Теоретические аспекты изучения женских художественных промыслов и ремесел русского населения Сибири XIX – начале xxвв

Вид материала

Документы

Содержание Ткачество у русского населения Сибири 1.2. Гончарство русских женщин Сибири 1.3. Ковровые изделия русского населения Сибири 1.4. Наследие народных мастеров. Плетение. Географическое положение Домовая роспись

Подобный материал:

• Программа основных городских мероприятий празднования Дня города 2009, 1646.4kb.
• Программа основных городских мероприятий празднования Дня города – 2009, 1995.64kb.
• Приложение к положению о профессиональном конкурсе художественных ремёсел Сибири «золото, 209.03kb.
• 11 класс. «Всеобщая история XX- начала XXI вв.», 75.79kb.
• Положение о VII международном фестивале ремесел коренных народов мира «Югра-2012», 74.19kb.
• Положение, 43.6kb.
• Программа межрегионального фестиваля народных художественных промыслов «Кладовая ремесел», 93.12kb.
• Список участников Всероссийской выставки-ярмарки народных художественных промыслов, 66.87kb.
• При содействии кгаук «Пермский дом народного творчества» проводит традиционную специализированную, 79.42kb.
• Орловский областной совет народных депутатов постановление, 109.47kb.

Глава 1. Теоретические аспекты изучения женских художественных промыслов и ремесел русского населения Сибири XIX – начале XXвв.


Две группы русского населения Сибири, потомки Стародубских и вятковских старообрядцев, выведенных из Черниговской и Могилевской губерний, Винницы и Прибужья и поселенных в названных местах в 1765-1767 гг., мало подверглись постороннему влиянию в области быта, семейного уклада, нравов, сохраняли в течение веков старорусские особенности традиций, обрядов и обычаев, старинной одежды, жилища и его убранства, пищи, говора. Они образовали колоритные этнографические группы, строго и долго соблюдали свои общинные устои. Словом, они сохраняли многие элементы культуры Московской допетровской Руси, составляя своеобразные островки среди русского населения Сибири. Но и в далекой Сибири они находились под постоянным надзором властей и подвергались различным гонениям. Несмотря на карательные меры царского правительства, официальной церкви и увещевания миссионеров, склонявших их в лоно русской православной официальной церкви, они продолжали жить по завету, оставленному предками – первыми ревнителями древнего благочестия: «Что старо, то свято; что старее, то правее; что исстари ведется, то не минется; ветхое лучше есть», боролись против всякой новизны, вторгающейся в древние устои русского народа.

Народная культура – явление чрезвычайно устойчивое, многие ее элементы и традиции отмирают постепенно. Такие традиции в советской науке получили название «этнические». Они «складываются в определенные исторические эпохи в связи с социально-экономическими и естественно-географическими условиями жизни каждого народа, но после своего возникновения они приобретают значительную устойчивость и долго сохраняются даже тогда, когда условия жизни народа успевают сильно измениться».¹ Но на Руси уже в предпетровскую эпоху этот процесс отмирания был ускорен в связи с расколом русской православной церкви на два непримиримых течения: на господствующую церковь, принявшую нововведения патриарха Никона, и на гонимую часть верующих, старообрядческую. Русских староверов весьма точно можно охарактеризовать словами Фридриха Энгельса, относящимися к жителям старых швейцарских кантонов: «Предметом величайшей гордости этих дюжих жителей старых швейцарских кантонов с давних пор было то, что они никогда не отступали ни на шаг от обычаев предков своих предков, что в потоке столетий они сохраняли в неприкосновенности простые, целомудренные, суровые и добродетельные нравы своих отцов».²

Быт – самый консервативный элемент жизни любого народа или этнографической группы. Старообрядцы были приверженцами многих древних русских народных культурно-бытовых явлений, характерных для допетровской Руси. Они сохраняли старую веру, обряды и обычаи, традиционное мировоззрение, крутые нравы, завещанную предками одежду, песни и предания, которые по их понятиям были исконно национальными. Они считали, что вся сумма материальных, культурных и духовных ценностей, сохраняемая ими, лучшим образом отражает их национальную специфику, самобытность и их национальное самосознание, и все это в совокупности является зеркальным отражением духа народного.

Народно-бытовая культура старообрядцев – очень сложный феномен народного самосознания, который нельзя оценивать однозначно. С одной стороны это протест против засилья крепостников и их апологетов и упорство в сохранении своего лица, тех общественных и общинно-бытовых отношений, которые существовали до утверждения крепостной неволи. У староверов Сибири были крепкие нравы. Не допускались добрачные вольности молодежи. Почитание старших было одним из основных заветов в староверческой среде, всякое отступление от этих правил и норм поведения осуждалось и преследовалось самым энергичным образом и не только церковным проклятием или преданием анафеме, но и мерами всеобщего осуждения.

К народно-бытовым особенностям культуры староверов Сибири относится их приверженность к особого рода одежде, чем они выделялись на общем фоне русского сибирского старожильческого населения; старинную одежду старушки сохранили до настоящего времени. Мужская одежда почти не сохранилась.

Староверы Сибири сохранили и многие памятники народной культуры и древнерусской письменности. Археографы, фольклористы, этнографы собрали у них замечательные материалы: древние книги и рукописи, предметы быта и обихода, образцы старинной одежды, найдены уникальные иконы. Эти предметы старообрядческой культуры существенно пополнили книгохранилища и музеи страны, обогатив науку и культуру. Преданность староверам старине, их консерватизм (религиозный и бытовой) сыграли ныне положительную роль.

Подобным «предметом гордости» обладали и русские староверы, причем ни в чем не уступая швейцарским кантонистам, а, возможно, в чем-то и превзошли их: эти замечательные дюжие русские люди прошли через дыбы, плахи, виселицы, массовые самосожжения, через тюрьмы и выгонки для того, чтобы сохранить преданность своей идее, своей вере, своей национальной культуре. (Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIII-XX вв. – Новосибирск, 1994)


Первопроходцев мы и сейчас считаем героями, а Сибирь с древнейших времен была заселена трудолюбивым, упорным и мудрым народом. Трудная и обильная, она была доступна только сильным и одержимым. За тысячи верст на поиски счастья и удачи шли за Каменный пояс «хожалые люди» на промыслы: кто чем – кто охотой, кто золотником, а кто и «варначил». Многие старожилы утверждают, что кто-то из их предков был сослан в Сибирь на каторгу или на поселение. В своих воспоминаниях они говорят, как в России раньше пугали Сибирью, Сибирь представлялась краем сплошных снегов, страшных морозов, непроходимых лесов, свирепых медведей, неисчислимых волков. А многие гордятся, что их предки были самоходами.

Не от хорошей жизни шли в такие глухие края самоходы (самоходам называли себя переселенцы «по своей воли») «ладить и обустраивать свое жилье–былье». В Сибирь шли сильные телом и твердые духом. «В России и молодой лежит, в Сибири и старый бежит – хочется жить». Жизнь сибиряка была в постоянной заботе о тепле и хлебе. Зима сурово спроси с нерадивого, что он делала летом. Чтобы прожить, надо труд вложить, надо быть трудолюбивым и рачительным хозяином.

«Трудно свой хлеб добывал человек». К великому сожалению, сейчас, в современных условиях цивилизации с комфортабельным жильем и широким использованием электричества, машин и техники, нами воспринимается прошлое как забавная сказка. Переселенцам же надо было приспособиться и освоить все возможное, чтобы противостоять холоду и голоду во благо жизни.

Суровые природные условия Сибири требовали мудрого подхода к ведению крестьянского хозяйства. В Причумышье сразу же за коневодством стало развиваться овцеводство. Сейчас мы мало обращаем внимание на это маленькое животное, которому по нашему невежеству часто приписываем презренное название «глупая овца». Однако это животное играло и играет в жизни человека превеликую роль кормильца и благодетеля. Начать хотя бы с того, что овца дает превосходный мех. «Мех бобра на гордыню, а мех овцы на горбыню». В этом выражении не только доступность бобровой шубы только для господ, но и практичность овечьего меха в повседневной жизни крестьянского Причумышья. И сейчас для города и юга цигейковая шуба – прихоть роскоши, а для деревни и Сибири необходимость и благодать.

Овечий мех – это и тулуп, и шуба, и полушубок, и шапка, и одеяло, и поветь (повевать – укутывать в меховой ковер седока в зимней ямской повозке), но это и шерсть. А шерсть – это варежки, перчатки, чулки и носки, Шубур и кофта, дерюжка и войлок, шарф и валенки (пимы, чесанки и бурки). Поэтому на переработке – «на прибытие даров овечьих возникло и столько трудов человечьих»: выделка овчины, портняжничество, прядение, вязание, ткачество, валяние, пимокатное дело и выделка кож на пошив легкой (праздничной, хромовой) одежды и обуви и других поделок. В данном случае и хочется сказать о трудоемком и мастерском труде сибирского пимоката. Трудно сказать, откуда и как появилось это чудное слово «пим». От того, что шерсть надо умело свалять, скатать, сбить, придавая изделию нужную форму, ясно и название продукта труда – катанки, валенки, сбитни. Но вот что обозначает слово «пим», установить не удается.

Шерсть, снятая с овцы делилась по своему качеству и назначению. Овец стригли два раза в году: весной – «Веснина», осенью – «осенина», со старой овцы – «руно», с молодой – «поярок», со спины – «верхник», с головы, с живота и с ножек – «пострижки».

Поярковая шерсть, наиболее мягкая, пушистая и шелковистая, использовалась больше на прядение. Из напряденной шерсти вязали чулки, носки, рукавицы, платки, шарфы, кофты, юбки на льняной основе, ткали рядна, дерюжки, половинки, вышивали филейные скатерти, стежили одеяла. Из веснины войлок (потник – толстое широкое полотно). Часто можно слышать и название кошма. В войлок добавляли острижки, шерсть с коров и верблюдов. Войлок использовали для поделки зимних хомутов и «лямок» - (легкий хомут без клещин, без гужей для запряжки пристяжных, гусевых в пароконную телегу – бричку на вспашке, бороновали и для других работ с постромками). Из войлока делали подкладки под седло и седелку, использовали его для палаток (матрасов) для лежания, для палаток – одеял – укрыться в повозке или укрыть повозку в извозе. Тонкий и легкий войлок использовали и как подкладку для утепления верхней одежды. Веснину также пряли: чтобы соткать и подкатать полотно для шабура-накидки, делали тканую попону на лошадь. Местные жители использовали кошму для утепления и отделки чума.

Осенняя шерсть ценна тем, что имеет свойство более плотно скатываться. Ее использовали так же, как веснину, но наивысшее ее назначение было для катание пимов, одного из наиболее теплых видов обуви для суровой сибирской зимы. Промысел назывался пимокатным, а мастеров по производству такой обуви называли пимокатами.

Пряденую шерсть использовали и как украшение. Из окрашенной в разные цвета шерстяной пряжи вязали чулки и рукавицы, создавая узор в полосочку и елочку. Из такой же пряжи, но менее скрученной или из «гаруса» делали вышивки на валенках, чесанках и бурках «по вершнику» и по бокам голенища. Вышивку делали по ровнице, и рисунок закатывался. По черному полю использовали белую и красную нить, по белому полю – черную и красную. Это был деликатный художественный вкус мастера, которому надо было вложить в закладку валенка орнамент из крашеной шерсти так, чтобы рисунок не был расплывчатым, т.е. не терял четкости очертания узора и не оказался жгутом в текстуре валенка, не отделялся от полотна. Процесс скатывания тоже отличался. Первоначальная «стирка» требовала легкой равномерной посадки «без огня», т.е. без смещения узора с назначенного места.

Из пряденой шерсти вязали шали, кофты, юбки, шарфы, опояски, рукавицы-варежки. Вязали на спицах, крючком и иглой (специальная большая деревянная или костяная игла). Варежки потому и получили такое название, что их первоначально проваривали в крутом кипятке и слегка прокатывали на руках. Это могла делать в домашних условиях любая хозяйка.

Разноцветной шерстяной ниткой вышивали филейные скатерти. Для этого вязали полотно, как рыболовную сеть, с очень мелкой ячейкой посконной и льняной «суровой» нити. По сетке, как по канве, натянутой на круглые или четырехугольные пяльца, вышивали филей. Такой скатертью покрывали столы в горницах поверх белой льняной скатерти, что создавало яркую видимость узора филея.

Крашеную шерстяную нить использовали для праздничных вожжей, поясов и опоясков, которые для прочности ткани на льняной или посконной основе. Для украшения выездной праздничной сбруи из шерстяной крашеной нитки или кожи делали кисти на седелку, на шею, на лямку, на «ошейну» с бубенцами и шаркунцами, на дугу с колокольцами.

Особое внимание уделялось отделке кавалерийского седла, шитого узорами, украшенного резьбой и теснением по коже, расшитыми бляхами. «Цветной шерстью» вышивали теплушки по вороту, по выему, по борту, по поясу. Делали бахрому на скатерти, на шали, на околотки и подоколтки – подзоры; на ширмы и полога (занавес на кровати), на покрывала и салфетки. Шерстяной нитью обвязали и вышивали тапочки.

Из овечьего меха шили тулупы (большая шуба для извоза, которая надевалась поверх верхней одежды) с широким отложным воротником, шубы прямые, шубы борчатки (с расширенным подолом от пояса), полушубки (короткая шуба с подолом ниже пояса или до колен). Шубу-борчатку и полушубок часто по борту, по полам и по концам рукавов обшивали опушками из мерлушки (мех с маленьких ягнят). Из мерлушек делали шапки-ушанки, папахи и шапки-кубанки (шапка с плоским верхом в форме цилиндра). Шапки-кубанки были гордостью потомственного казачества и переселенцев из южных губерний России. Местные жители больше всего носили «малахаи» (шапка из овечьего меха с длинным ворсом).

Конечно, такая роскошь была доступна не многим, а лишь состоятельной прослойке населения, Причумышья. Но вся это работа была промысловая, чтобы добыть хлеб насущные «для животы своего» (животом называлась суть жизни, старообрядческое выражение употреблялось челдонами и переселенцами из средней Руси).

Для дальней дороги из овечьего меха шили «опахала» - это своеобразный меховой ковер, которым застилали кошевку шерстью внутрь, «опахивали»; укутывали седока «с головой» и застегивали «захватку» (деревянная палочка на длинной петельке вместо пуговицы). Этот называлось «ехать в конверте».

Мастеров по пошиву одежды называли портными, мастеров по пошиву сбруи называли шорниками. Конечно, мастеровые люди, использовали для пошива меха и других животных: собаку, волка, медведя, бобра, лису, хорька, каланка, зайца. Из меха собаки и волка шили дохи и полудошки, мохнашки и воротники. Доха это то же, что и шуба, но ворсом наружу. Ценные промысловые меха шли на продажу для господ, а крестьянину Причумышья верно служила овца своим мехом, кожей, шерстью, мясом.

Овечья шкура со снятой шерстью шла на изготовление хрома (особый способ выделки вожжи). Она использовалась при пошиве легкой праздничной обуви: «хромовы мужские сапожки с голенищами в гармошку со спиртовыми подошвами и со скрипом на ходу», женские сапожки, женские ботиночки «с длинными голяшками в обтяжку, на шнурках», «взувочки» - обуточки с расшивкой на носу («взуть» - обуть). Это была уже работа сапожников. (Этнография Алтая и сопредельных территорий: Материалы научно-практической конференции. Вып.4 / Под ред. Демина М.А., Щегловой Т.К. – Барнаул: Изд-во Барнаульского педуниверститета, 2001)


Для старожильческого населения области ввиду ее отдаленности и слабого развития товарно-денежных отношений был характерен натуральный характер хозяйства: крестьяне сами делали сельскохозяйственные орудия – сохи, бороны, плуги и др., сколачивали телеги и сани, изготовляли конскую сбрую, гнали смолу и деготь, обрабатывали кожи, занимались слесарным, шорным и бондарным делом. Женщины-крестьянки изготовляли домашним способом одежду. Казачки, как правило, не умели ни прясть, ни ткать. Они обычно пользовались наемным трудом, либо покупали готовые изделия, чаще всего у казахов. Женщины из хозяйств-старожилов сами делали для своей семьи глиняную посуду. Все это использовалось в своем хозяйстве и лишь частично шло на продажу.

Из промыслов, приносивших довольно значительный доход старожилам, была ломка жернового камня, идущего для изготовления жерновов. Этим промыслом занимались жители казачьих поселков, расположенных близ Семипалатинска. Добычей алебастра занимались жители пос. Лебяжьего, известняка – пос. Известкового и др. В хозяйстве казаков известную роль играл извоз. В 1887г. им промышляли 259 хозяев-казаков, которые держали 120 рабочих-казахов.³ В Павлодарском у., в пределах которого (в основном по левому берегу р.Иртыша) находилось много соляных озер и грязей, жители расположенных там селений занимались добычей и продажей соли.

К началу XX в. в связи с наплывом в Степной край переселенцев и развитием товарно-денежных отношений роль домашних ремесел стала ослабевать. Они стали выделяться в самостоятельные ремесла и промыслы. В основном ими занимались крестьяне-новоселы. По данным переписи 1897г., в Семипалатинской обл.числилось 3530 хозяйств, занимавшихся промыслами, в Павлодарском у. – 1345, в Усть-Каменогорском - 1001, в Семипалатинском – 771, в Зайсанском – 334.⁴

В ряде станиц и крупных крестьянских селениях появляются небольшие мукомольные, маслобойные, кожевенные, кирпичные и другие предприятия, принадлежащие предпринимателям из среды крестьян-новоселов и казаков. С конца 90-х годов XIX в., и особенно после проведения Сибирской железной дороги, очень быстро стало развиваться маслоделие. Большое количество рогатого скота дало возможность поставить его сразу в крупных масштабах. Продукция животноводства поступала не только на внутренние, но даже на заграничные рынки. В начале XX в. «масляное дело» в значительной степени было сосредоточено в руках иностранных капиталистов, главным образом датских фирм.

Из других промыслов следует отметить смолокурение, которое было связано с возросшим значением колесного транспорта в результате усилившихся торговых сношений. Смолокуренные заводы были во всех лесных районах области. В Павлодарском у. довольно больших размеров достиг соляной промысел.

Отход земледельческого населения на заработки в горнодобывающую промышленность и на золотые прииски здесь во второй половине XIX – начале XX в. почти не практиковался. (Сафьянова А.В. Хозяйственная жизнь русского наседения Верхнего Прииртышья в второй половине XIX – начале XX в. // Хозяйство и быт западносибирского крестьянства XVII – начала XX в., М.: «Наука», 1979, стр.109-143)


В.И. Ленин намечает четыре формы мелкой крестьянской промышленности в России в конце XIX в.⁵: домашняя промышленность – переработка сырых материалов в крестьянском хозяйстве, которые крестьянин сам добывает, - пережиток натурального хозяйства, бытовавший в глухих уголках царской России; ремесло – работа на заказчика; мелкокрестьянское производство на рынок; капиталистическая мануфактура, где производитель лишается прежней самостоятельности.

Все эти формы бытовали до революции в различных промыслах Приангарья. Обработка волокнистых веществ и шерсти оставалась до самой революции домашним промыслом. Обработка дерева: изготовление сельскохозяйственных орудий, средств передвижения – волокуш, саней, телег, колес, дуг, смолокурение и гонка дегтя, будучи в основном домашним производством, становились ремеслом и даже обращались в производство для продажи на рынке. Известны были санники, тележники в селах Большеокинском, Шаманове, в Новой Уде (изготовляли и возили на базар сани, колеса).

Обработка шкур животных – выделка кож, овчин, будучи также в основном домашним производством (почти каждый умел обработать шкуру убитого зверя), превратилась в ремесло.

Обработка металла – кузнечное дело – была ремеслом: работали на заказчика. Обработка глины – гончарство – в основном также ремесло, но связано и с продажей изделий на рынке. Некоторые производства превращались в мелкие капиталистические предприятия с наемными рабочими. Так, в с.Ключи-Булак была дегтярня, в с.Када – кожевенное производство Беломесцовых, в дер. Дальней Муе – завод бондарных изделий. Бондарному ремеслу обучил местного крестьянина Федора Царева ссыльный из «российских».

В сибирской деревне была весьма заметна роль ремесленников из ссыльных «российских», которые, отбыв каторгу, поселялись в деревне и жили своим ремеслом (самопрялочники, гончары, бондари, бродячие шерстобиты и портные). Они передавали свои навыки местным жителям.

Занимались ремеслом и буряты. Русские пользовались услугами кузнецов-бурят, бондарей-бурят, отдавали бурятам на обработку кожи и овчины, шерсть для валянья войлока, считая их большими мастерами в этих ремеслах.

В Приангарье не создалось центров крестьянской промышленности, продукция которых распространилась бы по всей России.

Теперь домашняя промышленность, ремесло коренным образом перестроены. Одни их виды исчезли, другие сократились. Ткут, например, только половинки (для себя) и мешки для колхоза. Некоторые производства сосредоточились в колхозных бригадах. Бригада подеревщиков изготовляет волокуши-метелки, телеги, сани, дуги; есть колхозные смолокуры, гонщики дегтя, мастера по витью веревок.

Другие производства вошли в артель. В с.Усолье артель «Ангара» в 1957г. объединяла гончарный и валяльный цехи, в с.Балаганск в артели «Красный труженик» был бондарный цех, в дер.Кирпичи на кирпичном заводе – гончарный, в с.Тулун кирпичная артель объединяла гончаров в отдельном цехе. В артелях много нововведений: разделение труда (мастер получает готовое сырье и не сам сбывает продукцию), сдельная оплата труда, некоторая механизация производства (например, гончарный круг в Усолье приводится в движение электричеством).

Рассмотрим отдельные элементы техники домашней промышленности и ремесла крестьян Приангарья.

Домашнее пряденье и ткачество старожилов по характеру производства и орудиям труда представляет компактную группу. Прядение и ткачество новоселов разнообразно. Оно связано с теми приемами и орудиями труда, которые отдельные семьи принесли с родины.

Комплекс орудий и приемов домашнего ткачества старожилов имеет черты, связывающие их с севером России, Приуральем и с «братскими» бурятами, а также локальные особенности, выработанные на сибирской территории. К первым элементам относится лопатообразная прялка-самород, сделанная из ствола дерева с корнем. Большая лопатообразная лопасть с орнаментом, выполненным трехгранно-выемчатой резьбой, с узором из кругов сближает ее с вологодскими прялками; щетка из свиной щетины для чесания льна, корневая бабка для моталок-крестов, тканье на бердечке, термин сермяжина для ткани, изготовленной на четырех подножках, пониточная ткань с основой из растительного волокна и утком из шерсти – все это черты, характерные для северовеликоруссов.

Ножницы для стрижки овец в Приангарье встречаются двух типов. Они делаются из железной упругой пластинки, согнутой вдвое, концы которой заходят за друга и служат лезвиями. Этот тип ножниц известен в Европе с III в. до н.э. в памятниках латенской культуры. У восточно-славянских народов он бытовал в деревне как единственный универсальный тип ножниц. Второй тип – из двух лезвий с кольцами на концах, соединенных посередине гвоздем (русская загадка о них говорит: два конца, два кольца, посередине гвоздь), в XI-XIII вв. бытовал в русских городах (например, старой Рязани), но в деревню не попадал. В Приангарье известны ножницы второго типа – больших размеров кузнечной работы как изделии бурят. Русские называют их братскими и широко ими пользуются. Этот тип ножниц, обнаруженный в раскопках Анау, может быть назван азиатским.⁶

Ножницы европейского типа привозились в Сибирь еще в XVII в., но их не хватало. Недостаток пополнялся изделиями бурят.

Способ катанья войлока в мешке при помощи скалки руками у русских Приангарья аналогичен бурятскому способу.

(Лебедева Н.И. Хозяйственный быт Приангарья (XIX – начало XX в.) // Быт и искусство русского населения Восточной Сибири, Новосибирск: «Наука», 1971, стр.78-95)


Русское население, осваивая суровый сибирский край, создавало не только земледельческую, но и промышленную культуру.

Роль переселений в промышленном освоении Сибири слабо отражена историческими источниками. Статистикой не велось специальной регистрации ремесленников, переселяющихся в Сибирь, уходящих на заработки. При серьезном внимании ученых к переселениям крестьян в Сибирь проблема промышленной колонизации не исследована, что объясняется в значительной степени состоянием источниковой базы. Нет не только монографий, но даже специальной статьи по этому вопросу, а в исследованиях, посвященных переселениям крестьян в Сибирь, эта проблема даже не ставится. Методологическая постановка рассматриваемой проблемы дана в трудах В.И.Ленина.

В росте мелких промыслов на базе общественного разделения труда В.И.Ленин отмечает начальные шаги развития капитализма. Он делает важный вывод о развитии капитализма вширь путем переселения на окраины мелких промышленников и ремесленников из экономически освоенных и давно заселенных районов и о росте примитивных форм капитализма в местном населении через расширение уже существующих промыслов и образование новых.⁷

Оба эти процесса, при преобладании первого, протекали в пореформенной Сибири под непосредственным влиянием переселений. Переселенцы из экономически освоенных губерний Европейской России имели в своем составе определенный контингент крестьянства, обладавшего навыками промыслового труда.⁸ В переселенческих партиях центральных черноземных губерний были представлены специалисты по обработке животного сырья (шерстобиты, пимокаты, кожевники, шубники, шорники); нечерноземных лесных губерний – специалисты по обработке растительного сырья, главным образом дерева (столяры, бондари, колесники, дужники и т.д.).⁹

В новых естественноисторических условиях переселенческое хозяйство нуждалось буквально во всем: в орудиях труда, транспортных средствах, домашней утвари, обуви и одежды. Эти нужды, а также потребности в промысловых изделиях старожилов приводили к возникновению мелких крестьянских заведений и промыслов. Их экономическая организация могла быть различной, но выражала начальные шаги капитализма на новой почве.

Подсчет данных опросных бланков о кустарной промышленности Тобольской губернии показал, что почти половина промыслов, существовавших там в 1912г., возникла с 1861 по 1893г., причем больше половины было основано за десятилетие – с 1880 по 1889г.¹⁰ В Томской губернии, по сведениям, собранным Томским губернским статистическим комитетом к середине 1905г., третья часть промысловых селений основала промыслы с 1861 по 1893г. Массовое возникновение новых промыслов Томской губернии также отмечено в 80-е гг. Из всех промысловых сел и деревень, возникших с 1861 по 1893 г., больше половины было создано в 80-е гг.¹¹

Открытие новых промыслов в Енисейской губернии связано с моментом усиленного заселения края. Здесь из 384 селений, давших сведения о существовании кустарных промыслов в 1913-1914 гг., только 0,8% отнесли возникновение их к дореформенному периоду. Более чем в трети селений промыслы были основаны во второй половине XIXв.¹²

Анализ показал, что только 14,6% относительно крупных крестьянских заведений с суммой производства не менее 2 тыс. руб. уходит корнями в дореформенный период, остальные появились после реформы – с 1861 по 1893г. Причем за одно десятилетие (1880-188гг.) возникло крестьянских промышленных заведений больше, чем за два предшествующих.¹³ Это подтверждает вывод о большом значении реформы не только для Европейской России, но и для Сибири. Реформа ускорила развитие мелких крестьянских промыслов в примитивных формах, подготовив тем самым базу для последующего развития капитализма. 80-е годы стали значительным этапом в развитии крестьянской промышленности. В это время отмечены массовые возникновения новых промыслов, рост числа промышленников, углубление капиталистического перерождения крестьянской промышленности. Эти процессы находились под прямым влиянием развития капитализма вширь, образования в процессе колонизации новых капиталистических отношений на новой территории. ¹⁴ На вопрос анкет, распространявшихся при обследовании кустарных промыслов, о времени возникновения промыслов старожилы часто давали лаконичный ответ: «С прибытием переселенцев».¹⁵

Переселенцы, обладающие производственно-техническими навыками в различных отраслях мелкой промышленности, начинали свою трудовую деятельность в Сибири с применения накопленного опыта в новых условиях. В миграции как бы продолжалось прерванное воспроизводство сельскохозяйственного процесса, а также воспроизводство второй стороны крестьянской экономики – мелкой промышленности. Капиталистические отношения в начальных примитивных формах проявлялись на новом месте на более широкой основе. Связь районов выхода и вселения выражалась в применении принесенных переселенцами трудовых традиций, производственного опыта, трудовых приемов не только в земледелии, но и в ремесле. На этой основе сложилось тесное единение материальной культуры сибирского русского крестьянства и трудящихся Европейской России.

Для многих переселенцев ремесло наряду с продажей рабочих рук было источником существования и получения средств на обзаведение хозяйством.

В пореформенный период на казенные земли Томской губернии прибывали переселенцы, обладавшие навыками промыслового труда. Более трети семей, поселившихся в губернии, занимались на родине промыслами и ремеслами. Удельный вес ремесленников и кустарей среди переселенцев был устойчив. Исключение составил лишь 1888г., когда их было меньше трети. До обзаведения своим хозяйством 74% переселенческих семей получали средства к существованию продажей рабочих рук. Работа по найму выступала как характерное проявление социального аспекта переселения во все годы водворения, особенно же в конце 80-х – начале 90-х. это вызывалось изменением социального состава переселенцев в сторону увеличения бедноты и возросшим спросом на рабочие руки с развитием капитализма вглубь в старожильческой деревне. В сложный период становления хозяйства переселенцы начали выделять из своей среды промышленников. На новом месте, пока шел процесс адаптации к новым условиям, они стремились максимально использовать старый опыт, сложившиеся производственные навыки. Почти все, кто обладал навыками ремесленного труда, обратились к ремеслу как источнику получения дополнительных средств для существования и обзаведения хозяйством. Среди продавцов рабочих рук были и такие, которые работали в промышленных заведениях зажиточных старожилов.

Удельный вес хозяйств, прибегавших к продаже рабочих рук и кустарным промыслам после обзаведения собственным хозяйством, показывает, что процесс возрождения на новом месте мелкого крестьянского производства осуществлялся на капиталистической основе. Сохранился очень высокий процент хозяйств, продающих рабочие руки. Он не опускался ниже одной трети даже у переселенцев самых ранних сроков поселения, что свидетельствует о глубоком социальном расслоении среди переселенцев. Удельный вес хозяйств с кустарными промыслами почти во всех возрастных группах стал выше, чем был на родине. В этом проявлялось одно из последствий процесса колонизации окраин. Углубление общественного разделения труда не только сохраняло прежний контингент мелких промышленников, но и увеличивало его.

Во всех колонизуемых регионах Сибири становление переселенческого хозяйства сопровождалось появлением у значительной части переселенцев промысловой деятельности. При этом в южных, наиболее обжитых, районах удельный вес хозяйств с промыслами был особенно значителен. Так, подворным обследованием 1894г. в Ялуторовском округе Тобольской губернии было учтено 1299 переселенческих хозяйств с населением 7117 чел. Из них кустарными промыслами занималось 42,4%, т.е. около 10% переселенцев.¹⁶ Среди населения Барнаульской волости томской губернии в 1897г. было учтено 2987 семей переселенцев, живущих в волости 8 лет и более, т.е. поселившихся не позже 1889г., и 1340 семей, поселившихся с 1889 по 1897г. У первых 1669 (55,9%) хозяйств были с промыслами, 7,1% имели торгово-промышленные заведения. У вторых хозяйства с промыслами составляли 79,3%, а с торгово-промышленными заведениями – 4,4%.¹⁷ К сожалению, источник не позволяет выделить из общего числа хозяйств с промыслами хозяйства с кустарными промыслами. Можно лишь допустить с большой степенью достоверности, что процент кустарей в Барнаульской волости был не ниже, чем в Ялуторовском округе Тобольской губернии.

В Томском округе Томской губернии в 1894г. зарегистрировано 2367 переселенческих хозяйств (13 213 душ обоего пола), из которых кустарными промыслами занималось 487 (20,8%).¹⁸

Для выяснения роли переселенцев в развитии мелкой промышленности Сибири важное значение имеет определение числа занятых в ней переселенцев и объема выпускаемой продукции. К сожалению, надежных общесибирских данных по этим вопросам нет. Попытаются подойти к их выяснению косвенным путем. С 1861 по 1893 г. в Сибири поселились около 450 тыс. переселенцев, из них в Западной Сибири – 350 тыс., в Восточной – 100 тыс.¹⁹ Переселенческая семья состояла в среднем из 5,5 душ. Следовательно, в Западной Сибири водворилось около 63 640 семей, а в Восточной Сибири – 18 180 семей. Если на Западную Сибирь распространить данные о промысловых хозяйствах и числе лиц, занятых промыслами, Ялуторовского округа, то окажется, что в пореформенный период в Западной Сибири переселенцы основали 26 728 хозяйств с кустарными промыслами, в которых различными видами обработки сырья были заняты 35 тыс. переселенцев. Данные расчеты не очень завышены, так как подавляющая часть переселенцев Западной Сибири поселилась в Барнаульском округе Томской губернии, который по уровню развития мелкой крестьянской промышленности не уступал Ялуторовскому округу Тобольской губернии.

Переселенцы Восточной Сибири селились главным образом в южных округах Енисейской губернии, сходных по социально-экономическим условиям с Томским округом Томской губернии. Распространив на этот регион процент промысловых хозяйств Томского округа, получим 3980 новых хозяйств, около 10 тыс. переселенцев, втянутых в различные отрасли крестьянской промышленности. Таким образом, можно предположить, что до строительства Сибирской железной дороги переселенцы основали в Сибири более 30 тыс. новых хозяйств с промыслами, промысловым трудом занималось около 45 тыс. трудоспособного взрослого населения. Данные подсчеты не претендуют на точность. Они отражают лишь общую тенденцию становления переселенческого хозяйства: трудовые ресурсы переселенцев, их хозяйственный опыт, производственные навыки использовались не только для земледельческого, но и для промыслового освоения края. Мелкая крестьянская промышленность была составной частью экономики новых хозяйств.

Это подтверждают многочисленные источники. Так, в Усть-Ишимской волости Тобольской губернии кустарными промыслами занимались главным образом переселенцы. Среди них были сапожники, столяры, кузнецы, бондари.²⁰ Во второй половине 80-х гг. переселенцы, причислившиеся в мещане г.Бийска, основали кустарные мастерские по производству валенной обуви, войлока, шляп.²¹ В те же годы во многих селениях Бийского округа ремесленный элемент сплошь почти состоял из переселенцев.²² В с.Смоленском из 96 ремесленников 71 был переселенцем. В большом старожильческом с.Сычевском все плотники, овчинники, портные были выходцами из России. Те же промыслы основали переселенцы в с. Ново-Тырышкинском. Пимокаты, чеботари, швецы с. Старо-Тырышкинского – исключительно переселенцы. Старожилы, по их словам, до переселенцев «о пимах и не слыхивали»²³. Всюду, где расселились в Алтайском округе переселенцы, внедрялись ткацкие станы, самопрялки, мельницы, «рушейки»²⁴. Навыки промыслового труда принесли переселенцы и в Восточную Сибирь. В с.Богучанском Енисейского округа, как и в других местностях Приангарья, плотники, слесари, кузнецы, сапожники были преимущественно выходцами из Европейской России²⁵.

Старожилы охотнее выдавали приемные приговоры переселенцам, знающим дело. Ремесленники устраивались в Сибири быстрее, чем крестьяне-земледельцы²⁶. Кустарь-новосел был желанным гостем в каждом селении Сибири.

Попадая в новые условия, приспосабливаясь к ним, переселенцы иногда начинали заниматься промыслами, уже существующими в местах вселения, или же открывали заведения с новым ремеслом, для изделий которого находили рынок сбыта в ближайшем округе²⁷. Постепенно промысле распространялся в данном селении, а затем в его округе. Так в Томском округе Томской губернии сложилось мелкое производство плетеной мебели²⁸. Занесенный сюда переселенцами Вятской губернии, этот промысле прошел путь от ремесла к мелкотоварному производству, а от него к простой капиталистической кооперации. Появились скупщики, открывшие в Томске магазины гнутой мебели. Основатель первого магазина, почувствовав конкуренцию, перенес производство в г. Енисейск, а его последователи распространили промысле по городам и селам Томской губернии²⁹. Аналогична история возникновения и развития корзиночного промысла в с.Тугутуе Иркутской губернии. Начало промыслу положили пермские переселенцы, открывшие производство плетеных корзин из сосновых дранок. Изделия сбывались на иркутском рынке и в магазины города. Искусству плетения корзин обучились крестьяне-старожилы. Укрепившись в Тугутуе, корзиночный промысел перекинулся и в другие местности – с.Куда, дер.Монастырскую³⁰.

Переселенцы Вятской губернии занесли в Томскую губернию производство веялок, а выходцы из западных губерний способствовали развитию в Ялуторовском округе Тобольской губернии производства суконных тканей, шарфов, варежек, поясов³¹.

Сибирь долго не производила дуг, хотя для извозного промысла требовалось их массовое производство. Дуги привозили из России. Примерно в 1865г. в одной из подгородных волостей Томского округа сосланный сюда российский крестьянин на местном сырье основал дужное производство. Промыслу обучились старожилы. Из центра возникновения он перекинулся в соседние села, а затем распространился среди населения притрактовой полосы и утвердился как одно из важных направлений промысловой деятельности крестьян Нелюбинской и Спасской волостей.

В редких случаях источники сохранили имена переселенцев, основателей нового промысла. Родоначальниками овчинно-шубного производства в г.Барнауле и его округе были крестьянин Владимирской губернии Воротниковского уезда Пудовской волости С.Е.Лапин и его зять П.Г.Соловьев. В 1861г. они переселились в Сибирь и, владея искусством выделки овчин и шитья шуб, открыли в Барнауле заведение, в котором стали выделывать дубленые овчины и шить из них полушубки³². После того, как С.И.Гуляев передал Лапову секрет окраски овчин в черный цвет, предприятие расширилось, переросло в простую капиталистическую кооперации. Сам Лапин стал заниматься только реализацией продукции. Пока секрет производства сохранился, его основатель пользовался всеми благами открытия, но долго такое открытие оставаться в секрете не могло. Шубное производство привлекло других предприимчивых переселенцев, среди которых особую активность в получении секрета окраски овчин проявлял С.Отянкин, земляк Лапина. Хитростью и изворотливостью Отянкин получил образцы и сведения об изобретении³³. Патриархальное благополучие основателя овчинно-шубного промысла, которое держалось на монопольном праве, было нарушено, но торговое производство расширилось.

Переселенцы всех губерний, участвовавших в колонизации, внесли вклад в промысловое освоение Сибири, но приоритет в этом отношении принадлежит крестьянам тех губерний, где было глубже общественное разделение труда и сильнее выражена промысловая специализация мелкого производства. Данные обследования показывают, что на казенных землях Томской губернии в ремесло втянулось 34,6% хозяйств переселенцев, вышедших из губерний центрального земледельческого района и примерно 49,6% хозяйств переселенцев приволжских и северо-восточных губерний³⁴.

На приобщение переселенцев к занятиям промыслами и ремеслами влияла обеспеченность их семей мужской рабочей силой. В первое время по прибытии в Сибирь, до обзаведения собственным хозяйством, ремеслами и промыслами занимались 34,9% семей без мужской рабочей силы или с полуработником, 37,2% семей с одним работником, 38,8% семей с 1,5-2,5 работниками и 43,8% - с тремя и более. Преимущественное развитие промыслов и ремесел в семьях, лучше обеспеченных мужскими рабочими руками, сохранялось и после обзаведения их собственным хозяйством. Из семей без мужской рабочей силы или с одним полуработником ремеслом продолжали заниматься 33,1%, с одним работником – 38,5, с 1,5-2,5 работниками – 40,6, с тремя и более – 45,9%³⁵.

Под влиянием переселений росли в Сибири отхожие неземледельческие промыслы. Переселенцы-ремесленники (шерстобиты, пимокаты, шубники, столяры и др.) в поисках заработка для устройства собственного заведения расходились по окрестным деревням, где не было кустарных промыслов и конкуренции. Они несли технические знания, производственные навыки и приемы в новые районы, прокладывали тем самым путь к зарождению в них промыслов. Еще до проведения железной дороги, особенно в западные округа Тобольской губернии и в Алтайский округ, приходили на заработки на зимнее время кустари из Европейской России. С открытием железнодорожного сообщения приток кустарей из Европейской России приобрел постоянный характер.³⁶ Пимокаты, шерстобиты, овчинники и другие специалисты мелкого производства обосновывались на зиму в селе, в округе которого отсутствовал данный промысел, и работали на местный рынок, а иногда переходили из одной деревни в другую, выполняя заказы крестьян³⁷. Часть таких кустарей оседала в Сибири, но даже временное пребывание их старожилы использовали для обучения выгодному ремеслу.

Источники сохранили свидетельство о том, какие отрасли крестьянской промышленности и в какой степени пополнялись притоком новых трудовых ресурсов. В середине 90-х гг. в Ялуторовском округе Тобольской губернии в переселенческих хозяйствах с кустарными промыслами 60,1% семей обрабатывали растительное сырье, 20,1 – животное, 6 – минеральное, 13,8% семей имели в своем составе маляров, живописцев, хлебников, шляпников, портных, стекольщиков и ремесленников других специальностей³⁸.

Среди старожильческого населения преобладали многопромысловые кустарные селения³⁹. Таким путем переселения способствовали втягиванию новых районов в промысловую деятельность, развитию капитализма на новых землях.

Во второй половине XIX в. этот процесс в Восточной Сибири проявлялся главным образом через приселения переселенцев к старожилам и в меньшей степени через организацию новых поселков. В Западной Сибири в этот период возникло много новых поселков, к середине 90-х гг. значительная часть из них имела промыслы. Из 100 переселенческих поселков Тобольской губернии 43 (43%) имели кустарные промыслы. На казенных землях Томской губернии кустарные промыслы утвердились в 81 новом поселке (61,8%) из 131⁴⁰. В мелких крестьянских промыслах причудливо переплетались докапиталистические и раннекапиталистические стадии развития. Переселенцы, обладающие навыками промыслового труда, в первую очередь открывали производства, которые способствовали удовлетворению потребностей их хозяйства и получению средств на его становление.

Материалы обследования переселенцев в эпоху империализма дают некоторые сведения о значении кустарных промыслов пореформенной эпохи, так как 47,2% обследованных переселенцев поселились в Сибири до 1896г. По данным В.И.Юферова, 13% расходов на одежду переселенцы покрывали за счет домашнего производства⁴¹. В сумме доходов натурой и деньгами у 8-10 летних переселенческих хозяйств удельный вес доходов от сельской домашней промышленности составлял 8,2%, 5-7-летних – 8,5, у двухлетних хозяйств 2%⁴². Данные бюджетных обследований В.К.Кузнецова по доходам и расходам в среднем на один переселенческий двор показывают значительную роль промыслов в источниках дохода переселенческого хозяйства.

Переселения способствовали развитию уже существовавших в Сибири промыслов, образованию новых промыслов среди старожильческого населения, эволюции общественно-экономических отношений. Рост народонаселения, хозяйств, находящихся в стадии становления, увеличивая спрос на земледельческие и промысловые орудия труда, предметы домашнего обихода, одежду и утварь, что приводило к некоторому увеличению емкости местных рынков, развитию товарно-денежных и капиталистических отношений. Мелкие кустарные промыслы под влиянием изменившихся условий из старых сложившихся центров распространялись в окрестные деревни. Однопромысловые села превращались в многопромысловые. Происходило перерастание низших форм домашней промышленности и ремесла в мелкотоварное производство, шло разложение мелких товаропроизводителей, образование простой капиталистической кооперации и торгового капитала.

(Соловьева Е.И. Промыслы сибирского крестьянства в пореформенный период, Новосибирск: «Наука», 1981)

1. Ткачество у русского населения Сибири
   

Ткани и традиции ткачества на Алтае изучены крайне неравномерно. В основном по материалам Пазырыкских курганов изучались наиболее яркие из них, находки последних лет – из аналогичных памятников того же времени на плато Укок. Именно уникальность этих находок и способствовала тому, что интерес к ним не ослабевает многие годы. Публикации о самых древних в мире коврах и тканях, предпринятые С.И.Руденко еще в 20 – 30 гг., стали своего рода эталоном в изучении древних алтайских тканей, а также сибирского ткачества и импорта. Однако на сегодняшний день известно гораздо больше памятников широкого хронологического диапазона, где в разное время их исследователями были обнаружены небольшие фрагменты археологического текстиля. Часть из них была описана в отдельных публикациях, часть не публиковалась вообще.

Сейчас возникла необходимость и появилась возможность для дальнейшего изучения древних тканей из памятников Алтая с целью попытаться представить себе общую картину, конкретизировать ее во времени и пространстве, соотнести рассматриваемые материалы с известными текстильными материалами сопредельных территорий Сибири, возможно, и Казахстана, Средней Азии, Китая и Европы.

Из Пазырыкских курганов раннего железного века известны ткани местного производства (шерстяные, полотняного и саржевого переплетения) и импортные (шерстяные, со сложным тканым рисунком, и шелковые – китайский импорт).⁴³

Материалы раннего железного века из могильников Ак – Алаха 1, Ак – Алаха 3, Верхний Кальджин 2, курган Кутургунтас с плоскогорья Укок также богаты различными видами текстиля⁴⁴. Текстильные материалы из этих памятников представлены фрагментами шерстяной ткани саржевого переплетения от мужских штанов, шерстяной ткани полотняного переплетения от женских штанов и юбкой, шелковой рубахой, шелковым мешочком с пояса на женском костюме, шерстяной тканью и плетением с головного убора, тесьмой диагонального переплетения и различными шнурами из шерстяных нитей. Исследования, проведенные на этих материалах, позволяют предположить, что шерстяные ткани и тесьма, скорее всего, местного производства, так же, как и в Пазырыкских курганах, а шелк – китайский импорт.

Среди материалов из курганов Юстыда, датирующихся этим же временем, известны тонкие шерстяные ткани, окрашенные в красный цвет, которые использовались для нижней одежды⁴⁵. Толстая шерстяная ткань, саржевого переплетения, известна также из памятника Тыткескень-1 со средней Катуни (конец VI – V вв. до н.э. в кургане 25 памятника Кара-Коба-1 эпохи раннего средневековья был обнаружен шелковый халат из камки на шелковой подкладке из ткани полотняного переплетения.

Ткани из шерстяных и шелковых нитей известны на Алтае с глубокой древности, во всяком случае, с раннего железного века; шерстяные нити также широко использовались с древности для изготовления плетеной тесьмы, витых и плетеных шнуров, служивших для отделки костюма.

Шерстяные ткани использовались для изготовления одежды (штаны, юбки, головные уборы). Часто они были окрашены в красный цвет.

Из шерстяных нитей более плохого качестваизготавливалась плетеная тесьма и шнурки, которые использовались для украшения одежды, обуви, для витых шнуров – поясов.

Шелковые ткани могли использоваться для одежды (рубаха, халат), для погребальных покрывал, для украшения костюма с помощью шелковой тесьмы. Ткани невысокого качества использовались для подкладок (например, для подкладки халата), для изготовления шелковых поясных мешочков (эта традиция известна и в других районах Сибири в разное время).

Многообразно проявление народного творчества в крестьянском ткачестве. Холсты разных сортов и добротности выделывали повсеместно⁴⁶. Современники отмечают высокое качество холста рубашечного: тонок, чрезвычайно плотен, ровен, не шероховат, на цвет белоснежен, на ощупь мягок, как шелк. Чиновники интенданства неизменно подчеркивали в своих рапортах в военное министерство превосходное качество тюменских холстов. По добротности и прочности они превосходили холсты, привозимые из России⁴⁷.

Народное творчество мастериц-рукодельниц проявилось в создании так называемых пестрядей и узорных браней с многообразным цветовым рисунком. Вытканная из окрашенной в разные цвета льняной, пеньковой или хлопчатобумажной пряжи пестрядь употреблялась на рубахи, юбки, фартуки⁴⁸. Особенно ценились крестьянками пестрядь, вытканная не в полоску, а в разноцветную клетку. Пестрядь из толстых цветных крученых нитей употреблялась и на половики. У богатых крестьян весь пол устилался такими разноцветными половиками, крестьяне победнее ткали так называемые изгребные половики, для которых нити прялись из остатков льна⁴⁹. Яркими красками, изяществом рисунка отличались брани – скатерти узорного тканья. Нарядными были скатерти, вытканные на льняном утке бумажными нитками разных цветов, преимущественно геометрическим рисунком. Края скатертей часто украшались кистями. Излюбленными цветами народных мастеров оставались красный, синий, зеленый, коричневый всех оттенков, употреблялись желтый и лиловый. Узорчатые брани ткали из пяти – шести различных тонов, которые подбирали таким образом, чтобы не было раздражающей глаз пестроты. Чаще же всего для узорного тканья применяли два – три красочных тона.

Народное мастерство проявилось в изготовлении изящных и в то же время прочных вожжей для свадебных выездов, крестьянских опоясок, поясков. Прочные необыкновенно вожжи по своей дешевизне практически конкурировали с фабричными. Теми же качествами отличались женские тканые пояса и мужские опояски. Женские пояса ткали из многоцветного гаруса длиной до 2 м и больше. Тона подбирали яркие, завершали пояс массивными декоративными кистями. Почти все пояса имели по краям окантовку, по полю контрастными цветами наносился несложный геометрический орнамент. Иногда на поясах и опоясках роль орнамента играли вытканные слова и целые изречения. На Всероссийской промышленной и художественной выставке в Москве в 1882 г. из экспонатов Западной Сибири обратили на себя внимание плотные цветные с различными надписями пояса и изящная гладкая голубая опояска. Изделия крестьянских мастеров были отмечены наградами⁵⁰.

К числу декоративных текстильных изделий, широко распространенных в быту русских старожилов, а особенно переселенцев относились тканые и вышитые рушники, вышитые женские и мужские рубахи, шерстяные вышитые рукавички. Образцы вышитых мужских и женских рубах сохранились в Новосибирском краеведческом музее. В районах, заселенных старообрядцами, - Ялуторовском округе Тобольской губернии и на Алтае широко бытовали вышитые рубахи. Богатой вышивкой, ярко, многоцветно украшались ворот, грудь, подол и рукава. Преобладали насыщенный красный цвет и сложный мелкий геометрический орнамент, составленный из больших и малых квадратов красных и черных тонов. В узорах вышивок на рубашках, полотенцах переплетались и уживались северные и украинские мотивы.

Яркой красочностью, декоративностью отличались стеновые, полотенца, которые вешали около икон в «красном» углу, в округ портретов, зеркал. Переселенцами были занесены в Сибирь из Черниговской губернии рушники с красными орлами и рушники квитками, вышитые яркими цветами. Основной орнамент дополнялся изображением четырехугольников, полос, звезд. В узорах полотенец типичные украинские мотивы, способ зашивания узором значительной части предмета прослеживаются по всей Сибири, вплоть до Амура.

На Алтае вышивки на полотенца по мотивам и композиции приближались к вышивкам Каргополя. Концы алтайских полотенец, заполненные геометрическими узорами, выполненными счетной гладью, напоминали браное ткачество. Фоном для вышивки служили холст, кумач, кашемир, плис. Особенно красивы полотенца из черного плиса, настолько густо зашитые разноцветным ярким гарусом, что черный плис смотрится не фоном, а узором. Полотенца украшались цветной бахромой, усиливающей эффект узорной вышивки.

Кроме вышитых, народные мастерицы ткали стеновые полотенца. Образцы такого мастерства хранятся в Омском краеведческом и Красноярском краеведческом музеях. Эти полотенца выполнены техникой закладного ткачества из льна с шерстью. На кирпично-красном фоне искусная рука мастера расположила узор из полос различной ширины, заполненных геометрическим орнаментом.

В крестьянской вышивке ярко и тонко проявилась художественная одаренность народа. Войдя в обиход русского народа, вышивка внесла красоту в общий стиль убранства крестьянского жилища, одежды. Сохранившиеся изделия помогают проникнуть в суть народного мастерства, почувствовать колорит эпохи. Но следует учитывать, что лучшее произведение народных мастеров во всех отраслях крестьянской промышленности создавались либо для собственного потребления, либо по заказу. Основная масса изделий крестьянской промышленности, изготовляемая для неизвестного потребителя, обладала прочностью, добротностью, но в эстетическом отношении оставляла желать лучшего⁵¹.