Среди многих проблем отечест­венной истории одной из самых важ­ных и интересных является проблема своеобразия исторического развития феодальной Руси

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Среди самых интересных и загадочных явлений природы детская одарённость, несомненно,, 90.43kb.
• Реферат по истории России Тема: Язычество и христианство Древней Руси, 380.01kb.
• Н. Я. Данилевский о будущем россий­, 86.34kb.
• Курсовая работа, 309.89kb.
• Одной из ярких и интересных страниц истории Тамбовской епархии является деятельность, 122.58kb.
• Одной из самых острых проблем современного общества является приверженность большого, 39.6kb.
• На мой взгляд тема Алмазного фонда является одной из самых интересных тем, представленных, 91.21kb.
• Причины и последствия феодальной раздробленности на Руси Х1– начало Х11вв, 933.85kb.
• Ребёнка детский сад №402 г о. Самара Методические рекомендации по развитию элементов, 79.18kb.
• А. Н. Тарасов теория деконструкции, 190.2kb.

1 См. сб. «Византийские историки, переведенные е греческого С. Дестунисом».» СПб., 1860, стр. 6, 324, 325.

² См.: там же, стр. 50, 433—434.

³ Кстати, одно из толкований древнетюркского слова «ант» — союзник. ⁴Феофилакт Симокатта. История. Пер. С. П. Кондратьева. М., 1957, Стр. 178.


бяше Обрину, не дадяше въпрячи коня, ни волу, но веляше въцрячи 3 или 4 или 5 женъ и телегу, и повести Обрина, и тако мучаху Дулебы» '.

Покоренные аварами народы были обложены тяжелой данью, вели­чина которой достигала половины урожая. Очень обременительным было также содержание аварских отрядов, ежегодно приходивших зимовать в земледельческие поселения лесостепи; возможно, этот факт и нашел отра­жение в приведенной выше записи русского летописца о насилиях «обров». По свидетельству Фредегара, «авары каждый год шли к славянам, чтобы зимовать у них; тогда они брали женщин и детей славян и пользовались ими. В завершение насилия славяне обязаны были платить аварам дань» ².

Ответом на грабежи и насилия была непрекращающаяся борьба сла­вянских племен с угнетателями, которая то выливалась в открытые вос­стания, то временно затихала, чтобы снова вспыхнуть при первом же удобном случае. Сопротивление покоренных народов подтачивало изнутри державу аварских каганов и послужило одной из основных причин ее гибели.

Аварский каганат сыграл отрицательную роль в истории славянских племен. Аварское господство тормозило развитие производительных сил славянских племен, систематически подрывая их данями и поборами, ис­кусственно ограничивая распространение передового по тому времени хо­зяйственного уклада — оседлого земледелия. В борьбе с кочевниками-ава­рами славяне несли тяжелые потери.

Однако преувеличивать влияние Аварского каганата на историческое развитие славянских племен не следует. Включение некоторых племенных союзов славян в состав каганата не изменило их общественно-политиче­ского строя. К тому же авары недолго оставались в степях Северного Причерноморья, поблизости от основных районов расселения славянских пле­мен. Занятые бесконечными войнами с Византией, аварские каганы почти не вмешивались в дела Северного Причерноморья. Их взаимоотношения со славянами ограничивались сбором дани с некоторых славянских пле­мен, ограблением пограничных со степью земледельческих поселений (преимущественно в Западном Причерноморье) и вовлечением части сла­вян в походы на Балканский полуостров. Существование Аварского кага­ната даже не помешало продвижению славянского населения из лесостеп­ной зоны на юго-восток, на плодородные черноземные земли. С VIII в. это продвижение становится массовым и охватывает обширные области между Днепром и Доном.

Славянская колонизация междуречья Днепра и Дона проходила в упорной борьбе с занимавшими эти области кочевниками. Требовались немалые усилия, чтобы оттеснить кочевников, еще труднее было обеспечить

¹ ПСРЛ, т. И, М., 1962, стб. 9.

² М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, стр. 112.

безопасность земледельческого населения от их набегов. Не случайно, ко­нечно, славянские земледельческие поселения строились в труднодоступ­ных местах, на высоких речных берегах, и окружались валами, глубокими рвами и крепкими деревянными стенами. Мощные оборонительные соору­жения были характерной особенностью славянских поселений, появивших­ся в VIII—IX вв. на Пеле, Ворскле, Верхнем Дону. Продвигаясь дальше на юго-восток, славянские переселенцы проникли в район Верхнего Донца.

Судя по количеству и размерам поселений, славянская колонизация в этих районах были значительной. Земледельческие поселки стояли вдоль Пела, Ворсклы и Верхнего Дона через каждые 5—10 км и насчитывали сотни жилищ, до одной тысячи и более населения. Некоторые из них зани­мали площадь 40 и даже 50 тыс. кв. м.

Славянское население, по наблюдениям П. Н. Третьякова, увеличи­валось с каждым десятилетием. Этот процесс хорошо прослеживается по археологическим материалам. На многих городищах в этом районе видно, как вокруг первоначального ядра — небольшого укрепленного поселка — возникали новые поселения, которые в свою очередь окружались валами и рвами. Рост населения и расширение территории городищ проходил очень быстро, в течение нескольких десятилетий. Во всяком случае, архео­логическими исследованиями не выявлено сколько-нибудь значительного различия во времени возникновения отдельных частей поселений. В IX— X вв. колонизационный поток доходил до Нижнего Дона, Азовского моря и Тамани. Появилось русское население и в Крыму.

Академик Д. А. Рыбаков следующим образом оценивает итоги славян­ской колонизации Юго-Восточной Европы: «В VIII—IX веках по берегам Черного и Азовского морей, на крупнейших реках Восточного Причерноморья было множество славяно-русских поселенцев, занимавшихся земле­делием и торговлей» '.

В колонизации Юго-Восточной Европы участвовали, видимо, не все славянские племена. Население правобережья Днепра было вовлечено аварами в движение на Балканский полуостров, в бесконечные войны с Византией, и его участие в колонизации маловероятно. Очевидно, в юго-восточном направлении двигались племена, жившие в бассейне Десны, по Сейму, в Верхнем Поднепровье и на Верхней Оке — северяне и вятичи.

Относительная слабость послегуннских племенных объединений ко­чевников создала благоприятные условия для славянской колонизации Юго-Восточной Европы, но не была, конечно, ее причиной. Эта причина коренилась внутри самого славянского общества, переживавшего период перехода от родового строя к феодальному. Славянские племена окрепли и смогли выделить значительные военные силы для расширения своей

¹ Б. А. Рыбаков. Древние славяне в Причерноморье. «Славяне», 1954, № 2, стр. 23.


территории. Оттеснить кочевников и обеспечить безопасность земледель­ческого населения в степях могли только постоянные дружины, достаточно многочисленные и хорошо вооруженные: стихийная крестьянская колони­зация степей представляется маловероятной. На это обстоятельство обра­щает внимание Б. А. Рыбаков: «Пионерами колонизации были выделяемые земледельческими славянскими племенами дружины, организованно про­бивавшиеся через кочевнические заслоны и частично оседавшие в Причерноморьи в соседстве с иноязычным и инокультурным местным населе­нием» ¹.

Славянский земледелец, селившийся на просторах причерноморских степей, был носителем экономического прогресса: с ним в области, занятые ранее кочевым скотоводством, пришел передовой по тому времени хозяй­ственный уклад — пашенное земледелие. Колонизация способствовала и социальному развитию славянских племен. В процессе длительной борьбы с кочевниками выделялись и усиливались дружинные элементы, укрепля­лась родо-племенная знать, что сыграло известную роль в переходе славян к новым, феодальным отношениям. Однако овладение плодородными чер­ноземными землями степной полосы стоило славянам немалых усилий и жертв.

Славянская колонизация не была, подобно движению кочевых народов, перемещением всей массы населения в новые районы. Основное славян­ское население оставалось на прежних местах, составляя постоянный и устойчивый резерв переселенческого движения. Этим в немалой степени объясняется стабильность славянской колонизации: земледельческие посе­ления на Дону, Донце и Тамани существовали длительное время, несмотря на наличие поблизости от этих районов довольно сильных объединений ко­чевников — болгар (внутренних) и венгров.

Не остановило продвижения славянского населения на юго-восток Европы и существование Хазарского каганата, владения которого в VIII в. охватывали степи между Азовским и Каспийским морями, Северный Кав­каз, Нижнее Поволжье и некоторые города Крыма.

События политической истории каганата нашли достаточно полное освещение в монографии М. И. Артамонова «История хазар» (1962). По­этому мы касаемся их только в той степени, в которой необходимо для выяснения характера русско-хазарских отношений и того влияния, кото­рое мог оказывать каганат на взаимоотношения Руси с кочевниками.

В исторической литературе высказываются различные мнения о роли Хазарского каганата в истории Восточной Европы. С одной стороны, М. И. Артамонов считает Хазарию обширным государством, подчинившим своей власти большую часть Северного Причерноморья (в том числе, и славянские племена) с высокой по тому времени материальной и духовной

¹ Б. А. Рыбаков. Славяне в Крыму и на Тамани. Симферополь, 1952, стр. 8.


культурой. Он пишет, что «роль хазар в истории была прогрессивной. Они остановили натиск арабов, открыли двери византийской культуре, устано­вили порядок и безопасность в прикаспийских и причерноморских степях, что дало мощный толчок для развития народного хозяйства этих районов и обусловило заселение славянами лесостепной полосы Восточной Евро­пы». Роль каганата, по мнению М. И. Артамонова, «стала резко отрица­тельной» только после принятия иудейской религии (с IX в.), когда «на­ступила эпоха посреднической торговли и паразитического обогащения правящей верхушки» '.

С противоположных позиций подходит к оценке роли Хазарского ка­ганата в истории Восточной Европы академик Б. А. Рыбаков. По его мне­нию, Хазария — небольшое полукочевое государство с низким уровнем развития производительных сил, не оставившее почти никаких следов в культуре Восточной Европы. Он указывает на паразитический характер державы хазарских каганов, характеризуя ее как «примитивное государ­ство кочевников-хазар, долгое время существовавшее лишь благодаря то­му, что превратилось в огромную таможенную заставу на путях по Север­ному Донцу, Дону, Керченскому проливу и Волге». Б. А. Рыбаков подвер­гает сомнению утверждения о том, что хазары могли быть «щитом», прикрывавшим славян от кочевников азиатских степей, и обеспечивали «порядок и безопасность» в причерноморских степях. Он обращает внима­ние на то, что укрепленные хазарские городки по Дону прикрывали только северокавказские степи, оставляя болгарам, уграм, а впоследствии пече­негам всю прилегающую к славянской земле степную полосу шириной в 300 км. По этому пути к границам Руси беспрепятственно подходили хищные орды кочевников, с которыми славянам приходилось вести дли­тельную и кровопролитную борьбу. Б. А. Рыбаков считает маловероятным подчинение славянских племен власти хазарских каганов; исключение могла составлять та часть славянского населения, которая продвинулась далеко на юго-восток, по соседству с Хазарией ².

При наличии таких различных точек зрения вопрос о роли Хазарско­го каганата в истории Восточной Европы нуждается, по-видимому, в до­полнительном серьезном исследовании. Поэтому ограничимся общей ха­рактеристикой того, что представляла собой Хазария в первые столетия существования Древнерусского государства и как складывались в это вре­мя русско-хазарские отношения.

Применительно к интересующему нас периоду (IX—X вв.) убедитель­ным представляется определение территории Хазарии, сделанное Б. А. Ры­баковым на материалах еврейско-хазарской переписки (в первую очередь,

¹ М. И. Артамонов. История хазар. Л., 1962, стр. 457—458.

² См.: Б. А. Рыбаков. Русь и Хазария. Сб. «Акад. Б. Д. Грекову ко дню 60-ле­тия». М., 1952, стр. 88; его же. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории СССР. СА, XVIII, 1953, стр. 131—149.


пространной редакции ответа кагана Иосифа) и карты арабского географа и путешественника XII столетия Ибриси. По мнению Б. А. Рыбакова, тер­ритория Хазарии представляла собой «почти правильный четырехуголь­ник, вытянутый с юго-востока на северо-запад, стороны которого состав­ляли: Итиль-Волга от Сталинграда до устья, Хазарское море от устья Волги до устья Кумы, Кумо-Манычская впадина и Дон от Саркела до Пе­револоки». Крымско-таманские города в X в. уже не входили в состав Ха­зарского каганата '. Более или менее определенно можно говорить о под­чинении хазарам волжских булгар и буртасов, а также о вовлечении в ор­биту их политики отдельных союзов кочевых племен степей, например булгар и угров (венгров).

Возможно, дань хазарским каганам платили и некоторые славянские племена, однако летописные известия о хазарской дани не дают оснований для вывода о подчинении славян власти кагана.

Вот как, например, рассказывает о взаимоотношениях славян с хаза­рами южнорусский летописец (IXв.): «Наидоша ю Козаре, седящаю в лесехъ на горах, и ркоша Козаре, платите нам дань. Здумавше же Поляне и вдаша от дыма мечь, и несоша Козаре к князю своему и к стареишинамъ своим, и реша имъ се налезахомъ дань нову, они же реша имъ откуду, они же реша имъ в лесе на горех над рекою Днепрьскою, они же ркоша, что суть вдале, они же показаша мечь. И реша старце Козарьстии: не доб­ра дань, княже, мы доискахомся оружьемъ единою страны, рекше сабля­ми, а сихъ оружье обоюду остро, рекше мечи, си имуть имати и на нас дань и на инехъ странахъ, се же събысться все...» ².

Этот летописный рассказ, относящийся к полянам, жившим в районе Киева, интересен в том отношении, что проливает свет на характер русско-хазарских отношений. Летописец рассказывает, что хазарский отряд «наидоша» к славянским границам и потребовал выплаты дани, причем требование дани опиралось только на силу оружия: «налезахомъ дань», «доискахомся оружьемъ». Поляне, по-видимому, имели возможность сами решать вопрос, подчиниться или нет, и фактически отказались от выплаты дани, вручив вместо требуемой дани мечи — символ войны. Это дает осно­вание предположить, что «хазарская дань», о которой сообщает летопи­сец, имела временный, эпизодический характер.

В другом месте летописец прямо сопоставляет хазарскую дань с вре­менными выплатами дани варягам. Под 859 г. в Ипатьевской летописи записано: «Имаху дань Варязи, приходяще изъ заморью, на Чюди и на Словенахъ, и на Мерехъ и на всехъ Кривичахъ. Козаре имахуть на Поля-нех и на Северехъ и на Вятичихъ, имаху по беле и веверици, тако от ды-

¹ См.: Б. А. Р ы б а к о в. К вопросу о роли Хазарского каганата в истории СССР. СА, XVIII, 1953, стр. 146.

² ПСРЛ, т. II, стб. 12.


ма» '. Далее, под 862 г. в летописи сказано, что славяне «изгнаша Варяги за море и не паша имъ дани» ². Видимо, в представлении летописца варяж­ская и хазарская «дани» были явлениями одного порядка — временными, преходящими.

Интересно, что последующие летописные упоминания о хазарской «да­ни» относятся исключительно к славянским племенам, связанным с коло­низацией юго-восточной части Северного Причерноморья: северянам и вя­тичам. Повествуя о походе киевского князя Олега в 884 г. в земли северян, летописец отмечает: «Победи Северы и възложи на нихъ дань легъку, и не дасть имъ Казаромъ дани даюти». Примерно то же самое сообщает летописец и о радимичах: в 885 г. «посла Олегъ к Радимичем, ркя: кому дань даете, они же реша Казаром, и рече имъ Олег: не давайте Казаромъ, но мне давайте, и вдаша Олгови по щелягу, яко же и Казаромъ даяху» ³. Имеются упоминания и о хазарской дани с вятичей, селившихся по Оке и Волге: в 964 г. киевский князь Святослав «иде на Оку реку и на Волгу и налезе Вятичи, и рече имъ: кому дань даете, они же ркоша: Казаром по щелягу от рала даем». Через два года, в 966 г., вятичи уже платили дань киевскому князю⁴.

Все летописные известия о хазарской дани относятся к славянским племенам, занимавшим пограничные со степью районы и связанные с пе­реселенческим движением в юго-восточную часть Северного Причерноморья, т. е. в районы, находившиеся в непосредственной близости от ос­новных хазарских владений. При господстве в Юго-Восточной Европе ха­зарских каганов и зависимых от них кочевых племенных объединений продвижение славянского земледельческого населения в этом районе было возможно только при условии установления мирных отношений с хазара­ми. По-видимому, уплата дани хазарским каганам и обеспечивала такие отношения, являясь своеобразной платой за право селиться на плодород­ных черноземных землях.

Рассматривая вопрос о причинах даннических отношений некоторых славянских племен с хазарами, нельзя не учитывать и следующего обстоя­тельства: родо-племенная знать северян и вятичей могла использовать но­минальную зависимость от Хазарии для сопротивления централизаторским устремлениям киевских князей, направленным на подчинение всех славянских племен власти Киева. Не случайно, конечно, киевскому князю Святославу удалось обложить данью вятичей только после того, как хаза­ры потерпели серьезное поражение в результате похода русских дружин, закончившегося взятием хазарской крепости Белая Вежа.

¹ ПСРЛ, т. II, стб. 13—14.

² Т а м же, стб. 14.

³ Т а м же, стб. 17.

⁴ Т а м же, стб. 53.


Таким образом, летописные известия о хазарской «дани» не дают до­статочных оснований для признания зависимости славянских племен от Хазарии. Даннические отношения были временными, непрочными, распро­странялись на незначительную часть славянских племен и объяснялись, как нам представляется, не столько силой державы хазарских каганов, сколько определенными политическими преимуществами, которые обеспе­чивались для самих славян установлением мирных отношений с Хазарией (возможность колонизации юго-востока Европы, возможная поддерж­ка против централизаторских устремлений киевских князей, заинтересо­ванность в торговле с Востоком, которую контролировали хазарские каганы и т. д.). В целом же славяне вели достаточно независимую полити­ку по отношению к хазарам, и их влияние на Русь не могло быть сколько-нибудь значительным.

Оценивая роль Хазарского каганата во взаимоотношениях славян с кочевниками причерноморских степей, следует учитывать то обстоятель­ство, что славянские земли были отделены от владений хазар обширными степными пространствами, по которым беспрепятственно передвигались кочевые племена. Уже хотя бы поэтому каганат не мог быть «щитом» сла­вянских земель от набегов со стороны кочевников. Этот «щит» скорее под­пирал кочевников сзади, закрывая от их набегов степи Северного Кавказа и Приазовья и тем самым, естественно, направляя их натиск на север и северо-запад, на славянскую лесостепь. Подчинение отдельных племенных объединений кочевников власти хазарских каганов не устраняло постоян­ной опасности набегов со стороны степей. Это видно хотя бы на примере кочевников-венгров, занимавших лесостепную полосу между Днепром и Доном всего на расстоянии двух дней пути от Руси. Союз кочевых племен, во главе которого стояло венгерское племя мадьяр, находился в зависимо­сти от каганата, но это не отразилось сколько-нибудь заметным образом на его взаимоотношениях с оседлыми соседями: грабительские набеги на земледельческие славянские поселения продолжались, кочевники напада­ли на славян и захватывали у них невольников. Продолжались набеги на славян и болгарских племен, занимавших степи Подонья («внутренних болгар»). По свидетельству персидского автора X столетия, болгары — на­род «отважный, воинственный и внушающий ужас. Их характер подобен характеру тюрок, живущих возле страны хазар. Внутренние болгары вою­ют со всеми руссами...» '. Хазарский каганат не ликвидировал постоянную опасность набегов кочевников даже со стороны племенных союзов, нахо­дившихся в зависимости от Хазарии. Некоторое ослабление натиска кочев­ников на оседлые славянские племена, сделавшее возможным их продви­жение на юг и юго-восток, на черноземные земли, объясняется, по-види­мому, не политикой Хазарского каганата, а отсутствием в это время в

Очерки истории СССР. III—IX вв. М., 1958, стр. 606.


степях Причерноморья достаточно мощных племенных объединений ко­чевников. Усилившиеся славянские племена не только отбивали набеги своих беспокойных соседей, но и сумели обеспечить успешное продвиже­ние земледельческой культуры на черноземные земли Юго-Восточной Ев­ропы, занятые кочевыми скотоводческими племенами (славянская коло­низация VIII—IX вв.). Появление в степях Северного Причерноморья но­вой волны азиатских кочевников-печенегов сразу изменило обстановку. Хазарский каганат не сумел сдержать их натиск: печенеги прошли север­нее основных владений кагана, по широкой полосе степей, примыкавшей к славянским землям. Хазарам пришлось вести с пришельцами тяжелую войну, чтобы защитить свои собственные владения в Приазовье.

Хазарский каганат не играл самостоятельной роли и в развитии сла­вянской торговли с Востоком. Хазария являлась, по выражению Б. А. Ры­бакова, огромной таможенной заставой на путях по Северному Донцу, Дону, Керченскому проливу и Волге, перевалочным транзитным пунктом, государством, для которого доходы с транзитной торговли составляли ус­ловие существования, и в силу этого ее влияние на содержание и направ­ление восточной торговли было ничтожным. Абуль-Касим в «Книге путей и государств» (976—977 гг.) так писал о Хазарском каганате в связи с восточной торговлей: «Что вывозится из их страны, мед и меха, то это привозится из страны Русов и Булгара». Ему вторит другой арабский пи­сатель — Ахмед ибн-Фадлан (20-е годы X в.): «Преимущественная пища их (хазар) есть рис и рыба; остальное у них находящееся привозится из Руса, Булгара и Куябы» '.

Взаимоотношения славян и хазар в ходе торговли с Востоком доста­точно ясно определяют восточные источники: славянские купцы просто проходили со своими товарами через владения хазарского кагана дальше на восток, уплачивая пошлину. Арабский автор Абуль-Касим (60—70-е годы IX в.) пишет: «Купцы русские ходят на кораблях по реке Славян­ской, проходят по заливу хазарской столицы, где владетель берет с них десятину. Затем они ходят к морю Джурджана (южная часть Каспийско­го) и выходят на любой им берег. Иногда же они привозят свои товары на верблюдах в Багдад» ².

Таким образом, в представлении восточного автора, Хазария — тамо­женный пункт на большой дороге транзитной торговли с востоком, через который проходят купцы, уплачивая пошлину.

Основной дорогой славянской торговли с Востоком был Волжский путь. В. Б. Вилинбахов пишет, например, на основании анализа находок кладов арабского серебра, что «основную роль в торговле между Западом