Литературно-художественное произведение. Привал в лесу. Глава Дом, милый дом

Вид материала

Документы

Содержание Глава 4. В путь!

Подобный материал:

• Видеофильмов, 1101.8kb.
• И. Х. Аюпова Начальник управления планирования и финансирования, 1360.8kb.
• Положение об открытом конкурсе «Звёзды ВнеЗемелья» на лучшее художественное литературное, 128.46kb.
• Жилой дом ул. Рыбинская, 44 (Жилой дом «Солнечный»), 67.5kb.
• Дом Культуры «Первомайское», 25.27kb.
• Рисование» Дом культуры «Жостовский» руководитель Елена Валентиновна Гаврилова, 50.42kb.
• Суркова «Человек-волк», 265.3kb.
• Урока тема Кол, 202.74kb.
• Сценарий для постановки русской народной сказки в домашнем кукольном театре, 58.07kb.
• Е. А. Тема дома в поэме Твардовского «Дом у дороги» иромане Ф. Абрамова «Дом»//Лит, 182.85kb.

Глава 3. Сафари.

- Молодой, шухер на 10 часов, хоп?

-Хоп!

- На 2 часа вперед самый малый, хоп?

-Хоп.

- Сзади, подтянулись, не растягиваться. Молодой, на 11 часов кидай болт, хоп!

-Хоп.

Теперь на 12, хоп!

-Хоп!

-Пошел на 11 часов до стены, хоп!

-Хоп!

- Насос, стой на месте, замыкающим, паси под прицелом тропу, откуда пришли! Остальные ,подтянулись, проход взяли на прицел, хоп! Молодой, весь не высовывайся, сразу две гайки кинешь в проход по команде, и сразу падай к стене! Все готовы? Хоп!

-Хоп!

-Вроде тихо. Молодой, еще две, хоп!

-Хоп!

-Селиван, Саня-Ваня, ко мне, держать проход под дулом! Я сейчас пополз внутрь, вы на шаг позади меня в полуприсяде, стрелять можно без команды, на любой звук или движение. Ползти буду долго, хоп!

Я снял рюкзак, на четвереньках пополз неторопливо в проход. Когда-то тут была дверь, конечно, но теперь остался просто черный провал, за которым ни хрена не видно и не слышно. Приблизившись к самой границе света и тьмы, включил налобный фонарик, хороший, мощный, на диодах, и осторооожненько, буквально по сантиметрам, стал засовывать голову в эту чернильную темноту. Минуту-другую просидел так без движения, ждал, пока глаза привыкнут к темноте, потом опять по сантиметру начал даже не ползти, а сдвигаться вперед. Фонарик выхватил лестницу, уходящую вниз, покатый потолок, ступенек двадцать, крутые, глубоко, внизу лестницы еще проем, видимо вход в подвал, ни звуков, ни отблесков, ни ветерка, ни шевеления, запах гнили, а это хороший признак, хищники бы подъели любую падаль подчистую, еще полметра вперед, начало спуска по лестнице, щелкнул пальцами Селивану, тот приблизился, шепнул ему:

- Дай факелов и Молодого свистни, пусть сзади тебя идет.

Он протянул мне несколько трубок, я одну за другой переламывал их и бросал внутрь как можно дальше. От трубок разливался неяркий желтый свет. Я так же на четвереньках потихоньку пополз вниз по лестнице, на полшага позади шуршали, передвигаясь, бойцы. «Дойдя» до самой нижней ступеньки, остановился, впереди коридор метров 10, за ним опять проем, фонарик не простреливает далеко, видимо дальше идет большое помещение, запах гнили сильнее, воздух стоячий, сырой, но воды не видно, кидаю туда, вглубь еще несколько трубок. Они падают и разгораются ровно, без помех. Встал, дробовик наизготовку и вдоль стеночки тихонечко шаг за шагом пошел туда, к проему.

Мужики подтянулись, и мы все вместе тихонько выглянули из проема четырьмя стволами и восемью глазами. Помещение вроде большое, чистое, ни барахла, ни оборудования какого, только несущие столбы в два ряда. Я закинул как можно дальше по всем сторонам еще трубок-фонариков, воды нет, несмотря на осень, значит сток хороший, но вот зверья нет, а это настораживает, почему сухой подвал под нору или логово не приспособили? Мужики разошлись, обходя помещение по периметру, я пошел посередине. А вот под ногами косточки, какие-то зверушки тут подохли, надеюсь сами, никто не помог, а вон вдали еще что-то лежит, чернеет.

-Молодой, хоп!

Молодой обкидал трубками объекты и пространство за ними, и мы осторожно приблизились. Зрелище неаппетитное, видимо это и есть источник смрада- два человеческих тела, полуобъеденные, полуразложившиеся. Комбезы изодраны, рюкзаки помяты, но вроде целые.

- Молодой, тащи сюда Кандея и Насоса.

Тот послушно метнулся назад.

-Что там у вас?- это Селиван проявил любопытство.

- Два жмура и наш хабар.

Тут примчался Молодой, почему-то быстро, один и аж заикается от страха:

-Т-т-там, там львы бля эти, как их...

-Что?

-Ну эти, химеры, стая целая шастает вокруг, наши уж на лестнице залегли, пока не стреляют.

Ипонский городовой, воистину страшнее кошки зверя нет. Мутировавшие потомки мурок, лишившиеся волосяного покрова, зато с проснувшимся доминантным геном гигантизма, действительно внешне напоминали львов, как размерами, так и хищными повадками. Но в отличие от жаркой-жаркой Африки, где льву достаточно раз-два в неделю покушать нежной антилопятинки, а остальное время сладко дрыхнуть в теньке или на солнышке, в нашем климате хищным тварям такого размера надо гораздо больше мяса, эти твари в нашем лесу самые злые. Стрелять в них нельзя, просто нельзя! Они быстрее и сильнее всего, что можно себе представить из живых организмов. Срочно надо валить, валить.

-Селиван, со мной ко входу! Молодой, Саня - быстро осмотрели все, здесь должен быть сточный коллектор, в глубину подвалов не суйтесь, там полный писец.

Я побежал ко входу. Селиван – за мной. У него самый мощный среди нас ствол, импортный дробовик многозарядный, название все запомнить не могу, но по характеристикам различаю. Даже из такого ствола мурку хрен завалишь, единственно только если в упор в глаз шарахнуть, но подранить можно сильно. Кантей и Насос залегли на лестнице, высунув наружу только стволы.

-Что тут?- шепотом я спросил Кантея.

- Минут пять назад Насос заметил, целая стая резвилась, так что земля дрожала. Мы сразу сюда перекантовались.

- Я штук пять насчитал,- сказал Насос.

- Что тут за херь вообще творится, они ведь больше чем по двое не ходят! Они вас заметили?

-Да пес их знает. У них ведь чутье, сам знаешь, какое. Наверняка почуяли уж давно, но вида не подают, играют, по кустам прыгают и круги сужают.

- Селиван, остаешься здесь. Стреляйте, только если полезут сюда. Даже если перед входом играть будут или даже на входе сядут, ни в коем случае нельзя стрелять, это понятно?

- Да.

Эх, сейчас бы вход завалить хоть чем, дак ведь ни бревен, ни ящиков или проволоки даже внутри нету. Я метнулся вниз, это здец какойто, вертелось в голове, как глупо вляпались, на нас всех достаточно бы и двух кошек, если негде спрятаться, они б нас как мышек покоцали, а тут пять, если не больше, ипанических тварей. Прятаться надо, они ведь теперь лесные вольные хищники, в узкие и низкие закутки не суются, если в местный коллектор не пролезем, придется уходить в низы, а в местных низах, Буратино, я б не дал за твою жизнь и дохлой мухи. Хуже местных низов только даже не знаю что, это настоящая Преисподняя, хотя ведь двое жмуров, они ведь вниз ходили за хабаром, и оба вышли живыми; на выходе их кошаки и завалили, больше некому. А ведь ребята тертые были, знал я их при жизни, и если они предпочли здесь погибнуть, но вниз обратно не соваться, то внизу творится что-то совсем плохое. Ну это только гипотеза, может быть, и внизу ребята куда-то вляпались или чего-то надышались, и жизни хватило им только досюда дойти, а уже мертвых их кто-то объел. Видать тут у кошаков если не офис, то площадка для игр, логова то они в одном месте не устраивают, по крайней мере никто не встречал их логова или норы; а так все сходится – и отсутствие другого зверья, и недоеденные трупы, это вполне в стиле кошачьих игр - убивать не ради еды, а даже будучи сытыми, забавы ради. Поэтому их химерами и окрестили - типа адские создания.

Молодого и Саню-Ваню я застал за скручиванием приржавевшей намертво решетки коллектора.

- Весь подвал осмотрели? - спросил я.

-Да, все пусто, – ответил Молодой.- Там только один коридор идет дальше, я в него залезать не стал, ты ведь не велел.

Наконец решетку удалось отодрать, открылось отверстие колодца, уходящее вертикально вниз, хорошо хоть есть скобы, можно спуститься. Снизу пахло болотом, еле слышно журчала водичка, я швырнул туда пару светотрубок, они легли в воду, и сам потихонечку полез головой вниз. Добравшись до коллектора, я медленно повертел головой по сторонам, пролезть вроде можно, диаметр метр-полтора, воды по щиколотку, крикнул:

-Молодой, вниз, Саня, кидай сюда хабар и остальных сюда тащи, резче!

Молодой спустился вниз, перелез по мне, висящему, и спрыгнул на дно коллектора, тут же присел и выставил ствол в темноту. Я довольно ловко для своих лет тоже сковырнулся вниз и выставил свой дробовик в другую сторону.

Через минуту на нас сверху попадали-попрыгали мужики с рюкзаками и тоже тихо присели, ощетинившись оружием.

-Как там кошаки?- спросил я вполголоса Кандея, оказавшегося рядом со мной.

- Вовремя мы ушли, они уж вокруг входа прыгали. Я думал уже все, приплыли.

- Еще не вечер. Ху зна, куда нас эта тропка выведет.

- Куда двигаться будем?

- Если по течению, то коллектор по идее должен в местные отстойники выходить, это которые в реку Припять выходят. Но сейчас осень, и выход подтоплен может быть. Надо наверх двигаться, против течения. Лишь бы ливня в округе сейчас не грянуло, а то нас и тут зальет на хрен.

Сверху послышался многоголосый хриплый рев и мяв. Киски прибежали. Я скомандовал:

-Молодой, Насос, замыкаете. Я первый, за мной Селиван, Саня, Кантей. Хоп!-

И кинул трубку в темную мокрую трубу.

За пару часов хода мы где ползком, где на четвереньках продвинулись всего примерно метров на 700. В одном месте встретили завал из нанесенных водой веток и сучьев, пришлось разбирать его вручную и по одному передавать в хвост колонны. После него коллектор едва ли не не треть оказался заполнен жидкой зловонной грязью, по которой передвигались чуть не вплавь, ухайдакались как свинюги.

Коллектор периодически становился намного шире и выше, это мне чертовски не нравилось, там в вышине чего-то херовастое было, мутное, жопой чуял. Пару раз я переворачивался на спину, оттирал рукавом фонарик во лбу и внимательно рассматривал потолок, потом со вздохом опрокидывался в грязь и греб дальше. Кинул трубку метров на 5 вперед, добрался до нее, подобрал, кинул дальше. И тут шандарахнуло. Взрыв в закрытом пространстве даже сравнить не с чем. Минут через несколько я только начал приходить в себя, но в глазах еще был ослепительный свет, в ушах звон и в голове гул, и все тело сводило судорогами.

Очухался я, только когда меня трясти начали конкретно, тут я только понял, что свет в глазах - это налобный фонарик чей-то мне шары слепит, и тут я хотел сказать - не слепи меня сука, выруби фонарь, но сил хватило простонать только :

-Сука, фонарь!

Через некоторое время стало возвращаться зрение, потом слух.

Кантей достал заветную фляжку и дал мне хлебнуть.

-Как там чего?- спросил я, положенное время постонав и отдышавшись.

-Селиван хлопнулся, на глушняк, Саня-Ваня как ты, контуженный чуток, остальные целы.

-Че эта было?

-Электра походу.

Очухавшись, я осмотрел место происшествия. Селиван, еще дымился, весь черный, башка конкретно обугленная, его я обогнул как можно дальше.. Ага, вот здесь, за два метра до него я подобрал последний раз трубку, кинул ее правой рукой, еще рука левая чуть соскользнула, свело ее от холода в грязи, и трубка ушла чуть левее центра коллектора , я машинально двинулся по траектории трубки, то есть ближе к левому краю трубы, а Селиван видимо пополз по центру, даже ближе к правому краю, а что здесь у нас? Батюшки, да здесь дует! А откуда? Мамочки, да здесь дырка здоровенная в стене, а из нее и дует! Так вот что мне не нравилось в последнее время, над нами, под потолком сквозняк гулял, а я, весь грязью облепленный, ничего не смог почуять! А тут, у самой дыры, видать, Селиван почуял ветер, и голову поднял, и тут же ее и потерял, электра в самой дыре видать была, прямо у входа, старая, злобная, и прямо в лоб ему шарахнула! Хорошо хоть, не мучался. И нас с Саней-Ваней, как крайних, оглоушило, а дополнительно через жидкую грязь хорошенько ебом токнуло, ладно хоть не убило.

В дыру эту мы не полезем, откуда дует, сифонит, фонит и так далее, туда соваться нельзя, поэтому двигаемся дальше, тем же концом по тому же месту. Пусть тебе коллектор будет пухом, добрый дядька Леха Селиванов. Хоронить тут негде, а с собой тело тащить нельзя, потеряем скорость - неприятности догонят, тут такой закон жизни…

Еще через пару часов утомительного карабкания в грязи мы наконец выбрались на поверхность возле каких-то здоровенных резервуаров, то ли база ГСМ тут была в советское время, то ли знать не хочу даже что. Все замерзли как собаки, еще бы - в холодной грязи полдня купаться. На стенке одного из резервуаров нашли металлическую лесенку наверх, поднялись и спустились внутрь резервуара, натаскали туда дров и развели здоровенный костер, иначе околели бы, осенние ночи уже холодные. Водкой понемногу подогревались, консервы с китайской лапшой подъедали.

С утра оказалось, что идти никуда нельзя, мы в осаде. Снаружи околачивались пара десятков мертвяков, видать почуяли запах свежей крови и сбежались с округи. Мертвяки, многие уже начали называть их зомби, как в старых видеофильмах, самые обычные ожившие мертвецы, ничего особенного. Страшненькие, как челябинские кочегары, грязные, пованивают и плотоядные. Поначалу, как я их встречал, боялся до усрачки, а потом ничего, пообвык. Не самое опасное существо в местных местах, хотя на зуб к ним лучше лишний раз не попадать, столбняк или гнойные раны гарантированы. Бывает, стаей и до смерти загрызут, кто зазевается. Как мне объяснял в свое время уважаемый профессор Карл Оттович, мертвяки – не живые в нашем понимании, а по научному - форма псевдожизни, нежить, если по простому. Какая-то неведомая херь, энергия или поле в некоторых участках Зоны вызывают симуляцию некоторых жизненных и социальных процессов у почивших в бозе и не успевших подвергнуться полному некрозу тканей представителей вида Хомо Сапиенс. Мертвяков других биологических видов в Зоне не встречали. Хотя может и есть, кто их знает. Сталкеры чего только не рассказывали, может не все то байки были. Но факт остается фактом - мертвяки на живых довольно прытко нападают, злобно кусаются, пытаются съесть. А сознания у них ноль, это враки, если кто рассказывает, мол с мертвяком базарил. Некоторым религиозно озабоченным товарищам сам факт существования мертвяков почему то внушает оптимизм- мол, что ни говорите, а встречается жизнь после смерти. Do you believe in death after life…?, перефразируя одну голосистую армяно-американскую певицу.

Что хреново для смертных, все аномальные места они обходят, видимо чуют как-то, наверно тем самым местом, где у нормальных живых людей находится жопа. В этом плане у них, у мертвых, большое преимущество перед нами, живыми, которым постоянно приходится кидать вперед все, что под руку попадется, чтобы вымостить дорогу и спасти тем самым свою личную нежно любимую пятую точку.

Ближе к обеду нежить с мычанием разбрелась по окрестностям, и мы решились на рывок. Я изложил идею блицкрига:

-Двигаемся быстро, хорошую тропу мостить некогда, поэтому я - первый, Молодой - за мной, если чего не увижу, подсказываешь, ружье наготове. Следом Кандей с мешком, потом Насос с мешком, Саня-Ваня - с ружьем замыкаешь. Бить только в башку, только с расстояния не больше 10 шагов, и учтите - они прыткие. На счет три - вперед. Три!

И мы пошли. Бежать то по любому тут нельзя, но я все-таки шел достаточно скоро для зоны, вот что значит опыт, сын ошибок трудных. Помогал мелкий моросящий дождик, в нем все воздушные колебания над аномалиями четко выделялись. Но все равно гаек я не жалел, береженого мама-Зона бережет. Сзади грохнули два выстрела, я оглянулся и увидел заваливающегося мертвяка, Саня-Ваня перезаряжал дробовик. Краем глаза заметил не меньше десятка довольно резво приближающихся неуклюжих фигур. Больше на выстрелы я не оглядывался, только сосредоточенно выкладывал тропу – болтами, гильзами, камнями, ветками- всем, что по пути подбирал. Сзади шарахала Сайга Насоса, грохотал АКМ Кандея, долбил импортный дробовик Сани-Вани, бывший Селивановский, Молодой иногда прикладывал из своей двухстволки. Еще немного продержитесь, братушки, еще чуть-чуть. Внезапно услышал крик:

-Провод, шевели булками, тут реально палево! - это у Кандея нервы не выдержали.

Спокойно, ребятишечки, 10 метров до выхода с промзоны, до спасительных деревьев, в леса мертвяки неохотно суются, они любят индустриальный пейзаж, и утренние улицы сонных городов. Еще болт, ага, вот бы поспешили и сюда вляпались, болт на 10 часов, нет прохода, болт на 2 часа, есть, проходим, пять шагов вперед, болт на 10 часов, проходим!

- Молодой вперед, в лес, бегом! Остальные - за ним!

Сам обернулся, присел и открыл самый шквальный огонь, на который способен мой дробовичок. Ого, вот чего Кандей то волновался. Не меньше полусотни кособоких живых трупов бойко ковыляли в нашу сторону, надеясь поживиться свежей дичью. Мужики с матом и гиканьем пронеслись мимо меня в лес. Я не стал отставать и кинулся туда же.

Нырнув в зеленку (вот ведь нахватался у служилых лексики, какая она на хрен зеленка в конце сентября? Желтенка!), я опять возглавил колонну и потрусил в сторону юго-запада. В этих посадках можно двигаться побыстрее, чем в промзоне, хотя тоже рискованненько. Еперный тятер, это мне кажется, так не бывает! Нет, это реально попандос, наконец то мы встряли по настоящему. Да что за день сегодня, одно за другим! Ору в голос:

-Полундра! Дрожь идет! Бегом самый полный!

Я ее почувствовал сначала дрожью в стопах, затем мелкой тряской в голенях. Если бы не обратил внимания, списал на усталость, то в течение ближайших секунд дрожь и тряска превратились бы в немыслимой скорости вибрацию, от которой мясо от костей отходит и руки-ноги от тела отрываются. Дрожь, ее называют или зыбь еще, кто как. Никто не знает, от чего она бывает, как часто, и как ее предвидеть или обойти. Выход один - щемиться с максимальной скоростью как можно дальше, невзирая на все опасности такого передвижения. Хрен редьки не слаще.

Минут через 15 после описанных событий, как я уже рассказывал, Сани-Вани не стало…


Глава 4. В путь!


Уже спустя пять дней нас с Молодым везли на большом черном джипе в сторону Ужовицы, деревеньки километрах в 20 к северо-востоку, также граничащей с Периметром. Я довольно поводил плечами, притираясь к отличному натовскому броннику, облегченный, усиленный, хрен знает каких только наворотов в нем нет. Бэушный, правда, но из последних поколений. Молодой завистливо косился, он то пошел в старой снаряге. Ну, какие его годы, наворует еще, тем более, за недальнюю ходку я ему 150 баксов в день пообещал.

Ужовица - деревенька то она как деревенька, невесть почему Ужовица, поскольку от нее до реки Уж километров 25, только вот дорог к Ужовице больше нет, одни направления, и те раздолбаны в кювет, что ни выебоина, то колдоебина, и жителей в деревне не осталось, разбежались все да разъехались давным-давно, оставшееся старичье поумирало. А остановился в мертвой деревеньке на постой настоящий цыганский табор. Давно остановился, еще в эпоху первого взрыва и создания Зоны отчуждения. Был у цыган здесь свой трефовый интерес. Повадились они таскать из Зоны металл, оборудование, запчасти, провод, арматуру, трубы, словом все, что можно увезти на телеге или машине по бездорожью в Гидроэнергетик и сдать скупщикам, строителям или еще кому. Даже станки с рембазы на болотах и оборудование с лесопилки целиком вывезли, это только то, про что знаю, может и еще чего где, я учета не вел. Хабар между делом тоже собирают, но это так, попутное производство. Табор (деревней это место назвать уже нельзя) вечером выглядел, как маленькая, но очень оживленная преисподняя или промпредприятие времен первой пятилетки и индустриализации. Всюду костры, дым, чумазые чертенята носятся с железяками, перекидывают их из кучи в кучу, на одних кострах с проводов изоляцию сжигают, на других из аккумуляторов свинец выплавляют. Кое-где здесь счетчик Гейгера трещит истошно, за экологической чистотой тут особого надзора нет. И тут же рядом девчонки цыганские хором песни поют, детей кормят, а также куры и свиньи бегают, табор, одно слово!

Прямиком пройдя через деревню, мы нашли барона, Колю. Пузатый мужик лет 50 с пышными усами в промасленной рабочей спецовке, сапогах и рукавицах был больше похож на заводского прораба, нежели на хрестоматийного цыганского барона, которым он, собственно говоря, являлся. Коля как раз руководил погрузкой манипулятором какого-то промышленного агрегата в кузов Урала. Увидев нас, тем не менее, немедленно отвлекся от работы и пошел встречать дорогих гостей. Алик с Колей на неделе уже встречался, все обговорили, все вопросы решили. Табор, несмотря на удаленность от цивилизации, имел ценнейшие для сталкеров логистические преимущества. Во-первых, на этом участке граница Зоны и все приграничные территории проходили по болотистым топям и диким непроходимым лесам. В связи с этим граница практически не охранялась, колючку натягивали периодически, но цыгане ее тут же срезали для своих хозяйственных нужд. Патрули забредали раз в неделю, но неохотно и скорее для демонстрации присутствия, нежели ради действительного желания оградить мир от Зоны.

Цыгане же все тропки, стежки-дорожки в обход топей и буреломов знали как облупленные. Повторяю, это лишь во-первых. А самое главное - у цыган на Зоне был свой транспорт - своя дрезина и боле-менее целостная железнодорожная ветка! Кроме табора, этим могли похвастаться только Долговцы, но их ветка еще километрах в 30 к северу, и ведет она на базу Долга, а оттуда на Янтарь. Цыганская же ветка, начинаясь с депо сразу за периметром, вела прямиком мимо Темной долины и южной оконечности Свалки к Агропрому. И именно вдоль этого маршрута бесстрашные цыганские сталкеры собирали свою добычу. Кроме того, табор вовсю подрабатывал железнодорожными перевозками – в верхах окончательно постановили, что летать над зоной нельзя, вояки давно уже перестали рисковать вертолетами, и кому надо перевезти в Зону или обратно большой груз - продукты или еще какое барахло, все обращались к цыганам или Долгу. Мелочь то всякую и на подводах таскали, прямо по железнодорожной насыпи, а крупное барахло - по серьезному- на дрезинах.

Барон Коля угостил нас почему то кумысом, рассказал, мол какой-то казахский старик в прошлом году к табору прибился и кумыс настаивает, дал нам в сопровождение пару своих парней, и мы безотлагательно отправились смотреть транспорт. Насчет старика есть у меня подозрение, как он прибился. По слухам, водится за цыганами грешок притаскивать к себе в поселок со всей области бесхозных бомжей для использования на непрестижных хозработах, а по особо жутким слухам - и в качестве отмычек.

Провожатые умело провели нас по незаметным тропкам мимо болотистых топей прямиком в Зону. Не было тут ни колючки, ни перепаханной полосы, только покосившиеся столбы среди буйно разросшегося борщевика указывали на вход в иной мир. Сколько раз это видел, а всегда поражался. Казалось - только перелесок прошли- а как в другую страну попали, тут и трава сразу другого цвета, и запахи совсем другие, и цвет неба , и сам воздух, а вот сбоку от дорожки на склоне холмика сразу же и первая ласточка мамы Зоны – чуть дрожащий воздух, как бывает над костром, только самого костра нет, и еле заметный хоровод мелкого мусора над ним по спирали. Зазеваешься, шагнешь в это марево, и все, тебя не станет, порвет в клочья во мгновение ока, лишь цыгане будут потом друг другу показывать - видишь вот сбоку от тропки кучу тряпья, из которой кости белеют? Замечательный сталкер был, большой души человек, а пел как душевно! Расслабляться нельзя, и хоть цыгане вели нас умело, я для тренировки скомандовал Молодому:

-Слева на 10 часов! хоп!

Тот, как я и учил, тут же застыл на месте, порыскав взглядом, нашел аномалию и ответил:

-Хоп! – это означало, что к отпору неведомым силам зла готов, опасность мол локализована.

Тропинка вывела нас из болотистых перелесков, резво забирала вверх, и метров через 100 мы неожиданно вышли на железнодорожную насыпь. По другую сторону ее открывался вид на заросшую молодым леском промзону, по всей видимости железнодорожного же назначения, поскольку кое-где среди унылых строений с провалами окон виднелись, подобно тушам мертвых динозавров, проржавевшие бока опрокинутых цистерн и раскуроченных тепловозов.

Дрезина, которую готовили для нас, уже стояла на пути. Около нее возился пропитого вида мужичонка в грязной фуфайке, еще один, похожий на первого, как брат-близнец, с отрешенным видом курил рядом, вокруг пути было навалено барахла - кучи запчастей, мусора, колесные пары, редуктора, бочки масла и солярки, еще два кузова от дрезин. Видимо здесь располагался цыганский импровизированный механический цех для текущего ремонта железнодорожной техники в полевых условиях.

Мы понаблюдали за ходом подготовки. По моему заказу к дрезине присобачивали «минный тральщик»- это когда на дрезину одним концом кладут и привязывают длинный телеграфный столб, другой конец которого укрепляют на колесной паре от тепловоза, расположенной впереди дрезины. Во время движения колесная пара разряжает на себя аномалии, если таковые встретятся по пути, и – путь свободен. Пока до этого не додумались, впереди дрезины просто пускали кого-нибудь из живых отмычкой.

Обычно большие дрезины по Зоне гоняют на слабосильных дизельных движках, хотя шум движка мало того, что меня дико раздражает, но еще и не дает сконцентрироваться и прислушаться, а это в Зоне чертовски опасно. Зону нужно слушать. Чтобы заглушить шум, на движок накрутили хитромудрую систему двойных резонаторов, плотно обмотанных толстым слоем стекловаты. Проинспектировав работы, мы пошли назад в табор, обедать и встречаться с клиентами.

Последние, в общем количестве восемнадцать человек, прибыли в трех микроавтобусах с затонированными стеклами ближе к вечеру. В общей массе, как и следовало ожидать, они оказались крепкими южными бородатыми злыднями, было среди них и несколько явно славянских физиономий. Все тускло сверкающие титаном и кевларом, плотно запаканные в хорошую дорогую снарягу, по сравнению с которой мой куцый бронник выглядел реквизитом из фильмов про Великую Отечественную. Все брякающие и обвешанные мощными современными стволами, причем у меня сложилось впечатление, обращаться с оружием их можно не учить, сами отлично справятся. У всех нехорошие глаза людей, привыкших к мысли, что убивать или быть убитыми - это неотъемлемая часть обыденной жизни, такое случается сплошь и рядом. Боевики, в общем. На меня, конечно, этим впечатления не произвести, и не таких видали, но цыгане старались эту приезжую публику обходить издалека, стороной, с опаской..

Распоряжения по всему хозяйству отдавал невысокий мужичок средних лет со стриженой черной бородкой, который назвался, как Ваха, я его должности не понял, то ли завхоз, то ли мулла. Тут же был мой уже знакомый улыбчивый Алик. Из толпы выделялся сам Ахмет, которому меня подвели и представили. Тот был одет в элегантный бежевый костюм с галстуком, лаковые туфли, и весь в золотых побрякушках, с чрезвычайно надутым видом и смотрел на меня крайне неприветливо. По бокам у него стояли на страже двое особо здоровых и злобных нукеров.

Я отошел в сторону и спросил Алика ( к Вахе я еще не привык):

-Ахмед в таком виде хочет в Зону идти?

-Не спрашивай об этом больше, брат. Так надо. Будет большой сходняк, воры в законе, авторитетные люди, все они так в Зону идут.

- Ну раз надо, так надо, понял, не дурак.- А про себя подумал, если надо блатным свой понтовый гонор показать, так пожалуйста, я лично никаких возражений не имею.

-Один только вопрос, Алик. Если он в таком прикиде в Зоне крякнет через десять минут, мой гонорар не изменится?

-Нет, Андрей. Будь спокоен, мы своих не обманываем.

А, ну конечно, так бы сразу и сказал. Раз я «свой», это вообще все меняет, совсем другое дело. Если б я не знал, что для вас загнуть на холодную любого, кто не своего рода, дело доблести и даже чести, то, глядишь, даже и поверил бы. Посмотрим, в общем, может и не соврет. А вдруг, повезет, и клоуна ихнего довезу до точки в целкости и сохранности, но ручаться не берусь. Я начал инструктаж:

-Ну, славяне, в Зоне кто-нибудь бывал уже?

Алик и еще четверо подняли руки. Алик то понятно, постоянно тут крутится уже пару лет, на разборы или стрелки хаживал. Насчет остальных в результате расспросов выяснилось, что по каким то своим урчачьим надобностям каждый от одного до пяти раз участвовал в подобных рейдах.

- Короче, диспозиция такая. На самой дрезине едут четверо - Ахмет, двое охранников и водила, который движком заправляет. Каждые полчаса - техническая остановка на 5 минут . Пешие идут двумя колоннами, по одной с каждой стороны телеграфного столба между минным тральщиком и самой дрезиной; первые в каждой колонне- я и Молодой, остальные следом; замыкающие, за дрезиной- те, что бывали в Зоне, все четверо, метрах в 10 позади. Рулевой держит самый малый и смотрит на меня, поднимаю руку - сразу стоп машина. Ступать след в след, оружие наизготовку, не разговаривать, не петь, слушать мои команды и выполнять незамедлительно, от скорости и качества выполнения зависит, сколько вы проживете, всем понятно? Самостоятельно ни на шаг в сторону с тропы, даже по нужде! Вопросы есть?

Чеченцы бесстрастно промолчали. То ли по русски не понимают, то ли гордые настолько, что отвечать существу низшему у них не принято. Ну да ладно, пусть с ними. Нельзя перед ходкой на попутчиков кукситься, Мама-Зона сама завтра всех рассудит.

Полночи я просидел с цыганами у костра. Гитар и плясок у костра с прекрасными цыганками в цветастых платьях в таборе уж лет сто отродясь не было, зато в порядке вещей были другие удовольствия, вполне интернациональные и в духе времени - кто смолил анашу, кто пил самогон, кто кумыс или чай, а кто просто вел неспешные разговоры о житье-бытье, о том, что с Зоны все тяжелее товар добывать - все, что поблизости было, давно уже открутили-поснимали, а дальние рейды на Агропром и Свалку ох опасные, бывает, гибнут парни, молодые, им бы жить еще, да и вообще придет день, табору надо будет сниматься, уходить с деревни, плохое место тут, грязное, дети часто болеют, да ведь тяжело сниматься будет, осели тут, скоро лет двадцать, как табор осел, а это значит - не кочевые мы больше, кто захочет сейчас дома крепкие теплые бросить, и в шатрах да кибитках зимовать? Сейчас какая-никакая работа есть, мал-помалу металл таскаем, барахло перевозим. А бросать совсем металлом заниматься, и за хабаром ходить в Зону, как русские, ох опасно, это как война почти, а не цыганская судьба совсем воевать, не нам это на роду написано.