Geum.ru

Экономические реформы в японии: институциональный подход (вторая половина 40-х начало 50-х годов ХХ века)

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Основные положения диссертационного исследования
Во второй главе диссертации «Политико-экономические факторы институциональных реформ в Японии»
Подобный материал:
1   2   3   4

Основные положения диссертационного исследования



В первой главе диссертации «Культурно-исторические предпосылки эффективной институциональной трансформации в Японии» исследуется влияние на развитие послевоенной экономической системы Японии комплекса факторов, обусловленных культурно-исторической традицией этой страны. Она открывается рассмотрением вопроса о том, какую роль играли институты в экономической истории Японии. Основной идеей данного раздела стало утверждение о том, что для такой почитающей традиции и устоявшиеся обычаи страны, как Япония именно институты, непосредственно связанные со специфической трудовой этикой, культурно-историческими ценностями, складывавшимися длительное время основами взаимоотношений, стали тем потенциалом, который в решающей степени способствовал экономическому расцвету страны. Можно утверждать, что экономические успехи Японии стали не столько результатом импорта технологий или наличия определенных культурных характеристик, сколько итогом их удачного синтеза, произошедшего вследствие институциональных реформ, сумевших модернизировать всю экономическую систему.

В начале работы уточняется ряд ключевых терминов, имеющих в экономической литературе неоднозначное толкование. Так, прежде всего, понятие «институт» в силу сложившихся обстоятельств не является единым в рамках различных концепций. В данной работе автор придерживается подхода Д. Норта, который дает следующее определение: «Институты – это правила, механизмы, обеспечивающие их выполнение, и нормы поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми»9.

Основной темой диссертации стал анализ институциональных условий, т.е. важнейших институциональных обстоятельств, институциональных факторов развития экономики Японии в первое послевоенное десятилетие. Под институциональными факторами подразумеваются факторы, обусловленные присутствием в обществе как отдельных институтов, так и всей институциональной системы в целом и происходящими институциональными изменениями. Как представляется, всю совокупность данных факторов можно было бы разделить на четыре группы:

1. Институциональные факторы, обусловленные культурно-исторической традицией, связанные с действием устоявшихся неформальных правил поведения, выработанных годами алгоритмов действий, общепризнанных норм и социальных устоев. Сюда относятся и многовековые навыки взаимодействия в коллективе (институт группизма), и принципы межличностных связей (институт гири10), и традиционно принятые в Японии схемы отношений государства и бизнеса (традиции патернализма), и исторически обусловленное умение заимствовать достижения из внешней среды и многое другое.

2. Институциональные факторы, обусловленные сложившейся в Японии сразу после Второй мировой войны политико-экономической системой, связанной с формированием соответствующих формальных и неформальных правил и механизмов их исполнения, представляют собой вторую большую группу факторов. Сюда относятся институты, образовавшиеся еще в довоенный и военный периоды и оказывавшие сильное влияние на развитие Японии уже после войны. Это и правила мобилизационной экономики, и укоренившиеся элементы националистической идеологии – японизма, и еще более глубокие либеральные нормы, и практика профсоюзной борьбы, и целая система новых норм и правил, привнесенных оккупационными властями. Все эти факторы представляли собой клубок чрезвычайно разнородных и запутанных отношений, однако именно в процессе их взаимодействия образовывались те импульсы, которые давали толчок к развитию всей экономической системы, именно в процессе их столкновения определялся вектор движения страны.

3. Третьей, самой главной, группой институциональных факторов стали собственно институциональные реформы, которые представляли собой радикальное изменение формальных правил, приведшее к принципиальному изменению существовавшей институциональной системы. Сюда относится и коренная перестройка института землепользования, и ликвидация института дзайбацу, и обновление норм корпоративного управления, и изменения правил функционирования финансовой системы. Как представляется, проведение соответствующих реформ имело большой эффект не только вследствие непосредственного изменения технико-экономических параметров, но и благодаря опосредованному воздействию на экономику факторов, связанных с решением социальных проблем, восстановлением социальной справедливости, достижением социального консенсуса. В результате уже имевшиеся в Японии институты, например, институт пожизненного найма или принцип нэмаваси11, приобрели совершенно иной смысл. Следует также отметить, что большое влияние на развитие японской экономической системы оказали такие неэкономические факторы, как принятие новой конституции, изменение статуса императора, проведение реформы в сфере образования.

4. Наконец, четвертая группа институциональных факторов развития послевоенной японской экономики представляет собой совокупность новых методов хозяйствования, принципов проведения государственной экономической политики, процедур организации бизнеса, правил внутрифирменного взаимодействия, норм личного поведения в коллективе. Появление этих новшеств стало закономерным итогом предшествующих институциональных изменений и фундаментом для ускоренного экономического роста.

Анализируя японскую экономику в указанный период, необходимо остановиться на вопросе о том, почему послевоенное экономическое развитие Японии оказалось в такой большой зависимости от процессов, связанных с динамикой институтов. Ответ на этот вопрос включает в себя, во-первых, рассмотрение глубокой взаимозависимости культуры и экономики, которая исторически сложилась в Японии; во-вторых, анализ роли японского государства, проводившего политику избирательной поддержки нужных институтов, и, наконец, в-третьих, изучение значения притока новой информации и формирования новых идей после поражения в войне.

В научной литературе12 стало общим местом упоминание о важности учета культурных факторов в истории Японии и, в частности, об уникальной роли традиций. На наш взгляд, традиции действительно занимают в японском обществе особое место, однако необходимо особо подчеркнуть, что они не являются только лишь данью собственной истории, как это иногда представляется, некоей дорогостоящей причудой, которая оплачивается благодаря современным эффективным методикам, не имеющим со стариной ничего общего. Японские традиции, будь-то патернализм или группизм, очень умело эксплуатируются там, где они оказываются пригодными и выгодными, они культивируются, сознательно взращиваются и закрепляются в массовом сознании вовсе не как обременительная историческая повинность, сугубо внутренний, не имеющий большого значения ритуал, а как форма поддержания высоких нравственных стандартов, способ сохранения достигнутого уровня культуры и необходимый элемент ультрасовременного экономического поведения, к тому же ориентированного в значительной степени на цели международной конкурентной борьбы. Благодаря перенесению семейных институтов, например, традиций лояльности к старшим, на уровень производственных отношений (о чем писал известный социолог Дж. Аббеглен)13, в Японии достигается значительная экономия трансакционных издержек14. Процессы согласования, контроля, оценки, мотивации приобретают в результате гораздо менее конфликтный характер, что обусловлено присутствием в деловой среде строго соблюдаемой системы «правил игры», которая, будучи распространенной в том числе и на нерегулируемые контрактами отношения, значительно повышает степень определенности и предсказуемости в действиях экономических агентов. Это, безусловно, способствуют более гармоничному развитию всей экономической системы. Традиции не только не тянут общество назад, являясь зачастую воплощением уже несуществующих форм организации хозяйственной жизни или отживших ценностных ориентиров, в Японии они, наоборот, в значительной степени обеспечивают его движение вперед, сокращая при этом бремя необходимых расходов.

Анализ предпосылок формирования в Японии уникальной институциональной структуры включает в себя рассмотрение таких типично японских характеристик, как ограниченность территории и высокая плотность населения. Как отмечает ряд исследователей экономической истории Японии15, условия для успехов на пути догоняющего развития и эффективного заимствования новейших западных технологий Японией в ХХ веке стали складываться еще в период Токугава (1600 – 1868 гг.) Быстрому развитию инфраструктуры городов, и прежде всего столицы Эдо, во многом способствовала существовавшая тогда система заложничества (санкин катай), которая окончательно оформилась в 1634 – 1635 гг. при Токугава Иэмицу16. Институт заложничества не только способствовал зарождению нового крупнейшего центра, но и обусловил появление более современных для того времени путей сообщения. В результате создавалась столь необходимая для Японии транспортная инфраструктура. На все это накладывалась коммерческая инфраструктура торговых домов сого сёся, деятельность которых основывалась на поиске и аккумуляции информации относительно спроса и предложения на всевозможные товары. Успех мэйдзийских и последующих преобразований во многом был обеспечен тем, что в стране была подготовлена почва для быстрого восприятия, продвижения и распространения заимствованных технологий и институтов.

Существенную роль при этом помимо отлаженной системы распространения информации играл другой важнейший фактор – японский тип группизма, предполагающий особые социальные отношения, которые подкреплялись чувством долга, доверием, взаимными уступками17. Культура Японии исторически складывалась под воздействием сразу нескольких религий – синтоизма, буддизма, конфуцианства, последнюю особенно часто выделяют в качестве основы японского делового стиля поведения. В отличие от классического китайского конфуцианства, японское неоконфуцианство делало особый акцент на иерархических отношениях, вопросах подчинения, верного служения, обязанностей и долга. Симбиоз конфуцианства и синтоизма оказал сильное воздействие на формирование такого важнейшего института, как самурайская этика бусидо18.

Краеугольным институтом в этой сложившейся институциональной системе, как отмечают некоторые исследователи (Р. Бенедикт, И. Инкстер), был институт гири, который непосредственно связан с институтом группизма и который включал в себя особое отношение японцев к необходимости строгого и четкого исполнения своих контрактных и тем более долговых обязательств. Несмотря на то, что схожие системы отношений существовали в Китае и в других странах, только в Японии долговые обязательства в рамках института гири ставились в самый центр общей структуры взаимных обязательств. В диссертационной работе демонстрируется значение данных институтов применительно к послевоенному периоду формирования корпоративных отношений.

Говоря об исторических предпосылках послевоенных институциональных изменений, необходимо особо отметить принципиальное значение предвоенного и военного периодов 1930 – 1940-х гг. В это время были сформированы институты, соответствовавшие нуждам мобилизационной экономики, подразумевавшие в первую очередь особую роль государственного регулирования и усиления идей патернализма. Это создало основу для активного использования уже в послевоенный период многих элементов военной экономики, доказавших свою жизнеспособность.

В диссертации анализируется роль японского государства, которое вовсе не оставалось безучастным к процессу использования культурно-исторического багажа для целей реформирования страны, а являлось, что следует подчеркнуть особо, активнейшим архитектором институционального строительства. Процесс адаптации культурного наследия к потребностям растущей экономики являлся, безусловно, важной, но далеко не единственной заслугой государства. Значительно более сложной и значимой задачей являлось сознательное, целенаправленное взращивание нужных институтов, т.е. административное воздействие на культуру с целью приспособления институциональной среды к новым импортируемым социальным и экономическим технологиям. Для обозначения этого явления И. Инкстер использовал термин «культурный инжиниринг». Культивирование идеалов оказалось важнейшей функцией японского государства, с помощью которой оно добивалось развития общества в заданном направлении. Практически на каждом этапе эволюции японской экономики государством выдвигались «лозунги момента», столь характерные для советской системы, в рамках крупнейших компаний и даже небольших фирм разрабатывались концепции «корпоративной философии», которые представляли собой этические кодексы поведения. Не остались в стороне от этого процесса и оккупационные власти, уделявшие пропаганде своих идей значительное внимание.

Исторически институциональные изменения в Японии были тесно связаны с той информацией, которая просачивалась в страну из внешнего мира19. Институциональные изменения, имевшие место в Японии в период оккупации, были тесно связаны и даже отчасти обусловлены большим потоком новой информации, которая поступала в Японию по различным каналам из США. Имеется в виду приток новых идей, касавшихся реформирования экономической и политической сфер, обмен технологиями, пропаганда американского образа жизни и т.п. Приезжавшие в Японию американские советники и работавшие в СКАП20 сотрудники (Д. Додж, К. Эдвардс, В. Ладежинский, В. Дрейпер, Э. Уэлш, Т. Беплат У. Лекаунт и др.) привносили в экономическую политику Японии свое видение проблем (подробно исследуемое в диссертации), разрабатывали собственные, нередко противоречившие друг другу планы действий и программы реформ. Как представляется, этот фактор играл немаловажную роль, учитывая принципиальную значимость информации при принятии экономических решений.

В качестве итога первой главы диссертационного исследования отмечается следующее: 1). Для анализа послевоенных реформ в Японии учет институциональных условий чрезвычайно существенен в силу устойчивости и значимости институтов в японском обществе. В Японии, где преобладающим типом личности является homo institutius – человек институциональный – характерна повышенная ориентация на общественные установки. В этом случае большое значение имеет способность государства сформулировать национальные цели развития, обеспечить необходимую институциональную трансформацию – «культурный инжиниринг» для снижения издержек реформ, а также добиться «легитимизации» новшеств путем гармонизации новых формальных правил с устоявшимися неформальными нормами. Выполнение этих условий стало основой успеха как преобразований Мэйдзи, так и послевоенных реформ в Японии. 2). Генезис важнейших институциональных условий, связанных с тем, что японское общество было восприимчивым к новым перспективным идеям, умело их быстро перенимать, адаптируя к ним свою социально-экономическую систему, имело четко организованное взаимодействие экономических агентов и эффективную систему передачи информации внутри иерархических структур, относится к эпохе Токугава. Именно тогда благодаря системе заложничества (санкин катай), коммерческой инфраструктуре торговых домов сого сёся и крупномасштабным государственным инфраструктурным проектам был завершен процесс централизации страны и сформировано единое информационное пространство. 3). Японская трудовая этика во взаимосвязи с неоконфуцианскими и синтоистскими обычаями, подкрепленные институтами бусидо и гири, обеспечили формирование уникального института группизма, который стал основным связующим звеном в японской истории. Группизм является одним из важнейших институтов, на котором базируются все социально-экономические отношения в Японии. Группизм традиционно способствует улучшению управляемости в коллективе и более эффективному решению производственных задач, он обеспечивает защиту иерархических структур от агрессивных интеринституциональных воздействий, а также способствует снижению трансакционных издержек (прежде всего оппортунистического поведения). Группизм непосредственно связан с такими формами организации взаимодействия экономических агентов, как институт пожизненного найма, система ринги21, принцип нэмаваси, институт амакудари, система канбан22, методика ротации кадров. Именно эти институты стали основой послевоенной японской экономической модели.

Во второй главе диссертации «Политико-экономические факторы институциональных реформ в Японии» доказывается, что возникшая в послевоенный период совокупность формальных и неформальных правил и механизмов их поддержки генерировалась не неким абстрактным «государством», а вполне определенным и достаточно многочисленным кругом основных политических и экономических сил Японии, среди которых выделяются консервативные, либеральные, левые силы и оккупационные власти. В работе доказывается принципиальная важность учета вклада в реформы всех без исключения ведущих сил и взаимодействия между ними. В диссертации анализируется позиция каждой из сторон в процесс институциональной трансформации и обосновывается значимость гармоничного сочетания соответствующих экономических программ. В диссертации особый акцент сделан на доказательстве чрезвычайно существенного положительного влияния на ход реформ японских консерваторов, а также штаба СКАП. В диссертации подчеркивается, что было бы ошибочно связывать с консервативным японизмом исключительно отрицательные стороны экономического развития Японии, поскольку экономическая программа действий сторонников японизма включала в себя и такие идеи, которые впоследствии в том или ином виде составили основу специфически японской экономической модели и по сей день активно используются в Японии. Можно выделить как минимум восемь следующих элементов:
  1. ограничение прав акционеров в пользу менеджмента,
  2. закрепление рабочей силы за конкретным предприятием,
  3. подчинение принципа максимизации прибыли принципу максимизации объемов выпуска,
  4. широкое распространение государственного контроля и планирования,
  5. усиление координирующей деятельности государства,
  6. всемерная поддержка крупных экспортоориентированных компаний,
  7. активное использование коллективисткой идеологии,
  8. обращение к культурному наследию как форме повышения производительности труда.

В диссертации также доказывается, что чрезвычайно важную роль в процессе институционального реформирования Японии сыграли оккупационные власти, причем главным оружием оккупации стала не репрессивная, а сильная социальная и экономическая политика. Штаб СКАП имел очень разветвленную структуру (приводится в приложении № 4 диссертации). Отдел экономики и науки специально был создан для того, чтобы на основе тщательного квалифицированного анализа генерировать новые фундаментальные правила экономического взаимодействия и производить институциональные изменения в нужном направлении. Американские представители во многом решились начать то, что давно уже собирались и должны были сделать сами японцы, но в результате многих факторов не могли этого предпринять, оказавшись в своеобразной институциональной ловушке, когда назревшие институциональные изменения сдерживаются существующей институциональной структурой вследствие природной консервативности институтов, больших выгод от ее сохранения для элиты и высоких затрат на преодоление сопротивления. Усилия американских реформаторов были направлены на то, чтобы изменить существующие правила игры в пользу наименее привилегированных слоев населения, тем самым реформам обеспечивалась необходимая поддержка и устойчивость. Именно акцент на социальную составляющую реформ позволил добиться не только восстановления экономики, но и чрезвычайно ценного в тот период социального консенсуса.

В диссертации делается вывод о том, что для решения этих сложнейших задач была выбрана следующая стратегия: американские оккупационные власти сознательно выводили японскую экономическую систему из состояния институционального равновесия путем инициирования к принятию японской стороной новых правил хозяйствования. В результате снятия старых и формального утверждения новых принципов экономической деятельности институциональное равновесие нарушалось и становились возможными и необходимыми дальнейшие институциональные изменения вплоть до приведения всей системы в равновесное состояние. «Институциональное равновесие – это такая ситуация, в которой при данном соотношении сил игроков и данном наборе контрактных отношений, образующих экономический обмен, ни один из игроков не считает для себя выгодным тратить ресурсы на реструктуризацию соглашений»23. Вывести экономическую систему из институционального равновесия реформаторы могли несколькими основными способами. Во-первых, отменой прежних ограничений, снятием запретов, ликвидацией устаревших институтов. Это создавало временный вакуум, который постепенно заполнялся новыми отношенческими нормами и моделями поведения, т.е. новыми институтами. Во-вторых, путем непосредственного введения новых норм хозяйственной и общественной деятельности. В-третьих, путем снижения трансакционных издержек на самостоятельное изменение участниками контрактных соглашений друг с другом. Прежнее институциональное равновесие базировалось нередко на принуждении экономических агентов к сохранению существующих порядков даже в том случае, когда они были явно невыгодны одной из сторон. Благодаря созданию защитных механизмов представители привилегированных слоев общества были надежно защищены от попыток изменить положение вещей прежде всего мерами административного характера. Ликвидация этих защитных механизмов, снятие систем принуждения неминуемо, хотя и не сразу, вела к разрыву или пересмотру невыгодных соглашений, т.е. к необходимым институциональным изменениям.

Помимо японизма в Японии существовали и другие общественные течения, исповедовавшие иные принципы организации экономики и политики. В диссертации определена роль либеральных и левых сил в проведении институциональных реформ, прослеживается история становления их идеологии, анализируются взгляды их лидеров. Наиболее влиятельным являлось либеральное направление. Именно на него была возложена историческая задача по восстановлению японской экономики и реализации тех институциональных реформ, которые были инициированы американской стороной, именно представители этого направления оказывались во главе четырех из пяти правительственных кабинетов периода оккупации.

Представления японцев о либеральном пути развития экономики были достаточно своеобразны и отличались от западного понимания либерализма. Прежде всего, необходимо отметить, что либеральное мировоззрение в Японии базировалось не на индивидуализме западного образца, а на японской разновидности группизма, включавшем в себя и уникальный институт гири, и трудовую этику, и патернализм, и конкурентные отношения внутри иерархических структур. Конечно, это не означало, что в Японии отсутствовали индивидуальные предприниматели, самостоятельно строившие свой бизнес, однако создаваемые фирмы не были подчинены исключительно целям личного обогащения или максимизации прибыли. Японская фирма представляла собой объединение людей, гораздо более сильно взаимосвязанных друг с другом именно благодаря институту группизма. И поэтому вполне естественным было возникновение более широкого спектра целей деятельности, включавшего в значительной степени социальные аспекты. Поэтому в рамках японского либерализма отношения между трудом и капиталом не носили столь явного антагонистического характера, и возникавшие в массовом порядке после войны профсоюзы имели возможность достаточно быстро налаживать эффективное взаимодействие с работодателями, ставя во главу угла долгосрочные общефирменные интересы. Именно это обеспечило возможность внедрения института пожизненного найма, и создало предпосылки для быстрого роста производительности труда.

Третьей влиятельной силой в Японии были социалисты. Их идеи, воплощенные в реальную экономическую политику через политические партии, профсоюзы и другие организации, оказывали существенное воздействие на формирование послевоенной японской экономической модели. Характеризуя воззрения японских социалистов необходимо отметить, что они также были своеобразны и отражали специфику японской институциональной системы. Поскольку классовые противоречия в рамках японской фирмы, активно эксплуатировавшей институт группизма, были несколько приглушены, в фокусе внимания оказывались большей частью производственно-организационные проблемы. Поэтому, несмотря на радикальность отдельных представителей, в целом деятельность профсоюзов и левых партий не стала тормозом для капиталистического развития экономики Японии. Более того, они играли позитивную роль в вопросах увеличения производительности труда, организации эффективных форм работы, поддержки производства в случае банкротства владельцев. Фактически, и левые и либеральные силы изначально были объединены идеей развития национальной экономики в целом и отдельных предприятий в частности – и теми и другими это воспринималось как неотъемлемое условие достижения собственных целей. Это позволяет объяснить сосуществование определенной примеси японизма в их идеологии, с одной стороны, а с другой стороны, наличие хороших взаимоотношений со штабом СКАП.

Анализ роли социалистов был важен в связи с тем, что их платформа не была единой, и так сложилось, что в историографической литературе даются нередко противоречивые оценки этой важной составляющей японского общества24. В диссертации подчеркивается, что имелась широкая коалиция левых общественных движений, представленных Социалистической и Коммунистической партиями Японии. Несмотря на близость позиций этих партий, между ними существовали значительные расхождения. Характерно, что, несмотря на многие заимствованные марксистские идеи, японскими социалистами проводилась своя особая политика, в результате чего даже устоявшиеся понятия наполнялись новым содержанием. Так, одним из лозунгов Социалистической партии был призыв к социалистической революции. Однако реальное наполнение этого положения было далеко от традиционного марксистского понимания. Под «социалистической революцией» подразумевалось не смена общественной формации или коренное преобразование старой политико-экономической системы, а лишь комплекс мероприятий в области социальной политики, т.е. экономическое улучшение условий жизни рабочих. Об уничтожении капитализма речь не шла и в этом отношении взгляды японских социалистов были схожи со взглядами европейских социал-демократов. В целом, это была достаточно конструктивная позиция, имевшая много точек соприкосновения со взглядами либеральных и даже консервативных политиков.

В значительно меньшей степени это можно было сказать относительно позиции Коммунистической партии. Хотя Компартия Японии и не выступала за проведение социалистической революции, т.е. формально была в этом вопросе менее радикальной, чем Социалистическая партия, она выступала за проведение демократической революции и единственная не побоялась выдвинуть требование о ликвидации императорской системы. В обстановке оккупации и кризиса взгляды марксистского крыла левых сил стали рассматриваться во многом как элемент необходимой и весьма востребованной в обществе национально-освободительной политики. Основой идеологии японских марксистов стало понятие нации (миндзоку) и программа «пробуждения нации», которая была обращена к национально-патриотическим чувствам народа, призывала обратиться к историческим корням японской нации.

Социалисты сыграли заметную роль в первые послевоенные годы в Японии. В деятельности кабинета министров, под руководством социалиста Т. Катаяма, принимал участие известный японский экономист – представитель неоинституционального направления экономической мысли – Сигэто Цуро (Shigeto Tsuro). Поскольку деятельность этого видного японского экономиста не нашла должного отражения в отечественной экономической литературе, в диссертации содержится подробный анализ его взглядов. С. Цуро был не только выдающимся теоретиком, внесшим значительный вклад в становление японской неоинституциональной экономической школы, он был также активным реформатором и членом японского правительства в самое переломное и сложное время оккупации, при его непосредственном участии вырабатывались сами основы будущей японской экономической модели и его приверженность идеям смешанной экономики, всемерного использования в рамках капиталистической экономики социальных принципов организации, безусловно, имела важное значение.

Внутриполитическая ситуация в послевоенной Японии была непростой, но она обеспечила постепенное продвижение институциональных реформ. Глубокие политические и экономические противоречия оказались в конечном счете преодолены, и произошло это благодаря эффективной конкуренции идей и программ в относительно свободных условиях демократического выбора.

Обобщая идеи, изложенные во второй главе диссертации, необходимо отметить, что 1). Реальный ход институциональных реформ определялся текущим соотношением политических и экономических сил – консерваторами, либералами и социалистами. Итоговые преобразования были результатом взаимодействия, дискуссий, противоречий между этими направлениями. Несмотря на имевшиеся различия подходов, они во многом дополняли друг друга, выполняя свои социально-экономические функции. Консерватизм сочетался с левым радикализмом, и тех и других объединяли либералы – центристы. Важным было то, что в этой обстановке благодаря действию оккупационных властей поддерживались возможности демократического выбора и сохранялся общий вектор реформ. 2). Движущие силы реформ были настолько разноплановыми, что развитие Японии в направлении формирования смешанной экономики, по определению С. Цуру, было вполне закономерно. При этом элементы государственно-регулируемой мобилизационной экономики, активно поддерживаемые представителями японизма, находили себе эффективное применение в условиях восстановительного периода, а программы пробуждения самосознания нации (миндзоку ишики) и развития профсоюзной деятельности, отстаиваемые представителями левых сил, способствовали усилению социальной активности граждан и сглаживанию трудовых конфликтов, придавая экономике социальную направленность. 3). Значение внешнего воздействия на проведение реформ в Японии было велико, во многом оно способствовало благоприятному исходу преобразований. Противоречия между «китайской» и «японской» группировками внутри руководства США, принятие «обратного курса», а также твердая позиция Д. Макартура, возглавлявшего оккупационные власти и поддерживавшего программу коренных институциональных реформ в Японии, имели важнейшее значение в той сложной внутриполитической обстановке, которая сложилась в послевоенной Японии. В то же время это были уникальные итоги исключительного набора источников, что не позволяет делать выводы о некоей запрограммированности, неизбежности успеха реформ, о его предопределенности и легкой повторяемости в других условиях.