Geum.ru

Разгром Украинского военного округа

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   14

Чернигов


В гарнизоне Чернигова, состоящем из 7 стрелковой дивизии, ОГПУ выявило "контрреволюционную организацию" еще за несколько месяцев до начала арестов по делу "Весна". В то время, когда Конотопский отдел ОГ ПУ гонял по Черниговщине кулаков, в 20 стрелковом полку 7 дивизии оказалась недостача 300 винтовок, 2 пулеметов, нескольких десятков тысяч патронов, гранат и прочего легкого вооружения. Следователи тут же связали эту недостачу с организацией крестьянского восстания и арестовали командира полка, бывшего полковника и грузинского князя Худобашева, а также его помощника по хозяйственной части Трубицына, в прошлом - донского белого офицера. (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 3678, приговор по контрреволюционной организации в Киевском гарнизоне, с. 9.) Оба бывших офицера были вскоре расстреляны.

Затем показания на черниговцев начали поступать от арестованных военнослужащих в Харькове и Киеве, а также от комдива 44 Я. А. Штромбаха, который некоторое время командовал 7 дивизией. В частности, Яро слав Антонович показал, что когда он переводился из Чернигова, то якобы оставил во главе созданной им контрреволюционной организации начальника штаба дивизии Ф. И. Трухина и начальника оперативного отдела Малышева. (ГАСБУ, фп. д. 67093, т. 28, дело Штромбаха Я. А., с. 6.) А преподаватель Харьковской Школы червовых старшин Москаленко к этому добавил, что одним из заговорщиков являлся новый комдив Пащенко.

Впрочем, на указанных выше трех руководителей 7 стрелковой дивизии более никто никаких показаний не давал, и их, по всей видимости, не арестовывали. Лишь по Киевскому делу было осуждено два командира из 20 стрелкового полка, в прошлом офицеры Н. А. Дубровский и В. В. Соловьев.

Руководители 7 стрелковой дивизии, несмотря на отсутствие каких-либо весомых показаний по поводу их "контрреволюционной деятельности", в Чернигове не остались: их перевели в различные штабы соединений в России. Здесь к месту будет остановиться на дальнейшей судьбе бывшего начальника штаба 7 стрелковой дивизии Федора Ивановича Трухина, в прошлом - офицера русской армии, служившего в РККА с 1918 года. В 30-е годы он жил и работал в Москве, преподавал тактику в Академии Генерального штаба. В 1940 году Трухин получил звание генерал-майора, 27 июня 1941 года раненым попал в плен, в лагере вступил в антисоветскую "Русскую трудовую народную партию", а затем стал одним из создателей Русской освободительной армии (РОА), занимал пост начальника штаба Власова. 7 мая 1945 года Трухин был захвачен чешскими партизанами и передан красным; казнен в Москве 1 августа 1946 года. (Материалы по истории Русского освободительного движения. - М., 1997. - Т. 1. - С. 396.) Вот такая судьба выпала Трухину: избежал он пули в 1931 году, но все равно попался в лапы следователей НКВД в 1945-м.

Днепропетровск


Дело Днепропетровского гарнизона в общей канве репрессий в УВО почему-то стояло особняком. В Днепропетровске работала отдельная следственная группа ОГПУ. Арестованных военнослужащих 30 дивизии

никуда не везли, а допрашивали на месте, и т. д. Первые сведения о "контрреволюционной организации" в Днепропетровске стали одновременно поступать от подследственных Москвы и Киева. Почему? Так сложилось, что именно в этом городе служило несколько известных военных, не прерывавших общения со своими сослуживцами на всей территории СССР.

Во-первых, на должности начальника штаба прославленной в гражданскую войну в боях против Колчака 30 Иркутской дивизии оставался один из ее создателей - Михаил Владимирович Катанский. В прошлом капитан 22 саперного батальона, коренной петербуржец, Катанский, как и многие бывшие офицеры, в 1918 году вступил в РККА для защиты своей Родины от немецкого нашествия. А дальше... в общем, у него уже никто не спрашивал: хочет он дратьс с белыми, или не хочет. В том же 1918 году Катанского отправили на Восточный фронт, где он долгое время служил на различных штабных и строевых должностях, командовал полками и бригадами, наконец, закончил гражданскую войну начальником штаба 30 дивизии.

И что же? Прошло десять лет, а Михаил Владимирович продолжал быть начальником штаба все той же 30 Иркутской дивизии - никакого повышения, никакой благодарности от советской власти. Естественно, это вызывало недовольство, раздражало, нагоняло тоску. Коллега по несчастью, правда еще более заслуженный, Михаил Муретов рассказывал на допросах о настроениях Катанского: "нам, бывшим офицерам, нет никакого хода в Красной армии, ждать и сидеть сложа руки не приходится". (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 37, дело Ольдерогге В. А., показания Муретова М., с. 88.)

Как следует из показаний различных арестованных, не меньшее не довольство высказывали и другие днепропетровцы: военрук Горного института С. Д. Михайловский (закончивший гражданскую войну начальником штаба прославленной 27 Омской дивизии), начальник оперативного отдела Н. Т. Николаев (переведенный из штаба УВО), военрук Медицинского института Григорий Коссак (австрийский офицер и знаменитый командир Галицкой армии, приехавший в УССР в начале 20-х годов) и многие другие.

Первым еще по Харьковскому делу был арестован начальник оперативного отдела штаба 30 дивизии Н. Т. Николаев, долгое врем работавший заместителем Ивановского. Затем, уже по показаниям коллег - военруков из других городов - С. Д. Михайловский. А дальше аресты пошли по нарастающей: были схвачены командир 30 дивизии П. П. Мясоедов и начальник штаба М. В. Катанский, большинство командиров полков, батальонов и батарей.

Основные аресты в Днепропетровске пришлись на середину января 1931 года. Как ни странно, арестованные днепропетровцы почти сразу "признавались" в своей контрреволюционной деятельности. Все они говорили о гонениях старого офицерства, репрессиях крестьян, экономических трудностях.

Схваченным военнослужащим 30 дивизии и военным преподавателям гражданских вузов вменялись в вину все та же организация восстания, антисоветская агитация и пропаганда, а также традиционное вредительство. Причем в отношении вредительства - заготовке протухшего мяса и контрреволюционных собраниях - были обвинены почти все ветеринарные врачи Днепропетровска, как военные, так и гражданские: Дамрин, Исполатов, Сагарда, Гаевский, Никольский и другие. (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 23, дело Бежанова С. Г., признания Катанского М. В., с. 475-477.)

В руководстве контрреволюционной организацией были обвинены комдив П. П. Мясоедов, М. В. Катанский, военрук Днепропетровского Осоавиахим Л. А. Куплетский и преподаватель Горного института К. Ф. Монигетти, бывший штабс-капитан, в 1919 году некоторое время занимавший должность начальника штаба 14 Красной Армии. Также был арестован и бывший полковник Григорий Коссак, но его уголовное дело вскоре было передано следователям, занимавшимся "разоблачением" Союза Освобождения Украины.

Всего же в Днепропетровске по делу "Весна" было осуждено 34 человека, восемь из них расстреляли. Интересно отметить, что комдив 30 Петр Петрович Мясоедов, также приговоренный к расстрелу, перед исполнением приговора зачем-то был перевезен в Москву. Здесь его и расстреляли 21 июня 1931 года - почти трем неделями позже остальных семи днепропетровцев. (Расстрельные списки. - М., 1995. - Вып. 2. - Ваганьковское кладбище. - С. 158.)