После праздника. Рассказы из серии «Житейская мозаика». Благовещенск ооо»Издательскиая компания «рио», 2004. 96 с
| Вид материала | Рассказ |
Содержание26 Морилка для грызунов 27 Гараська и Муму 28 К вопросу о свинстве 30 Сынок обиделся |
- Общие сведения, 236.6kb.
- Armio Trading Limited, зарегистрированная как компания с ограниченной ответственностью, 100.9kb.
- Приказ о создании комиссии по приведению ООО «Наша компания» в соответствие с требованиями, 10.2kb.
- Учет и аудит товаров в оптовой торговле (ооо торгово-промышленная компания), 327.25kb.
- Общество с ограниченной ответственностью «Торговый дом «кирпичная компания», 74.62kb.
- Услуги, оказываемые ООО «управляющая компания» в отношении общего имущества собственников, 29.17kb.
- Роцесса, направленного на получение предметных результатов в условиях гос 2004 и фгос, 86.67kb.
- Прибытие в Рио-де-Жанейро. Встреча в аэропорту. Индивидуальный трансфер в отель, 93.75kb.
- Краткая характеристика ООО «Росэкспертиза», 431.37kb.
- Ооо «Пермская индустриальная компания», 29.05kb.
26 Морилка для грызунов
В то лето грызунов на садово-огородных участках расплодилось видимо – невидимо. Они грызли и морковку, и свеклу, и картошку, даже початки кукурузы и семечки на высоких подсолнухах ухитрялись испортить. Кто-то посоветовал жившему в садах деду Феофанычу сделать морилку для грызунов: настоять на водке чернокорень, замесить на нём тесто и разложить на грядках. Кто-то от кого-то слышал, что толи дохнут грызуны от этой смеси, толи просто уходят. Вот дед и решил проверить.
Хорошую водку было жаль портить на каких-то грызунов, и зять привёз Феофанычу технического спирта. Было это накануне дня получения Феофанычем пенсии. Дед заторопился уехать на зятевой машине в город и не успел замочить чернокорень. Поэтому завернул бутылку с денатуратом в какие-то тряпки и сунул подальше под тумбочку в самый угол избёнки. Мало ли что?! Подальше положишь – поближе возьмёшь…
На ночь намывшийся в тёплой городской ванне, а потом вдосталь выспавшийся в чистой постели, довольный жизнью Феофаныч сидел после вкусного завтрака перед телевизором и смотрел утренний детектив. Он терпеливо дожидался почтальона с пенсией, когда за ним пришла вдруг милицейская машина.
Оказалось, как только дед уехал из садов, парни из соседней деревни забрались к нему на участок. Слонялись они без дела, без работы. Даже родителям своим по хозяйству не помогали. А стащить чужое были всегда готовы. Вот и высмотрели, когда дед уехал, и вокруг никого из садоводов не осталось. Охотников на чужой урожай в последние годы развелось не меньше, чем грызунов.
Дармоеды нарвали помидоров и огурцов, накопали молодой картошки и захотели её сварить на уличной печурке. За неимением сухих дров решили сжечь стоявшую в углу избёнки старенькую тумбочку. Дедова захоронка и выкатилась к их ногам. Довольные воры выпили и закусили на дармовщинку.
Ночью у них началась рвота. К утру двое начали слепнуть, а третий отдал Богу душу. У него раньше было что-то не в порядке с почками. Вот они и отказались фильтровать денатурат на мочу.
Приехавшие на первом утреннем автобусе соседи Феофаныча наткнулись на лежавшего у дедовой калитки парня. Женщина запричитала, что надо сразу уехать в город от греха подальше, но более храбрый мужик начал парня трясти. Тот неожиданно промямлил, чтобы помогли ему и его друзьям. Мужик ткнулся в Феофанычеву избёнку, да и опешил, увидев на полу ещё двоих парней, лежавших без движения. Женщина осмелела, стала отливать и отпаивать парней колодезной водой, а приехавший на попутке другой сосед побежал в ближнюю деревню к сельскому милиционеру.
Тот мигом прикатил на мотоцикле, узнал своих подопечных, вернулся в деревню, сообщил их родителям и позвонил в город. Оттуда прислали и милицию, и «скорую помощь». Оперативники заехали за хозяином избёнки Феофанычем.
Дед схватился сначала за сердце, а потом за голову. Его долго таскали по милицейским кабинетам, требуя признания, что он нарочно подложил свою бутылку. Родители парней в своём горе не могли думать, что не так воспитывали своих детей, и перекладывали всю вину на обворованного их сынками деда. Зятю Феофаныча пришлось разориться на адвоката. Феофаныча оправдали, но он продал-таки тот участок и купил новый совсем в другой стороне от города. Не работалось ему на старом участке и в избёнку заходить не хотелось.
Молодых воров было жалко, но свою жизнь и смерть они выбрали сами. Такова уж была их доля: сколько ни кради, а когда-нибудь попадёшься. Да уж лучше бы они садоводам попались, чем на морилку для грызунов!
27 Гараська и Муму
Пенсионер Герасим Петрович, которого на деревне все звали просто Гараськой, шел по высокому берегу небольшой речки.
Его старая дворовая собака плелась за ним следом, низко опустив к дороге голову. Какой-то деревенский остряк, вспомнив о тургеневском рассказе про немого Герасима, назвал маленькую собачонку по тому же рассказу – Муму. Это понравилось деревенским ребятишкам. И все вокруг стали звать собаку – Муму. Как один Герасим Петрович не пытался звать свою собаку Музой, она не реагировала. Так собака и прожила много лет с такой обидной для Гараськи кличкой.
Осенние дожди размочили глинистый берег. Ноги у Гараськи скользили, мужик матерился и чертыхался. В куртке было холодно. А он, трах-тарарах, поленился достать из чулана плащ…
Осень пришла как-то совсем неожиданно. На прошлой неделе было еще солнечно и сухо. Народ ходил по улицам в летней одежде. А сегодня вдруг резко похолодало. Откуда-то с севера речка принесла ледяную воду. Должно быть, там уже шел снег, и, может, начинался ледостав. Надоедливый холодный дождик нудно поливал Гараську из мелкого ситечка. Ветер дул в лицо и досаждал крупными каплями дождя, сорванными с полуголых деревьев. Гараська поеживался от сырости и холода, шел, думал свою думу и рассуждал сам с собой.
Вчера с помощью соседа Петьки он – наконец-то! – заделал к зиме выдру – отверстие на крыше возле трубы. Печку он переложил еще в июле, тогда же заделал и утеплил песком со шлаком чердачную распушку, а вот до крыши «руки не доходили». Супружница ему все мозги просверлила этой выдрой: «Заделай! Заделай! Заделай!» И что было талдычить? Такую-растакую! Дождей-то не было! Начались дожди, вот и заделал. Было бы из-за чего нервы портить себе и людям! Вот бабьё! Трах-тарарах!
А ведь обрадовалась, образина старая, что крышу заделали, расщедрилась и поставила им бутылку водки, одну на двоих с Петькой. Пожалела две купить! А ведь позавчера получила и свою и его пенсию, зараза!…
А тут еще эта Муму отличилась! Только сели они с помощником Петькой за стол отметить окончание работы, не успели по первой выпить, как заявился еще один сосед – Васька. Носом, что ли, почуял?! И ведь эта, старая скотина Муму – Трах-тарарах! – хоть бы предупредила, что чужой не вовремя идет. Бутылку бы спрятали… Так нет же – даже не тявкнула! Трах-тарарах! Пришлось и Ваське наливать… Обнаглела старая сучка, совсем от рук отбилась! Трах-тарарах! Вот скотина, весь праздник испортила! Ну, ничего, она сейчас получит от него то, что заслужила.
Гараська нащупал в кармане куртки веревку, которую приготовил, чтобы супружница не видела. Сейчас он дойдет вон до той березы, привяжет этой скотине Муму камень на шею и скинет с обрыва. Будет знать, собака, как пропускать чужих в свой двор! Трах-тарарах!…
Тут ноги у Гараськи разъехались на глине по сторонам, и мужик даже не понял, как свалился. Падая, он судорожно ухватился за какое-то чахлое деревце. Оно взяло да и – Трах-тарарах! – выскочило из родной земли. Должно быть, не выжило на юру…
Гараська покатился прямо в ледяную воду. «Ангел – хранитель, спаси меня!» – заорал он с испугу. И начал хвататься за берег, пытаясь вылезти из воды. Но зацепиться руками было не за что. Вода была ледяной. Мигом свело правую ногу, начало сводить руки. Гараська пытался звать на помощь, но голос сипел и срывался: в рот заливала ледяная вода.
Людей поблизости не было. Ангел – хранитель, должно быть, его не слышал. Бабушка, что рассказывала про Ангела, плохо объяснила малому, что Ангелы улетают подальше от матерщинников. А Гараська без матов не умел ни одного предложения сказать…
В мозгах у Гараськи мелькнуло, что это за ним его смерть пришла. Гараська зажмурил глаза, залитые солеными слезами, и перестал брыкаться. От косой не отбрыкаешься! Руки и ноги у него уже не двигались, мышцы свело от боли. При каждом вдохе вода заливала рот.
Очнулся Гараська, когда ему стало легче дышать. Он открыл глаза и с удивлением уставился в небо. Над ним покачивала пожелтевшими редкими листиками маленькая березка, а выше быстро плыли серые облака. Гараська понял, что он еще не на том, а на этом свете. Голова и плечи его были на берегу. Кто-то тянул его из воды за шиворот куртки. «Муму, умница! Дорогая, спасай, голубушка!» – просипел Гараська. И тут у него началась рвота: из желудка выходила вода, которой он наглотался…
Гараська «выключился», должно быть, рвотные массы не туда попали и закрыли ему дыхание. Поэтому мужик совершенно не помнил, как трясли и мяли его через чье-то колено, а потом несли домой сбежавшиеся на тоскливый вой Муму люди.
После того, как Гараська выздоровел от тяжелейшего воспаления легких, его словно подменили. Во-первых, он не любил вспоминать, что чуть не утопил свою Муму, как немой Герасим у Тургенева. Поэтому кормил сам лично старую собаку до самой ее смерти. И отдавал ей лучший кусок из своей тарелки.
Во-вторых, он, пока лежал больной, вспомнил от начала до конца бабушкин рассказ про Ангелов – хранителей, которые покидают матерщинников. Поэтому стал кусать себе губы при каждом своем мате. У него аж губы распухли, как у негра! Но материться он перестал навсегда.
И в-третьих, Гараська совсем перестал пить. Потому, что понял, что мог погибнуть только из-за стакана водки, которую пожалел налить соседу. Если бы он успел утопить провинившуюся Муму и поскользнулся бы на обратном пути, то спасать его было бы некому.
И самое неожиданное, что произошло с хозяином старой собаки, было то, что постепенно деревенские стали называть Гараську уважительно: сначала Герасимом, а потом и по отчеству Петровичем. Да и Муму стали звать, как того изначально хотел хозяин, Музой. Забавно, но старой Муму это понравилось, ибо с кличкой «Муза» были связаны только приятные для собаки события.
Вот так!
28 К вопросу о свинстве
Степан выдавал дочку замуж. Свадьба предстояла грандиозная, и той водки, что он выкупил по дополнительно выданным на свадьбу талонам, явно было недостаточно. Ну и поставил мужик бражку, да не один бидон. Бражка поспела, Степан процедил её и, как обычно, пошёл выливать одонки своей корове. Он всегда так делал, корове это нравилось. Одонков было многовато, поэтому Степан решил подкормить заодно и свинью с поросятами. Не пропадать же полезному продукту! Какой никакой, а хлеб!
Хавронья была породистой и плодовитой. Поэтому хозяева оставили её на расплод. На этот раз она принесла Степану пятнадцать поросят разом. Поросята были подвижными и прожорливыми. Они или сосали мать, или бегали в поисках пищи по небольшому хлеву и рыльцами перепахивали землю. Как только хозяин открыл оконце в хлеву, через которое в корыто вываливали еду, поросята с дружным визгом бросились к кормушке. Они быстро зачавкали, отталкивая друг друга. Степан, довольный своей сообразительностью, ушёл в избу.
А в хлеву у Хавроньи корыто быстро опустело, и началось веселье. Захмелевшие поросята громко захрюкали и засновали по всему хлеву. Два поросёнка уснули прямо в корыте. Другие стали гоняться друг за другом и кусаться. Визг поднялся неимоверный. Хавронья попробовала навести порядок, стала подталкивать то одного, то другого поросёнка в общую кучу. Но детки её не слушались. Один неудачник подвернулся ей под ноги, и она наступила на него. Поросёнок поднял такой истошный визг, что Степан услышал его в избе.
Прибежал, но визгуну помочь не успел. Поросёнок с разорванным животиком сдох. Хавронья металась из угла в угол хлева, но навести порядок в своем семействе не могла. Степан испугался, что сейчас она потопчет всех поросят, и стал выталкивать их во двор через оконце, в которое подавался корм.
На шум прибежала его жена. Сначала ничего не поняла и стала ловить поросят и заталкивать их обратно в хлев. Поросята с визгом увёртывались и разбегались, кто куда. Потом до неё дошло, что их нужно вытаскивать. Она забежала в хлев и стала помогать Степану.
Но Хавронье это не понравилось, и она налетела всей тушей на хозяина. Тот едва удержался, чтобы не упасть свинье под ноги. Перепуганные супруги выскочили из хлева. На их крик прибежали соседи. Поросят во дворе переловили общими усилиями, затолкали в курятник к переполошившимся курам. А потом стали дружно через оконце заглядывать в Хавроньины владения. Хозяева насмелились зайти в хлев только тогда, когда пьяные поросята утихомирились и уснули. Трём пострадавшим пришлось мазать лекарством кусаные раны.
В деревне потом об этом происшествии только и было разговору! Степанова Хавронья с поросятами была у всех на устах.
Сосед Степана Славка прозевал бесплатное представление. Поэтому специально поставил бражку, чтобы у него были одонки. Одонки-то он сцедил, но поросят в его хлеву не было, одна свинка. Значит, интересу в собственном хлеву тоже не могло быть. Поэтому он решил втихаря напоить соседскую Хавронью с её семейством. Интересно же!
Он подкараулил, когда соседи ушли к будущей родне, да и пошёл кормить-поить семейство чужой Хавроньи. Поросята с визгом бросились к кормушке, но Хавронья своим большим пятаком подхватила корыто снизу и перевернула. А потом стала отгонять своих деток от хмельного. Представления не получилось, и разочарованный мужик постоял-постоял, да и убрался восвояси.
Вернувшийся Степан пошёл проверить, из-за чего стоит шум в Хавроньином хлеву. Разобрался, высказался по поводу неизвестного кормильца, который хотел устроить свинскую пьянку. Взял лопату и выгреб соседские одонки прочь из хлева.
И опять Хавронья была у всех на устах:
- Свинья, а не дала детям устроить пьянку! Не то, что двуногая скотина…
И если раньше в деревне про вдрызг пьяного мужика говорили, что он нажрался как свинья, то теперь стали говорить, что даже свинья сама не пьёт и не даёт хмельного своим детям.
29 Чудо в перьях
ВОроны и ворОны – разные птицы, не нужно их путать друг с другом. ВОроны, как известно, живут по триста лет, а ворОны не больше восьмидесяти. Однако и восемьдесят лет – это не мало. За столько лет можно многое повидать и многому научиться.
Где жила раньше старая ворона, которая обитает сейчас в районе сельхозинститута, можно только догадываться. Особенно, если послушать, что она может вам «сказать». Ворона умеет хорошо подражать разным звукам и крикам других животных.
Однажды она села на самую вершину электроопоры и «заговорила» с пожилой женщиной, выгуливавшей свою восточноевропейскую овчарку: "Карр! Карр! Агдам дай!" – и закудахтала курицей. Женщина засмеялась. Ворона замахала крыльями: «Дай агдам! Дай!» И стала «лаять» на собаку. Овчарка глянула вверх на ворону, пытавшуюся говорить на собачьем языке, ничего не поняла и занялась своими делами. Ворона не унималась: "Дай агдам! Дай! Дай!!! Агдам!!!"
Женщине стало интересно, а что если и вправду дать? Отвела собаку домой и принесла в баночке из-под шпротов немного виноградного вина, оставшегося после праздников. Поставила на землю у ножек опоры электропередачи. Постучала ногтем по баночке и сказала вороне: "Агдам, агдам!" Отошла в сторонку и стала терпеливо ждать, что же будет дальше.
Ворона понаблюдала за спокойно стоящей женщиной, спланировала вниз ...и напилась из баночки! Трудно сказать, что хотелось вороне – выпить или опохмелиться. Но своё она получила.
После чего захмелевшая долгожительница взлетела на невысокую ветку дерева и выдала всё, чему научилась за прошедшие годы жизни. Ворона мяукала, лаяла, хрюкала, блеяла овцой и пела петухом... При этом она расправляла крылья, топорщила перья и ощипывалась. Прохожие останавливались и смотрели на вороний пьяный кураж, как на чудесный цирковой номер.
Впрочем, развеселившиеся пьянчуги ещё и не такие номера откалывают, да только похмелье чудесным не бывает... Вот и пьяная ворона неожиданно смолкла и свалилась с ветки. Испуганная женщина подобрала вяло дергающую лапами и крыльями птицу, принесла домой, приоткрыла в ванной кран и стала лить воду в вороний клюв. Потом женщина приладила пустую обувную коробку на оконную раму к открытой форточке и положила в нее ворону. Прикрикнула на любопытствующую собаку и села к окну. Женщине было грустно и стыдно за свое недомыслие. Но она надеялась, что пьяная ворона очнется.
Когда-то давно, маленькой девочкой она видела у соседей голых кур. Они тоже объелись ягодными остатками от домашнего вина и свалились без всяких признаков жизни. Хозяева решили их ощипать, чтобы хоть перо не пропало. Ощипанных кур выбросили на помойку, а они к вечеру протрезвели, поднялись и пошли по двору. «Непьющие» куры отгоняли от себя «пьянчужек», а тех неожиданно бросало в стороны… Похмелье мучило куриц еще два дня. Весь околоток прибегал смотреть на это голое чудо.
Женщина вспомнила этот давний случай с протрезвевшими курицами, поэтому и принесла ворону домой. А теперь сидела и думала, что она, должно быть, глупее любопытного дитяти. Возможно, старая ворона когда-то жила у алкоголика, который приучил ее пить вино, но ей-то зачем нужно было сделать такую глупость и напоить птицу? Ведь ворона может погибнуть...
Часа через три ворона зашевелилась, перевалилась грудью на лапки, расправила сначала одно крыло, потом другое. Посидела еще с полчаса и улетела.
Когда следующим летом, выгуливая собаку, женщина услышала ворону, кудахтающую курицей, то очень обрадовалась. Хотя, возможно, это была совсем другая ворона…
30 Сынок обиделся
Сынок приехал проведать мать и зажился у неё. Они не виделись почти пять лет. За это время Пётр не помолодел, а приобрел массу хронических болячек и вообще как-то сник и опустился. В тряпичной сумке он привёз только потрёпанную смену нижнего белья.
Мать в меру своих возможностей одела и обула своего ребёнка. Прописала, нашла ему работу по его силам на мебельной фабрике. Там мог быть у него неплохой по нынешним временам заработок и карьерный рост. Когда-то Пётр был первоклассным столяром – краснодеревщиком.
Сынок, похоже, пришёл в норму. Он сделал ремонт кухни, переделал кухонные столы и полки так, что матери любо-дорого было смотреть и не грех похвастаться перед соседками. Пить он особо не пил, во всяком случае, не напивался. У него появились идеи об открытии своего дела.
Прошёл год. Со своим делом у Петра что-то не выходило. Но мужчина был ещё в силах, поэтому стал посматривать на женщин. На голову пенсионерки появилась сожительница сына Ираида. Сожительница быстро освоилась и тоже зажилась на всём готовом, без забот и хлопот. Правда, старая женщина передала в её ведение кухонные дела. Должна же была молодуха хоть чем-то заниматься, если не работала и никуда из дома не выходила. Пусть хоть еду готовит.
Та и стала готовить. Даже попробовала в духовке хлеб печь… Но интерес к этому делу скоро пропал, а больше у Ираиды стремления ни к чему не было. Разве что детективы иногда читала. Оказалось, что самое большое счастье для новой родственницы было в том, чтобы хорошенько выпить и лечь с мужиком в постель. Родом она была из глухой деревни, где выпивка считалась главнейшим развлечением и смыслом жизни. Такими были все её родственники и знакомые. Другой жизни Ираида себе и помыслить не могла.
Иногда после работы от Петра слегка попахивало алкоголем. Такое случалось обычно после сборки эксклюзивной мебели на дому, где шикующий богатенький заказчик выставлял проголодавшимся работягам на зависть и удивление богатый фуршет с икоркой и выпивкой. Ираида, унюхав знакомый запах, скоренько укладывала Петра в постель, шарила по всем заначкам и, будь то хоть вечер, хоть ночь, бежала в магазин за водкой. После чего одна навёрстывала отставание.
Когда просыпался Пётр, они дружно пили на пару. Все заработанные деньги пропивались до копейки. А потом великовозрастный сын неделями просил у мамы десятки на хлеб и на автобус. И кушал то, что она сготовит со своей пенсии.
Круг интересов у Петра моментально сузился. Он стал появляться на работе пьяным, а потом стал и вовсе прогуливать работу. Однако на работе ценили Петра как специалиста, поэтому и держали …до поры до времени.
На мать Петр перестал обращать внимание. Что мать сыну ни говорила, как ни уговаривала, ничего сынок не слышал. Материны просьбы помочь по дому сынок выслушивал молча и молча игнорировал. Начатый в коридоре ремонт приостановился надолго. В туалете забарахлила выработавшая свой ресурс сантехника. Пришлось пенсионерке раскошелиться и вызвать специалиста из РЭУ, хотя сынок мог бы сам все исправить.
А однажды во время стирки слетел шкив с мотора старенькой стиральной машины. Поставить шкив на место – работы Петру на пять минут. Но у сынка был запой. Поэтому пришлось пенсионерке достирывать бельё вручную.
Это и переполнило чашу материнского терпенья. Она крупно поругалась со своими «деточками» и сказала, что больше ни рубля им не даст. Тем более что все её денежные запасы действительно подошли к концу.
Сынок обиделся на маму. Не поехал полоть и окучивать картошку, посаженную за городом. Раз мать не хочет давать ему денег, то и он не хочет ничего для неё делать. Пусть сама все делает, если ей это надо. То, что ему самому нечего будет кушать зимой, его не волновало. Как-нибудь выкрутится!
А перед своим днём рождения Пётр и вовсе перестал разговаривать с матерью. У них с Ираидой как на грех деньги кончились. А тут праздник,,, Мать не маленькая, знала, что делала, когда денег не дала. Обидно! Идёт же ей пенсия каждый месяц! Жадина!
А ведь праздник какой! Юбилей! Как-никак ему исполнилось ровно пятьдесят лет!