Как пройти тест на допинг-контроль и наличие алкоголя в крови Глава 8 Правила игры в подкидного дурака Главы 4, 9
| Вид материала | Правила пользования |
СодержаниеПобеды и поражения Минуя промежуточные стадии Ни в зуб ногой Второй том Новые главы Кому легче? Кооператив "доброта" И народ хлынул Почему верили? Структура клиники |
- Как пройти тест на допинг-контроль и наличие алкоголя в крови Глава 8 Правила игры, 8645.39kb.
- Правила проведения международных соревнований по фристайлу (icr), 1843.41kb.
- Влияние алкоголя на организм, 129.73kb.
- Что такое донорство крови, 93.52kb.
- Быстрый Алкогольный Скрининговый Тест (баст) Паддингтонский Алкогольный Тест (пат), 230.88kb.
- Урока: обобщить полученные знания по теме «Басня как жанр. Басни И. А. Крылова», 79.24kb.
- Тест (работоспособность всего теста) Система навигации по слайдам (наличие общего меню, 8.96kb.
- План работы Введение Глава I. Использование дидактической игры в учебно-воспитательном, 419.99kb.
- Книга написана авторским коллективом в составе кандидата психологических наук Соснина, 3408.32kb.
- Основы ипотечного кредитования, 8359.81kb.
ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ
В ПРЕЗИДЕНТЫ!
Заложив надежный фундамент, собрав семейные силы в единый кулак, Маркофьев двинул отборные войсковые сочленения дальше. Он уже не скрывал, что хочет баллотироваться в Президенты.
МИНУЯ ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ СТАДИИ
Все предпринятое нами до того, было, по его теперешним словам, мелко и недостойно таких ярчайших и выдающихся людей, как мы.
- Столь грандиозные нервные и финансовые затраты, - говорил Маркофьев . – и всего лишь для того, чтоб пробиться в Буму… (Так он пренебрежительно ныне ее именовал.) Нет, я заслуживаю большего!
Конечно, вовсе не Иван Грозный, а Маркофьев - по праву должен был бы занять место в ареопаге великих. Он оказался бы там равный – среди равных!
- Метишь в спикеры? – догадался я. - Чтоб иметь личного повара?
- Бери выше…
- В Госсовет?
- Бери круче…
- Неужели?
- Да, напрямки… Минуя промежуточные стадии…
НАПРОЛОМ
Он напомнил:
- Я вообще привык идти напролом. Сокращая расстояния. Помнишь, как я женился на Лауре? Дочке ректора… Конечно, можно было избрать другой путь. Корпеть над диссертацией… Годами ждать повышения… А я все решил одним махом. Стал профессором, академиком… Получил в приданое институт… Со множеством помещений… Которые сразу начал сдавать и получать живые бабки… А как я тырил мыло из мужских и женских туалетов! И плевать хотел на недоброжелателей, которые судачили: "Ах, он женился по расчету". Кому какое дело, как и почему я женился! Я всех сразу оставил позади. И не обращал внимания на кривотолки. Я – сам творец своей жизни!
КРУТИЗНА
- Не слишком ли запредельно ты берешь? – все же сомневался я.
Контрольный вопрос. Сомнения – признак ума или признак его отсутствия?
Ответ. Сами-то подумайте (если вы способны думать): с какой стати в чем-либо сомневаться? Какие у вас на то основания? Вы живете в стране, где хоть кто-нибудь в чем-нибудь сомневается? Когда, к примеру, общими усилиями и коллективным разумом сперва национализируют землю, а потом всю ее, до крупиночки, продают в частные руки, так что не владеющий лесом не сможет погулять в лесу, а не владеющий прибрежной зоной не сможет близко подойти к речке… Вспомните: кто-нибудь сомневался, когда крушил, разрушал, пускал в расход миллионы ни в чем не повинных граждан? С какой же стати вы возомнили себя прозорливее и рассудительнее остальных?
Напомню главный постулат нашего "Учебника Жизни": САМОЕ УМНОЕ – БЫТЬ ДУРАКОМ! В любой ситуации эта практика и тактика оправдывали и окупали себя сторицей.
Маркофьев лишь улыбался, слушая мои доводы.
- Не забывай, мы в России, - говорил он. – Здесь возможно все. Тут Президентом становится тот, кого еще месяц назад никто в глаза не видел. Это в Европе люди пресыщены информацией и переполнены подозрительностью, и каждый фактик перепроверяют по сто раз, а в России любому слову, напечатанному в газете или произнесенному с телеэкрана, поклоняются как истине в последней инстанции. Сказали или написали – значит, так оно и есть. Значит, правда.
Если учитывать, что в нашем активе теперь были свой телеканал, свои газеты и журналы, даже свое статистическое бюро - способные подкрепить любую позицию и выдать нужные рейтинги да и вообще любые устраивающие нас данные по всем требуемым параметрам - президентские амбиции и претензии Маркофьева на завоевания Кремля не казались столь уж несбыточными.
- Ленин мечтал захватить банк, телеграф, телефон и что там еще? – перечислял он. – А мы уже имеем и свой банк, и свой мясокомбинат, и турфирму, и издательство, и мобильники, и все прочие средства связи и массовой информации!
СВОБОДА
Он говорил:
- От президентства одни сплошные выгоды.
И подкреплял свою позицию:
- Речь не идет о полной свободе, которая невозможна в принципе. Речь пока о свободе распоряжаться своим временем.
Он развивал мысль:
- Главный вопрос: ты сам определяешь и выбираешь свое место службы или тебе его указывают?
ПРЕЛЕСТЬ
Он считал:
- Есть прелесть в том, чтобы сделаться первым лицом. Обедаешь, когда хочешь. Сам назначаешь время своего насыщения. Захотел сдвинуть трапезу на час – пожалуйста. Захотел на полчаса – нет проблем. Захотел раньше – тоже нет вопросов. Все готово. Накрыто. И компанию для застолья подбираешь по своему усмотрению. Захотел – позвал премьер-министра. Захотел – просто министра. Или обоих вместе. Или только министра путей сообщения. Захотел выпить – кто тебе сделает замечание? Захотел подремать после приема еды – будьте любезны. Диванчик уже расстелен. И никто тебе слова не скажет. Никто тебе не указ. Даже встречу с главой другого государства можно отменить. Кто что вякнет? Кто покритикует? У тебя всегда есть солидное объяснение: "исходя из соображений государственной важности и целесообразности".
Контрольный вопрос читателям. Чем ваша жизнь отличается от жизни главы государства?
Он говорил:
- Я не буду блокироваться ни с какими партиями и группировками, союзами и объединениями, я буду сам по себе. Но я обопрусь на массы…
И еще он говорил:
- Надоело якшаться с кем ни попадя. То с немчурой, то с англичашками, то с нашими "правыми"-"левыми"… Будь они все неладны… Взойду на престол и начну отдыхать…
НИ В ЗУБ НОГОЙ
Еще одно преимущество человека, занявшего командную высоту – в том, что он может говорить о том, о чем хочет, и не говорить о том, о чем не намерен. Может отвечать на поставленный вопрос, а может послать спрашивающего куда подальше. У подневольного и подчиненного такого послабления нет. Он обязан поддерживать беседу на любую предложенную или навязанную ему тему, даже если в ней несведущ, плавает и тонет.
Тест на развитие фантазии. Вообразите всю невыгодность положения, когда надо хоть что-то говорить о том, в чем вы не фурычите, не разбираетесь и вообще – ни в зуб ногой!
Президент избавлен от подобного истязания.
- УМНЫЙ НЕ ТОТ, КТО ВСЕ ЗНАЕТ, - любил повторять Маркофьев. – А ТОТ, КТО НЕ ОБНАРУЖИВАЕТ СВОЕГО НЕЗНАНИЯ.
Он честно признавал:
- Да, ни бельмеса не смыслю в географии… И уже хотя бы поэтому должен пробиваться на самый верх…
ДЕДОВЩИНА
- Ощущаю себя приверженцем дедовщины, - раздувая ноздри, сообщал Маркофьев. – С какой стати я, ветеран, прошедший Афган и Чечню, ликвидатор чернобыльской катастрофы, почетный академик всех мыслимых академий и полиглот, должен ощущать уважение к президенту, который младше меня? Чему он способен меня научить, салага? Ведь испытал и знает меньше, чем я. Пусть же поучится у тех, кто старше, а потом уж берется руководить…
ВТОРОЙ ТОМ
Читая свою биографию, изданную на хромированной бумаге и переплетенную в кожу ямайского буйвола, украшенную африканскими самоцветами, Маркофьев удовлетворенно кивал:
- Значит, закончил свой труд…
- Не совсем, - говорил я. – Остались последние главы. Повествующие о том, как ты на белом коне въедешь через Боровицкие ворота в кремлевские покои…
Он долго молчал, то поглаживая сафьян, то массируя ладонью залысины. Наконец, с его губ сорвалось:
- По значимости я приравнял бы сей труд ко второму тому "Мертвых душ". Ибо Гоголь сжег рукописи, которые не горят…
- Ты хочешь сказать... – не поверил я.
Лицо Маркофьева просияло.
- Да, - сказал он. – Гоголь, живи он сегодня, написал бы именно так. Образ Маркофьева, несомненно, займет свое место в галерее ярчайших образов отечественной словесности. Ибо объединил в себе два, казалось, несовместимых характера – Обломова и Хлестакова. Да еще приплюсовал и вобрал некоторые черты Гаргантюа. Что ж, сегодняшняя российская жизнь породила именно такого героя.
И еще он сказал:
- Запиши для последующего, исправленного и дополненного издания моей биографии очень важное, никем пока не отраженное и не зафиксированное правило: ГОВОРИ О СЕБЕ В ТРЕТЬЕМ ЛИЦЕ! Это касается всех без исключения достигших запредельных высот карьеры корифеев. Говорение о себе в третьем лице сразу дает понять окружающим и свидетельствует: оратор дорвался самых пиков столь заоблачных вершин, что сам себе уже не принадлежит. Ибо сделался собеседником обитателей Олимпа. Он теперь – бесценное достояние – народа. Мира. Вселенной.
КОНДУИТ
Как бы между прочим Маркофьев прибавил:
- И не надо перебора отвлеченных философствований… Зевота разбирает их читать… Подсыпь больше живых примеров… Простым людям всегда интересна именно эта сторона бытия цезарей… И клеопатр…
Погрустнев, он добавил:
- И, поскольку почти все наши соратники так или иначе в разное время перекочевывали в небытие, составь списки почивших в бозе друзей. Заведи специальный гросс-бух и занеси туда фамилии мертвых и сгинувших. Чтобы не забыть ни одного, кто отдал жизнь за маркофьевское дело… Мы будем называть их именами улицы и теплоходы, космические корабли и марки коньяков…
Он опять был прав. Я и точно жил – будто среди сплошных призраков.
НОВЫЕ ГЛАВЫ
Я дал ему новые рукописные главы "Теории глупости".
Прочитав их, он остался доволен. И сказал:
- Это не "Евгения Онегина", а нашу с тобой "Теорию Глупости" можно назвать энциклопедией русской жизни. В ней представлена законченная, исчерпывающая картина мира. Нет ни одного факта нашей истории последних лет, который бы мы упустили и не упомянули. Пожалуй, только расстрел парламента. Но это в общем малозначительное событие. По сравнению с тем, что самые типические черты времени мы отразили: евреи идут в священники, из армии бегут солдаты… А расстрел парламента – нет, это пока нетипично! Главное же – мы даем широко известным эпизодам неожиданное истолкование, предлагаем своеобразную трактовку…
ЛЮБИТЕ "ТЕОРИЮ ГЛУПОСТИ" - ИСТОЧНИК ЗНАНИЙ! (рекламное вкрапление)
Надеюсь, и вы согласитесь: та уйма полезных сведений и сокровищница фактов, которые вобрал данный учебник, не уместилась бы в целой британской энциклопедии. Эта всеобъемлющая кладовая научит вас правильно спать и сочинять телесериал, снижать процент холестирина в крови и воскресать! Любите "Теорию глупости" – источник премудрости и познаний, которых многим в нашем холодном эгоистичном мире ох как не достает!
НАПУТСТВИЕ
- Нет, писателем я, пожалуй, не мог бы стать, - миролюбиво самоуничижался он. – Писатель должен корпеть над рукописями, у него не остается времени на интриги и закулисную или подковерную тактику выживания и проталкивания себя на политический монблан, в околовластный бомон. Валяй уж ты оставайся летописцем. Сохраняй и запечатлевай мой образ для потомков. Тем более, ты существенно за последнее время помудрел. Надеюсь, то же самое произойдет и с твоими читателями!
КОМУ ЛЕГЧЕ?
Размышляя, он приходил к выводу:
- Президенту все же легче, чем литератору. Президент проводит избирательную кампанию раз в четыре года. А писатель агитирует за себя постоянно, каждый день, каждый месяц. Даже если не устраивает публичных шоу, не протягивает рук для пожатия каждому потенциальному читателю, то есть избирателю своих книг, все равно – то и дело обязан подогревать к себе интерес. О президентах, какими бы хорошими они ни были, забывают вскоре после того, как срок их президентства закончился. О некоторых писателях иногда помнят даже после их смерти.
ПОМОЩНИКИ
Пытаясь уточнить и вызнать обстановку и реальные свои перспективы в связи с намеченным планом воцарения в Кремле, Маркофьев встречался (поочередно) с обоими помощниками пока еще властвовавшего первого лица – Лилипутиным и Гулливеровым, которые между собой неприкрыто враждовали. Если один уезжал на юг, другой непременно отправлялся на север, если один тайно покровительствовал министру спорта, второй спортивного министра активно и открыто гнобил. Если бы первый узнал о встрече Маркофьева с его соперником, то стал бы чинить моему другу препятствия и вставлять палки в колеса. Маркофьев столь хитро обставил переговоры с тем и другим, что ни один, ни второй не пронюхали о тайных контактах претендента на высшую должность: с Лилипутиным Маркофьев встречался на Каймановых островах, с Гулливеровым – на турецкой части Кипра. Однако, на кого из них делать ставку в низвержении лидера страны, так и не сумел понять. Оба были согласны переметнуться на его сторону и предоставить свои услуги (а попутно и компромат на низвергаемого хозяина), но требовали гарантий, что при смене власти и новом руководстве сохранят свои позиции, черные машины и персональные оклады с надбавками за вредность. Маркофьев колебался, не зная, кто ему больше выгоден и полезен.
Разумеется, это был вопрос десятистепенного значения – в то время, как даже не на горизонте, а гораздо ближе, непосредственно перед носом, маячили и открывались во всей полноте необозримая панорама и перспектива возможностей… И все же никакую мелочь нельзя было сбрасывать со счетов…
ФОТО
Когда я вернулся с Каймановых островов, Вероника продемонстрировала мне расплывчатые фотографии наших секретных свиданий с высокопоставленным чиновником и пристрастно допрашивала, что это были за встречи. Я, не имея полномочий на откровенность, молчал.
Мое запирательство сильно ее удручило.
Разумеется, мне хотелось рассказать ей… Обо всем… О том, что наши устремления решено поделить на три потока:
Продвижение в Президенты;
Утверждение в Госдуме закона о праве убивать;
Приобретение Корсики.
Но я молчал. Даже про то, что самым первым подпунктом обширной программы значился: "Создание кооператива "ДОБРОТА" - не проронил ни слова.
КООПЕРАТИВ "ДОБРОТА"
Это было очередное гениальное открытие, грандиозное изобретение, потрясающее прозрение великого Маркофьева.
Я, правда, как всегда, сомневался.
- А вот пари хочешь? – подначивал Маркофьев. – Что в этот наш кооператив люди повалят валом.
Мы развесили и расклеили на фонарных столбах и дверях, а потом разместили в газетах объявления: "ИСПОЛНЯЕМ ЛЮБЫЕ ЖЕЛАНИЯ !"
Неимущим обещали деньги.
Безработным – занятость.
Бездомным – квартиры.
Хворым – здоровье.
Одиноким – семью.
Голодным – бесплатные обеды.
И НАРОД ХЛЫНУЛ
И народ хлынул…
Лозунг, вывешенный на двери офиса (где раньше располагался наш избирательный штаб), гласил: "СИЛЬНЫМ – РАБОТУ, СЛАБЫМ – ЗАБОТУ".
Но и сильных мы не собирались обременять излишней загрузкой, и слабых не пытались унизить жалостью… Мы учреждали и проводили все новые лотереи. Разыгрывали машины и квартиры, путевки в дома отдыха и загрантуры.
Это было полностью семейное предприятие. Маркофьевы занимались строительством зданий и поставкой оборудования, раздобыванием продуктов и готовкой еды. Они же являлись юристконсультами и лифтерами. Налоговыми инспекторами и страховыми агентами. (Последнее ответвление от общего ствола носило название "Русский страх".)
- Мы разве кого-нибудь заставляем? Неволим? Затягиваем в наш всеобъемлющий проект? – говорил Маркофьев. – Нет, участие во всех наших начинаниях сугубо добровольное.
ПОЧЕМУ ВЕРИЛИ?
Почему нам верили? Да очень просто. Вновь Маркофьев повторял:
- Я – такой же, как вы! Обобран и обворован!
Но теперь к образу страдальца и мученика намертво прилепился лик гонимого.
- Недаром меня провалили на выборах! – кричал мой друг. – Это потому, что я несу свет правды. Никто не любит правду! А я ее несу!
И ведь он не врал, когда рассказывал, что проиграл выборы. Это был доподлинный факт.
"Факты – упрямая вещь", - говорили такие титаны мысли как Ленин и Маркофьев.
ПРОСТОТА
- Сложносочиненные хитрости некоторые отдельные дураки уже научились различать, - признавал Маркофьев. – А вот на простые и незатейливые по-прежнему клюют!
И еще он говорил: "Я НЕ ВРУ, Я ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ!"
И присовокуплял:
- Врать ведь тоже устаешь…
КЛИНИКА
Важнейшим событием (без преувеличения – мирового значения) стало открытие при кооперативе клиники по лечению онкологических и прочих заболеваний. (Верховодила этой затеей маркофьевская доченька-светило.) Над входом в названный ее именем медицинский центр красовалась вывеска "Больница наилучших врачей", под вывеской трепетал на ветру шелкографический плакат: кружка пива и гора свежесваренных раков, жирно перечеркнутые надписью: "У нас проблема рака решена". Юмор был самый что ни на есть маркофьевский.
Многие Маркофьевы обрели здесь статус врачей и медсестер, санитаров и гардеробщиков, нянечек и проректоров по научной работе. Любимый маркофьевский зять наладил производство и розлив питьевой воды с антиканцерными примесями, уважаемый муж другой его дочери осуществлял выпечку хлеба с антиканцерными добавками. Товар разлетался со свистом…
Маркофьев говорил:
- Даже странно было эту клинику не открыть, когда столько моих потомков и близких родственников подвизаются в медицине…
МОНОПОЛИЯ
И еще он говорил, оставаясь при этом совершенно серьезным:
- Мы монополизировали доброту.
Вопрос на засыпку: Вы играете в лотерею?
Ответ: согласно "Теории глупости" каждый, кто верит в счастье и в качестве первоочередной меры по воплощению своей мечты в жизнь покупает лотерейные билетики, является потенциальным пациентом кооператива "Доброта", точнее, медицинской его части. Милости просим в нашу клинику – пока в гости!
СТРУКТУРА КЛИНИКИ
Клиника разрасталась, становилась многопрофильной. На первом этаже помещались экстрасенсы. Начальником отделения был Моржуев. Его заместительницей – Оля (Сударыня Марфуша). Бегло взглянув на пациента, подведомственные этим двоим асам специалисты безапелляционно заявляли, что жить больному, если не прибегнет к услугам врачей определенного навыка (наличествующим только в данном лечебном заведении) осталось недолго. Женщинам попутно ставили диагноз "венца безбрачия" (независимо от того, замужем они или нет), мужчин приговаривали к близкой импотенции. Сглаз и порчу снимали – по договоренности - во время первого же сеанса. После чего клиента препровождали на второй этаж, где у него сходу обнаруживали грыжу, кисту или опухоль неясного происхождения. Следовало внести предварительный взнос на срочную операцию. Хирургические апартаменты располагались на третьем этаже. Тут же несчастных резали. Четвертый этаж занимал кабинет Маркофьева с примыкающими к нему бассейном и кегельбаном. Четвертый и пятый этажи были отданы под реабилитационный центр и солярий. С шестого – по одиннадцатый располагались индивидуальные боксы кардиологов, дантистов, связистов, баптистов и адвентистов седьмого дня (соответственно, седьмой-восьмой этажи). Всюду болтались таблички: "Гарантируем исцеление в кратчайшие сроки!" Только на двери подвала, где находился морг, впрочем, почти всегда пустовавший, красовалось: "Вы сами подумайте, кто и что может гарантировать?"
Спецподразделение, носившее многозначительное и символическое название "Последний дюйм", занималось вопросами стойкой импотенции. Им ведал Овцехуев.
Я пригласил (на полставки) бывшего личного терапевта генсека, с которым виделся на Галапагосах, и он согласился ведать поставками в нашу обитель медицинского оборудования из-за рубежа.
Сам Маркофьев имел вдобавок к оздоровительно-стимулирующим апартаментам еще и лечебный салон с табличкой: "Врач-похметолог". В больших склянках и колбах на полках стеклянного шкафа здесь хранились огуречный и капустный рассол, шкалики и мерзавчики зверобоя, спотыкача, охотничьей и стрелецкой, а также большие емкости перцовки и грушовки или настоянной по особому рецепту – на опарыше - "муховки". Перед дверью этого кабинета всегда толклись смурные личности.
Были понастроены фирменные аптеки, где торговали водкой потрясающей очистки. Маркофьев (через Ивана Грозного) добился того, что Дума приняла закон, приравнявший этот напиток к лекарственным препаратам – утолителям жажды и головной боли. На очереди было широкое возведение пивных заводов, также производящих омолаживающие снадобья…
НА ЛАПУ
Создать и упрочить кооператив оказалось, впрочем, не легко. В каждой инстанции, где регистрировался любой наш шаг, вымогали взятки.
- За что? – спрашивал Маркофьев. – Мы же дарим людям радость. И здоровье.
- Знаем мы ваше бескорыстие, - отвечали нам. – Будете качать из народа деньги. А мы останемся в стороне?
ЧИНОВНИКИ
- Государственные чиновники – жалкие, несчастные люди, - говорил Маркофьев. – Не украдешь – будешь бледно выглядеть, плохо одеваться, никто не станет уважать. Разве бедных и слабых уважают? Украдешь – опять плохо, можно попасться, риск. Но все же уважать будут больше, чем если не владеешь ничем, не крадешь и нищ…
Он говорил:
- Они находятся в том же положении, в каком совсем недавно пребывали наши спортсмены: все знали, что спорт у нас профессиональный, что спортсмены только числятся любителями, студентами и рабочими, а сами гребут бабки. И сегодня все знают, что чиновники получают не столько, сколько проставлено в ведомости. Но числятся они на любительских окладах… Хотя давно более чем профессионалы… По уровню доходов я бы их приравнял к игрокам НХЛ…
ТАКСЫ
Меня уже не удивляло: никто из обдиравших нас не сгорал со стыда. Все давно и хорошо усвоили, какие и на что существуют таксы и расценки. Просители это знали и не возмущались, и не жаловались, а, если желали, чтобы дело двинулось, носили в инстанции подарки и пухлые конверты. Некоторые из облеченных доверием напрямую взяток не брали. Приходилось искать обходные пути. (Этот урок нами уже пройден в предыдущей главе.) Нет, хапуги не боялись. Но не дураки же они были - попадаться на мякине. (Уж если выбились наверх – можете быть уверены, были не дураки.)