Московское государство и проект антитурецкой коалиции в конце XVI начале XVII вв. 07. 00. 02 Отечественная история

Вид материала

Автореферат

Содержание Актуальность темы исследования. Степень изученности темы. Цель и задачи исследования. Хронологические рамки исследования Географические рамки исследования Методологической основой Источниковую базу исследования Научная новизна исследования. Практическая значимость исследования Апробация работы Структура диссертации. В первой главе Во второй главе В третьей главе В Заключении Первый период (1587 – 1592 гг.) Второй период (1593–1599 гг.) Третий период (1600–1612 гг.) Четвертый период (1613–1618 гг.) Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях ... Полное содержание

Подобный материал:

• Московское государство в XVI, 85.8kb.
• А. Б. Никольский Некоторые аспекты управления Империей, 544.79kb.
• Реки Енисей в конце XVI первой четверти XVII, 137.29kb.
• 3 Европа в начале Нового времени. Государство и общество стран Западной Европы в XVII, 478.42kb.
• Смутное время в России в конце XVI начале XVII веков. Патриотизм русского народа, 357.62kb.
• История образования и деятельности органов Переселенческого управления в Казахстане, 516.61kb.
• А в конце XIV в. В в начале XV в. С в середине XV в. Д в конце XV в. Е на рубеже XV-XVI, 38.32kb.
• Руслан Скрынников, 3036.57kb.
• Вабниц Наталья Оттовна Г. Алейск, 2006 Тема урок, 70.6kb.
• Программа дисциплины «Отечественная история» Распределение часов по темам и видам учебных, 47kb.

На правах рукописи


Магилина Инесса Владимировна


МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ПРОЕКТ

АНТИТУРЕЦКОЙ КОАЛИЦИИ

В КОНЦЕ XVI – НАЧАЛЕ XVII вв.


07.00.02 – Отечественная история


Автореферат


диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Волгоград 2009


Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении

высшего профессионального образования

«Волгоградский государственный университет»


Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Тюменцев Игорь Олегович.


Официальные оппоненты: доктор исторических наук, ведущий

научный сотрудник Института

российской истории РАН

Хорошкевич Анна Леонидовна.


кандидат исторических наук, доцент

Кусаинова Елена Викторовна.


Ведущая организация: ФГОУ ВПО «Южный федеральный

университет».


Защита диссертации состоится 9 октября 2009 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.029.02 при Волгоградском государственном университете (400062, г. Волгоград, Университетский проспект, 100)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета


Автореферат разослан « » ____________ 2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук О.Ю. Редькина

Актуальность темы исследования. После падения Константинополя европейские державы полтора века находились под угрозой османского завоевания и нуждались в создании антитурецкой лиги или коалиции. Основной целью коалиции была разработка проекта совместных действий европейских государств по наступлению на Османскую империю. Вначале планировалось заключить союз исключительно из европейских государств, имевших непосредственные границы с Османской империей. Однако установление торговых и политических контактов с Персией позволило европейским правительствам осознать в конце XV в., что Османская империя может быть блокирована как с запада, так и с востока и не сможет вести войну на два фронта: против европейцев-христиан и персов-шиитов. Из-за противоречий между европейскими государствами реализация идеи создания широкой антитурецкой коалиции стала возможной лишь с 80-х гг. XVI в. Проект антитурецкой коалиции был первой попыткой создания международного политического альянса, включавшего несколько государств.

Московское государство выступило активным участником антитурецкого соглашения и главным посредником между Персией и Западной Европой в процессе заключения военно-политического союза. Участие в коалиции предоставляло Московскому государству шанс интегрироваться в европейское сообщество, возможность стать его полноправным членом, укрепить и, возможно, расширить свои южные рубежи.

Международное положение Московского государства, его роль в международной политике конца XVI – начала XVII вв. были обусловлены несколькими факторами. Во-первых, уровнем политической, экономической и социальной самостоятельности государства. Во-вторых, стремлением к признанию его самостоятельности другими европейскими и азиатскими державами. Третий фактор – геостратегическое положение (географическое расположение между Западной Европой и Азией и политико-стратегическое значение) Московского государства – влиял на политические и экономические отношения между европейскими и восточными державами. Четвертый фактор – осознание себя частью «поствизантийского мира»¹, независимости от ордынского ига – оказывал наибольшее влияние и определял восточную политику Московского государства до начала Тридцатилетней войны.

Таким образом, исследование процесса участия и роли Московского государства в создании антитурецкой коалиции представляется весьма актуальным как с точки зрения изучения истории России конца XVI – начала XVII вв., так и с точки зрения изучения истории международных отношений этого периода.

Степень изученности темы. Вопрос о вступлении Московского государства в антитурецкую лигу затрагивался в общих работах по истории России начиная с конца XVIII в. По мнению М.М. Щербатова, московское правительство симпатизировало созданию антитурецкой лиги, но не собиралось принимать в ней активного участия. М.М. Карамзин в отличие от М.М. Щербатова считал, что участие Московского государства в лиге было возможным, но для этого ему следовало заручиться формальными договоренностями с ближайшими союзниками в этой борьбе. Ближайшим союзником была Священная Римская империя. С.М. Соловьев отмечал важность отношений Московского государства с европейскими странами, в частности со Священной Римской империей, и подчеркивал, что такая политика была более выгодна австрийским императорам, чем московскому двору. Особое внимание восточному аспекту внешней политики России он уделил после взятия Казани и Астрахани. Историк первым ввел в науку понятие «восточного вопроса» и указал на факт трехсторонних переговоров в Москве 1593 –1594 гг., направленных на создание антитурецкого союза Московского государства, Священной Римской империи и Персии, но не достигших цели. Отмеченные историки рассматривали проблему вступления Московского государства в антитурецкую коалицию с точки зрения роли и внешнеполитического положения России, которое она заняла после царствования Петра I. Такой оценочный стереотип трактует политику государства предшествующих эпох с позиции его политических интересов более позднего времени.

Первой специальной работой, посвященной русско-персидским отношениям, стало сочинение С.М. Броневского (1803 – 1805 гг.), опубликованное лишь в 1996 г. и оставшееся неизвестным современникам. По мнению ученого, предложение включиться в антитурецкое соглашение Московские власти получили в 1589 г. от Римского Папы и императора Рудольфа II. Московское руководство согласилось войти в лигу при условии заключения договора со всеми христианскими государями. С.М. Броневский утверждал, что именно это предложение подтолкнуло московские власти активизировать восточную политику. Они намеревались укрепить собственные позиции в Закавказье. Этому способствовали и предложения персидского шаха Мохаммед Солтана Худабенде заключить союз против турок. С.М. Броневский согласился с М.М. Щербатовым в том, что московские власти не собирались заключать союз против турок, а пытались своими действиями через посредничество Клемента VIII и Рудольфа II вынудить Польшу заключить мир на выгодных для них условиях².

Русско-турецкая война 1877 – 1878 гг. пробудила в российском обществе большой интерес к «восточному вопросу» и роли России в освобождении балканских народов. Вышли работы по «восточному вопросу» историков В.В. Макушева, Ф.И. Успенского и С.Л. Жигарева³. По мнению авторов, понятие «восточного вопроса», связанное прежде всего с борьбой против Турции, имело во внешнеполитической доктрине Московского государства автономное значение и играло второстепенную роль по отношению к Балтийской проблеме. «Восточный вопрос» не связывался с восточной политикой Московского государства, как будто ее не существовало. Такая схема легко укладывается в основные принципы западнических концепций, но не дает ответов на многие вопросы, связанные с внешнеполитической деятельностью московских властей по созданию антитурецкой коалиции.

Опираясь на материалы грузинских и персидских посольских книг 1587 –1613 гг., историк-архивист С.А. Белокуров отмечал возникновение кавказского вопроса в восточной политике Московского государства, его влияние на русско-персидские отношения. Он считал, что главной целью русско-австрийских отношений были дипломатические усилия по заключению антитурецкого союза между императором, царем и шахом⁴.

Ученый-востоковед Н.И. Веселовский первым обратил внимание на формы договоров между европейскими и восточными правителями. Подчеркивая их принципиальную разницу, он отмечал, что договоры-«трактаты о мире» соответствовали «шертным» грамотам мусульманских правителей⁵. Это ценное замечание дает ключ к пониманию способов заключения договоров между мусульманскими и христианскими государями. В примечаниях к публикации документов по истории русско-европейской дипломатии из итальянских и испанских архивов Е.Ф. Шмурло подчеркивал, что в развитии тесных дипломатических отношений были заинтересованы как испанские и австрийские Габсбурги, так и московское правительство. Главной целью их сотрудничества был антитурецкий союз, но каждая из сторон преследовала еще и свои национальные интересы⁶.

Выдающийся востоковед В.В. Бартольд считал, что европейские, в т.ч. и московские, государи нуждались в XVI –XVII вв. в Персии, прежде всего как в политическом союзнике в борьбе с Османской империей, и лишь затем как в торговом партнере. Россия в отношениях с Персией преследовала еще и свои национальные цели. Так, поход воеводы Бутурлина 1604 г. ученый считал попыткой московских властей закрепиться в Северном Закавказье, а не помощью войскам шаха, воюющим в Дагестане⁷.

Один из первых советских историков М.А. Полиевктов выделил два направления российской внешней политики конца XVI – начала XVII вв.: балтийское и черноморско-кавказкое (т.е. восточное). Он считал, что главной задачей московской восточной политики конца XVI в. были усилия, парализующие влияние Турции на Северном Кавказе, а в начале XVII в. – отстаивание собственных интересов и утверждение на Кавказе⁸. Другой советский историк Е.С. Зевакин, в отличие от В.В. Бартольда считал, что европейские государства могли нуждаться в Персии как в союзнике по антитурецкой коалиции только в XVI в., а со второй четверти XVII в. на первый план вышли чисто экономические интересы. В последней четверти XVI в. одним из главных аспектов внешнеполитических связей Персии с европейскими государствами, по мнению исследователя, были отношения со Священной Римской империей. Персидский вопрос в русско-австрийских отношениях в итоге свелся к вопросу о русско-имперско-персидском союзе, направленном против Османской империи⁹.

В послевоенный период Н.А. Смирнов высказал мысль о том, что противодействие Московского государства Османской империи было продолжением борьбы с татаро-монголами. Борьба с османами сближала Московское государство с Персией и Священной Римской империей, искавшими помощи у Москвы. Историк полагал, что инициатором создания антитурецкой коалиции был Борис Годунов¹⁰. По мнению Я.С. Лурье, главным направлением внешней политики Московского государства в последней четверти XVI в. являлось балтийское, но как второстепенное, существовало и черноморско-каспийское. Оба курса внешней политики, наметившиеся в середине века, сливались друг с другом: борьба за Балтику должна была вестись против Турции¹¹.

Видный советский историк А.П. Новосельцев полагал, что Московское государство во второй половине XVI в. имело с Персией тесные дипломатические связи, обусловленные общими интересами в борьбе с Турцией. По его мнению, Персии удалось заключить с Московским государством договор, результатом которого стала военная экспедиция Бутурлина на Кавказ¹².

Тивадзе Т.Г. в своей кандидатской диссертации доказывала, что Московское государство не собиралось воевать с Османской империей, а переговоры по этому вопросу были лишь дипломатическим маневром, с целью привлечь к себе внимание западноевропейских партнеров. Оно выступило инициатором военно-политического союза, тогда как шах лишь предложил царю восстановить отношения, прерванные в середине XVI в.¹³

В специальной работе по истории русско-иранских отношений конца XVI – начала XVII вв. П.П. Бушев отмечал, что совместная борьба с Турцией и Крымским ханством была стержнем русско-персидских отношений рассматриваемого периода. Однако в целом отношения между двумя государствами сводились не к военно-политическому союзу, а к торгово-коммерческой деятельности. Ученый сделал вывод о различном подходе Московского государства и Ирана к решению своих первоочередных политических задач¹⁴.

Специалист по русско-польским отношениям Б.Н. Флоря, убедительно доказал, что уже в царствование Ивана IV одним из главных вопросов внешней политики Московского государства был поиск союзников для борьбы с Османской империей. По его мнению, наиболее подходящим кандидатом для такого союза была Польша, а не Священная Римская империя. Ученый увязывал «балтийскую» проблему с решением «восточного» вопроса в сотрудничестве с Польшей, предполагая тесную связь между этими направлениями внешней политики Московского государства во второй половине XVI в. Перу исследователя принадлежит единственная на сегодняшний день специальная работа, посвященная попыткам создания антитурецкого союза в 70-х годах XVI в.¹⁵

В зарубежной историографии первым коснулся проблемы создания антитурецкой коалиции во второй половине XVI в. историк-иезуит о. Павел Пирлинг, который считал, что именно в Римской Курии родилась идея привлечь Московское государство в антитурецкую лигу. А. Поссевино вел переговоры в 1580-х гг. в Москве с Иваном IV и, вернувшись домой, составил идеолого-политическое обоснование этой лиги. П. Пирлинг полагал, что Римская Курия нуждалась в Московском государстве и как в посреднике для привлечения в ряды лиги Персии. Он оценивал позицию Московского государства по отношению к антитурецкой коалиции в целом как позитивную и считал период 1593 – 1603 гг. наиболее благоприятным для ее создания¹⁶.

Переговорный процесс создания антитурецкой коалиции рассматривал исследователь русско-австрийских отношений Х. Юберсбергер. Он первым обратил внимание на различия в политическом устройстве Священной Римской империи и Московского государства, обусловившие разное отношение их правителей к вопросам реализации внешнеполитических задач. Х. Юберсбергер считал, что во взаимоотношениях с императором главной целью Б. Годунова было не заключение антитурецкого союза, а получение гарантий в случае перехода трона в его руки. Император должен был взять обязательства по защите династии Годунова от притязаний Польши. Таким образом, Московское государство под предлогом заключения антитурецкого союза собиралось втянуть Империю в войну с Польшей¹⁷.

Опираясь на иранские источники, французский востоковед Л. Беллан полагал, что не последнюю роль в вовлечении Персии в антитурецкую коалицию играли братья Ширли. Перед посольством А. Ширли и Хусейн Али бека в Европу (1599 –1600 гг.) стояло две задачи: заключить наступательный союз против османов и договориться о поставках персидского шелка-сырца на европейские рынки¹⁸.

Ханбаба Байани считал основной целью взаимоотношений Московского государства и Персии заключение военно-оборонительного союза против Турции. Не менее их в таком союзе были заинтересованы европейские государства¹⁹.

Чешский исследователь Й. Матоушек исследовал цели и задачи европейской политики в период подготовки к войне против османов в начале 1590-х гг. Значительное место в его работе отведено русско-имперским связям, которые осуществлялись в этот период через посольства Н. Варкоча. Рассматривая русско-имперско-персидские переговоры в Москве в 1593 г., ученый пришел к выводу, что все три стороны согласились заключить договор о совместной борьбе с османами²⁰.

Австрийские исследователи В. Ляйч, Б. фон Паломбини, К. Воселка подчеркивали, что инициатива создания антитурецкой коалиции всегда исходила из Западной Европы, а Московскому государству в предполагаемом союзе отводилась второстепенная роль. Кроме того, Б. фон Паломбини утверждала, что в конце XVI в. Московское государство, урегулировав отношения с Польшей, было готово вступить в антитурецкую лигу как «временно заинтересованное государство»²¹.

Я.П. Нидеркорн полагал, что план создания широкой антитурецкой лиги разработала Римская Курия к началу 1590-х гг. Он называл коалицию европейской, т.к. в ней должны были участвовать Испания, Священная Римская империя и Венеция, хотя предполагалось участие Московского государства и Персии. Ученый придерживался мнения В. Ляйча и К. Воселки о том, что московские власти были не против участия в антитурецкой лиге, но преследовали, как и другие, свои политические цели. Он считал, что условием участия Московского государства в лиге было вступление в нее Испании, Римской Курии, Священной Римской империи, Венеции и подписание антитурецкого договора в Москве²².

Анализ историографии свидетельствует, что проблемы создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. и роль в этом процессе Московского государства недостаточно изучена. Ученые затрагивали отдельные аспекты этой темы в процессе общих исследований российской истории, изучения истории русской дипломатии, русско-австрийских и русско-иранских отношений, истории создания коалиции более раннего периода. В научной литературе лишь в общих чертах отражены вопросы двухсторонних и трехсторонних отношений между Московским государством, Священной Римской империей и Персией, связанных с созданием антитурецкой лиги. Предпосылки, причины и особенности появления идеи создания коалиции, активизации восточного направления внешней политики Московского государства, изменения приоритетов русско-австрийских и русско-персидских отношений не изучены. Условия для реализации проекта антитурецкой коалиции не выявлены. Специфика и динамика развития процесса создания антитурецкого союза не определены. Выявленные историками причины и следствия, а также оценки событий спорны. Данные исследователей о процессе создания антитурецкой коалиции в конце XVI – начале XVII вв. фрагментарны, содержат фактические неточности. Они требуют проверки и значительного дополнения сведениями из архивных и опубликованных исторических источников.

Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования – выяснить причины и особенности процесса участия Московского государства в проекте создания антитурецкой коалиции как самостоятельного направления восточной политики.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи: – выявить предпосылки, определить особенности появления идеи создания антитурецкой коалиции европейских государств;

– определить причины активизации восточного направления внешней политики Московского государства;

– прояснить обстоятельства реализации проекта антитурецкой коалиции в составе Московского государства, Священной Римской империи и Персии;

– раскрыть причины, уточнить цели и особенности процесса интеграции Московского государства в европейское сообщество посредством участия в антитурецкой коалиции;

– проследить специфику и динамику развития процесса создания антитурецкой коалиции;

– уточнить причины изменения внешнеполитических приоритетов в русско-имперских и русско-персидских взаимоотношениях, не позволившие создать антитурецкую коалицию;

– выделить этапы эволюции антитурецкого проекта во внешней политике Московского государства, Священной Римской империи и Персии на протяжении рассматриваемого тридцатилетнего периода.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1587 по 1618 гг. – время наибольшей дипломатической активности европейских держав, Московского государства и Персии в создании антитурецкой коалиции. Нижняя хронологическая граница обусловлена началом практических действий Московского государства, направленных на создание коалиции. Верхнюю хронологическую границу исследования определила дата начала Тридцатилетней войны, круто изменившей внешнеполитические приоритеты большинства участников коалиции.

Географические рамки исследования ограничены территориями государств и народов, входивших в состав антитурецкой коалиции или находившихся в сфере их политического влияния.

Методологической основой диссертации являются принципы историзма и объективности, позволяющие изучать предметы и явления в многообразии и конкретно-исторических условиях их возникновения и развития. В ходе диссертационной работы применялись общеисторические и специальные методы научного исследования. Историко-генетический метод помог проследить динамику создания и развития антитурецкой коалиции. Историко-сравнительный метод позволил выявить общие и специфические черты государств-участников антитурецкой коалиции, закономерности и случайные явления в развитии отношений между ними. Историко-типологический метод дал возможность разработать классификацию типов межгосударственных соглашений и договоров между христианскими государствами и Персией в рассматриваемый временной отрезок, периодизацию процесса создания антитурецкой коалиции. Сочетание историко-сравнительного и историко-типологического методов дало возможность выявить общие и специфические черты, характерные для различных периодов процесса создания коалиции. Историко-системный метод позволил рассмотреть взаимоотношения держав антитурецкой коалиции как единую систему их международных отношений в конце XVI – начале XVII вв., учесть национальные интересы этих государств, проследить их влияние на развитие идеи создания антитурецкой коалиции. Метод структурного анализа исторических источников помог определить место идеи создания антитурецкой коалиции во внешней политике каждой из рассмотренных держав, выявить специфику понимания этой идеи правительствами держав.

Источниковую базу исследования составляют опубликованные и архивные письменные исторические источники конца XVI – начала XVII вв. по истории создания антитурецкой коалиции, участия в этом процессе Московского государства и других стран. Письменные источники можно разделить на четыре группы в зависимости от происхождения, целей создания и характера содержащейся в них информации.

1.