Введение. Правовые меры борьбы с различными формами международного терроризма, предпринимаемые мировым сообществом

Вид материала

Реферат

Содержание Правовые меры борьбы с различными формами международного терроризма, предпринимаемые мировым сообществом Международная конвенция о борьбе с захватом заложников Международные институционные основы контроля над терроризмом и международным терроризмом

Подобный материал:

• Меры по ликвидации международного терроризма История понятия, 304.53kb.
• Эволюция американских концептуальных взглядов на природу международного терроризма, 1639.63kb.
• Задачи Исследование явления терроризма его истоков и предпосылок, типы и виды терроризма,, 70.29kb.
• Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с хищениями нефти и нефтепродуктов, 392.76kb.
• Автор идеи и научный, 4200.2kb.
• Управления Организации Объединенных Наций по наркотикам и преступности доклад, 464.88kb.
• Байдаулет Е. А. Развитие исламских финансовых институтов в Республике Казахстан как, 140.77kb.
• 31 мая ежегодно проводится Всемирный день без табака, 266.19kb.
• Токарская Н. М., Нефедьева, 359.08kb.
• «О приоритетах международного сотрудничества в борьбе с незаконным наркопроизводством», 172.35kb.

СОДЕРЖАНИЕ

1. ВВЕДЕНИЕ.

2. ПРАВОВЫЕ МЕРЫ БОРЬБЫ С РАЗЛИЧНЫМИ ФОРМАМИ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА, ПРЕДПРИНИМАЕМЫЕ МИРОВЫМ СООБЩЕСТВОМ.

3. МЕЖДУНАРОДНЫЕ ИНСТИТУЦИОННЫЕ ОСНОВЫ КОНТРОЛЯ НАД ТЕРРОРИЗМОМ И МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ.

4. ПРОБЛЕМА СОТРУДНИЧЕСТВА ГОСУДАРСТВ В БОРЬБЕ С МЕЖДУНАРОДНЫМ ТЕРРОРИЗМОМ.


ВВЕДЕНИЕ

Терроризм во всем мире имеет тенденцию к устойчивому росту: если в 80-х годах зафиксировано от 500 до 800 (1985 г.) террористических актов, то в 90-х годах — от 900 и более тыся­чи. Террористические акты из года в год, как отмечают крими­нологи, становятся более тщательно организованными, совер­шаются с использованием взрывов и современного вооружения, с причинением вреда здоровью и лишением жизни людей. В России в 1996 г. число террористических акций увеличилось в 2,5 раза по сравнению с двумя предыдущими годами. В между­народном масштабе терроризм в XX в. распространился, слов­но страшная эпидемия. Террористы отдают ему предпочтение перед санкционированными способами решения социальных, национальных, религиозных и других конфликтов. Делая лю­дей заложниками своих интересов, они обесценивают человече­скую жизнь, вызывают чувство паники, страха, незащищенно­сти у больших масс людей, а антитеррористическое законода­тельство и чрезвычайные законы ущемляют права человека, наступают на демократические нормы жизни общества.


"Террор" определяется в русском языке как устрашение про­тивника путем физического насилия, вплоть до уничтожения, а терроризм — это практика террора.

Иногда различие проводят по характеру действий: террор — это открытые, демонстративные действия, а терроризм реали­зуется в конспиративных, нелегальных действиях². Очень чаето эти понятия употребляются как синонимы. Представляется, что более правы те авторы, которые считают, что терроризм — это преступление, а террор — способ действия любого субъекта (государства, организации, физического лица) с использова­нием силы, угрозы, возбуждения страха.

В работе "Стратегия терроризма", отражая его противоре­чивость, польский ученый А. Бернгард пишет: "Террор являет­ся насилием и устрашением, используемым объективно более сильным в отношении более слабых; терроризм — это насилие и устрашение, используемое более слабым в отношении более сильного".

На первый взгляд, придание этому явлению как противоза­конному насилию юридической формы (конструирование со­става преступления) не должно представлять особых трудно­стей. Однако при ясном понимании на уровне бытового и пра­вового сознания, что такое терроризм, в чем сущность возрас­тающей даже в международном масштабе его опасности, миро­вое сообщество и внутренние законодательства отдельных стран не смогли выработать единого подхода и общепризнан­ного правового понятия терроризма.

Это явление окутано философскими, религиозными, психо­логическими проблемами, связано с историческими процессами и традициями в жизни наций, религий и государств.

В основе противоречий лежит концептуальная оценка при­оритетов: можно ли заведомо пренебречь во имя интересов народа, класса, нации, религии интересами и даже жизнью от­дельного, не причастного к событиям человека или же важно защищать каждую личность, ее жизнь, здоровье, неприкосно­венность, что является обязанностью государства и междуна­родного сообщества и, в принципе, не может игнорироваться даже ради торжества национальных, религиозных и социаль­ных "идеалов".

Самым главным фактором, затрудняющим единый подход к определению терроризма и его юридическому "оформлению", а как следствие этого, выработку согласованных, объединенных международных мер по борьбе с ним, является крайняя полити­зированность оценок.

Достаточно сказать, что в некоторых источниках помощь СССР Республике Куба рассматривается как одобрение и способствование терроризму на уровне государственной политики,подчеркивается также, что в ст. 28 Конституции СССР провоз­глашались политика насилия, экстраполяции силы. Вместе с тем государственным терроризмом признаются и операции; направленные против Ливии, на подавление Ирака как источ­ника агрессии и терроризма, а в действительности преследую­щие идею "наведения порядка" в нефтедобывающем регионе планеты. В Великобритании с терроризмом связывают насиль­ственные и иные несанкционированные действия в Северной Ирландии, в Израиле терроризмом считается деятельность Ор­ганизации Освобождения Палестины и т. д.

Отмечается, что наиболее сложным является отграничение терроризма от социально-политической и национально-ос­вободительной борьбы, от политического оппозиционного противостояния, поскольку националистические и сепаратист­ские террористические организации выступают под предлогом реализации положения Устава ООН о праве наций на самооп­ределение. Однако, как справедливо отмечает Л. А. Моджарян, здесь происходит смешение целей национально-освободитель­ного движения и методов их достижения. Во всех международ­ных правовых актах подчеркивается, что социально-полити­ческое и национально-освободительное движение должно вес­тись переговорными, парламентскими, политическими, а не террористическими средствами.


ПРАВОВЫЕ МЕРЫ БОРЬБЫ С РАЗЛИЧНЫМИ ФОРМАМИ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА, ПРЕДПРИНИМАЕМЫЕ МИРОВЫМ СООБЩЕСТВОМ

Cущественным обстоятельством, осложняющим уголовно-правовое конструирование состава терроризма в на­циональном законодательстве, является международный харак­тер этого преступления и его международно-правовая квалифи­кация'.

Национальное законодательство, которое реализует борьбу с терроризмом, предусматривая уголовно-правовые меры от­ветственности за него, должно, с одной стороны, соответство­вать международным понятиям, уже данной оценке обществен­ной опасности той или иной формы проявления терроризма, выработанными международным правом, с другой стороны, оно не может противоречить системе, логике, структуре, право­вой традиции уголовного законодательства государства.

Среди принципов, которыми должно руководствоваться на­циональное законодательство при реконструировании норм международного права по борьбе с терроризмом, А. Рубин на­зывает: "а) уважение к национальным правовым традициям;

б) вниманием к соглашениям по защите прав человека".

Мировое сообщество в XX в. испытывает постоянное беспо­койство от вспышек терроризма в различных регионах мира. Не застрахованы от него ни высокоразвитые, ни отстающие в экономическом и социальном развитии страны с различными политическими режимами и государственным устройством. Интернациональный характер жизни людей, новые средства связи, информации, новые виды вооружения резко снижают значимость государственных границ и иных подобных средств защиты от терроризма.


Международная конвенция о борьбе с захватом заложников

и национальное законодательство


Международная конвенция о борьбе с захватом заложников, одобренная 34-й сессией Генеральной Ассамблеи О.ОН и откры­тая для подписания государств в Нью-Йорке 1 декабря 1979г., была разработана специальным комитетом, учрежденным для этой цели Генеральной Ассамблеей ООН в 1976 году. Специаль­ный комитет провел три сессии (в 1977, 1978 и 1979 гг.), в ходе работы которых представители 35 государств - его членов обсу­дили и согласовали основные положения Конвенции. В работе комитета участвовали представители СССР и Белорусской ССР.

Международная конвенция о борьбе с захватом заложников по форме и содержанию тесно связана с соглашениями, касаю­щимися сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом и вместе с тем она достаточно специфична, что оп­ределяется условиями разработки, объектом и предметом согла­шения, а также особенностями ряда ее положений.

Конвенция явилась результатом работы главным образом специального комитета, где представители стран Запада приня­ли наиболее активное участие, чрезвычайно обеспокоенные ак­тами захвата заложников, затрагивающими международные от­ношения, а также акта национального, политического и уголов­ного терроризма, включающими захват заложников Инициато­ром выработки международного соглашения была Федеративная Республика Германия, представившая в 1977 году проект Кон­венции, который в дальнейшем явился основой, обсуждения по­ложений соглашения в специальном комитете.

Международная конвенция о борьбе с захватом заложников" состоит из преамбулы и 20 статей. В преамбуле отмечается при­верженность государств - участников конвенции целям и прин­ципам Устава ООН, направленным на обеспечение международ­ного мира, безопасности и дружеских отношений сотрудничества между народами. Специально подтверждается принцип равно­правия и самоопределения народов, провозглашенный в Уставе ООН и в Декларации о принципах международного права, каса­ющихся дружественных отношений и сотрудничества между го­сударствами в соответствии с Уставом Организации Объединен­ных Наций 1970 года, а также в других соответствующих резо­люциях Генеральной Ассамблеи.

Захват заложников как проявление международного терро­ризма объявляется преступлением вызывающим серьезное бес­покойство у международного сообщества.

Из текста Конвенции не ясно, к какому виду правонаруше­ний следует отнести захват заложников - к международному пре­ступлению лица (группы лиц) или уголовному преступлению, затрагивающему международные отношения, к уголовному пре­ступлению или политическому национальному преступлению, затрагивающему международные отношения. Ссылки в преам­буле на акт захвата заложников как проявление международного терроризма не только не вносят ясности, ибо до сих пор нет об­щепринятого понятия "международный терроризм", но и еще более затрудняют решение этого вопроса.

Как было сказано , акты международного терроризма являются международными преступлениями лица (группы лиц). Некоторые из такого рода преступлений организуются и направ­ляются государствами, заинтересованными в нагнетании между­народной напряженности в том или ином районе земного шара. Нерешенность в Конвенции вопроса о характере и степени об­щественной опасности совершения акта захвата заложников, организованного или поощренного государством, чревата в даль­нейшем серьезными последствиями для ее действенности. Если признать, что захват заложников совершает лишь индивид (груп­па индивидов), не связанный с государством, то и сотрудниче­ство государств в борьбе с ним должно быть, например, на уровне правовой взаимопомощи государств. Если же рассматривать захват заложников как проявление международного терроризма, то есть международного преступления, совершаемого лицом (группой лиц), а в некоторых случаях организуемого или поощ­ряемого государством, то и уровень сотрудничества государств в борьбе с ним должен быть иным.

Конвенция предоставляет возможность каждому государ­ству-участнику определить вид и меру наказания за совершение акта захвата заложников (ст.2). При этом оговаривается, что при всех условиях должен учитываться его тяжкий характер.

Весьма широки формулировки положений ст.4, касающие­ся сотрудничества участников соглашений в предупреждении это­го преступления. Она предусматривает принятие всех практичес­ки осуществимых мер по предотвращению подготовки в преде­лах их соответствующих территорий к совершению этих преступ­лений в пределах или вне пределов их территорий, включая при­нятие мер для запрещения на их территории незаконной деятель­ности лиц, групп и организаций которые поощряют, подстрека­ют, организуют или участвуют в совершении актов захвата за­ложников.

Органы конкретного государства должны принять все меры для облегчения положения заложника, в частности обеспечения его освобождения и содействия, если это необходимо, его отъез­ду после освобождения. Если в распоряжении государства - уча­стника соглашения оказывается объект, который преступник при­обрел в результате захвата заложников, то оно возвращает его законному владельцу (ст.3).

Как и иные международные соглашения, касающиеся сотруд­ничества государств в борьбе с международным терроризмом, Международная конвенция о борьбе с захватом заложников по­коится на принципе aut dedere aut judicare.

В соответствии с ее положениями, которые тем или иным путем будут восприняты национальным законодательством стран-участниц, государство должно принять необходимые меры для установления юрисдикции в отношении преступления - захвата заложников, предпринять шаги к задержанию преступника и про­ведению предварительного расследования. В целях обеспечения прав всех участников уголовного процесса, возникшего в связи с этим преступлением, включая гарантии прав предполагаемого преступника, государство безотлагательно сообщает либо непос­редственно, либо через Генерального секретаря ООН о приня­тых мерах всем заинтересованным государствам (ст.6). Об окончательных результатах предварительного рассмотрения дела го­сударство сообщает Генеральному секретарю ООН, и тот, в свою очередь, извещает другие заинтересованные государства и меж­дународные межправительственные организации.

Статья 8 устанавливает: "Государство-участник, на терри­тории которого находится предполагаемый преступник, если оно не выдает его, обязано без каких-либо исключений и независи­мо от того, совершено ли преступление на его территории, пере­дать дело своим компетентным органам для целей уголовного преследования посредством проведения судебного разбирательства в соответствии с законодательством этого государства. Эти органы принимают решение таким же образом, как и в случае обычного преступления тяжкого характера в соответствии с законодательством этого государства”.


Положения Конвенции не мо­гут быть истолкованы как оправдывающие нарушение террито­риальной целостности или политической независимости какого-либо государства вопреки Уставу ООН. Они приняты по иници­ативе развивающихся стран, опасавшихся, что под предлогом борьбы за освобождение заложников может быть совершено втор­жение на территорию государства, вольно или невольно оказав­шегося вовлеченным в международный конфликт. В частности, представитель Сирии уже на сессии 1977 года, излагав подход правительства его страны к принципам возможного международного соглашения о борьбе с захватом заложников, указал, что дей­ствия, совершенные некоторыми государствами против сувере­нитета и территориальной целостности другого государства под предлогом освобождения заложников, не должны как бы то ни было оправдываться. Это требование было подчеркнуто также в двух рабочих документах, представленных в 1977 году Алжи­ром, Объединенной Республикой Танзанией, Гвинеей, Египтом, Кенией, Лесото, Ливийской Арабской Джамахирией, Нигерией, Сирийской Арабской Республикой.

На сессии 1979 года была принята нынешняя формулиров­ка Постановления. Ст.12 определяет сферу действия соглаше­ния, указывая на необходимость применять его в мирное время. Вместе с тем они подчеркнули факт признания международно-правовой личности национально-освободительных движений - равноправных участников Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 года, дополнительных протоколов к ним 1977 года и рассматриваемой Конвенции.

Положения ст.15, касающейся права убежища, были окон­чательно согласованы лишь в Шестом комитете Генеральной Ас­самблеи ООН. Первоначально на сессии 1977 года представи­тель Мексики предложил следующую формулировку: "Ни одно из положений настоящей Конвенции не может толковаться в ущерб праву убежища". Причем некоторые делегации отметили, что нет необходимости в этом положении, другие посчитали, что оно является исключительно важным. В процессе рассмотрения его на сессии 1979 года никакого соглашения достигнуто не было, и в Шестом комитете рассматривалась довольно противоречивая формулировка этой статьи: "Ни одно из положений настоящей Конвенции не может толковаться в ущерб праву беженца. Это положение не затрагивает, однако, обязательств Договаривающих­ся государств по настоящей Конвенции". В конечном счете Гене­ральная Ассамблея одобрила компромиссный вариант статьи, за­фиксированный в тексте Международной конвенции о борьбе с захватом заложников.

Длительное время в специальном комитете рассматривался вопрос о процедуре урегулирования споров между государства­ми - участниками соглашения, касающихся толкования или при­менения его. Предпочтение было отдано процедуре, восприня­той Конвенцией о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том чис­ле дипломатических агентов.

В заключительных ст.ст.17-20 соглашения определяются порядок и сроки подписания и введения в действие Конвенции, процедура присоединения и денонсации. Отметим, что депози­тарием ее является Генеральный секретарь ООН.

Международная конвенция о борьбе с захватом заложников является сложным по своей юридической и политической сущности соглашением. Видимо поэтому она содержит; ряд проти­воречивых положений и в связи с этим, несмотря на довольно короткий срок после одобрения, получила различные оценки в доктрине и дипломатической практике. Довольно сдержанно к проекту Конвенции отнеслись члены Специального комитета по международному терроризму. На сессии 1979 года лишь некоторые из них выступили с одобрением результатов, достигнутых специальным комитетом по разработке международной конвенции о борьбе с захватом заложников.

Серьезным недостатком рассматриваемого соглашения яв­ляются сведение вопроса о субъекте преступления лишь к физи­ческому лицу (лицам), отказ от определения той роли, которую в ряде случаев играет государство в организации и совершении акта захвата заложников. Необходимо отметить беспрецедентность одобрения представителями почти всех стран международного сообщества соглашения о борьбе с довольно специфическим явлением, которое вызвано в жизнь объективными и субъективны­ми факторами социально-политической, национальной и между­народной жизни и продолжает культивироваться некоторыми силами, нередко прикрывающимися ссылками на имеющие мес­то факты сознательного использования его организованными ос­вободительными силами современности. Захват заложников, как и иные международные преступления и государства и лица (груп­пы лиц), не должен использоваться государствами.

Международная конвенция о борьбе с захватом заложников, восприняв многое из национальных законодательств различных государств, оказывает значительное воздействие на формирова­ние политических, правовых и институционных основ контроля над терроризмом и международным терроризмом в регионах и на национальном уровне.

Романтическая слава, успехи "джентльменов удачи" про­шлых лет не дают покоя современным пиратам, нередко угрожа­ющим безопасности морского судоходства. Стало явно недоста­точным количество и, главное, стал неадекватным явлению уро­вень международных соглашений, заключавшихся в прошлые времена для борьбы с морским пиратством, для безопасного ис­пользования богатств морей и океанов. Это привело к заключе­нию в марте 1988 года Конвенции о борьбе с незаконными акта­ми, направленными против безопасности морского судоходства, а также к подписанию Протокола о борьбе с незаконными акта­ми, направленными против безопасности стационарных плат­форм, расположенных на континентальном шельфе.

В преамбуле Конвенции перечисляются основания и причи­ны ее заключения. В частности, в ней говорится, что государ­ства-участники соглашения "глубоко озабочены эскалацией в мире актов терроризма во всех его формах, которые подвергают опасности или уносят жизни невинных людей, ставят под угрозу основные свободы и серьезно оскорбляют достоинство челове­ческой личности". Представители государств считают, что "не­законные акты, направленные против безопасности морского су­доходства, угрожают безопасности людей и имущества, серьезно нарушают морское сообщение и подрывают веру народов мира в безопасность морского судоходства", что "подобные акты явля­ются предметом серьезной озабоченности всего мирового сооб­щества".

Государства - участники Конвенции также "убеждены в на­стоятельной необходимости развивать международное сотрудни­чество между государствами в выработке и принятии эффектив­ных и практических мер по предупреждению всех незаконных актов, направленных против безопасности морского судоходства, и преследованию и наказанию лиц, их совершающих". Отметим, что эта убежденность предопределялась суровыми реальностя­ми международной жизни последних десятилетий. Например, в 1961г. антисалазаровская группировка захватила в Карибском море португальское круизное судно "Санта-Мария" с 600 пасса­жирами на борту, в 1985г. палестинскими экстремистами был захвачен итальянский лайнер "Акилле Лауро", наиболее часты случаи пиратства в морях Юго-Восточной Азии.

Создатели Конвенции ссылаются на резолюцию 40/61 Ге­неральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1985 г., которая "безого­ворочно осуждает как преступные все акты, методы и практику терроризма, где бы и кем они ни совершались, и в том числе те, которые ставят под угрозу дружественные отношения между го­сударствами и их безопасность", и предлагает Международной морской организации (ИМО) "изучить проблему актов терроризма на борту или против морских судов с целью вынесения реко­мендаций в отношении соответствующих мер". В резолюции ас­самблеи ИМО А.584(14) от 20 ноября 1985 г. содержится призыв к государствам - членам этой организации "разработать меры по предупреждению незаконных актов, угрожающих безопасности судов и безопасности их пассажиров и экипажей".

Таким образом, создатели Конвенции опирались на реаль­ности современных международных отношений, связанные как с увеличением числа и спецификой актов терроризма, направлен­ных против общечеловеческих ценностей, так и с нарастающим осознанием государством этих угрожающих реальностей, а так­же усилением совместной борьбы с ними.

Положения Конвенции применяются к невоенным надвод­ным судам, эксплуатируемым в коммерческих целях (ст.ст.1 и 2).

Ст.3 Конвенции перечисляет довольно ши­рокий круг деяний (действий, бездействий), за которые государ­ства - участники соглашения должны предусмотреть в националь­ном законодательстве соответствующее наказание "с учетом тяжкого характера этих преступлений" (ст.5). При этом, видимо, воз­никнет немало трудностей, ибо квалификация такой рода деяний в национальном законе всегда затрагивала сами основы уголов­ной репрессии уголовной политики государства.

В ст.3 определено, что действия лица лишь тогда рассмат­риваются как преступные, когда они связаны с безопасностью судна. Иначе говоря, положения Конвенции не применяются в слу­чае совершения на корабле обычных уголовных деяний.

Статья 6 Конвенции определяет круг государств, которые, являясь участниками этого соглашения, имеют право устанавли­вать свою юрисдикцию в отношении соответствующих преступ­лений. Государство имеет на это право, "когда преступление со­вершено.

Установление юрисдикции относительно преступлений, осо­бенно преступлений, затрагивающих международные отноше­ния, - вопрос деликатный и юридически весьма ответственный. Не выражая сомнений относительно положений ст.6 Конвенции в целом, отметим, что подпункт h п.2 при желании может быть истолкован как предлог для установления юрисдикции над пре­ступлением тем государством, которое к нему имеет лишь каса­тельное отношение. Этот подпункт напоминает формулировки иных международных соглашений и правовой западной доктри­ны, предусматривающие вмешательство во внутренние дела го­сударства под предлогом защиты прав своих граждан. Такого рода действия США имели место. Л.А.Моджорян, подходя с иной стороны к вопросу об установлении юрисдикции государства над тем или иным террористическим актом, пишет: "Вызывает серь­езные сомнения международная правомерность закона, приня­того в США в 1984 году, согласно которому юрисдикция амери­канских судов простирается на любой угон самолета или морско­го судна, если среди жертв террористов оказывается гражданин США". И далее она показывает, к чему приводят последствия реализации такого принципа установления юрисдикции над тер­рористическим актом в соответствии с упомянутым законом США.

А мы, добавив, что такого рода право устанавливать свою юрисдикцию будут иметь государства-участники Конвенции о безопасности на море и некоторых других соглашений, воспро­изведем полностью этот поучительный казус. Лайнер "Акилле Лауро" вышел из Генуи 3 октября 1985 г. с 750 пассажирами и 331 членом экипажа на борту, совершая туристический рейс с остановками в Египте и Израиле. Он был захвачен четырьмя палестинцами при выходе в море из Александрии. Захват объяс­нялся как акт мщения за совершенный израильской авиацией 1 октября 1985 г. рейд на штаб-квартиру ООН в Тунисе. Во время захвата "Акилле Лауро" был убит гражданин США еврейского просхождения Леон Клинг-Хофер. После того, как правитель­ство Сирии отказалось принять "Акилле Лауро" в свои террито­риальные воды, террористы вступили в переговоры с египетски­ми властями, которые гарантировали им свободный выезд в слу­чае освобождения лайнера, его пассажиров и экипажа. Перего­воры вел уполномоченный египетским правительством предста­витель ООП Абу Аббас.

После удовлетворения требований Египта террористам был предоставлен египетский авиалайнер "Боинг-939", на котором они в сопровождении Аббаса вылетели из страны. 10 октября 1985г., когда "Боинг" находился над Средиземным морем, его окружили четыре американских военных самолета "F-14" и заставили при­землиться на военной базе НАТО в Сицилии. Американские вла­сти в Сицилии заявили о намерении передать дело на рассмотре­ние американского суда на том основании, что был убит амери­канский гражданин. Этому воспротивились итальянские власти, настаивавшие на выдаче им захваченных американскими властя­ми пленников. Спор вылился в вооруженное столкновение меж­ду американским военным подразделением и итальянской поли­цией, которое прекратилось только после того, как тогдашний президент США Р. Рейган приказал удовлетворить требование итальянских властей. Итальянский суд приговорил террористов к лишению свободы от четырех до восьми лет. Абу Аббас, как не принимавший никакого участия в террористическом акте, не был привлечен к уголовной ответственности и смог покинуть страну, по поводу чего США выразили свой протест. В результате акция США была осуждена президентом Египта X.Мубараком, оха­рактеризовавшим ее как пиратскую; обострились и итало-аме­риканские отношения.

В п. 1 ст.7 Конвенции говорится о принципе aut dedere aut judicare: "Убедившись, что обстоятельства того требуют, любое государство-участник, на территории которого находится преступ­ник или предполагаемый преступник, в соответствии со своим законодательством заключает его под стражу или принимает дру­гие меры, обеспечивающие его присутствие в течение такого вре­мени, которое необходимо для того, чтобы возбудить уголовное преследование или предпринять действия по выдаче". Следова­тельно, преступнику или предполагаемому преступнику предос­тавляются все процессуально-правовые гарантии, осуществляе­мые им в соответствии с законами и правилами государства, на территории которого он находится.

Довольно плодотворными для теории и практики борьбы с терроризмом вообще и терроризмом на море в частности могут явиться положения ст.ст.13 и 14, предусматривающие сотруд­ничество в предотвращении соответствующих деяний.

Эти положения касаются прежде всего внутригосударствен­ных мер.

Статья 14 гласит: "Любое государство-участник, у которого имеются основания полагать, что будет совершено какое-либо пре­ступление, указанное в статье 3, предоставляет в соответствии со своим национальным законодательством как можно скорее любую имеющуюся у него соответствующую информацию тем государствам, которые, по его мнению, являются государствами, установившими юрисдикцию в соответствии со статьей б".

Согласно Конвенции, большая роль в осуществлении ее по­ложений отводится генеральному секретарю ИМО (ст.ст. 6, 15 ,19-21).

Обязанности, возлагаемые Конвенцией на генерального сек­ретаря, не выходят за рамки его компетенции как главного долж­ностного лица ИМО, однако некоторые из них могут привести к выполнению функций, свойственных, например, лишь первым должностным лицам такой организации, как Международная организация уголовной полиции (Интерпол).

Принятие и введение в действие Конвенции о борьбе с не­законными актами, направленными против безопасности морс­кого судоходства пока не привели к существенному уменьшению числа актов современного пиратства. Лишь в морях Юго-Восточной Азии за последние пять лет зарегистрировано более 500 таковых. Что касается СССР и России, то с 31 декабря 1983 года 27 судов подверглись таким нападениям.

Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе, был открыт для подписания (так же как и Конвенция о безопасности на море) 10 марта 1988 г. в Риме.

В центре внимания находятся действия, на­правленные против безопасности объекта - стационарных платформ, даже если акт насилия совершается по отношению к физи­ческому лицу.В статье также определяется достаточно широкий круг го­сударств, которые могут установить свою юрисдикцию в отно­шении преступлений.

Протокол не может вступить в действие ранее Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопас­ности морского судоходства.

Угроза человечеству со стороны ядерного оружия, могуще­го оказаться в руках террориста, детерминировала одобрение Конвенции о физической защите ядерного материала 1980 года (с приложениями), а стремление человека лишить террориста самого коварного орудия террора (пластической взрывчатки) - к заключению Конвенции о маркировке пластических взрывчатых веществ (1991г.). Кроме того, в той или иной степени с явления­ми терроризм и международный терроризм связано правовое сотрудничество по контролю над общеуголовными преступления­ми типа незаконной торговли наркотиками, контрабанды оружи­ем, боеприпасами и взрывчаткой, над различными видами организованной преступности, и наконец, над наемничеством.

Конвенция о физической защите ядерного материала опи­рается на две посылки:

1. Ядерный материал, используемый для военных целей, будет по-прежнему находиться под строгой физической защитой (согласно международным договорам, касающимся нераспрост­ранения ядерного оружия, его испытаний, размещения в космосе и др., и национальному законодательству пяти держав, обладаю­щих на правовой основе ядерным оружием).

2. Все государства имеют право на развитие и применение атомной энергии в мирных целях, с использованием выгод меж­дународного сотрудничества в области применения атомной энер­гии в мирных целях.

Конвенция направлена на налаживание сотрудничества го­сударств (в частности, на подключение в необходимых случаях заинтересованных международных организаций, например МА­ГАТЭ) в предотвращении незаконного захвата и использования ядерного материала, на возвращение его владельцу, на примене­ние наказания к лицу (лицам), совершившему незаконный зах­ват ядерного материала.

Положения Конвенции применяются к казусам, связанным с ядерным материалом, находящимся как в процессе междуна­родной перевозки, так и при использовании, хранении и пере­возке внутри государства.

2. Каждое государство-участник принимает соответствую­щие меры наказания за совершенные правонарушения, перечис­ленные в настоящей статье, с учетом серьезности этих правона­рушений".

Статьи 4-6 определяют порядок поведения государств - уча­стников конвенции в случае совершения соответствующих дея­ний.

Статьи 8-13 содержат положения, касающиеся возложения ответственности на лицо, совершившее правонарушение.

В этом международном соглашении, как и в ранее рассмот­ренных и относящихся к проблеме международного терроризма, не ставится вопрос о возможной организации или поощрении правонарушений, изложенных в ст.7, государством, международ­ной правительственной или неправительственной организацией, террористической группой.

Конвенция явилась шагом вперед в решении вопросов пре­дотвращения актов международного терроризма, элементом скла­дывающегося нового подхода к этой проблеме. П. Гамильтон (Ве­ликобритания) справедливо пишет: "Ядерный терроризм слиш­ком опасен, чтобы предоставить борьбу с ним только военным и полицейским силам. Защита должна включать все относящиеся к делу аспекты национальной и международной жизни - индустриальной, коммерческой, академической, медицинской и, в час­тности, индустрию безопасности с тем громадным запасом в ис­кусстве защиты, которой она располагает. Новые силы, специ­ально предназначенные для этой цели, действующие независимо от полиции и армии, необходимы, позволяя тем и другим зани­маться своими прямыми функциями.

Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ была одобрена в марте 1991 года в Монреале (Канада) на Меж­дународной конференции по воздушному праву. Заключению Кон­венции способствовало принятие в 1989 году Советом Безопас­ности резолюции 635 (1989г.) о предотвращении использования пластических взрывчатых веществ в террористических целях.

79 государств - участников конференции в Монреале зафик­сировали обязательства государств-производителей пластичес­кой взрывчатки вносить в нее при изготовлении специальные присадки, выделяемые элементы которых улавливаются прибо­рами специального контроля, установленными в аэропортах, на таможне и т. п., постах и службах контроля внутри государства и на его границах.

Конвенция обязывает государства-участники принять внут­ригосударственные меры по запрещению и предотвращению про­изводства, вывоза за рубеж, а также ввоза на свою территорию немаркированных пластических взрывчатых веществ.

Конвенция должна содействовать предупреждению актов терроризма, прежде всего на воздушных линиях. Однако со вре­менем действия государств по маркировке взрывчатки окажут свое благотворное воздействие и на предупреждение новых видов ак­тов международного терроризма. Конвенция вступит в силу (ста­нет юридически обязательной для стран-участниц соглашения) после ее ратификации 35 участниками Конференции по воздуш­ному праву, при условии, что по меньшей мере пять из них явля­ются производителями соответствующей взрывчатки.

После признания актов международного терроризма обще­уголовными преступлениями для целей выдачи или суда над ними в соответствии с внутригосударственными процедурами извест­ную правовую основу для борьбы с этим явлением представля­ют соглашения, направленные на пресечение таких преступных деяний, как морское пиратство, повреждение морского кабеля (особенно связывающего резиденции глав государств), незакон­ный оборот наркотических средств и психотропных веществ и др. Иными словами, методы, приемы и средства, используемые согласно международным соглашениям в борьбе с "вечными" преступными деяниями, возможно и необходимо использовать в борьбе с международным терроризмом. Правомерные приемы и способы борьбы с международным терроризмом можно исполь­зовать в борьбе с иными преступлениями, затрагивающими меж­дународные отношения. Так, В.И.Лукьянович отмечает: "Как свидетельствует современная практика, к проблемам борьбы с терроризмом тесно примыкают вопросы преследования наркомафии, организованной преступности, которые зачастую пере­ходят национальные границы и во все большей мере приобрета­ют международный характер".

Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркоти­ческих средств и психотропных веществ 1988 года признает вза­имосвязь между незаконным оборотом и другими формами орга­низованной преступности, которые подрывают законную эконо­мику и создают угрозу для стабильности, безопасности и суве­ренитета государств.

Как и международный терроризм, незаконный оборот пред­ставляет собой международную преступную деятельность, пре­сечение которой требует неотложного и первоочередного вни­мания.

Незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ, отмечается в преамбуле Конвенции, обеспечивает боль­шие прибыли и средства, которые транснациональные преступ­ные организации (включая таковые, имеющие террористические группы и службы) используют в своих преступных целях.

Борьба с незаконным оборотом тесно связана с борьбой про­тив актов терроризма на море и в воздухе.

Пункт 5 ст.3 Конвенции предусматривает, что обстоятель­ствами, отягчающими преступления, подпадающие под действие ее положений, являются, в частности, применение правонаруши­телем насилия или оружия; участие в правонарушении организованной преступной группы, в состав которой входит правонару­шитель; участие правонарушителя в других видах международ­ной организованной преступной деятельности (например, терро­ристической).

Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркоти­ческих средств и психотропных веществ наряду с положениями о выдаче, взаимной юридической помощи участников соглаше­ния (во многом аналогичными положениям, содержащимся в конвенциях, касающихся международного терроризма) содержит некоторые оригинальные положения. Например, п.1 ст.9 гласит: "Стороны создают, в соответствующих случаях и если это не на­рушает законов страны, совместные группы, принимая во вни­мание необходимость обеспечения безопасности лиц и операций, для осуществления положений настоящего пункта. Должностные лица любой стороны, входящие в состав таких групп, действуют с санкции соответствующих органов Стороны, на территории ко­торой должна проводиться данная операция: во всех таких слу­чаях заинтересованные Стороны обеспечивают полное соблюде­ние суверенитета Стороны, на территории которой проводится данная операция". В п.1 ст.17 указывается, что меры по пресе­чению незаконного оборота на море "осуществляются только военными кораблями или военными летательными аппаратами либо другими кораблями или летательными аппаратами, кото­рые имеют четкие внешние знаки, позволяющие опознать их как состоящие на правительственной службе, и уполномоченными для этих целей".

На предупреждения актов терроризма и международного терроризма, других международных уголовных преступлений и преступлений государства направлены правовые акты, ставящие вне национального и международного права наемничество.

Первые документы были приняты на Африканском конти­ненте - резолюция о наемниках, одобренная Ассамблеей ОАЕ в городе Киншаса 14 сентября 1969 г., резолюция VII Чрезвычай­ной сессии Совета министров ОАЕ, состоявшейся в Лагосе в 1970 году, Декларация о деятельности наемников в Африке, принятая в Аддис-Абебе в июне 1971 года. Наемничество определяется как - орудие колониализма. Подчеркивается, что наемники представ­ляют собой серьезную угрозу миру и безопасности, территори­альной целостности.

Всемирная организация международной безопасности ООН рассматривала проблемы, связанные с противоправностью наемничества. К документам рекомендательного характера, одобрен­ным ООН, следует отнести резолюцию Генеральной Ассамблеи №2465 "Осуществление Декларации о предоставлении незави­симости колониальным странам и народам" (1968г.). Деклара­цию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (1979г.), Резолюцию об основных принципах правового режима комбатантов, борющихся против колониального и иностранного господства и расистских режимов (1973г.), Резолюцию Генеральной Ассамблеи "Определение аг­рессии" (1974г.), Декларацию о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств (1981г.), Деклара­цию об усилении эффективности принципа отказа от угрозы си­лой или ее применения в международных отношениях (1987г.).

В документах содержатся рекомендации: а)принять зако­ны, объявляющие набор, финансирование и обучение наемни­ков на территории государств преступлением; б)запретить сво­им гражданам службу в качестве наемников; в)воздерживаться от организации, подстрекательства, пособничества и участия в действиях, связанных с наемничеством.

В 1989 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвен­цию о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников. Статья 5 этой Конвенции фиксирует нор­му, согласно которой, государства не должны вербовать, исполь­зовать, финансировать и обучать наемников.

В.В.Алешин, соглашаясь с известными русскими авторами И.Н.Арцибасовым и С.А.Егоровым, пишет: "Закрепление в ис­точниках права вооруженных конфликтов положения о том, что использование наемников - это уголовное преступление, означа­ет, что осуждаются не действия (поведение) наемников, а пове­дение государства" (добавим, что действия и поведение наемни­ков Конвенция также осуждает и объявляет противоправными). "Действия, - пишет он далее, - государств, которые посылают наемников в другие страны или терпимо относятся к вербовке и деятельности наемников - своих граждан, должны рассматриваться как противоправные. Тот факт, что в докумен­тах ООН употребляется слово "использование", резюмирует меж­дународно-правовую ответственность государства, в интересах которого действуют наемники.

Понятие "наемник" определяется в ст.47 протокола 1. На­емник - это любое лицо, которое: специально завербовано на ме­сте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте; фактически принимает непосредственное участие в военных действиях, руководствуясь главным образом желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обеща­но стороной или по поручению стороны, находящейся в конф­ликте, материальное вознаграждение, существенно превышаю­щее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам того же ранга и функций, входящим в личный состав воору­женных сил данной стороны; не является ни гражданином сто­роны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно прожива­ющим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте; не входит в личный состав вооруженных сил сторо­ны, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица, входящего в состав его вооруженных сил.

Положения Конвенции о борьбе с вербовкой, использова­нием, финансированием и обучением наемников 1989 года уточ­няют термин "наемник" и закрепляют, что на месте или за гра­ницей для участия в совместных насильственных действиях, на­правленных на свержение правительства или иной подрыв кон­ституционного порядка или подрыв территориальной целостно­сти государства (п. 2, ст.I).

Таким образом, термином "наемник" охватывается не толь­ко лицо, специально завербованное для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте, и непосредственно участвующее в нем, но и лицо, специально завербованное для участия в разовых или неоднократных специальных насильственных действиях. Речь идет о подрывных акциях, направленных на свержение законно­го правительства, изменение (ослабление) государства. Такие про­тивоправные деяния не связаны с непосредственным участием в вооруженном конфликте, однако представляют серьезную угро­зу для стабильности и безопасности государства.

В этом смысле действия наемников тесно связаны с между­народной террористической деятельностью, считает В.В.Але­шин.

В Конвенции содержатся все критерии, помогающие квали­фицировать действия того или иного лица как наемника, как уго­ловного преступника, но не добровольца и не иностранного во­енного или гражданского советника одной из сторон, участвую­щих в вооруженном конфликте.

Конвенция 1989 года определяет принципиальный механизм сотрудничества государств по контролю над наемничеством.

Государство, имеющее основание полагать, что совершено, совершается или будет совершено противоправное деяние, свя­занное с наемничеством, информирует об этом непосредственно или через генерального секретаря ООН заинтересованные госу­дарства, государство в соответствии со своим национальным за­конодательством и международным соглашениями осуществляет необходимые меры на своей территории или на борту морс­ких и воздушных судов, зарегистрированных в этом государстве, а также в отношении лиц, находящихся на территории этого го­сударства. Меры подразделяются натри группы: общепредупре­дительные, административно-правовые (режимные) и правоох­ранительные.

К общепредупредительным относятся меры, выполняющие профилактические функции: прогнозирование, сбор, обобщение и оценку информации, разработку и корректировку действующе­го законодательства и тому подобные.

Административно-правовые меры направлены на установ­ление барьеров, затрудняющих преступные действия: усиление охраны складов с оружием, введение пропускной системы в оп­ределенные районы для проезда и пребывания, введение режима чрезвычайного положения и др.

Правоохранительные меры применяются к лицам, в отно­шении которых имеются достаточные основания полагать что их противоправная деятельность связана с наемничеством: наличе­ствуют кино-, и фотодокументы, подлинники контрактов о вер­бовке в качестве наемника, свидетельские показания.... Подозре­ваемые заключаются под стражу, проводится предварительное расследование.

Конвенция покоится на принципе aut dedere aut judicare (либо выдай, либо суди). Положения Конвенции гарантируют задер­жанному лицу право встретиться с представителем государства, гражданином которого оно является, а лицу без гражданства - с представителем государства, на территории которого оно обыч­но проживает.

Конвенция специально закрепляет, что на всех стадиях раз­бирательства необходимо соблюдение беспристрастности и вы­полнения всех прав и гарантий, предусмотренных национальным законодательством той страны, на территории которой наемник задержан.