Вкниге даны обобщающие результаты экономико-социологического исследования коррупции и теневой экономике в современной России
| Вид материала | Документы |
- Региональный общественный фонд индем доклад Роль нотариата в противодействии коррупции, 642.49kb.
- Рабочий план социологического исследования. Функции и основные элементы программы социологического, 17.2kb.
- Бедность в России: экономический анализ, 2149.54kb.
- Ю. Г. Волков д ф. н., профессор член Общественной палаты, директор иппк юфу, 18.12kb.
- Автор программы: Даудрих Н. И. Рекомендована секцией умс, 522.38kb.
- Социальное служение религиозных общностей в современной россии: опыт социологического, 388.32kb.
- Диверсифицированные корпорации в современной экономике россии, 2694.29kb.
- Программа дисциплины «Модели объяснения и логика социологического исследования» для, 127.71kb.
- Незарегистрированный брак как социальный механизм формирования брачно-семейных отношений, 370.79kb.
- Отчет о ходе и результате социологического исследования. Анкета (опросный лист), 138.6kb.
Игорь Клямкин, Лев Тимофеев
Теневая Россия
В книге даны обобщающие результаты экономико-социологического исследования коррупции и теневой экономике в современной России. Анализируется механизм действия различных нелегальных рынков в сельском хозяйстве, в сфере административного управления, правоохранительной деятельности, в системе высшего образования, медицине и т. д. Рассматривается отношение российского общества и его различных групп к теневым экономическим отношениям. Основываясь на результатах специально проведенных социологических опросов, авторы показывают, что теневые установки в наибольшей степени свойственны сегодня самой молодой и активной части россиян. Также исследуются возможности преодоления традиционного для России морально-репрессивного сознания и принципиального изменения характера взаимоотношений государства и бизнеса, перевода этих отношений в правовую плоскость. Сейчас мы публикуем некоторые главы книги.
Чиновник и бизнес. Практика мздоимства
Так сложилось исторически, что административный бюрократический аппарат с коммунистических времен сохранил в российском государстве свои распорядительные функции. До сих пор, исполняя законы, он стремится предельно зарегулировать права собственности, искусственно создать дефицит прав, четко соблюдая при этом собственные корпоративные интересы, то есть приторговывая различными лицензиями и другими решениями и получая при этом своеобразную рентуi. И все же, хотя явление это само по себе не ново, современные экономико-правовые функции бюрократии по сравнению с коммунистическими временами значительно изменились.
В советскую эпоху все без исключения агенты административных торгов, на которых продавались и покупались хозяйственные решения, выступали от имени того или иного субъекта государственной плановой экономической системы. Частные интересы проявляли себя лишь как параллельный, теневой мотив сделки. Теперь же непосредственным потребителем результатов административного решения сплошь и рядом оказывается частное лицо, юридический собственник, предприниматель. Частная выгода становится единственным мотивом его обращения к властям. И во взаимоотношениях с ним представитель власти, распоряжающийся неким капиталом административных решений, имеет возможность инвестировать этот капитал в частный бизнес и получать собственную частную выгоду. "Чиновник в наше время - лучший эксперт по бизнесу, - говорит москвич О.В., имеющий небольшое торгово-производственное предприятие. - Он лучше меня знает, сколько я заработаю, и когда я прихожу за разрешением на торговлю, вменяет мне такую взятку, которая (по обстоятельствам) точно соответствует десяти, пятнадцати или двадцати процентам будущей прибыли. Я открыл точку - и он в деле".
Юридическое, конституционное право - по сути дела, единственный товар, которым чиновники всех уровней и административный аппарат в целом распоряжаются монопольно. Ничего другого, никакой другой собственности у них сегодня нет, но чтобы жестко контролировать любые легальные рынки, ничего другого и не требуется: искусственно созданный дефицит легальных возможностей - самый доходный способ бюрократически-теневого управления.
Эта общая экономико-правовая ситуация предопределяет сегодня отношение не только чиновника к бизнесмену, но и бизнесмена к чиновнику. "Чиновник тоже хочет есть, и с этим надо считаться, - говорит московский экономист Л.И., участвующий в небольшом коммерческом предприятии. - Если администрация контролирует рынок, то договариваться с ними выгоднее, чем конфликтовать. Даже если я прав, - никогда не спорю. Начнешь спорить, все завалишь. Прав или не прав, чиновник все равно поступит по-своему. Он хочет иметь свою долю, и это святое! А потому проще всего достать бумажник и заплатить. Или оформить его племянницу к себе на фирму". Поставленные в условия жесткой зависимости от административных решений, предприниматели во многих случаях ищут и находят пути для развития своего дела не в оптимальной организации законных рыночных операций и открытой конкуренции, но в теневых сделках с чиновниками, способными освободить их от ответственности, когда нарушается закон, предоставить льготные возможности и - в то же время - создать непреодолимые препятствия на пути конкурентов. Таким образом, теневой бизнес и коррумпированная бюрократия оказываются кровно заинтересованными друг в друге, сделки между ними приобретают характер постоянного экономического сотрудничества, которое требует соответствующей рациональной организации и институционального оформления.
Посмотрим теперь, как складываются взаимоотношения между чиновником и предпринимателем на разных стадиях ведения бизнеса и каковы конкретные механизмы этих взаимоотношений
Огромным спросом в условиях рыночной экономики пользуется само право на предпринимательскую деятельность. И право это в России можно получить только из рук чиновника. То есть предприниматель встречается с ним еще до того, как сделаны первые шаги в бизнесе, причем встреча, как свидетельствуют наши собеседники, происходит не на легальном поле, но в теневой сфере, где законные права покупаются или, вернее, выкупаются за взятку. "Если необходимо решить какой-то вопрос в администрации по поводу выдачи разрешения на какой-либо вид деятельности, на торговлю и прочее, то у административных работников найдется масса "объективных" причин для того, чтобы притормозить это дело, затянуть. Но все это сводится только к одному - вымогательству", - считает, например, Ю.Н, менеджер коммерческой фирмы из Ростова-на-Дону.
Таких свидетельств в нашем распоряжении немало: даже люди, далекие от бизнеса, порой прекрасно осведомлены о том, что открытие магазина или, скажем, бензоколонки без взятки чиновнику попросту немыслимо Но что такое взятка в экономическом смысле? Ведь если речь идет о вымогательстве, как считает Ю.Н., то такую сделку никак нельзя считать добровольным и равноправным экономическим обменом; тут, вроде бы, более правомерно говорить об одностороннем криминальном акте, шантаже или даже прямом грабеже, то есть анализировать ситуацию не в экономической, а в юридической плоскости. Однако в реальной жизни ни один из опрошенных нами предпринимателей формально-юридической логикой не руководствуется. Никто из них и словом не обмолвился даже о гипотетической перспективе судебной тяжбы с чиновником, ущемляющим их законные права. Они не протестуют против сложившейся практики, понимая свое бессилие, а приспосабливаются к ней и, подобно уже знакомому нам москвичу Л.И., ищут и находят в ней свою выгоду. И именно такое поведение предпринимателей оставляет нас в границах экономических отношений и, соответственно, чисто экономического анализа явления.
Соглашаясь платить чиновнику уже на стадии открытия своего дела, предприниматель руководствуется не формальным юридическим правом, которое в сфере теневых отношений не может найти никакого применения, но нормами права обычного, согласно которым решение чиновника воспринимается как особый товар, имеющий свою цену. Интерес же предпринимателя заключается в том, чтобы купить этот товар и подешевле, и с наименьшими трансакционными издержкамиii.
Вместе с тем вопрос об издержках, которые несут или которые могут понести операторы теневого рынка в процессе купли-продажи административных решений, касается не только покупателей этих решений, но и их продавцов.
По-видимому, первой и главной заботой при оформлении теневых сделок является их безопасность. Не в последнюю очередь именно с этим связано, наверное, широкое распространение памятного нам по советским временам своеобразного бартерного обмена между предпринимателем и чиновником, когда платеж принимает форму взаимной услуги или подарка. "Мне, например, пришлось в свое время дарить администрации города автомобильные колеса, чтобы мне дали разрешение на торговлю, - рассказывает ростовчанин Е.М. - Мало того, они еще и выбирают, что им лучше взять в качестве подарка. Так получается, что работники администрации с каждого тянут то, что им необходимо: у одного парня на рынке "попросили" колеса для ВАЗ 21099, у другого коробку передач, у третьего автомагнитолу". И это свидетельство, как ниже увидим, отнюдь не единственное.
Большинство наших собеседников-предпринимателей показывают, что прекрасно ориентируются в переплетении взаимных интересов и противоречий бизнеса и властной администрации. И это несмотря на то, что из соображений безопасности сведения о ценах и форме расчетов, принятых при теневых сделках с чиновниками, не обнародуются открыто, но распространяются "из уст в уста" в процессе неформального общения. Эффективность теневой сделки зависит от наличия или отсутствия такого рода знаний: "свой человек", осведомленный, "где, что и почем", усвоивший язык корпоративного общения, принятый в среде чиновников, может в большей степени рассчитывать на успех, чем "чужой". От "человека с улицы" взятку могут и не принять, более того, сама попытка дать ее может оказаться серьезной тактической ошибкой, способной насторожить чиновника и существенно затруднить получение нужного решения. Понимая эти особенности теневого рынка, потенциальный предприниматель, не имеющий необходимого "капитала неформальных связей", бывает даже вынужден совсем отказаться от намерения открыть свой бизнес, как это произошло, например, с уже знакомым нам Ю.Н., который на вопрос, хотел бы он открыть собственное дело и что ему мешает, ответил: "Для этого мне нужны связи среди чиновников и капитал, чтобы их кормить".
Будучи менеджером коммерческой фирмы, Ю.Н. понимает, что вступление в бизнес не есть одноразовая сделка предпринимателя с государственным или муниципальным служащим. "Кормить" чиновника приходится и во все последующее время. Даже уплатив соответствующую взятку и открыв свое дело, бизнесмен не покидает (и не может покинуть) рынок административных решений; он получает не полную свободу экономического маневра, но лишь некоторый ограниченный "рацион прав", границы которого всегда упираются в интересы государственной или местной администрации. Бюрократия никогда не оставляет бизнес своим корыстным вниманием, она постоянно присутствует во всех коммерческих начинаниях - явно или незримо. Можно без особой натяжки сказать, что любая российская фирма всегда есть вынужденное "совместное предприятие" с чиновником, который смотрит на коммерсанта как на вечно обязанного ему партнера. "Ресторан наш - лакомый кусок для всевозможных чиновников, - рассказывает Т.Е., хозяйка этого уфимского ресторана. - Сами понимаете, какой здесь простор для вымогательств... В последнее время тетки из торгового отдела администрации повадились к нам ходить со своими гостями. Вот и сидишь с ними, водку жрешь, хоть и не хочется. Пришли, поели, один богатый мужик, который с ними был, достает кошелек, а эта баба ему: "Нет-нет, уберите, это же я вас пригласила". Я думаю: ну, раз ты пригласила, то ты и плати, а я здесь при чем? И не скажешь ничего. Как-то раз меня не было, а моя сотрудница психанула и потребовала с них деньги. Потом столько на нас неприятностей свалилось! Долго не могли оправиться".
Подобный взгляд на фирму как на дочернее предприятие администрации, обязанное ей самим фактом своего существования, равно как и возможностью настоящего и будущего благополучия, судя по свидетельствам наших собеседников, широко распространен среди чиновников. Разумеется, формы и способы подобного "партнерства" могут быть при этом самыми разными. "Когда префектура собирается на какие-нибудь конференции, нас включают в состав организаторов, - рассказывает, например, москвич М.Ю., владелец не крупного, но успешного (двухмиллионный долларовый оборот) производственного предприятия. - Мы берем на себя львиную долю расходов по проведению этого мероприятия, включая банкет для всей команды". Заметим, что расходы такого рода не являются прямым платежом чиновнику за какую-то его конкретную услугу, как это бывает, скажем, при регистрации фирмы. В этом случае административный аппарат стремится сделать взятку перманентным явлением, некоторым образом формализовать и даже легализовать ее, "встроить" в общую структуру своей деятельности, превратить фирму в постоянного донора, обеспечивающего в одном случае проведение банкета, в другом - ремонт служебного автомобиля, в третьем - ремонт конторских помещений. И предприниматели вынуждены идти на такое "сотрудничество".
Однако говорить здесь об односторонней выгоде чиновника у нас еще меньше оснований, чем в случае регистрации. Слово "вымогательство", оброненное хозяйкой ресторана из Уфы, опять-таки не должно нас вводить в заблуждение. И для нее, и для ее коллег по бизнесу услуги чиновникам, а точнее - связанные с ними расходы, вовсе не являются чистыми убытками. В существующей экономико-правовой ситуации, когда права предпринимателя очерчены весьма неопределенно и нет условий для их защиты в судеiii, затраты на обеспечение "добрых" отношений с административной властью могут расцениваться как эффективные издержки, дающие важную гарантию развития и безопасности бизнеса. "Если очень захотеть, меня всегда можно прижать к ногтю, - признается экономист Л.И. - Нельзя успешно вести дело и соблюдать существующие законы. Да их никто и не соблюдает". И именно поэтому, резюмирует он, "каждый стремится договариваться с чиновниками".
Чиновник же, со своей стороны, должен быть заинтересован в стабильности и безопасности фирмы, которую он может постоянно "доить". Здесь его отношения с предпринимателем опять принимают вид взаимовыгодной сделки, а в качестве товара теперь фигурируют гарантии стабильного бизнеса. "От префектуры за определенную мзду мы получаем своеобразную "крышу", суть которой заключается в принципе "помочь - значит не навредить", - говорит студент В., работающий заместителем директора отдела реализации частного производственного предприятия. - Основная поддержка - что они не суют палки в колеса. За это приходится платить, и это уже достаточно крупные вложения, правда, в завуалированной форме. В частности, это участие в мероприятиях, которые не приносят никакого дохода фирме, но идут на пользу родной префектуре. Участие только в одном из летних мероприятий обошлось нам в 170 тысяч рублей. Еще одна форма - это устройство банкета в самой префектуре полностью за счет фирмы. Это, конечно, дешевле, но тоже деньги хорошие. Я молчу про коньяк, шампанское и прочие конфеты и цветы".
Тот факт, что все эти платежи являются, по сути дела, взяткой, но "в завуалированной форме", а опыт различных фирм так похож, еще раз напоминает нам о строгих правилах, обеспечивающих безопасность теневых сделок. Но если безопасность - основная забота бюрократии, то главная забота предпринимателя - минимизация прочих трансакционных издержек, связанных с теневыми операциями. Снизить же эти издержки можно лишь в том случае, если рационально их организовать, ввести в отношения с чиновником элементы контрактного права, превратить непредсказуемый административный произвол в рассчитанную коммерческую операцию, включить в состав своего бизнеса. "Если знаешь заранее, кому, когда и сколько придется дать, то в этом нет ничего страшного, - считает предприниматель О.В. - Такие расходы можно включить в общую калькуляцию, - и это уже проблемы экономики".
Четкие правила поведения на теневом рынке, своеобразный "теневой порядок" заранее никем не планируется и не программируется, а вырастает из живой экономической практики и закрепляется в обычае. Более того, следуя необходимости поддерживать этот стихийно возникающий порядок, предприятия в дальнейшем бывают вынуждены осуществлять и определенные структурные инновации: например, принимать на работу специально обученных профессионалов, которые берут на себя обязанность регулировать (в том числе и посредством взятки) взаимоотношения с любыми государственными органами и службами.
По этому поводу приведем пространный рассказ уже знакомой нам Т.Е., хозяйки ресторана из Уфы - о том, как ей приходилось сталкиваться с произволом инспекторов санитарно-эпидемиологической службы и пожарной инспекции, которые, по выражению одного из наших респондентов, являются "наиболее хищным отрядом всей чиновной стаи". Найденный нашей собеседницей выход из, казалось бы, безысходной ситуации, проясняет весьма важные особенности сделки с чиновником.
"СЭС устроила проверку, - рассказывает Т.Е., - причем сами же они признают, что их ГОСТы невозможно выполнить. Поэтому все на их усмотрение: хотят - закроют, хотят - нет. Мне очень долго не давали разрешение на открытие кухни. Потом я их уговорила, мне сказали: поставьте тут перегородку, тут... То же самое было с пожарниками... Пришел начальник пожарной охраны и заявил, что у нас стены не из того материала. Хотя в этом помещении еще при советской власти было кафе, и кто-то же его принимал, значит, все соответствовало. Я его сразу спросила: "Сколько вы хотите?". Он стал уходить от ответа. Потом ему не понравились плафоны у нас в подсобке. И сразу - закрывать. В результате получается так: мы его кормим, вместе выпиваем, - и он уходит. Выясняется, что закрывать не обязательно. Но тут надо быть психологом, потому что перед кем-то нужно поплакать, на кого-то - наехать. С этими инстанциями не хватает никаких нервов сражаться. Пришлось мне специально брать такого "психолога", исполнительного директора, чтобы он взял на себя работу посредника, - и только так можно работать более или менее спокойно".
Профессиональный посредник не сражается с представителем власти, но берет на себя организацию сделки с ним. Свидетельство Т.Е. показывает, в чем такая сделка заключается: если существуют обязательные правила (упомянутые ГОСТы), следовать которым в принципе невозможно, чиновник может оградить фирму от их действия (в рассказе нашей собеседницы именно это и делают работники пожарного и санитарно-эпидемиологического надзора). Иными словами, чиновник со своей стороны тоже принимает на себя роль посредника - только в данном случае между законом и бизнесом - и в конце концов решает дело в пользу бизнеса. Понятно, что услуга такого рода имеет рыночную цену, о которой эти два посредника - представитель фирмы и представитель власти - и договариваются между собой.
Необходимость структурных инноваций, которые могли бы обеспечить оптимальную организацию взаимоотношений с государственными и муниципальными администрациями, признается многими нашими собеседниками. Интересен в этом смысле опыт уже знакомого нам М.Ю. Тот уровень, на котором он ведет дело (двухмиллионный годовой оборот в долларах), и те методы, которые он использует, позволяют ему сделать весьма характерное заявление.
"Сегодня меня лично коррупция не достает, хотя я не могу отрицать ее масштабов. Может, просто потому, что за время работы я изучил ее досконально и просто знаю, как надо поступать в тех или иных случаях... Чтобы различные подразделения администрации округа нам не мешали, на нашем предприятии введена специальная штатная единица "специалиста по работе с государственными органами". Это человек, который может подружиться с любым сотрудником этих учреждений. У нас на этой должности женщина. Она регулярно посещает эти структуры, приносит что-нибудь к чаю и "советуется", разговаривает с ними по душам. Поэтому, когда, допустим, к нам предъявляются какие-то претензии, наш сотрудник оформляет необходимый пакет документов... и предоставляет по назначению. И этого достаточно, никаких взяток не надо. В такой форме мы имеем дело не со взяточниками, которые берут у нас деньги и боятся и нас, и собственной тени, а с друзьями, с которыми приятно пообщаться за чашечкой чая".
Никто из других наших респондентов, занимающихся предпринимательской деятельностью, не подтвердил, что можно улаживать дела с бюрократией без взятки, ограничившись "чашечкой чая". Более того, приведенный рассказ М.Ю. в этом смысле явно противоречит, на первый взгляд, некоторым другим его свидетельствам. Но, если вдуматься, никакого противоречия тут нет. Просто посредник стал сегодня фигурой, обеспечивающей не только выгоды бизнеса, но и безопасность чиновника. Последний заинтересован в том, чтобы предельно сузить круг лиц, вовлеченных в теневые контакты, перевести официально-безличные отношения в лично-доверительные. Ведь в противном случае, как хорошо объяснил нам М.Ю., чиновники "боятся и нас, и собственной тени". Не удивительно поэтому, что институт профессионального посредничества получил столь широкое распространение: даже в нашей не очень обширной выборке оказался человек, который сам является таким посредником. Правда, стиль его деятельности несколько иной и более привычный по сравнению с тем, который мы только что наблюдали. "Сейчас в мои функции входят отношения с Центробанком, - рассказывает М.Л., работник одного из московских частных банков. - Я не могу сказать, что ЦБ берет взятки, но дорогие подарки при каждом посещении ЦБ, тем более по праздникам, - это обязательно. Например, новогодняя корзина с шампанским, кофе, конфетами - 4000 рублей"iv.
Однако масштабы теневых рынков в современной России таковы, что усилий подобных посредников для согласования интересов бизнеса и чиновничества уже недостаточно. Поэтому наряду с персональным посредничеством возникают целые посреднические фирмы, имеющие вполне легальный статус, но по сути предназначенные для повышения эффективности и безопасности теневых сделок. Наши собеседники довольно часто упоминают о деятельности таких "буферных" фирм, пристраивающихся к самым разным государственным структурам. Но все же наиболее охотно и подробно они рассказывают о них в связи с таможней, которую считают одной из самых коррумпированных государственных служб.
Сошлемся еще раз на свидетельство уже хорошо знакомого нам М.Ю., имеющего в данном отношении богатый собственный опыт. "Российская таможня, - утверждает он, - без взяток жить просто не может. Если в Германии общение с таможней занимает несколько минут, то в России - минимум несколько дней, при этом приходится заплатить дополнительные деньги. Раньше было примитивно: перед каждым кабинетом всегда стояла очередь, в которой "первыми" всегда были одни и те же люди, с которыми можно было за деньги договориться. А без такой договоренности пришлось бы бог знает сколько там терять время". Однако со временем ситуация изменилась. "Постепенно, - продолжает наш собеседник, - сформировалась сеть услуг: данная фирма организует вам растаможку, за вознаграждение, естественно. Эти посреднические структуры постепенно взяли под себя и карго, то есть обеспечивают сразу и таможенные, и транспортные услуги. Теперь это уже приняло вполне цивилизованные формы, и за это не жалко платить. Причем существует конкуренция таких компаний. Практически без их помощи оформить документы невозможно, или, по крайней мере, очень трудно. Из-за этого я вынужден содержать в отделе экспедирования человека, который занимается только таможней. Этот человек прошел специальное обучение, и только благодаря этому нам удается противостоять незаконным поборам со стороны таможенников".
Этот рассказ интересен не только тем, что знакомит нас с новым персонажем, - посредником, связанным не с чиновником непосредственно, а с фирмой (или фирмами), которая сама является посредником. Происшедшие на таможне институциональные перемены вполне устраивают нашего респондента: "цивилизованные формы" позволяют "противостоять незаконным поборам". Но при этом в его сознании само представление о законном и незаконном соответствует уже не столько букве юридического кодекса, остающегося недостижимым идеалом (причем идеал находится в далекой Германии, где "общение с таможней занимает несколько минут"), но практическим нормам обычного права. Законными для нашего собеседника оказываются те коррупционные издержки, которые предсказуемы, поскольку связаны с деятельностью рационально организованных посреднических фирм, а незаконными - любые непредсказуемые, неупорядоченные, "дикие" поборы.
Таковы некоторые особенности взаимоотношений между чиновником и предпринимателем в современной России. Подчеркиваем - лишь некоторые. Потому что пока мы говорили, в основном, лишь о том, как государственный аппарат использует свое положение и свои возможности для того, чтобы продавать предпринимателям их собственные законные права, нелегально торговать разрешениями на легальную деятельность. Речь шла о явлении, которое в старые времена обозначалось словом "мздоимство". Сюда же - с определенными оговорками - можно отнести и широко представленную в рассказах наших собеседников практику оплаты услуг бюрократии, позволяющую бизнесу освобождаться от необходимости следовать многочисленным неудобным, а порой и просто невыполнимым, нормам и правилам, нарушение которых юридически не наказуемо, но по своим последствиям может оказаться разрушительным для бизнеса. Однако мздоимством чиновника его теневые отношения с предпринимателем отнюдь не исчерпываются.
iВ научной литературе подобные явления иногда рассматриваются как бюрократическая рента, присущая любым административным системам, См., например, Buchanan J.M. Rent Seeking and Profit Seeking // Toward a Theory of the Rent-Seeking Society / Ed. J.M. Buchanan, R.D. Tollison, G. Tullock. Texas: A&M University Press, 1980. P. 3.(назад)
iiТеоретический вопрос, который здесь возникает, чрезвычайно важен для правильного понимания эмпирического материала, содержащегося в рассказах наших собеседников. Если бы мы оценивали ситуацию с точки зрения формального права, то должны были бы признать, что де-юре разрешение на открытие бизнеса, которое чиновник продает за взятку, не является товаром, но относится к категории "общественных благ", равный доступ к которым имеют все без исключения граждане (в том числе и любой предприниматель). Но при рассмотрении реальной экономической практики разговор о том, кому права принадлежат де-юре, имеет абстрактно-академический характер, тогда как де-факто правами распоряжается тот, кто имеет возможность вынести их на рынок в качестве товара. И потребитель, соглашаясь купить этот товар, на деле подтверждает факт его принадлежности чиновнику. В конце концов, рыночная сделка в том и заключается, что продавец и покупатель к взаимной выгоде договариваются о том, кого они считают настоящим владельцем товара и кого будут считать владельцем в будущем.(назад)
iiiК возможности защиты своих прав в суде предприниматели вообще относятся весьма скептически. Вот, например, суждение москвича К.В, работника агентства недвижимости, имевшего в прошлом собственный бизнес: "Открыть уголовное дело даже в очевидных случаях явного мошенничества или, скажем, невозврата долга, подтвержденного расписками, стоит полторы-две тысячи долларов. Ты как заявитель можешь еще и пострадать, если не заплатишь".(назад)
iv Гастрономические поборы приобретают иногда и вовсе абсурдную форму. Например, один из наших респондентов таким образом вынужден выкупать... собственную зарплату! "Работаю я в пароходстве, - рассказывает Р.И., судоводитель-механик из Уфы. - Это не работа, а песня. Как мы зарплату получаем? Звонишь в выплатной пункт: "Есть деньги?". Говорят: "Заезжай, может, будут". Идешь покупаешь гостинец: духи, водку, рыбу, колбасу - тогда дадут деньги; если нет, то получишь после всех, через месяц. Все уже привыкли к этому, почти и не замечаем".