Торгово-промышленная палата российской федерации

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9

Академик РАН Дмитрий Львов

КОНТУРЫ БУДУЩЕЙ РОССИИ

Из доклада на секции экономики Российской Академии Наук

ссылка скрыта

14 ноября 2006 года академик Дмитрий Львов выступил на открытом заседании секции экономики Российской Академии Наук с докладом "Россия: границы реального и контуры будущего", основные положения которого фактически не оставляют камня на камне от нынешнего финансово-экономического курса правительства и — самое главное — от всего комплекса либерально-монетаристских мифологем, служащих "идейным фундаментом" данного курса. Более того, в докладе содержится абсолютно адекватная современным реалиям программа выхода из того тупика, в который загнали нашу страну экономические "реформы" последнего пятнадцатилетия. С согласия автора мы предлагаем читателям "Завтра" №47 (679) от 22 ноября 2006 г. изложение основных тезисов этой сверхактуальной работы выдающегося отечественного экономиста.

         За годы реформ облик российской экономики неузнаваемо изменился. По существу, это другая страна, другая Россия, нежели была еще пятнадцать лет назад. Сменилась политическая система. В середине восьмидесятых был разрушен социализм. Страна приступила к строительству нового общественно-политического уклада и стала активно вписываться в мировую капиталистическую систему.
     Теперь господствующие высоты в экономике занимают предприятия частной или корпоративной формы собственности. По численности занятых и по объемам инвестиций в основной капитал на долю этих предприятий приходится, соответственно, 63% и 76%.
     В стране осуществлены полномасштабные реформы банковской, бюджетной, налоговой, административно-управленческой систем. Обеспечена конвертируемость рубля. Сегодня Россия по накопленным золотовалютным запасам занимает одно из ведущих мест в мире. На протяжении последних лет Россия заканчивает бюджетный год с высоким профицитом. Из года в год устойчиво снижаются долговые обязательства России перед мировыми финансовыми организациями. Созданы весомые предпосылки для развития предпринимательства и частной инициативы. Существенно изменилась и социальная структура общества — появился влиятельный слой новых собственников.
     Но стоит перевести разговор из институциональной плоскости в плоскость содержательного анализа, как тут же оказывается, что нынешняя экономика России уступает своему дореформенному аналогу: по темпам экономического роста, по качеству отраслевой структуры, по эффективности используемого производственного аппарата страны, по уровню заработной платы, по дифференциации доходов населения, эффективности и качеству государственного управления, уровню социально-политической стабильности, зато многократно превосходит по масштабам криминализации и коррупции в экономике и во всей общественной жизни.
     Самые тяжелые последствия либеральные реформы имели для социальной сферы. Как показывают исследования Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, на долю 15% населения России приходится около 85% всех сбережений, 57% денежных доходов, 92% доходов от собственности и 96% всех средств, расходуемых на покупку иностранной валюты. Столь глубокого социального расслоения населения не знала ни одна из современных стран мира. Положение усугубляется еще и тем, что наряду с подушевой дифференциацией произошло не менее глубокое социальное расслоение экономического пространства России.

     Сегодня разрыв между наиболее и наименее экономически обеспеченными регионами страны по показателю подушевого регионального продукта составляет 60-кратную величину, по объему инвестиций на душу населения — 150 раз; по уровню потребления — 30 раз, по уровню безработицы — 24 раза и т.д.
     Если сравнить эти данные с аналогичными показателями отдельных стран Европейского Союза, Объединенной Европы, то они будут там в 10 и более раз ниже. По-видимому, европейские страны имеют сегодня гораздо больше оснований считаться единой страной, чем отдельные регионы в границах единой России.
     Тем самым мы воочию и на собственном примере наблюдаем то, что во всем мире называется "глокализацией": когда в странах "третьего мира" образуются анклавы, социальные и территориальные, живущие по высшим потребительским стандартам, в то время как основная часть населения этих стран погружается в пучину бедности.
     Столь стремительное социальное расслоение не могло не вызвать социально-психологического шока у большей части населения России. И не случайно уже в первые годы экономических реформ стал формировать ранее неизвестный социальный фактор вживания в катастрофу. Его наиболее значимыми проявлениями стали такие два социальных феномена: социальная апатия и социальная агрессия.
     Непредвзятый анализ свидетельствует, что в результате серьезных ошибок, допущенных в процессе реформирования, у нас возникла крайне нерациональная хозяйственная система, функционирование которой качественным образом отличается от нормальной рыночной экономики. К числу наиболее очевидных проявлений аномальности нашего рынка относятся: глубочайший разрыв между производственной и финансовой сферами; значительное устойчивое превышение процентной ставки уровня эффективности применения капитала в производстве; принявшее характер эпидемии разграбление активов многих предприятий их управляющими и отдельными акционерами; недопустимо высокий уровень криминализации хозяйственной деятельности. В этих условиях надеяться на то, что стандартные для рыночной системы меры экономической политики, снятие сохранившихся ограничений свободы хозяйственной деятельности, а также частные структурные реформы способны нормализовать ситуацию, — значит заниматься самообманом.

     Деформации сложившейся хозяйственной системы в России своими корнями уходят в грубые просчеты, допущенные при реформировании прав собственности, использовании налоговой системы, сдерживающей экономический рост и усиливающей уровень социальной дифференциации населения, реализации предложенной Минфином и Центральным Банком России денежной политики, ориентированной на бюджетный профицит и стерилизацию денежной массы, ориентации российской экономики на сырьевой экспорт и др.
     Однако одной из корневых причин разрушения нашей экономики явилась реализованная модель приватизации. В процессе её осуществления были допущены две принципиальные ошибки.

     Первая — одновременно с приватизацией воспроизводственных активов предприятий их новым хозяевам была предоставлена возможность приватизации и присвоения рентного дохода.
     Вторая — новый "класс" менеджеров-директоров и управляющих акционированными предприятиями был, по существу, выведен из-под общественного контроля и юридической ответственности за эффективность использования принадлежащих этим предприятиям активов. Этому в немалой степени способствовало то, что один из стратегических собственников корпоративных предприятий — государство — устранился от управления принадлежащим ему имуществом.
     Сложилась парадоксальная ситуация: собственник оказался вне управления принадлежащим ему имуществом. Но это обстоятельство, по-видимому, мало смущает наших реформаторов. Среди них укоренилось господствующее в современном экономическом мейнстриме убеждение, что передача госсобственности в частные руки и есть тот краеугольный камень, на котором сам собой воспроизводится рынок.
     Только частная собственность, утверждают они, может обеспечить существенный рост эффективности производства, создать подлинные стимулы к повышению конкурентоспособности производства к постоянному обновлению ассортимента выпускаемой продукции, расширению масштабов научно-технического прогресса. А самое главное — создать столь необходимое для рыночной экономики чувство хозяина.
     К сожалению, это утверждение опровергают реалии нашей экономической действительности. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить показатели базовых отраслей российской экономики — энергетики, нефтяной и газовой промышленности, угледобычи, лесного хозяйства и деревообрабатывающей промышленности, промышленности строительных материалов, машиностроения, сельского хозяйства, — в 1990 и 2005 гг.
    Одной из фундаментальных причин провала либеральных реформ в России следует также признать стратегическую недооценку нашими реформаторами роли труда и, прежде всего, его интеллектуальной составляющей.
     Традиционно наша страна отставала и отстает от развитых стран по производительности труда. Но за годы реформ это отставание не только не было ликвидировано, но заметно усилилось. Так, если в начале девяностых годов наше отставание от США составляло 4-4,5 раза, то теперь, в начале нового столетия, в 5,5-6 раз. Но в данном случае дело даже не в этом. Мы должны четко понимать, что если по производительности труда мы отстаем от Америки в 5-6 раз, то по заработной плате в 10-12 раз и более.
     Наша заработная плата является низкой не вообще, а недопустимо низкой к нашей низкой производительности труда. Поэтому постоянными ссылками на нашу низкую производительность труда никак нельзя оправдать столь низкий уровень нашей заработной платы. При этом, как мне кажется, вполне уместным здесь было бы высказать одну принципиальную поправку. Дело в том, что наш ВВП при нынешней системе его расчетов является заниженным в 1,8-2,2 раза. Это связано и с чрезмерным укреплением рубля, и с занижением объемов валового накопления, и с неучетом объемов розничной продажи, платных услуг населению и др. Так что нынешние расчеты производительности по ППС дают заведомо заниженную оценку. Следовательно, оцениваемое нами соотношение между показателями российской и американской производительности труда следует признать заниженным как минимум в 1,5 раза. Поэтому сегодня у нас нет более важной задачи, чем удвоение или даже утроение нашей средней заработной платы и соответственно размера пенсий и пособий. При этом рост доходов населения следует рассматривать не как желаемый результат удвоения ВВП, а наоборот — как необходимое условие такого удвоения.
     Другой, не менее острой проблемой долгосрочного развития, выступает проблема хронических диспропорций между первичным и перераспределенным доходом России. Дело в том, что основной вклад в прирост совокупного чистого дохода России, в отличие от многих других стран, вносит не труд и даже не капитал, а рента — доход от использования земли, территории страны, ее природных ресурсов, магистральных трубопроводов, средств сообщения (транспорт и современные средства связи), монопольного положения производителей важных видов продукции, пользующихся повышенным спросом на рынке. На долю ренты приходится сегодня 75% общего дохода. Вклад труда в 15 раз, а капитала примерно в 4 раза меньше. Иначе говоря, почти всё, чем сегодня располагает Россия, есть рента от использования ее природно-ресурсного потенциала, её земли.
     Но сегодня поток рентных доходов в обход государственной казны наполняет карманы тех, кто незаконно его "прихватизировал".
     Прежде всего это обусловлено действующей у нас налоговой системой. Главной составляющей налоговых доходов РФ, как при советской власти, остается труд, а точнее — фонд оплаты труда. От него строится у нас система бухгалтерского учета и калькулирования, исчисления налогооблагаемой базы. В результате получается, что около 70% налоговых доходов у нас прямо или опосредованно связано с фондом оплаты труда. Но в то же время, как мы уже отмечали, наша заработная плата является одной из самых низких в мире. Отсюда непостижимый парадокс: самый угнетенный фактор производства — труд — якобы создает основную часть дохода России.
     Такая система налогообложения давит на доходы населения, на малый и средний бизнес, угнетает предпринимательскую активность, сдерживает рост заработной платы и конечного спроса, искусственно увеличивает затраты на производство отечественной продукции, снижает её конкурентоспособность, стимулирует сокращение рабочих мест в экономике. То есть мы, как государство и общество, пытаемся жить в весьма виртуальной экономической системе. Между тем в реальности значительная часть рентного дохода проходит мимо казны и присваивается нефтяниками, газовщиками, рыбаками, металлистами, лесниками и в огромных объемах вывозится за границу.
     Серьезным тормозом на пути экономических преобразований выступает нынешняя политика денежных властей РФ. Эмиссионные резервы Центрального Банка в своей определяющей части не работают на развитие российской экономики. Денежные власти западных стран, например, в тех же США и Японии, придерживаются на этот счет совсем других принципов. Определяющими в бюджетной политике этих стран является не профицит бюджета или снижение инфляции, а целевые установки законодательной власти о направлениях долгосрочной социально-экономической политики государства. Задача сведения дебета с кредитом, в такой постановке вопроса, является не определяющей, а производной, рассматриваемой обычно в качестве технической, инструментальной части бюджетного процесса.
     Бюджет в этих странах служит механизмом, определяющим первичную структуру финансовых потоков. Это позволяет национальным финансовым властям контролировать процесс создания всей денежной базы, опираясь при этом на сугубо внутренние "эмиссионно-бюджетные рычаги", что резко снижает зависимость этих стран от мировой конъюнктуры.

     При формировании денежной базы в российской экономике бюджетные приоритеты — даже с учетом широко разрекламированных "национальных проектов", не превышают одной пятой части денежной базы, т.е. доли почти в 5 раз меньшей, чем аналогичная в тех же США.
     Одной из наиболее экстравагантных новаций нашего правительства явилось формирование так называемого Стабилизационного фонда. По идее его авторов это должен быть неприкосновенный резерв правительства на случай возможного падения цен на нефть. Поэтому источником его образования являются отчисления от фактических доходов за экспорт нашей нефти сверх некоторого их нормативного уровня. Сегодня в Стабилизационном фонде аккумулирована огромная масса ликвидных финансовых ресурсов, размер которых приближается к 10% ВВП.
     При этом Министерство финансов убеждает Правительство и Президента РФ, что использование валютных поступлений от экспорта нефти и газа на развитие нашей экономики недопустимо, поскольку это, дескать, вызовет огромный рост инфляции. У нас, как считает руководство этого ведомства, нет материального покрытия под поступающую в страну валютную массу. А, следовательно, эквивалентное наполнение нашей экономики рублями приведет страну к финансовому кризису.
     Но практика использования этого фонда свидетельствует об обратном.
     Общая величина долга России за два последних года увеличилась с 186 млрд. до 274,7 млрд. долл., т.е. в 1,5 раза. Снижается лишь размер государственного долга (с 106 до 86 млрд. долл. за рассматриваемые два года). Но зато более быстрыми темпами растет размер корпоративного долга — с 80 до 188,5 млрд. долл., т.е. в 2,4 раза! Наши корпоративные структуры берут займы не внутри страны, а у западных банков и инвесторов. Величина этих заимствований превышает размер Стабилизационного фонда. Но если кредиты западных банков используются нашими бизнесменами внутри страны, не вызывая инфляции, то почему она должна вдруг вспыхнуть, если те же самые доллары, но заимствованные у Стабфонда, будут использованы здесь, у себя дома, в России?

     Почему, спрашивается, Центральному Банку не выдать часть средств Стабилизационного фонда на более выгодных условиях нашим предпринимателям и банкирам? Почему не использовать часть валютных ресурсов этого фонда на закупку за рубежом столь необходимых для нас заводов с передовыми технологиями, новейшего оборудования и транспортных средств? Ведь даже студенту третьего курса экономического вуза ясно, что никакого роста инфляции в этом случае не будет. Но при этом страна получит колоссальный импульс для своего развития. Непонятно, в чьих интересах создавался у нас этот Стабилизационный фонд, кто определяет столь явно направленную против России политику использования средств данной институции.

     Большие нарекания вызывает и нынешняя курсовая политика наших денежных властей. Наши нефтяные компании получают колоссальные дополнительные прибыли на искусственно удерживаемой стабилизации курса рубля по отношению к доллару. Дальнейшее укрепление рубля сегодня становится крайне опасным для нашей экономики.
     Рассматривая перспективы нашего развития, мы невольно задумываемся над тем, какое место в нынешнем противоречивом и трудном мире займет Россия? Сегодня много говорят о русской идее, вспоминают отца Филофея с его мыслями о Третьем Риме и высказывают на этот счет много других соображений, включая представление о мессианском предназначении нашего народа. Подобные размышления, как и попытки сформулировать абстрактную "Русскую Идею", лишены серьезных оснований. Но, вместе с тем, существует и объективная реальность — Россия в ее современных границах, Россия, занимающая самую холодную и неуютную часть нашей планеты.
     Достаточно вспомнить, что самый северный крупный город Канады, Эдмонтон, расположен на широте Курска, а у нас практически вся страна лежит в районах с более суровым климатом. И если в Канаде на этих широтах плотность населения не превышает 2 человека на кв. км, то у нас в подобных условиях живет не меньше 20. Вот почему у нас нет более важной задачи, чем найти ответ на вопрос: как обустроить наш Север Евразии?
     В Западной Европе, США и Японии для обеспечения принятых там стандартов жизни расходуют от 3,5 до 6 т условного топлива (у.т.) на человека в год. Нам для обеспечения стандартов, которые естественны для США, необходимо 18 т. Сегодня Россия добывает около 8 т у.т. на человека в год. Сопоставление этих цифр показывает, что в обозримом будущем обеспечить американские жизненные стандарты мы не сможем. Да так ли это и необходимо для будущего России?
     Несопоставимо более значимым для нас является не подражание или стремление к уровню и образу жизни других, а ориентация на свои внутренние опоры, накопленный исторический опыт совместного проживания многочисленных народов на нашей общей громадной территории. И каждый находил на ней своё место, где он мог реализовать себя, где он чувствовал себя среди других, как у себя дома. На протяжении веков у народов России была выработана своеобразная генетическая общность — принадлежность к своей стране, как к нерушимому целому. Север и Юг, Запад и Дальний Восток страны одинаково воспринимались всеми, как близкое и своё. И это не случайно. Мы вместе строили наш общий дом, совместно обустраивали нашу общую территорию, возводили наш общий Мост, соединяющий теперь два центра экономической силы: Европу и Азию.
     Создание транспортной инфраструктуры, способной обеспечить товарные потоки, связывающие два самых быстро развивающихся региона планеты — Западную Европу и страны Тихоокеанского региона, — вот достойный проект, реализация которого всколыхнула бы всю страну от края и до края, создала бы мощные основания для развития, укрепления экономической и оборонной мощи нашей страны. Обустройство инфраструктуры географического пространства России могло бы стать, как в свое время предлагал академик Н.Н.Моисеев, аналогом плана ГОЭЛРО, который сыграл столь значительную роль в отечественной истории. Решением этой задачи уже вовсю занимаются. Но, увы, без нас, в обход России. И мы можем опоздать. Это будет тем более обидно, что основа транспортной инфраструктуры уже существует в нашей стране. Прежде всего это Транссибирская железнодорожная магистраль с БАМом.
     Но еще более важное значение имеет для нас Великий Полярный или Северный морской путь. Это самая короткая дорога, соединяющая два океана; самый ближний выход в Европу западным провинциям Канады и США; наконец, морские перевозки во много раз дешевле сухопутных. Это откроет путь к неиспользуемым кладовым минеральных ресурсов, которые скрыты огромными непроходимыми пространствами. Так, шаг за шагом, будет формироваться новое экономическое, несырьевое лицо России, заработают простаивающие сегодня мощности оборонных предприятий, окажется востребованным научный потенциал страны, всколыхнется жизнь на ныне замирающих территориях и в отраслях промышленности.

     Главным сдерживающим фактором нашего развития является нынешний хозяйственный механизм, который не позволяет эффективно использовать огромные резервы экономики, ущемляет бизнес, не позволяет нам решить комплекс накопившихся жгучих социальных проблем.
     В реализации долгосрочной стратегии надо иметь ясное представление о наших опорах, которые помогут России подняться с колен и снова занять лидирующие позиции в мире.
     Итак, на что мы должны делать ставку?
     Во-первых, на высокий уровень образованности и профессиональной подготовленности наших кадров. На поддержку развития нашей науки и наукоемких производств, новую промышленную политику, ориентированную на прорывные технологии, создание высококонкурентных новых поколений техники. И здесь нам не обойтись без создания своих мощных вертикально интегрированных корпораций по типу мировых транснациональных корпораций (ТНК). Мы должны использовать опыт передовых стран и, прежде всего США, в создании наиболее благоприятных экономических возможностей для использования творческого интеллектуального труда. На это там делается решающая ставка. В этом плане мы явно недоучитываем роль интеллектуальной ренты для будущего развития. Более того, можно выразиться так, что без развития науки у России нет будущего. Поэтому расходы на науку и образование должны быть среди приоритетных статей нашего бюджета.
     Вторая наша ставка в тяжелейшей борьбе за выживание — повышение эффективности использования природно-ресурсного потенциала России. По запасам основных видов природных ресурсов Россия — одна из самых богатых стран в мире. Она занимает первое место в мире по запасам нефти, газа и леса на душу населения. Второе место по запасам угля и железной руды. Третье — по запасам пресной воды и т.д.
     Природная составляющая национального богатства России, в расчете на душу населения в сопоставимых оценках, в 5 раз превышает аналогичный показатель для Норвегии и Канады, в 6 раз — для США, в 20 раз — для таких европейских стран, как Германия, Великобритания и Франция, в 38 раз — для Японии и в 80 раз — для Китая.
     В-третьих, Россия является крупнейшей экологической кладовой планеты. Природная экосистема России в 2,2 раза превышает природные экосистемы таких стран, как США, Канада, Австралия, Бразилия.
     В то время как экологический потенциал России вносит положительный вклад в мировое экологическое равновесие (+3,3%), вклад США отрицательный (-4,5%).
     Без России сегодня невозможно найти удовлетворительного решения самых острых проблем современности: усиление социальной дифференциации стран и народов мира; деградация природной среды, сопровождающаяся ростом крупных экологических катастроф; усиливающееся политическое стран; военные конфликты; международный терроризм; неконтролируемое распространение оружия массового уничтожения; резкое обострение проблемы энергетической безопасности; кризис мировой финансовой системы и др.
     Опыт глобализации демонстрирует нам ряд новых, весьма примечательных явлений: замещение рынка свободной конкуренции рынком ТНК; появление наднациональной корпорации или синдиката, которая осуществляет координацию работы нефтяных компаний-экспортеров, контролирует объемы производства и цены на нефть, т.е. непосредственно влияет на процесс замещения капитала природной рентой. Думаю, что этот процесс заслуживает особого внимания.

      Дело в том, что сегодня в общественном сознании укоренялось ложное представление об источниках национального богатства страны. Главный упор обычно делается на капитал как на определяющую компоненту получения доходов. Ресурсы же, заимствуемые человеком у природы, считаются как бы бесплатными. Поэтому, если износ капитала закономерно включается в издержки производства, то "износ" природных ресурсов вообще не учитывается. Отсюда заведомо завышенная оценка капитала в добавленной стоимости при почти нулевой оценке природных ресурсов. При таком подходе обоснованным объявляется увеличение добавленной стоимости в странах "золотого миллиарда", сконцентрировавших у себя большую часть международного капитала. Развивающиеся или отсталые страны, располагающие огромным ресурсно-природным потенциалом и сравнительно небольшим объемом капитала, также якобы закономерно получают существенно меньшую долю мирового дохода. При этом вуалируется истинное положение вещей — всё возрастающая роль антропогенной нагрузки на природный потенциал планеты и соответственно крайне заниженная его доля в формировании мировой добавленной стоимости.
     Правительства западных стран постоянно подчеркивают, что мировая капиталистическая система гарантирует свободу обмена основными факторами производства. Допустим, что это так. Но в любом случае из этих норм и правил, действующих на рынке, существует одно принципиальное исключение: цены труда и капитала не уравновешиваются ценой природных ресурсов. А это нарушает принцип эквивалентного обмена в условиях конкурентного рынка. Отсюда неизбежны различия в стартовых условиях для отдельных субъектов рыночных отношений, что не может не усиливать дифференциацию населения и стран по уровню дохода. Социальный мир, свобода и равенство для всех становятся идеологическим прикрытием постоянно усиливающейся зависимости малоимущих слоёв населения от прихоти властных структур, выражающих интересы богатого меньшинства. Корневой причиной возникающего в результате этого противоречия является существующее в капиталистическом обществе решение проблемы собственности на природные блага. Ни одно из западных правительств никогда не посягало на святая святых — частную собственность на землю и природные ресурсы.
     До последнего времени это обстоятельство оставалось вне поля зрения политиков и экономистов. Но два весьма существенных обстоятельства, имеющих сугубо прикладное значение, невольно обнажили суть нерешенной до сих пор проблемы.
     Первое из них связано с быстрыми темпами развития таких стран, как Китай и Индия, потребность которых в нефти стала быстро расти.
     Второе и главное — страны-экспортеры нефти давно искали подходящего повода для установления, как они говорят, более справедливого соотношения между предпринимательским доходом и рентой. И такой случай им представили быстро развивающиеся азиатские страны.
     Самое удивительное, с моей точки зрения, состоит в том, что акция стран ОПЕК оказалась отнюдь не единовременным актом, который легко можно было списать на изменение конъюнктурных факторов. Так, кстати, думало в начале скачка цен на нефть большинство экономистов. Но на самом деле произошло планомерное выравнивание соотношения цен факторов производства в пользу природной ренты.

     Экономический рост в странах Азии лишь смягчил этот процесс, позволил преодолеть ценностной перелом не так болезненно, как это могло быть при других, менее благоприятных внешних условиях. Но при любом раскладе, пускай даже на несколько лет позже, этот дефект мирового рынка был бы устранен.
     Поэтому то, что произошло с нефтью, ни в коем случае нельзя расценивать с позиции тенденций текущей рыночной конъюнктуры, как, к сожалению, делает наше правительство. Возврата к старым низким ценам на нефть не будет. Могут быть колебания цен чисто конъюнктурного свойства, что мы и наблюдаем в последнее время. Но переломить здоровую тенденцию замещения капитала рентой они не в состоянии.
     Это первое, что наши реформаторы должны были бы иметь в виду, когда создавали не нужный для нашей экономики Стабилизационный фонд.

     Теперь о втором уроке, который нам преподнесла глобализация. Это возрастающая роль научно-технического прогресса и прежде всего определяющей его компоненты — интеллектуального капитала в мировом экономическом развитии.

     Сегодня человечество столкнулось с трудно преодолимой проблемой — отсутствием достаточных научных заделов, использование которых позволило бы нам практически решать проблему замещения традиционных источников энергии новыми. Да, сегодня мы имеем немало примеров, свидетельствующих об обратном. Это и возможности использования солнечной энергии, энергии ветра, морских приливов, это создание растительных заменителей топлива и т.д. Нельзя не учитывать и огромные потенциальные возможности ядерной энергетики.

     Но всё дело в том, что замещение традиционных источников энергии новыми на поверку оказывается не в состоянии решить проблему мирового энергодефицита. Для этого у человечества просто не хватит ни времени, ни средств. Нельзя сбрасывать со счетов и отрицательные моменты, связанные, например, с использованием традиционных схем энергопроизводства на атомных станциях.
     Также непреложным фактом остается снижающаяся фундаментальная результативность индивидуальных открытий и пионерных разработок последних десятилетий. По-видимому, век великих открытий остался в прошлом. Наступила эра великих "отверточных технологий".
     Разрешение этих проблем мы видим в переходе к новой институциональной организации процесса научного поиска. Речь идет об его интеграции, когда объединяются усилия, интеллектуаль- ная мощь многих мыслителей вокруг лидера нового научного направления. Так, собственно, происходило у нас и ранее. Огромный опыт в этом плане был накоплен в СССР при создании атомной бомбы, ракетного оружия и в других областях науки и техники. Так, во многом используя наш опыт, работают крупные исследовательские лаборатории и центры в США и других западных странах. Этот опыт уже сам по себе является наглядным примером проявления объективного процесса замещения индивидуального разума коллективным. Новое время, новые задачи выдвигают и новые формы интеграции творческого труда ученых. Но здесь мы, как всегда, остановились на полпути. А решение этой задачи имеет для развития нашей страны первостепенное значение.

     Среди других, не менее важных для будущего развития нашей страны проблем, следует выделить следующие:
     Во-первых, отказ от сырьевой парадигмы и перевод экономики России на рельсы научно-технического развития.
     Во-вторых, ориентация механизма управления на первоочередное развитие внутреннего рынка.
     В-третьих, следует иметь в виду, что у магистрали, ведущей Россию в будущее, нет поворотов к советскому социализму. Но она не лежит и на пути капитализма. В глобальном конфликте между Системой и Жизненным Миром человека Россия решительно должна стать на стороне последнего. А, следовательно, весь хозяйственный механизм должен быть развернут к человеку, направлен на первоочередное решение социальных проблем.
     В-четвертых, ликвидировав недопустимо высокую социальную дифференциацию населения, осуществить полномасштабную реформу заработной платы и доходов населения, вернуть долги, отнятые властью у народа, осуществить новую налоговую реформу, работающую на человека, на экономический рост.
     В-пятых, отказ от нынешней политики регионального управления, как безответственной политики разрушения исторически сложившихся укладов жизни людей, устоявшихся их представлений о добре и справедливости, исторических преданий и ценностей.
     Отсюда логически напрашивается вывод, что национальное и особенное, ещё сохранившееся в наших регионах, не могут быть разменены на стандартизацию экономических правил жизни для всех. Сохранение национального многообразия должно быть поставлено выше любой экономической доктрины.
     В-шестых, переход к Системе управления национальным имуществом, которая провозглашает освещенный историей принцип — то, что в России от Бога — должно принадлежать всем! А, следовательно, земля, природные блага должны быть общественным достоянием. И каждый гражданин нашей страны, вне зависимости от национальной принадлежности, вероисповедания, политических взглядов, места проживания, должен пользоваться правом равного доступа к тому, что в России от Бога, т.е. природному потенциалу России. А это подводит нас и к новой институциональной норме — праву каждого на получение социального дивиденда.      Такими, на мой взгляд, должны быть самые общие контуры будущего нашей страны.

Blog

Торгово-промышленная палата российской федерации

Содержание