Ташкенте римско-католического прихода, т.е. до назначения постоянного священника по распоряжению Могилевского архиепископа. Следовательно, с прибытием римско-католического священника таковой и явится представителем прихода, которому может быть дано разрешение на постройку каплицы»⁶⁴.

Одновременно вопрос о постройке постоянного молитвенного дома католиков разбирался в Ташкентской городской думе, которая на заседании 25 апреля 1898 года единогласно постановила передать безвозмездно участок земли по Куйлюкскому проспекту⁶⁵. Однако все обращения верующих к генерал-губернатору о «немедленной передаче земли для заблаговременного приготовления к постройке каплицы» закончились его резолюцией: участок земли будет передан приходу, как только приход образуется⁶⁶. Таким образом, полученное согласие на строительство молитвенного дома требовало лишь назначения постоянного священника.

В 1899 году архиепископ Могилевский Шимон (Симон) Козловский извещает администрацию Туркестана о командировании в край профессора Санкт-Петербургской римско-католической духовной академии, магистра богословия священника Иустина Бонавентуры Пранайтиса⁶⁷. Ему предполагалось собрать сведения, необходимые для образования в Ташкенте римско-католического прихода. Тем не менее, власти не допустили его появления в крае. Причина была в том, что архиепископ Ш. Козловский не принял обязательных условий, необходимых для назначения в Туркестан постоянного католического священника – совершение богослужений на латинском языке, а проповедей на русском⁶⁸. Лишь в 1901 году епископ Кароль Недзялковский, возглавивший Могилевскую архиепархию, повлиял своим вмешательством на сложившуюся ситуацию⁶⁹. В сентябре 1902 года на должность курата Туркестанского края был назначен священник Иустин Бонавентура Пранайтис.

Подводя итоги первой главы, в работе проводятся параллели между общинами средневековыми и рассматриваемого периода, где отмечается ряд существенных отличий:

1. Если в ранних католических церковно-приходских структурах состояли как мигрировавшие католики, так и местные жители, принявшие католицизм, на что косвенно указывают источники, то формирование общин второй половины XIX века происходило только за счет мигрировавших католиков.

2. Для организации епархий, строительства и существования монастырей в средние века необходимо было разрешение и лояльное отношение к католикам местного правителя. Во второй половине XIX века эти процессы требовали длительного прохождения нескольких инстанций различного уровня.

3. Католические структуры в средние века начинали свое существование в основном с появления католических священников-миссионеров. Во второй половине XIX века процесс носил обратный характер. Мигрировавшие в Туркестан католики добивались у властей командирования к ним священника, что занимало довольно длительный период времени.

Вторая глава «Католическая Церковь на территории Узбекистана в начале XX века (до 1939 года)» посвящена изучению наиболее активного периода существования Католической Церкви на территории Узбекистана – началу XX века.

В первом параграфе «Количественный и национальный состав Католической Церкви» приводятся, в основном, статистические данные, общий их анализ и соответствующие выводы.

Во втором параграфе «Распространение католической миссии и развитие приходской жизни до октября 1917 года» рассматривается общая хронологическая последовательность исторических процессов, происходящих с Католической Церковью на территории Узбекистана с начала XX века до трагических событий 1917 года.

С появлением на территории Туркестанского края священника Иустина Б. Пранайтиса в регионе начинается новый, более качественный этап развития Католической Церкви. При его непосредственном руководстве формируется разветвленная церковно-приходская сеть, ведется строительство храмов, организуется благотворительное общество. Именно на туркестанский период жизни и деятельности Пранайтиса приходятся события, сделавшие его имя известным во многих странах мира. Его первая миссия в Туркестанский край состоялась летом 1897 года и продолжалась два месяца⁷⁰. Поэтому вполне понятно, что когда в Могилевской архиепархии возник вопрос о назначении курата в Туркестанский край, выбрали именно его кандидатуру.

Первая служба приехавшего в Туркестан о. Иустина Пранайтиса состоялась в октябре 1902 года⁷¹. В столице генерал-губернаторства к тому времени кроме поляков значительную группу исповедующих католицизм составляли литовцы, а также в небольших количествах чехи, немцы, французы и латыши. Поэтому на службах наряду с латинским ксендз пользовался польским, литовским, немецким и французским языками.

Получив средства на ежегодный объезд гарнизонов, в которых служили католики, Пранайтис начал свою деятельность, исследуя результаты которой можно сделать вывод о его усердии и активности. Туркестанский приход охватывал пять млн. кв. км. В фондах Российского государственного исторического архива хранятся документы, дающие представление о диапазоне визитаций, проводившихся Пранайтисом в разные годы⁷². Как пишет О. Лисицкая, со временем, по распоряжению местной администрации, Пранайтис получил от железной дороги передвижную часовню, состоящую из двух вагонов на 100 человек. Пункты наиболее массового проживания, расположенные вдоль железнодорожного полотна, ему, иногда, удавалось посещать по два раза в год. В отдаленных селениях в промежутках между нечастыми приездами курата организационные вопросы (сбор пожертвований, поддержание порядка в костелах и других церковно-приходских строениях, а также уведомление прихожан о приезде ксендза) решали созданные им костельные комитеты⁷³.

Одной из главных забот Пранайтиса в должности курата было строительство храмов и других церковно-приходских зданий и сооружений. Но для этого необходимо было формирование прихода. Католическая община в Туркестане в связи с началом прокладки дороги Оренбург-Ташкент все более разрасталась. Тем не менее, по непонятным причинам проблема регистрации в Ташкенте самостоятельного прихода с причислением к нему всего Туркестанского края долгое время оставалась нерешенной. Лишь в 1914 году Пранайтис обратился к митрополиту Могилевскому Иоанну Цепляку с рапортом о юридическом учреждении по сути уже созданной, но не связанной с архиепархией, структуры⁷⁴. В ответ на просьбу митрополита Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД отложил «рассмотрение означенного вопроса впредь до окончания войны»⁷⁵. Окончательно приход и Туркестанский деканат оформились только в 1918 году. Основанием послужил декрет Могилевского архиепископа Эдуарда Роппа, который отметил также незаурядные способности и значительные достижения Пранайтиса⁷⁶.

Помимо строительства, католическая миссия в этот период довольно успешно развивалась. Кроме того, Католическая Церковь вела здесь благотворительную деятельность.

В 1910 году после временного отъезда о. Иустина в край приезжали командированные священники – о. Йозеф (Иосиф) Стаковский и Бронислав Рутенис. В этом же году курат Пранайтис возвращается в Туркестан.

В феврале 1917 года после тяжелой болезни умирает священник Иустин Б. Пранайтис, после смерти которого назначается временный администратор прихода – священник Ян Довнар, которого последовательно сменяют отцы Марианн Токаржевский и Витольд Шикшнель. В середине 1917 года куратом назначается священник Бронислав Рутенис⁷⁷. Ему суждено было исполнить последнюю волю о. И. Б. Пранайтиса – в июле 1917 года тело ксендза торжественно перезахоронили под строящимся костелом⁷⁸.

В третьем параграфе «Строительство храмов и других церковно-приходских зданий и сооружений» подробно и обстоятельно рассматривается деятельность Католической Церкви по церковному строительству. Неопределенное положение прихода, а также священника создавало немало препятствий в этом деле. Но все же неимоверными усилиями курата вопрос постройки храмов был сдвинут с мертвой точки и начал воплощаться в жизнь. Таким образом, с 1902 по 1917 гг. были построены небольшие костелы, молитвенные дома и часовни в таких городах Туркестанского края, как Новый Маргилан (ныне – Фергана), Ашхабад, Кызыл-Арват, Верный (ныне – Алматы), Джаркент, Копал, Красноводск, Коканд, Термез, Чарджоу, Мерв, а также главный костел в городе Ташкенте, который так и не был закончен⁷⁹.

Четвертый параграф «Благотворительная деятельность» касается вопросов благотворительности Католической Церкви, в частности, создания Туркестанского римско-католического благотворительного общества, организованного по инициативе ксендза И.Б. Пранайтиса. Под его руководством и при его активном деятельном участии оно оказывало помощь нуждающимся вне зависимости от вероисповедания. Свой отсчет история этого общества условно ведет с 12 июля 1906 года, когда после кратковременной переписки Пранайтис получил разрешение Могилевского архиепископа Стефана Денисевича на создание в крае благотворительной организации. Спустя шесть месяцев, 20 января 1907 года, Туркестанский генерал-губернатор Н. И. Гродеков утвердил разработанный куратом Устав общества, дав тем самым официальное разрешение на его существование⁸⁰. Через несколько дней Пранайтис рапортует в Могилевскую архиепархию о начале деятельности Туркестанского римско-католического благотворительного общества. В 1908 году отделение этого общества открылось в Самарканде⁸¹, а в 1916 году – в Андижане⁸².

Разрабатывая Устав Туркестанского римско-католического благотворительного общества, Пранайтис в качестве цели обозначил оказание помощи детям-сиротам, неимущим, обездоленным старикам, беженцам. Кроме того, согласно параграфу 2 Устава, оно оказывало «содействие к приисканию нуждающимся занятий или службы, в приобретении для работы материалов и инструментов и к выгодному сбыту изделий бедных тружеников»⁸³. Как видно из документов⁸⁴, уже в 1909 году в Ташкенте на территории, где располагался «временный» костел, функционировали приюты для мальчиков и девочек, обучавшихся здесь грамоте и ремеслу. Содержались они за счет благотворительного общества.

С началом первой мировой войны в край стало пребывать большое количество беженцев, среди которых было немало лиц католического вероисповедания. К концу 1915 года в Туркестане было размещено около 70 тыс. беженцев из Польши, прибалтийских и других стран. В связи с этим в конце 1915 года военный губернатор Сырдарьинской области генерал-лейтенант А. Галкин обратился к о. Иустину Пранайтису с предложением устроить при костеле приют для беженцев. Со стороны курата последовало незамедлительное согласие, и в 1916 году приют уже был готов к работе. Согласно документам, в том же 1916 году в общежитии при костеле нашли пристанище 63 человека, которые обеспечивались питанием, необходимой одеждой и т.д⁸⁵. Девушки здесь получали навыки шитья и вышивания, для чего приглашались опытные мастерицы. Мужчины, получившие кров, участвовали в работах по строительству костела, осваивая профессии плотника, каменщика и т.д⁸⁶.

В ходе деятельности этого общества между его председателем (по Уставу им был курат) и членами правления неоднократно возникали конфликтные ситуации, которые, впрочем, никак не влияли на его работу.

В пятом параграфе «Положение Католической Церкви после октябрьского восстания» рассматривается развитие исторических событий в жизни Католической Церкви Узбекистана в первые годы советской власти.

С 1918 года священник Бронислав Рутенис становится во главе Ташкентского деканата, хотя на фоне политических событий в бывшей Российской империи давно ожидаемое официальное утверждение деканата имело, по сути, лишь символическое значение. В 1921 году Ташкентский деканат и ташкентский костел возглавил священник Леон Тучко, умерший от брюшного тифа в 1922 году. В своем рапорте о. Леон в конце 1921 года проинформировал Могилевскую архиепархию о ситуации на католических приходах. В этот период, согласно рапорту ксендза, в Ташкенте насчитывалось 1000 католиков, в Самарканде – около 30, в Скобелеве – около 20, в Андижане – около 50, в Коканде – около 50⁸⁷. Однако вследствие репатриации поляков и литовцев на родину весной 1922 года число католиков в Узбекистане значительно сократилось.

Весной 1922 года после смерти о. Леона Тучко в Туркестан вновь возвращается о. Б. Рутенис. Ему пришлось продолжить дело первого курата Туркестанского края по строительству католического храма в Ташкенте. Однако ксендзу так и не удалось воплотить задуманное. О. Лисицкая пишет, что многочисленные конфликты внутри прихода и давление со стороны представителей советской власти вынудили Рутениса не только отойти от руководства деканатом, но и сложить с себя обязанности священника, отказавшись от священного сана⁸⁸. Не выдержав прессинга со стороны большевистских идеологов, Рутенис публично отказался от своей веры⁸⁹. Трудно сказать, что в действительности побудило его дать подобное заявление, и насколько оно было искренним. Анализируя ситуацию, автор предполагает, что Рутенис сделал сознательный шаг, предвидя последствия своей пастырской деятельности в период тотального атеизма. О. Лисицкая в своем исследовании предполагает другую версию, кажущуюся ей более реальной, – что на него было оказано давление со стороны советских властей. Известно, что в 30-е годы в проводимой антирелигиозной кампании было допущено немало ярко выраженных перекосов, насильственных методов атеистической пропаганды⁹⁰.

О дальнейшей судьбе бывшего католического священника, принявшего таким образом советскую власть, неизвестно. Однако документальные источники свидетельствуют о судьбах его «бывших товарищей», не последовавших призыву Рутениса «уйти из лагеря противников советской власти»: они подверглись жестоким репрессиям со стороны советской власти. Репрессии и расстрелы «врагов народа», среди которых были и представители духовенства Католической Церкви, обрели в 30-е гг. XX века тотальный характер. Многие священники были сосланы в Казахстан. А католические храмы, действовавшие на территории Узбекистана, были национализированы, в том числе и недостроенный костел в Ташкенте⁹¹.

В 2000-е годы Службой национальной безопасности (СНБ) Узбекистана были открыты несколько отделов своего архива, данные из которых раскрывают новые, не известные ранее сведения о некоторых духовных лицах и ревностных мирянах, которые пострадали в годы советской власти. В частности, в них даны сведения об одном из последних католических священников, которые служили здесь в годы советской власти – об о. Юзефе (Иосифе) Со(а)виньском. Согласно этим документам, о. Юзеф в 1934 году связался с католическим приходом города Ташкента и прибыл в столицу Узбекистана в качестве настоятеля костела. 27 июля 1937 года он был арестован республиканским НКВД по обвинению в контрреволюционной пропаганде и агитации, а также в участии в контрреволюционных преступлениях. На одном из допросов священник Ю. Со(а)виньский «признался», что действительно состоял членом контрреволюционной организации «Польска организация Войскова». Постановлением Комитета НКВД и Прокуратуры СССР от 19 октября 1937 года Ю. Со(а)виньский был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 24 ноября 1937 года⁹². По некоторым сведениям, ташкентский костел продолжал действовать вплоть до середины 1939 года⁹³.

В третьей главе «Видные католические церковные деятели на территории Узбекистана во второй половине XIX – начале XX века (до 1939 года)» последовательно и подробно рассматриваются биографии двух священнослужителей РКЦ в Узбекистане: в первом параграфе – священника Иустина Бонавентуры Пранайтиса, первого курата Туркестаского края и во втором параграфе – священника Юзефа (Иосифа) Со(а)виньского, одного из последних в первые годы советской власти католических священников на территории Узбекистана, расстрелянного в 1937 году.

Четвертая глава «Межрелигиозные и межхристианские отношения Католической Церкви на территории Узбекистана во второй половине XIX века – начале XX века» посвящена взаимоотношениям представителей РКЦ с верующими других конфессий и, прежде всего, Русской Православной Церкви.

Начинается глава с анализа вхождения христианских конфессий в устоявшуюся в Туркестане систему взаимоотношений «ислам – иудаизм – индуизм», далее приводятся общие сведения по сложившимся на тот момент взаимоотношениям мусульманского мира и христианства в этом регионе.

В большинстве своем мусульмане отнеслись к христианам терпимо и дружелюбно. Испытывая любопытство и любознательность, представители мусульманского населения Туркестана посещали службы в христианских храмах, знакомились с христианской литературой, принимали участие в строительстве церковных сооружений христиан. Это свидетельствовало о том, что мусульмане не испытывали неприязни к христианству, стремясь понять веру тех народов, с которыми им предстояло вступать во взаимодействия на бытовом уровне.

Вместе с тем, некоторая (непросвещенная) часть мусульманского духовенства видела в христианстве, а точнее в Православии, как ведущего вероисповедания Российской империи, потенциальную опасность, а потому приняла его не совсем доброжелательно. В крае не рекомендовалось заниматься миссионерством, и Православная Церковь прислушивалась к этим рекомендациям, окормляя и проводя работу, в основном, с русскоязычными переселенцами. Поэтому все страхи и недопонимания некоторой части мусульманского духовенства были не совсем оправданными. Межконфессиональное общение, в частности, на мероприятиях, организуемых туркестанской администрацией, носило сугубо официальный характер. К представителям же неправославных христианских конфессий мусульманское духовенство отнеслось иначе (не видя в них потенциальную для себя угрозу). К примеру, назначенному в 1902 году в Туркестанский край куратом о. Иустину Бонавентуре Пранайтису оно оказало теплый прием, предоставив ему бесплатную квартиру в «туземной» части Ташкента⁹⁴. Как пишет О. Лисицкая, «благосклонным отношение к Пранайтису было и в последующие годы»⁹⁵.

Политика правительства России не предусматривала христианизации в отношении мусульманского населения Туркестанского края, чего так опасалось мусульманское духовенство. Правительство империи настойчиво не рекомендовало заниматься миссионерством и прозелитизмом, направленных на обращение мусульман. Важно отметить, что и со стороны мусульманского духовенства не было никакой открытой пропаганды. Тем не менее, имелось немало фактов перехода в ислам, что было присуще практически всем христианским конфессиям. Основной причиной перехода, согласно источникам, было желание поправить материальное положение – ренегаты в мусульманском сообществе наделялись землей, инвентарем, скотом и т.д. В фондах ЦГА Республики Узбекистан содержатся дела, посвященные разбирательству подобных переходов. В некоторых из них излагаются причины, побудившие христиан принять ислам⁹⁶.

Официальная рекомендация не заниматься миссионерской деятельностью распространялся и на прозелитизм между христианскими конфессиями. Поэтому католические общины в изучаемый период, в основном, формировались из числа католиков-мигрантов. Согласно источникам, в Туркестанском крае было зафиксировано лишь несколько случаев перехода в католицизм. Обнаруженные документы подтверждают, что все случаи были связаны со вступлением в брак с католиками. Причем все случаи относились только к представителям христианских конфессий. Не было выявлено ни одного случая перехода в католицизм исповедующих ислам, иудаизм, буддизм и другие религии. В свою очередь случаи перехода католиков в другую религию также связаны с фактами регистрации брака. Однако, располагая данными об энтузиазме, энергичности курата Пранайтиса, можно предположить, что миссионерская работа им все-таки проводилась. Тем не менее, обвинения Пранайтиса в массовом «совращении в католичество» после разбирательства местных и центральных органов власти оказались документально опровергнутыми.

Межрелигиозные и межхристианские отношения Католической Церкви на территории современного Узбекистана можно назвать специфическими, что объясняется многими факторами – вероучительными, этническими, экономическими и политическими. Интерес вызывает, прежде всего, анализ взаимоотношений представителей Католической и Православной Церквей в условиях Туркестанского края. Они не всегда были ровными, что зависело от личности возглавлявших здесь Католическую Церковь священников. К примеру, в 80-х годах XIX столетия священник Фердинанд Сенчиковский, будучи человеком лояльным, свои отношения с представителями иных конфессий, в частности Православной Церкви, строил на основе добрососедства. Представители местного православного духовенства – протоиереи Андрей Малов и Покровский – официально присутствовали на открытии каплицы⁹⁷. Сенчиковский со своей стороны не поощрял переходы в католицизм не только православных, но и представителей других религий. Его миссия не несла с собой прозелитизма: единственная пропаганда, которой он занимался, заключалась в пропаганде добра, нравственности, справедливости, взаимного согласия и любви к ближнему⁹⁸. Как пишет католический исследователь Ольга Лисицкая, «либеральные католики посещали православные храмы»⁹⁹.

В последующем, с появлением в крае священника Иустина Б. Пранайтиса, православно-католические отношения ухудшились, что обосновано личностью курата, которого небезосновательно обвиняли в антиправославных настроениях. Личность о. Иустина Бонавентуры Пранайтиса, на всем протяжении его деятельности привлекала к себе повышенное внимание. В некоторых случаях дело доходило до того, что отдельные факты перехода верующих в католицизм приобретали большой общественный резонанс с обвинениями ксендза в прозелитизме. Хотя, как показывают источники, за весь рассматриваемый период случаи присоединения к Католической Церкви и обратные процессы, когда католики принимали другую религию, носили единичный характер. В основном это касалось лиц, вступивших в брак с католиками, либо женщин католического вероисповедания, мужьями которых становились представители других вероисповеданий. К примеру, в 1875 году на весь Туркестанский край было всего три случая присоединения католиков к Православию по вышеназванной причине¹⁰⁰. Такой же низкий процент перехода отмечался и в последующие годы. Так, в 1910 году в Ташкенте зафиксировано два случая, когда католики приняли православную веру¹⁰¹. Статистика перехода в католицизм также показывает лишь несколько случаев, причем это были представители Православной Церкви.

Все вышесказанное позволяет сделать вывод, что, упоминаемые процессы имели две особенности. Во-первых, они носили непостоянный характер, были единичными. Во-вторых, происходили между христианскими конфессиями, не выходя за их пределы.

Тем не менее, со стороны властей империи наблюдался перекос в противоположную сторону. Среди других директив в области религиозной политики в 1906 был принят закон, по которому "Сырдарьинскую, Ферганскую и Самаркандскую области разрешалось заселять только лицами коренного русского происхождения и православного вероисповедания". Спустя три года Управление землеустройства и земледелия Туркестанского края выступило с перспективным на их взгляд проектом. В частности, предлагалось открыть Туркестанский край для заселения представителям неправославного вероисповедания. Но при одном условии. Они будут наделяться землей в переселенческих поселках в том случае, если примут Православие¹⁰². Свою оценку этому проекту в письме обер-прокурору Святейшего Синода от 30 сентября 1909 года дал епископ Ташкентский и Туркестанский Димитрий (Абашидзе)¹⁰³. Назвав его недопустимым как с точки зрения церковной, так и с точки зрения государственной, этот видный православный иерарх привел веские доводы в его несостоятельности¹⁰⁴. К заключению епископа Димитрия присоединился Святейший Синод, о чем поставили в известность Главного управляющего землеустройством и земледелием. Таким образом, проекту не суждено было осуществиться.

Останавливаясь на случаях перехода из одной христианской конфессии в другую, которые все же имели место в Туркестане, нужно отметить, что они были скорее исключением из правил, чем какой-то закономерностью. В работе подробно и обстоятельно рассматриваются те из них, которые касались католицизма.

Таким образом, характер межрелигиозных и межхристианских отношений Католической Церкви на территории современного Узбекистана зависел от многих факторов и в первую очередь от политической и религиозной ситуации в Российской империи в рассматриваемый период и от личностей возглавлявших местные католические общины священников.

В Заключении диссертации подводятся итоги и формулируются выводы исследования. Автор выводит из них общий вывод: существование Католической Церкви на территории Узбекистана со второй половины XIX века до 1939 года было напрямую связано с политическими, социально-экономическими условиями и взаимоотношениями, которые сложились в конкретный исторический период времени.