Введение

Вид материала

Доклад

Содержание Нарушение права на защиту Волокита и необоснованное затягивание судебного производства

Подобный материал:

• Джон Р. Хикс. "Стоимость и капитал", 4314.44kb.
• Введение глава психологизм как особенность характерологии в рассказах Всеволода Иванова, 12.47kb.
• Лабунец Ольга Юрьевна мытищи 2009 г. Оглавление Введение 3 Использование видеофильмов, 263.17kb.
• Анализ и планирование трудовых показателей Аудит и контроллинг персонала Введение, 12.45kb.
• Программа курса. План семинарских занятий Методические рекомендации Новосибирск 1999, 340.75kb.
• Учебной дисциплины (модуля) Наименование дисциплины (модуля) Введение в спецфилологию:, 83.08kb.
• 1. Целеполагание в процессе менеджмента Введение, 49.78kb.
• Пояснительная записка. Особенностью курса «Введение в языкознание» является высокая, 305.75kb.
• Курносов Владимир Анатольевич Волжск 2007 Оглавление Введение 3-5 Глава I. Юродство, 355.39kb.
• Целевые программы и непрограммная деятельность Распределение расходов по целям, задачам, 396.48kb.

Нарушение права на защиту

В 2000 г. зафиксирован один случай, когда представителя правозащитной организации «Защита» из г. Кстово не допустили в качестве защитника члена этой организации М., обвиняемого в совершении преступления, на предварительное следствие. Прокурор И. Кстовской городской прокуратуры обосновал отказ тем, что в соответствии с указанием Генеральной прокуратуры от 13.09.99 г. за исх. № 12-5/100-99 общественный защитник может быть допущен только на стадии судебного рассмотрения.⁶⁸ Управление юстиции по Нижегородской области также поддержало позицию прокуратуры, сославшись на Постановление Конституционного суда от 28.01.97 г.⁶⁹

По-видимому, должностные лица, отказавшие в допуске защитнику из общественной организации, спутали его с частнопрактикующим юристом, не являющимся членом коллегий адвокатов, т.к. указанное Постановление Конституционного суда касалось вопроса допуска в качестве защитника именно такового. Вопрос о допуске на предварительное расследование представителя общественной организации в данном случае вообще не рассматривался, поскольку, как указано в п. 2⁷⁰ констатирующей части этого же Постановления, в качестве защитников на стадии дознания и предварительного следствия допускаются адвокаты, представители профессионального союза или иного общественного объединения. Тем самым в отношении гражданина М. была нарушена конституционная норма, гарантирующая ему право на защиту, и право на самостоятельный выбор защитника.⁷¹

Волокита и необоснованное затягивание судебного производства

Систематическое нарушение судами сроков рассмотрения дел является на сегодня проблемой не только регионального значения, а в большей степени государственного масштаба. Это связано и с большим, постоянно растущим, количеством дел в судах, с качественным и количественным составом судов, с их финансовым и материальным обеспечением.

Для сведения, следует сказать, что в соответствие с Гражданским процессуальным кодексом судья в течение 7 дней должен завершить подготовку и рассмотрение дела. Этот срок может быть продлен до 20 дней. А максимальный срок для рассмотрения гражданского дела – один месяц. На практике же этот срок растягивается на годы.

Так, с 1994 г. до настоящего времени длится рассмотрение гражданского дела Н. К. Агеевой о признании договора купли-продажи недействительным. В 1998 г. Нижегородский областной суд отменил два предыдущих решения по этому делу и направил дело на новое рассмотрение в Нижегородский районный суд. Судья Кауркина назначила первое судебное заседание на 17.03.98 г. Оно не состоялось из-за отсутствия ответчиков. Последующие заседания назначались с промежутками в месяц, полтора, четыре. Причины переноса: неявка ответчика, болезнь судьи, занятость адвоката ответчика в другом процессе. Наконец, летом 2000 г., более чем через два года после начала процесса, Агеева решила обратиться в квалификационную коллегию судей Нижегородской области с жалобой на волокиту и просьбой заменить судью. Осенью 2000 г. судью Кауркину заменили Вавилычевой, которую, после двух проведенных ею судебных заседаний, заменили без объяснения причин судьей Гливко. Последняя к назначенному ею сроку заседания заболела, и рассмотрение дела вновь было перенесено уже на 31.01.2001 г.⁷²

Девять месяцев, с июня 1999 г. по февраль 2000 г., не назначалась к слушанию упомянутой выше судьей Нижегородского районного суда Н. А. Гливко жалоба гражданки И. Д. Финдиной на неправомерные действия должностного лица. В интересах Финдиной Нижегородское общество прав человека обратилось к председателю Нижегородского областного суда с жалобой на нарушение судьей Гливко сроков назначения и рассмотрения дела. Принятой председателем коллегии по гражданским делам Нижегородского областного суда Н. Д. Хохловым мерой реагирования на эту жалобу явилось письмо, адресованное председателю Нижегородского районного суда, в котором он обратил внимание судьи Н.А. Гливко на то, что «допущенная ею волокита нарушает право граждан на судебную защиту, гарантированную Конституцией РФ», и предложил ей принять меры к рассмотрению дела по жалобе И. Д. Финдиной «в кратчайшие сроки».⁷³

«Не прошло и двух лет, как я, автор этих строк, в судебном порядке добилась реального возмещения вреда». Так пишет на страницах газеты «Дзержинец» журналистка С. Ярыгина.⁷⁴

С 11 июля 2000 г. не принято к рассмотрению Нижегородским районным судом заявление одного из авторов данного доклада В. В. Николаева. В этом заявлении он обратился в суд с заявлением о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам решения суда от 4.09.98 г. по жалобе на бездействие прокуратуры г. Н. Новгорода.⁷⁵

Но не только граждане являются жертвами судебной волокиты, а и государственные органы, наделенные правом выступать в судах в интересах граждан в случае нарушения их прав.

Так, еще в ноябре 1999 г. прокурором города Нижнего Новгорода В. К Шевелевым было направлено в Нижегородский районный суд заявление о признании частично недействительным распоряжения мера Нижнего Новгорода от 03.09.99 г. № 1460-р «О взимании платы за услуги по парковке автотранспортных средств на территории Нижнего Новгорода». Через семь месяцев бездействия суда прокурор Шевелев прокомментировал ситуацию следующим образом: «Исходя из своих полномочий, прокуратура не может повлиять на своевременность рассмотрения дела. Единственное, что мы можем – обратиться в квалификационную коллегию судей с претензиями к конкретному судье, которому поручено рассмотреть наше заявление. Но мы должны иметь веские основания для такого решения, поскольку у судьи могут быть и объективные причины в задержке рассмотрения нашего заявления. У него может быть в производстве очень много дел. Так оно и есть. К тому же члены квалификационной коллегии судей Нижегородской области относятся достаточно лояльно к своим коллегам. У меня была уже практика обращения в этот орган в 1998 г. именно из-за волокиты, нарушения установленных сроков рассмотрения заявления прокурора. Ну и как результат, квалификационная коллегия ограничилась практически ничего не значащим замечанием в адрес судьи, допустившего нарушение установленных законом сроков рассмотрения многочисленных гражданских дел, возбуждаемых по заявлениям прокурора. Мы не можем, как раньше, вносить прокурорские представления по привлечению судей к дисциплинарной ответственности за нарушение законов, в том числе и за нарушение сроков рассмотрения дел. Закон нарушается, но привлечь к ответственности судей проблематично».⁷⁶ Исходя из вышеизложенного, можно сделать один вывод: безнаказанность судей порождает дальнейшие нарушения ими закона.


Нарушение права на кассационное и надзорное производство, на пересмотр дела

Случаи отказа в принятии кассационной жалобы очень редки и связаны, в основном, с невозможностью истцом или ответчиком уплатить при подаче жалобы госпошлину. Но и в этих случаях, если заявитель относится к категории малообеспеченных (например, мать, одна воспитывающая двоих детей), то при обжаловании отказа в принятии жалобы районным судом в областной суд, он, как правило, принимает кассационную жалобу на рассмотрение.⁷⁷

Судья С. Кстовского городского суда отказала в принятии от НОПОО «Защита» кассационной жалобы на вынесенное ею же решение по причине неуплаты госпошлины, хотя в исковом заявлении от общественной организации в защиту своего члена было указано, что организация имеет право на освобождение от госпошлины согласно Федеральному закону «О государственной пошлине».⁷⁸ В ходе судебного рассмотрения дела вопрос об отсутствии у заявителей права на освобождение от госпошлины судьей не рассматривался.⁷⁹

Но, на наш взгляд, право на кассационное обжалование включает в себя не только реализацию права подачи кассационной жалобы. Также должно быть реализовано право обвиняемого на всестороннее, полное, своевременное, при личном участии и участии защиты рассмотрение этой жалобы соответствующим судом. И, как показывает практика работы Центров правовой помощи Нижнего Новгорода и Дзержинска, именно этого последнего права лишены многие обвиняемые.

В качестве иллюстрации приведем лишь один, но наглядный пример кассационного рассмотрения дела из практики Дзержинского правозащитного центра (уголовное дело несовершеннолетнего Алексея Сержантова, обвиняемого в разбое).⁸⁰

Во-первых, судья Дзержинского городского суда не принимала кассационную жалобу от общественного защитника. При обращении к председателю суда было дано согласие на принятие жалобы, но при условии, что такое право будет подтверждено в областном суде. Заместитель председателя Нижегородского областного суда В.Ф. Попов подтвердил это право и даже дал рекомендации, уточняющие процедуру подачи такой жалобы. Наконец, в городском суде её приняли, но при рассмотрении дела на заседании областного суда жалобу отказались признать как кассационную. При этом суд не смог четко сформулировать мотивы отказа и, в конечном счете, согласился просто выслушать защитника, не обсуждая его статуса.

Во-вторых, судебное заседание по рассмотрению кассационной жалобы назначалось областным судом трижды в течение месяца. Дважды оно отменялось по причине отсутствия на нем обвиняемых, которые письменно выражали желание лично защищать себя на нём. Причина отсутствия заключалась в том, что их «забывали» доставить в судебное заседание из следственного изолятора. На каждое новое заседание назначался новый состав судей, которые, по мнению общественного защитника Э.З. Фельдштейн, не знакомились с уголовным делом до начала заседания. В конечном итоге, к очередному заседанию суда осужденных уже не оказалось в следственном изоляторе, где они должны были находиться до вступления приговора в силу. Их отправили отбывать наказание в колонию, заранее решив, что вердикт кассационной инстанции будет именно карательным. Из колонии же обвиняемых вообще везти в суд отказались, ссылаясь на отсутствие для этого условий.

В-третьих, выступление в судебном заседании прокурора из прокуратуры области полностью повторило обвинительное заключение, ранее составленное следователем УВД Дзержинска О. Н. Патриной. Создалось впечатление, что прокурор не знакомилась с делом и с доводами кассационных жалоб обвиняемых, их защитников и потерпевшего. Причем потерпевший писал в ней о том, что несовершеннолетний Сержантов не принимал участие в совершении преступления.

И, в-четвертых, кассационная инстанция полностью игнорировала Постановление Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14.02.00. Из п. 13 этого Постановления следует, что «суды не должны допускать случаи применения уголовного наказания к несовершеннолетним, впервые совершившим преступление, не представляющее большой общественной опасности, если их исправление и перевоспитание может быть достигнуто путём применения принудительных мер воспитательного воздействия, предусмотренных ст. 90 УК РФ».

В результате Сержантов был осужден по статье 162 ч.2 УК РФ и был приговорен к 4 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в ИК общего режима.

К описанной процедуре рассмотрения дел в кассационной инстанции Нижегородского областного суда хотелось бы добавить несколько слов о профессиональном уровне представителей обвинения и судей. По мнению общественных защитников, этот уровень не всегда соответствует статусу судьи областного суда и прокурора области. Так, 13 октября 2000 г. состоялось кассационное рассмотрение в Нижегородском областном суде уголовных дел по обвинению В. Комолова и Д. Мартынова в уклонении от военной службы. Прокурор Ш., обвиняя Мартынова, сказала, что право на альтернативную гражданскую службу в Конституции РФ только продекларировано, поэтому неважно, что ты верующий, твоих прав никто не ущемляет, – должен служить. А одна из трех судей, участвующих в процессе, после выступления адвоката Комолова, Ю.А. Сидорова, который говорил о том, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, что обязанность суда – представить доказательства его вины, который этого не сделал, позволила себе реплику. В ней она подвергла сомнению это право обвиняемого, сославшись на ч. 3 ст.123 Конституции РФ о том, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, забыв, по-видимому, о презумпции невиновности, которая гарантирована ч.2 ст. 49 Конституции, а именно «обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность».⁸¹

Как и в прошлом году, в 2000 г. сохранилась практика «отписок» надзорных инстанций в ответ на жалобы в порядке надзора на вступившее в силу судебное решение или приговор.

Ниже хотелось бы остановиться еще на некоторых особенностях рассмотрения вступивших в законную силу судебных постановлений в порядке надзора Генеральной прокуратурой РФ и Верховным судом РФ, которые ярко проявились в 2000 г.

Законодательство устанавливает строго определенный перечень должностных лиц, которые наделены правом принесения протеста. Из этого следует, что и отказ в принесении протеста должен быть за подписью указанных лиц.

На практике же дело обстоит иным образом. Как правило, ответы из надзорных инстанций об отказе в принесении протеста приходят из Верховного суда РФ за подписью просто судей, а не его председателя или заместителей, а из Генеральной прокуратуры – за подписью начальника отдела по надзору за вступившими в силу приговорами или его заместителя. На уровне области требования закона соблюдаются более строго. Не уполномоченные на то законом лица гораздо реже ставят подписи под ответами на надзорные жалобы.

Теперь о порядке рассмотрения жалоб. Приведем пример. Получил заявитель отказ в принесении протеста, подписанный уполномоченным на то законом лицом, например, председателем Нижегородского областного суда. Далее обращается с жалобой в порядке надзора в Верховный суд РФ, прикладывает все требуемые документы, в том числе и ответ об отказе в принесении протеста от председателя областного суда. В ответ же получает открытку, уведомляющую его, что его жалоба направлена, почему-то, снова на рассмотрение председателю Нижегородского областного суда, который впоследствии пишет заявителю, что дело снова рассмотрено и в принесении протеста отказано. Гражданин вторично обращается в Верховный суд с просьбой рассмотреть его жалобу по существу, надеясь, что в первый раз произошло явное недоразумение и работник Верховного суда, принявший к рассмотрению жалобу, просто не заметил ответа из областного суда. Проходит несколько месяцев. Заявитель ждет ответа, думая, что теперь то уж точно материалы дела запросили, рассматривают и вынесут долгожданное решение. Но, увы, и на этот раз ответ приходит почему-то опять из Нижегородского областного суда. В нем говориться, что «по Вашей надзорной жалобе, поступившей из Верховного суда РФ, изучено уголовное дело».⁸²

Данный пример вполне реальный и не единственный. В 2000 г. заявитель Н. А. Таганкина, председатель Совета Нижегородского общества прав человека, в качестве доверенного лица вела подобную переписку с Верховным судом РФ и Генеральной прокуратурой РФ по четырем делам. Два из них касаются обжалования приговоров по уголовным делам (дела А. А. Ундалова и А. С. Поминова) и два – по гражданским (дела пенсионеров А. С. Ковбыша и Лобовых)⁸³.


Ограничение состязательности и нарушение равенства сторон

Факты нарушения принципа равенства сторон и ограничение состязательности продолжали наблюдаться и в 2000 г. Как показывает практика участия представителей общественных организаций в судебных процессах, такие нарушения происходят в тех случаях, когда одна из сторон представляет собой органы власти любого уровня или должностное лицо, либо более состоятельна.

Так, судья Кстовского городского суда К. вынес заочное решение в пользу директора одного из предприятий г. Кстова Б. о взыскании с гражданина К. ущерба в пользу Б. При этом ответчику К. не были высланы ни исковое заявление, ни повестки о явке на судебное рассмотрение дела.⁸⁴ Судья С. того же суда г. Кстово рассмотрела иск общественной организации «Защита», поданный в интересах члена организации Ф., и вынесла решение об отказе в иске в отсутствии истца. Причина подобного ущемления прав со стороны истца состояла в том, что ответчиком по иску являлся жилищно-строительный кооператив, юристом в котором была дочь председателя Кстовского городского суда.⁸⁵

Из 145 обращений, полученных в 2000 г. Центром правовой помощи НОПЧ из следственного изолятора, почти половина связана с жалобами на несправедливый судебный процесс.⁸⁶

Так, Приокским районным судом Нижнего Новгорода уже дважды рассматривалось и отправлялось на доследование уголовное дело по обвинению М.Г. Пожидаева, обвиняемого по ч. 1 ст. 105 УК РФ в убийстве. Арестован он был 15 октября 1999 г. Основанием к его задержанию явились показания его знакомой, которая была очевидцем преступления. Как она подтвердила впоследствии, эти показания являлись оговором. А вынуждена она была так поступить из-за принуждения ее к этому оперуполномоченным. Никаких других доказательств вины Пожидаева ни следствием, ни судом не добыто. Более того, имеются показания свидетелей, в т.ч. и милиционеров, первыми прибывшими на место преступления, которым знакомая Пожидаева, сразу же после совершения убийства на ее глазах, рассказала о том, кто это сделал. Казалось бы, суд, основываясь на отсутствии доказательств вины обвиняемого, должен был вынести оправдательный приговор. Но, как сказал один из адвокатов Приокской юридической консультации в беседе с одним из авторов доклада Н.А. Таганкиной, «судьи не умеют писать оправдательных приговоров и не хотят этому учиться». В настоящее время прокуратура Приокского района Нижнего Новгорода в третий раз проводит следствие по делу. По свидетельству матери Пожидаева, М. Н. Пожидаевой, в разговоре с ней следователь сказал, что он не намерен прекращать дело, а будет снова передавать его в суд, пусть суд сам решает, виноват ее сын, или нет.⁸⁷ А человек, тем временем, уже отсидел 1 год и 4 месяца в следственном изоляторе. И ни прокуроров, ни судей, расследовавших и рассматривавших дело в суде, его судьба не волнует.

Аналогичный случай имел место и в Кстовском городском суде, который трижды возвращал на доследование уголовное дело гражданина М., обвиняемого в трех кражах, поскольку по двум эпизодам краж никаких доказательств вины М. следствием не было представлено. И только четвертый суд снял обвинение по двум эпизодам краж и вынес приговор с применением акта амнистии. При этом М. уже провел 10 месяцев в следственном изоляторе.⁸⁸

По нашему мнению, в описанных выше двух случаях суды не руководствовались Постановлением Конституционного Суда РФ от 20.04.99 за №7-П⁸⁹ и Определением Конституционного Суда РФ от 3.02.00 за №9-О.⁹⁰ Так, например, в п. 3 Постановления говорится, что при полной или частичной недоказанности вины обвиняемого, а также сомнительности обвинения защита вправе рассчитывать на вынесение судом оправдательного приговора либо, соответственно, на признание подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, чем ему вменяли органы расследования. В этих случаях суд обязан следовать принципу презумпции невиновности, закрепленному в ст. 49 Конституции РФ.

Показателен пример уголовного процесса в отношении В. П. Комолова, который состоялся 11 сентября 2000 г. в Дзержинском городском суде Нижегородской области. Комолов обвинялся в уклонении от военной службы и был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 328 УК РФ. Ему было назначено наказание в виде 1 года лишения свободы условно, с испытательным сроком 6 месяцев. Защитником Комолова в судебном процессе участвовала Н.А. Таганкина. По ее мнению, процесс был ангажированный, цель его – устрашение призывников, претендующих на альтернативную гражданскую службу (АГС).

Хочется поподробнее остановиться на нарушениях, допущенных в данном процессе, так как это был первый в практике Нижегородской области судебный процесс по обвинению пацифиста в совершении уголовного преступления.

В основу вынесения приговора суд положил тот факт, что Комолов не доказал суду наличие у него соответствующих убеждений, которые давали бы ему право на АГС, а поэтому у него и нет законных оснований для освобождения от военной службы. В приговоре суда сказано, что «преступные действия суд квалифицирует ст. 328 ч. 1 УК РФ как уклонение от призыва на военную службу при отсутствии законных оснований для освобождения от этой службы». Законными же основаниями для освобождения от военной службы являются наличие соответствующих убеждений и установленное законом право на освобождение в этом случае от военной службы.

По поводу наличия у Комолова убеждений можно сказать следующее. Он неоднократно заявлял о них в призывную комиссию г. Дзержинска и решение об отказе призывной комиссии в реализации этого права обжаловал еще в 1999 г. в Дзержинском городском суде. Суд отказал ему в жалобе, в связи с тем, что «в настоящее время «Закон об альтернативной гражданской службе» не принят, поэтому заявителю не может быть предоставлена возможность проходить такую службу»⁹¹.

В приговоре же по уголовному делу сказано, что «об отсутствии убеждений у Комолова свидетельствует решение Дзержинского городского суда от 09.12.99 г.». Как видно из приведенных выше выдержек, вывод суда, сделанный в приговоре, противоречит резолютивной части решения Дзержинского суда от 09.12.99 г. и не является доказательством отсутствия у Комолова убеждений.

Суд указал также, что доводы о наличии у Комолова соответствующих убеждений «опровергаются показаниями допрошенных в судебном заседании свидетелей Хрущева, Кузнецовой и Ремизовой». Эти свидетели являются сотрудниками военного комиссариата. В своих показаниях они высказали свое субъективное мнение, не предоставив никаких доказательств отсутствия у Комолова таких убеждений (например, что он ранее совершал какие-то противоправные, насильственные действия, участвовал в драках, совершал хулиганские действия, применял насилие по отношению к детям, подросткам, животным).

Суд неправомерно сделал вывод о том, что свидетельские показания о наличии у Комолова убеждений, данные матерью Комолова, а также знавшими его длительное время Амелиным, Голиковым, Тумановым, характеристики с места работы, из училища, из школы, из Нижегородской Миротворческой группы, членом которой он являлся с 1998 года, его добровольная работа по оказанию помощи инвалидам в Решетихинском доме-интернате, «расцениваются как оказание помощи Комолову в отстранении от службы в армии». При этом, суд не привел никаких доказательств, что эти свидетельства надуманные или не соответствуют действительности.

Таким образом, суд не представил ни одного доказательства отсутствия у Комолова необходимых для освобождения от военной службы убеждений. Доказательств наличия у него прямого умысла на уклонение от призыва на военную службу также не было выявлено.

Теперь коротко остановимся на вопросе о законности права на освобождение от военной службы при наличии соответствующих убеждений.

Конституция РФ закрепила право граждан на замену военной службы альтернативной гражданской службой (ч. 3 ст. 59). Условием такой замены являются противоречия несения военной службы убеждениям или вероисповеданию данного лица, а также иные случаи, установленные федеральным законом. Поскольку такой закон пока не принят, на практике возникает вопрос о возможности замены военной службы альтернативной гражданской службой.

Конституционный Суд РФ отметил, что «буквально закрепленное в названной конституционной норме и не нуждающееся в конкретизации право граждан, чьим убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, на замену ее альтернативной гражданской службой, как и все другие права и свободы человека и гражданина, является непосредственно действующим (ст. 18 Конституции РФ) и должно обеспечиваться независимо от того, принят или не принят соответствующий федеральный закон».⁹² Стремление гражданина реализовать свое конституционное право незапрещенными законом способами, не может служить основанием для возбуждения против него уголовного или иного преследования.

Отсутствие закона об альтернативной гражданской службе не является основанием для применения Закона Российской Федерации от 11 февраля 1993 г. (с изменениями) «О воинской обязанности и военной службе» в отношении лиц, имеющих право на альтернативную службу.⁹³

Таким образом, действия граждан, реализующих свое конституционное право на замену военной службы альтернативной гражданской службой (о чем, например, они могут заявить призывной комиссии), не могут расцениваться как уклонение без уважительной причины от военной службы и, следовательно, не подпадают под признаки уголовного преступления.

В то же время граждане, призванные на военную службу с нарушением их права на замену военной службы альтернативной гражданской службой и отказавшиеся по этой причине от несения обязанностей военной службы, не подлежат уголовной ответственности, поскольку в их действиях отсутствует состав преступления.⁹⁴