Как пройти тест на допинг-контроль и наличие алкоголя в крови Глава 8 Правила игры в подкидного дурака Главы 4, 9
| Вид материала | Правила пользования |
- Как пройти тест на допинг-контроль и наличие алкоголя в крови Глава 8 Правила игры, 8645.39kb.
- Правила проведения международных соревнований по фристайлу (icr), 1843.41kb.
- Влияние алкоголя на организм, 129.73kb.
- Что такое донорство крови, 93.52kb.
- Быстрый Алкогольный Скрининговый Тест (баст) Паддингтонский Алкогольный Тест (пат), 230.88kb.
- Урока: обобщить полученные знания по теме «Басня как жанр. Басни И. А. Крылова», 79.24kb.
- Тест (работоспособность всего теста) Система навигации по слайдам (наличие общего меню, 8.96kb.
- План работы Введение Глава I. Использование дидактической игры в учебно-воспитательном, 419.99kb.
- Книга написана авторским коллективом в составе кандидата психологических наук Соснина, 3408.32kb.
- Основы ипотечного кредитования, 8359.81kb.
www.zakata.net
Андрей ЯХОНТОВ
ТЕОРИЯ ГЛУПОСТИ
или
УЧЕБНИК ЖИЗНИ ДЛЯ ДУРАКОВ - 2
РОМАН
ОГЛАВЛЕНИЕ
Почему можно (и нужно) убивать мужей и жен Глава 3
Что мужчина делает стоя, женщина сидя, а собачка – поднимая лапку Глава 4
Как стать членом Думы, Совета Федерации, Совета Безопасности Главы 5, 8
Почему проигравший получает все Глава 3
Как воскреснуть из мертвых, способы воскресения Главы 1, 2, 3, 4, 5, 7
Как держать себя с милиционерами Главы 2, 3, 5, 8
Горнолыжное снаряжение Глава 4
Как продать наркотик Глава 7
Кто у вас родится (Психологический практикум и практические занятия в одном флаконе) Глава 2
Как пройти тест на допинг-контроль и наличие алкоголя в крови Глава 8
Правила игры в подкидного дурака Главы 4, 9
Как создать семью Глава 7
Почему из двух зол надо выбирать большее Глава 3
Как стать Президентом Глава 9
Как сочинять телесериалы Глава 2
Как отличить петрушку от кинзы и наоборот Глава 4
Правила поведения на рынке и в магазине Глава 4
Почему добрая ссора лучше худого мира Глава 6
Правила пользования презервативами Главы 1, 8
Как снизить уровень холестерина в крови Глава 5
Как победить ФСБ, КГБ, НКВД Глава 8
Как избежать зависти Глава 3
Классификация глупостей (большие, малые, средние) Главы 1, 4, 7, 9-10
Как войти в правительственную комиссию по расследованию причин случившегося Главы 6, 8
Как получить Госпремию или звание Народного артиста Глава 7, 5
Виды и способы утреннего похмела Глава 3
Как стать лауреатом Каннского фестиваля Глава 1
Как пробиться в отряд космонавтов Глава 5
Как выиграть в казино Главы 3-5, 7-10
Как стать миллионером Главы 1-10
На каком этаже взорванного дома лучше находиться Глава 8
Правила дрессуры собак Глава 5
ПРОЛОГ
Шли годы… Вернее, бежали… То размеренной ровной цепочкой, затылок в затылок, как сбившиеся в кучку стайеры на долгой дистанции, то быстро-быстро и вприпрыжку, с оглядкой, рывками-урывками – будто арестанты из тюрьмы…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОЛОГА
КАКИЕ ЭТО БЫЛИ ГОДЫ?
(пояснение для дураков).
Трудные, безумные, я бы даже сказал, непосильные для многих и многих, однако, сулящие надежду, благодатные для судеб родины. Об этом вещали с высоких трибун умные ораторы, рассуждали искушенные докладчики, толковали в газетах духовные пастыри и пахари нивы народного просвещения.
При всем огромном уважении к их интеллекту и желании согласиться с их доводами и поверить в лучшее, годы эти оказались совсем уж отчаянными лично для меня. Долгими бессонными ночами я пытался осмыслить суть и причины столь вопиющего несоответствия того, что слышал, и того, что со мной происходило, и осознавал полнейшую неспособность прийти хотя бы к малоутешительным успокоительным выводам. Ведь если я был частичкой великой державы, идущей полным ходом к счастью и благоденствию, то должен же был – пусть в малой степени - испытывать прилив оптимизма и духовный подъем? А этого почему-то не получалось. Напротив, меня снедала тоска, удручал страх, душило отчаяние. Собственно, жизни как таковой не было. Она споткнулась, остановила течение, впала в агонию и кому одновременно (если такое - с медицинской точки зрения - возможно).
Вывод. Думать я еще не умел. Этому предстояло учиться.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Да, весна, как и прежде, одаривала и манила легковерных листочками надежды.
А осень этими листочками сорила, заваливала ими улицы, мотовски сыпала напропалую, заставляя дворников с утроенной энергией работать метлами и очищать тротуары и мостовые от скукожившихся и пожелтевших трупиков несбывшихся мечтаний…
Лето изнуряло жарой и навязчивым изобилием предложений и искушений: купания в прохладной реке, сбора грибов и ягод, вариантов поехать куда-нибудь на море… Но заштрихованный дождями воздух напоминал о мнимой, бутафорской подоплеке этой сезонно недолгой роскоши, лишал благие намерения дальнейшей перспективы, подменял сладость радужных замыслов думой о практической их невыполнимости в условиях истаивающего тепла, нестойкого материального достатка и реального отсутствия плюрализма личных возможностей…..
Зима сурово примораживала остатки иллюзий.
ПРАВИЛЬНОСТЬ
И все же порой меня охватывало странное, почти шизофреническое чувство правильности происходящего. Логичности творящегося. Разумности свершаемого. Я начинал верить в будущее. Хотя оставался - я это отчетливо ощущал - внутри прахом идущего настоящего.
Со мной случались приступы онормаливания. Хотелось покупать вещи, набивать ими квартиру, обустраиваться так, будто собираюсь вековать-обывать предолго и бессрочно. Это были счастливые моменты: я забывал, что можно износить не так уж много костюмов, прочитать лишь определенное количество книг, а потом – придется оставить и покинуть все с таким трудом и воодушевлением собранное…
Я терялся в догадках. Негодовал на себя. Старался рассуждать здраво. Даже вычерчивал и анализировал параболы и амплитуды своих настроений. Пугался: не грозит ли примиряющая с действительностью защитная реакция организма началом раздвоения моей и без того постоянно противоречащей самой себе личности?
Почему, почему мне было неуютно – на фоне все ускоряющей брожение и пестрящей разнообразием карнавальной веселости и вакханалии череды дней? Если мелодия бытия разыгрывалась по законам классической партитуры и правилам нотной грамоты – откуда врывались в стройные ее созвучия аккорды какофонии и диссонансной фальши?
Внезапно и с большим опозданием я очнулся и прозрел, обнаружив: в сумбуре солнечно-пасмурных превращений мне мучительно не хватает, до кислородного голодания не достает незаменимого компонента и элемента - Маркофьева! Без него, светоча и кумира, героя и победителя, философа и ученого, поэта и композитора, танцора и певца мое пребывание в подлунном мире стало пропащим, неполным, никчемным. Пустым и пресным. Недосоленным, недоперченным, недоваренным - как приготовленное неумелой хозяйкой блюдо. Он, царь и бог, богач и бедняк, мудрец и провидец, футболист и хоккеист – привносил в мою пустопорожнюю тягомотную биографию подобие смысла, сообщал мыслишкам вселенский масштаб и космический размах… Без него я был не я. А отторгнутая от гумуса корневая система или, напротив, почва, на которой ничего не произрастает.
Ах, как ярко, насыщенно, лихо мы жили в эпоху расцвета нашей дружбы и воплощения маркофьевских начинаний и свершений – в науке, культуре, общественных сферах и подвижничестве на благо масс… Как много успели осуществить, внедрить, претворить… И сколько еще роилось в наших мозгах планов... Увы… Неумолимое течение реки времен и населяющие ее бобры-обстоятельства разлучили тех, кого, казалось, невозможно разъединить. Устраивая запруду за запрудой, громоздя один барьер над другим, исподволь влияя на развитие событий, - развели нас по разные стороны плотин и мостов...
ТРОЛЛЕЙБУС
Нельзя сказать, что я вовсе и окончательно потерял Маркофьева из виду.
Однажды в троллейбусе, погрузившись в чтение, с головой уйдя в реферат, подготовленный к защите моим учеником, я совершенно не обратил внимания на подошедшего, нет, подкравшегося сзади сдобного человека, который что было мочи гаркнул мне в затылок:
- Ваши проездные документы! – И, когда я вздрогнул и нервно дернулся, громко и радостно захохотал.
То была мимолетная, беглая встреча. В салоне, оказывается, работала бригада контролеров (и Маркофьев был в их группе), двое его мордоворотов-коллег прицепились к какому-то несчастному "зайцу", поволокли его на выход, Маркофьев, размахивая удостоверением, бросился им помогать, мне он лишь успел сообщить, что трудится в системе не то охраны общественного порядка, не то в транспортной милиции…
БАНК
Следующее свидание произошло, когда я ринулся вызволять сбережения родителей из внезапно обанкротившегося банка. Собравшаяся перед входом толпа скандировала:
- Деньги! Деньги! Деньги!
Отдельные граждане истошно выкрикивали:
- Верните наши кровные!
Многим, особенно пенсионерам, делалось дурно. Их увозили завывавшие сиренами "скорые помощи". Прохаживавшиеся с дубинками и полосатыми жезлами вокруг сборища милиционеры призывали людей не митинговать и разойтись по домам. Тут я и увидел Маркофьева – он протискивался сквозь скопление наэлектризованных бедолаг к мраморным ступеням, на которые в этот момент как раз выходил для встречи с народом то ли владелец, то ли управляющий, то ли просто облеченный доверием начальства клерк в дорогом костюме и с дымящейся сигарой во рту. Сделав затяжку и выпустив колечко дыма, банковский служащий поднял руку, наступила тишина.
- Со временем вам все будет вам возвращено, товарищи! – произнес дебелый господин.
- Когда? Когда? – зашумели недовольные.
- Со временем, - повторил парламентер. И хотел уйти. Но его остановил возглас Маркофьева:
- Как мне быть? Помогите! Я пришел положить деньги в ваш банк и не могу войти...
Лощеный тип остановился. Повернулся к Маркофьеву и взглянул на него с интересом.
- Пойдемте со мной, - сказал он.
В этот момент Маркофьев заметил меня. Глаза его радостно блеснули. Он, как чайка, как буревестник, взмахнул рукой-крылом, показывая, чтобы я следовал за ним, приглашая в полет. Я повиновался. И, ввинчиваясь, пролезая, раздвигая спрессованные, будто купюры в пачке, животы, кости, груди, неуверенно приблизился.
- Но я здесь по другому вопросу, - пробормотал я. – Мне нужно забрать вклад…
- Помалкивай! - дернул меня за полу пиджака он.
Миновав четыре кордона вооруженной охраны, мы (что и требовалось Маркофьеву) попали в чрево финансового муравейника, где кипела жизнь, сновали кассиры и кассирши, шуршали выползавшие из факсов депеши… Я-то полагал, что увижу запустение вымерших помещений, услышу гулкую, звенящую тишину. Управляющий, поблескивая золотой оправой извлеченных из янтарного очешника цейсовских окуляров, пригласил Маркофьева в свой устланный коврами и увешанный картинами кабинет и, искоса поглядывая в мою сторону (Маркофьев притащил меня и сюда тоже), вполголоса рокотал:
- Вы меня очень, очень заинтересовали… Вы меня потрясли… Я хочу предложить вам сотрудничать… У вас поразительное, нетрадиционное мышление…
Маркофьев кивал и соглашался подумать о совместных проектах.
Свои деньги, очутившись в недрах подземных хранилищ, он, разумеется, выгреб сполна. (Я помогал ему тащить мешки). Мне же он пообещал содействовать в получении беспроцентного кредита. Я, как и было велено, не проронил ни звука. Хотя недоумевал: о каком кредите идет речь, зачем он нужен? Но я ни пикнул. Я ведь вполне отдавал себе отчет, что имею дело с гением, не похожим на остальных туполобых человекодикарей. Кстати, по-прежнему осаждавших фасад банковского здания.
Нас выпустили через потайной ход.
- Чтобы не раздражать стадо идиотов, - объяснил управляющий.
Садясь в машину с затемненными стеклами, которую ему предоставил будущий финансовый компаньон, Маркофьев обещал мне:
- Обязательно позвоню…
Я ждал. Неделю, две, месяц…
КАННСКИЙ ЛАУРЕАТ
А когда снова встретил друга – еле узнал его. Изо рта у Маркофьева свисали длинные вожжи слюней, говорил он замедленно и с большим затруднением, взгляд блуждал и был неуловим. На вопросы этот полунормальный субъект с явно заторможенным развитием отвечал пространно и невпопад. Испугавшись, что его шарахнул инсульт, я не знал, как себя правильно держать и о чем заикаться (не о здоровье же!), но он вдруг подмигнул и горячо зашептал:
- А ты как думал? Не так просто стать лауреатом Каннского фестиваля. Там дают награды только прибабахнутым. Гениальность – это ведь сумасшествие, юродство, неадекватность. Я стал таким. – Он слизнул, ловко подцепил языком стекавшие по ложбинке над верхней губой сопли. И продолжал. – Пойми, гений – это деньги. Бешеные суммы. Мало придуриваться и закручивать усики как Сальвадор Дали. Надо еще и впаривать свою гениальность. Надо шестерить. Продавать картины – по миллиону баксов за штуку. Короче, я пригласил членов жюри в свой замок и, когда они собрались, запер двери и объявил: никто не выйдет наружу, пока не будут опустошены все винные подвалы и не будут съедены все запасы еды. Мой деспотизм никого не огорчил! Совсем нет. Даже обрадовал. Люди остаются людьми. Любят пожрать и выпить на чужой счет. Когда все было съедено и выпито, каждый получил от меня конверт. С энной суммой. И я огреб высшую награду. Был отмечен и замечен. Превознесен. И рукоположен. Стал знаменит!
- Что за фильм? – спросил я.
Он махнул модно истатуированной рукой. Ах, какое элегантное (теперь я это различил) на нем было рубище!
- Вышел тут на меня один автомобильный альянс… Попросил, чтобы я его прославил. В завуалированной форме. Отвалил на раскрутку проекта… Неплохо отвалил. Я взялся. Ты меня знаешь. Работы я не боюсь…
ТРАУРНАЯ ЗАМЕТКА
А потом я наткнулся в газете на короткое сообщение в черной рамке: "При налете грабителей на обменный пункт трагически погиб искусствовед и рационализатор, религиозный паломник, химик по профессии и призванию, любящий отец и примерный семьянин Маркофьев". Родным и близким выражалось сочувствие.
Контрольные вопросы. Как Маркофьев получал премии? Как он вызволял свои сбережения? Почему не звонил?
Неправильный ответ. Потому что погиб.
Правильный ответ. Вы найдете в последующих главах.
Вывод. ВСЕГДА НАДО ДЕЙСТВОВАТЬ НЕТРАДИЦИОННО!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ ПРОЛОГА
Я скучал по нему, закадычному однокашнику и наставнику, тосковал, вспоминая наши славные подвиги и победы, головокружительные забавы и приключения...
Сам, без Маркофьева, я (как ни прискорбно было в этом признаваться) ничего не значил.
Доходили слухи: он руководит семинаром драматургов, читает лекции по теме рачительного использования океанского дна, выступает учредителем всемирной федерации девичьего кик-боксинга…
Вопрос на опережение событий. Неужели я, не старый еще человек обречен был жить лишь воспоминаниями и питая несбыточные фантазии?
Ответ. Конечно, нет!
ОКОНЧАНИЕ ПРОЛОГА
Я вознес молитву о возвращении Маркофьева в круговерть и круговорот моих дел и дней.
Мольба, как стало ясно из воспоследовавших перипетий, была услышана.
Полезный совет. Хорошенько подумайте – прежде чем взывать к Провидению с просьбой! Сбывается именно то, чего вы действительно хотите.
Памятка. Сбывается только одно, главное желание.
ИТОГОВЫЕ ВЫВОДЫ (разжевывание прочитанного для непонятливых)
Человек рассчитывает на чудо. И оно в 99 случаях из 100 – происходит! Он не погибает от ветрянки и коклюша в детстве, не загибается от сердечного приступа в зрелости, бездарные выбиваются в руководители, а талантливые не околевают от голода, дурнушки выходят замуж, детям удается поступить в институт, зарплату непостижимым образом прибавляют именно плохо работающим, а взяточники не попадаются на вымогательстве…
Чудеса буквально обступают нас со всех сторон!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
СТ АРЫЙ ДРУГ
НА АРБАТЕ
На Арбате, из пестрой толпы лотошников, торговавших солдатскими и офицерскими ушанками с кокардами, ремнями с медными пряжками, а также Хохломой, расписными матрешками и Павло-Посадскими цветастыми платками - взгляд мой выхватил знакомую фигуру. Я не поверил собственному зрению, боязливо отвел глаза, страшась признаться, что вновь встретил того, чьего появления, возникновения, возвращения не чаял дождаться. Маркофьев! Это был он! Бунтарь и наперсник, художник и философ, скульптор и композитор, горлан и орлан, наставник молодежи и защитник стариков, отец и брат страждущих, лидер ищущих, глыбища и матерый человечище, пожиратель дамских сердец и шпагоглотатель-иллюзионист, воплощенный идеал всех времен и народов! Я рванулся к нему. Увы, вид его… Заставил меня притормозить, застыть на полдороге. Охладил накал радости и принудил сбавить обороты восторга… Стоптанные сандалеты, истертый воротник ковбойки, клочковатая щетина небритости, замусоленная хозяйственная сумка в руке… Кричащие, взывающие об оказании скорейшей помощи подробности заставляли усомниться в том, что передо мной прежний колосс и геркулес. Я замер, колеблясь. Он сам шагнул ко мне.
- Да, не молодею, - как и раньше легко читая мои мысли, сказал он. – Но ничего, держусь. Пока. И могу себе кое-что позволить. Пойдем, угостишь кружкой пива…
Не оглядываясь, знакомой твердой и в то же время расхлябанной, неторопливой и одновременно летящей, стремительной походкой он направился к приветливо трепетавшему на ветру брезентовому пологу с ленточной надписью "Бекс", "Бекс", "Бекс" (живо напомнившем мне баранье блеянье) вдоль всего навеса. Следуя по пятам, я не мог не залюбоваться могучим торсом и бугристостью спины, волнообразностью лопаток и набыченностью загривка… Все - и командно-уверенный тон, и простота в общении, и непререкаемость произносимого - выдавали в ниспосланном мне, кажется, самими небесами сподвижнике прежнюю неукротимую, недюжинную натуру. Но как он все же переменился! Над скулами нависли складки, лицо напоминало вспухшую подушку, волосы поредели и завядше поникли - будто жнивье на заброшенном поле.
Сердце мое болезненно сжалось.
ВОЗЬМИТЕ НА ЗАМЕТКУ (попутное соображение)
Если при встрече с человеком, которого вы долго не видели, он, окинув вас беглым взглядом, говорит: у вас цветущий вид – надо срочно обратиться к врачу или хотя бы задуматься о здоровье. С чего ему делать подобные заявления – как не от испуга и не в целях самообороны, дабы самого себя успокоить после потрясения от увиденного? Если нормально выглядите – никто и внимания на ваш внешний вид не обратит и ни слова не скажет!
ПИВО
Мы расположились на пластмассовых стульях за пластмассовым столиком и подозвали официанта. Напротив сиял вывеской магазин "Джинсовый рай", в недавнем прошлом именовавшийся "Диетой", в витрине "Букиниста", где теперь торговали антиквариатом и кожаными штанами, словно вели молчаливый диалог стоящие друг к другу анфас бюсты наряженного в жилет фирмы "Левис" Сталина и Александра Третьего в бейсболке от "Версаче".
- Все меняется, - стрельнув у расположившихся рядом и потягивавших темный "Гиннес" десятилетних беспризорников сигарету и закурив, промолвил Маркофьев. – Прежние ценности уступают место новым. Вернее, старым. Вернее, старым новым. – Он посмотрел на меня виновато и, щелчком стряхнув столбик пепла на клеенчатую скатерть, признался. – Увы, как и раньше, путаюсь, не могу без твоей помощи точно выразить мысль. Хочу сказать, а не получается… Короче, все когда-то уже было… Старое становится новым и наоборот… - Он взял из стаканчика, в котором плотным снопиком стояли зубочистки, одну и принялся ковырять ею в ушах.
Я смотрел на него, и прошлое постепенно воскресало.
Он же отчетливо, и как бы заново учась говорить, произнес:
- МУЖЧИНЫ ВСЕГДА ВРУТ. А ЖЕНЩИНЫ ВСЕГДА ГОВОРЯТ ПРАВДУ. ТОЛЬКО ПРАВДА У НИХ КАЖДУЮ МИНУТУ МЕНЯЕТСЯ.
И улыбнулся – застенчиво и лукаво. Как в давние студенческие годы.
Я проследил направление его взгляда. Мимо следовали две смазливенькие куколки.
- Подружки! – крикнул Маркофьев. – Возьмите меня и моего друга в игрушки! Подруливайте!
И шепотом поинтересовался:
- Деньги есть? А то я на нуле. После отдам.
Секелявочки зыркнули на нас оценивающе и, негодующе покачав одинаково взлохмаченными головами, прогарцевали мимо.
- Хрен с ними, - сказал Маркофьев. – Найдем других. Мужчина – вымирающий вид, а женщин вокруг пруд пруди… Сами попросятся к нам на праздник, на файф-о-клок и банкет. Я тут получил телеграмму от Клавки Шиффер. Приглашает на презентацию. Коллекции платьев и шуб от Пако Рабанни… Поехали? Мотанем на недельку в Галапагос? Оттянемся… Развеемся… Оторвемся…
Я воззрился на него, окончательно узнавая. Смотрел на товарища юных лет и вечного своего кумира и антипода и не мог насмотреться. Как дорог он мне был, как много, безмерно много значили каждое его движение, каждый жест, каждое слово! Ликованию моему не было предела.
КАРМА
Отхлебнув пенного напитка, мой воспитатель и духовник заговорил совсем гладко… И на привычном для себя и для моего слуха языке.
- Помнишь моих несчастных родителей-инвалидов? Безумную жену Лауру… И других моих бедных жен… Детей-недоносков… Семья - последнее, что у меня осталось. Прибежище и защита. Надежда и опора… Денег нет, работы нет, идей никаких… Я потерял все. Утратил пароходы, загородные дома, машины, яхты, крикетные и гольфовые поля, теннисные корты и бильярдные столы, даже академический институт, которым руководил. Кому нужна сегодня наука? - Он горько усмехнулся. И сам ответил. – Никому. Так же как не нужны литература и искусство. Честность и порядочность. Ум и совесть… Да что там… Страшное, циничное время… - Махнув рукой, он опорожнил кружку залпом. И заказал следующую. После чего без паузы продолжил. - Чем пробавляюсь? Гоню дома раствор… Для личного пользования… Вот и все занятия… Что поделаешь, тяну карму…
Попутные контрольные вопросы. Как тянете свою карму вы? Отчаиваетесь из-за неудач? Пасуете перед трудностями? Ездите на рандеву с Клавкой Шиффер? Или другими топ-моделями? Никуда не ездите?
Ответы. Если "да" в смысле "отчаиваетесь", то это глупость! БОЛЬШАЯ ГЛУПОСТЬ. Цель данной книги научить и посоветовать – как остаться ни с чем, ни на что не претендовать, быть довольным тем, что имеешь. Это и есть главное благо. "ЕСЛИ У ТЕБЯ НЕТ БОТИНОК, ЭТО ЕЩЕ НЕ САМОЕ ХУДШЕЕ, ЕСТЬ ЛЮДИ, У КОТОРЫХ НЕТ НОГ", - любил повторять Маркофьев. Кто не понял этой элементарной жизненной мудрости – должен попытаться ее принять. Кому не удастся проникнуться этим пафосом – тот, боюсь, окажется среди проигравших и не поймет уже вообще ничего. (О средней и малой глупости – речь впереди.)