Вкниге даны обобщающие результаты экономико-социологического исследования коррупции и теневой экономике в современной России

• Региональный общественный фонд индем доклад Роль нотариата в противодействии коррупции, 642.49kb.
• Рабочий план социологического исследования. Функции и основные элементы программы социологического, 17.2kb.
• Бедность в России: экономический анализ, 2149.54kb.
• Ю. Г. Волков д ф. н., профессор член Общественной палаты, директор иппк юфу, 18.12kb.
• Автор программы: Даудрих Н. И. Рекомендована секцией умс, 522.38kb.
• Социальное служение религиозных общностей в современной россии: опыт социологического, 388.32kb.
• Диверсифицированные корпорации в современной экономике россии, 2694.29kb.
• Программа дисциплины «Модели объяснения и логика социологического исследования» для, 127.71kb.
• Незарегистрированный брак как социальный механизм формирования брачно-семейных отношений, 370.79kb.
• Отчет о ходе и результате социологического исследования. Анкета (опросный лист), 138.6kb.

Институционализация милицейской коррупции Коррупция в органах милиции, с которой ежедневно сталкиваются миллионы российских граждан, в принципе не может быть штучным явлением. Взяточник-милиционер - не есть одинокий предприниматель, на свой страх и риск продающий некий товар на конкурентном рынке. Широкий размах, систематический характер и пестрое многообразие коррупционной деятельности наводит на мысль, что здесь дело поставлено "на поток" и если и не обязательно инициировано "сверху", то, по крайней мере, структурировано вертикально. Вообще-то и сам "товар" - разрешение на правонарушение - принадлежит милиционеру-взяточнику лишь отчасти и лишь постольку, поскольку он имеет определенный статус в должностной иерархии. Сам этот статус, способный приносить теневой доход, также является товаром: за него приходится расплачиваться с тем начальником, который назначает на должность. Строгая иерархическая организация милицейской коррупции - факт, не вызывающий сомнений и у наших собеседников. При этом особенно выделяют они государственную инспекцию безопасности дорожного движения (ГИБДД), которая является, по мнению многих, одной из наиболее коррумпированных служб милиции. "Насколько мне удавалось беседовать и с водителями, и с рядовыми сотрудниками, существует целая система, - рассказывает ссылка скрыта - У рядовых сотрудников ГИБДД есть план: какую-то часть денег он должен отдать вышестоящему начальнику, тот тоже делится с вышестоящими, а то, что сверх плана, - то его. Если сотрудник ГИБДД не справляется с таким планом или вообще против таких отношений, то к нему могут применяться различные меры дисциплинарного характера. Придраться к человеку можно по любому поводу, особенно в системе такой субординации, как МВД". Мы имеем также весьма определенные указания наших респондентов на то, что начальство заботится о сохранении существующих условий, благоприятных для постоянного воспроизводства коррупционных отношений. Вот, например, суждение ссылка скрыта- тем более ценное, что оно представляет собой взгляд изнутри ссылка скрыта. "Противостоять всему этому (то есть коррупции. - Ред.) нельзя, - убежден он. - Я просто сразу отсюда вылечу. Без пенсии, без льгот... Не я один. Таких ведь много. В милиции есть честные люди, есть. Но сломать это нельзя". Понятно, что решение об увольнении без пенсии и льгот принимается начальством достаточно высокого уровня и только в том случае, если действия сотрудника серьезно противоречат интересам корпорации. Иными словами, наш собеседник уверен, что его милицейское руководство не заинтересовано в том, чтобы кто-либо в корпоративных структурах поднимал голос против сложившихся порядков. В данном случае именно теневые интересы оказываются той центростремительной силой, которая обеспечивает структурную целостность милиции как профессиональной корпорацииi. Еще одно косвенное подтверждение того, что коррупционно-теневая деятельность органов охраны правопорядка четко структурирована и спаяна правилами корпоративной солидарности, находим у хорошо информированного - ниже мы в этом сможем убедиться - ростовского адвоката И.С. "Правоохранительным органам, - утверждает он, - безусловно свойственны и вымогательства, и взятки, и незаконная предпринимательская деятельность. Или, например, незаконная оперативно-розыскная деятельность, которая направлена на подавление конкурентов, - здесь могут возбуждаться так называемые "заказные" уголовные дела… И дело не в том, что в правоохранительных органах собрались самые плохие люди… Я даже не исключаю, что среди работников правоохранительных органов есть более или менее честные люди, но в целом среди них существует "система". То есть их служебные взаимоотношения пронизаны так называемыми "неформальными" отношениями, которые в основном и определяют характер служебных". Неформальные отношения, о которых говорит наш собеседник, не только обеспечивают структурную целостность корпорации, но и помогают организовать внешнюю институциональную среду, удобную для заключения теневых сделок с гражданами. В частности, для этой цели широко используется все тот же институт теневых посредников, одной из важнейших задач которых является информационный, а в дальнейшем - и платежный обмен между потребителем и поставщиком услуги. О том, как это происходит, достаточно подробно рассказывает все тот же И.С. "Приходит к нам в адвокатскую коллегию женщина ходатайствовать за своего сына. Мы заключили с ней договор. У этого парня уже была первая судимость за наркотики, и в тот момент его проверяли и удерживали в отделе по подозрению в краже. В отделе милиции я встретился со следователем, который отвел меня в сторону от членов семьи этого парня и сказал: "Пусть они думают, что им делать дальше". Я сказал следователю, что родственники готовы предложить 2000 рублей и коньяк, конфеты и прочее, что положено. Следователь сказал, что этого "барахла" не нужно и что пусть готовят 3000. Следователь использовал меня, адвоката, чтобы вести переговоры с семьей задержанного по поводу "выкупа". Эти деньги я от родственников получил и по совету следователя обменял в кассе адвокатской конторы на другие купюры. Потом я передал эти деньги следователю. В итоге: вина парня оказалась не доказана (ее, как мне кажется, трудно было доказать вообще, просто следователь хотел "пришить" это дело), деньги переданы, - и я соучастник… Возможно, мне с этим следователем еще придется иметь дело. Вообще, нужно сказать, что есть система, когда у следователя есть "свои" адвокаты, и с ними он решает денежные дела. Адвокат - посредник между следователем и подследственным во взятках, а также консультант следователя в каких-то юридических процедурах". Из этого рассказа о технологии теневой сделки мы почерпнули интересные детали и подробности, о которых раньше не знали. Наверное, кое-что из изложенного было бы внове и для большинства наших респондентов, которым в последние годы не доводилось иметь дело со следователями и адвокатами. Но у нас нет никаких сомнений в том, что сама эта история их бы не удивила, психологически они к ней вполне готовы. Люди прекрасно понимают, что законы обычая и неформальные связи, на которых основывается механизм любого теневого рынка, часто оказываются более действенными, чем законы юридические, на которых основана система формального права. И поэтому, размышляя, как им следует поступать в случае, если возникает прямая угроза их имуществу или даже самой жизни, они скорее склонны искать защиту не у формального закона, но именно в сфере отношений межличностных, неформальных. "В случае угрозы жизни однозначно обращусь в официальные органы, но через знакомых, дабы не обратиться случайно к афилиированной структуре"ii, - откровенно признается двадцатитрехлетний ссылка скрытаИ это - один из самых распространенных ответов на наш вопрос (к данному сюжету мы еще вернемся в следующей главе книги). Но отсюда как раз и следует, что в глазах многих российских граждан закон только тогда приобретает действенную силу, когда услуга по его применению становится товаром теневого рынка. Понятно, что о безопасности как об "общественном благе" или о равенстве граждан перед законом здесь уже не думают, ибо понимают: выигрывает тот, чья "афилиированная структура" предъявит противоположной стороне более веские аргументы отнюдь не правового свойства (более высокое место в служебной иерархии, деньги, оружие и т. п.)iii . Интересно, что в этих условиях товаром становится даже авторитет федеральной службы безопасности, в чьи официальные прерогативы не входит обеспечение личной безопасности граждан, но которая, по свидетельству некоторых респондентов, все-таки продает услуги такого рода на теневом рынке. Сошлемся еще раз на нашего гида по лабиринтам правоохранительной системы, ростовского адвоката И.С. "В случае угрозы мне или моей семье я предпочел бы обратиться в ФСБ, - говорит он. - Это профессионалы, интеллектуалы и физически подготовленные люди… Конечно, сотрудник ФСБ - это не участковый инспектор. К ним сложнее обратиться, они стараются не появляться на публике. Но при желании я могу это сделать опять же через знакомых лиц. Обращение к ФСБ удобнее еще и в том плане, что это не будет судопроизводством. Это будет или соглашение с посягателями, или к посягателям будут применены конкретные меры. К "невменяемым" или "неадекватным" будут применены конкретные меры, а со стороны покажется, что это очередная разборка преступных элементов". Важно отметить, что те наши собеседники, которые, используя личные связи, чувствуют себя готовыми и способными искать и находить неформальные аргументы в правовых конфликтах, оказываются людьми наиболее адаптированными к условиям рыночной экономики и, соответственно, наиболее состоятельными: среди них - предприниматели, менеджеры, юристы. Напротив, те респонденты, которые не вполне представляют себе технологию и правила теневой юстиции или вовсе с ней не знакомы, принадлежат к группам с более низким уровнем материальной обеспеченности (рабочие, учителя, научные работники и т. д.). Впрочем, и эти люди не очень-то доверяют формальным структурам, предпочитая в случае опасности обращаться к друзьям и знакомым (хоть бы даже и не имеющим отношения к правоохранительным органам), понимая вместе с тем, что и их возможности могут оказаться недостаточными. "О физической угрозе мне страшно даже думать, - выражает свое отчаяние сорокадвухлетняя В.Д., программист одного из частных предприятий Уфы. - Я осознаю, что мне не у кого просить защиты. Я бы привлекла как можно большее количество друзей и знакомых для возможного решения проблемы. Но поможет ли это?" Таким образом, широкий размах коррупции в правоохранительных органах, подрывая доверие населения, формирует в обществе такой тип сознания, при котором люди ориентируются прежде всего на нормы неформального, обычного права. Что же касается формально-правового подхода к обеспечению личной безопасности, то он в их глазах выглядит, как правило, совершенно бесперспективным. i Показательно, что некоторые респонденты убеждены в коррумпированности не только низших чинов, но и высоких должностных лиц в интересующей нас сфере. "Да вы только посмотрите на дачи бывших генералов МВД и ФСБ, которые расположены в пригородах Ростова, - восклицает Ю.Н, двадцатисемилетний менеджер торговой фирмы из Ростова. - Законно заработать такие хоромы на зарплату в несколько тысяч рублей, включая все льготы, плюс имея на содержании семью, - невозможно. И не сможет на законную зарплату тот же высокопоставленный чин ездить на "джипе" и обучать детей за границей или оплатить свою собственную избирательную кампанию. Понятно, что такие люди в погонах, которые идут на выборы, либо связаны с криминалом, либо являются его организаторами". В данном случае респондент имеет в виду конкретные лица - начальника управления МВД по г. Ростову и бывшего начальника ГУВД Ростовской области, которые выдвигали себя кандидатами в депутаты Госдумы на прошлых выборах по одномандатным округам. Заметим также, что респондент склонен полагать, что коррупция характерна и для ФСБ, которая многими считается последним неподкупным оплотом закона. Он даже охотно набрасывает схему коррупционных отношений, характерных для этой спецслужбы: "Это же видно: любой генерал или полковник ФСБ, который выходит на пенсию, устраивается на престижную работу, строит себе особняк и пр. Понятно, что во время службы он является негласным учредителем коммерческих фирм, имеет свою долю, но получает ее после увольнения из спецслужб. На зарплату такие дома не построишь. Да и после выхода на пенсию эти офицеры сохраняют достаточно теплые отношения с банкирами, чиновниками, которые предоставляют фирме, в которой работает отставник, и кредиты, и льготы".(назад) ii Под "афилиированной структурой" понимается, видимо, некто, выражающий частные интересы как раз той силы, которая угрожает респонденту. - Прим. ред.(назад) iii Заметим, что данный тип сознания в принципе мало чем отличается от тех неправовых представлений о поисках защиты в условиях опасности, которые выразил, например, наш собеседник Д., двадцативосьмилетний врач-анестезиолог из Костромы: "Я думаю, если бы мне или моим близким что-нибудь или кто-нибудь угрожал, то, к сожалению, больше пользы могло бы принести обращение к уголовному миру, чем, скажем, к милиции. Это быстрее, надежнее и справедливее". Коррупция в высшей школе В самой постановке вопроса о коррупции в системе высшего образования нет ничего нового. В прессе неоднократно появлялись материалы о взяточничестве при сдаче вступительных экзаменов, о поборах со студентов при переходе с курса на курс, о черном рынке курсовых работ, дипломов и диссертаций, о кумовстве и семейственности при назначении на должности. Эти и многие другие обыденные факты вузовской жизни не только находят свое полное подтверждение в рассказах наших респондентов, но и, обогащенные неизвестными ранее живописными деталями, складываются в единую картину развитого и рационально структурированного теневого рынка, представляющего собой весьма содержательный объект для научного осмысления. В нашу задачу не входило исследование нравственного выбора, перед которым оказывается вузовский преподаватель, чья официальная зарплата не дает возможности не только обеспечить сколько-нибудь достойный уровень жизни, но и просто прокормить семью. Однако мы сразу должны отметить, что в рассказах наших собеседников есть достаточно указаний и на то, что далеко не все вузовские работники вовлечены в теневые операции. "Есть отделения, где вступительные экзамены проводятся объективно, без взяток, без репетиторства. В общем-то, при условии принципиальности декана или завкафедрой, это можно организовать", - замечает тридцатилетний ссылка скрыта. Даже репетиторство, которое еще с советских времен представляет собой весьма распространенный и прибыльный полулегальный бизнес, привлекает далеко не всех. Вместе с тем в общественном мнении прочно утвердился и другой образ российской высшей школы. "Если говорить о той коррупции, с которой сталкивается каждый и чуть ли не ежедневно, то я считаю, что самое безнравственное, что у нас есть, - это система образования, - убежденно говорит москвичка Е.Л., начальник отдела одной из коммерческих структур. - Не случайно все турфирмы говорят: мы живем за счет врачей и преподавателей. Куда это годится, когда студент приходит домой и рассказывает, сколько он должен дать преподавателю за зачет, за экзамен". Ей вторит ссылка скрыта, свидетельство которого тем более важно, что он сам работает в системе высшей школы. "Если преподавателям вузов не платить зарплату, - замечает он, - то они все равно будут ходить на работу, потому что источники финансирования посредством вымогательств и взяток неиссякаемые". Этот же респондент считает возможным и еще более резкое суждение: "В вузовской системе я работаю почти пятнадцать лет и могу сказать, что около восьмидесяти процентов всех преподавателей так или иначе нарушают существующее законодательство: здесь процветают незаконная предпринимательская деятельность, сокрытие доходов, вымогательство, взятки, злоупотребление служебным положением". Мы располагаем и другими, довольно многочисленными свидетельствами того, что государственная система высшей школы представляет собой грандиозный теневой рынок, в операции которого, возможно, вовлечена весьма значительная часть вузовских работников России. Скажем сразу, что именно рынок в целом, а не личность на рынке является предметом нашего внимания. Свою задачу мы видим в том, чтобы выяснить, каким образом этот рынок возникает, как он устроен и по каким общим правилам работает. Впрочем, вполне вероятно, что, ответив на эти вопросы, мы сумеем лучше понять и те мотивы, которыми руководствуются его операторы. Самый первый и в то же время, быть может, самый главный вопрос, который стоит перед нами, - это вопрос о том, рынок какого товара мы исследуем. Казалось бы, наиболее естественно было бы ответить, что система образования - это рынок знаний. Здесь человек за некоторую цену покупает (или получает бесплатно, если покупка оплачена из государственного бюджета) необходимое ему количество знаний определенного содержания и качества1. Сертификатом, подтверждающим наличие у человека знаний, полученных в вузе, является диплом. Диплом - документ денежный, своего рода капитал, в дальнейшем он может стать важным фактором при определении цены данного работника на рынке труда. Однако этот капитал - диплом государственного вуза - дано обрести не каждому. Ресурсы существующей государственной системы образования ограничены, спрос здесь значительно превышает предложение: налицо дефицит студенческих вакансий, оплаченных из бюджета, поэтому острая конкуренция разворачивается уже на первых этапах "гонки за дипломом". Но при конкуренции потребителей здесь, как и на всяком рынке дефицита, практически отсутствует конкуренция производителей товара. Именно производители - в нашем случае работники вузов - диктуют законы, по которым живет рынок дефицита. Чтобы понять, кто в конце концов имеет наибольшие шансы победить в конкуренции и получить дефицитный диплом о высшем образовании, рассмотрим некоторые сегменты интересующего нас рынка. 1Знания, как и некоторые другие блага, могут быть получены бесплатно "в домашнем хозяйстве", если, например, они преподаны родителями, или при минимальных затратах, как это бывает при самообразовании или при заочном обучении. Однако эти возможности не меняют самой сущности знаний как рыночного товара. Более подробно о рыночных свойствах знаний см.: Hayek F.A. von The Use of Knowledge in Society (1945) // The Essence of Hayek / Ed. Ch. Nishiyama & K. R. Leubu. Stanford; California, 1984. P. 211-224. Рынок экзаменов Расходы, связанные с вступительными экзаменами, далеко не исчерпывают общую сумму издержек, которые человек несет на пути к обретению диплома. Абитуриент, ставший студентом, не уходит с рынка и не перестает платить. Вернее, ему не дают уйти. Как это происходит, рассказывает уже хорошо знакомый нам ссылка скрыта, окончивший институт совсем недавно: "После того как человек поступил в институт, у него уже появляется выбор: либо учиться, либо платить. То есть в принципе можно платить за все экзамены, зачеты, пересдачи. Но тут, если ты знаешь предмет, то тебя уже не валят, как на приемных, чтобы взять с тебя деньги. Или я могу подойти к своему однокурснику, у которого отец работает в институте, и попросить, чтобы он за меня замолвил словечко. Его отец ставит мне нормальную оценку, а я ему как бы в знак благодарности дарю бутылку коньяка. Но это у нас взяткой никто не называл и не считал. Это уже "благодарность", другая форма. Разница, в частности, в том, что подарить тот же коньяк - это нормально. Потом при общении с этим профессором у меня не возникает какого-то барьера, неловкости. Если ты давал взятку, там все-таки есть какая-то двусмысленность потом в человеческом плане. Кроме того, благодарность примет практически любой, а взятки берут не все. Взяточники в институте, в принципе, всем известны. Скажем, экзамен принимают пять преподавателей. Из них, как правило, один или два - это люди старой закалки, которые будут ходить в рваных штанах, но денег у тебя не возьмут. Таким наплевать, чей ты сын, они все равно поставят тебе тот балл, которого ты заслуживаешь. Даже если ректору надо, чтобы какому-то студенту поставили "пять", он не будет к такому принципиальному преподу обращаться, а попросит кого-то из более гибких. Тем более простой студент, конечно, такому деньги не понесет, а передаст их кому-то, про кого известно, что тот неравнодушен к деньгам". Не беремся судить, насколько часто встречается столь широкое разнообразие взаимоотношений между студентами и преподавателями на внутривузовском теневом рынке (назовем этот сегмент "рынком экзаменов"). Во всяком случае, полученная нами информация свидетельствует о том, что бывает и по-другому, когда выбор "учиться либо платить" студенту не предоставляется: платить приходится всем. "За сессию для студентов объявляется прейскурант, - рассказывает двадцатидвухлетний ростовский студент А. - Сами преподаватели об этом не говорят напрямую, но всегда находятся такие студенты (или лаборанты кафедр), которые начинают агитировать остальных студентов, чтобы они скидывались деньгами. Мой знакомый занятия практически не посещает... но сессии сдает успешно, потому что всегда платит. Можно, конечно и не платить, но в таком случае вас поставят в такое положение, что придется заплатить. Например, начинают гонять по всему предмету и цепляться, придираться к каждой мелочи. А потом начинают говорить, что вы не сдали предмет и переносят вам пересдачу после сессии. А кому это надо, ведь два несданных предмета - повод к отчислению". Как видим, "гонка за дипломом" и в стенах вуза может продолжаться в условиях жесткой конкуренции претендентов: неплатежеспособные выбывают, порой их попросту выталкивают с рынка. Впрочем, само понятие о платежеспособности не всегда напрямую связано с деньгами. Платежным средством могут быть также взаимоуслуги операторов теневых рынков (необходимость получить место в детском саду для сына может заставить вузовского преподавателя ставить положительную оценку ребенку детсадовского начальства) или наличие у потребителя значительного административного капитала. "У меня студентом был сын нашего министерского начальства, - рассказывает Л.Д. - Такой тихий, приглуповатый мальчик. Так перед каждым экзаменом являлся гонец из ректората с предупреждением, чтобы быть с ним помягче. Слава богу, он у меня хоть как-то тянул, а то, боюсь, были бы у меня проблемы с ректором"i. И все же, насколько можно судить по полученной нами информации, "рынок экзаменов" несколько отличается от "рынка зачислений". Тут нет конкуренции; каждый преподаватель здесь - монополист, чьи аппетиты ограничены лишь платежеспособностью студентов. На этом рынке оперируют, в основном, индивидуальные, некооперированные коррупционеры. Однако в принципе кооперация возможна и на этом рынке, и в ходе некоторых операций она уже складывается. "Относительно неплохие возможности левого заработка в деканате, - знакомит нас с еще одной подробностью внутривузовской теневой повседневности ссылка скрыта - Там всегда есть пространство для маневра. Каким числом, скажем, закрыть студенту сессию, оформить сдачу экзамена, выписать направление на зачет? От этого многое зависит. Он может уложиться в сессию и потом полгода получать стипендию, либо сидеть следующий семестр и лапу сосать. Некоторые студенты, обычно заочники, состоятельные или даже живущие в других городах, проплачивают деканатским работникам или дарят им какие-то подарки, а те уже сами договариваются с преподавателями, чтобы их подопечным поставили зачеты и экзамены". Не исключено также, что существует кооперация и между отдельными преподавателями: ведь не только ректору, но и многим из них приходится оплачивать услуги нужных людей "со стороны", ставя завышенные оценки их детям. И тут вполне может возникнуть заинтересованность друг в друге работников разных кафедр. Однако это всего лишь гипотеза, основанная на неплохом знании одним из нас вузовской практики советских времен (современными свидетельствами мы на этот счет не располагаем). Частью общего "рынка экзаменов" является и рынок, на котором происходит купля-продажа контрольных, курсовых и дипломных работ. Однако этот давно уже существующий рынок в наше время вышел за рамки внутривузовских отношений и скорее примыкает к рынку потребительских услуг (объявление о соответствующих услугах даже печатаются в газетах). Поэтому данный сюжет мы оставляем за пределами нашего повествования, ограничившись рассмотрением коррупционных отношений в границах высшей школы. Все, что говорилось до сих пор, относилось исключительно к системе бесплатного высшего образования. Но что меняется, если плата за обучение легализуется? Свидетельства наших респондентов показывают, что официальное введение платы за обучение никаких принципиальных изменений в общую картину теневой "гонки за дипломом" не вносит. ссылка скрыта, которому вообще свойственны весьма резкие суждения как в адрес своих коллег-преподавателей, так и по поводу всей системы российской высшей школы, высказывается в связи с платной формой обучения в вузе вполне определенно: "На платных отделениях обучения ситуация аналогичная (аналогичная ситуации на отделениях "бесплатных" - авт.). Правда, за подготовку к зачислению в вуз абитуриенты там платят меньше: главное для абитуриента - пройти собеседование. Но каждая сессия для "коммерческих" студентов - сезон расплат. Из студентов таких отделений получаются специалисты еще худшего уровня, чем на бесплатных отделениях. Это касается особенно таких факультетов, как экономический и юридический. На юридическом факультете не платить за экзамен - нонсенс. Таким образом, правоведы нашего города с младых ногтей - потенциальные нарушители закона. Что-либо изменить в вузовской системе, по-моему, невозможно. Тысячи родителей готовы давать взятки за обучение своих детей и готовы молчать. Особо это касается юношей, которым грозит призыв в армию". Еще более определенную и конкретную информацию о порядках, существующих в платных вузах, находим в интервью М.В., сорокапятилетней москвички, преподавателя вузовской кафедры романо-германских языков. "Институт сейчас платный, - констатирует она. - Когда он был бесплатным, были высокие конкурсы. На вступительных экзаменах у меня было 24-25 человек в группе, из них только трое шли без блата... Сейчас у нас другая проблема: набрать учащихся. Конкурса нет практически... Но зато за переводные экзамены берут по 100 долларов за экзамен (до кризиса одна вообще брала по 300). На нашей кафедре это было не так распространено, а из разговоров с преподавателями других кафедр ясно, что берет как минимум половина". Такая вот закономерность: цены становятся выше, конкуренция потребителей ослабевает, а рынок сужается. Из рассказов наших собеседников мы можем сделать вывод, что единственное изменение, вызванное введением платной формы обучения, заключается в том, что теперь приходится платить дважды: сначала - легально, в кассу вуза, а потом - нелегально, в руки преподавателю. Понятно, что все это приводит к увеличению совокупных затрат, которые студенту приходится нести в ходе пяти-шестилетней гонки за дипломом. i Наш всезнающий респондент Д. рассказывает и о вовсе экзотических формах теневых платежей: "Была у нас и... расплата натурой. Это, понятно, распространялось на девчонок и начиналось обычно с подготовительного отделения. На подготовительное обычно поступали такие девочки, у которых с мозгами не очень. Препод начинает их зондировать, готовы ли они на уступки в обмен на оценку. Потом девочки поступают, а информация о тех, кто сдался, сообщается преподавателям, работающим с первым курсом. Девочек, если они упрямятся, здесь уже начинают валить - как это так, там давала, а здесь не дает - и многие девчонки так до шестого курса и спят со всеми, кому это надо. Я знаю один случай, когда девочку на подготовительном постоянно валили. Она работала лаборантом на кафедре, понравилась профессору, он начал ее добиваться, она его послала. Ее при окончании подготовительного заваливали три раза, пока она не согласилась. Обычно, правда, все было более мирно: хочешь - давай, не хочешь - сдавай на общих основаниях". Рынок зачислений. Общие принципы Казалось бы, при приеме в вуз прежде всего должны учитываться знания и способности абитуриента. Вполне естественно полагать, что преимущественное право поступления в институт имеют молодые люди, окончившие школу с медалью. Аттестат с медалью как раз и является сертификатом этих знаний и способностей. Это как бы маленький прообраз будущего диплома и в то же время первый шаг к нему. Учитывая это, наиболее дальновидные соискатели дипломов (или, вернее, их родители) выходят на соответствующий рынок задолго до вузовских вступительных экзаменов. Технологию возможных способов получения медали подробно раскрывает в своем интервью уже упомянутый нами ссылка скрыта "Начать с того, что "липой" является подавляющее большинство медалистов. В крайних случаях, конечно, медали, как и все остальное, просто покупаются. То есть родители идут к учителю, к директору или даже в гороно и за определенную сумму делают своему чаду медаль. Но это все-таки довольно редкий вариант. Обычно все происходит немного по-другому. Гений в чистом виде, да еще в равной степени успевающий по всем предметам, встречается в природе достаточно нечасто. Обычный материал, из которого делают медалиста, - это способный подросток, имеющий по большинству предметов объективные пятерки, но по некоторым до них не дотягивающий. Недостающие пятерки ему могут натягивать абсолютно бескорыстно, из симпатии к ученику или ради престижа школы. Но это опять же ситуация относительно редкая. Чаще такой ученик начинает заниматься по тем предметам, в которых он слабее, со своими же школьными учителями дополнительно. Независимо от того, насколько он реально в результате таких занятий прибавляет, меньше пятерки ему уже, естественно, никто в этой ситуации не поставит. Мне как словеснику-русисту все это хорошо известно, потому что сочинение на "пять", если подходить объективно, способны написать очень немногие школьники. Поэтому у меня всегда было очень много дополнительных занятий. Здесь тоже существуют разные варианты. Я как человек ответственный никогда это дело на самотек не пускал и просто писал за всех своих учеников "медальные" сочинения". Сочинения, написанные нашим собеседником, конечно же, не прибавляли знаний его ученикам, но зато создавали им преимущество перед теми одноклассниками, чьи родители не имели возможности оплатить подобную услугу (или по тем или иным соображениям вообще не стремились установить теневые отношения со школьным учителем). Заметим, что на этом, предварительном этапе способности и знания все еще имеют существенное значение: о попытках "сделать" медаль откровенно неуспевающему выпускнику респондент не упоминает. Однако капитал знаний капитулирует перед денежным капиталом сразу же, как только молодой человек приходит сдавать экзамены для поступления в вуз. Большинство наших собеседников убеждены, что здесь успех обеспечивается только взяткой. "Я не поверю практически никому из родителей, что его ребенок учится бесплатно в каком-либо престижном вузе города Ростова-на-Дону, даже если он студент коммерческого набора, - заявляет ссылка скрыта - Могу назвать эти вузы: это Экономическая академия, юрфак госуниверситета, иняз университета и пединститута, Таможенная академия, Академия госслужбыi. Я сам платил за поступление своего ребенка в Академию госслужбы 3000 долларов. Причем это была не открытая взятка, а плата за подготовку моего сына в течение года по предметам вступительных экзаменов. Пришлось продать автомобиль для того, чтобы собрать деньги. Еще раньше платил за поступление дочери, но меньшую сумму - она более сообразительная". Экономико-правовая природа такой коррупции, кажется, довольно проста. Дело в том, что бесплатное образование есть общественное благо, распоряжаться которым, как, впрочем, и любым другим общественным благом, призваны чиновники. Как мы уже знаем, некоторой частью своих должностных возможностей чиновник может распорядиться в своих частных интересах - например, продать их на теневом рынке. Преподаватель государственного вуза в данном случае как раз и выполняет функцию государственного чиновника, которому по статусу положено принимать решение о зачислении студента и который продает это решение на теневом рынке (назовем его "рынком зачислений"), более или менее замаскировав под репетиторские занятия. "Примерно каждый второй преподаватель имеет ежегодно двух-трех, а некоторые и более десяти абитуриентов, с которыми он занимается по предметам вступительных экзаменов... Но сейчас родители абитуриентов готовы платить репетиторам не просто за занятия, а за гарантию поступления в вуз. Именно эта гарантия и стоит денег" (С.М., Ростов-на-Дону). Впрочем, иногда операторы "рынка зачислений" вовсе не считают нужным маскироваться. В этом случае речь может идти о прямых выплатах членам приемной комиссии. "Вы спрашиваете о вузах? Там все начинается с приемных экзаменов, - рассказывает ссылка скрыта - Их можно покупать как по отдельности, так и единым блоком. То есть человек сдает три экзамена. Можно купить один экзамен. Допустим, за биологию и химию человек не боится, а в физике он не вполне уверен. Он идет и проплачивает физику. Если же он плох во всех областях, которые сдает, то он может купить все вместе. Это, в общем-то проще, чем бегать и искать, кому бы дать три отдельные взятки". Однако возможности преподавателя, оперирующего на теневом "рынке зачислений", все же не безграничны. "Принимая заказы" (то есть набирая группу для репетиторских занятий или попросту принимая плату наличными), он вынужден считаться, во-первых, с количеством мест в вузе и, во-вторых, с аппетитами коллег. Поскольку потребности преподавательского корпуса в теневом заработке могут превышать возможности данного учебного заведения, то иногда оказывается, что объективные характеристики абитуриентов - то есть их знания и способности - вообще перестают приниматься в расчет. В этом случае технической задачей экзаменатора становится не только необъективно высокая оценка своему абитуриенту, но и необъективно низкая - любому, кто не внес теневую плату за поступление. Некоторые преподаватели, вовлеченные в этот бизнес, сами говорят о нем достаточно спокойно и откровенно, как это, например, делает уже знакомый нам ссылка скрыта "Проблема здесь даже не в самом репетиторстве, это явление, в общем-то, ничего страшного собой не представляет, хотя и хорошего, конечно, тоже мало. Настоящая проблема в том, что количество мест на факультете ограничено, и для того, чтобы всем репетиторам принять тех, кто с ними занимался, приходится валить абитуриентов, которые не прошли через репетиторов... Завалить любое сочинение можно вполне легально, так сказать... Пару лет назад один парень сочинение написал практически идеальное, но у нас лимит пятерок был исчерпан, и чтобы он не составлял конкуренции тем, с кем мы занимались, его надо было как-то до четверки сбить. Он употребил какой-то оборот вроде "каждый человек знает..." или что-то в этом роде. Я ему пометил этот оборот как недопустимое обобщение: в самом деле, откуда он знает, каждый или не каждый, он же весь мир не опрашивал". Необходимость "валить абитуриентов, которые не прошли через репетиторов", вполне соответствует логике развития рыночных отношений, и в этом смысле нет ничего странного, что неплатежеспособные потребители покидают рынок. Заметим, однако, что стремление полностью исключить фактор знаний из конкурентной борьбы абитуриентов проявилось лишь в самые последние годы. ссылка скрыта, который поведал нам о покупке вступительных экзаменов оптом и в розницу, добавляет: "Впрочем, это было несколько лет назад, когда я учился. Мои друзья, которые после института остались там работать, рассказывают, что сегодня ситуация изменилась, и как бы ты предмет ни знал, если ты не заплатил, - тебя завалят". О том, что эта тенденция относительно нова и, в некотором смысле, имеет поколенческий характер, свидетельствует и Л.Д., женщина-профессор одного из уфимских вузов: "У нас, преподавателей старой закалки, все же есть такая установка, чтобы тем, кто отвечает хорошо, не ставить плохие отметки. Другое дело, что за плохой ответ можно абитуриенту "из списка" поставить более высокий балл. А молодые, тридцатилетние преподаватели сейчас уже позволяют себе занижать отметки или вообще, не слушая ответ, ставить двойки". Если эта тенденция по мере естественного омоложения профессорско-преподавательского корпуса будет нарастать, то трудно даже представить, какими последствиями это может обернуться и для вузовской системы, и, что еще существеннее, для всего дела подготовки высококвалифицированных специалистов в стране. iАвторы не имеют каких бы то ни было иных данных, подтверждающих факты коррупции в тех или других названных анонимными респондентами конкретных вузах. Рынок зачислений. Организационные технологии Ограниченность теневых возможностей отдельного преподавателя ставит его в положение, когда он вынужден конкурировать с коллегами, бороться с ними за "своих" абитуриентов. Однако конкуренция коррупционеров упорядочивается, если они прибегают к своеобразной кооперации. Это, видимо, тоже относительно новое явление, свидетельствующее, коррупция приобрела настолько широкий размах, что требует определенной институциональной основы. Кооперирование, по свидетельству уже неоднократно упоминавшегося нами ростовского преподавателя ссылка скрыта, происходит следующим образом: "Практически на каждом факультете у "деятельных" преподавателей есть свои "квоты" на количество абитуриентов, которые должны поступить. Например, один преподаватель в текущем году входит в приемную комиссию. Естественно, что он протолкнет своих абитуриентов и абитуриентов своих близких коллег. Но он обязан протолкнуть и абитуриентов, которых готовили и более "дальние" (по степени отношений) коллеги, потому что в следующем учебном году этот преподаватель уже не будет в составе комиссии (происходит ротация кафедр) и не сможет влиять напрямую на зачисление". Вместе с тем в кооперацию могут быть включены не только педагоги, но и те вузовские работники, которые вообще не имеют никакого отношения к вступительным экзаменам и к "рынку зачислений". "Некоторые из деканатских работников берут деньги с абитуриентов, а потом договариваются с преподавателями в обмен, например, на хорошо составленное личное расписание этого преподавателя. То есть работник деканата может поставить преподавателю занятия на удобные для этого преподавателя дни, и он это делает. А преподаватель в свою очередь способствует поступлению деканатского протеже. То есть возможность для обмена услугами на одном факультете всегда есть" ссылка скрыта. Впрочем, разнообразные формы кооперации лишь смягчают и упорядочивают конкуренцию, но не ликвидируют ее. Сохраняется соперничество за ключевые места в приемной комиссии и за введение вступительного экзамена по тому или иному предмету. "Борьба, и временами довольно жесткая, идет за то, чтобы твой экзамен включили в число вступительных, - рассказывает все тот же ссылка скрыта - Вот, скажем, на юрфак надо сдавать историю и право, ну, сочинение, как обычно. Но ведь можно поставить еще один экзамен. И вот факультет романо-германской филологии начинает лоббировать включение иностранного в число вступительных. Я знаю, что в течение года в ректорате несколько раз принимали по этому поводу противоположные решения. В итоге иняз таки вошел в число вступительных. То же самое и на многих других факультетах". Понятно, что после того, как был назначен вступительный экзамен по иностранному языку, позиции преподавателей соответствующей кафедры на теневом рынке значительно упрочились, а цена их услуг существенно выросла. И в конкурентной борьбе, и в институциональной организации "рынка зачислений" важная роль принадлежит вузовскому ректорату. При номинальной демократизации управления высшими учебными заведениями в большинстве вузов России сохраняется довольно строгое единоначалие, и решение ректора по тому или иному вопросу, как правило, принимается как окончательное. Понятно, что и операторы "рынка зачислений" обязаны считаться с указаниями начальства, у которого в теневой сфере есть и свои интересы, и свои операциональные приемы. ""Оптовые" взятки, как правило, даются на самом верху: ректор, проректор, - продолжает свой рассказ ссылка скрыта - Но на таком уровне взятки берут не от всех. Попасть к ректору и дать деньги непосредственно ему могут только те люди, которые занимают в городе достаточно высокое положение. Остальным приходится искать того человека, который мог бы взять деньги и поделиться с кем надо наверху. Это, кстати, не очень легко. Ведь ни на одном кабинете не висит табличка "Главный взяточник". Но кому нужно было, те находили". Это свидетельство, помимо прочего, интересно и тем, что показывает: вузовский теневой рынок не является замкнутым и изолированным, а представляет собой органическую часть широко разветвленной сети других теневых рынков, операторы которых связаны между собой взаимным интересом и соответствующим спросом и предложением. ссылка скрыта не говорит, кто эти "люди, которые занимают в городе высокое положение", но мы, опираясь на полученные ранее сведения, вполне можем предположить, что среди них окажется и коррумпированный чиновник администрации (например, ответственный за распределение жилплощади или строительство), и работник военкомата, и крупный милицейский чин. Понятно, что их расчет с ректором скорее всего произойдет не в наличных деньгах, но в форме взаимных услуг, а в некоторых случаях и вообще в кредит - в порядке накопления теневого капитала, использовать который представится возможность когда-нибудь в будущемi. Так или иначе, но внутривузовская система теневых связей должна гибко реагировать на эту необходимость межрыночных обменов, которые ведутся ректоратом. Воспользуемся еще раз осведомленностью нашего респондента ссылка скрыта"Есть так называемый "ректорский список", - рассказывает он, - это такое внутреннее название, в общем-то всем, кто с этим связан, понятно, о чем идет речь. Это те люди, которые поступают непосредственно через ректорат. Это тоже явление достаточно нормальное, в смысле привычное, к нему все приспособились. Плохо, когда ректор превышает разумные пределы, то есть требует, чтобы приняли больше студентов, чем реально получается, исходя из негласного дележа мест между членами приемной комиссии. Еще хуже, когда ректорат в последний момент меняет правила. То есть договаривались на восемь человек, расчистили для них площадь, а из ректората приносят список, в котором пятнадцать. И крутись, как знаешь. Такое "нарушение конвенции", конечно, радости никому особой не доставляет, но приходится как-то выкручиваться. Ссориться с ректоратом нежелательно, из приемной комиссии можно и вылететь". Сказанное нашим респондентом означает, что в поведении ректора - в силу наличия у него значительного административного ресурса - в определенных условиях может проявиться тенденция к монополизации "рынка зачислений". Впрочем, по нашей информации, пока такая вероятность существует лишь теоретически. Рассматривая общую структуру и некоторые функциональные особенности вузовского "рынка зачислений", мы несколько в стороне оставили разговор о его ценах. Между тем ценовая дифференциация на этом рынке лучше, чем какое бы то ни было иное свидетельство, может показать нам, что же именно является здесь предметом купли-продажи и какой товар пользуется большим спросом, а какой - меньшим. ссылка скрыта которому, как мы помним, пришлось продать свой автомобиль, чтобы оплатить поступление сына в один из вузов, считает, что это еще далеко не самая высокая цена: "Всем хорошо известно, сколько нужно "дать на лапу" за поступление на бесплатное обучение в юридический институт - семь-десять тысяч долларов. Разница зависит от степени "кавказости" абитуриента: чем выше гора, с которой он спустился за дипломом, тем выше и плата за поступление". Его земляк, школьный учитель А.А., говорит о близких ценах: "Есть такие работники высшего образования, которые берут пять-шесть тысяч долларов за поступление, к примеру, на юрфак университета". Цены на этом рынке могут варьироваться также и в зависимости от региональных особенностей: "Абсолютное большинство абитуриентов поступают не бесплатно, особенно на юридический, на факультет иностранных языков, - свидетельствует профессор Л.Д., живущая в Уфе. - Средняя цена колеблется около десяти тысяч рублей за экзамен, а за юрфак - в пределах однокомнатной квартиры или дачи. Вообще это зависит и от возможностей родителей, и от престижности факультета, и от подготовки абитуриента". Цены, указанные нашими собеседниками, дают совершенно определенное представление о том, что потребители вузовского рынка, по российским понятиям, люди совсем не бедные. Но нас здесь интересует другое. Насколько можем судить, процент населения, декларирующего уровень доходов, соизмеримый с приведенными выше ценами на "рынке зачислений", весьма незначителен. Это дает нам право предположить, что деньги, циркулирующие на теневых рынках в системе российского высшего образования, перетекли сюда из других сегментов всеобъемлющей теневой сферы. i Впрочем межрыночный обмен происходит не обязательно на высоком уровне "ректор - городское начальство". В него могут быть вовлечены и рядовые операторы различных теневых рынков. Вот соответствующее свидетельство Е.П., женщины - научного работника из Уфы: "Когда сына в садик устраивали, тоже долго не могли добиться чтобы нас приняли, пока не проскочило в случайном разговоре, что у нас папа в университете преподает, а кому-то из детей детсадовского начальства как раз поступать надо было. После этого нам путевку прямо домой принесли. Я не знаю, муж потом, наверное, помог, потому что в садике все было в порядке".