Литературно-художественное произведение. Привал в лесу. Глава Дом, милый дом

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Глава 14. Свежие новости.

Спозаранку мы вышли во вроде бы окончательно последний переход. Пока я кипятил чай на костре, Ахмед наконец связался со своими и устроил активную переписку, узнал текущие новости, сообщил координаты, где искать Алика и забирать запрятанный баул хабара и также согласовал точку на Свалке, где нас должны встречать.

-Эх, Провод, сегодня до вечера край надо дойти. Вечером на Свалке уже банкет будет с концертом, даже Песняров привезли и Буйнова, представляешь?

-Концерт??? На Зоне??? – я был шокирован, - Давно живу, но такого здесь еще не было. Может, потом еще филармонию откроете? Или студию бальных танцев?

-Все будет, Провод, не переживай, и кофе и чай с какавою! Давай тропу делай, спешить надо.

Сперва мы поспешили выбраться с территории Вихоревки, а именно на нее нас затащила подземная дорога. Вокруг высились устрашающие металлические сооружения непонятного вида и неизвестного предназначения. Что-то связанное с радарами тут было, экспериментальная площадка, сборочный участок и испытательный центр, судя по раскуроченному мародерами оборудованию. Табличек и указателей, разумеется, не было, согласно режима секретности советских времен.

Пройти оставалось хер да маленько, километров пять, до обеда по идее должны управиться, правда надо пробраться через Холмы - северо-западная оконечность Свалки была словно вспучена многочисленными холмистыми образованиями, пройти можно было только в ложбинках между ними, а одно из самых изначальных сталкерских правил гласило: В любую ложбинку - ни ногой. Но и по вершинам холмов ходить - это вообще самоубийство, любой бугор в любой момент может стать твоей могилой, насчет вершин у сталкеров фатальных поговорок не меньше. Летом то, когда погода сухая, это не проблема, можно пройти по холму, держась посередине склона. Но осенью все раскисшее, по глинистой грязюке пробираться скользко, навернуться и сковырнуться прямо в аномалию - проще простого. Ладно, будем посмотреть, сориентируемся на местности, авось чего-нибудь сообразим.

Прямо у подножия холмов, у входа в ложбинку увидели следы присутствия людей - один еще свежий труп. Только ночью паря гикнулся, раз хищники еще не подъели. Эх, не повезло бедолаге - вляпался в Зеленку. Все его тело было густо нафаршировано стального цвета округлыми камнями типа окатышей, разнокалиберных, величиной от вишенки до яблока. До Большой земли эти камни донести никому не удавалось, через пару дней они начнут таять, пока не исчезнут совсем. Редкая аномалия, мигрирующая, днем ее увидеть легко, выглядит как поток воздуха ядовито-зеленого цвета, величиной с трамвай, и негромкий шелест слышно. Этот терпила видимо шел в вечерних или утренних сумерках, когда все кошки серы, вот и попал под раздачу. Непонятно, почему один только, или не один, тогда где остальные? Форма обычная, сталкерская, но оружия и припасов нет, видимо не один шел, чего ж не похоронили то попутчика, непорядок. Ну, всякое быть может, могли от погони бежать или от хищников.

Как я и ожидал, идти по склону оказалось сущим мучением. Размокший дерн съезжал под ногами, держаться было не за что, сперва мы пытались хвататься за хилые кустики чернобыля, но они не выдерживали вес мужика и выдирались с корнем. А деваться было некуда. Выше по склону видны были безжизненные плеши, чуть не гудящие от скрытого напряжения. Казалось, они только ждут, пока на них наступит нога беспечного путника, чтоб разрядиться в его тело подземными разрядами.

Внизу, в заросшей ивняком и камышом ложбинке, бежал веселый мутный ручей, размывая вязкие глинистые берега. Воздух над ложбинкой подрагивал и дрожал, даже с расстояния метров в тридцать видны были рябь и водовороты на поверхности многочисленных луж и болотец по берегам ручья. В зарослях камыша то и дело мелькали бурые туши местной живности. Кабанчики здесь водятся - просто загляденье, под тонну веса и величиной с откормленного слоненка, в толстенной шкуре с густой, как у мамонта, рыжей шерстью автоматная пуля вязнет, да и клыки у секачей - как слоновьи бивни.

Нет, вниз спускаться никакого резона нет, даже если удастся отыскать тропку между аномалий, от этих эндемичных хрюш мы не отобъемся. Но придумывать что-то надо. За полчаса мы едва продвинулись на несколько сот метров, а вымотались и ухомаздались, будто совершили полновесный марш-бросок. Ветер уже утих, установилась ясная солнечная погода, достаточно даже теплая и влажная, в связи с чем я весь взопрел, из под бронника чуть ли не пар валил. Мы вышли на чуть более пологое место, и я скомандовал привал. Ахмед тут же без сил завалился на бок. Я же сам поднялся чуть выше по склону, что-то там было, и меня это всю дорогу интересовало, но на крутом участке пути не имел возможности подойти поближе. Зашибись! «…Я остановился, словно громом пораженный, или будто видел привидение…», кажется, примерно такими словами у Даниэля Дефо описан момент, когда Робинзон Крузо впервые увидел человеческий след. Я, конечно, в силу проживания в более циничный и бездушный век, гораздо менее впечатлителен и склонен к сантиментам, но увиденное зрелище и меня сперва не на шутку испугало. На первый взгляд обычные человеческие следы - и по форме , и по расстоянию между следами, но черт побери, откуда в глине глубокие следы когтей, расположенных по всей поверхности стопы?? Это что еще за мутант? Человек, или не человек, двигался параллельно нам, но на час-полчаса раньше, след еще совсем свежий.

Я тут же поднял ствол, настороженно осмотрелся - след уходил за склон холма дальше, подошел и стал изучать увиденное. Потом хмыкнул, облегченно выдохнул. Технология прохождения крутых скользких склонов открылась мне во всей своей блистательной и гениальной простоте. Я крикнул попутчика:

-Ахмед! У тебя ботинки какие?

-Берцы натовские, облегченные, десантный вариант,- откликнулся тот, - А что, понравились, купить хочешь? Мы у поляков покупаем снаряжение, можем для тебя заказать.

-Подошва резиновая или кожа?

-Сейчас гляну. Что-то вроде резины, или пластика. Жестче чем обычная резина, но эластичная.

-Ясно, это уже хорошо. Еще один вопрос. У тебя в рюкзаке наверняка натовские пайки еще есть. Выдери из всех сухой спирт, и спиртовку свою собери.

-Чай пить будем?

-Нет, обойдемся без чая. Займусь я сапожным мастерством на досуге, всегда мечтал.

-Ничего не понял, но тебе видней, делай, что хочешь.

Пока Ахмед возился со спиртовкой, я разобрал свой рюкзак, нашел в нем горсть рассыпанных патронов АКМ, выдернул пустотелые пули, гильзы с порохом осторожно отставлял в сторону, потом соорудил щипцы-зажим, согнув пополам гибкий шомпол от винтовки. Потом скомандовал:

-Ну, Ахмед, снимай ботинки, будем из тебя мутанта делать.

Ахмед снял берцы и протянул их мне. Хорошо натовцы обувку делают, ботинки хоть твердые и массивные, но легкие, и выглядят, я бы сказал, очень изящно, а ну конечно, «Маде ин Италия» на подошве.

Ладно, потом любоваться будем. Я зажал щипцами одну пулю, прокалил ее на спиртовке и, раскаленную, воткнул тыльной частью в подошву ботинка. Пуля с шипением вошла в пластик примерно наполовину. Чтобы закрепить эффект, я обсыпал участок вокруг пули порохом из гильзы и поджег. Порох мгновенно прогорел, оставив вокруг пули расплавленный пластик, быстро застывший. Таким же образом я воткнул в каждую подошву Ахмедовских и своих берцев по 6-7 «когтей».

Закончив ваяние, я позвал Ахмеда:

-Э, уважаемый, а ну примерь, пройдись.

Ахмед обулся и походил вокруг.

- Ну как? Нигде не жмет? - спросил я.

Ахмед разулыбался:

- Слушай, Провод, да ты мастер! Кстати, я матери звонил на прошлой неделе, он рассказывала, в Гудермесе старый сапожник умер, дядя Аслан, на базаре работал. Хочешь, я попрошу, тебя вместо него там устроят? Встретят, как родного.

-Сразу отказывать не буду. Подумаю,- ответил я загадочно.

С такой вот самопальной, сделанной на коленке модернизацией, как бы то ни было, но мы действительно пошли гораздо бодрее. Когти плотно вгрызались в мягкий грунт и хорошо держали вес тела. И уже через пару часов хода я углядел прозрачный дымок костра, поднимающийся ввысь из-за очередного холма.

Подойдя поближе, я заблаговременно спрятался в выемке, проходящей по склону, и показал Ахмеду тоже пригнуться. Кто его знает, этого путешественника, вдруг сразу палить начнет. И лишь хорошо укрывшись, я крикнул в сторону костра:

-Эй, хозяева дома?

Оттуда послышался мат и шум. Хозяин соскочил, как водится, с оружием и кинулся в ближайшее укрытие. Ну, надо понять человека, только что куковал бобылем, и тут нежданные гости, которые сами знаете хуже кого. Лишь убедившись в собственной безопасности, он неприветливо ответил:

- Свои все дома. Спрос то чей?

- Мирное население. Я Провод, с Гидрача, может, слышал? Со мной Ваха, напарник. С Янтарских промыслов идем. К огоньку пригласишь, или как? А то мимо пройдем.

-Ну, заходи, раз пришел. А будешь проходить, проходи.

Незнакомец явно не особо рад был гостям, что для Зоны, в целом, нетипично. Тут наоборот, люди стремятся к общению с себе подобными, новостей узнать, да и просто поболтать с живой душой.

Мы зашли на пологую площадку, огороженную от тропы кустами и большими валунами. Полянка, видимо, неоднократно использовалась под привалы - кострище закопченное, выложенное из камней, полное закопченных жестянок из под консервов, рядом куча натасканного валежника.

Маленький костерок дымил, дрова то, понятно, сырые, после снегопада. Жестянка с кипятком уже стояла рядом и заваривалась.

-Ну, приветствую,- обратился я к хозяину. Здоровый лось, надо заметить, вполне себе атлетической комплекции. Высокий, широкоплечий, небритый и недобрый, ишь как глазами зыркает и желваками играет. Нет, этот не из блатный, несиделый, и портаков на руках нет, лицо слишком чистое для сиделого, и глаза не те. Такой ни грабить, ни мародерствовать не будет. Сиделого я выкуплю сразу. Не военный, и не служил дольше срочной, стопудово - выправка не та, да и общее впечатление. К группировкам отношения не имеет, никаких признаков униформы или знаков отличия. В то же время снаряжен опытно, АКМку держит умело, вторая такая же рядом лежит, и по Зоне в одиночку пробирается, зная как идти и куда, опять же шипованные берцы… Ну и кто это такой, спрашивается? Среди сталкеров Гидрача я такой репы не видел, для живущего в Зоне на постоянке этот слишком ухоженный и откормленный, с одной тушенки и рубки дров так не разнесет, тут нужны каждодневные тренировки в хорошем зале и разнообразное питание. Пострижен хорошо, стильно, значит по телкам ходит, то есть скорее всего кучкуется за Периметром, но вот где? Или же… А вот это «или» мы сразу и проверим.

- Как там Волк поживает?- вроде между делом сходу спросил я, широко улыбаясь, - Сто лет его не видел.

Ага, сработало! Атлет заморгал глазами и открыл рот:

-Ты меня знаешь, что ли?

-Ну, знаю-не знаю, а Земля круглая.- я очень тактично увел нить разговора в сторону, - Дай хоть чаю с дороги выпить, а то уходились мы нынче.

Все встало на свои места. Киря - сталкер из Кордонской грядки. Кордоном называют большую перевалочную деревню прямо у границы Зоны, километрах в 10 к западу от Гидрача. Там тоже постоянно живет немало суровых мужчин, причем именно профессиональных сталкеров - добытчиков хабара. Главшпан всей тамошней бригады - старинный мой знакомец Денис Волков. Во времена развитого социализма через ту деревню шло широкое асфальтированное шоссе прямо в Чернобыль, даже автобусы рейсовые ходили. Вот по этому то шоссе и его обочинам с Кордона и ходили теперь охотники за удачей прямо в сердце Зоны.

Слово за словом, под чай с печеньками из сухпая, я выдоил из необщительного собеседника его историю. Мой тезка Андрей Пирог (это была и фамилия и кличка одновременно), приезжант из Харькива, уж года 2 живет и работает на Кордоне, а деваться некуда, дома безработица, харьковская промышленность, знаменитая когда-то на весь СССР, загнулось, а делать ничего особо не научился, только спортом с детства занимался. На этот раз ходили в дальний рейд грядкой, и народ остался побухать на Северной стоянке, а напарник его торопился сильно, и Пирога с собой подбил, вот и вышли вдвоем. Но по пути подзадержались, и в вечерних сумерках напарник влетел в зеленку, теперь лежит камнями нашпигованный, никуда не торопится. Даже хоронить его опасно было - рядом зверье шорохалось. Пришлось одному переночевать возле Вихоревки в сарае, а теперь через Свалку на шоссе двигать. Только вот мессагу еще с утра получил, мол на Свалке сейчас сходняк урлы, вообще непонятно, как там пробираться сегодня.

Ну, тут я понял причину Пироговской нелюдимости. Тащит с собой парняга честно нарытый мешок хабара, двойную хапку в связи с гибелью напарника, уж тут любой бы с подозрением отнесся к первым встречным, кто знает, как сейчас мародеры выглядят. Надо бы его успокоить. Да и вообще, я насчет него все понял, вполне можно с собой подтянуть, втроем то безопаснее, чем вдвоем, тем более чем Пирогу в одинокого по Зоне таскаться.

-А мы вот с напарничком поклевали Янтарские подвалы, до второго уровня добрались, сытно поели,- я хвастливо похлопал ладонью по рюкзаку, намекая на богатую добычу, – Теперь домой двигаем, на Гидрач.

У парня глаза, видно было, загорелись:

-Охренеть, а как вы в Янтарские подвалы то пробрались? Из наших ребята в этом сезоне пытались туда пробиться, но без особых успехов, не нашли проходов.

-Секрет фирмы!- загадочно ответил я. –Хочешь, пошли с нами на Свалку? Мы волшебное слово знаем, через урлу пройти помогает.

Пирог сделал вид, что поразмыслил, и с напускной неохотой согласился, хотя видно было - рад безумно, что влился в коллектив.

После чаепития, теперь уже расширенным составом, выдвинулись в очередной переход. Пирог не подвел, сталкер он оказался умелый, мне сразу вдвое поубавилось работы по прокладке маршрута. Ахмед включил свой ДжиПиЭс с обозначенной на нем точкой сборки, и мы неторопливо, тщательно мостя тропу, пробирались к ней. Один раз склон холма стал уж слишком крутым для прохода, мы сползали, даже несмотря на «когти», и пришлось спуститься на самое дно ложбинки, форсировать текущий там фонящий и смердящий ручей, чтобы перебраться на противоположный склон и продолжать по нему движение параллельно старому маршруту.

Дорога заняла больше времени, чем я планировал. Но так или иначе мы добрались. Холмистая местность уходила к северу, а нам предстояло спускаться в долину. Со склона последнего холма я увидел расстилающуюся перед нами местность под названием «Свалка». Картина выглядела, как полная аллегория технологических катастроф из фантастических фильмов - заросшие уже травой, кустами и страшненькими кривыми деревцами горы мусора, ряды проржавевшей техники, руины со следами пожаров. Свалку потому так и назвали, что когда-то здесь находился Чернобыльский полигон твердых бытовых отходов. Позже, во время ликвидации сюда свозили всю зараженную технику, которую удалось вывезти с атомной станции, и много что еще. Даже верхний слой грунта, который снимали в Припяти в тщетной попытке спасти город, везли сюда на захоронение.

Раньше братва обитала большей частью на небольшом кирпичном заводике, развалины которого были видны неподалеку. Но потом, после большого пожара, заводик стал непригоден для жизни, и эта часть Свалки стала вообще необитаемой. Все, кто здесь обычно околачивался - полсотни рыл блатных, разбившись по своим «семьям» – обитали в хуторах и старых постройках, располагавшихся ближе к восточной и южной границам Свалки.

Вдали на юге виднелся опрокинутый под откос железнодорожный состав, лежавший вдоль той самой цыганской ветки, один вид которой пробудил у меня массу самых неприятных воспоминаний. Восточнее вдалеке виднелось целое поле палаток и столбов дыма от костров.

Нас уже ждали. Около костерка куковали человек десять таких же закованных в броню солдат «Звездной пехоты», как те, с которыми мы начинали свое путешествие. Еще минимум пятерых я насчитал в охранении, часовыми на соседних высотках. Пирог было напрягся и потянулся к автомату, увидев встречающую делегацию, но я успокаивающе похлопал его по плечу.

Ахмеда, и нас с Пирогом за компанию, бурно, с южными эмоциями тут же принялись обнимать и целовать. Пока я перекуривал и оглядывался, Ахмед без промедления начал споро переодеваться в цивильное. Бежевый костюм, крокодиловые туфли, и куча золотых побрякушек уже были здесь, заблаговременно доставленные.

Наконец мы, с видом официально прибывшей делегации, направились в лагерь. В середине важно шел Ахмед, выглядевший так, словно только вышел из задней двери подъехавшего лимузина. Мы с Пирогом шли чуть позади, вокруг нас живым щитом двигались боевики. Рядом с Ахмедом шел кто-то из помощников, имени я запомнить не успел, и докладывал шефу ситуацию.

Пирог вполголоса спросил меня:

-Провод, че тут за херня, в натуре? Мы не лишние на этом празднике жизни?

- Все будет в поряде, отвечаю. А ты успокойся. Если выживешь, рассказывать будешь телкам на Кордоне, что на воровской сходняк залетел.

Лагерь был представительный. Воровские бригады располагались каждая отдельным табором, огороженные один от другого, где сеткой-рабицей или профнастилом, а где и колючей проволокой в несколько рядов. Везде стояли шатры, палатки, дымились костры, бани, тарахтели генераторы, звучала развеселая музыка, народу между таборами шастало - просто толпы. Я в Зоне столько живых в одном месте еще ни разу не видел. Ну, надо думать - вместе с охраной и обслугой тут наверное человек пятьсот будет. В центре лагеря стояла настоящая, сколоченная из досок, эстрада. На ней возились серьезные работнички, разматывали провода и устанавливали аппаратуру.

Трое суток я откровенно балдел - отсыпался, отмывался и отъедался в биваке чеченской бригады. Нам с Пирогом выделили на двоих одну просторную палатку, многослойную, теплую, северного исполнения. В лице Пирога я нашел весьма тренированного собутыльника, вот что значит спортсмен! Завтраки мы ежедневно просыпали, поскольку еженощно же на сон грядущий поправляли здоровье самогоном у знакомых славянских блатных с Гидрача, расположившихся лагерем неподалеку. Сами чеченцы, по причине шариата, блюли сухой закон, в связи с чем над лагерем носился неистребимый запах анаши. На обеды мы ходили трапезничать в шатер-столовку, где хозяйничала пожилая чеченка. Там объедались от пуза южной кухней, преимущественно из баранины во всех ее проявлениях, с зеленью и свежеиспеченными горячими лепешками.

На ужин нас заносило то на какое-нибудь массовое мероприятие, вроде концерта, то на дежурную пьянку, которых к вечеру в округе образовывалось бесчисленное множество. Ахмеда мы почти не видели, он, крайне озабоченный, в основном торчал на официальных мероприятиях и деловых переговорах. Как выяснилось, приснопамятный Малхаз, который, как подозревалось, устроил за нами охоту, не стал дожидаться разбора. Когда прошел слух, что Ахмед все же добрался до сходняка, Малхаз бесследно исчез вместе с несколькими приближенными, бросив на произвол судьбы свою оставшуюся бригаду. Этим предъявить было нечего, пацаны были не при делах, и их отпустили восвояси.

На следующий день после нашего появления четверо гонцов к вечеру притащили с Агропрома на носилках Алика, как ни удивительно, все еще живого. Видимо те чудотворные шняжки, что я приклеил пластырем к его животу, все же возымели свое живительное действие, пик болезни миновал. За трое суток в заточении Алик похудел чуть не вдвое, был весь желтый, с черными кругами под глазами, но выглядел вполне в сознании, и даже пробовал улыбаться.

Утром, когда Алик уже немного оклемался с дороги, я пришел его проведать, рассказал о наших приключениях, заодно вернул «одолженную» винтовку. Свой дробовик, который гонцы захватили с места лежки Алика, я уже благополучно получил назад.

Глава 15. Последний поворот

Все хорошее рано или поздно заканчивается. На третий день уже некоторые бригады начали сворачивать таборы, грузить барахло на подводы, дрезины и разъезжаться в разные стороны. Путей со Свалки за Периметр, как и на нее, было несколько - на северо-восток, через Долговскую тропу, на восток по цыганской ветке до Ужовки, на юг - пешая тропа напрямую к Гидрачу, и на юго-запад - шоссе к Кордону. Этими путями все сюда добирались с Большой Земли. Те из блатных, кто постоянно проживал на Зоне, тоже рассасывались неприметными тропками в свои далекие укромные хутора и деревушки.

На четвертый день и мы с утра начали собирать лагерь. Барахло должны были вывести цыгане, но свободная дрезина ожидалась лишь ближе к вечеру. Поэтому мы оставили четверых человек, и лежачего Алика, чтоб те сторожили имущество, погрузили на дрезину и сопровождали до Ужовицы, где, в свою очередь барахло надо было перегрузить на машину. Сами же чеченцы, основным составом человек в 20, чтоб не терять времени, решили предпринять пеший марш-бросок до Кордона и там перейти границу Зоны. Пирог вызвался быть проводником и обещал провести по самым безопасным тропам, уж он то в ту сторону ходил - не переходил. Ахмед опять переоделся в походно-полевую форму и занял место в строю.

Дорога была не близкая, не короткая, как и всегда здесь. Мы неторопливо пробирались по обочине старого, вспученного, полузаросшего шоссе. Путь был накатан многочисленными подводами – этой дорогой в Зону и обратно в последние дни добиралась немало народу, участвовавшего в сходняке.

Погоды стояли самые пасторальные и расчудесные, хоть бросай все и Болдинскую осень устраивай - небо чистое, солнышко ясное, легкий ветерок шевелил не опавшие еще с деревьев листочки, осенние голые леса видно далеко насквозь, земля покрыта ковром желто-красной листвы, шуршащей под ногами. Единственное, что напоминало о цивилизации - по обочинам шоссе стояли с давних времен облупившиеся простреленные дорожные знаки. Сначала я от скуки пытался угадать, что на них было изображено при жизни, и что это может означать для нас сейчас, но скоро бросил. Дорожные знаки - это всего лишь дорожные знаки, не надо их принимать за знамения, они не несут иной смысловой нагрузки, скрытой от непосвященных и от здравого смысла. Казалось бы - чего проще, следи внимательно за дорожными знаками и следуй в жизни их указаниям, если сумеешь правильно истолковать тот или иной знак в привязке к сложившейся ситуации на дороге жизни. Возможно даже, тебе покажется, что ты начал улавливать некие закономерности, по которым завязаны в узлы струны этого мира, но именно здесь тебя подстерегает опасность попасть в ловушку собственных умозрительных в неменьшей степени, чем иллюзорных умозаключений и окончательно потерять нить повествования. Это приведет тебя рано или поздно к тому же, к чему и всех остальных, поэтому разница непринципиальная, делай, что хочешь, но молчи или спи, слова - это смерть... Екарный бабай! Мамаааа! Это получается, что с южной границы Свалки тоже психоизлучение долбит??! Я усилием воли вырвался из морока и заорал:

Blog

Литературно-художественное произведение. Привал в лесу. Глава Дом, милый дом

Содержание