М. Ш. Садыков к истории межгосударственных отношений на Сицилии накануне эпохи Пунических войн

1   2   3

М.С.) (Welwei. Op. cit. S. 574. Anm. 5).

21 Petzold. Op. cit. S. 158 f.; Walbank F.W. A Historical Commentary on Polybios. Oxf., 1957. Vol. I. P. 57.

22 Hoffmann. Op. cit. S.155; Molthagen. Op. cit. S. 89-127.

23 Roussel. Op. cit. P. 74.

24 В тексте Диодора (XXII. 13. 7) указана цифра 40 – это, скорее всего, ошибка, допущенная поздним переписчиком фрагмента сицилийского историка (допустима цифра 400, но не более). Оценивая роль Ганнибала в урегулировании военного конфликта в Северо-Восточной Сицилии, важно отметить, что чисто внешне он действовал здесь в пользу мамертинцев, но на самом же деле преследовал только карфагенские интересы. В этом отношении кажется обоснованным мнение Д.Русселя о том, что Ганнибал в переговорах учитывал и перспективы дипломатических контактов Гиерона с Римом, известных со времени осады и взятия Регия в 271 г. до н.э. «Он, вероятно, счел, что нельзя позволить Гиерону разместиться в Мессане, тогда как римские “друзья” удерживали Регий по другую сторону пролива, свобода плавания через которой могла таким образом расстроиться. На карту были поставлены, следовательно, крупные карфагенские интересы» (Roussel. Op. cit. P. 68-69). Отсюда все те дипломатические ухищрения Ганнибала, представление о которых дает Диодор (XXII. 13. 7-8). При этом нужно добавить, что его успеху в дипломатическом «торге» с Гиероном содействовали сами мамертинцы, которые в шоковом состоянии доверились карфагенянам, располагавшим реальной силой для оказания помощи.

25 Думается, К.В.Вельвай верно отмечает, что после вмешательства карфагенян в пользу мамертинской Мессаны «в зоне контакта между Южной Италией и Сицилией возник как бы военный треугольник». На основании своего морского преимущества карфагеняне могли теперь при известных условиях внезапно блокировать из Мессаны морской пролив и тем самым прервать морские связи Рима в Ионическом и Адриатическом морях (Welwei. Op. cit. S. 574. Подобные рассуждения встречаются и у К.Ю.Белоха (Beloch K.J. Griechische Geschichte. Bd. IV¹. S. 646).

26 История древнего мира. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1989. С. 441. К числу римских сенатских группировок, заинтересованных в торговых контактах с южноиталийскими греками, Н.А.Машкин относит представителей Атилиев, происходивших из Кампании, и Отацилиев, сабельского происхождения (Машкин Н.А. История Древнего Рима. М., 1956. С. 48).

27 Hoffmann. Op. cit. S. 179-180.

28 Huß. Geschichte der Karthager. S. 215.

29 Reuss F. Zur Geschichte des Ersten Punischen Krieges // Philologus. 1901. Bd. 60 (N.F. Bd. 14). S. 106; Lüterbacher F. Beiträge zu einer kritischen Geschichte des ersten Punischen Krieges // Philologus. 1907. Bd. 66 (N.F. Bd. 20). S. 398; Berve. Op. cit. S. 16-17.

30 Между Ганнибалом и Гиероном, очевидно, была достигнута договоренность относительно бывших владений мамертинцев. По всей видимости, ими был произведен своеобразный раздел «сфер влияния» в Северо-Восточной Сицилии, где встретились интересы Карфагена и Сиракуз. Мессана и пролив признавались как бы за карфагенянами, а все ранее принадлежащие мамертинцам территории – за Сиракузами (Оржеховский. Ук. соч. С. 124).

31 В свете этого правдоподобно звучит высказывание В.Хоффмана, что «перелом настроений в Мессане случился едва ли не после ввода карфагенского гарнизона». Исследователь отмечает, что мамертинцы пришли в себя от шока своего поражения при Лонгане и постигли тяжесть положения, возникшего из-за присутствия карфагенян (Hoffmann. Op. cit. S.166). Г.Де Санктис, переоценив масштабы исторической ситуации, высказал тезис, что вслед за оккупацией Мессаны Ганнибалом сицилийское население всколыхнуло широкое антикарфагенское движение. Этот тезис не подтверждается никакими данными из источников. Более обоснованно мнение этого исследователя о том, что мамертинцы, разочаровавшись в карфагенском покровительстве, решили установить тесные связи с Римом и при его содействии возобновить свои результативные набеги вглубь острова (De Sanctis. Op. cit. P. 96, 98).

32 Оржеховский. Ук. соч. С. 122. Прим. 20.

33 Eckstein A-M. Senate and General: Individual Decision Making and Roman Foreign Relations, 264-194 B.C. Berkeley: Univ.of Calif. press., 1987. P. 339.

34 Hoffmann. Op. cit. S.166. Б.Уормингтон называет мамертинскую Мессану «вассалом» Карфагена из-за наличия пунийского гарнизона (Warmington B.H. Carthage. L., 1968. P. 168).

35 Beloch. Griеchische Geschichte. Bd. IV¹. S. 645.

36 Idem. Zur Geschichte Siciliens… S. 482.

37 Heuss. Op. cit. S.36. С учетом сообщений Полибия (I. 17. 6-7; 20. 1-2), из которых видно, как постепенно Рим втянулся в конфликт регионального масштаба, следует полагать, что мамертинцы в стремлении выйти из затруднительного положения, в котором они оказались после поражения при Лонгане, спровоцировали инцидент между Карфагеном и Римом, но не стали в дальнейшем играть ведущую роль в постепенном переходе дипломатических средств в военные при решении этими государствами мессанской проблемы. Вслед за А.-М.Экстейном можно заявить, что мамертинцы лишь создали прецедент для дальнейшего нагнетания напряженности в преддверии полномасштабной войны между Римом и Карфагеном (Eckstein. Op. cit. P. 74).

38 Geltzer M. Römische politik bei Fabius Pictor // Hermes. 1933. Bd. 69. S. 135-138.

39 Так, Ф.Хампль подчеркивал, что «римский сенатор Фабий Пиктор набросал перед своими читателями образ правительства, которое из нравственных принципов колебалось вмешаться, но, осознавая огромную опасность, якобы исходящую от Карфагена, предоставило положению вещей в комициях свободный ход и тем самым дало зеленый свет для войны, которая, в конце концов, подобно всем более ранним войнам Рима, должна была иметь значение оборонительной войны» (Hampl. Op. cit. S. 424). По мнению А.Хойсса, «когда римляне в 264 г. до н.э. заговорили, что позиции карфагенян в Сицилии и Сардинии, а также в Испании были угрозой италийскому пространству, то с самого начала они вели дело к войне с целью прогнать карфагенян с этих позиций, – если не из всех трех, то хотя бы по меньшей мере из Сицилии. Решение о помощи Мессане было при этих условиях только предлогом» (Heuss. Op. cit. S. 22). Более детальнo критика фабианской версии, воспринятой Полибием, представлена Ф.Уолбэнком. В своих комментариях к тексту источника он отмечает следующее: «Рассказ Полибия уязвим в двух пунктах: он преувеличивает силу карфагенян и преувеличивает исходившую от них угрозу. Пунийский гарнизон, размещенный в Мессане, не представлял столь серьезной опасности для Италии, как предполагает Полибий в I. 10. 9.... Некоторые анахронизмы, включенные в его акцент на Пунийской империи (то, что мы можем назвать “средиземноморским” аспектом карфагенской угрозы) легко объяснимы, если Полибий следовал версии Фабия Пиктора, писавшего после II Пунической войны и, естественно, видевшего в более ранних событиях более поздние мотивы» (Walbank. Op. cit. Vol. I. P. 57-58). П.Бунг полностью отверг рассказ Полибия о мотивах римского вмешательства в сицилийские дела. Он предлагает видеть в нем результат дискуссии середины II века до н.э., «исследования и предположения» самого Полибия (Bung. Op. cit. S. 135-138).

40 Обзор литературы, касающейся вопроса об историчности «Гая Клавдия», см.: Meister K. Historische Kritik bei Polybios. Wiesbaden, 1975. S. 134. И.Вейцковский верно отмечает, что сведения Диона Кассия – Зонары, основанные на материалах Филина Акрагантского, заслуживают большого доверия (Вейцкiвський I.I. Зовнiшня полiтика краiн Захiдного Середземномор’я в 264-219 рр. до н.э. Львiв, 1959. С. 50).

41 «Цель пунийско-сиракузского союза подобна цели карфагенского ультиматума, требовавшего немедленного ухода римлян из Сицилии, отвергнутого “Гаем Клавдием” у Зонары, что предопределило осаду Мессаны (Zonar. VIII. 8. 9). Следовательно, история “Гая Клавдия” не является фантазией позднеримской анналистической традиции. Скорее она (или что-то похожее на нее) присутствовала в самых ранних подробных рассказах о начале войны – рассказах, на основании которых писал Диодор» (Eckstein. Op. cit. P. 338).

42 Hoffmann. Op. cit. S. 175-176. Зонара сообщает, что еще до прибытия римского посланника в Мессану карфагеняне сумели там уладить свои разногласия с мамертинцами и даже примирить последних с Гиероном (VIII. 8 = PI 382). К.А.Ревяко полагает, что тем самым карфагеняне рассчитывали не допустить римлян в Сицилию (Ревяко. Ук. соч. С. 71).

43 Huß. Geschichte der Karthager. S. 223. Изгнание пунийского гарнизона из Мессаны Зонара передает так: «Увидев в гавани одних только мамертинцев (пунийцы, опасаясь их, находились в акрополе – М.С.), он (Гай Клавдий – М.С.) созвал собрание и, поговорив там, вынудил в конце концов их (мамертинцев – М.С.) вызвать Ганнона. Тот не хотел спускаться, однако, опасаясь как бы мамертинцы, думая, что он поступает незаконно, не взбунтовались, он пришел в собрание. После многих слов, напрасно сказанных обеими сторонами, кто-то из римлян схватил его, Ганнона, и бросил в тюрьму при полном одобрении мамертинцев. Таким образом он, Ганнон, по принуждению полностью оставил Мессану» (Zonar. VIII. 9). О.С.Оржеховский, полностью восприняв сведения Диона Кассия – Зонары о действиях римского трибуна в городе мамертинцев, приходит к выводу, что «Гай Клавдий намеренно допустил насилие над карфагенским комендантом в Мессане, чтобы поставить римлян перед неизбежностью столкновения с Карфагеном» (Оржеховский. Ук. соч. С. 127).

44 В результате, отмечает Х.Скаллард, «он оставил цитадель без борьбы, но впоследствии платой для него за утрату инициативы стало распятие на кресте» (Scullard H.H. Carthage and Rome // CAH. Ed I. Vol. VII. Pt. 2. 1989. P. 543).

45 Гарипзанов И.Х. Ховард Скаллард и просопографические исследования Римской республики в Великобритании //Античная история и современная историография. Материалы межвузовской научной конференции. Казань, 1991. С. 56-60.

46 Scullard. Op. cit. P. 544.

47 К.Е.Петцольд полагал, что этот ультиматум был передан непосредственно трибуну Гаю Клавдию, находящемуся в Мессане (Petzold. Op. cit. S. 165). В.Хоффман подверг данный тезис сомнению, по праву считая, что военный трибун не мог выносить решения по такому важному делу. Только сенат в Риме, по мнению исследователя, мог быть адресатом карфагенского требования (Hoffmann. Op. cit. S.177). О.С.Оржеховский вполне справедливо считает, что, направив римлянам требование отказаться от притязаний на Мессану, «карфагеняне не хотели выбивать почву из-под ног у тех групп в Риме, которые не были заинтересованы в войне с Карфагеном, и намеревались оставить римлянам возможность путем переговоров прийти к какому-то соглашению относительно Мессаны» (Оржеховский. Ук. соч. С. 128).

48 Как считает К.-Х.Шварте, под этим «переходом в Сицилию» подразумевается тот факт, что «римляне приняли дружбу мамертинцев и оказали им помощь (Polyb. III. 26. 6)». По мнению исследователя, римляне не смогли согласиться с выдвинутым им ультиматумом, поскольку это обвиняло их в вероломстве и задевало их политический авторитет. Лишь по необходимости, отмечает историк, сенатская аристократия вынуждена была теперь дать дальнейшее развитие внешней политике, которую она начала без особого риска своим согласием на мамертинское предложение о помощи. Автор считает, что, когда мамертинцы согласились на deditio, сенаторы успокаивали себя на счет возможного конфликта с Карфагеном идеями о коалиции с Гиероном, так как еще в конце 70-х годов III в. до н.э. с ним намечались дружественные контакты. Но в 264 г. до н.э. для римского сената совершенно неожиданным оказалось объединение усилий Карфагена и Сиракуз, которые раньше соперничали друг с другом (Schwarte К.-Н. Naevius, Ennius und der Beginn des Ersten Punischen Krieges // Historia. 1972. Bd. 21. Ht. 2. S. 217).

49 К.Циглер, вопреки Диодору, предлагает читать в тексте «Селинунт» – город в юго-западной части Сицилии (Ziegler K. Selinus (8) // RE. A 2. 1923. Sp.1278). Но тогда карфагенскому флоту пришлось бы огибать весь остров, чтобы с моря закрыть Мессану. Солунт в этом смысле был ближе и удобнее.

50 С этой целью и был установлен союз с Акрагантом. И.Вейцковский верно замечает, что соединение Акраганта с Карфагеном явилось следствием заключения римско-мамертинского союза, который был воспринят сицилийскими греками как угроза их политическим и экономическим интересам. В Акраганте, как подчеркивает украинский антиковед, еще была свежа память об опустошительных набегах мамертинцев на южные районы Сицилии, где ими были разрушены когда-то Гела (метрополия Акраганта) и Камарина. Покровительство Рима мамертинцам могло означать возобновление их разбойничьих набегов (Вейцкiвський. Ук. соч. C. 51-52, 57). Действительно, сближение акрагантцев с карфагенянами подчеркивало их всеобщую обеспокоенность политической акцией Рима. О том, что эта акция была воспринята крайне неодобрительно, свидетельствует отчаянное сопротивление населения Акраганта совместно с карфагенскими солдатами в течении семи месяцев 262 г. до н.э. осадившим их город римским легионам (Polyb. I. 17-19).

51 Welwei. Op. cit. S. 579.

52 Stauffenberg. Op. cit. S. 30-31, 99; Walbank. Op. cit. Vol. I. P. 62; Beloch. Griechische Geschichte. Bd. IV¹. S. 650; К.-В.Вельвай подчеркивает, что решение сената оказать мамертинцам поддержку против карфагенян было принято «без уважения позиций и интересов Гиерона II» (Welwei. Op. cit. S. 579).

53 Оржеховский. Ук. соч. С. 127.

54 Это можно вывести из позднего события. По Диодору, «после того, как консул перешел к Мессане, Гиерон, думая, что карфагеняне предательски дали возможность тому переправиться, отступил в Сиракузы» (XXIII. 3).

55 Flor. I. 18. 2. 3: foederata Siciliae civitas Messana.

56 Molthagen. Op. cit. S. 98.

57 Berve. Op. cit. S. 23; Walbank. Op. cit.. P. 63; La Bua V. Filino-Polibino, Sileno-Diodoro //  III. Palermo, 1966. P. 31 f.

58 В этой связи мы не можем согласиться с Мольтагеном, что «карфагеняне в этой стадии (переговоров – М.С.) для Рима никакой роли не играли и, пожалуй, не принимались во внимание как союзники царя» ( Molthagen. Op. cit. S. 108).

59 По словам Вельвая, Гиерон сумел «утвердить положение, сложившееся в результате изгнания карфагенского гарнизона из Мессаны» (Welwei. Op. cit. S. 582).

60 По мнению А.-М.Экстейна, «проблема состояла в том, что дипломатическое упорство римлян в этих условиях столкнулось с дипломатическим упорством сиракузян и карфагенян, а забота римлян о поддержании своего престижа – с аналогичным стремлением Сиракуз и Карфагена: осада Мессаны, поскольку она была начата, должна была быть продолжена» (Eckstein. Op. cit. P. 100).

61 Lippold A. Der Consul Appius Claudius und Beginn des ersten Punischen Krieges // Orpheus. 1954. Bd. I. S. 162-164.

62 Meister. Op. cit. S. 140; Schwarte. Op. cit. S. 212.

63 Lippold A. Consules: Untersuchungen zur Geschichte des römischen Konsulates von 264 bis 201 v. Chr. Bonn, 1963. S. 249. Anm. 91; Reuss. Zur Geschichte… S. 138.

64 Eckstein. Op. cit. P. 78-80.

65 Об этом см.: Дементьева В.В. Магистратура диктатора в ранней Римской республике (V-III вв. до н.э.). Ярославль, 1996. С. 7, 118.